Текст книги "Москва – город проклятых (СИ)"

Автор книги: Антон Кротков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 46 страниц)

Глава 110

Идущий немного впереди сталкер продвигался с большой осторожностью, осматривая каждую щель, даже стыки чугунных тюбингов, чтобы не прозевать место, откуда им может угрожать опасность. На каждом шагу им встречались путейские эмалевые знаки, иногда попадались белые стрелки, указатели телефонов и сами шахтные телефоны, заключенные в защитные металлические кожухи, которые висели каждые пятьсот метров; при необходимости по телефону можно было вызвать диспетчерскую…Вот только вряд ли им кто-то ответит, ибо метро выглядит вымершим, как и город над ними: пассажирские поезда не ходят, тока нет, освещения, естественно, тоже.

Козырев знал, что они направляются к входу в секретное метро-2. Сам он им, как глава государства, ещё ни разу за время своего президентства не пользовался. Но естественно знал о существовании правительственной «подземки». Знал, что под Москвой со времён Сталина существует целая сеть тоннелей, не уступающих в размерах городскому метро. «Второе метро» – называли эту сеть допущенные к секретной информации сотрудники девятого управления ФСБ. Как-то у Козырева вышел разговор на эту тему с начальником охраны. Владислав Викторович не очень понимал, какая необходимость в 21 веке в таком техническом пережитке, содержание которого выходит государственному бюджету в копеечку.

– В сорок первом на ноябрьские праздники собрание проходило в метро! Там был Сталин! – запальчиво повысил голос Захар Хромов, раздосадованный, что шеф не понимает очевидного.

– Знаю. Это все знают, – пожал плечами Козырев. – На станции «Маяковская» по-моему дело было. Ну и что?

– А то! Что прибыл Хозяин с охраной из тоннеля на специальном поезде! До этого он был в ставке! – торжествующе объявил Старик. – Есть много секретных веток, по которым можно быстро и безопасно попасть в любую точку в Москве. А ещё во Внуково! И в Шереметьево! Брежнев, Косыгин, Громыко и другие члены Политбюро могли неожиданно и загадочно возникнуть в аэропорту перед самым отлетом самолета, и никто не видел прибывших машин, кортежа, свиты…

В конце того разговора Захар предложил шефу как-нибудь опробовать подземную трассу, и он согласился, но потом всё как-то недосуг было. Да и зачем, если из Кремля до «Внуково» всего пять минут лёту? Но как теперь выяснялось: быстро не означает безопасно. Если бы вчера охрана напомнила ему о подземном пути, то он мог бы безопасно переправить в безопасное место свою семью и сотрудников! Только Хромов почему-то даже не заикнулся об этом, а он в суматохе и не вспомнил. Хотя с другой стороны наверняка с советских времён в девятом управлении существуют специальные инструкции как эвакуировать первых лиц и их окружение в случае серьёзной угрозы…

Козырев слышал, что переходы к секретным линиям существуют едва ли не на всех центральных станциях обычного метро. И ждал момент, когда они окажутся перед дверью, за которой начинается особая линия. Тем более, что глаз регулярно натыкался то на загадочную шахту, то на вентиляционный колодец или решетку.

Но совершенно неожиданно выяснилось, что они уже перешагнули запретную границу. Минут за десять до этого Козырев вслед за проводником подлез под решетчатые ворота, но Казбек не счёл необходимым что-то сказать по этому поводу и Влад не придал особого значения. Не заметил он и мину-ловушку, которую Казбек успел снять. Охранник сделал это как бы походя и Козырев решил, что это просто какая-то проволока. О том, что кто-то оставил сюрприз из двух осколочных гранат тому, кто решит сунуться на запретную территорию, Влад узнал лишь теперь.

– Растяжка поставлена недавно, я там след видел, – скупо обронил Казбек.

