Текст книги "Последний путь (СИ)"

Автор книги: Антон Ярыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10

– Антон, очнись! – орал мираж Лениным голосом.

И тут мне стало резко плохо! Мир начало колбасить. Точнее – меня начало трясти так, что ещё немного, и голова будет оторвана. Ох, да что за день? Меня стошнило.

– Ох, оставьте меня в покое, дайте умереть!

– Отставить умирать, боец! – очередной морок с голосом Михалыча.

И меня вырубило. И снится мне, что я – бревно. И меня куда-то несут. Если не в стенку заложат, значит, на дрова порубят. И буду гореть. Дарить тепло и свет. О, кажется, уже горю – тепло. И даже жарко.

– С ним всё будет хорошо, тёть Лен.

О, Катя. И тебе я подарю частичку своего тепла и света. И будет она тебя греть, пока не станет пеплом. Пока весь пеплом и дымом не стану. И вдруг стало темно.

Наутро очнулся. Где я? Что я? Или, стоп! Чего это я? Так, подъём! Ох!

– Тише, дядя Антон, лежите, – говорит Катя, а может и морок с её голосом.

– Моя голова! – хватаюсь за голову.

– Сейчас, – сказала Катя, а не морок с её голосом.

И она положила свои руки мне на голову. До свидания реальный мир. Здравствуй, абсолютная темнота. Где нет ничего. Ладно, пять минут полежу – и надо вставать. Подъём – эх, хорошо! Стоп!

– А чего так темно? – ничего более умного не придумал.

– Вечер, дядь Антон. Вечер, – устало отвечает Катя.

Ну ничего себе прикрыл глаза на пять минут! Однако голова не болела. Вообще ничего не болело. Правда, Катя явно была вымотана. Так, где я? Судя по всему – в прицепе. Так, а как я здесь оказался?

– Как я здесь оказался? – ошарашенно спрашиваю её.

– Мы уехали из Челябинска. Спасались от морлоков, – начала объяснять она.

– Морлоки. Морлоки! – что за хтонь? Хотя: – А, вспомнил. А что было потом?

– Они напали на наш лагерь, – поясняет она.

– Да ладно? – я удивлён. – Мы отбивались от мутантов?

– Да, – она потупила взгляд. – Если бы вы не убили ту рыжую, то, я не уверена, что мы могли хоть что-нибудь противопоставить.

– Я сумел убить их главную? – ну ничего себе герой!

– Да, она мертва, – утвердительно отвечает девочка.

Кажется, цепочка событий начала восстанавливаться. Вот мы вывозим всех, вот мы сталкиваемся с Петренко. Хм, да, он противник. Но он, в данном случае, нас спас. А ещё была шикарная блондинка. Потом мы прибыли в лагерь. Так-так-так, а, вспомнил. Рыжая стерва. И она мертва.

– Как давно я тут валяюсь? – спрашиваю её.

– После того как вы убили ту женщину, вы здесь весь день провели. Кстати: вы как себя чувствуете? – интересуется она.

– Нормально. А ты, похоже, не очень, – гляжу на неё.

– Не обращайте на меня внимание. Главное – вы живы, – она вздыхает с облегчением.

– Ложись спать, – встаю с кровати.

– Куда вы? – спрашивает она.

– Надо осмотреться, – отвечаю.

Она не стала возражать. Просто легла на кровать и засопела. Пусть отсыпается. Её жизнь и здоровье важнее моего. Тем более – водители есть, дорогу объяснит. Так, а где моя одёжка? Хм, вот эта куча грязных тряпок – она? Поднял двумя пальцами. Да… Хорошо, что пока нет зелёного дыма. Отсутствие цивилизации налицо. Ладно, одену вот это – в шкафу остался последний комплект чистых шмоток. Это – в стирку. Фу, какая всё же мерзость! Если я чувствую этот фан, то что тогда остальные? Хорошо, что в кемпере есть подобие стиралки. Лена, смотрю, сидит и спит. Рядом с той лежанкой, где был я. Прости, что бужу, но тем не менее так нужно. И, насколько это возможно, нежно её целую и обнимаю. На что получаю довольно крепкие объятия и горячий, страстный поцелуй. Её руки закрутились вокруг моей шеи. Она мне прошептала на ухо:

– Ожил!

