Текст книги "Последний путь (СИ)"

Автор книги: Антон Ярыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Антон Ярыгин
Последний путь

30 лет спустя

Именно столько лет прошло с того момента, когда остатки россиян переместились сюда. В поселение, которое иногда называли «Последним оплотом». Те, кто помнил этот переезд, осталось очень мало. По пальцам можно пересчитать.

На кладбище Михаил Антонович Мягков был вместе со своей супругой, Елизаветой Николаевной. Также рядом были его сестра – Анна Антоновна, со своим мужем – Евгением Николаевичем Красиковым. Они стояли возле могил своих родителей. Антон Мягков, Елена Шконда, Николай и Нина Красиковы – их всех похоронили рядом. При жизни были вместе, и после смерти лежат близко. С одной стороны – Михаил и компания могли гордиться. Ведь это их родители шли во главе колонны переселенцев. Но с другой – а какой толк от этой гордости? Родителей не вернёшь. Хотя, с другой стороны, а надо ли их возвращать?

– Давайте, помянем их, – сказал Евгений, тяжело вздохнув.

Михаил достал из сумки термос – «Одна из полезных вещей прошлого», как иногда его называли родители Михаила. Потом, оттуда же, достали четыре кружки. Михаил телепатическим усилием держал свою кружку в воздухе. И свободными руками открывал термос. А затем – разливал душистый напиток, который в посёлке заменял чай. После этих действий он положил термос обратно в сумку. Его кружка продолжала висеть в воздухе всё это время. Михаил был последним человеком с экстрасенсорными способностями.

– Покойтесь с миром, – сказал Михаил, наконец-то беря кружку в руку.

Они выпили напиток, после чего, немного постояв, молчали. Каждый думал о своём. Постояли недолго, после чего покинули мемориальный комплекс «Герои последнего пути». Именно так Антон Мягков назвал этот переезд. На выходе из комплекса они постояли перед мемориальным камнем. Этот камень был поставлен давно. И Антон Мягков, отец Михаила и Анны, любил сидеть перед ним при жизни. Да и Николай Красиков, отец Елизаветы и Евгения, иногда там бывал. Потомки Антона и Николая постояли немного, помянули тех, кто не доехал, и ушли.

* * *

Обычно Михаил, если приходил в одиночестве, обходил довольно много мест. Не только могилы отца и матери и родителей своей жены. После них обязательно – Алексея Михайловича Молчанова, которого при жизни называли «Михалычем». Также он не обделял могилу Егора Николаевича Желябова, при жизни известного как «Николаич». Так же, как и отец, он любил постоять. Ну или посидеть возле камня не доехавшим. Имена и фамилии, записанные на камне, ему мало о чём говорили. Он не знал этих людей при жизни – ему на тот момент был всего год. Но он чувствовал, что они – с ним. И его бабушки с дедушкой, и загадочная Екатерина Красикова… Он вроде бы помнил их. Но не мог вспомнить, как они выглядят. И фотографий нет – если существовали при её жизни, то пропали после второго удара. Цифровые технологии тогда погибли окончательно.

Так получилось, что родители умерли тогда, когда ему было двадцать. Разница во времени смерти была час-два. Ему отец говорил, что они с мамой умрут почти одновременно. И даже говорил, когда это будет. Но всё равно это было неожиданно. Дядя Коля, которого папа в шутку называл «Дядя Колян», с тётей Ниной пережили их на год. Видимо, их время пришло. Тогда выжили, после прожили, теперь их черёд. Михаил знал, что он не родной. Но своих приёмных родителей уважал и чтил. Он не пытался искать своих биологических родителей – он поверил тем людям, которые их заменили. А приёмные родители сказали, что они погибли при попытке попасть в город, из которого бежали.

Брат отца, Евгений Мягков, был батюшкой в их посёлке. Он сказал тогда, что не думал, что придётся брата за упокой поминать. И сам отправился за ним относительно недавно – где-то пару лет назад похоронили. Теперь вместо него духовным лидером стал его сын, Степан. Почему? Так получилось, что архиереев не было. Вообще. Все погибли либо во время второй, либо до первой атомной бомбардировки.

* * *

– Папа! – Серёжка, сын Михаила, подсел к нему на колени. – А есть ли ещё люди, кроме нас?