После такого сообщения Козыреву стало совсем не по себе. Зато теперь он жадно выискивал признаки «особости» места, куда ни один посторонний не сможет проникнуть. Но яркий луч проводника освещал всё то же круглое чрево туннеля с двумя нитками уходящих во мрак рельсов. Но эта одинаковость была обманчива, ведь тайный тоннель имеет массу секретов. Он связан с правительственными особняками и многоярусными системами бункеров, которые оснащены собственными электростанциями, родниками и артезианскими скважинами, электростанциями. Там есть улицы площади и переулки. Это настоящие автономные города, которые при необходимости легко изолируются от наземной Москвы после закрытия герметичных дверей и ворот. Включив гидравлические запоры и отрезав, наглухо отстранив себя от поверхности, обитатели подземной Москвы прервут все связи с внешним миром. Сами они могут с комфортом прожить на глубине многие месяцы, – запасов пищи и всего остального на складах запасено в изобилии. Наверное, после начала эпидемии эти бункеры не пустуют, избранная публика считающаяся цветом нации пережидает в безопасности и сытости суровые времена…

При этом Козыреву почему-то в голову не пришло, что он первый кандидат в жители подземного ковчега, зато он подумал о простых москвичах, что идут сейчас мимо Политехнического музея и памятника героям Плевны у Ильинских ворот, – никто из них не подозревает, что находится под ногами. Здесь на глубине десятков и сотен метров проложена сеть подземных дорог, которые ведут далеко за город, на десятки километров – в леса, к пригородным шоссе, в укрытия и на аэродромы. Где-нибудь на лесной опушке устроен отлично замаскированный выезд к объекту военно-стратегического значения. Например, один такой туннель тянется от глубинных бункеров Кремля на юго-запад, через Воробьевы горы и Раменки к аэродрому Внуково.

По другой ветке можно из Кремля с ветерком домчаться «кротовыми ходами» в Домодедово или в правительственный лесной пансионат Бор, где устроен резервный бункер для правительства и Генерального штаба. Еще один тоннель ведёт из центра Москвы в сторону Можайска, где находиться резервный командный пункт военно-морского флота и т. д. По рассказам Захара Хромова, таких маршрутных туннелей, за многие десятилетия прорыли во все стороны десятки.

Причём, чтобы попасть на одну из секретных станций (а оттуда на поезде покинуть город или укрыться в элитном бункере), не обязательно находиться Кремле. В некоторых московских домах, где проживала советская элита или размещались спецслужбы, а ныне охотно селятся люди из его ближайшего окружения, имеются специальные лифты, что-то вроде комфортабельной шахтной клетки для спуска на глубину. Одним из таких домов является знаменитый желтый дом с башенкой на Смоленской площади, построенный после войны по проекту академика Жолтовского. С торца дома располагается вход в обычное метро, но жильцы дома, среди которых было немало высоких чинов из госбезопасности, всегда могли пользоваться и другим метро, куда имели доступ только они: отдельная ветка подходила к Лубянке. Не удивительно, что вскоре после начала эпидемии десятки высокопоставленных чиновников самого высокого ранга и финансовых тузов просто испарились из города. «Вот только главе государства и его аппарату почему-то никто не напомнил о самом быстром и безопасном способе эвакуации», – ещё раз с досадой подумал Козырев…

Глава 111

За всеми этими размышлениями он вместе с проводником отмахал добрые десять километров, а может и более того.

Неожиданно контактный рельс, на который подавали напряжение для движения электропоездов, оборвался. Сам Козырев этого бы даже не заметил, но Казбек был опытный проводник и сразу остановился. Хмурый и озабоченный, он стал осматриваться. А за ним и Влад настороженно завертел головой. Судя по множеству проходящих сквозь бетонную переборку силовых кабелей, тоннель не выглядел заброшенным. Вот только неизвестно сработает ли звуковая и световая сигнализация, предупреждающая об опасности.

Казбек взглянул на часы.

– Как часто тут могу ходить составы? – с беспокойством спросил проводника Козырев. – Может нам поскорей убраться отсюда, унести ноги подобру-поздорову, пока нас чем-нибудь не переехало?

Не любящий разбрасываться словами как все кавказцы, Казбек не торопился с ответом и Козырев сделал несколько шагов в сторону, внезапно он услышал у себя за спиной.

– Стойте, там где стоите, – Казбек произнёс это чужим холодным голосом.

Президент повернулся и с изумлением обнаружил нацеленное себе в лоб дуло пистолета, который навёл на него верный телохранитель.

– Постарайтесь, пожалуйста, не дёргаться, господин президент, – сохраняя поразительную вежливость, попросил охранник. – Тогда вы умрёте быстро и не почувствуете боли.

Такого Козырев не ожидал, ведь там на Кавказе, откуда парень родом, они ему обязаны многим.

– Почему?

– Мне очень жаль, но мне только что пришёл приказ ликвидировать вас.

