Текст книги "Сказки Долгой Земли (авторский сборник)"

Автор книги: Антон Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 77 страниц)

В супермаркет вернулись под вечер, когда западная стена стекляшки запылала розовым золотом, а пиковый поток покупателей пошел на убыль.

– Этот Кирсан себе на уме, – неодобрительным шепотом заметила Глория, узнав, у кого они побывали в гостях. – Не будь он колдуном, я бы выразилась хуже.

– А что такое? По-моему, славный дядька.

– Мы к нему обращались, когда на Марианну навели порчу. Кто-то из покупателей, она сама виновата – вертится, тараторит, передразнивает, ты же ее знаешь. Недавно было, перед тем как ты у нас появилась. Порекомендовала его Злата Новашек – ага, спасибо ей за это!

– Он, что ли, не смог снять порчу? – удивилась Лерка.

– Снял-то мигом, для него это раз плюнуть. И такой добрый, сказал, что за пустяки денег брать не станет, заместо этого пришлет к нам свою экономку за продуктами – и будем в расчете. Папа согласился. А экономка приехала в арендованном микроавтобусе и вывезла за бесплатно чуть не полмагазина! Можешь себе представить? С этими старыми колдунами лучше не связывайся, боком выйдет.

Лерка сочувственно кивнула, стараясь сохранить на лице выражение мировой скорби.

Порывшись в картотеке, которая хранилась в картонках из-под обуви, Клаурамец принес из недр своего домашнего склада запыленную коробку и достал оттуда шаманское ожерелье Иннанокисси.

Словно держишь в горсти колотый лед. Оно оказалось неожиданно тяжелым, необработанные кристаллы хрусталя и металлические цепочки с крупными грубоватыми звеньями холодили кожу не то чтобы сильно, однако это ощущение отзывалось мурашками по хребту. Нельзя эту штуку долго держать в руках.

– Не вздумай надеть на шею.

– Я и не собираюсь.

– Кто тебя знает, молодой же еще. На всякий случай предупреждаю.

Рядом с льдисто переливающимся кесейским трофеем маг выложил пачку денег, довольно тощенькую по сравнению с обычной выручкой за «свекольный зуб». Сделка состоялась.

Теперь забежать к Хусте и сообщить, что можно идти договариваться с Клаурамцем, тот якобы «вышел на людей, которые достанут то, что нужно». А Демчо с Тимом завтра спозаранку отправятся в путь. Серая Дама приснилась деду и потребовала, чтобы они пришли на встречу. Вернее, в этот раз ей понадобился именно Демчо, но дед в одиночку его туда не отпускал.

Было страшновато, ее невозможно не бояться, хотя и раньше случалось, что Демчо получал от верховной серой колдуньи персональные поручения. Чаще всего это касалось поиска информации в библиотеках, где такой личности, как Помойный Тим, светиться незачем, имидж не тот, другое дело – любознательный мальчишка, недавно окончивший школу.

Вопрос еще, как она отреагирует на задуманную им выходку… Но отступаться Демчо не собирался.

Ему повезло застать дома и Хусту, и Равула. Последнего новость насчет «свекольного зуба» явно обрадовала, просиял парень, словно в глазах зажглись лампочки. Интересно, для кого он старается? Не для себя ведь, это ясно.

Демчо налили тарелку супа с кореньями, сыром, луком, томатом и сметаной. В супе плавали волоски, словно там еще и Шмыга искупалась, приходилось вылавливать их поверху ложкой, а так ничего, вкусно. За столом зашла речь о Гиблой зоне и серых бестиях. Из разговора Демчо понял, что Равул – бывший леспех, всеобщего врага и кесу ненавидит так, что сразу и взгляд тяжелеет, и голос становится хриплым, давил бы их голыми руками…

«Он меня убьет, если узнает, кто я и чем занимаюсь».

Эту мысль сопровождал даже не страх, а такое чувство, будто стоишь посреди пустого ровного пространства под беспощадным солнцем, и ничего у тебя нет, и ни от кого не скроешься, и уйти некуда. Демчо делал вид, что ему все нипочем, и с невозмутимой миной хлебал суп.

