Текст книги "Последний путь (СИ)"

Автор книги: Антон Ярыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

Конец пути

Все глядели на меня как на какого-то злодея. Который всех проклял. Даже не словами или взглядом – помыслом! Ну что же, будет вам разъяснение:

– Топливо для машин кончилось, а вокруг нас снова радиационная пустошь. На несколько десятилетий. Всё, считайте, что это, – показываю руками вокруг себя, – земля обетованная. Новый Ханаан, если хотите.

Люди начали переглядываться друг с другом. Кажется, до них начал доходить истинный смысл слов. Ну что же, надеюсь, они не будут сильно возмущаться.

– О, Антоха, ты, что ли? – кто-то окликнул меня.

Поворачиваюсь в его сторону:

– О, Андрюха, давно не виделись!

Ко мне подошёл Андрей Левин – глава поселения. Мы пожали руки, а потом обнялись. После этого к нам подошёл другой Андрей, Крупнов. С тем тоже поздоровались. Позже подошли ко мне и другие многочисленные знакомые и друзья. К Лене тоже подошли друзья, знакомые и родня. Но мы с Андреем Левиным удалились – как-никак дела. Мы шли по улице, и, наконец, подошли к его дому. Открыл дверь – оттуда пахнуло теплом. Мы зашли.

– Рассказывай, – начал он, доставая бутылку самогона, – какими судьбами?

– Давай на трезвую голову, – говорю ему. – Это долгая история.

– А мы как будто куда-то спешим! – усмехнулся он. Однако «Самыча» поставил назад. – Ну звиняй – чаёв-кофиёв у нас нету.

– Вот за это можно не переживать, – улыбаюсь ему. – У нас есть остатки роскоши. Но, боюсь, надолго не хватит.

– Да? И что делать будем? – спрашивает он, усаживаясь на стул.

Рукой показал мне на ближайший стул, на который я и так уже думал сесть. Но не торопился – всё же есть хозяин.

– Вскорости травники подберут листики, которые при заваривании будут также тонизировать, – говорю ему. – Буквально этим летом. Край – следующий год.

Он удивился. После чего спрашивает:

– Откуда знаешь?

– Вижу будущее, – говорю ему. – Только так удалось без потерь добраться.

И рассказал ему, откуда стартовали. Как от погони уходили. Как с морлоками бились. И много чего ещё. Он только крутил головой и удивлённо цокал. Понятно – не поверил. Да я бы и сам не поверил, не будь я участником.

– Слушай, а ничего вас так помотало, – говорит он. – Хорошо, что из нашего посёлка никуда не поехал на пенсию. А то пришлось бы вот также отстреливаться.

– Согласен, что пришлось бы, – говорю ему. – Зная тебя-то. А теперь давай ты. Как тут у вас устроено всё?

* * *

Когда объявили атомную войну, на ГЭС было немного народа – в основном командированный персонал, охрана и дежурные. По большому счёту именно малое количество помогло спастись всем. Охрана, получив сигнал об эвакуации, сразу сообщила диспетчеру станции. Тот уже объявил всем. Им едва хватило времени на то, чтобы покинуть территорию станции и подняться, в посёлок. Это действительно было как чудо – стоило только заехать на территорию посёлка последней машине, как в плотину прилетела боеголовка. И так получилось, что не одна. И насыпная плотина развалилась под напором воды, смывая за собой радиоактивные остатки бомб. Ветер унёс частицы, которые должны были выпасть в виде осадков, ниже по течению. Находящийся ниже Светлый пострадал вдвойне. Про остальные поселения, которые были дальше, можно молчать.

Посёлку, можно сказать, повезло – отделались только вылетевшей электроникой, да несколькими рухнувшими домами. Ещё конкретно повезло, что было не очень холодно – люди объединились. Несмотря на разногласия между собой. Порой даже такие, что нормально кушать не могли. Все понимали, что началась мировая катастрофа. И проблемы мира резко померкли, когда обнаружилось, что жить в домах советской постройки стало невозможно. Нет – каменные дома выдержали. В большинстве. Равно как и гаражные кооперативы или дачные домики. Именно в них пришлось в срочном порядке организовывать вре́менные жилища. Проблемой проживания в многоквартирных домах стало отсутствие отопления. Да и на пятый этаж особо не набегаешься с дровами.

Летом возникла другая проблема – вода. Зимой набрал снега – красота! Можно жить. А вот летом – нужно спускаться, к Вилюю. А потом – подниматься. Кто-то всё же решил остаться – сходил за водой, кое-какие запасы сделал и остался наверху. Остальные всё же решили спуститься. После чего поняли, что сделали правильный ход: после ухода воды из водохранилища обнаружилось дно, на котором был ил. Впоследствии это сделало почву крайне плодородной. Что было удивительно на фоне остальной страны, где почва стала бесплодной. И вроде бы всё хорошо, но началась новая напасть: грызуны. Мыши, белки, зайцы, крысы, лемминги! Они почуяли много пищи и расплодились очень сильно. И вот тут у охотников возникла вскорости проблема: патроны. Как много бы их не было – всё равно они кончаются. Вернее – кончились. А с примитивными рогатками и луком – пришлось вспоминать детство. Но освоили быстро.

