Текст книги "Хранители Порядка (СИ)"

Автор книги: Антон Бердников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Пилить?!

– Кричать, выяснять отношения и так далее,– пояснил я капитану необычного судна, отругав себя за то, что употребил жаргонное русское словечко. Не дай бог, Юритыф еще решит, что супруга способна разделать его пилой, как какой-нибудь маньяк из классических фильмов-слэшеров.

– Месэр Аархин! Я так глубоко не глядел, возможно, вы и правы,– задумчиво произнес лысый бородач, дожевывая очередную порцию местного лакомства.– Верно говорят, что мудрее Хранителей Порядка только сам Тибор. Думал, что женушка у меня из ума выжила уже, а, выходит она так развлекается. Уж лучше пусть шишагал ловит, чем лишний раз меня поносит на чем свет стоит!

– Правильно. Она женщина, не по трактирам же ей отдыхать, пока вы в плавании находитесь.– Шишагалы, значит. Новое милое слово в энхоро-русский словарь. Вот вернусь и издам путеводитель по животному миру родины добрых н'шастов и злых н'уданов.

Наш расслабленный бытовой разговор прервал последний пассажир гугутикары. Высокий мужчина с тонкой бородкой в дорогом костюме и мечом на поясе кивнул Юритыфу, остановившись возле нас. Хозяин гигантской черепахи проводил почтенного господина в его своеобразную каюту, затем крикнул зычным голосом, и через пару мгновений из ближайшей палатки выбрались трое молодчиков. Они потянулись, зевнули и кинулись к разным краям 'корабля'. Я увидел, что они принялись вытаскивать из воды на 'борт' тяжелые цепи. Так гугутикара не просто ожидала отплытия в порту, сообразил я, она была заякорена, словно реальный корабль. Ну, или как там правильно это называется на морском наречии.

Юритыф направился к носу судна – голове морского исполина. Я решил последовать за ним – не каждый день на твоих глазах человек будет управлять не просто каким-то кораблем, хотя в жизни даже такого не видывал, а живым существом. Пузатый бородач не возражал, что Аархин Маггорайхен понаблюдает за сим диковинным процессом.

Голова гугутикары впечатляла габаритами, ведь на ее макушке вполне мог разместиться грузовик КАМАЗ. По краям головы шли невысокие гребни, служившие то ли защитой от неведомых врагов из океанских пучин, то ли еще для чего. Тут я не приметил ни стульев, ни других сидений. Этим уникальным водным транспортом управляли стоя. У меня тут же созрел вопрос, но задавать его я, безусловно, не собирался, иначе бы Юритыф узнал, что перед ним самозванец. Черепахи же прячут голову, лапы и хвост в панцирь! Что если это произойдет во время движения по морю? Делает ли гугутикара это движение медленно, позволяя человеку успеть залезть обратно на спину? Тем временем хозяин чуда-юда подобрал с кожистой башки нечто вроде вожжей и свистнул, словно кипящий чайник на плите. Ночную пору огласил ответный трубный рев громадного зверя, от которого у меня побежали вниз по позвонку мурашки. Нас слегка дернуло, когда гугутикара сделала первый рывок. Чувствовалась мощь, заключенная в энхорском пресмыкающемся, а скоро она наберет скорость. Про черепах всегда ходили шутки, что они полные тормозы, но только на суше эти утверждения соответствовали действительности. В воде они передвигались достаточно быстро, если я все правильно усвоил из передачи 'В мире животных'. Юритыф слегка натянул поводья и немного наклонился влево. Гугутикара поняла, что от нее требуют, и плавно развернулась мордой в открытое море. Капитан вновь свистнул, и я едва устоял на ногах от нового рывка. Веселое получится путешествие, если такая свистопляска будет продолжаться на протяжении всего пути. Однако я ошибался. Черепаха больше не дергалась, и мы стремительно понеслись прочь от гостеприимных берегов Шантайза.

