Текст книги "Арт-Джаз"

Автор книги: Антон Шаффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Глава 7

Арт с интересом всматривался в лица людей, заполняющих зал. Собрание было организовано в помещении бывшего сельского клуба, которое теперь использовалось исключительно для проведения мероприятий, связанных с информированием населения – об увеселениях, само собой, и речи не шло.

А народ, тем временем, приходил самый разный. В основном это были люди среднего возраста, где-то даже преклонного. Молодежи было мало, особенно в возрасте от двадцати до тридцати лет. Арту удалось заметить всего несколько человек из этой возрастной группы, но, как оказалось, все они имели те или иные увечия: у одного не было руки, второй хромал, упираясь на костыль, третий передвигался на ощупь, так как был совершенно слеп. И так далее. Арт понял, что это брак, который не нужен «ядерщикам» – всех здоровых они уже забрали к себе.

Приходили в зал и дети, подростки. Глядя на них, Арт испытывал странное смешанное чувство. Да, это были дети, самые обычные дети, которые вбегали в зал улюлюкая, смеясь, прыгая. Они мало чем по своему поведению отличались от детей, которые жили в привычном ему мире. Та же непосредственность и беззаботность. Но в то же время Арт понимал, что пройдет всего несколько лет, и эти разудалые мальчишки станут суровыми мужчинами, чья жизнь от начала и до конца будет подчинена строгим законам военного времени. Жизни, в которой не будет место любви, теплоте, человечности. Все, что их ждет впереди – это только война. Война кровавая и беспощадная. Война, в которой совершенно не понятно, кто же в итоге окажется победителем, а кто навсегда ляжет в радиоактивную землю.

Среди жителей поселения Арт заметил и девушек. Их тоже было немного и в массе своей они не отличались красотой и изяществом.

– Я смотрю, молодежи у вас не много… – аккуратно сказал он, обращаясь сразу к дяде Славе и Юрию Юрьевичу.

– Не много, – согласился глава поселения. – Всех, пригодных к военной службе забирают в город, как ты понимаешь.

– А девушки?

– Девушки? Тоже самое. «Ядерщикам» тоже нужны жены. В Москве с этим плохо. – Юрий Юрьевич горько усмехнулся.

Люди рассаживались на полуразвалившиеся кресла, которые лишь чудом выдерживали массу человеческих тел. Поселенцы перекидывались ничего не значащими фразами, большая часть которых сводилась к сугубо бытовым вопросам. Где-то был даже слышен смех.

Арт смотрел на жителей деревни и думал о том, что везде есть жизнь. Люди действительно живучие создания. Воля к жизни в них куда сильнее, чем может показаться на первый взгляд. Вот и поселенцы, многие из которых по меркам нормальной жизни были изуродованными калеками, уродцами, хватались за ужасную жизнь вокруг из последних сил, и радовались, что еще живы…

Собрание началось. Юрий Юрьевич поднял руку вверх, призывая присутствующих к тишине. Люди постепенно затихли, устремив взгляды на сцену, на которой располагался президиум.

– Уважаемые сограждане Новой России! – Голос у главы поселения был хорошо поставлен и звучал властно и повелительно. – Сегодня мы собрались в этом зале, чтобы познакомиться с новичком. Но прежде, чем я вам его представлю и вы выскажите свое мнение, я хотел бы сказать несколько слов, если никто не против.

В зале послышался шепоток, который через минуту стих.

– Спасибо, что согласились меня выслушать, – поблагодарил Юрий Юрьевич, истрактовавший тишину как признак согласия с его просьбой. – Так вот, этот молодой человек, который сидит перед вами, пришел в наше поселение два дня назад. Я узнал о его присутствии у нас только сегодня. Все эти дни юноша провел в доме уважаемого всеми нами старосты поселения дяди Славы, который счел нужным не сообщать сразу о приходе незнакомца в СБГ, а выяснить для начала, кто он, откуда и зачем пришел к нам. Скажу сразу, что я уже сделал старости строгий выбор за нарушение приказа номер сорок четыре. Но, учитывая ряд нюансов, принял решение не сообщать в СБГ о факте сокрытия незнакомца. И сейчас я объясню почему. Дело в том, что молодой человек пока слишком слаб и практически не может ничего рассказать о себе. Вероятно, он долго шел. Но одну я могу сказать совершенно определенно – Олег, а именно так зовут новичка, шел к «ядерщикам». Откуда, я не знаю. Но что к ним – это точно.

– А если врет? – послышалось из зала. – С какой стати мы должны верить словам незнакомца!?

