Текст книги "Отпетые отшельники (СИ)"

Автор книги: Антон Марахович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Марахович Антон Павлович
Отпетые отшельники

Анатолий Герцен

Пролог.

Отпетые Отшельники.

У меня под окном растет «Ёлка». Ёлка знатная, я ею даже горжусь и пытаюсь с ней подружиться. Ни у кого из соседей Такой нет. Когда я пытаюсь Её обнять, то пальцы рук друг к дружке не дотягиваются, неохватная уже, короче. Да и высотой Она заметно возвышается над окружающей обыденностью, уже более тридцати метров вымахала. Серьёзная такая «Ёлка» получилась. А ведь двадцать лет назад я Её хотел срубить. Ну, торчит прямо посреди двора эдакая дурында, ни аллею по уму не проложить, ни заезд во двор. Да еще и круглый год трусит опавшей хвоей на голову, и хош-нехош, а приходиться раз в неделю (и именно мне почему-то) подметать все это безобразие.

И вот уже двадцать лет на этой Ёлке живут голуби. Живут стабильно, основательно... и так же основательно гадят с нее во двор. Зимой, когда нет дождей, внизу из их дерьма на брусчатке вырастают целые сталагмиты... и поэтому ставить машину под Ёлкой весьма чревато. Уж сколько раз разъяренная Анна Ивановна залетала ко мне в мастерскую, требуя заряженное ружьё, дабы покарать этих нечестивцев, гадящих на её любимую машину.

Но женщина она у меня отходчивая, и до сих пор мне, пока, удавалось её убедить, что помыть машину – не тяжкий труд, а вот вспоминать потом всю жизнь, как в запале убила своими руками невинную божью тварь (а у неё ведь могут и малые детушки быть) будет тяжко, да и карма будет подмочена. Главным аргументом для неё от меня всегда было, что я вот тоже на нервах покалечил одну сороку и вот уже скока лет терзаюсь раскаяньем.

Итак, утро началось как обычно. Сначала меня разбудили сорочьи очереди, потом проорал петух дальних соседей. Я специально ходил посмотреть на этого злодея – росточком не намного выше голубя, рядом семенят его мохноногие жены в весе воробья, но орет этот недоделанный Карузо, этот мутант, так, что и за триста метров в дрожь бросает.

Спать больше не хотелось. Не вставая с кровати, сделал вычитанную где-то зарядку, на предмет разогрева всех групп мышц и воображаемых мускулов. Натянул трусы (часов я уже много лет принципиально не ношу), хлебнул из бутылки минералки с газом, чтобы смыть послевкусие вчерашнего вечернего пива.

Зря, однако, поддался на уговоры Мишки-племяника, попить пивка на сон грядущий.

Почувствовать себя окончательно комфортно не дали очередные сорочьи очереди (им бы мосфильмовские киношки про войну озвучивать). Машинально рука потянулась к стрелялке. Пейнтбол, стреляющий 16 милиметровыми шариками с краской, трошки усовершенствованный. По привычке мазнул глазом по манометру, на предмет наличия давления и окончательно открыл окно спальни.

Вот они, волчары позорные. Все четыре сороки расселись по веткам Ели и убедительно уговаривают голубку покинуть гнездо с насиженными яичками.

Тщательно прицеливаюсь, не дай бог зацепить хоть одну из этих мразей. Ещё один грех на душу мне не вынести. Бедная Ёлка, она скоро станет окончательно желтой от краски из шариков. Ба-Бах!!! Наглые белобокие сцуки суматошно разлетаются в разные стороны. Мы с голубкой понимающе смотрим друг другу в глаза.

Спускаюсь на первый этаж, захожу на кухню включить электрочайник и плетусь в ванную принять душ. Сегодня это действительно необходимо. Обычно, когда не холодно я сплю в подвале, в своей кондейке. Есть у меня в подвале ниже уровня земли комнатка с письменным столом, с верстачком с тисочками поворотными, со всем необходимым и развешенным в держалках на стенах инструментом. Там же к полу привинченны пару сейфов с оружием и патронами. Ну, и про уютный диванчик для сна я не забыл озаботиться.