Я попрощался с капитаном и пошел к месту своего ночлега, ощущая ветер на лице. Я забрался в палатку, не раздеваясь, улегся на импровизированное ложе. Мне думалось, что я провалюсь в сон сразу, потому что день вышел чрезмерно насыщенным приключениями. Очнуться в другом мире, повстречаться в рогатым медведем, побывать в Акл-Миратэ, едва не погибнуть от рук служителей Порядка. Редкий разумный обитатель Энхора смог бы похвастаться столь разнообразными похождениями. Но сон, как назло, не шел. Я лежал, пялясь в темноту, изредка прислушиваясь к тому, что происходил вне палатки. Тихо переговаривались помощники бородатого капитана, сам он иногда свистел не хуже советского милиционера.

Несмотря на то, что я убил опасное чудовище, пережил облаву на ганура и уже плыл на спине поразительного существа, смелости во мне почти не прибавилось. Я вдруг словно бы окунулся в холод одиночества, ведь здесь я в самом деле был один. Да, беседовать с людьми из другого мира чертовски интересно и увлекательно, но они не понимают, что перед ними пришелец с далекой Земли. Я в чужом теле начал путь в абсолютную неизвестность, неподготовленный должным образом. Занятия в Акл-Миратэ – это прекрасно. Но за один присест не научиться всему, не узнать всех особенностей здешнего мира. А ведь каждая упущенная мелочь может оказаться наиважнейшей и стоить мне жизни и возвращения домой. Туда, где одиночество мне грозит в самую последнюю очередь, где все просто и знакомо, как пелось в одной старой грустной, но доброй песне. Мне тоже хотелось ворваться, вернуться в свой мир, который по истечении суток, вдруг стал для меня дороже. Я был готов обменять плавание на гугутикары на обычную черепашку у себя в аквариуме, потому что иногда что-то простое, домашнее и приземленное гораздо приятнее нового и будоражащего.

Когда я оказался в своей комнате, то не сразу понял – сон это или Акл-Миратэ. Передо мной были наша с Мариной кровать, компьютерный стол, шкаф, занавески, которые моя любимая выбирала неделю в одном из интернет-магазинов. Сомнения развеял возникшие в дверном проеме Аархин Маггорайхен. Я снова на какой-то период поселился в собственном теле, пускай и опять не в реальности.

– Я успел прочесть твои переживания перед сном,– произнес Хранитель Порядка, присаживаясь на кожаное офисное кресло, которое я давненько урвал на распродаже. В нем было удобно зарабатывать геморрой за прохождением компьютерных игрушек, чем я когда-то долго занимался, пока не познакомился с Мариной. Не то чтобы она выказывала негативное отношение к этому увлечению, совсем наоборот. Она была сама не против порубиться, скажем, в Варкрафт или очередное виртуальное воплощение ведьмака Геральта из серии книг польского писателя Анджея Сапковского. Просто уже через месяц, после того, как мы начали встречаться, моя страсть к компьютерным играм угасла и больше не загоралась.

– Да, по дому так легко скучать не перестанешь.– Я опустился на кровать, не переставая осматривать комнату, которая в обычный день своей жизни меня ничем не привлекала. Сейчас же она чувствовалась родной, будто я в ней испытала все самые радостные моменты за двадцать пять лет, а не снимал ее у пожилой женщины вместе с девушкой.

– Как тебе гугутикара?– спросил Аархин.

– Чудесно,– ответил я.– Жаль, что никто не поверит на Земле, если мне когда-нибудь в голову взбредет рассказать о своем пребывании в Энхоре и катании на большой черепахе, правда, без солнечных очков. Ты не злишься за то, что произошло в Шантайзе?

– Нет, твоей вины в произошедшем нет. Разве ты виноват в том, что Хаос стал усиленно влиять на мой мир?

– То есть?

– Встреча с тем юношей – не случайность. Это тлетворное касание Великого Саусесана свело вас на той улице.

– Твою мать! Хаос следит за мной?

– Да, он в курсе, что в теле единственного живого н'шаста находится гость из другого мира. Он не знает твоего имени, не знает, откуда ты пришел точно. Но без труда ощущает непохожую энергию, которая таится в твоей душе.– Маггорайхен откинулся на спинку кресла. Его глаза сверкнули, и я сразу понял, насколько в нем горит желание немедля вернуться в Энхор и продемонстрировать Хаосу и его прислужникам – кто в доме хозяин.

