Текст книги "Последний путь (СИ)"

Автор книги: Антон Ярыгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

Бойцы, которые пошли по следам автомобиля, в конце концов, увидели большую, абсолютно ровную снежную поляну. В начале которой находилось некое сооружение. Подойдя ближе, они поняли, с чем имеют дело.

– Озеро, – шепчет один. А потом, показывая рукой на ворот: – С прорубью.

– Думаешь, они сюда за водой ездят? – спрашивает его товарищ.

– Наверное, – хмыкает первый.

* * *

Через некоторое время первая пара, которая следила за часовыми, увидела, что ворота базы открылись. И из них выехали две машины – джип Ивеко и грузовик той же фирмы. Оба покрашены в летний камуфляж. На крыше джипа стоит пулемёт, а у грузовика тент кузова был закрыт. Они направились по проторенной колее, стараясь не съезжать влево или вправо.

– Итальянцы? – спрашивает один, сделав вывод по автомобилям.

– Не факт, – отвечает ему напарник, перехватывая у первого бинокль.

Стёкла джипа были тонированными. Поэтому увидеть количество людей в машине было невозможно. Первая пара проводила их до опушки леса. Далее машины вела вторая пара. Они приехали к озеру, и из джипа выгрузились восемь человек. Из грузовика – двое. Они подошли к грузовику и открыли тент, за которым обнаружились бочки.

– Водовозка? – спрашивает один из разведчиков.

– Скоро узнаем, – отвечает ему второй.

Несколько человек залезли в кузов и начали спускать бочки на землю. Потом они их рассортировали слева и справа от проруби. А затем солдаты начали их наполнять. Те, что стояли справа, примерно десять бочек, наполнили водой. А другие, которые слева – рыбой.

– Ты это видел? – восхищённо произносит один разведчик другому.

– Рыба? – отвечает второй.

– Чистый водоём! – говорит первый.

Наполнив бочки, натовцы закрыли крышки и начали их катить обратно к машине. После чего, громко комментируя происходящее, начали грузить тяжеленные бочки на платформу. Разведчики подивились их недюжинной силе: вчетвером подняли одну бочку, четверо других приняли её на борту. И по одному солдату эти бочки подкатывали. Подняв четыре бочки, они ненадолго прервались.

– Не совсем терминаторы, – замечает один разведчик.

– Это хорошо. Но врукопашную с ними не стоит, – подмечает другой разведчик.

Немного отдохнув, они продолжили погрузку. По окончании погрузки солдаты расселись по машинам. Машины завелись, развернулись и уехали. Возвращались на базу ровно тем же маршрутом, что и приехали.

– Отсутствовали на базе примерно два часа, – заметил один разведчик из первой пары.

– А ещё здесь, похоже, минное поле, – делает вывод второй.

– Следы? – зачем-то спрашивает первый у второго.

– Да, – не сильно обращая внимание на бессмысленность вопроса от первого, отвечает второй.

По отходу машин от проруби разведчики из второй пары были подменены. Они возвращались на базу. После закрытия ворот также были подменены и разведчики из первой пары. Вскоре они все отправились на доклад и на свои четыре часа отдыха.

После отдыха они вернулись к наблюдению. Но ничего сверхъестественного не произошло – раз в четыре часа меняются часовые на вышках. Машины выезжают раз в сутки. К службе относятся халатно: сидят на стульях, оружие висит на крючке. Кто-то сидя спит, кто-то читает книжки – видимо, никто на них не нападает. Уже давно.

* * *

– Капитан! – крикнул Веня, наблюдая в бинокль за лагерем. – Они вернули девчонку в лагерь!

– А? – Петренко вышел из состояния полудрёмы.

Веня передал бинокль капитану. Тот посмотрел на лагерь: в лагере стоял квадратный чёрный Тойота Ленд Крузер. Из него вылез Мягков, провожая их цель. Он довёл её до прицепа. А затем ушёл, прихватив с собой зачем-то ещё нескольких мужчин, которые могли бы оказать сопротивление.

– Отлично, – потёр замёрзшие руки капитан. – Мягков уезжает, и мы стартуем!

– Наконец-то, – тихо, почти про себя, бубнит Петрович.

«Странно, – задумался капитан, – обычно они каждый день перемещают лагерь чуть ли не на сотню километров на восток. А тут – даже не чешутся. Третий день уже».

