Текст книги "Хранители Порядка (СИ)"

Автор книги: Антон Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

– Что нового тебе сообщил этот болван жирдяй?– спросил хозяин лечебной лавки, он же главный связной всех хаоситов в Шантайзе. Никто бы не заподозрил в человеке, чьи снадобья помогают лечить детей, слугу Хаоса. Ксар сам был невероятно удивлен, когда в первый раз посетил тайную комнату в магазине Митсаца.

– Будешь смеяться, но судьба сыграла сегодня на нашей стороне!

– То есть? Тебя все-таки посвятят в Старшие?

– Нет, одного жирдяя недостаточно, чтобы это случилось. А других покровителей завоевать сложно,– сказал Ксаркаан. Ему было искренне жаль месэра Титвафола. Старый маг многому научил Ксара, они бились плечом к плечу против тех слуг Хаоса, а на занятиях по направлению потоков Ксар вникал в магию дотошнее всех. Чем, собственно, и заслужил уважение и привязанность Длимашзура. Толстяк был бездетным, поэтому с радостью нашел сына в Ксаркаане. Это стало дебютной удачей хаосита, всю сознательную жизнь играющего роль храмовника. Тибор, наверное, находился в ярости, если еще наблюдал за Энхором. Но сей ложный бог скорее забыл о мире, на который когда-то претендовал.

– Не понимаю, ты уже так долго внедрен в число Тиборских прихлебателей, но к совету еще не приблизился. Твои редкие встречи с Титвафолом не дают полной картины того, что прячется в умах служителей Порядка. Что может быть важнее посвящения в Старшего.

– Длимашзур поручил мне помогать Аархину Маггорайхену!

– То есть, как помогать?!– воскликнул Митсац, его глаза неподдельно расширились.

– Сопровождать его повсюду. Я не использую искаженные заклинания Хаоса, поэтому н'шаст не почувствует, что моя душа принадлежит Великому Саусесану,– пояснил Ксар.– Маггорайхен, сам того не ведая, посвятит меня в самые важнейшие дела Порядка.

– Ни во что он тебя не посвятит.– Хаосит раздраженно мазнул рукой.

– Что ты имеешь в виду?

– Потому что человек, покинувший пределы Шантайза ночью, возможно, не Аархин Маггорайхен.

– Ты издеваешься?– разозлился Ксаркаан. Митсац не входил в число его друзей, их объединяла лишь принадлежность к одному лагерю. Слова хозяина лавки взбесили Ксара, и он пожалел, что Митсаца нельзя проучить, ведь от отношений с ним зависело многое. С него станется выдать слугам Тибора того, кто десять лет живет чужой жизнью, каждый день рискуя быть убитым.– Крамди Палстарник подтвердил, что лично проводил н'шаста к гугутикаре. Или ты отравился своими травками и считаешь, что ночью видели ганура?

– Не считаю. Многие события от тебя скрывают, Ксар, потому что ты тесно общаешься с храмовниками. Слишком рискованно держать тебя в курсе всего важного, что сейчас происходит. Если тебя раскроют раньше, чем ты успеешь подобраться к Совету, то пытки поборников Порядка заставят тебя болтать.

– Я скорее умру, чем выдам кого-либо! Говори, Хаос тебя забери, чего я не знаю?! Утаивая от меня важные сведения, вы только вредите миссии, возложенной на меня!

– Месэра Ритайлина вытолкнула Аархина из Энхора,– произнес раздельно Митсац.– Существо, которое обратилось в н'шаста... Никто из хаоситов не ведает, что оно такое. Судя по библиотекарю, оно ведет себя так, что не вызывает подозрений в подмене. Притворяется Хранителем Порядка.

– А если Ритайлина не смогла осуществить задуманное?– Ксаркаан сам не сомневался в силе бывшего Хранителя Порядка. Ритайлина Чисхаргана была могущественным н'шастом, а обращение в н'удана, насколько он знал, совершенно ее не ослабило.

– Вот тебе и предстоит выяснить, вернулся ли из небытия н'шаст или кто-то играет свою игру.