– Что мы можем сделать?– полюбопытствовал я.

– С этой проблемой мы пока ничего не сделаем, Дима.– Аархин потер висок, словно подгоняя нужные мысли.

– Тогда объясни мне подробнее, как Хаос еще способен подложить мне свинью.

– Как угодно. Тот парень, его зовут Баеорзт, покинул дом не по своей воле. В нем есть сила и со временем он достигнет определенных умений в магии. Но из-за того, что сейчас некому его повести, Баеорзт очень восприимчив к чужим потокам. А к энергетическим нитям Хаоса, которые опутывают Энхор, тем более. Великий Саусесан, как теперь выяснилось, близок к физическому воплощению, хотя я до сих пор не догадываюсь, каким образом это ему удалось, когда в мире отсутствуют его главные слуги.

– А как же сбежавшая из Белой Пирамиды н'удан?– перебил я Маггорайхена.

– Хашайя слаба после заточения. Источник отравлен, и ей негде ускорить процесс восстановления внутренних сил,– ответил Аархин.– Другое дело, что есть еще тот таинственный хаосит, благодаря которому состоялось наше с тобой знакомство. Но пока вернемся к Баеорзту. Хаос заставил его выйти поздно вечером к тебе на встречу, ведь он очень хорошо знает меня, соответственно, велика вероятность, что юноша заметит подмену будущего учителя. Баеорзт, кстати, меня разочаровал предположением, что вместо меня по Шантайзу бродит ганур, не такими я хочу видеть тех, кому предстоит оберегать Энхор от сил Великого Саусесана. Впрочем, храмовники допустили такую же постыдную оплошность, но Тибор им судья. После этих событий я больше не колеблюсь – тот беург, которой атаковал тебя утром не что иное, как касание Хаоса. Предатель собственного отца Калар давно облюбовал Энхор. Его мерзкие щупальца дотрагиваются до моего несчастного мира тысячелетия, и последствия этого контакта, ты наблюдаешь со стороны. Имена, названия государств – не просто трудно выговариваемые слова – это влияние Хаоса на Энхор на тончайшем уровне. Люди не задумывались, откуда в их головах возникали сочетания слогов, которых бы они раньше избегали в своей речи. А для Великого Саусесана это стало потехой, очередной безумной забавой могущественного создания, обязанного своим существованием Порядку. Он знает, что такое воздействие не принесет ему победы, но веселится от того, что измывается над творением старшего брата безнаказанно. Животную среду Хаос преобразовал еще сильнее. Изначально, звери Земли и Энхора были схожими. Тут ты тоже можешь встретить волков, зайцев, собак, соколов, и готов держать пари, что ты не отличишь их от тех, что обитают в твоем родном мире. А вот животные, названия которых слышатся тебе тарабарщиной, являются следствием физического влияния Великого Саусесана. Иначе говоря – они мутанты. Беурги, гугутикары, вистлы, мадиусы.

– Мадиусы?

– Ты видел одного в лесу. Еще мечтал, что на Земле дашь ему странное имя.

– А, кенгуруобразный кошкокролик Жмых!– припомнил я свой дневной безудержный полет фантазии.

– Именно. Кстати, интересная идея выдрессировать мадиуса. В Энхоре ученых мадиусов никогда не было.– Маггорайхен был рад отойти от темы разговора. Рассказывать человеку из иного мира, как злобный Хаос губит его дом, и при этом не иметь возможности воспрепятствовать этому ужасному процессу, было сущей пыткой для Хранителя Порядка, последнего в своем роде. Я сутки страдал, что заблудился в чужом мире, считал себя самым несчастным человеком во Вселенной, бла-бла-бла. А ведь н'шасту Энхора приходилось не слаще. Даже хуже, я бы сказал. Из-за потери жителя России Дмитрия Ладыженского Земля не станет на грань уничтожения.

– Аархин!– воскликнул тут я. Уже и забыл, что шестилапого медведя я убил лишь при помощи неизвестного мага, вот голова садовая! Самое время уточнить у н'шаста, пока мы не приступили к чой-хуа.– Кто-то был возле пещеры, когда беург повторно попытался меня сожрать.