Эгле выглядела счастливой: наконец-то! Поди пойми, зачем она вначале посылала Стаха к Трофане Тугорик, в заведомый тупик, если этот «свекольный зуб» и впрямь позарез ей нужен? Игра, конечно, присутствует, но выражение счастья самое натуральное, с настораживающей примесью так и рвущейся из души неистовой жажды. Он решил, что все-таки спросит об этом и еще кое о чем, но не сейчас, а когда дело будет сделано. Вернув долг, он получит право на расспросы.

Из дома вышел трезвый и по дороге нагружаться пивом не стал. Он собирался к Лерке.

– Господин Крагин!

Окликнули из белого лимузина, почти перекрывшего тесный облупленный проулок с ветхими балкончиками и гирляндами линялого белья.

Вот же черт… За рулем сидела Джиллина, правая рука и первая любовница Альфреда Рунге. Магичка уровня Тарасии. Памятуя об этом, Стах поздоровался очень вежливо.

– Стахей, идите сюда. Подвезу.

– Спасибо, высшая госпожа, но я просто так болтаюсь, без дела.

– Тогда прокачу, – хмыкнула Высшая.

Он, впрочем, сразу понял, что не отвертится.

– Эгле уже посылала вас за «свекольным зубом»?

– Извините… За каким «свекольным зубом»?

Искреннее недоумение. Специально тренировался перед зеркалом. Спутавшись с этими господами, Стах очень скоро понял, что, если не будешь хоть чуть-чуть лицедеем, тебя проглотят и не подавятся.

– Вы совершенно правы, я и не ждала другого ответа. Но, милый мой, я ведь не Инга… Кстати, вы знаете о том, что Эгле с Ингой свое время буквально вешались на всеобщего врага, до неприличного доходило?

– Они друг о друге это рассказывают, – обескураженно подтвердил Стах.

– Да, и каждая при этом стыдливо умалчивает о своем заинтересованном участии! Обе влопались по уши в этого мерзавца, который тогда еще был не Темный Властитель, а просто Валеас Мерсмон – беспардонное хамло под маской рафинированного вельможи, не лишенный своеобразного обаяния бретер и в придачу невероятно способный маг. Какую он применял ментальную многослойку – это нечто неописуемое и неповторимое. Впрочем, вы же не специалист, не поймете. Достаточно сказать, что никто не догадывался, как сильно он всех нас ненавидит, пока не стало поздно. А эти две шалопутки лишний раз показали, что в серьезном деле толку от них, как от иноземных цифровых игрушек: на полку поставить – шикарная дребедень, и большего не жди. Если бы та или другая сумела его окрутить, не было бы, вполне возможно, Темной Весны. Они бы его не удержали, он из тех, кто всегда сделает по-своему, наплевав на чужое мнение, но мы бы хоть своевременное предупреждение получили, и обошлось бы без таких потерь. Я до сих пор жалею о Танхале, однако этот чудесный город пришлось принести в жертву нашему нынешнему благополучию. Стах, вы же влюблены? Кто она?

– А… – он словно споткнулся на ровном месте. – С чего вы взяли?

– Это заметно, – усмехнулась Джиллина. – Знаете, Эгле ее убьет. Даже не потому, что любит вас, это у нее вряд ли глубокое чувство, и она уже успела вами насытиться, но она не выносит, когда ей кого-то предпочитают, понимаете?

– Я не влюблен, высшая госпожа, – он так взмок, что в машине запахло потом.

– Да ну, не отпирайтесь, я же не собираюсь вас с вашей пассией выдавать Эгле. Буду только рада, если сумеете ее обмануть, это подтвердит мое невысокое мнение о самоуверенной дурочке. Она же дурочка, несмотря на свой магический потенциал. Их с Ингой драки – это позорище, особенно если знать, из-за кого барышни выдирают друг у дружки волосы и печенки. А Мерсмон, обратите внимание, не польстился ни на ту, ни на другую. При всех недостатках у него всегда был неплохой вкус.