– От кого?

– От моего непосредственного начальника.

– От Захара?! – такого поворота Козырев ожидал ещё меньше.

– Как вы хотите, чтобы я вас убил? – спросил горец и предложил: – Могу в сердце…или в голову. Хотите, можете помолиться или может быть у вас есть какая-то просьба? Что-нибудь передать родным? Обещаю – просьбу исполню.

– Совесть хочешь облегчить? Не получится, ты изменил присяге и предал меня. Поэтому будь ты проклят, Иуда!

Телохранитель лишь покачал головой и нажал курок.

* * *

Вас Вас всё-таки добился своего: человек с мешком на голове ткнул в него пальцем. Капитан быстро попрощался со старухой, осторожно, чтобы не разбудить, погладил на прощание спящую Вику. Ему велели снять верхнюю одежду, после чего крепко стянули руки за спиной в локтях.

Прежде чем отвести избранных для жертвоприношения в сквер и запереть в клетки, их пока оставили в покое. У бандитов ещё оставалось тут важное дело. К ним уже спешил на полусогнутых бригадир, бережно неся в выставленных перед собой руках мешок с собранной данью.

Внезапно прикрывающая улицу со стороны сквера баррикада разлетелась в щепки. Её, словно бронированный дредноут разрезал бульдозерным ножом-тараном диковинный грузовик в серо-синей полицейской окраске с решётками на окнах кабины. Лавиной и ураганом пронёсся он по лице. Собственно именно так спецавтомобиль, предназначенный для борьбы с уличными беспорядками, оснащённый водомётом и приспособлением для разрушения баррикад и завалов, и именовался. То есть официально его название звучало «бронированный водометный спецавтомобиль ЛУВР „Лавина-Ураган“».

Выскочившие из броневика автоматчики в полной омоновской экипировке немедленно начали крошить из автоматов растерявшихся братков. На глазах Вас Васа происходило то, что всегда происходит там, где временно образуется вакуум власти – крупные хищники истребляют мелких. Организованная преступность не могла противостоять лучше подготовленным и оснащённым полицейским.

Некоторые бандиты попытались удрать, но броневик быстро настиг их. Те, кто сумел избежать пуль, были раздавлены мощными колёсами. Раненых отморозков добивали выстрелами в голову.

Едва стрельба закончилась, обитатели улицы потянулись от костров к броневику, чтобы засвидетельствовать лояльность и почтение новой власти. Правда особой радости по поводу победы стражей порядка не чувствовалось. Бригадир, которого спугнула стрельба, очухался и тоже поспешил на поклон к победителям, вручив их командиру собранную дань.

Вернувшийся вскоре к костру представитель их семейства уныло сообщил старухе, что сегодня им пришлось заплатить за охрану дважды; и что новая ментовская крыша повысила размер сборов за безопасность всей их улице почти вдвое, объяснив это тем, что теперь их будут защищать профессионалы, и что никакой дани они взимать с населения не собираются, а речь идёт о налоге на содержание полиции.

– Видели что у них на борту написано? – уныло кивнул посланец на броневик: – «Закон и порядок», вот как! А это удовольствие не из дешёвых.

Вскоре к их костру подполз тяжелораненый бандит, тот самый подручный главаря, что недавно так упивался своей ничтожной властью. Окровавленными губами он молил не дать ему истечь кровью, перевязать, позволить напиться, но натолкнулся на полнейшее равнодушие.

А со стороны сквера неслось голодное завывание ходячих мертвецов, которые не обнаружив в сквере законной дани, направятся прямиком сюда. Перепуганные гражданские сами поволокли намеченных к закланию друзей и сородичей к полицейскому грузовику.

Вместе с четырьмя другими несчастными Вас Вас привезли в сквер. Здесь их раздели до гола. Автоматчик торопливо стал понукать Сенина прикладом автомата скорее забираться в пустующую клетку, которую ещё предстояло подтянуть повыше: голодные безумцы не сразу должны насытить свои животы, их требовалось занять до утра. Заталкивая смертника в клетку омоновец беспрестанно тревожно оглядывался, торопясь скорее вернуться под защиту брони. Вас Вас вдруг увидел в руках старшего полицейской команды свою скрипку. Омоновский начальник в чине прапорщика явно не знал на что употребить случайный трофей.