– Ты о том, что время вокруг тебя замедлилось?– спросил Маггорайхен и лукаво улыбнулся. Прям не Хранитель Порядка, а Мефистофель хренов.

– Ну, или я ускорился, неважно. Я в терминологии ваших заклятий не разбираюсь, уж прости. Кто это мог быть? Храмовник?

– Не храмовник. Вообще-то ты уже сам дал ответ на этот вопрос.

– Я?– переспросил я, чувствуя себя идиотом. Когда же, о великий волшебник Энхора, я ответил на свой вопрос. Аархин продолжал изображать из себя человека из рекламы мятных жевательных резинок, и тут меня осенило.

– Я.– Утвердительно повторил я местоимение и завершающую русский алфавит букву.

– Да, именно ты, Дмитрий Ладыженский с Земли,– сказал н'шаст и продолжил, прочитав на лице мое замешательство:

– Когда я в прошлый раз в Акл-Миратэ сообщил тебе, что человек из твоего мира не сумеет направить даже слабый поток магической энергии, я ошибся. Пока нельзя утверждать, связано ли это с тем, что ты обладаешь моим телом, или с тем, что если б Земля избрала путь не технологического развития, в тебе бы светилась искра силы Порядка. Поэтому помимо чой-хуа я постараюсь дать тебе базовые уроки управления потоками. То, что ты сплел в сражении с взбесившимся беургом, – серьезный уровень владения энергией. Но здесь я вижу простое объяснение. Ты сотворил поток неосознанно, спонтанно из-за угрожающей твоей жизни беде.

– То есть, повторить не получится?– Я бы не сказал, что особо хотел попадать в ситуации, аналогичные столкновению с зубастым мохнатым чудовищем. Но из-за противных касаний Хаоса мое путешествие по Энхору явно будет состоять из непредсказуемых встреч и случаев. Любое средство, хотя бы вот такое замедление, сослужит мне на пользу.

– На сегодняшний момент не знаю. Ни разу не учил магии иномирянина, поэтому в этой сфере я не мудрый Хранитель Порядка, а такой же школяр, как и ты. Начнем с повторения боевых приемов и стоек, затем покажу кое-что новое, а после перейдем к простейшим потокам.

– Постой,– осадил я ретивого учителя.– Я не задал главного вопроса.

– Спрашивай,– позволил Аархин, Йенталстуакрахт уже материализовался у него в руке. Зрелище было поистине психоделичным. Мужик с холодным оружием сидел там, где я обычно бегал с оружием виртуальным.

– Для чего вы оставили в живых н'уданов? Либо я туп, как пробка, либо тут кроется какая-то особая причина. Сначала собирался выяснить это у Палстарника, но полный ответ дашь только ты.

– Причина кроется в природе н'уданов,– сказал Маггорайхен, глядя на свой волшебный клинок.– Великий Саусесан удостаивал каждого из них визитом, во время которого эти предатели Порядка не только продавали души. Они позволяли их телам стать вместилищем черных потоков энергии, созданных Хозяином. В случае насильственной смерти, н'удан выпускал их наружу. А вот что могло произойти, не ведали даже сами служителя Калара. Одни гибли и освобождали чуму, с которой длительное время боролись, прежде чем страшная болезнь была побеждена. Другие отравляли убивших их н'шастов, доводя бедняг до безумия. Третьи взрывались, уничтожая вместе с собой целые кварталы. Иногда случались осечки. Так, практически на моих глазах Ритайлина прервала жизнь н'удана Каески и ничего не случилось. Во время открытой войны Порядка и Хаоса мы не задумывались о последствиях. Мы убеждали себя, что если не стереть н'уданов с лица Энхора, то все эти черные потоки покажутся безобидными, когда Великий Саусесан явится во плоти и высосет мир до мельчайшей капли.