– Эфра действительно была так красива? – механическим голосом поинтересовался Стах.

– Эфра?.. Да, да, она была красивей и Инги, и Эгле, редкий экземпляр внешнего совершенства. А кончила плохо… Вашему увлечению это не грозит, я сохраню ваш секрет, честное слово.

Машина кружила по кварталам, обозначавшим границу между Птичьим Станом и Касидой. Магазины с веселыми броскими вывесками, конторы с импозантными табличками, оштукатуренные жилые дома, огороженная коваными решетками территория портала на Изначальную.

«Так чего же вы от меня хотите?»

Он не задал этот вопрос вслух, но Высшая уловила, что он дозрел, и сама перешла к делу:

– Стахей, я буду вашей должницей, если поделитесь со мной «свекольным зубом». Сколько вам обещали?

– Пока неизвестно.

– Так это же чудесно! Третью часть отдадите мне. Видите, я не жадная. И если вам понадобится моя помощь, всегда сможете рассчитывать. Мы с вами договорились?

– Да, – вздохнул Стах.

– Отлично. Если кто-нибудь еще попробует примазаться – дайте знать, я разберусь. Нечего поощрять халявщиков.

– Можно вопрос, высшая госпожа? Почему вам приходится получать «свекольный зуб» таким сложным окольным способом, если вы, при ваших возможностях, наверняка могли бы взять его без посредников?

– Не могли бы, в том-то и дело. Мы могущественны, но не всемогущи. Чтобы найти истинный «свекольный зуб», нужна особая волшба, которая людям недоступна, за исключением лесных колдунов. Тех очень мало, и жить они, как правило, предпочитают в Лесу. Приходится обращаться к магам, которые хорошо умеют прятать свои тайны. К тому же среди моих коллег нет единодушного мнения насчет «свекольного зуба». Остальное додумывайте сами… Надеюсь, до скорой новой встречи.

Закоулок между пыльными боками конторских зданий. Стах выбрался из машины. Красивая черноволосая женщина с бархатистой кожей цвета сгущенного молока и старыми холодноватыми глазами дружески улыбнулась ему на прощание.

Белый лимузин уехал, а он еще некоторое время стоял на узком тротуарчике, не в силах двинуться с места. Нет уж, к Лерке он сегодня не пойдет.

В консульстве она узнала о том, что Йонас Кормель умер в больнице от инсульта той же ночью, когда ее госпитализировали с синдромом Рухлера. Обширное кровоизлияние в мозг. Ничего непредсказуемого, покойный вел нездоровый образ жизни: чрезмерное употребление пива, наркотики, участие в массовых беспорядках, во время которых легко можно получить по голове, так что ни у кого и мысли не закралось о насильственной смерти. Его тело уже отправили через портал на Землю. Сотрудник консульства, решивший, что Лерка была подружкой Йонаса, смотрел на нее со строгим и проникновенным выражением. Хорошо хоть не прослезился. Подтверждение номер два: не только с Кирсаном, но и с Бескомпромиссным Экологом она встречалась в Стране Снов и Кошмаров по-настоящему.

Выклянчив у Берта законный выходной, Лерка отправилась в библиотеку и получила там подтверждение номер три. Ее терзали сомнения, было боязно спрашивать о Рерьяне – а вдруг такого писателя никто знать не знает? Но библиотекарь в ответ подобрела и заулыбалась: как же, наша классика, золотой фонд долгианской художественной литературы! Шеститомное собрание сочинений, бордовый коленкор с золотым тиснением, рассказ «Море за окнами» – в пятом томе. Лерка прочла и его, и кое-что еще, ей понравилось, засиделась в читальном зале до вечера. Под конец наудачу поинтересовалась, нет ли какого-нибудь кесейского словаря, а то интересно, что за язык у автохтонов.