– Да, сынок, – ответил ему папа.

– А где они? – неугомонное дитя скакало на коленях отца.

– Далеко отсюда, – папа страховал чадо руками.

– А почему мы с ними не дружим? – спросил пацан.

– Потому что давно, даже до того, как родился я, случилась страшная война, – отвечал ему папаша.

– Но ведь она закончилась? – Серёжка слез с папиных колен и побежал по комнате.

– Да, закончилась, – ответил Михаил. А затем, с грустью продолжил: – А последствия остались…

____

P. S.: картинка на обложке – конец, а не начало.

Глава 1

«Горе миру от соблазнов, ибо им надлежит прийти» – прочитал я, а после – закрыл книгу. Да, в наш мир пришли соблазны. По сути – ещё во времена Адама и Евы. В виде змея, который уговорил Еву попробовать плод от древа познания. Что с того момента началось – вы видите сами.

– Эй, Тоха, бросай свою книгу! Пошли еду добывать!

Опять корешками травиться будем. Ах да, забыл. Меня зовут Антон Мягков, и я один из пятисот тысяч выживших, которые обитают в нашем городе. Да-да, не удивляйтесь – в результате Третьей мировой войны, после каскада атомных взрывов, Земля разломилась. Те, кто спрятался в бункерах, погибли погребёнными. Или от падения, если бункер был в горах. На местах теперь там зияют ямы и дыры. А те, которые были на кораблях – погибли от мощнейших волн. В общем: выжили немногие. Лицо планеты также преобразилось до неузнаваемости: Европа утонула, Австралию тоже накрыло особо мощное цунами. Азия, Африка, обе Америки тоже оказались притопленными. Однако ввиду своей приподнятости над уровнем мирового океана площадей, пригодных для проживания, было больше. Наш город – самый крупный из всех оставшихся от России.

– Ай, Колян, ты чего? – было больно от прилетевшего камня.

– Не отвлекайся!

Да, отвлёкся немного. Надо продолжать. Это сейчас мы с ним собираем корешки. А что делать? Пища нужна всем. Особенно натуральная. И если кто не мог купить то, что мы привозим с рейда, то такие корешки – очень даже хорошо заходят. Хотя на вкус – не очень. Нет, мы не голодаем: нам выдали пайки на месяц. Но в них было такое количество консервантов, что ещё не ясно, от чего больше травишься. И наши поиски пока не особо успешные. Ах да, про нашу команду. У Коляна Красикова есть оборудование, а также чутьё для поисков вещей из прошлого. А у меня – транспорт и инструмент для их восстановления. Вот так и работаем дуэтом. Ничего более. Официально мы обходим, вернее – объезжаем, охранный периметр снаружи. Отслеживаем активность мутантов, целостность оборудования. Начальство знает про промысел, но, вроде как, не имеет ничего против. Только цена на закрытие глаз довольно высокая. Иногда все наши находки. А что про тех, которые раньше жили однополыми – в связи со сложившимися обстоятельствами за гомосексуализм и другие половые извращения могли и казнить.

– Ну что, сколько насобирал? – спросил он

– Да так, на пару раз пожарить, – отмахнулся от него.

Колян посмотрел, кивнул и сказал «Поехали». Отлично, может быть, сегодня повезёт. Мы уселись в мой трофейный старинный «крузер». Если раньше он стоил довольно дорого, то сейчас он сравним по цене с квартирой в центре. Почему? Из электроники, которая способна сдохнуть от радиации без дополнительной защиты – только музыкальный проигрыватель. Вдобавок у него дизель – в наше время редкость. И топливо – редкость, и система управления двигателем – механика, тоже. Да, квадратный, угловатый, утилитарный до невозможного. Но он – ездит. И это перекрывает всё. Да, не спеша, даже до установки брони и турбонаддува. Без брони за периметром не жить – мутанты на нас пока ни разу не нападали, но с другими группами было дело. Да и вдобавок броня – дополнительная защита от радиации. Бережёного Бог бережёт, как известно.