Мягков почему-то не торопился уезжать. Однако в лагере стало меньше мужчин, которые могли бы им оказать сопротивление. «Если он сейчас увезёт объект – захватим в заложники его жену или кого ещё из семьи. Даже если сейчас они все поедут, то всех при всём желании не перевезут».

– Слышь, мужики, – высказал свою мысль Веня, – а чего они не уезжают? Вы не думали?

– Первоочерёдное – выполнить приказ, – сказал, как отрезал Петренко. – Думать «Зачем» и «Почему» будешь после.

– Так точно, капитан, – ответил пулемётчик.

«А ведь действительно – почему?» – подумал капитан. Однако мысль он так и не развил – в крузера уселись, помимо Красикова и Мягкова, ещё восемь бойцов. «Ага, объект в этом лагере»! Джип завёлся, развернулся и поехал. Капитан воодушевился:

– Итак, ни Мягкова, ни Молчанова нет. Бо́льшая часть бойцов на передовой, вместе с ними. Что они там будут делать – абсолютно неважно. Ждём десять минут, после чего начинаем.

– Есть! – ответила команда хором.

Время пошло. Первая минута – часовые на постах внимательно следят. Оставшиеся в лагере женщины спокойно занимаются своими делами. Вторая минута – картина та же. Третья, четвёртая – без изменений. Пятая минута – часовые стали не так рьяно следить за вверенной территорией. Однако Владимир не торопился: мало ли? Прошло десять минут – часовые иногда посматривали на вверенный им участок. Женщины в лагере ходили по своим делам свободно. Среди них, чувствуя себя в безопасности, гуляла Екатерина. Капитан и боец поддержки покинули салон. Веня направил пулемёт в сторону лагеря и вылез из машины. После чего встал на огневой рубеж. Петрович завёл мотор. План был приведён в действие.

Ползком по-пластунски они проползли прямо под носом у часовых. Параллельно прислушиваясь к их общению:

– Интересно, и когда уже эта тягомотина закончится? – задумчиво произносит один.

– А тебе зачем? В Челябинск хочешь? – довольно грубо отвечает ему второй.

– А что? – начал закипать первый.

– Тебе же сказали – в Челябинск живые не ходят, – как дураку пояснял второй первому.

Они бы, может, и дальше прослушали их. Но им надо было захватить объект. Поэтому, зайдя им за спину, накинули на шею им удавки из тросика от акселератора. Часовые пытались сопротивляться, но диверсанты не давали им это сделать – они их оттаскивали от бруствера. Но каким-то неуловимым движением одному часовому удалось развернуться. После чего, уперевшись руками, ему удалось помочь себе ногами. Петренко, задушив своего часового, выхватил нож и резким движением перерезал сопротивляющемуся горло. Удар был точным – сонная артерия была повреждена. Часовой умер мгновенно.

– Господин капитан, ну зачем? – спрашивает боец.

– Долго! Пошли! – вытирая нож от крови, отвечает ему капитан.

Проползя ещё пару метров, они уже чуть ли не бегом рванули к лагерю. Но свой порыв они погасили на корню – они уже далеко не зелёные юнцы. Поэтому они неспешно вошли на территорию лагеря. Они спрятались за ближайший шалаш – из прицепа вышел тесть. Затем он направился в лес, возможно, что за дровами. Диверсанты думали попасть сначала в прицеп, где на тот момент были свекровь с тёщей. Но они об этом не знали. Но, к их счастью, в сторону прицепа возвращались Лена с Мишей за ручку, который им о чём-то лопотал, и Катей. Они о чём-то весело разговаривали. На всякий случай они прислушались. Но услышали лишь бабский трёп:

– Ой, я так рада! – сказала радостно Катя.

– Ты не представляешь, как я рада! Наконец-то оно случилось! – не менее радостно отвечала Елена.

– Сколько лет, вы говорите? – спросила Катя

– Десять! Я даже не представляю его реакцию, когда он об этом узнает! – радостно пропищала Елена.

* * *

Они подошли к прицепу. Лена открыла дверь, как её вдруг с силой туда впихнули. А затем дверь захлопнулась, и кто-то с той стороны забаррикадировал.

– Эй! Откройте! – она стучала по двери, но было бестолку.