Но вчера приехал Михась-племяш. Анна Ивановна вызвала его на пару дней, построить небольшой деревянный навес во дворе. Я долго отбрыкивался от этих ее глупостев, не хотелось терять времени на воплощение столь бредовых планов женщины, терзаемой творческим зудом. Тем более, очередной заказ поджимал, да и собственные Идеи, как в срок созревший младенец, перли наружу. Ну, и не шибко-то я силён во всех этих архитектурных деревянных изысках. По моему глыбокому убеждению – Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник!

Нет, лучше уж я буду заниматься оружием, тем более, я в этом деле не последний человек. А с беседкой пусть мучается Михась, коль он «специалист-строитель», да ещё на данный момент и безработный. И денег трошки на свое пиво заработает, и меня от лишней головной боли избавит.

Так и получилось что в подвале, на моем диванчике в кондейке вчера заночевал Мишка, а мне пришлось чапать на второй этаж в собственную спальню. Но там мне жарко даже при приоткрытом окне. Ну, в общем за ночь порядком пропотел, и даже самому подмышками у себя нюхать было неприятно.

Открыл воду в ванну, подрегулировал и, пока она набиралась, почистил зубы. Водичка натекла именно такая как я и люблю. Не теплая или тем более горячая, а освежающая, градусов 26-27. С блаженством погрузил свою требуху в нирванну и замер минут на десять, прокручивая в голове план работы на сегодня: – Заложить на масляную пропитку "дерево" очередного заказа, подшлифовать и окончательно подогнать детали ударно-спускового, собрать всё "железо" до кучи и проверить холодной пристрелкой. Ну, а после обеда можно будет вплотную заняться "арабом".

Вчера перед сном, как-то сама собой в голове всплыла и прояснилась очень изящная конструкция УСМ для этого ПеПе. И сразу во всех подробностях и нюансах, тут же появилась уверенность: – это то, что я уже который месяц искал и рожал, вариант окончательный и неулучшаемый!

Один рычаг, позволяющий, в зависимости от своего положения, и вести одиночный огонь, и пулять очередями "от пуза", и получить отсечку на втором патроне, ну и поставить все это безобразие на надежный и бескомпромиссный, тупой, кондовый предохранитель. Я даже не удержался и кинулся к столу, чтоб набросать и прикинуть на миллиметровке, как все это должно выглядеть и как это вписывается в компоновку. Потом еще почти час не мог заснуть под одеялом, все гордился собой.

Но это было вчера, а сегодня нужно просто банально попробовать все придуманное изобразить в металле, хотя бы предварительно. Поэтому нужно кончать кайфовать, пора к верстаку! Без фанатизьма поелозил по телу намыленной мочалкой и включил воду для ополаскивания...

И тут мир перевернулся.

Перед глазами все поплыло и завертелось. Откуда-то изнутри полыхнул удушающий жар, и тотчас меня вырвало прямо в ванну. Попытался встать, но стены вокруг выписывали такие виражи и кренделя, что я тут же рухнул в воду. Нос и рот тут же наполнились мыльной пеной. Каким-то чудом вывалился из ванны и распростерся на холодном кафельном полу. Пылающему телу сразу стало легче, но меня вновь вырвало и опять навалился жар. Чисто инстинктивно пополз на улицу. Пришел в себя уже на каменных, приятно холодящих, ступенях крыльца. Откуда-то подскочил Мишка и потащил меня в стоящую перед крыльцом машину. Желудок и все остальное нутро связало в узел. Там уже ничего не было, но мучительные позывы корчили все тело. Мир по-прежнему крутил хоровод.

И тут все кончилось... Абсолютно Всё.

Гл.1.

Попадалово.

Где-то рядом пронзительно и нудно пищала какая-то мелкая пичуга. А еще было душно. Но глаза открывать не хотелось. А вдруг мир опять захочет поиграть в чехарду...

Нигде ничего не болело, рвоты тоже не было, но и тело ощущалось не вполне адекватно. Как будто чужое и деревянное. А за глазными веками явно было светло. И еще эта пищащая птица...

Сам я вроде лежу. Довольно удобно, ничего не давит и не беспокоит. Снизу явно хлопковая простыня или ложе, сверху тоже, наверное, простыня, но даже под ней мне жарко.