В общем, сегодня мы решили немного расширить район поиска. Поэтому возле речки, перед мостом, мы свернули направо. В лес. Глубоко забуриваться опасно – зона плохо изученная. То, что радиация, мутанты – это понятно. Но никто не исключает тот факт, что есть мины, ямы. Да и погода стала совершенно непредсказуемая – может посреди жаркого дня на полянке пять на пять вихрь появиться. Снежный. Ну да ладно.

– По старой карте где-то через сто метров должна быть деревня, – говорит Колян.

Понятное дело – в ней никого не может быть. Вот завалившийся знак с названием «Подсолнечное». Дома выглядят довольно целыми – кое-где даже окна целые. Жутко. Судя по дозиметру уровень радиации чуть меньше половины смертельного. При таком уровне без защиты жить можно где-то год. От силы. Но, насколько я знаю, самосёлы селятся в радиооазисах – местах, где уровень близок к довоенному. То есть к естественному.

– Налево! – командует Колян с закрытыми глазами.

Я с ним не спорю – у него чутьё на разные ценности. Как думаете, что в нашем мире самое ценное? Шмотки? Еда? Нет – в первую очередь вода. Раньше её подавали по трубам. А теперь – исключительно в бутылках. И стоимость литра чистейшей воды в городе сопоставимо с десятью литрами топлива раньше. Есть, конечно, и очищенная, она дешевле. Относительно, но всё же… Вторая вещь – еда. Понятное дело, что химическая еда была, так, чтобы от голода не дохли. Но действительно что-то вкусное, аппетитное стоит столько, что иногда создаётся ощущение, будто люди готовы душу дьяволу продать за банку солёных огурцов. Следом идёт одежда. Не та синтетика, которая идёт из принтеров, а самый обычный хлопок. Да даже просто ткань – постельное бельё. Топливо – да, оно тоже в цене. Но не настолько, чтобы за него убивать. Ездить незачем и не на чём.

– Остановись возле этого дома. Пойдём, – говорит мой верный штурман.

И мы пошли – оделись в защитные костюмы и вышли из машины. Затем зашли в дом – калитка была давно выломана, забор тоже. Однако в доме всё было целое – только в пыли. Шкафы, холодильники, телевизор и так далее.

– О, мы, похоже, первые? – спрашиваю его.

– Не знаю. Собираем всё, что получится, – говорит Колян.

Нам повезло: одежда, несмотря на облучение, не обветшала. Фон у неё был минимальный. Уже неплохо. Далее был холодильник. Понятное дело – он был выключен, как всё в доме. Поэтому там вряд ли что-то могло сохраниться. Но… Определённо сегодня нам везёт! Там обнаружили лекарства. Несколько упаковок, целых! Отлично!

– Тоха! Поди сюда! – кричит мой напарник.

Я вышел из кухни и пошёл в коридор. Взглянул направо – там погреб. Спустился туда, посветил фонариком и очень сильно удивился.

– Колян, твоё чутьё реально не подводит! – я восхищён.

– Сегодня гуляем! – Колян тоже доволен.

Несколько полок с разными банками! Они в пыли, некоторые валяются на полу после взрывов. Но их так много, что несколько разбитых совершенно не портят нашего настроения. Мы с Коляном начали их вытаскивать. По одной, как и положено обращаться с хрупкими и дорогими вещами. Спустя пять минут мы вытащили их все. Ещё пять минут – и всё, что могло быть продано по высокой цене нами, оказалось в багажнике.

– Пошли ещё пошаримся, – предложил он.

И мы зашли для начала в сарай. Как и ожидалось – много разного инструмента. В основном – сельскохозяйственный. Для фермеров, может, и нашлось бы что-нибудь полезное. Но тратить оставшийся объём на тех, кого нет – бессмысленно. Как я уже сказал – еда у нас синтетическая. Однако мы нашли кое-что покруче – алкоголь.

– «Сам Самыч», – читаю надпись на этикетке с улыбающимся антропоморфным пельменем, которая наклеена на бутылку.

За эту бутылку у нас будет одно из трёх: или сами выпьем, что относительно безопасно, или сказочно разбогатеем, или, что наиболее вероятно, нас прикончат при попытке сбыта. Где – на воле, или в тюрьме – неважно. Потому что алкоголь – это для избранных. Поэтому возможен ещё четвёртый вариант: наш босс её у нас изымет. И штраф наложит.

– Супер! И что теперь? – задал вопрос Колян.