Со всех сторон послышались выкрики в поддержку этого вопроса. Но Юрий Юрьевич, как оказалось, был готов к такому повороту событий. Он дал людям успокоиться, а потом неспешно продолжил свою речь, говоря теперь не громко, но четко и уверенно.

– Я с вами полностью согласен: верить вы не обязаны. Этот тип может оказаться кем угодно…

– Вот-вот! – заорала какая-то баба с задних рядов. – А вдруг он шпион из Сопротивления? А? Что тогда? Нет, надо срочно сообщать в СБГ, пусть они с ним разбираются. Если все нормально, то и проблем у него не будет!

– Правильно!.. Верно!.. Надо срочно сообщать!.. – понеслось по залу.

Арт похолодел от ужаса. Но кроме страха внутри у него было еще и удивление. Он не мог понять, отчего эти измученные реальностью люди так благоговеют перед «ядерщиками». Это выглядело дико и неестественно. Вместо того, чтобы помогать Сопротивлению, которое готово начать выстраивать новую жизнь, они сдают каждого незнакомого человека на растерзание службе безопасности. Для себя Арт мог объяснить этот факт только животным страхом, который жил в поселенцах и не давал им мыслить трезво. Да, похоже, они боялись даже намеком навлечь на себя гнев военных, вызвать их недовольство.

– Я прошу вас успокоиться! – перекрыл своим голосом все выкрики Юрий Юрьевич. – Конечно, решать только вам, но вы еще не все знаете. Если вы дадите мне еще несколько минут, то я постараюсь убедить вас. Есть все основания полагать, что этот человек ненавидит Сопротивление так же как и мы с вами.

Арт насторожился. Ему и самому было неведомо, почему же он так «ненавидит» Сопротивление. Но послушать было весьма интересно, да к тому же, от этого объяснения напрямую зависела его участь.

– Он, – Юрий Юрьевич ткнул в Арта пальцем, – сказал, что готов участвовать в казни, которая назначена на сегодня. Более того, не просто участвовать, но собственноручно расстрелять Горшкова. Этого достаточно, для того, чтобы убедить вас в искренности намерений незнакомца?

В зале опять послышались тихие разговоры. Арт сидел на своем стуле и судорожно соображал, что вообще происходит. Какая казнь? Какой Горшков? И осознание слов главы поселения постепенно приходило к нему. Чтобы доказать свою чистоту перед военными, ему придется казнить, вероятно, какого-то предателя, который сотрудничал с Сопротивлением. То есть, просто напросто убить человека. Причем хорошего человека.

Из раздумий ее вывел все тот же Юрий Андреевич.

– Новичок, встаньте! – приказал он Арту.

Арт вскочил с места, тут же подумав, что прыти надо бы поубавить, так как столь выраженная подвижность никак не вяжется с его образом измученного странника.

– Сегодня, в шесть часов вечера с вашего согласия вы осуществите казнь предателя интересов Новой России, тайного пособника Сопротивления Леонида Горшкова. Казнь будет проводиться путем расстрела. Вы не отказываетесь от своих слов?

– Нет, – ответил Арт и не услышал свой голос. В горле пересохло и засвербело. Он откашлялся и снова сказал: – Да. Я согласен.

– Прекрасно. – Арту показалось, что Юрий Юрьевич ему заговорчески подмигнул, после чего обратился уже к залу: – Вас устраивает такой вариант? Новичок доказывает свою лояльность режиму, и мы даем ему время прийти в себя, чтобы после рассказать все, что он сочтет нужным нам поведать. Как всем известно, уже через несколько недель начнется рекрутинг новобранцев. Думаю, к этому времени Олег будет полностью готов встретиться с военными и поступить к ним на службу.

Зал одобрительно загудел. Глава поселения вытер рукавом выступивший у него на лбу пот и сел. Все получилось.

Когда люди разошлись, и они вновь остались в зале втроем, Юрий Юрьевич сказал:

– Олег, тебе придется это сделать. Я все понимаю, но это единственный возможный выход. Иначе, как я тебе и говорил, уже этой ночью за тобой приедут господа из СБГ. Сразу предупрежу, что даже твое участие в публичной казни не гарантирует сто процентного решения вопроса. Но все же это шанс.

– То есть, расстреляв этого несчастного, я все равно могу в любой момент оказаться у ваших костоломов?

– Не у наших, – понизив голос, ответил Юрий Юрьевич. – Но все так и есть. Единственное, ты, участием в казни, существенно повышаешь свои шансы на спасение. Впрочем, у тебя есть право отказаться. Но этим ты очень сильно подставишь не только себя, но и нас с дядей Славой.