– Мама, мне стлашно, – разревелся Мишка.

– Что случилось? – сказала тёща, подойдя к ней.

Свекровь также подошла ближе и принялась успокаивать Мишу.

– Нас закрыли! – и тут Лену осенило: – Катя!!! – она прикрыла обеими руками округлившиеся и ставшие огромные глаза. – Они похитили Катю!!!

После она опустилась вдоль стенки на пол и зарыдала. Тёща принялась её успокаивать, а свекровь попыталась открыть дверь. Миша начал орать. Безуспешно, после чего – выбить. Оставался два способа: либо ломать прицеп, либо попытаться вылезти через окно. Однако оба варианта были отметены в сторону: второго прицепа явно не будет, а к хорошему быстро привыкли. В окно вылезти нет возможности физической: форточки больно узкие. А ломать окна – опять же, не вариант. Осталось лишь надеяться, что кто-то их спасёт.

Ждать им пришлось недолго – не прошло и минуты, как дверь начали разбирать. А затем внутрь кемпера вошёл тесть. В его голубых глазах читалось удивление:

– Что здесь происходит?

Лена, прерываясь на всхлипы, пояснила, что на лагерь напали. И нападавших было двое. Тесть, недолго думая, устремился вперёд, в сторону Челябинска.

* * *

– По… – начала Катя, но один из диверсантов закрыл ей рот.

Катя не осталась в стороне – она укусила её. За что тут же получила подзатыльник.

– В следующий раз зубы вырву! – прошипел похититель.

– Что, укусила? – с усмешкой спросил другой.

– Нет, знаешь ли, ласково поцеловала! – огрызнулся укушенный.

Внезапно они резко занырнули за шалаш. Потому что впереди появились Андрей и Евгений. Они шли спокойно, непринуждённо. Но тут они увидели, что вход в прицеп забаррикадирован. Они встали, и диверсанты в этот же момент свернули им шеи. Катя была в шоке от увиденного, но нашла в себе силы закричать. Убийцы молча схватили её и кинулись бегом к машине. Выбегающих из шалашей людей кого просто заталкивали назад, кого-то подранили. Из-за чего часть шалашей, которые собирались наспех, развалились. Погребя под собой людей. Да, они выкарабкались самостоятельно, но было уже поздно: диверсанты уже были далеко. Время было потеряно. Пробегая мимо часовых, Катя не удивилась их трупам. Несмотря на то, что она привыкла к смерти рядом, настолько близко она ещё её не видела.

Они заскочили в машину, боец сел последним. Они поехали обратно. Водитель гнал, как сумасшедший. Машина гнала, но при этом чадила, как паровоз. Где-то примерно через пятнадцать минут машина пару раз дёрнулась и заглохла.

– Всё, приехали, – говорит Петрович. – Топливо кончилось. Совсем.

Они оказались на довольно большой поляне, на которой, к их счастью, был низкий фон. Они все вышли из машины и ушли в лес. Но нарубить дров они не успели: ропот потихоньку перерос в бунт.

– Ну, господин капитан, – начал язвить Петрович, – куда дальше?

– Петрович! – перебил его Петин. – И без тебя тошно.

– Отставить! – крикнул капитан.

– А что такого? – продолжил Петрович. – Я предупреждал, что у нас топлива не хватит? И Док говорил, что это чревато.

– Петрович! – начал Веня. Но Петровича понесло:

– А ты вообще молчи, подвякивалка!

– Ах ты! – он кинулся с кулаками на Петровича.

Веня попытался ударить водителя, но тот умело увернулся. К пулемётчику присоединился Док, а к водителю – солдат. Началась массовая драка. Петренко же, выйдя из машины, нажал кнопку вызова на устройстве, которое ему дали для особого случая. Именно сейчас и был тот случай. Сигнал с устройства ушёл в Город, где его принял дежурный. После чего особая команда начала сборы – их вылета ждут. С особо важным ресурсом.

– Отставить драку! Я сказал! – кричал капитан, и для убедительности выстрелил в воздух.