В итоге, пленив оставшихся прислужников Хаоса, мы огляделись и ужаснулись. Столько разрушений, пролитой крови, пролитых слез. Было принято решение заключить в надежные тюрьмы четырех н'уданов: Хашайю, Энкрича, Оордашу и Щамерта. Пирамиды возвели быстро, одну на территории империи Джийят, две в Виленсбашиге и одну на границе Заркондая и Каварахиича. Белый цвет символизировал власть Порядка над чернотой Хаоса. Строения укреплялись потоками, смешанными с кровью магов для дополнительной защиты. Мы не подозревали, что Источник будет отравлен. Гробницы должны были стать вечными для последних н'уданов. Но без чистого Источника сила заклинаний упала, кто-то из хаоситов догадался, как развеять чары, и Хашайя, самая ужасная из предательниц, обрела свободу. Нельзя предугадать, как скоро из плена вырвутся остальные. Поэтому нам тоже нельзя медлить.

– Значит, буду заниматься интенсивнее,– пробормотал я, поднимаясь с кровати. И вдруг увидел, как Аархин вздрогнул. Его кустистые брови приподнялись, словно он приметил слона, который до этого прятался где-нибудь в шкафу, в котором Марина хранила свои многочисленные вещи. Комната, столь дорогая моему сердцу, испарилась, словно пустынный мираж.

– Проклятый Хаос!– вскричал Маггорайхен, подскакивая с кресла ко мне.

– Что такое?!

– Кто-то вошел в твою палатку, и его намерения отнюдь не добры! Продолжим урок после, иначе потом мне некого будет обучать.– С этими словами Аархин толкнул меня, и я стремительно взлетел вверх, ощущая себя запущенной в бескрайний космос ракетой. Ракетой, чье существование намеревался прервать незнакомец, посетивший меня на плывущей гугутикаре.

Ксаркаан

Живая изгородь, окружающая городской сад в северной части Шантайза, превосходила человеческий рост. Рассматривая ее некоторое время, можно было прийти к выводу, что она есть олицетворение Порядка – каждая из ее сторон выглядела абсолютно ровной, ни единой торчащей веточки и листа. Еще бы, десяток лучших садовников, на содержание которых не скупился королевский Наместник, ежедневно ухаживали за ней, поддерживая надлежащее состояние. Всякий, кто посещал данное место днем, обязательно слышал, как без перерыва работали ножницы внутри и снаружи периметра сада. Причины, по которой особое внимание уделялось именно этому участку города, никто не ведал. Ходили слухи, что здесь отец Наместника впервые встретил свою будущую жену. Кое-кто подшучивал, что правителя Шантайза здесь же и зачали, но делал это, естественно, тихо, ибо Наместник хоть и отличался набожностью, не забывал демонстрировать жестокость, если оскорбление касалось его семьи. Для Ксаркаана сей сад стал местом, где он иногда кормил карликовых уток в небольшом пруду, вместе с Длимашзуром Титвафолом.

Распахнутые металлические ворота предлагали жителям Шантайза прогуляться по чудесному саду. На улице царил погожий денек, настроение было приподнятым, поэтому Ксаркаан с улыбкой шагал привычным маршрутом. Он знал, что в этот час в саду народу немного, а вот к вечеру уставший от работы люд потянется отдохнуть среди моря зелени, великолепных фонтанов и специально обученных птиц, не покидавших территорию этого, несомненно, приятного места. Храмовник направился по знакомой дорожке вглубь сада, как обычно бросая взгляды на кусты, обратившиеся с помощью умелых рук в животных со всех краев Энхора. Здесь встречались и беурги, и тиргезы, и гугутикары, словно сад был своеобразным зверинцем, где отсутствовали клетки, и любой от мала до велика мог погладить по голове даже самого свирепого хищника без угрозы с его стороны. Ксаркаан заметил по пояс голого садовника ближе к изгороди. Тот пил воду из огромной фляги, а рядом на ковре из трав и цветов лежали огромные ножницы, которые в процессе работы в руках такого мастера порхали, будто бабочки. Ксаркаан сам был не прочь раздеться, но снимать сутану перед беседой с членом совета Тибора он не собирался. Пусть их встреча отчасти неформальна, нарушать традиции в любом случае ему не разрешалось.