Потихоньку открываю глаза. Прямо передо мной, в каком-то метре, затянутый бежевым пластиком или кожезаменителем потолок. Слева стенка из такого же материала. Осторожно начинаю вертеть головой и озираться.

Помещение небольшое, очень похоже на половинку спального купе вагона. Я действительно лежу под белоснежной мягкой простыней. Слева от моего ложа стенка, справа в изголовье типа откидного толстого столика, над ним занавешенное окно, судя по занавеске, небольшое, в которое вливаются лучи солнца.

Мое ложе справа огорожено невысокими, сантиметров пятнадцать, перильцами-бортиком из никелированных или хромированных прутков или трубок в палец толщиной. Бортик не сплошной, где-то в середине, в районе задницы в нем разрыв в сантиметров 60-70.

Напротив ложа справа, сразу за столиком, стенка из какого-то полупрозрачного материала. Оттуда тоже пробивается свет. Похоже на больничный боксик для особо одаренных везением. – "видать Мишель успел-таки дотаранить меня до больницы. Откачали Пилюлькины. Господи! Это ж что ж со мной приключилось-то?"– мелькнуло в голове.

Пытаюсь пошевелиться, и первым делом сбрасываю с себя простыню. Тело слушается, но реагирует как-то непривычно. Осторожно пытаюсь сесть. Получается не сразу, но я уже озабочен другим...

–"Это как же вашу мать! Извиняюсь, понимать?...Где моё брюхо?!!! Это сколько ж дней я туточки провалялся?"

Подношу к глазам свои руки. Руки несомненно мои, но какие-то неправильные. Не так я их чувствую. Да и все тело ощущается совсем по-другому. Да и брюхо где?

В душе начинает скрестись какая-то детская обида: – Сколько лет я к нему привыкал, сперва наивно прятал, раздувая грудь. Потом маскировал широкими футболками-рубашками, покупал новые более широкие пиджаки. А в самом конце, махнув рукой, стал выставлять его почти напоказ, компенсируя это непотребство умным выражением лица.

А ведь как я гордился, глядя на своих однокашников. Я ж, как пришел из армии с 77-килограмовой тушкой при росте 175 сантиметров, так почти двадцать лет и ходил в этом весе, не убавляя и не прибавляя более полкило. А на Чужбине через несколько лет меня вдруг попёрло. Сначало незаметно, исподволь, но где-то через десять лет, в одно прекрасное утро весы мне неопровержимо доказали, што я уже вешу 85 кило. И вот тут я сдался и уже почти 10 лет вешу «всего лишь» 86 килограмм. Правда, проклятый организьм вовремя опомнился и перестал увеличивать себя, любимого. Но он жешь-сцука увеличивался тока в пузе. Ручки-ножки остались неизменными, а пузырь надулся.

Короче, обокрали демоны, брюхо сперли!

Однако, никак не походил мой боксик на больничный. Оно, конечно, чистота везде, где только возможно, стерильный пластик... Но общий вид, различные мелочи и прибамбасы явно имели другое, не медицинское предназначение.

А еще я явственно ощущал, что вся моя палата слегка покачивается, и это точно не придурь моих свихнувшихся мозгов.

Я заполошно и как-то разом вскочил... и туту же увидел всего себя в зеркале. Вернее, не себя, а довольно стройного и даже где-то симпатичного, мускулистого обормота, с усами и бородкой «а-ля дон Пэдро Зурита» из «Человека-амфибии». И этот обормот в зеркале усиленно пытался всеми своими ужимками выдать себя за меня.

Рука самопроизвольно потянулась к занавеске окна и отдернула её в сторону. Увы, вместо нормального окна мне открылся классический продолговатый корабельный иллюминатор, где-то 30х60 сантиметров. Весь такой из себя блескуче-бронзовый, с барашками и петлями для "отдраивания и задраивания".

А за иллюминатором в солнечных лучах играла изумрудная вода. А ещё в 200-х метрах, на скалистом берегу стояло какое-то здание, дальше теснились заросшие лесом, карабкающиеся наверх скалы... И всё это потихоньку покачивалось.

Так!!! Больницей здесь явно и не пахнет... От моего дома до ближайшего моря километров 300!!! С какого бы хрена меня туда везли?