– Да, вашими трудами! – с улыбкой отвечаю ей.

После чего произошло то, что называется «единением душ». Мир для нас на время выбыл.

* * *

И вот, я выхожу из прицепа. Нюхаю воздух – свежий, морозный. Одёжку пронизывает холод. Бр-р-р, надо было бушлат одеть.

– Тоха! Тебя всё же выпустили? – откуда-то слева.

Колян чуть ли не бежит навстречу. Его глаза сияют радостью, а на лице – искренняя улыбка. Да и сами объятия были искренними. Я его тоже обнял. Как давно этого не было – ощущения искренней радости от того, что по тебе скучали.

– Нет, Колян, сбежал. Да и пусть Катюша отдохнёт, – говорю ему.

– Ну да, ну да, – закивал он. – И всё же – как ты?

– В шоке, – честно отвечаю.

– Чего? – спрашивает он

– Это что – всё взаправду? – удивляюсь ему.

– Короче…

Андрей был не настолько лихим наездником, как я. Поэтому, через некоторое время, они всё же влипли. Их окружили. Колян, как мог, отстреливался. Однако патроны у «Утёса» внезапно кончились. И поэтому они схватили ружья и приготовились отступать. Выскочили из машины, только успели с жизнью попрощаться, как вдруг… Внезапно в лесу прогремели пять выстрелов, и все морлоки разом рванули из лагеря.

– К нам подошёл Михалыч после этого, – продолжил Колян. – Он хотел похвалить нас. Однако тебя он не увидел, и был удивлён.

* * *

После отъезда Антона с Николаем за последней партией в лесу раздался какой-то подозрительный шум. Мужики, которые до этого таскали дрова, бросили брёвна. Но при этом постарались бросить так, чтобы создалось некое подобие стенки. Затем схватили оружие и заняли позицию круговой обороны. Женщины и дети предварительно были запиханы в прицеп и уазик. Именно запиханы: там не то, что яблоку негде было упасть – дышать было трудно! И, опять же, не все: некоторые остались с мужиками наравне. Кто-то из «боевых подруг» стоял с оружием, а другие – заряжали патроны в магазины. Сначала всё было тихо. Кто-то предложил поджечь брёвна. Но всем было ясно, что они не разгорятся. Стало как-то подозрительно тихо. Все ждали. Нервное напряжение витало в воздухе. Кому-то одному пришла в голову умная мысль проверить. Но именно тогда шум повторился. Никто больше не думал идти за дровами. Все понимали – риск бессмысленнен. Все были в напряжении.

Это длилось довольно долго. У кого-то чуть не сдали нервы – один из защитников собрался стрелять по кустам. Однако отхватил по голове от более стойкого товарища. И успокоился. Шорохи в лесу стали чаще. Этот звук людей напрягал ещё больше. Даже самые стойкие собрались открыть огонь по кустам. Как вдруг, из леса, внезапно, разом выпрыгнули морлоки! Со всех сторон! Они взяли людей в окружение. Мутантов было так много, что стало непонятно – как они в лесу все поместились. Первый выстрел прозвучал залпом – одновременно выстрелило около тридцати стволов. Но ни одна пуля не поразила! Все были обескуражены – как так? Но и враги встали, как будто наткнулись на препятствие. Защитники увидели, что над лагерем как будто был купол. И никто не мог его пройти. Из-за чего защитники немного успокоились. Но никто ружьё не опускал. Мутанты пёрли буром на купол. Но они не могли его одолеть.