Словарь, как ни странно, нашелся. Тонкая старая книжка с подклеенным переплетом и пожелтелыми страницами. Туземные названия долгианских растений и животных. Правильнее было бы назвать это издание энциклопедией, потому что взамен перевода чаще всего давалось краткое описание упомянутой флоры и фауны, иногда с картинкой. Лерка с любопытством листала книжку и неожиданно нашла там подтверждение номер четыре: «дийнэ» – название весеннего цветка с чудесным манящим ароматом, редкого и, как утверждается, поразительно красивого. Жаль, не было иллюстрации. Скорее всего, цветок такой же, как на спине у Проводника.

Из библиотеки она вышла в непонятном и неопределенном настроении. Все совпало. Это был не сон в обычном смысле слова. Ночная жизнь отделена от дневной неощутимой, но непреодолимой границей: к счастью или к несчастью, в Отхори без приглашения не попадешь.

Лерка сомнамбулически брела сквозь толпу, косые лучи садящегося солнца и трамвайный трезвон. Ей думалось: вот бы повернуть сейчас за угол – и оказаться в мерцающей, словно старый серебряный кофейник, ночной Танхале.

Контрабандисты выползли из жерла проржавевшей канализационной трубы усталые и чумазые, как черти. Серая Дама понаставила новых ловушек, призванных создавать впечатление, будто в подземельях все намертво завалено, и нет там никакого хода за береговую стену. При непосредственном физическом контакте иллюзорные преграды напоминали желе, через которое приходилось протискиваться, не жалея сил – притом что гуляешь не налегке, а тащишь тяжеленный рюкзак с товаром.

– Она, конечно, крута, но зачем нам такой этот самый… как его иноземцы называют… ага, квест… – пыхтел Демчо, преодолевая вязкий морок.

– Дыхалку побереги, – буркнул Тим. – Раз сделала, значит, надо. Чтобы кто попало нашими путями не шастал.

Пойманное туманами Гиблой страны эхо дневного света и вновь обретенная свобода маневра – такое блаженство, что ничего больше не надо для счастья… Так оно показалось Демчо в первые минуты. Завтра тем же путем возвращаться, но это будет завтра, а сейчас можно умыться в речке и отдохнуть. Ага, еще и кофе с пряностями сварить, как любит первая госпожа туманных земель.

Та уже поджидала их.

– Миновать границу было трудно? – низкий мелодичный голос констатировал факт без намека на сочувствие. – Так хорошо. Если кто-то ненужный, он сюда не пройдет, а если с чарами пройдет – ему тогда хуже, моя граница его остановит и съест силы. Видели, есть восхищенно смотрительные камни из застывшей смолы, мы называем их лириэдме, цветом как мед? Внутри бывают пойманы насекомые. Они так же будут навсегда пойманы. Это прекрасно, не правда ли?

Демчо внутренне поежился. Не прекрасно. Вслух произнес охрипшим с усталости голосом:

– Янтарь.

– Что это значит? – царственный поворот головы в его сторону.

– Лириэдме по-нашему называется янтарь. Наргиянси, я вам кое-что принес.

Он начал расшнуровывать клапан своего рюкзака. Тим забеспокоился: внук так и не поделился с ним своими планами, и поди угадай, что он сейчас выкинет, а вмешиваться поздно.

Вытащив тряпичный сверток, Демчо развернул истертый до дыр старый платок и протянул Серой Даме сверкающее, как чистейший лед, шаманское ожерелье Иннанокисси.

– Прошу вас, наргиянси, примите это в подарок.

После долгого молчания кесу сказала:

– Прекрасный подарок, Демчо. Тронута.

Он наклонил голову, а дед тихо вздохнул, не то с укоризной, не то с облегчением. Такую вещь, как это ожерелье, Серая Дама по-любому взяла бы, но взять-то она могла по-разному. Могла заплатить, как за обычный товар. Могла поинтересоваться, что он просит взамен. Это все было бы не то. Насчет подарков у кесу обстоит непросто, и если такая, как здешняя верховная госпожа, что-то приняла от тебя в дар – это значит, за тобой признают право на существование. Вроде как честь оказали, считая, что ты этой чести заслуживаешь. А ему как раз этого и хотелось, и неизвестно, кто теперь больше доволен: наргиянси, нежданно-негаданно получившая давно утраченный ее народом магический артефакт, Демчо, которого не отвергли с его дерзким подношением, или старый Тим, счастливый уже потому, что все обошлось.