– Прошу вас, позвольте мне сыграть на ней напоследок! – попросил Вас Вас.

Прапорщик очень удивился, и неожиданно согласился:

– Ладно поразвлеки это стадо упырей напоследок. Они наверняка оценят. Возможно даже, не сразу начнут жрать.

Вас Васу развязали руки. Перед тем как с благоговением принять инструмент он опять взглянул на свою руку, она ещё годилась для смычка.

Вместе с клеткой бывшего капитана подтянули на высоту. Вскоре полицейские уехали. И почти сразу появились зловещие тени. Они приближались со всех сторон. Мужчина приложил скрипку к щеке и заиграл. Звук показался ему божественно прекрасным, ещё никогда в жизни ему не удавалось извлекать ничего подобного. Музыкант играл на простенькой скрипочке и слёзы катились по щетине его щёк, он думал о том, как странно, что именно теперь открыл в самом себе струны подлинного таланта, которого прежде не знал. И в этот миг горького, мучительного счастья Вас Вас понял, что так долго жил именно для этих минут.

Глава 112

Бутырка

– Эй, что ты там возишься? Когда, наконец, ты выполнишь своё обещание? – торопили Легата из-за запертой двери камеры надзиратели.

– Да пошли вы! – сквозь зубы выругался Стас и нежно погладил дочь по голове. Для него Оксана ни смотря ни на что – просто тяжело больной ребёнок. Некоторые родители отвозят неизлечимо больных детей в специализированные учреждения и как-то живут дальше, но они с женой не из таких.

– Не бойся, я не позволю им сделать тебе больно.

В ответ Оксана лишь мычала и пыталась прокусить ему плечо, но детские зубы всё не могли достать до кожи.

– Ну что ты, что ты, – пытался Стас успокоить дочь. Но Оксана всё-таки вонзила в него зубы. Инстинктивно он издал короткий стон. Она тут же вырвалась и диким котёнком снова метнулась в дальний угол. Оттуда за ним пристально наблюдали светящиеся голубоватым огнём глаза маленького хищника.

– Ну хватит, – спустя какое-то время объявил голос за дверью. – Раз ты сам не можешь прикончить заразную, мы сделаем это за тебя.

Звонко лязгнул замок и сразу пятеро надзирателей перешагнули через порог камеры. Сердце Легата бешено заколотилось. Нет, просто так он им не позволит отнять у него дочь! Стиснув зубы, бывший офицер спецназа бросился на вошедших: первого, ближайшего, он рубанул ребром ладони по горлу, вырвав у него из рук автомат с примкнутым штыком, другого – свалил на пол подсечкой и без колебаний проткнул штыком, а оставшихся, расстрелял в упор. Он словно обезумел, готов был убивать всякого, кто сунется.

Отстояв своё сокровище, Легат наслаждался наступившим спокойствием, не обращая внимания на разбросанные по камере трупы. Главное, что он и дочь вместе! Ну что ж, раз так получилось, что эта тюремная камера стала их пристанищем, надо было обживаться. Правда прокушенное плечо всё больше наливалось странной болью, впрочем ему было на это плевать. Восторг переполнял душу Легата. Каждой клеточкой своего тела он ощущал блаженство, будто очнувшись для настоящей жизни после длительного беспамятства… Что-то творилось с ним, что-то очень необычное.

В коридоре долго царила гробовая тишина. О побеге Стас даже не помышлял, хотя дверь камеры была открыта. Но он прекрасно знал, что им не позволят вырваться за пределы тюремного корпуса. Да и куда бежать? Нет, эта камера его последний бастион, отсюда он не выйдет, потому что никогда не отдаст им дочь.

Через час дверь вдруг с лязгом захлопнулась, в ней открылся глазок, чей-то удивлённый голос протянул:

– Во-о-о-т гад! Всю смену порешил!

Ещё минут через двадцать Легат услышал снаружи настораживающую возню. Плевать. Ни черта он больше не боится. Пусть хоть медведя к нему заталкивают! Лежать косолапому с распоротым брюхом, издавая предсмертный хрип… Амбразура в двери снова отворилась и Стас услышал заместителя тюрьмы майора Рюмина:

– За убийство сотрудников тюрьмы, сволочь, мы тебя из огнемёта выжгем прямо в этой камере. Готовься! Вот ведь зверюга, пятерых моих людей порешил! Лучших сотрудников! Полынин, готовь огнемёт!