Тем не менее было понятно, что это – ненадолго. Купол начал мерцать. Мужчины взяли ружья покрепче. И вдруг, внезапно, что-то заставило морлоков отвлечься от купола. На арене появился крузер с пулемётом. Защитники, видя, как ловко он валит мутантов, воодушевились. Шансы резко возросли. Сначала было хорошо – казалось, что экипаж боевой машины справится сам. Но вдруг купол перестал справляться – парочка мёртвых мутантов провалилась сквозь него. А позже – и вовсе исчез. Морлоки воспользовались этим – они кинулись на лагерь. Но получили ещё один единый залп. После были ещё, ещё и ещё выстрелы. Но теперь это был уже не слаженный залп. Иногда стреляли очередями, но чаще – одиночными. Мутанты несли потери: от первого выстрела у одного из них снесло голову. У другого перебило ноги, но он полз. Правда, недолго: ему прилетело в голову, лишив жизни окончательно. Азарт сначала охватил защитников. Но вдруг им всем, практически одновременно, понадобилось перезарядиться. Плотность огня резко упала. И морлоки этим воспользовались: они за два скачка добрались до некоторых наиболее близких мест. А затем ударили по обороняющимся. Силы, с которой они били, некоторым людям хватило на то, чтобы лишиться головы. В прямом и переносном смысле. У кого-то от удара оторвало голову. У другого просто разбили черепную коробку. Третьего выбросили в лес, где он, ударившись об дерево, потерял сознание. Группа защитников, в которой был Андрей, тоже попала под удар. Мутанты сначала разбрасывали людей в разные стороны. А затем – рвали на части. Андрею повезло: в полёте он умудрился потерять сознание. Ненадолго, на пять секунд. Но этого хватило, чтобы морлоки посчитали его мёртвым. И, что странно, потеряли к нему интерес. Чем он и воспользовался, пробираясь к крузеру.

После этого, когда хозяин покинул машину, он уселся за руль. Но не рискнул ездить также, как хозяин. А, возможно, что просто не умел. Чем и подставил Коляна – стоило закончиться патронам у пулемёта, как внедорожник оказался в окружении. Они уже приготовились продать свои жизни подороже, покидая машину. И в этот момент прозвучали выстрелы, после чего все морлоки резко убежали обратно в лес. Обороняющиеся ещё долго стояли, не опуская оружия. Но, спустя какое-то время, из машины и прицепа вылезти женщины. Среди них была и Елена Шконда, жена Антона Мягкова. В лагере стояла смесь радости и боли.

– Коля, – спросила Лена Коляна, – а где Антон?

– Кстати да: а где ваш командир машины боевой? – спросил подошедший Михалыч.

– Блин, Тоха! – ответил Колян и рванул куда-то в лес.

В лесу они обнаружили обезглавленное тело женщины и тело Антона Мягкова. Елена со слезами на глазах подбежала к нему и начала тормошить:

– Антон! Очнись!

На что услышала ответ:

– Ох, дайте умереть спокойно!

Елена разрыдалась ещё сильнее, а Михалыч, грубо отодвинув её, сказал:

– Отставить умирать, боец!

После чего они вдвоём с Коляном подняли его и понесли в лагерь. Елена, надо отдать ей должное, нашла в себе силы и пошла впереди дуэта. Она отодвигала ветки и дополнительно утаптывала тропу. И, зайдя в лагерь, они прошли в прицеп. Там уложили Антона на свободную койку. Мужики покинули прицеп. А Елена упала на грудь Антона.

– Тёть Лен, – Катя тихонько коснулась её плеча, – можно я им займусь? А вы пока поспите! Мише нужна бодрая мама.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – спросила Елена.

– С ним всё будет хорошо, тёть Лен, – успокаивающим голосом ответила Катя.

Лена ушла. Но всё равно часто приходила. Позже стало ясно, что маленький Миша при поддержке Екатерины создал купол. Тот самый, который дал на первое время защиту обороняющимся. Но на что способен малыш? Тем не менее, он показал, что на многое… Кто знает, сколько ещё было бы жертв в лагере. А так – двадцать человек из ста двадцати. Жалко, конечно, но это – война. А на войне – убивают.

И пока Екатерина врачевала Антона, Мишка произнёс первое слово. И оно было «Катя». Елена, конечно, удивилась, но потом поняла.

* * *

После рассказа Колян пошёл спать. Пулемёт он уже давно почистил и перезарядил. Ночью лагерь спал. Кроме тех, кого Михалыч оставил дежурить, разумеется. Организовали четыре поста, на которых сидело по двое часовых. Также они топили костры – и свет, и тепло. Помимо кемпера народ воспользовался палатками. Которых, разумеется, было мало. На всех, конечно же, не хватило. Те, кому не хватило палаток, построили шалаши.