Я еще раз оглядел свою каюту... Именно каюту, ибо на море железнодорожных купе и больничных боксов не бывает, на сколько я помню.

Итак, койка. Ширина сантиметров 80. Длина около 2-х метров. Встроена в нишу и огорожена разорванным по центру бортиком-перильцами. Изголовье почти вплотную прилегает к борту судна-корабля. Над ним маленький светильник на гофрированном шланге. Прямо под иллюминатором, за стенкой плещется вода. Над койкой и в ногах громоздятся какие-то шкафы.

Пол в каюте покрыт чем-то похожим на "Корк", покрытие имитирующее листовую пробку, наподобие той, что я 4 года назад постелил у себя дома на первом этаже... И тепло и гигиенично.

Общая высота каюты, судя по вытянутым рукам, около 220 сантиметров. Слева какая-то переборка. Справа от изголовья койки откидной (или нет) стол, прямо под иллюминатором, шириной около метра. Перед столом офисное кресло на колёсиках с подлокотниками и подголовником. Ещё правей стола какие-то полупрозрачные шкафы во всю высоту каюты.

В ногах койки, срастающийся с верхними полками, шкаф около метра шириной. Слева (если смотреть в сторону иллюминатора) между койкой и шкафом "в ногах", проход до противоположной стенки около метра. Сама эта стенка из явно сдвижных полупрозрачных пластиковых панелей тянулась от торцевой стенки до стола. Влево от стола шло его продолжение, на котором под углом расположился плоский плазменный экран монитора, а перед ним панель с компьютерной клавиатурой. Над монитором громоздился навесной шкаф. Такой же шкаф, только подлинней, располагался над койкой от борта до "ножного" шкафа.

В противоположной иллюминатору стенке обозначен дверной проем шириной около 80 сантиметров, закрытый сдвижной дверью-зеркалом (во весь рост).

Внимательно рассмотрел "своё" отражение. Абсолютно голый детина. Стрижка короткая под "ёжик". Усы-бородка – а ля "Пэдро Зурита". В паху и под мышками волос нет. На вид лет 22-25. Довольно стройный, в меру "накачанный". А вот шрамов не видно. А зубы? Я ощерился, а потом как можно шире раскрыл пасть, зубы все на месте и, кажется, в идеальном состоянии. Если не обращать внимание на прическу, усы-бороду и протчее, то примерно таким я и был в эти годы. Будем считать, что это я и есть.

Осторожно потянул в сторону за утопленную клавишу-ручку зеркало-дверь. Ан, хренушки. Ни туда, ни сюда. Замуровали демоны! Пытаюсь сдвинуть полупрозрачную панель слева. Пошла, и довольно легко.

Передо мной предстало небольшое помещеньице. Слева почти стандартная раковина умывальника в тумбе-столике, над ней зеркальный шкафчик-трильяж, а за умывальником расположился компактный унитаз. Всё изготовлено из свинцово-золотистой полированной нержавейки. Стены облицованы таким же металлом. Справа за сдвижной панелью кабина душа. Перегородка между туалетом и душем делит иллюминатор пополам.

Чисто автоматически поссал в унитаз. Моча осталась стоять желтой лужицей на дне раковины. Невольно стал вникать в тонкости конструкции. Почти сразу же разглядел небольшую педаль, на подобие аэрофлотовской. Нажал ногой. Желтая лужа куда-то с характерным звуком всосалась, следом полилась вода.

Гордый своей победой над вражеской сантехникой, вернулся опять в каюту.

Первое, что бросилось в глаза: на откидном столике, под иллюминатором лежали два небольших прозрачных пластиковых пакета на "форм-липучках". Машинально взял в руки один из них.

Пакетик совсем маленький, сверху прилеплена бумажка с печатной надписью: "одеть на левую руку". А внутри явно перстень. Открыл "липучку", достал "гайку", внимательно рассмотрел. Ничего волшебного. Даже не золотой. Судя по весу и цвету, перстень сделан из железа или стали. На плоскости квадратной печатки оттиснены три буквы "Т", размещенные звездой и разделенные точками. Вокруг них узенькая рамка из хитросплетенного мелкого узора. На внутренней, прилегающей к пальцу, стороне выгравирована цифра "1". Попробовал напялить "гайку" на пальцы левой руки. Без особых неудобств он упокоился только на безымянном. "Ну и с кем это я обручился?".

