Текст книги "Москва – город проклятых (СИ)"

Автор книги: Антон Кротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 46 страниц)

Глава 76

Ощущение времени в подземном бункере быстро терялось. Не видя солнца неподготовленный к такому существованию человек быстро впадал в самое чёрное состояние души. Часы начинали казаться вечностью. Единственное спасение от накатывающих депрессивных мыслей – чем-то занять себя, чтобы от безделья тоже не завыть, как подопытные зомби где-то за стенкой. Но если у здешней хозяйки имелась её наука, то Ксения большую часть суток была предоставлена сама себе. Она пробовала читать, но быстро забросила это дело – настроение было не то. Так что в основном Звонарёва валялась на кровати у себя в отсеке, уткнувшись в телефон. Но копание в прошлом вызывало у неё мало приятных воспоминаний: на совместных фотографиях с Игорем они выглядят явно напряжёнными. Странно, почему она раньше этого не замечала? Старательно улыбаясь на камеру и разыгрывая из себя идеальную пару, любовники всё равно каждую секунду помнили о том, что однажды их могут застукать, как воров или мошенников… Это на работе, в телецентре, большой начальник Игорёк выглядел стопроцентным мачо, на самом же деле Игорь Константинович Волков был очень неуверенным в себе подкаблучником. Страшно боялся, что жена узнает о том, что у него есть любовница и бросит его, заодно забрав детей, которых он очень любит.

Интересно, если бы у них всё же родился малыш, подумала Звонарёва, решился бы Игорёк что-то кардинально поменять в их отношениях? Ведь он столько раз говорил, что любит только её, жить без неё не может, а там у него всё мол давно перегорело, осталась лишь видимость брака. Их собственный малыш мог придать их отношениям то, чего им не хватало. Ах если бы, если бы…

Ксении только казалось, что она сумела пережить потерю ребёнка относительно легко, ведь она даже не видела его лица. На самом деле это было не так. После нескольких дней шока как будто стала отходить заморозка и душа закровоточила. С каждым днём внутри делалось всё черней. Просто необходимо было с кем-то поделиться своим горем. Но не с этой же стальной кнопкой Зоей, для которых все люди – только полезный или напротив бесполезный с точки зрения науки биоматериал! Кто вообще способен сейчас её понять, кроме Игоря! Мысли о том, что вскоре здесь может появится самый значимый для неё мужчина, не давали Звонарёвой покоя. Она даже не подозревала, насколько любит этого человека. А что если он уже набрёл на их бункер, но не может попасть внутрь?!

Зоя находилась себя в операционном блоке за закрытой дверью, облачённая в полный защитный костюм. Через круглый иллюминатор в толстой стальной переборке Ксения наблюдала за тем, как хозяйка бункера склонилась над подопытным. Рядом на металлическом столике лежала хирургическая пила со следами бурых пятен на мощных зубцах. Макушка черепа зомби была уже отпилена, из открытого мозга торчали какие-то инструменты и трубки. Несмотря на железки у себя в башке подопытный весьма живо пытался соскочить с операционного стола, но не мог этого сделать – голова его и конечности были прочно зажаты в толстых тисках.

Наконец заметив Ксению, Зоя оторвалась от полностью захватившего её занятия и подошла к двери:

– Тебе чего?

– Можно я поднимусь на поверхность, вздохну немного свежего воздуха? А то сильно голова разболелась.

– Хм, хорошо… я выпущу тебя. Только не долго там, скоро стемнеет. Когда захочешь вернуться, просто затвори за собой дверь, она закроется автоматически.

Ксения поблагодарила и направилась по коридору. Через десяток шагов хозяйка окликнула её:

– Эй! Будь поосторожней, Барби. И не отходи далеко от входа. А то «мамкнуть» не успеешь, как тебя схарчуют двуногие паразиты. Только зубные коронки останутся…Кстати, не мешает сделать панорамный снимок твоих челюстей – на случай опознания – хохотнула на прощания Зоя.

Ксения поднялась по вертикальной лестнице в верхнюю «рубку». К моменту её появления внешняя дверь на улицу уже была приоткрыта. Осторожно выйдя наружу, женщина минут десять жадно, полной грудью вдыхала немного прохладный воздух. Последние лучи уходящего солнца мягким сиянием отражались на бордовом небе, ветви окружающих деревьев и длинные стебли травы казалось дрожали в сгущающейся темноте. И над всем этим величественным трепетом прощающейся с очередным днём природы царствовали спокойствие и тишина, которую скорее усиливал, чем нарушал, непрекращающийся стрекот сверчков и шорох опавших листьев, будто перешептывающихся между собой.