После отменно вкусного кофе – то ли он сегодня особенно удался, то ли на радостях так показалось – Серая Дама перешла к делу:

– Найди мне среди людей одна кьяне. Ее имя – Лерка Вишнякова. Очень молодая, почти как ты. Искать надо в столице. Она из мира за пределом, откуда пришел ваш народ. Была поймана зачарованный сон и гостила в Отхори, недавно проснулась. Когда найдешь, приведи ее на Танару. Будет прорыв, и тогда состоится наша встреча.

– Но… Извините, наргиянси, зачем?.. Я не смогу… Что она такого сделала?

– Ты должен подчиняться, не спорить. Ей не будет вреда. Мне ее надо для разговора. Когда прорыв, кьяне Лерка останется жива. Я хочу задать ей вопрос. Важный вопрос. Ты должен сделать, что я сказала.

– Хорошо, я все понял, наргиянси. Я должен буду пригласить ее на Танару от вашего имени?

Он-то испугался, что девчонку собираются принести в жертву или что-нибудь еще в этом роде.

– Не пригласить, – Серая Дама усмехнулась. – Заманить. Приглашать и сказать, что ты мне служишь, – неразумно. Люди из мира за пределом приходят на Танару, чтобы смотреть нас. Они думают, прорыв – веселое развлечение. Используй это. Но я предполагаю, кьяне Лерка тоже хочет со мной говорить. Я дам тебе заклинание, чтобы скоро ее найти, и чары, чтобы она сразу была согласна.

– Ага, – кивнул Демчо.

– Мы сделаем так, чтобы тебя не подозревали. У вас это называют – алиби. Когда разговор с кьяне Лерка закончен, ты на меня нападаешь с ножом. Я отниму нож, сама тебя ударю. Будет больно, и рана как опасная, но страх не надо – на самом деле не опасно, и все хорошо залечится, потому что будут мои чары, не заметные на чужой взгляд.

– Может быть, наргиянси, хватит, если вы его поверхностно полоснете? – вмешался, хмурясь, Тим.

– Поверхностно – все знают: так делают, когда нарочно, и будет подозрение, это вам плохо. Рана должна быть серьезная и жестокая. Зато никто не станет предполагать, что Демчо мне служит. Это алиби, которое больше нужно для вас, а не для меня. Будет неразумно это не сделать.

– Да ладно, – искоса взглянув на посмурневшего деда, сказал Демчо. – Заживет ведь. Как-нибудь выдержу. Если нас загребут, однозначно придется хуже, особенно маме. Главное, чтобы во время прорыва эта девчонка не пострадала, раз я ее туда притащу.

– Кьяне Лерка никто не тронет, – категорически заверила кесу. – Заранее будет мой запрет. Она увидит прорыв, будет говорить со мной и не умрет. Ей понравится. Странные сумасшедшие люди из мира за пределом такое называют – акция для клиентов.

Разоренная Шмыгой квартира в тянгийской доходной разалюхе была для Стаха куда уютней, чем роскошный особняк Эгле в Жемчужном Акрополе. Неважнецкая меблировка, давно не мытые окна, рваные засаленные обои, по полу раскиданы цветные пуговицы и старые газеты. Легче дышать. Нет почти постоянного предощущения нервозной тошноты. Не хочется сбежать, куда глаза глядят, или напиться вдрызг.

– Хуста, что ты знаешь о Соглядатаях?

– А с чего вдруг? – выгнув колесом светлые брови, поинтересовался недомаг.

– «Свекольный зуб» – большая редкость, так? Если я за ним охочусь и почти подобрался к цели, вполне возможно, что кто-то охотится за мной.

– Гм… В магии, как и в механике, свои законы, хотя маги не любят таких аналогий. Всякого Соглядатая так или иначе можно застукать.