Но это ни на кого не подействовало: бойцы в его команде ловко дрались. Но что-то капитана смущало в этом всём. Но, тем не менее, он сунулся в драку. Драться он умел, поэтому довольно быстро вырубил всех четверых. Он оставил их лежать на снегу, а сам пошёл к Кате. Ему не давало покоя то, что драка его бойцов была больше похожа на постановку. «Постановка? А что, если это был действительно бунт? Нет, всё-таки…». И тут до него дошло: это был не просто бунт! В Городе от него хотят избавиться! Вот только почему? Он подошёл к машине, достал лист бумаги и карандаш. После чего довольно долго и очень старательно что-то писал. Затем сложил этот лист несколько раз и отдал Кате:

– Держи! Отдашь Антону. Ну или Николаю.

– Но… – она хотела спросить его «Как?».

– Мне недолго осталось, – перебил он её. – Я не нужен ни вашим, ни нашим. О, а вот и твои спасители.

* * *

После трёх дней наблюдения план по захвату и зачистке базы был составлен. Затем проработан. За это время мы увезли всех, кто не являлся участником ударной группировки. В том числе и Екатерину с Еленой. И, когда два автомобиля Ивеко прибыли на озеро, засада сработала как по нотам. Ни водители, ни пассажиры сразу не поняли, как оказались лицом в снегу. Довольно быстро они были обезоружены и связаны. После чего Михалыч, как наиболее подкованный в иностранных языках, допросил их. Правда, ему помощь оказал ещё один боец. С ржавыми плоскогубцами и без каких-либо навыков в стоматологии. Они рассказали всё. После чего были убиты. Жестоко? Да. Но оставлять их живыми – себе во вред.

– Хорошо они здесь осели, – заметил один из бойцов в процессе смены одежды на натовскую форму. – Рыбная ферма, ничего себе!

– Не то слово! – поддержал его другой боец.

После чего расселись по машинам и поехали в сторону ворот. Старались ехать по следам – информация о минном поле подтвердилась. Оно было вокруг стены базы. Ехали молча, не спеша, стараясь как можно лучше копировать поведение хозяев. Снайперы, которые были нацелены на часовых, ждали сигнал. И вот – машины заехали в ворота. Бойцы выгрузились, разошлись. И у грузовика замигала аварийка. Снайперы выстрелили практически синхронно. Разница – в секунду. Машины освободили ворота, пропуская нашего крузера. Мы лихо влетели во двор. В этот момент одному вражескому бойцу стало любопытно. За что поплатился жизнью: от удара тяжёлым внедорожником он улетел на пять метров. И ещё столько же прокатился кубарем по полосе. Джип резко остановился. Из него тут же выскочили шесть бойцов. Натовцы, поняв, что к чему, открыли огонь по бойцам. Но тут вмешались пулемёты: «Утёс» крузера и «Вулкан» джипа Ивеко. Бойцы под прикрытием пулемётчиков рассосались по базе. После этого заехал Патрик с ещё семью бойцами. Они, как и первые, разбежались по базе. И принялись методично зачищать казармы. Были слышны выстрелы, которые с разной частотой звучали с разных сторон. Из зданий выбегали растерянные бойцы НАТО. Они явно не ожидали, что кто-то может на них напасть. Их ошалелый взгляд в сочетании с растрёпанной одеждой, вызывали лишь жалость. Которую никто к ним не испытывал – их расстреливали тут же, на месте.

* * *

Где-то минут через пять бойцы вышли из помещений и показали, что всё чисто. Отлично, мы с Коляном вышли из машины, и я наконец-то осмотрел всю базу. Чувствую – что-то тут не то. Мы стоим на огромном бетонном плацу, слева – огромное, высокое здание округлой формы с огромными воротами. Как будто самолётный ангар. Самолёт… Пока все носились с припасами, мне на глаза попался ветроуказатель типа «Носок».

– Э, мужики! – ору как можно громче, пытаясь привлечь внимание.

Но на меня никто не обратил внимание. И тут мне послышался знакомый гул. Турбовинтовой самолёт…

– Что это? – воскликнул один из бойцов.

– Самолёт, – можете назвать меня «Капитаном Очевидность».

– Откуда? – он смотрит на меня с явным непониманием.

– Не, – отвечаю ему, – не откуда, а куда. К нам, а мы – на полосе!

На горизонте появился «Геркулес». Который явно направлялся в нашу сторону. Кто-то достал бинокль.

– Так, он убрал обратно шасси, – говорит боец, глядя в бинокль.