* * *

Владислав Козырев ждал, что пуля пробьёт ему череп и раскалённым шилом пронзит мозг, но прежде чем прозвучал выстрел за спиной у Казбека, в нише на стене туннеля, что-то ожило и зашевелилось. Президент первым заметил блеснувшее стёклышко видеобъектива, затем и предавший его охранник тоже что-то почувствовал, он резко обернулся и посвятил фонарём. На них смотрела небольшая камера. Она притаилась в тёмной щели и только теперь, когда мужчины приблизились вплотную, обнаружила себя. Хитрющая! Словно и впрямь своей электронной начинкой может что-то соображать.

Козырев остолбенел и боялся пошевелиться: объектив был нацелен прямо на него! Особенно вызывал неосознанные опасения какой-то ящик позади камеры – со множеством отверстий, вид его категорически не нравился Козыреву, ящик напоминал ему установку залпового огня только в миниатюре.

Камера ещё на пару секунд задержалась на Козыреве и перенацелилась на Казбека…

То, что произошло, невозможно было просчитать заранее. Предложив Козыреву на прощание нанести особый «городской» камуфляж на лицо – для того, чтобы рассредоточенные по городу системы видеонаблюдения не могли его идентифицировать, – начальник личной охраны президента Захар Хромов словно в воду глядел: подкараулившая их с Казбеком спецаппаратура не сумела опознать президента по внешности, иначе поступившая в единую систему поиска и слежения оперативных служб команда немедленно бы отдала приказ на уничтожение.

Зато Казбек вдруг запоздало осознал, в какую ловушку попал. Он вдруг дёрнулся, издал яростный возглас и попытался сдёрнуть со своей шеи подаренный ему за верную службу президентский жетон, в который был вмонтирован электронный чип с личными данными своего владельца. Но «Ящик Пандоры» сработал на опережение: он дёрнулся, пыхнул, сверкнул белым пламенем и выплюнул рой металлических дротиков, которые утыкали лицо, грудь и живот предателя, превратив его в подобие дикобраза. Всё произошло в мгновение ока.

Владислав Козырев стоял поражённый, медленно приходя в себя. В трёх шагах от него дёргался Казбек, он оказался поразительно живуч.

Козырев нагнулся над охранником, чтобы оттащить его с рельсов и вдруг почувствовал ладонью как вибрирует рельс, Влад резко оглянулся, яркий свет фар ослепил его: быстро, но почти бесшумно надвигался поезд.

Глава 113

Москва, Метро-2

Протяжный хрип сам вырвался из пересохшего горла. Собственный голос удивил Козырева: так, едва слышно стонут умирающие. А он хотел жить, а ещё больше – пить. Можно было поискать флягу среди растерзанных останков проводника, но духа не хватало. Влад не смел. Тяжёлые катки переехали Казбека почти пополам. По бёдрам. Так что туловище должно лежать отдельно, а ноги отдельно… Поезд раздавил Казбека и умчался. Локомотив налетел очень быстро, без гудка. В одно мгновение промчался по тому месту, где стоял Казбек и исчез за поворотом туннеля..

Жажда становилась невыносимой. Козырев устало прикрыл глаза и тут же открыл: померещились смутные фигуры, появившиеся из-за поворота туннель, оттуда, куда умчался поезд. Впрочем, похоже, что не померещилось. Да, так и есть, какие-то люди направлялись в его сторону. Влад подал голос и помахал им рукой.

Вскоре они подошли, шестеро плечистых высоких парней.

– Наконец, мы вас нашли, господин президент! – мужественным голосом произнёс один из них.

– Вы кто?

– Первая пионерная рота 217-й гвардейский парашютно-десантный ордена Кутузова полк, 98-я гвардейская воздушно-десантная Краснознамённая, ордена Кутузова дивизия имени 70-летия Великого Октября – бодро отрапортовали из мрака.

– Гвардейцы… – с удовольствием повторил Влад. – Разведбат, что ли?

– Так точно! 215-й отдельный разведывательный батальон – отвечали парашютисты.

– Временно прикомандированны к поисково-спасательной службе 478 авиабазы ВКС.

– Поисковая партия мы.

– Разыскиваем вас уже который день, господин президент.

Что ж, пожалуй только в армии его по-настоящему любят, с удовольствием подумал Козырев.