– Обстоятельно рассказать сможешь?

– Обстоятельно – это под пиво… Есть у нас что-нибудь еще в холодильнике?

– Я принес.

Старый хозяйский холодильник стоял в углу кухни. Небольшой, потемневший от грязи, въевшейся в когда-то белую краску, в кофейных и суповых потеках, увенчанный грудой немытой посуды, он, как это ни странно, исправно морозил. Стах вытащил две бутыли «Магаранского».

– Выкладывай все, что знаешь. Мне надо.

– Соглядатаи – искусственные магические создания, – изрек общеизвестную истину Хуста, отхлебнув ледяного пива. – Их ловкость и долговечность зависят от силы создателя. Какой-нибудь недоучка с хилым потенциалом сотворит людям на смех увальня, который через полчаса скоропостижно издохнет.

Злорадная ухмылка недомага, ощущающего свое превосходство хоть над кем-то из магической братии. Стах тоже солидарно ухмыльнулся, подбадривая рассказчика.

– Правильно выращенный Соглядатай чертовски пластичен, просочится, как вода, в любую щелку. Также спрячется где угодно – в доме, в машине или у тебя в чемодане, растекшись по стенке. В таком виде он не активен. Чтобы смотреть и слушать, он должен слепиться в объект размером приблизительно с голубя. На улице Соглядатаи чаще всего маскируются под птиц, а в помещениях – под медузников.

– Эт-то еще зачем? – пробормотал Стах, непроизвольно озирая комнату в поисках затаившегося медузника.

– Шоб не стреляли, – радостно осклабился Хуста. – Самое эффективное средство против Соглядатая – обыкновенная пуля. Если попадешь, он разлетится вдребезги и растает. Или можно палкой гада забить, но это если он медлительный, созданный неумелым магом, иначе удерет. Но ты прикинь, какой герой станет стрелять в медузника на близкой дистанции? Особенно в комнате, чтобы тебя забрызгало – волдыри там, почесуха, ты ведь не знаешь, что этот гад фальшивый. Если Соглядатай словит пулю, того, кто через него подсматривал, шибанет, как будто кулаком приложили. Начинающий колдун с фингалом – любопытный колдун, улавливаешь? Ну, или его заказчик…

– А зачем рисковать мордой лица, если можно потом посмотреть, что он насобирает?

– В том-то и беда, что потом нельзя. То есть так-то можно, только все это слипнется в ком, как будто переводные картинки наклеены друг на дружку или в фотоаппарате, когда пленка застряла, ты все подряд на один кадр понащелкал. Разбирай потом, где голова, где чьи ноги, где мебель. Это ж не иноземные штучки-дрючки, которые у себя на Изначальной повсюду летают и кино записывают. Естественное ограничение, понял? И никто из магов не может его преодолеть, даже самые крутейшие из крутейших.

Стах медленно кивнул, наслаждаясь и пивом, и утешительной информацией. Все не так страшно, как он думал.

– Говорят, среди тех медузников, которые тянутся в город ближе к ночи, есть мерсмоновы Соглядатаи, от живых гадов не отличить, – добавил рассказчик. – Плавают на верхотуре, высматривают… Никто не проверял, это мнение такое общее. Правда, у колдунов имеются и другие способы разведать, что делается на расстоянии, но этот самый классический, его у серых слимонили. В Лесу такой хренотени, как Соглядатай, проще всего прятаться. Кстати, на них реагируют специальные амулеты, но тут идет как бы соревнование, что круче – этот Соглядатай или этот амулет, на самом-то деле между колдунами догонялки, кто кого переиграет. И еще, бывает, животные их чуют. Вот Шмыга легко могла бы, она умная…

На следующий день сходили на улицу Забытых Песен. Клаурамец заломил цену, зато не стал выдвигать никаких каверзных условий. Деньги – товар, все понятно и просто. Хорошо иметь дело с такими, как этот Складской Гений.

Эгле, услышав, что с продавцом уже сторговались и «свекольный зуб» скоро будет, расцвела, словно умытая росой бледная роза.