– Плохо, – констатирует Михалыч. – Они поняли, что с базой что-то не то. По баракам!

После команды бойцы разбежались по казармам. Машины загнали в гараж. Мы с Михалычем после всех действий умчались в здание, на котором стояла самая большая антенна.

– Флайт Браво Эхо зиро зиро эйт. Айм коллин фоти файв альфа ту бейс. Раджер! – шипела радиостанция.

– Вот ведь попали! – констатирую факт, нервно кусая губы.

– Не боись, солдат! Прорвёмся! – хлопнул меня по плечу Михалыч, двигаясь к рации.

После чего взял тангенту со стола и ответил борту:

– Май нейм из Алексей Молчанов. Айм рашен колонел дженерал оф Федерал секьюрити сервис. Энд ай соу ю – тис бэйс из окуппед! Го аут хир, фаг!

– А зачем вы его гомиком обозвали? – спрашиваю на всякий случай.

– Чтобы однозначно свалили, – ответил он, смотря в окно диспетчерской.

– Флай Браво Эхо зиро зиро эйт. Айм коллин фоти файв альфа ту бейс. Роджер! – опять сказал пилот.

Не понял? Михалыч, видимо, терзаемый той же мыслью, нажал ещё раз кнопку на тангенте. Запрос, который шёл повтором, не прервался. Он ещё раз нажал, но состояние радиостанции не изменилось ни разу. Отлично – тангента сломана.

– А вот это плохо, – говорит Михалыч. – Связь с остальными есть?

Быстро связался с командирами взводов по ручной рации. Те ответили. Прекрасно. А что, если попробовать по рации в моей руке? Хм, маловероятно – там вроде диапазоны разные. Быстро поглядел диапазон радиостанции и сравнил с диапазоном той, что в руке.

– Не прокатит, – констатирую очевидный факт. – Частотный диапазон не тот. Что делаем?

– Передай всем, чтобы готовились к бою, – говорит Михалыч, подтверждая мои худшие опасения.

* * *

Михалыч взял управление операцией на себя. Все приготовились к обороне. Я же на всякий случай вышел на улицу. Вышел вовремя: как раз увидел, что он не сбросил десант. Так, а почему? Самолёт, пролетев над базой, развернулся. Надеяться на то, что он улетит обратно, не стоит. Во всяком случае я бы не улетел. И, как оказалось, был прав: самолёт, сделав разворот, стал опять заходить на полосу. Он выпустил шасси и начал снижаться.

– Засунься, {недалёкий}! – крикнул Михалыч мне в спину.

Понял, забежал обратно. Самолёт приземлился, остановился, и из него повалили вооружённые бойцы. Которые, в отличие от тех, что были на базе, были готовы к бою. Они встали на площадке для разворота самолёта.

– Блокировать взлётку! – командовал Михалыч по рации. – Пилотов брать живьём! Остальных – как повезёт!

Самолёт, не глуша моторы, приступил к развороту. И именно в этот момент примерно на середине полосы появились два грузовика, которые блокировали её. После этого пошла перестрелка между нашими бойцами, сидящими в бараках, и натовцами, засевших вокруг самолёта. На данном этапе захватить самолёт возможности не было – огонь противника был очень плотным. И кто-то из натовских бойцов решил пойти ва-банк: двое из тридцати живых в этот момент рванули на полусогнутых ногах к ближайшей казарме. Я пожалел, что не взял с собой СВЛК – сейчас она была бы актуальна. Очень актуально. Но тут свою лепту внесли снайперы, которые снимали часовых. Именно они начали выбивать по одному тех бойцов, которые прикрывали бегунов. Именно благодаря снайперам бегунов удалось ликвидировать.

– Первый отряд! Что у вас? – запрашивает Михалыч по рации.

– Всё нормально! Без пострадавших! – отвечает рация голосом командира первого отряда.

Но именно в этот момент открывается люк. Из которого вылезает Колян. Он был весь в крови, и, судя по всему, это была его кровь. Он вылез, вытащил автомат, закрыл люк и проковылял к столу.

– Колян! – я кинулся сначала было к нему. Но потом сообразил и кинулся ко входу. Там была аптечка.

– Коля! – участливо спрашивает Михалыч, наклоняясь над ним. – Это кто тебя так?