– В профилактику заливай. В следующий раз выпьем, – предлагаю вариант.

– Ты чокнулся? Потом пьяным работать? – вполне резонно заметил напарник.

– Тогда сам думай, – развожу руками. – Пока нас не слышно и не видно.

– Да плевать, пошли в гараж, – махнул рукой Красиков, а затем развернулся.

А в гараже нам пришлось остановиться. Потому что там мы обнаружили хозяев. Бывших хозяев – высохшие трупы мужчины и женщины. Они, видимо, хотели уехать, но не смогли – не знаю почему. И не узнаю. Да, если честно – неважно. Мужчина был за рулём, тогда как женщина сидела рядом. Однако внутренний Шерлок Хламс подсказывал, что это не была попытка сбежать. Иначе бы ворота были открыты. Скорее просто суицид. И теперь всё то, что осталось от них – ничьё. Было. Теперь – наше. Машину цеплять нет смысла – не довезём. А если и довезём, она будет фонить не хуже куртки ликвидатора аварии на ЧАЭС.

– О, Тоха, глянь! – радостно завопил Колян.

Пока тут думал о судьбе покойников, Колян уже обшарил весь гараж. Там было на что глянуть – несколько канистр с топливом, несколько двадцатилитровых бутылей с водой… И много ещё чего. Но:

– Блин, Тоха, говорил тебе – давай купим прицеп, – опять начал канючить он. – Твой джип явно его не почувствует

– Слышь, Колян, ты что, в натуре Колян? – психанул на него я.

– Не понял? – с явным непониманием смотрит он на меня.

– Тебе хочется мародёрить официально? – отвечаю ему, уперев руки в боки. – За зарплату? Мы об этом уже говорили. И не раз!

Колян обиделся. Хотя сейчас прицеп был бы актуален: пара мешков муки, мешок сахара, коробка с консервными банками. И это ещё не всё. А в машине уже места нет…

– Блин, Колян, может, тебе на коленки положим? – спрашиваю его.

– Иди в пень! – Колян деланно обиделся.

– Ладно, давай куда-нибудь сахар и муку запихаем, – улыбаюсь ему. – Консервы подождут – если они за столько времени не испортились, то ещё месяц подождут.

Путём перетасовывания содержимого багажника нам удалось впихнуть муку и сахар. Машина конкретно так присела – колёса были на одном уровне с расширителями колёсных арок. Главное, при прохождении КПП, чтобы стояли наши подельники. А не их сменщики. Судя по расписанию, которое случайно увидел у начальника в кабинете, они послезавтра сменяются. Так что полтора дня нам должно хватить.

– Посиди, а я посмотрю книги. Там вроде были, – выхожу из машины.

– Ну ты блин Антон! – теперь он меня подкалывает. – Как прицеп купить – «Нет, переведут в официальные сталкеры, искать всё за зарплату!». А как книжки – так место всегда найдётся! А то, что за них нехило так присесть можно – не колышет?

– Колян, здесь главное – не светиться и не наглеть, – объясняю ему, подняв указательный палец правой руки вверх. – А для одной-двух книжек место всегда найдётся.

Коляна нельзя обвинить в трусости. Но и на бессмысленный риск он не лез. По сути, он прав – информация в нашем обществе контролируется очень жёстко. Почитать? Пожалуйста – на своём инфолинке регистрируйтесь на сайте главной библиотеки. И выбирайте что угодно из того, что можно. А то, что можно – либо переделано из того, что было признано неправильным, либо изначально создавалось с целью банального развлечения. То есть если вы захотите почитать «Капитанскую дочь» Пушкина, то Емельян Пугачёв – да, бунтарь, но он шёл против разъединения Российской империи и остального мира. Тогда как официальное правительство будет прорисовано как некий агрессор, которым интересно поддержание перманентной войны. И если вам попадётся оригинальный файл, где рассказывается про отношения Петра Гринёва и Марии Мироновой на фоне бунта Пугачёва, то позже к вам могут прийти весьма серьёзные ребята. И им будет очень интересно – откуда оно у вас, что вы поняли, почему не доложили о находке куда надо и так далее. Короче – вы наживёте себе геморрой на всю голову.