Мне не спалось. Но и ходить-бродить по снегу особого желания не было. Да и холод как-то демотивировал на дальнейшую прогулку. Заметил шалаш, в котором горел свет. Кто-то тоже не спит. Пойду, загляну. Вдруг Михалыча увижу? О, точно! Там, как и ожидалось, был Михалыч.

– О, Антон, очнулся? Садись, – указал он на стул, не отрывая взгляд от стола.

На столе лежала карта старого, до атомной войны, мира. Я присел на предложенный стул.

– Как самочувствие? – спрашивает он участливо.

– Снилось мне, что я – половая тряпка. Ибо ощущения, как будто меня повозюкали по полу, затем выжали, а после – сохнуть повесили, – с честной миной говорю ему.

– Значит, нормально, – подвёл итог он. – Какие планы дальше?

– Да даже не знаю, – пожимаю плечами. – Мы-то дальше поедем. Но вас бросить здесь тоже нехорошо.

– Вот как раз и хотел тебя спросить – перевозками дальнейшими не подсобишь? У нас тоже особо без вариантов, – говорит Михалыч, глядя мне в лицо.

– В Челябинск возвращаться не вариант совершенно? – задаю риторический вопрос.

– Нет… – вздохнул он. – Боюсь, что следующий подобный налёт мы не выдержим.

– Думаете, будут ещё? В смысле подобные налёты, – уточняю у него.

– Я почти уверен, что да, – ответил Михалыч.

Снаружи раздался какой-то шум. Чуть позже стало слышно, как засуетились часовые. Мы с Михалычем вышли из шалаша – мало ли… И тут я услышал:

– Мой Галаад, мой Манассия…

– Михалыч, пусть не стреляют, – говорю я, понимая кто там.

– Не стрелять, – гаркнул Михалыч.

В этот момент из леса вышел брат Григорий. С тем же помповиком, распевая псалмы.

– Благослови, Отче! – обращаюсь к нему.

– Я простой монах, у меня нет права благословлять, – отвечает он. – Здравствуйте! Я рад, что вы пережили мою разбушевавшуюся паству.

– Чего? – шепчет мне Михалыч. – Это что ещё за сектант?

– Всё нормально, – шепчу ему в ответ я. А затем – к Григорию: – Что-то хотел, брат Григорий?

– Да! Сказать спасибо, что усмирили сестёр-гордячек. И ещё, – сказал он с серьёзным видом: – В Челябинск живые не ходят. Вздумаете вернуться – моя паства спокойно вам жить не даст.

После чего развернулся и ушёл обратно в лес. А я же вспомнил, что он об этом уже предупреждал. Челябинск больше не для людей…

– В Рэвенхольм живые не ходят… – цитирую пастора Григория из Халф-Лайф.

– Чего? – спросил Михалыч.

– Да так, вспомнилось… – долго объяснять.

Мы вернулись в шалаш. Михалыч опять встал над картой. Но, немного подумав, поставил на огонь чайник.

– Под чаёк думается как-то проще, – говорит он, глядя на чайник. – Куда дальше думаешь ехать?

– На восток, – говорю ему.

– Далеко? – уточняет он.

– Очень далеко, – отвечаю.

Тут как раз закипел чайник. Михалыч взял его и разлил по чашкам.

* * *

Капитан Петренко вместе с подчинёнными, возвращался в Людоедовку. «С одной стороны, – думал он, – Молчанов выше по званию. И действительно – он может отменить приказ. Но с другой стороны – ФСБ перестала существовать совместно с Российской Федерацией. Служба Безопасности союза глав города – самостоятельная структура. Но, с другой стороны»…

– Капитан! – окликнул его Веня. – Инфолинк перестал работать.

– Что? – не сразу понял его Петренко.

– Я говорю, – повторяет он, – что инфолинк перестал работать.

«Так… Если подумать: отсутствие связи с городом – или здесь проблема, или проблема в городе». Немного подумав, он попытался подключиться к локальной сети. Однако связь была лишь со своими бойцами, которые были в радиусе пяти метров.

– Петрович! Что у нас с топливом? – задаёт он вопрос водителю.

– Мало. И, боюсь, здесь мы его вряд ли найдём, – хмуро ответил Петрович.