Хорошее настроение Ксаркаана полностью улетучилось. Проклятье, подумал он. Отказать толстяку Длимашзуру теперь было нельзя. Это его обязательно разочарует, и тогда места в совете Тибора не видать никогда. Правда, если Аархин Маггорайхен не остался самим собой, а в его облике по Энхору бродит иное существо, места не видать в любом случае. Встреча может закончиться гибелью Ксара.

Но кто не рискует, тот не седлает тиргеза. Старая поговорка вспомнилась к месту. Ксаркаан только и делал, что жил верхом на тиргезе. Он родился в семье, которая поклонялась Великому Саусесану шестое поколение, и выбора стороны в вечном конфликте двух могущественных сил ему не предоставили. Но Хаос привлекал его сам, влек своей свободой и будущими возможностями. Когда в Ксаре проявилась способность к манипуляции энергией, радости его отца не было предела. Старик даже прослезился. В их роду до этого не рождались маги, а теперь его младший сын получил шанс занять высокое положение в иерархии хаоситов. Но судьба сложилась иначе. Ему приказали отдать Ксаркаана на обучение в Храм Тибора, потому что тот не успел запятнать себя чуждыми для Порядка заклинаниями. Отца успокоили тем, что миссия Ксаркаана имеет важнейшее значение для победы Хаоса. С тех пор началась двойная жизнь, построенная на риске. Ксар общался и дружил с теми, кого однажды придется стереть с лица Энхора. Поначалу, он думал, что на это не способен, но чем старше становился, тем сильнее признавал свою значимость для Великого Саусесана, а ради него был готов даже на убийство родичей, если Повелитель того когда-нибудь возжелает. Ксар верил, что Хаос изберет его н'уданом, когда явится в мир во плоти. А терпению он научился за двадцать лет.

Ксаркаан узнавал врага изнутри, постигал принципы храмовников, все больше убеждаясь, что Порядок – лишь мерзкая плесень на свежей плоти Вселенной. Было странно, что люди цеплялись за ложную веру, не замечая вокруг себя истины. Хаос изначален! Не Порядок, а Хаос! Ксар слушал лекторов и сдерживал себя от криков. Вы не правы, хотелось рычать ему, вы слепы и глухи, и несете вашу слепоту и глухоту Энхору. Ксаркаан жалел, что не мог открыть глаза тем магам, с которыми дружил. Он с удовольствием бы переманил их на сторону Хаоса, но не обманывал себя: они хоть и молоды, хоть и не закостенели еще, но все равно не примут правды. В этом Ксаркаан их не осуждал, он тоже не представлял, что кто-то имеет силу переубедить его в правоте Порядка. Но час истины настанет, очень скоро настанет. Слепые научатся видеть, глухие – слышать, ложь, порожденная Порядком, исчезнет, а Царство Великого Саусесана придет.

Ксаркаан покинул лавку Митсаца. Обычно после он возвращался в Храм, но сейчас решил еще побродить по лицам Шантайза. Ксар плыл среди жителей, и в этот миг чувствовал себя далеким от них как никогда. Его разум уже занялся тем, что ему предстояло.

Дмитрий

Я очнулся и едва не вскочил как ошпаренный. Пришлось сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы заставить себя остаться недвижимым. Я еще не чувствовал присутствие постороннего в палатке, но в том, что оно имело место – не сомневался. Аархин не походил на того, кто ошибается в таких случаях. Тем более от сохранности его тела и наличия моего разума в нем зависела судьба огромного мира.

Незнакомец ничем не выдавал себя: ни шороха, ни приглушенного дыхания, ничего. Я вслушивался в темноту, гадая, что делать дальше. Первым, и естественно, глупым порывом, было желание позвать на помощь. Даже если бы на этот сигнал SOS сюда ввалился десяток прекрасно обученных воинов, преданных Порядку, они бы нашли здесь бездыханное тело последнего н'шаста Энхора. Горемычная же душа Дмитрия Ладыженского отправилась бы в финальное путешествие по Вселенной. Ну а если бы удача улыбнулась этим гипотетическим спасителям, то отвертеться от их расспросов после я бы не смог. В конце концов, я – Хранитель Порядка, это я должен бросаться на помощь, а не мне. Тянуться за волшебным клинком тоже было нельзя, от человека, проникшего в мою импровизированную каюту на необычном корабле, это движение не скрыть. Я лихорадочно метался от одной идеей к другой, понимая, что вот-вот на меня сверху может обрушиться меч, нож или еще что-нибудь не менее смертоносное. Наконец, я уловил выдох незваного гостя. Он стоял у входа и, видимо, занимался сейчас тем же, чем и я: соображал, как быть дальше. Наше молчаливое знакомство могло затянуться надолго. Я решил заговорить с чужаком, надеясь, что он не кинется на меня в ту же секунду.