– Поднимайтесь, господин президент, – вдруг стал торопить его командир разведчиков.

– Сейчас, ребята, только с силами соберусь.

– Тогда хотя бы уберите ноги с рельса, а то станете как Рузвельт.

«Почему Рузвельт? Какой Рузвельт? Теодор или Франклин?» – с недоумением соображал Козырев.

– Тот который на инвалидной коляске правил, – подсказал ему старший разведчик. Влада будто током дёрнуло, он вдруг понял, что никаких парашютистов рядом нет, он разговаривал с ними во сне. Зато с той стороны, откуда они появились, опять бесшумно приближался состав. Козырев едва успел убрать ноги с рельса, и по нему прокатились платформы с какими-то ящиками, толкаемые дизель-локомотивом, мотовозом.

Прокатившись ещё метров сто, состав звякнул сцепками и буферами и остановился. С подножки «паровозика» спрыгнул машинист, посвятил на Козырева фонарём, и бросился к нему:

– А я всё гадал: показалось мне или нет! – взволнованно дыша, словно после долгого бега, рассказывал он. – Думаю надо всё-таки остановиться и взглянуть. Смотрю а у моей старушки весь передок забрызган кровью… Решил тогда вернуться и проверить, может ещё кто был там.

Машинист беззлобно выругался на Козырева, осмотрел перееханное его машиной тело, озадаченно почесал в затылке.

– Довезите меня до станции, – попросил Влад, прикрываясь от слепящего света фонаря, по этой же причине он не мог видеть лица этого человека, но по говору перед ним простой выходец из народа. Когда-то первого из царского рода Романовых тоже спас от грозящей ему погибели простой русский человек…

– Нам пассажиров брать категорически запрещено – пояснил мужичок, и посвятил фонарём на ноги Козырева. – У вас ведь 42-й размерчик?

– Да, – подтвердил Козырев, ещё не понимая куда клонит машинист.

– Отличные ботинки – похвалил тот, в ком Козырев по наивности надеялся встретить нового сусанина, и невозмутимо сообщил:

– Мне бы хотелось их получить.

– А я в чём? – растерялся президент.

– А вы снимите те, – радушный дядька указал Владу на отдельно валяющиеся ноги Казбека, – всё равно они ему больше не понадобятся.

– Я не стану этого делать.

– Хорошо, тогда давайте махнёмся: я вам свои, а вы мне свои, у меня в кабине запасные сапоги есть.

Машинисту также приглянулась куртка Козырева с гербом России. Взамен он по уже отработанной схеме предложил свой железнодорожный бушлат:

– В нём тебе, мил человек, даже теплее будет и вообще он больше подходит для здешнего климата.

Влад натянул чёрную спецовку, одежда с чужого плеча неприятно пахла, в ней было некомфортно, но ушлый «паровозник» убеждал:

– Смотри, здесь светоотражающие вставки вшиты, так что в следующий раз тебя поезд точно не собьёт!

Можно было ехать, но Козырев стал говорить, что нельзя оставлять мёртвое тело, надо его забрать, чтобы как-то похоронить, по-людски.

– Зачем? – удивился машинист. – Он вам родственник?

– Нет.

– Тогда не вижу причин это делать. Крысам тоже надо что-то есть. А то они стали в последнее время нападать на ремонтников, иной раз сам боюсь из кабины вылезти посреди перегона, если какая-то заминка случается вроде этой. Это раньше в случае ЧП требовалось писать объяснительные, сообщать в полицию, а нынче за мертвеца спроса с нас никакого не будет. Так что не тревожь его прах, а то возни будет столько, что сам не обрадуешься…

Машинист и Козырев один за другим поднялись по железному трапу. В кабину Влад залез в одних носках. Машинист уселся на своё место и коротко обернулся к пассажиру:

– Если что, запомни: ты мой новый помощник вместо заболевшего Петренко – на подмену вышел, понял? – И кивнул Козыреву где ему переобуться.

Состав плавно возобновил движение.

* * *

Стас Легат знал, что выхода отсюда ему нет и смирился, что умрёт в этой тюремной камере. Но вместо обещанной майором Рюминым раскалённой струи из огнемёта, в двери неожиданно снова открылся глазок и посетитель знакомым голосом местного доктора предложил ему сделку:

– Я пришёл спасти вас, но для этого вам придётся принять мои условия, ибо я не хочу, чтобы вы с порога размозжили мне голову о стену вашей камеры.