– Ясно. А инфоузлом сможешь заняться? – спросил его капитан.

– Только в пределах своей компетенции, – развёл ненадолго руки в стороны Петрович.

Они прибыли на место. Их, разумеется, никто не ждал. Потому как никого не осталось. После остановки Петрович пошёл разбираться с узлом связи. А остальные пошли искать остатки топлива. В итоге, спустя где-то час, удалось набрать топлива примерно на два бака. А вот со связью – проблема.

– Аккумулятор сел, – сообщил Петрович. – От машины не зарядим: он двигатель заглушит – больно ёмкий, зараза.

– Понятно, – спокойно воспринял эту новость капитан. – Остаёмся на ночь здесь.

Ночь для СБшников прошла спокойно. Они нашли дом, в котором была печка. Они разожгли костёр, после чего в доме стало немного уютнее. И внезапно обнаружилась одна страшная вещь: все пищевые припасы кончились. И вопрос: куда дальше – в город или за беглецами, встал острее. Экипаж был бы не против вернуться в Город. Но капитан, пользуясь своим положением командира, принял решение ехать за Мягковым дальше.

– Но, при этом не попадаться на глаза ФСБшнику, – сказал он.

При этом он умолчал о том, что у него есть «Козырь в рукаве». Но это не решило бы ровным счётом ничего. Бунт начинал назревать…

* * *

Дальнейший переезд сделали тем же способом, что и эвакуировали. Через день мы переехали на другое место. Также и на второй. Эх, как жаль, что машин мало… Но уже на третий день, после первой ходки, моё чутьё завопило об опасности. Надо бы рассказать об этом Михалычу, который оставался в лагере до переезда. Как раз еду в ту сторону.

* * *

Михалыча я нашёл в его шалаше. Он как раз в этот момент завтракал.

– Приятного аппетита, Михалыч, – говорю ему со входа, вскидывая правую руку в приветственном жесте.

– Спасибо, Антон. По делу или так? – не отрываясь от тарелки, спрашивает он.

– Если бы не по делу, то и не заходил бы, пожалуй, – говорю ему.

– Хорошо. Что случилось? – спрашивает он, зачерпывая очередную ложку каши.

– Я там чувствую опасность. Смертельную, – вываливаю на него всю информацию.

Он отложил ложку, протёр салфеткой губы.

– Опасность, говоришь? Ты ведь тоже сенс? – задумался он, потирая правой рукой подбородок.

Точно! Хлопаю себя по лбу.

– Михалыч, давайте с нами в лагерь, который уже впереди! Без Катиной помощи не обойтись, – машу ему рукой типа «За мной», и вышел из шалаша.

Немного подумав, он назначает вместо себя заместителя. А затем молча прыгает на заднее сиденье крузера. Мы поехали. Михалыч был в курсе, что у нас какая-то сенс-компания. И наше чутьё не раз спасало наш огромный табор.

– А так не видишь, из-за чего опасность? – спрашивает он, спустя пять минут езды.

– К сожалению, – не отрываясь от созерцания дороги, говорю в салон, – нет. Катюша сказала, что моя способность в зачаточном состоянии.

Колян еле удержался от смеха. Однако сумел быстро восстановить серьёзную мину на лице. Дальше мы ехали в тишине. Где-то минут через двадцать были на месте. Катя почему-то сама подошла к машине.

– О, Катюш, – обращаюсь к ней, вылезая из машины, – нужна твоя помощь.

– Я так и поняла, давайте руку, – говорит она, вытягивая свою руку.

Я закрываю глаза и даю ей руку. Она взяла её в свою… Сначала темнота но… Гарь! Кислая пороховая гарь! Дым, грохот. О, пошло прояснение! Картинка стала чётче. Так – солдаты НАТО. Натовцы? В Сибири? Откуда? Неважно, их много. Они вооружены. Но они гибнут. Гибнут от наших рук. Но и среди нас – потери.

– Вижу битву, – произношу я, не открывая глаза. – Натовцы. Вооружены, при этом конкретно.

Затем открываю глаза, и Катя меня отпустила:

– Где-то здесь, неподалёку, их база, – говорю Михалычу, глядя на него.

– Конкретнее, – просит Михалыч.