– Стах, ты молодчина, что все устроил. Главное, доведи до конца, чтобы не сорвалось и никто не перехватил. И мага своего не засвети. Незачем всем знать, что у него есть выход на добытчиков, а то он затоскует о спокойной жизни и пошлет нас к сучьей матери, как Трофана. «Свекольный зуб» собирают лесные колдуны, а это такие скользкие пройды – хуже всех остальных, можешь мне поверить. Мерсмон из лесных, я тебе уже говорила или нет? Чтоб от них чего-то добиться, нужна дипломатия, помноженная на дипломатию, а тут с одной стороны чокнутая банда Андреаса нажимает, чтоб никому никакого «свекольного зуба», якобы они имеют право всем запрещать, с другой святоши… – она выпалила, возбужденно светя глазами, грязное матерное слово. – И с третьей стороны наши дамы и господа, как на кормежке в голодном зверинце. Трофана раньше этим занималась, посредничала, нажилась неплохо, а потом ей надоела нервопляска, и она психанула, теперь всех отваживает. Или, может, и правда разругалась со своим лесным поставщиком, она же стерва. Главное, что ты не спасовал и нашел мне новую точку! Я в тебе не ошиблась.

Со стороны кажется, решить чужую проблему проще простого: всего-то нужно, чтобы человек усвоил очевидные для тебя истины и начал применять их на деле.

Лерке впервые так остро захотелось повлиять на жизнь другого – или, точнее, не на жизнь, раз он уже умер, а на зыбкое, как сон, посмертное существование. Хотя в то же время «дневная личность» живехонька, одного этого хватит, чтобы запутаться, а ведь она вообразила, будто во что бы то ни стало поможет ему преодолеть путаницу и разогнать обитающих в голове тараканов.

Надо объяснить Проводнику, что он должен снова научиться мечтать. Уж если твои мечты обладают притягивающей силой… Правда, все вышло плохо, сначала он притянул любовь, которая оказалась хуже автокатастрофы, потом нелепую безвременную смерть, но ведь результат зависит от того, о чем мечтаешь, главное – выбрать правильную цель! Пусть Проводник сосредоточится на том, чтобы ему удалось присниться Сандре и поговорить с ней и чтобы его друг, потерявший память, выздоровел. Просто же?

Но, во-первых, напрямую это выложить нельзя, «дневная личность» даже не подозревает, в кого она превращается и где гуляет по ночам. Во-вторых, неизвестно кто. Лидия? Она рассказывала о старшем брате и младшей сестре, с биографией Проводника не сходится, Залман и Сандра были его друзьями, а не родственниками. Но если он любил их, как брата и сестру, и Лидии поэтому кажется, что они и впрямь были одной семьей… Говорили же, и сама Лидия, и Злата, что при такой степени мнемотравмы, как у нее, в воспоминаниях могут быть неточности. А если все-таки не она и тогда Лерка, ухватившись за правдоподобную, но неверную версию, упустит настоящего Проводника?

Опасаясь промахнуться, она решила, что с каждым из окружающих будет вести себя так, словно это «дневное „я“» Проводника, и донимала целеустремленных подрастающих менеджеров странной и непродуктивной с их точки зрения болтовней. О мечтах, о снах, о свободе выбора, о том, что нельзя сдаваться и опускать руки, особенно если в твоем распоряжении такое мощное оружие, как мечта, способная повлиять на сцепление обстоятельств… Объясняльщик из Лерки тот еще, и в супермаркете решили, что она после зачарованного сна слегка свихнулась.

Берт вначале придирался, мол, она нехорошо влияет на коллектив – забивает себе голову ненужными вещами и других тому же учит, – однако потом додумался подойти к делу креативно: правильно, мечтать надо о мегапродажах, и нельзя сдаваться, когда борешься за покупателя!

Скрепя сердце Лерка его поддержала: да, да, она толкует в том числе об этом. Лишь бы не запретили общаться с младшими девочками из счастливой бизнес-семейки и ребятами из ШЮМ. Надо во что бы то ни стало донести эту идею до Проводника, хотя бы в такой форме, а уж он ночью разберется, что к чему.