Над головой пролетали разноцветные птицы, поющие каждая на свой лад. Ксаркаан не помнил точное количество их видов, но знал – оно впечатляло любого, кто посещал этот сад. Когда-то здесь пытались держать и хищных птиц, но затея вышла, мягко говоря, неважной. Дорожка свернула к аллее, над которой склонили ветви деревья, растущие лишь в империи Джийят. Только магия смогла прижить их в здешнем климате к радости жителей Шантайза, ранее лицезревших эти деревья лишь на картинках. Их кроны вверху были круглыми, а длинные ветви ниже щупальцами расходились во все стороны. Отсюда до пруда было рукой подать, поэтому Ксаркаан согнал с лица улыбку. Не хватало, чтобы Длимашзур его отчитал за несерьезность в свете новостей, доложенных утром Крамди Палстарником. То, что рассказал библиотекарь, потрясло храмовников. Ночное фиаско с поимкой ганура оказалось не самым пугающим событием. Освободившаяся из заточения н'удан Хашайя свидетельствовала о том, что закон Порядка в Энхоре под угрозой. Аархин Маггорайхен покинул Шантайз ночью на гугутикаре, чтобы донести эту весть в Грелимарай, и совет храмовников стал совещаться без последнего н'шаста. Единогласно приняли решение – не сообщать всем горожанам о побеге прислужницы Хаоса до других событий, которые могли бы представлять угрозу. Наместника предупредили, и надо отдать ему должное, он подействовал как подлинный правитель и главный защитник города. Буквально в течение часа наместник направил дополнительные силы стражников на городские стены, а вокруг близлежащих окрестностей усилили патрули. Чтобы солдаты и простой народ не задавали лишних вопросов, капитанам сообщили, что в дне пути от Шантайза заметили соророрских лазутчиков.

Ксаркаан миновал деревянные столики, на которых по вечерам играли в карты и кости, взял правее, обходя большой фонтан в форме гугутикары из молочного мрамора, и, наконец, впереди показался пруд, на котором покачивались уточки. Эту породу коричнево-зеленой расцветки вывели полвека назад для дочери короля Заркондая. Размер птичек был примерно в три раза меньше их крупных сородичей. На одной из скамеек возле искусственного водоема овальной формы Ксаркаана ожидал месэр Титвафол. Он уже раскрошил хлеб и бросал его пестрым уточкам. Огромный живот члена совета обтягивала белая сутана, на рукавах которой чернели восьмиконечные звезды. В этом году Длимашзуру исполнялось пятьдесят пять лет, но ни его полнота, ни уже почтенный возраст не вводили Ксаркаана в заблуждение. Он как никто знал, что в магии толстяк даст фору любому храмовнику моложе и стройнее его. Любой хаосит дважды подумает, прежде чем станет атаковать месэра Титвафола. В совет просто так не избирают, а влияние толстяк имел весомое. Ксаркаан без слов присел рядом на теплую выкрашенную в желтый цвет доску, молча взял у Длимашзура кусок хлеба и присоединился к увлекательному процессу. Легкий ветер приятно обдувал их, а слух ласкала песня какой-то птахи, кружившей чуть вдалеке.

– Как оцениваешь решение совета?– Титвафол давно готовил Ксаркаана к продвижению по иерархии храмовников. В моменты их встреч в саду толстяк либо выяснял его отношение к какому-либо вопросу, внимательно оценивая ответы, либо давал поручение, которое чаще всего заключалось в поимке очередного хаосита, тайно проникшего в Шантайз.

– Вполне адекватное ситуации. Месэр Аархин дал бы указания, если бы таковые у него имелись. Даже не смотря на эту глупую ночную историю. Думаю, он заочно одобрил решение.

– Мы все к этому склоняемся, иначе споры бы затянулись до вечера. А вечером тут слишком много глаз и ушей, а некоторые могут служить Хаосу к тому же.

– Так почему тогда не сменить место? Это прекрасный сад, но есть другие.

– Если бы совет задержался, мы бы сменили место. К примеру, на мой дом.– Толстяк бросил еще крошек уточкам. Те устроили небольшое сражение за вожделенный хлеб. – Правда, это вызвало бы лишние разговоры.