Однако грызуны были не самой большой проблемой. За грызунами пошли хищники. А вот с ними было сложнее – луки не обладали той мощью. Про рогатки вообще можно молчать. Спасались только тем, что на них ходили толпой. И догадались соорудить забор. После чего жизнь стала налаживаться. У них была надежда на то, что вскорости прибудут те, кто их спасёт. Хотели отправить гонцов – в Мирный или дальше, на север. Быть может, кто там ещё есть. Но это оказалось невозможным – топлива для машин не было. И дорог – тоже. Оставалась надежда на воздух. Для этого старались поддерживать в целостности узел радиосвязи на горе. Однако там, сколько они не приходили и не пытались связаться, была тишина. Никто не отвечал. А вскорости источники питания прекратили выдавать энергию. У дизель-генераторов банально кончилось топливо, аккумуляторы давно сели настолько, что никакая зарядка им не помогла бы.

В конце концов, люди смирились с изоляцией и начали жить как могут. Не теряя надежды, что скоро за ними прибудут. И их спасут на большую землю. Поэтому наш приезд для них был, с одной стороны, радостным событием. А потом, когда грянули взрывы, стало понятно, что помощи ждать неоткуда. Только уповать на Бога.

* * *

– А вы, получается, бежали от этого большого бадабума? – спрашивает меня Левин.

– Да, – киваю ему в ответ. – Знаешь, самое удивительное – увеличилось количество экстрасенсов.

– И? – спрашивает Андрей.

– Это, очевидно, был наш последний шанс, – с грустью говорю ему. – И мы, похоже, его благополучно упустили.

– Ты ведь не это имел в виду? – усмехнулся он.

– Зришь в корень, – улыбаюсь в ответ.

* * *

Сначала начались притирания – новые люди, новое место. Кто-то с кем-то сошёлся. Несколько свадеб отгуляли. Потом, как-то внезапно, случился в поселении беби-бум. Как будто перезапустился механизм «Плодитесь и размножайтесь!». Вояки в лице Михалыча, Николаича и некоторых других помогли создать нашу собственную охрану. Им удалось передать свои знания. Также им удалось оставить после себя как потомков, так и последышей. Рад был за них.

Братишка мой совместно с учителями, которые оказались в таборе, организовал воспитание детей. А именно: детский сад и церковно-приходская школа. Понятное дело, что в основном – база. Буквы, цифры, сложение, умножение. До интегралов не дошли – с учителями туговато. Да и практического применения пока не предвидится. Основной упор – история и язык. Попытались возродить электроснабжение: сделали водяную мельницу, чтобы крутить генератор от течения реки. Вот только, как оказалось, незачем: всё, что работало от электричества, либо сломалось, либо пришло в негодность. Либо же, раз уж так вышло, что генератор от автомобиля, по напряжению не подходил.

Спустя некоторое время посёлок начал расти вширь – население росло. Илистая почва, которая раньше была дном водохранилища, давала хороший урожай всего. Кто-то из старожилов пошутил, что вскорости до остатков посёлка Туой-Хайа дойдём. Если там ещё что-то будет, то, возможно, возродим…

Где-то спустя пять лет умер Михалыч. Эх, классный мужик был… Его жену и детей жалко – это как… Не знаю, как руку отрезать, наверное… Только больнее, ибо ничем не заменишь. Нет, ей не дадут познать все тяготы одинокой жизни – посёлок дружный стал. Всё же это особенность русских – пока всё хорошо, мы друг друга ненавидим. Но только станет плохо – каждый помогает чем может. Горе и беда объединяет.

* * *

– Папа, – спрашивает Мишка. – А есть ли ещё люди, кроме нас?

– Да, сынок, – отвечаю ему. – Есть китайцы, есть в Америке подобный оплот, есть в Африке с Австралией. Есть и в Европе.

– А мы с ними можем встретиться? – задаёт он очередной вопрос.

– А вот это я уже не могу видеть, – развожу руками.

* * *

Прошло десять лет с того момента, когда мы прибыли в Чернышевский. Спустя, наверное, пару, или же тройку, лет, поставили на горе, где раньше было поселковое кладбище, памятник. По сути – каменная плита, на которой мелкими буквами было написано:

«Посвящается всем, кто не доехал до Чернышевского, последнего оплота России. Тем, кто погиб в пути. Тем, кто в Магаданской области перешёл в другой мир».

И ниже шли фамилии и имена тех, кто не доехал с нами. По разным причинам. Сейчас я нахожусь перед ним. Здесь тихо, никто не шумит, кроме ветра в деревьях. Здесь можно спокойно подумать о всяком. В принципе, со мной, как с экстрасенсом, они могут и поговорить. Ведь те, кто перешёл в другой мир, не умерли. Одним словом – идиллия. Которую сегодня нарушил Колян. Он бесцеремонно подошёл ко мне и шлёпнул по плечу.