– Не могу, – развожу руками. – Может, Колян, подсобишь?

– Пф! Как? – не удерживается он.

– Там люди вооружённые, – начинаю рассказывать, что видел. – Значит, есть патроны. И низкая радиация.

– А, вон ты про что? – ворчит он, закрывая глаза. – Так, ага! Вижу. Ох, ничего себе хабар!

Он открывает глаза. В них вижу тот самый блеск мародёра, почуявшего большую добычу. А на лице появилась хищная улыбка.

– Э, Колян, ты внатуре Колян? – потряс его за плечо Михалыч.

– Я могу уйти? – скромно спрашивает Катя.

– Ой, да! Конечно, – отвечает ей Михалыч, не глядя на неё.

Катя честно ушла. Я давился от смеха. Но потом с остальными стал дожидаться ответа от Коляна.

– Ну? – хором спрашиваем его.

– Короче, – начинает он, вальяжно облокачиваясь левой рукой на машину, правой показывая направление: – севернее нас находится склад. Чего там только нет: топливо, оружие, еда.

– Севернее? – уточняю.

– Да, – отвечает Колян.

– Насколько? – спросил Михалыч.

– Примерно с километр, – небрежно бросил Колян.

– Надо разведать, – говорит Михалыч и исчезает.

* * *

– Вот ведь {низкокачественное топливо}! – констатирует Петрович. – Полный бак {низкокачественного топлива}!

– Машина поедет? – спрашивает его Петренко.

– Да… – пробубнил Петрович.

– Тогда не ной, едем, – ворчит капитан.

Нехотя Ауди завелась. После чего тарахтя, как трактор, от ядрёной смеси бензинов и солярки, поехала. Переехали мост, объехали Челябинск и выехали на место первой стоянки табора. Далее, по следам, они нагнали их довольно быстро. Что было не удивительно: суммарная скорость лагеря бывших челябинцев была довольно низкой. Большое количество людей и малое количество транспортных средств. С одной стороны, у капитана ещё была возможность вернуться в Город. Благо топлива им бы хватило. Но с другой – был приказ от непосредственного начальника. За невыполнение которого можно было потерять пару званий. А в его условиях это было хуже смерти.

Похитить девочку было довольно проблемно: её увозили первым рейсом, вместе с кемпером. Проехать мимо остававшихся людей незаметно было невозможно. А когда «табор» переместился полностью – до неё добраться было ещё сложнее: Мягковы носились с ней как с собственной дочерью или внучкой. Да и бойцы Молчанова присматривали за ней. В общем, капитану оставалось только ждать.

Но его энтузиазм не разделяли остальные: водитель Петрович ворчал, что топлива на обратную дорогу не хватит. Врач Андрей Петин сказал, что из-за неудобных поз, в которых они все находятся, можно заработать кучу проблем. Веня-пулемётчик вместе с Алексеем, ещё одним бойцом, заявили, что из-за проблем с провиантом вскорости придётся менять методику ведения боя. Но Петренко был непреклонен: им надо выполнить приказ.

И вот, наконец-то, этот шанс им выпал…

* * *

– Было бы хорошо провести разведку дроном, – говорит шёпотом один из бойцов Михалыча, который наблюдает в бинокль.

– Ага, – отвечает ему также шёпотом напарник, – а ещё газировку пломбиром закусить. С вафелькой.

– Да иди ты! – отмахивается он от него.

Да, мечта очень сильно помогла бы им. Потому что они видели перед собой только стену метра три в высоту, с вышками по углам. Предположительно там находится перевалочная база натовцев. Перед стеной была полоса, на которой не было никакой растительности. Что создаёт серьёзные проблемы как для наблюдения, так и для штурма. Также бойцы видят ворота, к которым тянутся следы автомобильных шин. По которым ушли двое других разведчиков.

База выглядит подозрительно вытянутой. Где-то примерно с полтора-два километра. Это наводит на кучу подозрений. Но возле выжженной земли вокруг базы не было гор, взгорков и даже высоких деревьев. Потому вопросы о том, зачем такая длина, были не разрешены. Нет никакой возможности заглянуть за забор. Остаётся лишь надеяться, что ничего серьёзного.