Арт посмотрел на старика, который сидел с грустными глазами и молчал. Было заметно, что ситуация ему не нравится во всех отношениях – если до собрания дядя Слава смотрелся бодрым и крепким мужчиной, то сейчас он выглядел именно на свой возраст. Щеки у него впали, а лицо приобрело землистый серый оттенок. Глаза словно впали, а взгляд потух, как будто этот мир больше не интересовал старика ни с какой точки зрения.

– Ты хорошенько подумай, Артем, – тихо сказал дядя Слава, впервые обратившись к Арту его настоящим именем. – Все же тебе придется человека убить. И не просто человека, а связного, который верой и правдой служил делу сопротивления ни один год. Это тяжело. Но мы должны сейчас мыслись иными категориями, понимаешь? Нет ни добра, ни зла. Нет ни «хорошо», ни «плохо». Есть только «выгодно для дела». И больше ничего. Это мораль подразумевающая отсутствие вообще какой-либо морали. Но таковы законы времени. И любой из нас однажды может стать заложником борьбы. И отдать свою жизнь, ради того, чтобы товарищ выполнил более важную миссию…

– Он действительно хороший человек? – спросил Арт, глядя на грязный пол.

– Действительно. Он жил в нашем поселении. Работал на Сопротивление, так же как и мы. Но его вычислили. Раскрыли. Ты услышишь всю историю от начала до конца во время зачитывания обвинительного приговора перед самой казнью. И я тебя сразу предупреждаю, что рука у тебя дрогнуть не должна после всего услышанного. Убей в себе жалость. Убей в себе все чувства, которые могут помешать в этот момент. И просто нажми на курок.

– Я все понял. Я все сделаю.

– Вот и правильно, – опустил ему руку на плечо Юрий Юрьевич. – Вот и правильно… А сейчас иди отдохни. Поспи немного. Тебе надо набраться сил. И помни то, что сказал дядя Слава: никаких сожалений. Это закон, который ты должен усвоить.

Они вышли из клуба и разошлись. Юрий Юрьевич направился к себе, а Арт со Славиком медленно побрели к дому старика. Краем глаза Арт заметил, что дядя Слава все еще выглядит так, словно пережил тяжелую болезнь. Арту стало жалко его. Но как только калитка закрылась за их спиной и они оказались во дворе дома старика, он моментально преобразился, в секунду сбросив десяток лет. И Арт понял, что старик всего лишь претворялся на людях, а значит его жалость была иллюзией…

Глава 8

Арту показалось, что народу вокруг намного больше, чем присутствовало днем в клубе. Вечер медленно и тягуче окутывал окружающий мир, делая его еще более мрачным и беспросветным. Заметно похолодало. Здесь всегда так было ближе к ночи. Арт туго завязал ушанку, перевязал горло шарфом в два оборота. Но все равно было зябко.

Он стоял возле дома главы поселения и ждал, когда Юрий Юрьевич отдаст команду выдвигаться к месту проведения экзекуции. В сам дом его на сей раз не пригласили. Дядя Слава объяснил это тем, что люди должны видеть, что он здесь еще чужак, незнакомец. Другое дело после казни…

К Арту приставили охрану. Два мужика лет за пятьдесят ходили за ним неотступно всю вторую половину дня. В разговоры они не вступали, да, собственно, Юрий Юрьевич строго настрого запретил ему вообще открывать рот. Сейчас мужики стояли неподалеку, тихо беседуя о чем-то между собой, то и дело кивая в сторону Арта. Внезапно один из них подошел к нему и нагловатым тоном спросил:

– Мерзнем?

Вопрос явно был с подковыркой. Сами мужики стояли без головных уборов и нараспашку. Им, привычным к климату, было вполне тепло в это время суток и никакого дискомфорта они не испытывали.

– Мерзнем. – как можно суше ответил Арт.

– А чего мерзнем? – Не отставал мужик. – На улице вроде бы тепло…

Арту пришла в голову догадка, что мужик, возможно, клонит к тому, что к погоде здешней арестант не привычен. Это могло значить как то, что мужики заподозрили его в том, что он вообще не из этого мира (но это в том случае, если они имели представление об «эвакуаторах»), а может и просто не из этих мест.

– На улице тепло, – безразлично произнес Арт. – А мне холодно. Еще вопросы есть?

Мужик попереминался с ноги на ногу и отошел. Арт так и не понял, удовлетворился ли он ответом, или просто не нашелся что еще спросить. В любом случае он отстал.