– Стой на месте, если хочешь жить,– произнес я грозно.– Иначе я уничтожу тебя.

– Каким же образом?– спросил голос в темноте. Он не дрожал, но я уловил сомнение, будто человек взвешивал свои шансы против проснувшегося могучего мага.

– Поток, что испепелит твое несчастное тело, я приготовил, едва ты ступил за порог палатки без моего разрешения.

– А вот это неправда.– Тьма вдруг резко сменилась светом, заставив меня зажмуриться. Я тут же разлепил глаза, чтобы незнакомец не успел напасть на меня. Но тот не спешил.

Это был мужчина с бородкой в дорогом костюме, из-за которого откладывали выход в море. Эх, жаль, что мы дождались такого опаздывающего. В одной руке он держал меч, что я заприметил, когда он взошел на борт гугутикары Юритыфа, в другой – шар, размером с теннисный мячик, источавший яркий свет. Очередная магическая лампа, вот уж поистине велико их разнообразие в Энхоре. Щеголь улыбнулся и сказал:

– Я не чувствую в тебе даже отголосков магической энергии, поэтому ты не убьешь меня магией. Ты не Аархин Маггорайхен.

– Ты маг?

– Вот еще одно доказательство, что ты самозванец!– самодовольно произнес незнакомец. Он растянул губы в хищной ухмылке, которую немедленно захотелось стереть с его лица хорошим ударом кулака.

– Ну, раз ты все знаешь, объясни, кто ты сам такой, твою мать.– Я шарил глазами по палатке, пытаясь определить, что можно использовать в качестве защиты. Йенталстуакрахт лежал рядом, но щеголь бросил на него взгляд. Я не дурак, понял, что это значит. Если во тьме эта мысль казалась бесполезной, то при свете волшебной штуковины она стала бесполезной вдвойне.

– Меня зовут Црагыыл, и я – д'рута.

– Поздравляю, но будь добр, поясни подробнее.

– Убийца, обученный отнимать жизнь у магов Порядка.– Црагыыл слегка поклонился мне. Козел. Железный Феликс хренов! Я вдруг почувствовал, что возвращается паника. Не время! Надо успокоиться и болтать.

– То есть, ты всего-навсего обычный хаосит, неспособный брать силу из Источника,– с умным видом заключил я, как будто беседовал с преподавателем магических искусств какого-нибудь энхорского университета, если, разумеется, они есть здесь. Заговаривать зубы, так заговаривать, пока в голову не придет выход из сложившегося положения.

– Обычный? О нет! Любой служитель Тибора боится д'рута не меньше ганура. Мы действуем так, что нас не замечают, а смерть приносим мучительную и долгую.

– Ого, впечатляет. Но ты выяснил, что я не н'шаст и не обычный маг. Может, и убивать не станешь?

– Похвально, что ты не испытываешь страха,– сказал Црагыыл.– Шутки – это прекрасно. Ни разу до этого мои жертвы не шутили в ожидании известного им исхода. Разве что слезно вымаливали еще несколько мгновений жизни. Я д'рута, но убиваю всех, кого требует дело Хаоса. Мне любопытно, кто ты на самом деле и как тебе удалось завладеть Йенталстуакрахтом, ведь я ощущаю, что это действительно меч, зачарованный для н'шаста. А потом я подарю тебе смерть. Скорую, если ты станешь отвечать на мои вопросы.

– Не нужны мне от тебя никакие подарки.

– Кто ты?– хаосит, призванный убивать храмовников, не обратив внимания на мои слова.

– Я человек.

– Хм, ты уже начинаешь утомлять. Кто ты?

– Я прибыл издалека.– Почему бы не рассказать моему приятному оппоненту все как есть? Как бы мне не мечталось, я ясно и четко осознавал – из палатки выйдет лишь один живой.