Зачарованная, Ксения любовалась живым миром, убаюканная фальшивым чувством безопасности и уединения этого места. Приятно пригревало солнце. Жужжали насекомые. В зарослях перелетали птицы и скреблись какие-то мелкие зверьки. Здесь, в Ботаническом саду, помимо уникальных деревьев и растений, водились редкие виды птиц, каких не встретишь больше ни в Москве, ни в области. Что и говорить, это был уникальный уголок живой природы. Посреди этой тишины и умиротворённой красоты не верилось, что совсем рядом происходят ужасные вещи, гибнут люди…

Справа из густых зарослей шиповника донеслась мелодичная трель какой-то неведомой птахи. Ксения взглянула в ту сторону, из кустов на неё смотрели мутные глаза покойника. Почти покойника. Звонарёва дёрнулась от ужаса и зажала себе руками рот, чтобы не закричать: там в кустах стоял человек! И она его знала. У появившегося из зарослей мужчины с грязными спутанными волосами, горящими синей злобной яростью глазами и окровавленным ртом отсутствовало правое запястье. Вместо него осталась окровавленная культя с болтающимися лоскутами кожи и мяса. Муж Зои Сергей, которого она оставила в инкассаторском броневике, приковав на прощание за запястье наручниками, сам мог отгрызть себе руку, чтобы освободится. И он был не один. Со всех сторон стали появляться другие. Среди ужасных лиц Ксению окончательно поразило одно. Оно было мертвенно-бледным, одутловатым, жутким, с кровавой кашей вместо правой щеки и рта, и без уха. Смятые увечьем черты его вдобавок искажало глубокое безумие и смертельная мука. Доминик! Невольно брошенного ею в машине француза тоже привел сюда голод. Как и соседи по стае он жаждал насытиться человеческой плотью. Француз одним из первых приблизился к металлической сетке забора. Кто-то вырвал ему губы. Или быть может губы были съедены в страстном поцелуе. Не исключено, что так поступила с французом его драгоценная Надин, которую он так упорно разыскивал. Француз яростно клацал зубами. Из обнажившейся в страшном оскале пасти его неслось клокочущее злобное рычание, он протягивал к Ксении грязные лапы, спеша схватить её за волосы, за шею, за руки – за что угодно, чтобы первым впиться в неё зубами. Ксения попятилась обратно под защиту стальной двери…

Ошеломлённая, онемевшая, спустилась журналистка по винтовой лестнице на дно бетонного колодца и, пошатываясь, побрела по длинному коридору. «А ведь появись Игорь в этом парке и его может ожидать такая же ужасная участь, как и несчастного француза – содрогалась от ужаса Ксения. Перед глазами её всё ещё стояло жуткое лицо коллеги, и она уже не была так уверена, что желает этой встречи. – Лучше бы Зоя ему не звонила…Стоп! – опомнилась журналистка. – Как она могла ему позвонить, если мобильная связь почти не действует?!».

К моменту её возвращения Зоя уже закончила работу в операционной и успела переодеться. Ксения нашла её в виварии, где содержались в клетках несколько «животных», – как учёная леди их называла, – намеченные к ближайшим опытам. Ещё из коридора Ксения уловила сладковатый запах, а потом увидела Зою с дымящейся курительной трубкой «в горле», как у заправского морского волка.

Ксения застала хозяйку за необычным занятием. Пододвинув кресло на колёсиках к одной из клеток, Зоя задумчиво скармливала её обитателю кусочки мяса, предварительно нанизав их на длинный металлический стержень. Сидящее под замком заросшее щетиной и волосами существо в покрытом бурыми пятнами, рваном медицинском халате жадно хватало зубами еду и глотало, почти не прожёвывая. Но он не хотело довольствовался лишь этим, своими тощими длинными руками с хищно растопыренными длинными пальцами существо пыталось дотянуться сквозь решётку до самой кормилицы. Зою это совсем не смущало.