На столе остался ещё один пакет. И тоже на нем прозрачным узким скотчем прилеплена бумажная лента. Читаю: "универсальный ключ". Вскрываю пакет, то что внутри совсем не похоже на ключ. Золотистый стержень мудреной формы, диаметром не более 6-7 миллиметров и длиной миллиметров 40. Дальше цилиндрик из пяти пронумерованных по секторам золотистых дисков диаметром около 15 миллиметров. Очень похоже на номерные замки на кейсах и чемоданах. За ними черная, вроде, пластиковая шайба с проушиной.

Не знаю для чего эта штука нужна, но сую её в карман.... Оп-па!!! А карманов-то и нет! Даже трусов нету... Кладу "универсальный ключ" обратно на стол и приступаю к планомерному обыску каюты.

Итак. Шкафы над койкой, дверцы сдвижные с кнопочным замком-фиксатором.

В первом, у окошка и борта какие-то книги и папки с бумагами в три яруса. Тут трусов точно быть не может. Закрываю. Второй, постельное бельё. Простыни, наволочки, одеяла. Приличный запас. Трусов нет.

Под шкафами, выше койки, на стенке-переборке, тонкой прямоугольной рамкой с закругленными углами из полированной нержавейки сантиметров 30х23 обозначен еще один встроенный шкафчик, не отличимый по цвету и материалу от переборки, но ручки не видно. Невольно, поддавшись любопытству, пытаюсь ощупать пальцами эту рамку. Она почти вровень со стенкой и поддеть её ногтями и оттянуть никак не удаётся. Случайно под пальцами вглубь стенки утапливается нижний левый угол рамки.

Она вся, вдруг, приходит в движение и быстро, но плавно выходит из стенки. Я аж шарахнулся в сторону. Уже через секунду перед моими глазами висит небольшой плоский экран монитора, связанный со стеной гофрированным блестящим металлическим хоботом, позволяющим перемещать экран по трем координатным осям. "ясненько!"

Небрежным движением руки загоняю монитор обратно в нишу переборки.

На очереди "ножной" шкаф. Рукоятка утоплена, с кнопкой-фиксатором. Осторожно открываю. Дверцы шкафа непривычно толстые, сантиметров 20. Внутри три отделения: верхнее, среднее и нижнее. В среднем на обычных вешалках висит полдюжины разных рубашек с брюками, четыре каких-то костюма и пара пальто-не пальто, но что-то верхнее. Сверху на трех полках разместились вожделенные трусы, майки, футболки, подштанники и протчии носки-слюнявчики-бейсболки. Внизу разместилась в три яруса различная обувь. От шлёпанцев через кросовки до сапог.

Не теряя времени, напяливаю на себя трусы-футболку-носки-рубашку-джинсы. Нервы заметно расслабляются. Уже не спеша выбираю легкие кросовки. За окошком снега я не видел, дождя вроде тоже. Так что этим для начала можно и обойтись. Вся одёжа и обувка "как на меня сшиты". Утыкаюсь взглядом в чрезмерно толстые дверцы шкафа. Явно это "жу-жу-жу" здесь не спроста. Это тоже шкафчики, но манэньки. Открываю и... ошуеваю....

"Броня"! Полный комплект!!! Бронежилет, наручни, поножи, перчатки. Рядом

разгрузки, подвески, портупеи, пояса, сбруи. Внизу две пары навороченных берцев. Если честно, то я и не видел вживую ничего подобного никогда.

На другой половинке дверцев разместились: винтовка буллпап, небольшой ПП, пистолет, фонарик-электрошокер-дубинка, газовый балончик, пара ножей, пара наручников, десяток разных гранат, два десятка магазинов к этому арсеналу. А в самом низу хренова куча прозрачных пластиковых упаковок с патронами.

"Это что же, меня в швейцарскую Армию призвали?" Или Это всё и вовсе не моё, а я туточки в гостях? Просто положили болезного отлежаться-расходиться, а я тут по чужим шкафам шарю?"

Быстренько закрыл дверки от греха. Раздеваться не стал, авось поймут и простят. Но ключик со стола на всякий случай прибрал в карман.