– Я хочу лишь помочь вам и вашей девочке, – убеждал доктор через дверь, но Стас ему не слишком верил, в его голосе ему слышалась фальшивая интонация натужного дружелюбия…Впрочем, сейчас он принял бы помощь даже от дьявола.

В лоток для еды Легату передали пластиковый шпагат, которым он сам связал себе руки и ноги, затянув путы зубами. Только после этого дверь приоткрылась и посетитель с большой опаской вошёл в камеру.

– М-да, впечатляет…, – поёжился он, увидев трупы убитых надзирателей, после чего поднял тревожные глаза на Легата:

– Вы понимаете что с вами происходит?

– Ничего со мной не происходит, – спокойно ответил Стас.

– Но обычный человек не способен умертвить пятерых крепких мужиков! Даже если по ситуации это ему очень надо.

– Тем хуже для него, – пожал плечами Легат. – Я рано усвоил, что этот мир бывает безжалостен к слабакам.

– Да, с такой логикой не поспоришь, – отчасти согласился врач. Вернувшись к деловому тону, он рассказал Легату, что охранники не хотели его к нему допускать. Убеждали не рисковать, потому что, мол, бывший капитан совсем «озверел», и как все гоблины чертовски коварен.

– Я не послушал их, и даже, как можете видеть, не надел перчатки и маску, – доктор грустно улыбнулся. – Что толку соблюдать предельную осторожность, если тебе приказано войти в клетку к разъярённому льву! Достаточно того, что вы стреножили себя по моей просьбе, хотя я осознаю всю символичность выданных вами мне гарантий… Но я обещал новому начальнику тюрьмы…вы ему просто необходимы. – Тут доктор заметил кровь у Легата на плече и пришёл в смятение:

– Вас снова укусили?!

– Совсем не сильно, уверен, ни один крупный сосуд не затронут – заверил Стас.

– Она? – кивнул врач.

– Она не специально, – отец с нежностью взглянул на дочь, которая удивительным образом вернулась в нормальное состояние и теперь мирно посапывала с ангельским выражением личика на кровати.

Доктор с потерянным видом присел на кровать, стал осматривать спящую Оксану, потом объявил, что должен взять кровь на анализ.

Стас терпеливо позволил забрать у себя целый шприц вязкой голубоватой жижи, но когда доктор вытаскивал иглу из вены маленькой дочери и она дёрнулась и заплакала во сне, Легат чуть не удавил криворукого эскулапа! Только предусмотрительно предложенные доктором путы не позволили ему это сделать. Бывший спецназовец содрал себе кожу, пытаясь освободиться от верёвок, но крови не было, как не текла она и из открытых свежих ран, которые он получил когда его недавно избивали урки.

– Спокойно! – крикнул ему перепуганный врач. – Спокойнее, я не причиню вашей малышке лишних страданий.

Но так как Стас продолжал дёргаться и рычать, пытаясь добраться до обидчика дочери, доктору пришлось срочно позвать на помощь надзирателей, которые сбили связанного с ног и вытащили доктора из камеры.

Спустя какое-то время дикий приступ агрессии прошёл, теперь Стас сам не понимал какая муха его укусила, ведь если бы не врач, местные вертухаи с удовольствием бы уже поджарили их с дочерью из огнемёта! Но вместо благодарности нормальный дядька чуть не пострадал от его рук! В следующий раз он уже не станет рисковать, чтобы спасти их к Оксаной.

Но Стас ошибся, спустя наверное часов десять доктор снова появился на пороге его камеры, и с порога объявил всё ещё связанному по рукам и ногам узнику, что должен с ним переговорить с глазу на глаз. По знаку врача надзиратели даже освободили буйного узника от пут, но Легат снова проявил скверный характер:

– Без дочери я никуда отсюда не выйду. – Капитан сидел на кровати и растирал затёкшие запястья, Оксана испуганно выглядывала из-за отцовского плеча. Врач с опаской присел рядом, улыбнулся девочке и, глядя в глаза её отцу, пообещал:

– Даю слово, что пока мы будем беседовать, с малышкой ничего не случиться.

Выражение его глаз внушило Стасу доверие:

– …Хорошо, – нехотя согласился он, – но предупреждаю, если с её головы упадёт хоть один волосок, я вас замочу… Всех!