– Это мой учитель, – сообщила она появившейся в дверях Звонарёвой, попыхивая трубкой, после чего поднялась со стула. – Между прочим профессор и лауреат… Только всё это в прошлом. Можно сказать, что настоящий профессор уже умер. А мозг обычно начинает умирать с внешней стороны. Сначала гибнет кора головного мозга, которая и делает человека человеком – неповторимой личностью. Вы больше не нуждаетесь в коре головного мозга, чтобы выжить. Все, что необходимо для успешного выживания в дикой природе – основа, «стебель», и вы будете все еще способны двигаться, есть и пить. Так же, как и цыплята, которые могут продолжать бегать кругами после того, как были обезглавлены. Я даже знаю случай, когда цыпленок жил в течение 18 месяцев без головы. В общем, получаем неосознанное тело… Его обладатель волочит ноги при ходьбе, лишен мыслей и личности, имеет только набор основных инстинктов и импульсов. Это как раз реальный живой мертвец, зомби из книг и фильмов ужасов про зомби-апокалипсис…

Зоя испытующе покосилась на Звонарёву, на лице которой было написано полное непонимание, она то сталкивалась с монстрами, которые никак не подходили под данное описание. Они были быстрыми, ловкими хищниками, а не шаркающими тупыми «бредунами».

Зоя едва заметно усмехнулась и фактически признала, что в очередной раз решила поморочить гостье голову:

– Но голливудским сценаристам даже в кошмарном сне не могло присниться то, чему мы стали свидетелями. В нашем случае всё происходит иначе: вирус не убивает мозг, а меняет его по своему, пока непонятному для меня сценарию. Над разгадкой этой тайны я и бьюсь… Мне даже иногда кажется, что инфицированные существа отчасти помнят себя прежних, но пустившее отравленные корни в глубине их мозгов зло неумолимо превращает этих людей в наших врагов.

Существо в клетке заметалось в ярости. С бешеным рёвом оно стало биться в стенку клетки, отчаянно протягивая к ним когтистые пальцы. Но так как расстояние не позволяло дотянуться, бывший руководитель лаборатории в бессильной ярости пытался перегрызть зубами толстые прутья.

– Прошу прощения, профессор, но нам тоже пора отужинать – сделала шутливый реверанс Зоя. Она погасила в виварии свет и заперла дверь.

– Не знала, что вы курите, – удивлённо призналась Ксения пока шли по коридору.

– Это так, баловство, – ответила Зоя, ответила она немного развязнее обычного, Ксении даже показалось, что хозяйка немного пьяна.

– Мне ведь нельзя…А трубка моего мужа, хочется, чтобы пахло его табаком, будто Сергей по-прежнему рядом. Мне иногда бывает жаль, что я не могу поверить в существование духов, а то бы представила что его душа вернулась ко мне, после того как ты высвободила её из клетки заражённого тела, за что я тебе благодарна, Барби! Только поэтому ты здесь…

При этих словах Ксения прикусила губу и опустила глаза, по счастью Зоя кажется ничего не заметила.

Столовая представляла собой очень уютно обставленное помещение, которое также ещё служило хозяйке комнатой отдыха и кинотеатром. Электрический свет не включали, ужинали при свечах. Звучала мягкая классическая музыка. В другой ситуации Звонарёва нашла бы обстановку очень романтичной, но после того, что она видела наверху ей кусок не лез в горло.

Зоя же преспокойненько намазывала на тонкий кусочек хлеба масло и джем, при этом ножом дирижируя воображаемым струнным квартетом. Вой подопытных за стеной ей нисколечко не мешал.

– Я бы так не смогла, – вздохнула Ксения.

– Что не смогла? – не поняла Зоя.

– Постоянно слышать этот жуткий вой и наслаждаться Вивальди.

– Просто я заметила, что классическая музыка их немного успокаивает, притупляет кровожадные инстинкты. Впрочем, не исключено, что я выдаю желаемое за действительное.

Молча жевать было скучно и Зоя вспомнила о голливудском триллере, который они смотрели накануне вечером. Сюжет его показался Ксении заезженным, однако игра актёров оставила хорошее впечатление. В фильме главная героиня узнала, что любимый муж вместе с молодой любовницей задумали её убить. По сюжету женщина так поражена, что почти до самого финала не может в это поверить.

– Банально. Хотя, к сожалению, большинство из нас – баб именно такие доверчивые дуры и есть. А по мне, так мужчины не заслуживают доверия априори, – уверенным тоном высказывалась Зоя. – Хотя именно мужчинам свойственно не доверять нам женщинам.

Ксения пыталась представить какова будет реакция собеседницы, если она прямо сейчас сообщит ей про мужа, что он там наверху. Вернее не он, а голодное чудовище с его лицом – прямо в эту самую самую минуту бродит вокруг входа в бункер.

– А ваш Сергей? – осторожно повернула беседу Звонарёва.

– Что Сергей? – подняла на неё удивлённые глаза Зоя.

– Каким он был?