И не удержался, заглянул в выдвижной ящик стола. Пачка писчей бумаги, дюжина карандашей-авторучек, хорошая готовальня, металлические линейки-угольники-лекала. И небольшая пластиковая коробка, черная. Черт стукнул под локоть, открыл...

«Блоха»!!! Моя «Блоха»! Пусть не матово-чёрная с вишнёвыми пластиковыми обкладками рукоятки, пусть песочно-оливковая, сделанная из хрензнаетчего. Но это была моя «Flohe». Выщелучил из коробки в руку. Она. Тактильную память не обманешь.... Калибр на стволе – 6,35 Br. На затворе «MAP-9». Дальше выгравированно: «Блоха». Значит не ошибся. Выщелкнул магазин. Полный. Проверил патронник. Поиграл со спуском, курком, затвором. Все мои заморочки «против дураков и чужих» в наличии. «Мой» это пистолет, и поэтому смело сую его в задний карман джинсов.

Шкаф над компом скрывал комповские причиндалы: диски (почему-то черные), флешки, кабеля и протчую бижутерию.

Шкаф под компом, под столом – мини-бар-холодильник, стоят полдюжины стеклянных и пластиковых бутылок без этикеток. Фрукты: пару яблок, банан, два апельсина, лимон. Три стограммовые стопки "под хрусталь", три больших блюдца, ложки-вилки-ножи. Внимательно исследую бутылки. Привычных этикеток нет, но на каждой прозрачным скотчем приклеена бумажная полоска, а на ней жирно и крупно отпечатано: "вода", "сок", "водка", "вино", "коньяк" и "спирт". Решаюсь попробовать "коньяк", как антистрессовое средство. Скручиваю пробку и набулькиваю себе стопку. Нарезаю на блюдце лимон. Коньяк оказывается на диво хорош! Похож на очень качественную "Метаксу". Зажевал долькой лимона. Убираю всё обратно в холодильник.

Больше вроде смотреть негде .

Опять пытаюсь открыть дверь-зеркало. Она легко и бесшумно сдвигается влево. Так понимаю, штобы открыть эту дверь трэба трошки выпить, «тверёзым» она не поддаётся.

Вываливаюсь в следующее помещение. Два иллюминатора, напротив и справа. Небольшой невысокий фасолеформенный столик, типа журнального, справа под иллюминатором охваченный по дуге мягким, на вид, кожанным диваном. С противополжной стороны, возле столика два низких кресла. Под вторым окошком, напротив, небольшой столик с офисным креслом на колёсиках. Столик влево плавно переходит в рабочую плату вдоль левой переборки. Над платой монументально возвышается экран-монитор приличных размеров. Сразу слева нарисовывается еще одна дверь, но уже на петлях и с небольшим круглым окошком. Над платой и под ней опять шкафы.

Хочется на воздух, на волю. Открываю дверь и попадаю в короткий (метра три) и неширокий (не более метра) коридор. По бокам его еще две двери. Устремляюсь вперед, беру приступом еще одну дверь с окошком и оказываюсь в довольно большом помещении. По бортам по два иллюминатора. Слева явно обеденный овальный стол, окруженный мягкими стульями, справа уголок для отдыха: – тоже овальный, полированный, каменный столик с красивым узором, окруженный мягким диваном и креслами. Вдоль переборок застекленные шкафы из полированного драгоценного дерева, под иллюминаторами комоды из того же дерева. На них стоят модели парусника и шлюпки, за стёклами шкафов посуда и книги, напротив дивана, на переборке метровый плазменный экран телевизора. Над иллюминаторами наклонные решетки кондиционеров.... Прошагиваю всё это мимо и выхожу в противороложную дверь... Дальше я, кажется, ВСЁ знаю!!!