Всяческие носители типа «флешек, жёстких», различных оптических дисков и тому подобное – мусор. Для большинства обывателей. Но не инженеров. Но опять же инженеры – за ними тотальная слежка. Даже более пристальная, чем за нами. Потому как у умных людей идей больше. И если они их начнут воплощать в жизнь, то те, кто у власти, станут ненужными. Поэтому они их реально боятся. И подавляют. И внушают всем, что благодаря техническому прогрессу мы живём в таком мире. А не благодаря необоснованной жадности тех, кто у власти.

С книгами дела обстоят гораздо хуже – их, как и другие документы на бумажных носителях, проще уничтожить, чем переделать. Поэтому среди мародёров и сталкеров они ценятся очень даже. За них могут дать очень много. Или денег, или наказания. Поэтому у меня книги хранятся в моём тайнике – о нём даже Колян не догадывается. Он думает, что я после прочтения их выбрасываю. Не, с некоторыми так и поступаю – я их называю одноразовыми. Раньше их называли чтиво – прочёл и выбросил. А те, в которых есть полезная информация – сохраняю. Но это вряд ли долго будет так.

«Посмотрим, что у нас здесь есть» – вот она, заветная полка. Как оно и ожидалось – бо́льшая часть книг была по темам, которые актуальны в хозяйстве. О, художка! В чём особенность художественной литературы от тех, которые раньше называли «нон-фикшен»? В том, что под «Некоторым царством-государством» ты намекаешь на то, где ты живёшь, и как ты видишь те или иные события. И, соответственно, своё отношение к ним. И, самое важное – ты ведь не напрямую указываешь, что, к примеру, «царь Дмитрий Второй из династии Медведевых» плохой политик, а лишь какой-то царь-батюшка. У него даже имени нет. Хитро? Вроде. А по факту? Те, кого высмеивают, не такие уж и тупые – там тоже умеют читать между строк. О, «Сердце Пармы», можно.

От дальнейшего созерцания книг меня отвлёк выстрел. А затем я услышал собачий лай. Одичавшие собаки! Блин, они же при остром желании машину раздербанят! И Коляна, который в одиночку может их и не осилить! Выхватываю свой пистолет и бегу на улицу. Точно – с десяток шавчиков размером с прикроватную тумбочку носятся вокруг машины. Колян поступил по уму – вылез из люка и пытался их расстрелять. С переменным успехом. Валить надо! Выстрел в несущуюся на меня псину – попал. Вот только он не сразу понял, что надо бы сдохнуть – почти добежал до меня. Где-то в нескольких сантиметрах от меня оказались зубы раскрытой пасти. Пока следил за одним барбосом упустил с другой стороны – Колян прикрыл. А я прикрыл Коляна – какая-то тварь умудрилась запрыгнуть на крышу. За что была вознаграждена тяжёлой пулей из трофейного «Дизерт Игла».

– Тоха! Быстрее! Там ещё несутся! – кричит штурман.

Вот засада! Сюда, похоже, с «Утёсом» надо ехать. Но за него можно и присесть. Если узна́ют. А узнаю́т обычно всегда. Да ладно – открываю дверь, завожу мотор. Ух, с пол-оборота! Бывшим кошкодавчикам неважен рёв двигателя – они видят нас как добычу. И их стало реально больше! Вперёд! Какая-то псина хотела было прыгнуть на нас. Однако наш резкий старт не входил в её планы, и поэтому она врезалась в решётку радиатора. Для другой собаки наш ход тоже был внезапным. И поэтому ей, пытавшейся откусить кусок шины, мы то ли выдрали зубы, то ли сломали челюсть – отвалила, жалобно поскуливая. Неважно, нам надо было уйти.

– Теперь понятно, почему здесь практически ничего не тронуто! – Колян держался за ручку, как будто это его могло спасти. Его глаза были широко раскрыты от ужаса.

А теперь самое страшное – я не помню, как мы сюда приехали. И топлива у нас осталось немного. Ближайшая канистра – завалена. Да это и неважно – изнутри заправиться нереально. Кажется, скоро будет паника. Из-под колёс слышен хруст – какую-то псинку всё-таки раздавил. Хорошо, что резина жёсткая – можно сильно не бояться, не пробью. Так, улица кончается – куда повернуть? И по скорости терять нельзя – едем сорок километров в час. А эти твари не отстают. Боюсь, если остановимся, то дальше не поедем.