– Настоящим! – не задумываясь, определилась Зоя. Она налила себе полный бокал пива, и продолжила:

– Ему то как раз можно было доверять на 120 процентов. Он и заразился то не из оплошности, а потому что меня слишком опекал и пытался оградить от малейшего риска. В итоге сам утратил бдительность и случилось несчастье. К сожалению, при таких опасных исследованиях полностью застраховаться от роковой случайности невозможно. Когда это случилось, он сам принял решение уйти. Мы оба знали, что он обречён. Только теперь я думаю, что мне следовало убить его самой, как я сделала это с другими. Незадолго до этого мне пришлось санировать пятерых своих сотрудников, их тела тут же в морозильнике. В те дни я постоянно ходила с винтовкой. Но с Сергеем я дала слабину, о чём теперь жалею. Мой долг был сделать это самой, прежде чем он стал другим…Потом я нашла его дневник, он писал, что ему отвратительно то, с каким пристальным любопытством я исподволь «подглядываю за ним», – слежу за тем, как болезнь постепенно заползает в его разум, меняет тело. Сергей боялся стать для меня подопытным кроликом. Даже такой человек, как он, засомневался во мне! Во МНЕ! – глаза Зои стала влажными от накатившей обиды, она отвернулась, чтобы украдкой смахнуть выступившие слёзы, но тут же сумела взять себя в руки:

– Хотя, с другой стороны, если бы заразилась я, разве он повёл себя иначе лишь на том основании, что я его жена? Настоящий учёный обязан использовать любую возможность, чтобы лучше изучить болезнь. Известный американский герпентолог Карл Шмидт занимался изучением змей более 40 лет. В 1957 году его укусила одна из подопытных, но даже понимая, что умирает, Шмидт в научных целях отказался от медицинской помощи и до своей последней минуты на этом свете продолжал записывать в блокнот испытываемые им симптомы. И ворковал с укусившей его тварью, как с любимой собачкой. Вот это учёный!

– Послушайте, ну нельзя же так! – с негодованием воскликнула журналистка. – Он же был самый близкий вам человек! Вы всё про науку, да про науку, но есть же Бог, Душа! Разве настоящая любовь не способна творить чудеса?! Неужели Сергея нельзя было попытаться спасти?! Вы же специалист и как я понимаю знаете об этом вирусе больше других. Будь я на вашем месте я бы..

– Что вы? – с ледяной улыбкой усмехнулась Зоя.

– Если бы такое случилось с моим любимым, я бы его отняла даже у смерти! Выгрызла бы! С того света вытащила!

Зоя задумчиво процитировала какого-то писателя:

– Библейский Лазарь умер от болезни в рассвете сил, пролежал три дня в пещере-склепе, но Христос воскресил его, потому что очень любил, любил больше других. И вот друзья Лазаря устроили пир в его доме. Все пили и смеялись, пока кто-то любопытный не спросил: «Послушай, Лазарь, а расскажи, как там было-то за гробом?» – и гости впервые вгляделись в жуткое лицо воскрешённого мертвеца и прочли в его глазах ответ, как оно было там. И гости бежали прочь. Лазарь, в прошлой жизни беззаботный весельчак, сильно изменился…Ибо «три дня он был мёртв: трижды восходило и заходило солнце, а он был мёртв». Такое не проходит даром.

Зоя замолчала, а потом вдруг изменилась в лице:

– Представляю как он голоден. В парке вряд ли осталась добыча для него…

Потом она с грустью покачала головой и часто захлопала короткими ресницами:

– Если бы я могла, я бы всё вернула назад. Он был хорошим мужем, у нас были тёплые отношения… Но я не смогла уберечь его, и теперь он мёртв.

– Мне очень жаль, – сочувственно вздохнула Ксения.

– Вам жаль? – переспросила Зоя и обожгла Ксению странным взглядом, но тут же будто спряталась обратно за беззлобной ностальгичностью: – Ах, чего теперь об этом говорить! – Зоя вытерла влажные глаза платком, провела перед своим лицом рукой, словно отгоняя прочь грустное наваждение.

– Ну ничего, скоро придёт ответ из немецкой лаборатории, куда мы отослала образцы. Её руководитель Маркусу Краузе был другом Сергея.

– Он тоже такой же честный и благородный?

– Ага, как олень! – чему-то захихикала хозяйка лаборатории, впрочем добавила очень серьёзно: – Просто я ему доверяю. И очень жду ответа от него. Маркус такой же талантливый, как Сергей, и я очень рассчитываю на его помощь…

Зоя спохватилась, что всё она говорит одна. По её просьбе Ксения поведала о собственных злоключениях, о гибели коллег под гусеницами танка.