Направо лестница в пять ступеней выводит на площадку. Прямо выход на верхнюю палубу, слева дверь должна быть в корабельную рубку. Открываю эту дверь...Точно рубка!!! Штурвал, перед ним поворотное мягкое кресло с подлокотниками. Три плоских плазменных экрана, тёмных. Справа под потолком радиостанция. Довольно насыщенный пульт управления. Окна снаружи закрыты какими-то плитами, видны только смотровые щели. Я вышел обратно на площадку, очень хотелось выйти на палубу. Но я пересилил эту свою хотелку. Ещё больше хотелось убедиться в правильности своей догадки и я потопал по трапу вниз. Прошёл мимо двери в кают-компанию и спустился ещё на пять ступеней. Опять площадка с двумя дрерями в сторону борта. Открыл первую: ванная с умывальником. За второй – туалет. Повернул направо, опять трап вниз до центрального продольного коридора. Туда уже не пошёл. Я и так знал, что там будет дальше...

Это судно, вернее его подробнейшую модель, я построил ещё в 80-е годы. Причем все внутренние помещения, корпус и его оснастку, парусное вооружение и такелаж сконструировал сам, в мельчайших подробностях. И все те чертежи у меня сейчас перед глазами в натуральную величину и в натуральных материалах.

Это уже даже не фантастика, а мистика и тихое помешательство, плавно съезжающее в шизу. Это кто ж меня так любит, что и молодость со здоровьем вернул, и мой корабль построил, и поселил меня в нём. И даже оружие, ещё только сконструированное мной и изготовленное вего лишь в двух прототипах, уже воплотил в металле?

Я выскочил на палубу... Всё верно. Двухмачтовая гафельная шхуна со стальным корпусом. Две спасательные моторные шлюпки косо висят по бортам на талях. На крышке трюмного люка под брезентовым чехлом "пузырь" типа "зодиака".

Однако, громадина! В модели она смотрелась гораздо скромней, а тут один гик грот-мачты метров 15-17. А нудно и противно пищит не птица, просто где-то скрипит такелаж гафеля. Стоим в закрытой бухте метров на 350-400 в поперечнике. У каменного пирса, правым бортом. Опа! А дальше к берегу стоит ещё одна до боли знакомая посудина. Копия моей модели, творчески переработанной знаменитой шхуны "Америка", но в натуральную величину. Две мачты, гафельное парусное вооружение. Но габариты её намного скромней, как и положенно "Америке". Наискосок, у противоположного берега, тоже у каменного причала, стоит ещё один знакомец: "Осётр", свободная фантазия на тему, "а что бы я хотел иметь, будь я богатым". Эту модельку я тоже когда-то слепил-спаял, причём из листовой меди. Становится всё чудесатей и чудесатей!

Я перевёл взгляд на берег. Не видно ни одной живой души. Но здания и постройки имеются в наличии. Ближе всего за пальмами виднеется фасад огромного каменного здания, вроде бы в три этажа, но довольно высокого и, кажется, с плоской крышей. Этот фасад тянется метров на сто и по углам заканчивается внушительными стилизованными крепостными башнями с зубцами по верху. Всё это сложено из шлифованного розового туфа. По центру фасад венчает типа плоской колокольни на три колокола разной величины. Вверху по центру самый большой, пониже по бокам два поменьше, а между ними циферблат часов диаметром метра два. Над колокольней, прям из неё торчит каменный(или скорее, бетонный) здоровенный православный крест. Ещё не легче. Монастырь, что ли? Такое впечатление, что этот "монастырь" прилеплен вплотную к горе, возвышаюшейся над ним метров на 150-200. Дальше вправо за деревьями виднеется домина ничуть не меньше, но без колокольни, часов и креста.

Ещё дальше за ней виден краешек третьего здания. Но деревья не позволяют разглядеть его получше. Переведя взгляд ещё правей, на берегу над причаленным "Осётром" вижу еще какие-то постройки, но уже намного поскромней. И нигде ни души. И тут ударил колокол и пробил одинадцать раз. Я взглянул на "колокольню", точно, стрелки показывают ровно одинадцать. Куранты, стало быть.

По трапу на полубаке спускаюсь в матросский кубрик, на жилую палубу и начинаю планомерный дотошный осмотр шхуны. Нашёл камбуз, провизионную с холодильниками набитыми снедью, медпункт и лазарет на четыре койки. Матросский кубрик вмещает 20 коек в 10 полукабинках-купе по бортам. Посредине длинный стол, окруженный раскладными стульями. В двух каютах под полубаком имется ещё четыре койки.