– Какие?– спросил Ксаркаан. Он, конечно, догадывался сам.

– Не все одобряют твою кандидатуру, мой мальчик. Мы все верны Порядку, но Хаос настолько сильно влияет на Энхор, что даже в наших рядах есть разногласия. Часть совета считает тебя слишком юным, чтобы посвящать в Старшего храмовника.

– Двадцать семь – это слишком юный?!

– Все относительно,– сказал Длимашзур, повернувшись к Ксаркаану, при этом его щеки колыхнулись словно желе.– Для Аархина Маггорайхена даже я еще безусый юнец.

– А как же мой опыт? Я не только превосходно владею потоками, но и не раз доказывал в поле, что умею действовать не хуже тех, кто сражался с Хаосом десятилетиями. Я выдержал схватку с двумя прислужниками Великого Саусесана одновременно!

– Никто не подвергает твои достижения сомнению.

– Неужели этого мало?– спросил Ксаркаан, подавляя желание швырнуть в скользящих по глади пруда уточек всю краюху хлеба.

– Посмотри внимательно вокруг.– Месэр Титвафол поводил рукой из стороны в сторону.– Здесь каждый клочок земли, каждый фигурный куст, каждое дерево привлекает к себе внимание. Ты тоже привлекаешь внимание совета и остальных магов. Тебя ценят и уважают, Ксар. Но если красотами обожаемого нашим Наместником сада можно только любоваться, но с тобой случай другой. Тебе завидуют, без злобы, конечно же, однако зависть всегда останется завистью, назови ее белой или черной.

– Мне завидуют?– удивился храмовник, он ждал услышать что угодно, но не это слово. Ксаркаан сдержал смех, ибо давненько не слышал ничего веселее. Самые способные маги испытывают зависть к рядовому храмовнику! Члены совета, мудрые люди, мастера энергетических потоков, а ведут себя хуже маленьких детей. Немудрено, что давление Хаоса неумолимо нарастает.

– Да, как бы глупо это не звучало,– ответил Длимашзур, улыбнувшись так, что его щеки снова задрожали.– Ты молод, а в силе им почти не уступаешь. Некоторые из них встречались лицом к лицу с врагом куда реже тебя, Ксар. Поэтому их зависть легко объяснима и понятна. Я долго ломал голову, каким образом выбить для тебя место среди Старших, никто бы не потерпел моего, как они говорят, любимчика. Но теперь выход есть.

– И связано это с побегом Черной Хашайи из рода Чеенув.

– Никогда не сомневался в твоей сообразительности, мой мальчик. Да, живая н'удан во плоти сейчас является опаснейшей угрозой Порядку. Все столкновения с хаоситами за прошедшее столетие померкнут, если она сумеет восстановить утраченные за время заточения силы. Я убежден, что Аархин справится с ней без посторонней помощи, но будет лучше, если в этот миг рядом с ним будешь ты.

– Вы хотите, чтобы я отправился за н'шастом? – Ксаркаан ушам своим не верил, о такой удаче он и не мыслил.

– Да, и не просто отправился, а принимал полноценное участие во всех его действиях. Письмо для Аархина я подготовлю сегодня же, думаю, мне он не откажет, тем более, я посылаю к нему не какого-то недоучку, а настоящего мага, справляющегося с любыми потоками энергии.

– Значит, в море выходить завтра? Успею собрать вещи!

– Не усердствуй,– усмехнулся Длимашзур, отряхивая живот от хлебных крошек.– Наш н'шаст много времени проводит в дороге, так что бери по минимуму. Это станет для тебя не приятным путешествием, а работой, которая, в свою очередь, может оказаться тяжелой и связанной с риском для жизни. Но плоды, которая она принесет, в итоге компенсируют все затраченные силы. Ты приблизишься к совету, а я проведу старость, зная, что среди храмовников Шантайза будет достойный маг, который никогда не отступит перед лицом Врага.