А люди все шли мимо, поглядывая в сторону Арта. Он старался не встречаться с ними взглядом, отводя глаза. Мысленно он настраивался на предстоящее событие…

После того, как Славик с Юрием Юрьевичем прочитали ему мини-лекцию про мораль, Арт несколько часов обдумывал их слова. Были моменты, когда он был практически готов безо всяких эмоций осуществить приговор. Ему даже было жалко, что нельзя это сделать прямо в ту же минуту, когда душа его наполнялась решимостью и бескомпромиссностью. Но в следующий миг весь напор испарялся, и ему становилось жутко от одной только мысли, что секунду назад он был готов убить человека.

– Готов? – Услышал Арт у себя за спиной.

Он обернулся. Перед ним стоял Юрий Юрьевич.

– Готов.

– Ну, пошли тогда. Народ уже собрался.

Арт медленно пошел за главой поселения. Мужики засеменили за ними.

Народ действительно собрался. На небольшом поле сразу за последними домами деревни стояло все население – от мала до велика. Детей было очень много. Они, как и днем в клубе, носились, ни на минуту не прерывая свои игрища. Вообще, сугубо внешне сбор производил скорее праздничное впечатление, нежели создавал ощущение надвигающейся смерти над человеком. Некоторые, как успел заметить Арт, даже принарядились – сменили серые унылые шапки на цветные. Те же изменения произошли и с шарфами некоторых поселенцев. Не хватало только духового оркестра…

При появлении Юрия Юрьевича поселенцы неожиданно для Арта начали перемещаться по полю, что сначала выглядело весьма бессистемно и хаотично. Но уже через пару минут оказалось, что они заняли, видимо, привычные и нужные места, образовав своего рода полукруг.

Юрий Юрьевич вышел на поле перед стоящими людьми и поднял руку вверх. Все, как и днем, тут же затихли. После этого он медленно, ладонью вниз опустил руку вниз. И тут же, как по команде, все сели. Арт и не заметил по началу, что у каждого с собой была маленькая табуреточка, а кое у кого и раскладные стульчики.

Теперь все больше напоминало театр.

– Начнем, – крикнул Юрий Юрьевич.

Все обернулись, и из самого крайнего дома под всеобщий гул вышел человек, со сцепленными за спиной руками. На вид ему было лет сорок, хотя сказать наверняка было весьма затруднительно. На приговоренном не было теплой одежды – он шел в легких тряпичных штанах, черных от многолетней грязи и залатанных в самых разных местах. Выше пояса он был одет в такого же цвета рубаху с изорванными рукавами.

Уткнувшись взглядом в землю, Горшков прошел мимо сидящих людей, некоторые из которых отправляли ему в след горсть земли или оскорбления. Дойдя до Юрия Юрьевича Горшков остановился и замер на месте, все так же не отрывая глаз от серого месива под ногами.

– Я приглашаю сюда судью поселения Александра Ромахина, – объявил руководитель экзекуции. – Прошу вас, Александр Викторович!

Тучный пожилой мужчина с одутловатым лицом поднялся со своего стульчика и вышел вперед. В руках у него был старый портфель, из которого он извлек папку, набитую бумагами. Нахмурившись и изображая из себя дюже серьезного мужа, судья, наконец, нашел нужные бумаги. Обведя всех суровым взглядом, он тяжело откашлялся, выдав в себе человека глубоко больного, и низким хриплым голосом приступил к чтению:

– Граждане Новой России! Мы собрались с вами, чтобы осуществить акт правосудия в отношении бывшего гражданина Новой России Горшкова Леонида Анатольевича, осужденного Службой Государственной Безопасности к смертной казни за измену Родине, шпионаж в пользу Сопротивления и иные преступления против государства, предусмотренные статьей восемьдесят девятой Декларации Новой России. В соответствии с пунктом пятым, статьи сто восьмой Декларации Новой России, право осуществления приговора по желанию жителей поселения может быть передано им и реализовано не позднее, чем через десять дней после оглашения приговора в центральном суде Службы Безопасности Государства. Ввиду того, что жители нашего поселения выразили единогласное желание самостоятельно покарать предателя, сегодня, на девятый день после вынесения приговора мы свершим акт правосудия и лишим жизни пособника Сопротивления. Есть ли среди вас, уважаемые сограждане, те, кто имеет что-либо возразить или сказать в защиту приговоренного?

Судья оторвал глаза от листа бумаги и выборочно несколько раз стрельнул взглядом в сидящих людей. При этом каждый раз, когда он встречался с кем – либо в визуальном единоборстве, соперник тут же спешил спрятать глаза и придать своему лицу невозмутимое и отстраненное выражение. Арту стало ясно, что дело тут пахнет тридцать седьмым годом, как, по крайней мере, он сам его себе представлял.