– Налево! – закрыв глаза, говорит напарник.

Колян, веди! Ты у нас сенс. Поворот налево, и машина чуть не перевернулась – я не сильно сбросил скорость. И ещё под колёса попали несколько собак – их трупы послужили как кочки. Так, при сложении скорости и таких «кочек» гружёный джип чуть не перевернулся. Однако нам повезло – ввиду особенности подвески («козлит») заднюю часть после таких прыжков просто занесло чуть сильнее. И пришлось машину выставлять обратно на курс поворотом руля вправо. Очередная развилка.

– Направо! – командует он.

Принято, Колян. Повернул направо – в этот раз собаки оказались умнее. Никто под колёса не попал. Зато сзади появилось чудище, которое опаснее этих базлаек. А именно – бык. Одичавший домашний бык. Собаки от греха подальше сжались и начали пятиться назад. А эта груда мышц с рогами и весом в полтонны минимум помчалась за нами.

– Колян! Нам потом куда? – сохранять спокойствие довольно сложно. Но нужно.

– На следующем перекрёстке налево! – ответил он.

А потом полез за винтовкой. Потому как понял мою мысль: если нам удастся завалить быка, то собаки от нас хотя бы на время отстанут. Да и такой опасности уже не будет. Затем он вылез в люк и начал стрелять. Первый выстрел – коровьему самцу прилетело в лоб, но толку никакого.

– В глаза! – подсказываю напарнику.

– Веди! И не лезь под руку! – орёт тот.

И он продолжил. Я не видел, куда он там попал, или не попал, но бык остановился. Я вздохнул с облегчением, тогда как активная защита от радиации сообщила, что ей для корректного включения необходимо закрыть люк. Колян тоже это услышал, залез внутрь и закрыл люк. Система противорадиационной защиты запустилась, но я вынужден был остановиться.

– Что случилось? – поинтересовался Колян.

– Надо заправиться, – отвечаю ему с задумчивым видом.

А вот теперь пора паниковать, самое время. Потому как в зоне повышенного радиационного фона эта авантюра сродни самоубийству. Это знал я, это понимал Колян. И бык, зараза, тоже, похоже, понял. Тут ещё и стая собак подтянулась. Но до определённой границы. Как будто там, где они стоят, ещё возможна жизнь. А здесь – чистая смерть.

– Что думаешь делать? – спросил он.

– Не знаю, Колян, не знаю… – отвечаю ему.

– Ты же у нас самый умный – книжки читаешь, вместо того, чтобы их использовать как источник для кульков, – без подначек Колян не Колян.

– Ждать, пока они свалят, долго, – размышляю вслух. – А до ближайшего известного оазиса далеко – может и не хватить. Ты, кстати, оазисы не чувствуешь?

– Нет. Так всё-таки – что думаешь делать? – спросил он ещё раз.

Думать долго тоже нельзя: заглушишь двигатель – отключится защита. Включённый двигатель – расход солярки. Однако лампочка ещё не горит – шанс есть. Хотя, возможно, там всё неисправно. Делать нечего – мы поехали. Ехали медленно. Без резких манёвров. Тогда у нас есть небольшой шанс, что доедем до оазиса. Едем молча – напряжение и так слишком высокое в кабине. Кто виноват в том, что у нас пустой бак? Ну, пожалуй, я – ведь говорило мне чутьё, что на обратном пути может и не получиться – нет же. Ай, неважно. Медленно, но верно, мы ползём. Дозиметр показывает – снаружи фон такой, что стоит только вынуть какую-то часть тела – обратно засунешь обгорелую головешку.

Ехали полчаса – всё нормально. Ещё пятнадцать минут – загорелась лампочка. Итак, сколько мы ещё протянем, если с нашей скоростью до ближайшего оазиса почти час ехать? Про это лучше не думать – едем, пока едет. Что напишут в наших некрологах? Об этом точно можно не думать – мы их не прочтём. Однако нам повезло – двигатель не заглох. Сам заглушил после сообщения от дозиметра о въезде на территорию с крайне низким радиоактивным фоном.

– Фух, живы будем! – сделал вид, будто пот со лба стряхнул. – «Сам Самыча» ещё никуда не переливал?