О том, что рано или поздно мне придется убить человека, я думал раньше. Просто этот момент подошел раньше, чем того хотелось. Црагыыл – не рогатый медведь, но опасность представляет серьезную. Тут уж не до моральных принципов и не до заповеди: не убий. Да и не человек он, а тот, кто якшается с Хаосом. Сколько жизней светлых магов он и ему подобные прервали? Единицы? Десятки? Сотни? Он приносил зло Энхору, служа Великого Саусесану, и теперь я должен был стать орудием возмездия Порядка. Нужно только обхитрить его, чтобы инициатива перешла в мои руки. Пока же право сильного было за щегольским убийцей, а не за Дмитрием Ладыженскийым с Земли. Сейчас бы пробудить те магические способности, которые уберегли меня от когтей и клыков разъяренного беурга, да где уж там.

– Издалека?– переспросил Црагыыл и нахмурился.– Из новых земель за океаном?

– Нет,– не стал я лукавить.– Из мира совершенно отличного от вашего.

– Выходит, это правда! Великий Саусесан обещает нам, что когда Хаос возродится в Энхоре, мы пойдем дальше к другим вселенным, чтобы установить наш истинный закон повсюду. Путешествия между мирами возможны!

– Не для всех,– одернул я вдохновленного д'рута. Я, наконец-таки, поймал за хвост занимательную идейку.– Только для тех, кто посвятил жизнь служению Хаоса.

– О чем ты говоришь?!

– Я такой же хаосит, как и ты. С Земли, мира, где Великий Саусесан правит уже пару эпох.

– Правит, уже?– Црагыыл опешил, но бдительности не потерял. Я не стал лишний раз смотреть на Йенталстуакрахт, чтобы моя легенда тут же не обратилась в фарс, поэтому продолжил импровизировать на эту тему:

– Именно! Господин крепко держит длань над Землей. Последователей Тибора и его отца не существует больше, а каждый из семи миллиардов жителей моего мира верен Великому Саусесану!

– Семи миллиардов?! Почему нам неизвестно ничего об этом?– поинтересовался убийца. Надо было отдать ему должное, он хоть и внимал мне, но не принимал слова за чистую монету. Проверял, ведь я на самом деле мог вполне оказаться служителем Хаоса из соседнего мира, а убивать союзника не к чему.

– А ты часто контактировал с Хозяином?– ответил я вопросом на вопрос.

– Нет.– В потоке света от волшебной лампочки от меня не ускользнуло, что Црагыыл покраснел. От стыда что ли? Я надеялся, мне еще представится возможность выяснить у Маггорайхена, из-за чего у д'рута такая реакция на слова о связи с Великим Саусесаном.

– Тогда нет ничего удивительного, что вам многое неизвестно. Зачем Хаосу делиться своими достижениями со слугами? Часто ли короли рассказывают простому крестьянину, как они добыли победу на поле битвы? Придет час, и Энхор познает все тайны. Хоть ты и не ощущаешь во мне силы, она течет по моим жилам. Я нахожусь далеко от Источника, который дает энергию на Земле, поэтому твое тренированное чутье д'рута распознает меня как человека без толики магических умений. А ведь я сильнейший маг по потокам разума. Позволь, я сяду, лежать неудобно.

– Сядь, но без резких движений,– позволил человек с мечом. Само собой, упырь, иначе ты насадишь меня на клинок, как жука на иголку. Я устроился поудобнее, но это не дало мне никакого преимущества. Зато я разглядел сумку с припасами, которые собрал мне Крамди Палстарник, и на меня нахлынул голод! Не было печали, так подай. Я на волосок от смерти, а мне вдруг жрать захотелось. Представить, что людей, которых в средние века вели на казнь, вдруг одолевала жажда покушать, не вышло. Видимо, я один такой придурошный.

– Почему ты выглядишь как последний н'шаст?– спросил Црагыыл, продолжая играть профессионального следователя.– Если твои слова про Хаос и Землю правда, то это самый странный выбор для воплощения.