– Это закономерно, что у военных сдают нервы, – не удивилась чудовищному случаю Зина. – У многих остались семьи в городе – разрешение на их эвакуацию долго не давали, а потом и вовсе отменили. Многие военные, которых ввели в город, сами заразились. Вскоре после того как началась эпидемия, я видела, как на броне стоявшего возле Пушкинского музея БТР-а сидел десантник и дико хохотал, поливая прохожих из автомата. Он продолжал смеяться и стрелял и после того, как в него кинули гранату из другого бронетранспортёра. Он, кажется, не прекратил смех и после того, как ему взрывом оторвало голову…

Только теперь Звонарёва вспомнила, что на башне злополучного танка, что раздавил их съёмочный автобус, белой краской было выведено «здесь внутри черти». И почти с мольбой обратилась к исследовательнице:

– Вы должны скорей сделать вакцину! Это будет великим открытием.

– Да, пожалуй, на Нобелевку потянет, – с лёгкой небрежностью согласилась Зоя. – Как говорил мой Сергей, если нам удастся сделать хороший препарат этим мы окажем неоценимую услугу человечеству. И нобелевка – самое меньшее, чем спасённое человечество сможет нас отблагодарить. И кое-что нам удалось…

– Неужели у вас есть вакцина?!

– Да, я знаю, я большой талант, – без ложной скромности согласилась хозяйка бункера, – я ведь Зоя, а это расшифровывается как «Золотая Я», в том смысле что бесконечно талантливая… В моей коллекции палеовирусов нашлось несколько похожих образцов, изучая которые мы с Сергеем с самого начала думали о вакцине. Со временем наша коллекция пополнилась прекрасными образцами новейшего вируса от недавно заражённых, и мы смогли сравнить их. Но нужно ещё дождаться ответа из Германии.

– Да, да, я знаю, – предвосхитила призывы собеседницы Зоя, – мы должны спешить, пока зараза не вырвалась за пределы города. Но прежде чем передать препарат военным, надо убедиться в его эффективности. Пока это лишь набросок. Наша экспериментальная вакцина по всей видимости работает только два часа. В течении этого времени заражение невозможно. Так мы надеемся…

– Только два часа? – не могла скрыть разочарования Ксения.

– Да, пока два часа – подтвердила Зоя. – Но это уже что-то. Пока вакцины немного – всего десять доз накоплено. Ведь у нас тут не фармакологическая фабрика, возможности очень скромные. И мы толком не успели её ещё испытать. Кстати, не хотите стать первой привитой испытательницей?

Зоя внимательно вглядывалась в лицо Ксении, будто видя её насквозь.

– Вы ведь журналистка, – она улыбнулась, показывая что отнекиваться бесполезно. – Ваши сказки про психфак оставьте для кого-нибудь другого. Профессиональное любопытство, постоянно написанное у вас на лице, трудно скрыть. И потом такая возможность вписать своё имя в историю… Ну, решайтесь! – Зоя будто дразнила её, глядя, как она теряется и немеет.

Ксения почувствовала себя кроликом, разложенном для препарирования на секционном столе. А Зоя ждала. В ней постоянно играла ртуть, переливалась, каталась упруго, рождая электрическое поле, сопротивляться которому не было сил..

– Боитесь? – улыбнулась исследовательница как-будто сочувственно, однако её глаза блестели, и похоже, ей нравилось играть на чужих нервах.

– Ладно, я пошутила, можете выдохнуть. Долг настоящего учёного – проводить самые опасные испытания на себе. Скоро я войду в помещение с зомби и позволю им укусить себя. Другой альтернативы, кроме как испытать вакцину на себе, я не вижу.

Остаток вечера Зоя была сама любезность с гостьей, даже проводила Ксению до двери её каюты.

– Ну всё до завтра! – дружески помахала учёная на прощанье Ксении. Спокойной тебе ночи. Барби.

Она повернулась и пошла по коридору. Ксения отчего-то продолжала стоять на пороге своей комнаты и глядеть вслед хозяйке. Зоя вдруг остановилась, будто почувствовала её взгляд, повернулась, у неё стало совершенно ужасное выражение лица, глаза полные ненависти:

– А ведь ты, дрянь, моего Серёжу – скальпелем в глаз…Ты хоть понимаешь, зараза, что тебя убить за это мало?!

Ксения юркнула к себе в норку и услышала через захлопнутую за собой дверь, как железная кнопка зарыдала в голос:

– Серё-ёженка! Соколо-ол ты мо-ой ясно-оглазый!