Я принялся обрабатывать рану. Как выяснилось, его ранили в бедро. Повезло, что пуля прошла мимо артерии, а также, судя по всему, мимо кости. Мясо заживёт. Быстро обработав рану, перевязал. В это же время Колян объясняет Михалычу:

– Технические тоннели! Там недобитки из тех, кто здесь был раньше!

– Вот же ж… – начал Михалыч. А затем чуть не хлопнул себя по лбу: – И зачем вас взял? Вы же экстрасенсы, а не бойцы.

– Михалыч! – с упрёком говорю ему. – То, что я – белобилетник, ещё ничего не говорит.

– Тут ты прав, – говорит он. Затем достаёт клинок, где-то нашёл ещё один. Нож в правой руке взял прямым хватом, а в левой – обратным.

– У тебя пугач с собой? – обращается он ко мне.

Пугач? А, понял.

– Да, – отвечаю ему, доставая «Игла» из кобуры.

– Прикроешь, – сказал он, открывая люк.

– Понял, – отвечаю я, взводя пистолет.

– Коля! – говорит Михалыч: – Спрячься за столом! Держи оборону!

– С Богом, мужики! – говорит он напоследок.

– С Богом! – отвечаю я.

Михалыч нырнул в люк, я за ним следом. И вот здесь мне стало ясно, почему Михалыч вооружился клинками. Места было катастрофически мало. Но Михалыч ввиду своих антропометрических параметров (рост – чуть ниже среднего, поджарая комплекция) чувствовал себя, как рыба в воде. Мне с моей комплекцией было не очень. И было понятно, почему был вопрос про пугач – с автоматом здесь не развернуться. Даже «Дизерт Игл» был великоват для этих тоннелей. Но куда деваться?

Впереди показался отросток, из которого вынырнул натовец. И тут я впервые вижу, как работает генерал ФСБ вживую. Действует он весьма профессионально – движения резкие, короткие. Я чуть не прозевал противника – впереди резко выпрыгнул один с пистолетом. Но, пока он его возводил, я уже его пристрелил. И тут полковник кинул клинок мне за спину. Послышался сдавленный вздох. Я обернулся – позади был натовец со струной.

– Отращивай глаза на спине, – говорит Михалыч, вытаскивая нож из трупа и обтирая его о вражий китель.

– Спасибо, Михалыч, – вот же ж засада!

Далее начался сущий ад. Прошли первые метры тоннеля – три трупа. Затем, через сотню метров, был какой-то поворот направо. Хотел сначала туда сунуться, но ФСБшник не дал. Перекинул пистолет в левую руку, засунул за угол и выстрелил несколько раз. Во время одного из выстрелов услышал крик боли – попал! Быстро заглянул – один солдат НАТО, держащийся за живот. Выстрел – труп. Однако вижу, что в дальнем конце коридора высунулась рука с пистолетом! Нырок обратно! Несколько выстрелов с той стороны, затишье – ныряю. Прицельный выстрел – труп. Заходим в правый коридор – вроде никого. Однако из-за впереди стоя́щего шкафа вылетает чудом уцелевший пиндос. И Михалыч, как рукопашник, тут же его короткой серией ударов отправляет в иной мир. Здесь не то, что отрастишь глаза на затылке – у меня развилось панорамное зрение! Видеть стал на все триста шестьдесят. И стрелять стал чётче: выстрел – труп! Кто-то пытался стрелять из-за угла, но таких обычно Михалыч быстро пресекал: один бросок ножа – минус рука. А затем с криком боли обладатель обычно высовывался. И тут же падает с дырой в голове. Пять минут – мы зачистили все тоннели.

– Фуф, кажись, всё, – говорит Михалыч, утирая пот со лба.

– Надеюсь, – соглашаюсь с ним.

Затем он, уперевшись спиной к стене, присаживается на корточки. Достаёт рацию и требует доклад. Судя по коротким ответам – если бы мы тоннели прочистили сразу же, то потери были бы ещё меньше.

– Ох! Плохо! – говорит Михалыч. – Десять человек потеряли…

Ну да – при условии, что у нас ударная группа была тридцать человек – потери оч-чень значительные… Но, с другой стороны – это были совершенно необученные люди. Да и не только натовцам суждено было умереть. Это война. А на войне – убивают. К сожалению.