– Аархина Маггорайхена выставили из Энхора к нам. Великий Саусесан лично выпил его душу на площади в центре Земли, где все глазели на пришельца из мира, в котором Порядок еще имеет влияние.– Может, это и прозвучало пафосно, я был доволен придумкой. Кончено, можно было сказать, что казнь н'шаста транслировали по телевидению, но пришлось бы на пальцах объяснять Црагыылу, что это и как работает.– Мне поручил занять его тело, ибо только так путешествия между мирам приобретало реальность, и отправиться к вам.

– Для чего?

А вот тут следовало быть осторожным, потому что я еще не успел покумекать для чего. Помогать? А в чем? Я еще не достаточно хорошо разбирался в противостоянии Хаоса и Порядка, чтобы знать, какую миссию мог бы выполнять, если бы моя история не была ложью. Если не знаешь верного ответа, лей воду. Институтская мудрость. Но воды я итак пролил изрядно, хватит на целый огород, без конкретики мой рассказ слишком походил на байку. Я решил напустить тумана, используя те крупицы информации, которыми владел на момент, когда проклятый д'рута без приглашения зашел в палатку. В животе заурчало – голод подал голос. От волнения, наверное. Я снова метнул взгляд на сумку. Вгрызться бы прямо сейчас в луковицу, впиться зубами в мясо, заесть все краюхой хлеба, да запить водой. От Црагыыла не укрылась моя внимательность к торбе, но он промолчал, ожидая объяснение моего задания.

– В Грелимарае кое-что поможет власти Великого Саусесана в Энхоре,– продолжил я актерствовать.– А как вы узнали заранее, что я сяду в порту именно на гугутикару?

– Мы не знали. Шантайз этим вечером бурлил, а потом кто-то из наших сообщил, что Аархин сел на живой корабль. Я уже давно был без дела, поэтому без распоряжения решил пойти за тобой. Я собирался тайно проникнуть на борт и затеряться среди палаток, но тут удачно под руку подвернулся опаздывающий пассажир. Его тело навсегда поглотила вода. Юритыф все равно перевозит слишком много людей, чтобы запоминать каждого из них в лицо.

– То есть никто не в курсе, что ты отплыл из Шантайза.– Это радовало. Значит, хаоситы еще не объявили охоту на меня, а мой вероятный убийца действовал единолично.

– Что в сумке?– Црагыыл указал клинком на торбу Палстарника.

– Еда,– сказал я.

– Возьми сумку и покажи, что внутри,– приказал щеголь.– Только медленно и безо всяких лишних мыслей, я успею прикончить тебя раньше.

Я послушно дотянулся до сумки, поставил ее рядом с собой и запустил в нее руку. Сначала ухватил луковицу, и, выудив ее наружу, демонстративно повертел перед д'рутой. Потом бурдюк с водой. Следующим мне попался хлеб, который на ощупь был мягким, словно его только что испекли в огромной домашней печи. А вот вместо мяса я нащупал кое-что другое. Твердый небольшой предмет. Ай да Крамди, ай да Палстарник! Я подумал, что если мне представится шанс еще раз увидеть его длинный нос, то буду неустанно благодарить старика-библиотекаря, обниму его и расцелую. Крамди дал мне в дорогу не только съестных припасов. Он оставил мне з'уархтил, белого голубя с малиновыми глазами и клювом. Жаль, что я не обнаружил его с самого начала. Вот если бы отказался от угощения Юритыфа перед сном, я бы заглянул в сумку, но сейчас уже это не важно. Кроме того, я так и не нашел в себе смелости зарезать или задушить человека, пусть и такого, как слуга Хаоса, поэтому Палстарник избавил меня от еще одной трудности. Настал момент истины. Я вытащил фигурку из сумки и направил кулак на Црагыыла.

– Что это?– спросил он.

– Подарок для тебя,– пояснил я.– Смерть!

Я сжал з'уархтил, и в то же мгновение в палатке началось светопреставление. Надо отдать должное, щеголь-хаосит успел прыгнуть в мою сторону, его реакции мог бы позавидовать тигр. Но было поздно. Мою кисть словно обдало холодом, голубь из камня лопнул, и появившаяся вдруг из небытия ломаная линия молнии с оглушающим треском ударила в Црагыыла. На неуловимый момент в палатке стало еще ярче, а потом пространство вокруг сотряс невероятный удар грома. Естественно, я закрыл глаза, а когда наступила тишина, я осмелился посмотреть на результат срабатывания з'уархтила.