– Когда? – потихоньку отходя от пережитого, отвечает Николай.

– Доставай! Сейчас заправимся и заночуем здесь, – машу рукой.

– Не стоит – кто знает, какая дичь тут водится? – он смотрит с опаской на то, что раньше было лесом.

Логика в его словах есть – обычно мы всегда возвращались под защиту стен. И если в зоне высокой радиации ещё никого нет, то там, где хотя бы половина от смертельной, завелись одичавшие домашние животные. Хм, а кошек не было…

– Ладно, достаём и заливаем, – говорю ему.

Где-то через пятнадцать минут возни с грузом заправка была завершена. Все четыре канистры влили. Теперь у меня было стойкое понимание, что второй бак жизненно необходим. Начала наступать темнота – поздний вечер. И, как назло, в подтверждение слов Коляна, где-то кто-то завыл. Жуткий вой. Следом за ним закричала какая-то птица. Мы уселись в машину и помчались. На этот раз пришлось нещадно гнать – вспомнил, что до восьми вечера автоматическая турель барьера свободно пропускает сотрудников. После не пускает никого извне. У нас осталось полчаса. Стрелка спидометра прыгала в районе восьмидесяти километров в час. Больше не получалось – убитая дорога и груз. Мы выехали из леса – у нас осталось пять минут. Мы ехали по специально прочищенному полю. Фоновая радиация упала до допустимых норм. Поэтому локаторы засекли нашу метку и нас не трогали. Одна минута – ещё двести метров осталось. Ну же, родимый, поднажми – можем ведь и не успеть! И машина как будто услышала – удалось разогнаться до девяносто пяти. Всё, последние метры, вот она – черта активного барьера, как вдруг что-то бумкнуло. И автомобиль резко накренился на один угол. Всё, приехали. Прощайте, родные… Да ничего подобного! На последних секундах, с пробитым колесом мы заползли на безопасную территорию. Система барьеров дала звуковой сигнал, и у нас появились пятнадцать минут на преодоление второго рубежа, который даже серьёзнее первого. Фух, на замену колеса хватит.

* * *

И вот, мы в городе. Однозначно в безопасности. Идём на доклад к нашему начальнику. На КПП нас пропустили – мало того, что были наши знакомые, которые в доле, так они нас ещё и торопили. Сказали, что с противоположной от нас стороны чуть не случился прорыв. Плохо.

– Ну что, мародёры, чем порадуете папочку, чтобы он закрыл глазки на вашу самоволочку? – с улыбкой произнёс наш босс.

– Шеф, вы же обычно сами смотрите, – сказал ему Колян, которому до жути не хотелось бы, чтобы шеф осматривал машину.

– Да я же знаю, Коль, что вы обычно фуфло не возите. Так что… Что у вас есть? – положил шеф ладони на стол.

– Хм… – задумался Колян. А потом начал перечислять. – Вода, соленья, варенья. Мука, сахар.

– Стоп! Сахар? – в глазах шефа появился нездоровый блеск.

– Да, принести? – услужливо глянул на него Колян.

– Несите! Весь! – радостно начал потирать руки босс.

И вот оба мешка были доставлены шефу. На КПП у нас забрали тушёнку и одну бутыль воды. Всё, далее мы поехали к скупщику. Да, нам удалось выторговать себе неплохое количество кредитов. Я тут же приобрёл и установил ещё один бак, заправился по полной и купил своей Лене букет разных цветов: розы, гладиолусы. Она рада была видеть нас живыми и здоровыми. И даже согласилась оставить Коляна у нас на ночь. И он, как фокусник, достал ей из нашего рейда неплохое платье, а затем и кое-что из закуски. Ну и «Сам Самыча», само собой.

«Горе миру от соблазнов, ибо им надлежит прийти в мир. Но горе тому человеку, через которого они придут». Да, мы с Коляном соблазнились на такой левый заработок. Да, мы рискуем свободой, а иногда и жизнью ради красивой жизни. И, наверное, буду не прав, если перестану с такого приработка помогать тем, кто в силу здоровья и других жизненных обстоятельств не может принести пользу городу. Ибо баланс должен соблюдаться. Хотя мне вряд ли кто поверит…