– Тогда, – прокатился голос судьи по полю, – с вашего позволения, я продолжу. Итак, по традиции судопроизводства и отправления наказаний в Новой России, перед казнью приговоренный и все присутствующие еще раз слушают суть обвинений и непосредственно саму историю преступления. Я уже перечислил статьи, по которым обвинялся приговоренный. Теперь же перейдем непосредственно к той грязной продажной истории, которую, если, честно у меня не возникает рассказывать ровным счетом никакого желания. Но, дорогие мои сограждане, закон есть закон. А потому, преодолевая отвращение, я вкратце напомню вам, что сделал этот Иуда.

Арт приготовился слушать. Ему было отведено «почетное» место, чуть в отдалении от основной массы людей, рядом с Горшковым, Юрием Юрьевичем и судьей. Дядя Слава же сидел в первом ряду импровизированного партера, рядом с такими же как он пожилыми людьми, которые внимательно наблюдали за всем происходящим, то и дело помечая что-то на листах.

– Что они пишут? – шепотом спросил Арт у Юрия Юрьевича.

– Это старейшины поселения. Есть у нас такая должность в новом бюрократическом аппарате. «Ядерщики» вообще любят выуживать какие-нибудь артефакты и внедрять их в жизнь. Вот и совет старейшин, не некий ареопаг из местных архонтов. Смешно, но деваться некуда. Слава член совета старейшин, как ты уже понял. Сейчас они следят за ходом экзекуции, тщательно фиксируя каждый нюанс. Скажу тебе, что наш человек среди них всего один. И ты знаешь кто это. Остальные фанатично преданы военным. После того, как они все запишут, будет составлен акт, протокол, который потом надлежит передать в специальное архивное управление СБГ.

– Понятно.

Арт начал дальше вслушиваться в речь судьи, который, тем временем, последними словами обрушивался на подпольщика, сотрудничавшего с Сопротивлением:

– …и подобные отбросы нашего нового общества все еще есть среди нас! И мы должны сделать все, абсолютно все возможное, чтобы в самое ближайшее время с ними было покончено. Как отмечал в своей последней речи Главный Правитель Новой России Игнатий Краснов, каждый гражданин создаваемого на руинах прошлого государства должен считать величайшей честью выявление среди своего ближнего круга вражеских лазутчиков. А сокрытие факта работы на Сопротивление – самое страшное преступление перед нашей новой Родиной! Отец, мать, сын, дочь, брат, сестра – кто угодно! Если они связаны с лесными бандами – они подлежат уничтожению! Именно такой пример мы имеем и в данном конкретном случае! Все мы знаем, что этого морального урода, который хуже уродов генетических, да и мутантов тоже, отдала в руки правосудия собственная жена. Именно она установила, что частые отлучки Горшкова из поселения не связаны с работой или с поручениями, даваемыми ему армейскими чинами. А ведь Горшков всегда был на хорошем счету у московского командования! Но на деле, получая информацию и задания в Москве, он тут же сообщал обо всем в Лес, день за днем предавая святые идеалы Новой России! Узнав, что его жена, Светлана Горшкова, сообщила о его подозрительном поведении в СБГ, он жестоко расправился с ней, убив самым извращенным способом!..

Юрий Юрьевич снова нагнулся к Арту:

– Не верь ни единому слову. Его жена действительно по глупости, испугавшись за свою жизнь, и за жизнь их дочери, сообщила о нем в СБГ, но убил ее не он. Ее убили военные, когда поняли, что она готова отказаться о т своих слов.

Арт сглотнул слюну, которая прилипла к пересохшему небу, перекрыв на секунду дыхательные пути. Он подавился и закашлялся. Судья перестал читать и с осуждением посмотрел на будущего палача.

– А вот, кстати, и тот человек, который навсегда избавит нас от этой мрази! – внезапно выкрикнул он. – Олег Ильин. Человек из ниоткуда. Пока что. Но для того, чтобы доказать свою преданность делу Новой России, он вышибет мозги из этой отвратительной головы! Время пришло! Да свершится правосудие во имя Новой России!

То, что было дальше Арт помнил смутно. Юрий Юрьевич подтолкнул его, давая понять, что надо встать и подойти к судье. Он поднялся и на ватных ногах подошел к истекающему потом жирному Ромахину, который протянул ему пистолет.

– Убей его! – процедил он.

– Убей! Убей! Убей! Убей! – понеслось со всех сторон, пульсируя тяжелыми ударами в голове.

Не видя ничего перед собой, он сделал шаг вперед и несколько раз нажал на курок. Где-то вдалеке раздался короткий крик, и что-то тяжелое упало совсем рядом…