Они посидели еще немного, наслаждаясь свежим воздухом и запахами сала. Обсудили политическую обстановку в мире, особенно останавливаясь на том, что Соророр вновь собрал войска у границ. Хоть то, что рядом с городом заметили шпионов южной империи, было на самом деле прикрытием побега Хашайи, возможность появления лазутчиков из Соророра росла с каждой неделей. Затем собеседники коснулись реставрации старинной часовни Тибора в западной оконечности Шантайза. Наместник выделил достаточно средств для ремонта, но совет все еще колебался, кому поручить выполнение работы – местной гильдии строителей или мастерам-каменщикам из Грелимарая. Когда тема разговора перешла на книги, Ксаркаан понял, что их встреча у пруда подходит к завершению. Месэр Титвафол всегда заканчивал беседу наставлением, какую книгу взять на заметку. На сей раз, он посоветовал работу безымянного автора о природе потоков, используемых н'уданами. При обучении в храме Тибора об этом рассказывали мало, ибо никто не ожидал, что кто-то из прислужников Великого Саусесана вырвется на свободу. Теперь же, говорил толстяк, знать это жизненно необходимо.

Распрощавшись, они разделились. Длимашзур отправился выгуливать свой жир по периметру сада, а Ксаркаан как обычно после их встреч пошел в сторону лавки Митсаца, располагавшейся в паре кварталов отсюда. Ксар еще раз прокрутил в голове поручение месэра Титвафола, и оно нравилось ему все больше и больше. Ведь час назад вероятность такого успеха равнялась нулю, а теперь судьба бросила кости тремя шестерками кверху.

Лавка Митсаца занимала первый этаж каменного дома с покатой черепичной крышей. Колокольчики, зазвеневшие, когда открылась дверь, оповестили почтенного хозяина магазина о посетителе. Он крикнул, что сейчас подойдет, и храмовник встал у стола, заваленного всякими лечебными травами. Запахи различных кореньев, кустиков, странных растений из других государств заполнили ноздри за неуловимое мгновение. Сюда приходил все. Товары, предлагаемые Митсацем, стоили своих денег и всегда давали результаты после использования. Резь в животе, зубная боль, бессонница – любая из этих проблем решалась в сей известной на весь Шантайз лечебной лавке. Хозяин магазина появился из подсобного помещения и, наконец, увидел, кто к нему зашел.

– Была встреча?– спросил он. Высокий худой мужчина с пышными усами и волосатыми руками внимательно глядел на храмовника.

– Само собой,– ответил Ксаркаан.– Но, кажется, и что-то из лекарств тоже понадобится. Предстоит долгая дорога.

Митсац осклабился. Он запер входную дверь на ключ и поманил Ксара за собой в подсобку. Внутри помещения, где горел магический светильник, ничего не изменилось. Там среди груды деревянных ящиков, в которых морем привозили товары для лечения всевозможных болезней, выделялся один, самый большой, прислоненный к стене. Чем-то неуловимым он напоминал гробы – коробки, обитые бархатом, в которых зарывали в землю умерших в северной империи Джийят. Хозяин лавки снял при помощи стамески крышку с ящика, и между сколоченных досок показался проход в тайную комнату.

Секретное помещение занимало просторный подвал под магазином. Мало кто из обитателей верного Порядку города бывал здесь. А те, кто посещали его, помалкивали об этом, ибо на кону была их жизнь и нечто большее. На дальней стене подвала в свете нескольких сальных свечей виднелся символ Хаоса, начертанный черной краской. Казалось, что стена треснула он удара невиданной мощи. Ксаркаан снял с себя сутану, чтобы не оскорблять взор Повелителя, и отдал ненавистную одежду Митсацу. Хаосит нехотя принял наряд служителя Тибора, но перечить по обыкновению не стал. Он мог только догадываться, каково это – носить одеяние заклятого врага ежедневно.

Ксаркаан подошел ближе к стене. Он опустился на колени и медленно нараспев произнес молитву Великому Саусесану, истинному хозяину Вселенной. Стены тайного храма Хаоса бессчетное количество раз слышали эти слова верности. И будут слышать еще столько же, пока Хаос, наконец, не установит в Энхоре законное Царство, окончательно расправившись с Порядком. Завершив обряд, Ксаркаан забрал сутану у Митсаца и одел ее.