Палатка исчезла, то ли сгорела, то ли ее сорвало потоком воздуха с панциря гугутикары, и теперь она, скорее всего, дрейфовала неподалеку на воде. О присутствии здесь минуту назад убийцы, специализирующегося на устранении магов Порядка, напоминал лишь его меч, теперь лежащий возле моих ног, и его сапоги, дымящиеся как две трубы старого завода в каком-нибудь провинциальном российском городке. Вот говорил же я ему, что испепелю, а он не верил. Эх, д'рута, а сколько было бахвальства. Нет, конечно, мне повезло, что друг Маггорайхена пожертвовал столь редкую вещь пришельцу из другого мира. Иначе б я еще долго выдумывал лапшу для ушей Црагыыла, и в итоге вступил с ним в рукопашную борьбу, которая могла бы закончиться плохо как для него, так и для меня.

Гугутикара затрубила и замедлила бег по водной глади. Из палаток выбежали люди, зазвучали расспросы, а ко мне уже направлялись капитан и его помощники, освещая палубу факелами. Юритыф держал в руке стальной тесак, его команда вооружилась дубинками. Отряд быстрого реагирования, блин!

– Месэр Аархин!– воскликнул капитан, оглядывая все, что осталось от его капитанской каюты.– Вы в порядке?

– Да, бывало и хуже.– Я встал на ноги и отряхнулся от пепла, который раньше носил имя Црагыыл.– Меня во сне пытался убить приспешник Хаоса.

– Храни нас Порядок!– пузатый хозяин гугутикары и его матросы принялись неистово молиться.– Хаоситы на моем корабле?

– Не беспокойтесь, он был один и больше не потревожит наш покой. Прошу прощения, что не вышло уничтожить его, не разбудив спящих пассажиров.

– Что вы, месэр Маггорайхен,– пробормотал Юритыф.– Мы благодарим вас за избавление от раба Великого Саусесана.

– Теперь я хочу осмотреть его палатку. Это был тот самый господин с бородкой, которого мы ждали.

Я был уверен, что если бы на моем месте был сам Аархин, он стал бы рассуждать также. Вооружившись Йенталстуакрахтом, я последовал за капитаном, который велел помощникам успокоить пассажиров. Гугутикара громко огласила ночную пору, словно давала сигнал к повторному отбою.

В палатку д'рута Црагыыла я вошел осторожно. Вряд ли он приготовил здесь какую-нибудь ловушку, но раз я решил изображать из себя Шерлока Холмса, то и действовать должен был со всей присущей знаменитому сыщику внимательностью. Свет факел уступал в силе магической лампочке хаосита, но я ее не нашел. Возможно, волшебный шарик отбросило в море, либо он сгинул в потоке энергии, вырвавшейся из мраморного голубя. Каюта Црагыыла была в два раза меньше капитанской, но в остальном она походила на нее как родная сестра. Ничего примечательного мы с Юритыфом не обнаружили. Я даже вытряхнул набитый соломой матрас, пока не убедился, что поиски напрасны. Любезный капитан все это время переминался с ноги на ногу. Волнение от того, что на его судно проник хаосит, который еще и совершил покушение на жизнь Хранителя Порядка, в нем не угасало. Я положил руку ему на плечо, ободряюще улыбнулся и убедил, что беды закончились. Пришлось напомнить ему, что от настроения капитана зависит расположение духа его команды. А паника на корабле способна навредить не меньше хаоситов.

После хозяин гугутикары предложил мне переселиться в одну из палаток его матросов, но я вежливо отказался. Сказал, что продолжу ночевку в жилище хаосита. Другой бы на моем месте, наверное, сжег эту палатку, но я же Аархин Маггорайхен, меня не страшит место, где пару часов провел слуга тьмы. Я только вернулся за гостинцем от Крамди, потому что голод никуда не делся. Умяв все до последней крошки, я лег спать, и на сей раз сон накрыл меня быстро.

Единственный н'шаст Энхора вновь встречал меня в моей комнате. Он сотворил из ничего чайник и две чашки, которые сразу же заблагоухали душистым напитком. Я взял одну, отхлебнул, блаженно зажмурился и присел на край кровати.