– О чём думаешь, ведущий? – спрашивает он.

– О всяком, – говорю ему.

– А может, расскажешь? – спрашивает он.

– Ну хорошо, – говорю ему. – Знаешь, говорят, что у самурая нет цели. Есть только путь.

– Ну, мы не самураи, – усмехнулся Колян. – Да и не японцы мы.

– Не, не в этом дело, – отмахиваюсь от него, глядя всё также на камень. – Это нужно понимать, что путь самурая – самосовершенствование.

– Эка тебя торкнуло! – цокнул он. – Надо бы с тобой этим воздухом подышать – глядишь, и я чего умного загну.

– Не, Колян, зря смеёшься, – отвечаю ему. – Технологически мы стали совершенными. И куда это привело?

– Согласен – не были люди готовы к такому повороту, – отвечает мне Колян.

– А где он был, этот поворот? – спрашиваю его, глядя неотрывно на камень.

Он лишь пожал плечами. Некоторое время мы молча глядели на список, выбитый на камне. А потом Колян всё же спросил:

– Как думаешь, по какому пути следовало бы идти по-твоему?

– Путь самурая прямой, как лезвие катаны, – говорю ему. – Вроде бы так.

Колян оторопел:

– Тоха! Причём здесь это?

Потом, немного подумав:

– Типа никуда не сворачивать?

Я ничего ему не ответил. Он, немного подумав, всё же продолжил:

– И как по нему идти?

– С очень большой осторожностью, – говорю ему. – Оступился – смерть.

– Всё человечество оступилось? – говорит он.

– Наверное, да – всё, – отвечаю ему. – Вот только не оступилось, а пошло не по тому пути.

– То есть? – теперь Коляну действительно стало интересно.

– Ты меня спрашивал про Библию? – поворачиваюсь к нему.

– Ну… – замялся он. – Было дело. А что?

– А то, что Ветхий Завет, мифы Древней Греции, индийские мифы, славянские былины довольно часто совпадают, – говорю ему.

Тот оторопел:

– То есть?

– Это правда, – киваю ему.

– Подожди! – задумался Колян. – Ты считаешь, что потоп реально был?

– Не только, – говорю ему. – Если бы ты её хотя бы раз прочитал, то вопрос о том, что за загадки древности, отпал бы сам собой. К примеру: ты ведь знаешь, что в прошлом была, или были, высокоразвитые цивилизации?

– Это гипотеза, – с сомнением ответил Колян.

– Нет, – говорю ему. – Это – правда. Племя Каиново пошло по пути ремесленников. Или, говоря по-русски, по технологичному пути.

– И что? – смотрит он на меня.

– А что, если, к примеру, Стоунхендж не более, чем остатки сложного радиотелескопа? – спрашиваю его.

– Вот так просто? – усмехнулся он.

– Я могу, конечно, ошибаться, – отвечаю ему. – Но просто сам подумай – для чего ещё может использоваться такое огромное сооружение?

Колян тоже начал вместе со мной гипнотизировать камень. Минут пять о чём-то думал.

– После такого твоего ответа всё, что казалось сложным, стало вроде как просто, – ответил он. Позже, где-то минут через пять, продолжил: – Но нет, ты всё только усложнил…

Я лишь усмехнулся, после чего мы пошли обратно в посёлок. Ведь если подумать, то куда бы человечество пришло, выбери оно другой путь? Да и был ли он?

* * *

Прошло тридцать лет с момента прибытия в посёлок беглецов. Как бы не пытались люди жить компактно, тем не менее стало тесно. Притом настолько, что вдоль Вилюя решили отправиться две экспедиции – одна вверх по течению, другая – вниз. Уходило примерно по сто человек. Весь посёлок… Хотя теперь это поселение правильнее было называть городом. Но привыкли по старинке – посёлок. И он провожал героев.

Экспедицию вверх возглавлял Михаил Мягков. Его жена, Елизавета, вместе с детьми, осталась в посёлке. Евгений Красиков возглавляет экспедицию вниз по течению. Также его Анна с детьми осталась дожидаться в городе. Староста посёлка, Илья Левин, также пришёл проводить их. И так получилось, что первым начал выступать он. Но он был краток, как и всегда:

– Народ, будем молиться за наших исследователей. Пусть они вернутся домой живыми.

После чего на помост вышел Евгений:

– Мой батя рассказывал о том переезде. И я постараюсь вернуться домой. И чтобы те, кто мне доверились, также пришли живыми, целыми и невредимыми.

И напоследок слово решил сказать Михаил Мягков:

– А мой отец говорил, что романтика таких приключений в том, что ты потом возвращаешься домой. А мы – идём искать новый дом!

После этих слов все жители восторженно закричали и захлопали в ладоши. А затем – Михаил повёл свою группу на запад, вверх по течению. А Евгений свою на восток. Они ушли, но обещали вернуться.