В баковой надстройке четыре унитаза в кабинках, две душевые кабинки, умывальники. Дальше к форштевню парусные и такелажные кладовые и ангар орудийной установки (если мне не изменяет память). Вскрывать его не стал, как и трюмный люк. Ещё не понятно чьё всё это и хто здесь "Ленин".

Ближе к корме, за трюмом на жилой палубе три офицерских каюты и ещё две в кормовой надстройке, между салоном кают-компании и капитанской каютой, в которой я очнулся.

Итого, получается что полный экипаж шхуны должен состоять из шести офицеров, включая капитана и 24 нижних чинов. То биш, тридцать человек. В общем-то, так мной и задумывалось когда-то. Под каютами и салоном находились ещё четыре отсека с какими-то ящиками и румпельная. Вход в машинное отделение находился в одной из кают, очевидно, каюты стармеха.

Где-то через час, судя по курантам, осмотр я закончил и здорово проголодался. Потопал на камбуз и стал разбираться с его машинерией. Плита работала на газу, 50-литровый газовый балон пристроился тут же, на камбузе в закрытой нише. Нашёл в холодильнике упаковку с куринными яйцами, пакет со свиным фаршем, и сетку с красными помидорами-красавцами. Через 15 минут соорудил себе шикарную спец-яишницу с перчиком и укропом. Хлеб нашёлся в другом холодильнике. Под «Метаксу» пошло очень даже. А шо делать? Погибать от голода, дожидаючись неведомых «хозяев»?

В салоне, в одном из комодов нашлись даже сигареты россыпью в пластиковом "блоке" и несколько зажигалок. А в рубке "нашёлся" очень даже приличный бинокль. Я постоял у борта, покурил, рассматривая местность сильно вооружённым глазом и решил идти на берег, искать "Чудище" из Аленького Цветочка. Вернулся в "капитанскую" каюту, одел кожанную куртку из шкафа (на улице было градусов десять) и вооружился ещё и ножом. Подвесил ножны к поясу и решительно перепрыгнул на пристань (сходен не было).

Пристань была около ста метров длиной и восьми шириной. На дальнем её конце был установлен довольно внушительный поворотный стреловой кран, тонн на пять. Глубина у пристани была, на глаз сквозь абсолютно прозрачную воду, около десяти метров и увеличивалась в сторону бухты. Сама пристань тянулась вдоль скальной стенки, возвышалась над водой на два метра и была отлита из какого-то бетона. Имелись в наличии, торчащие из бетона, металлические причальные тумбы, заглублённые в бетон две лестницы к самой воде. В выровненной скальной стене было четверо металлических ворот, шириной метра по четыре. Я подёргал, ворота не открывались. С берега на причал вёл пологий бетонный съезд, шириной около 5 метров. Рядом лестница. Берег возвышался на три метра над уровнем причала.

Оглядел со стороны шхуну. Корпус, из металла покрашен в "шаровой" военный цвет. Мачты, явно тоже металлические, как и гики и гафели. Но сами гафели не опущены на гики, а висят вдоль мачт, своими ноками почти касаясь шарниров гиков. И паруса принайтованны не к гикам, а к мачтам. Оно, конешно, всё это я сам и придумал когда-то, но ведь только для модели. А вот как оно будет работать на практике, да и будет ли работать вообще? Однако, ведь сама шхуна – вот она, вживую. И те, кто её построил, наверняка испытали её в море. И назвали её "Манушей".

А вообще-то, конечно, красавица! Я потопал по пристани к псевдо-"Америке". Но название у неё на корме гласило, что это "Шмендрик".

Эта мне показалась вообще супер-красуней. Игрушка для королей и арабских шейхов. Парусное вооружение сильно наклонённых назад мачт "малышки" повторяло вооружение большой шхуны. Залазить я на неё не стал. Важнее сейчас найти хозяев всех этих чудес: "Чудище" надо найти. По бетонной лестнице сбоку съезда поднялся на берег. Вдоль него шла выложенная красноватым мостовым кирпичом дорога, шириной метра четыре, отделённая от берегового обрыва невысоким каменным парапетом и окантованная бордюром. С другой стороны, на ухоженном газоне вдоль неё росли вполне взрослые финиковые пальмы, в десятке метров друг от дружки.