– Ты отлично справился, Дима,– сказал Аархин, отпив чая.

– Премного благодарен! После этого Црагыыла, я боюсь двигаться дальше. Я не знаю всех опасностей вашего мира! А тут они на каждом шагу.

– Ты прав, поэтому сегодня мы отложим чой-хуа. Я расскажу не только про опасности, но и научу тебя месяцам, нашим обычаям и прочим вещам, которые тебе пригодятся. Возможно, надо было с этого и начинать, но представь, если бы с беургом тебе пришлось сражаться без приемов, что я тебе преподал.

– Не желаю даже представлять.– Я поежился, представив, как говорю рогатому хищнику, что знаю все двенадцать месяцев Энхора. Или не двенадцать, никто же не утверждал, что мир, где Хаос и Порядок сошлись в прямом противостоянии, совершает оборот вокруг солнца за такое же время, как Земля.

– Не удивляйся, что Крамди отдал тебе з'уархтил. Он понимал, что, не владея магией, твои шансы на выживание совсем малы, жаль, что такой мощный артефакт использован в самом начале пути,– задумчиво произнес н'шаст.– Но д'рута действительно грозный враг. Они профессионалы своего черного дела. Когда-то их орден был многочислен, и угроза, которую они представляли, была весома. Со временем мы почти полностью выкосили их ряды, но сорняки имею свойство снова прорастать.

– Почему они чувствуют магию в людях?

– Это достигается с помощью определенных потоков, которыми воздействуют на молодых адептов ордена д'рут. В течение нескольких лет они подвергаются этой процедуре, и она не только дает им такое умение, но и серьезно вредит психике. Часто этот вред проявляется в повышенной ярости, нередко возникают неконтролируемые вспышки злости. К старости, если д'рута доживает до преклонных лет, почти все они сходят с ума и кончают жизнь самоубийством.

– Это потому, что в них растет жажда убивать?

– Правильно, Дима. Не будет рядом подходящей жертвы, д'рута перережет горло себе.– Аархин провел пальцем под подбородком.– Хаос в отличие от Порядка не заботится о слугах. Тибор и его отец ценят и благословляют любую светлую жизнь. Калар же использует людей для достижения своих черных целей, и если это требует их смерти – так оно и будет.

– Тогда другой вопрос, почему Црагыыл знал, что меч – Йенталстуакрахт, а голубка не распознал?– уточнил я.– И почему он покраснел, когда я спросил у него про контакт с Великим Саусесаном. Вроде бы особо обученный душегуб.

– Все просто. Энергия з'уархтила внутри оболочки. Д'рута не может пробиться сквозь камень, железо, дерево или любой другой материал. От Йенталстуакрахта сила исходит наружу, словно обволакивает его, поэтому любой маг или член ордена убийц распознает любою вещь, подобную моему мечу, потому что видит ее ауру. Ну а стеснение объяснить еще проще. Калар иногда дарит беседу своим последователям, но только, тем, кто обладает силой. Не можешь касаться Источника – не жди контакта. Поэтому рядовые хаоситы стыдятся, что, несмотря на верность, никогда не удостоятся внимания Великого Саусесана. Уверен, что глава д'рут и тот, кто сейчас командует хаоситами, тоже зальются краской, когда их спросят про связь с властелином. Они ждут его физического воплощения, только тогда они увидят его. Мы еще обсудим не раз и д'рут, и хаоситов. Ты готов, ученик?

– Да, учитель.– Я уже давно не был студентом, но вдруг опять ощутил себя в университете, который теперь носил гордое название Акл-Миратэ. Вместо профессора философии передо мной вел лекцию маг, вместо огромной аудитории мы находились в чертогах его разума. Я вспомнил, как много раз прогуливал занятия с друзьями, или храпел прямо на столе, если не высыпался перед походом в альма-матер. Но сегодняшнюю пару я планировал прослушать от начала до конца. Ведь диплом о высшем юридическом образовании – это здорово, а знания, которые продлят мою жизнь – бесценны.

Хашайя

Удар грома совпал с ударом ее сердца. Небеса оглушительно треснули, и летний дождь, хлынувший следом, наполнил раннюю ночь шелестом. Вспышка света – и снова грохот, перекрывающий остальные звуки. А затем все повторилось, еще и еще.

Хашайя стояла на массивном валуне, поросшем мхом с восточной стороны, и не обращала внимания на стихию. Она слушала ночную музыку с закрытыми глазами. Это был ее первый дождь после векового забвения, и влага, льющаяся с темных небес, вызывала сейчас исключительно приятные эмоции. Шайя подставила лицо теплой воде, чувствуя как струи бьют по коже, бьют ощутимо, но в тоже время нежно. Она улыбнулась, сама не зная чему. Может, это какое-то воспоминание из детства дало о себе знать? Или прикосновения дождя напомнили ей пальцы Ленцырбана? Он тоже умел быть одновременно сильным и ласковым. Хашайя провела руками по мокрым волосам и открыла глаза. Не лучший момент, чтобы переживать прошлое, но отказывать себе в минутной слабости, она не собиралась. Шайя положила левую руку на рукоять меча и направила взор вперед, где с помощью сполохов небесного пламени из темноты возникала Белая пирамида – сестра-близнец той, в которой провела долгие годы сама представительница древнего рода Чеенув.

Гробница Энкрича располагалась на территории королевства Каварахиич вдали от городов и деревень. Белая громада поднималась над степью, где обитали лишь насекомые и мыши. После возведения пирамиды возле нее построили Храм Тибора, в котором несли службу боевые маги Порядка, сменяемые раз в год. Они существовали в этой глуши благодаря припасам, доставляемым сюда из ближайших деревень. Заниматься земледелием тут не рисковали – ходили слухи, что злая энергия, выделяемая телом н'удана, была способно загубить посевы. Долговязую смерть, как оказалось, боялись и в заточении.

Здесь влияние хаоситов было бессильно. Если в Тримашлонапе связи и деньги способствовали освобождению Хашайи, то в этих глухих землях они значили не больше, чем дохлый капит. Местных храмовников не подкупить и не запугать, их предки бились со служителями Хаоса еще во время последней войны. Возможно, чей-то прадед даже видел Хашайю. Поэтому оставалось только дерзкое внезапное нападение, а ночь, к тому же сопровождаемая дождем, подходила для него лучше всего.

Перед перемещением Хашайя выбрала себе одежду и клинок. Она облачилась в обтягивающие, но в тоже время не стесняющие движения, коричневые штаны и легкую куртку без рукавов. На ноги отлично подошли кожаные полусапожки. Меч Шайя искала долго – пришлось пройти половину оружейных залов. Она бы предпочла клинок, который верно служил ей сто шесть лет назад, но его уничтожили сразу, после пленения. Еще одна причина для ненависти к тиборским псам. За каждую обиду они ответят, подумала она, и разгром стражей Энкрича станет началом ее мести.

Сила еще слабо пульсировала в ее крови. Хашайя смогла оторвать от мраморного пола нитку, однако от этих крупиц энергии пользы в битве не прибавится. В любом случае, она делала ставку на чой-хуа. Шайя поупражнялась несколько часов, в тоге выяснив, что многие приемы работают плохо из-за нехватки магической силы, но в целом была удовлетворена результатом. Противостоять ей сумеет лишь поистине талантливый боец. Ритайлина наблюдала за ней в это время, и на сей раз удержалась от колкостей. Перекроенная н'шаст сказала, что помимо чой-хуа, Шайя принесет дополнительную пользу их плану своим присутствием. Хашайя поначалу не поняла, о чем имела в виду Рита, пока они не переместились в Каварахиич.

Двух н'уданов на закате встретил небольшой отряд хаоситов. Остальные воины ожидали, укрывшись в старом карьере, где когда-то готовили материалы для строительства Белой пирамиды. Завидев, что Ритайлина явилась вместе с Хашайей, воины, среди которых были три женщины, спешились с капитов и упали на колени. Они протягивали к ней руки и бесконечно повторяли: 'Великая! Великая! Великая пришла к нам!' Шайя посмотрела на Риту, та пожала плечами, мол, чего удивляться. Верные слуги Хаоса узрели ту, которая билась за Великого Саусесана, ту, которая отвернулась от лживого Порядка и спустя годы стала легендой.