Лерка не забыла, как он выглядит, эта картинка осталась незатуманенной: узкое бледное лицо, не по-человечески красивое, зеленущие глаза смотрят с теплотой, но в то же время с неистребимой отстраненностью и осторожностью: этот человек десять раз подумает, прежде чем подойти к кому-то слишком близко. И по общему впечатлению совпадает с описанием того лица, которое Злата видела в магическом зеркале, когда Кирсан снял у Лидии «преджизненный слепок». Младшая богиня смерти решила, что это была девушка, но ведь изображение держалось всего несколько секунд, вполне можно ошибиться… Ага, особенно если припомнить историю с обитателем разрушенного дома. Лидию Лерка особенно упрямо обрабатывала: хочешь найти брата и сестру из прошлой жизни – мечтай об этом, надо не просто печально думать о том, что хорошо бы с ними встретиться, а желать с такой силой, чтобы твоя мечта взламывала реальность, как лесная трава асфальт и бетон. Лидия слушала с рассеянным и немного отстраненным видом, явно не относя все это к себе.

Как выяснилось, порчу на нее все-таки наводили, но эта гадость без остатка исчезала сама, уже на следующее утро все было в порядке (после посещения Отхори?); на Глорию не наводили ни разу, потому что она образцовый менеджер торгового зала и всем нужно брать с нее пример (но она же не забывает свои сны, она не в счет); на Ричарда тоже ни разу (ох, неужели он?..); с Бертом такая неприятность приключилась с полгода назад, и тот, неделю промучившись, пошел к колдуну, причем рассчитался за избавление от напасти не наличными, а работой: в течение нескольких месяцев по полтора часа в день ходил по улице с бодрой улыбкой и в картонном «сэндвиче», рекламируя магические услуги своего благодетеля. Узнав об этом, Лерка вычеркнула Берта из кандидатов в Проводники.

В «Изобилии» считалось, что те, на кого навели порчу, «сами виноваты», потому что потребитель всегда прав. Даже если он вроде Нутвера. К концу рабочего дня, когда впечатления и мысли сплетались в причудливые, как анатомия медузника, арабески, Лерке думалось, что это древнее правило провозглашено специально для того, чтобы такие упыри, как Нутвер, могли оттянуться по полной программе, в этом смысле никесовский магазин напоминает бордель с уклоном в садо-мазо. «Мы оказываем услуги, и, как бы ни вел себя клиент, мы должны быть доброжелательными». А никому не приходило в голову, что нутверов такое отношение плодит и поощряет? Впрочем, на эту тему Лерка помалкивала. За столь чудовищную крамолу ее сразу выставят из супермаркета и отправят на Землю. Несмотря на совет Кирсана, домой она пока не торопилась. Все утряслось, никакие гарпии не приходили по ее душу… Вдобавок непонятно, удалось ли в чем-то убедить Проводника. Да и парень, которого предсказал ей старый колдун, до сих пор не объявился.

Временами Лерке начинало казаться, что в ее затее нет никакого смысла. Другой человек, не важно, живой или мертвый, – это на самом деле бездонный омут, и причины, почему он смотрит на вещи, решает, оценивает, поступает так, а не иначе, могут находиться на такой глубине, что нипочем не донырнешь туда, несмотря на дразнящую иллюзию мелководья. Чтобы его отношение к жизни изменилось из-за нескольких фраз… Наверное, и так иногда бывает – если для этого есть предрасположенность, встречное движение из глубины. И все равно стоило попытаться, потому что Лерке было до слез жалко Проводника. Он умер до срока, не прожив свою жизнь, из-за этого и не может успокоиться… Но если ни от чьей воли не зависевший несчастный случай – тогда, значит, судьба? Гм, или не случай, а все-таки самоубийство, но не совсем обычное: орудием послужила мечта о смерти, повлиявшая на обстоятельства? А если Проводнику только кажется, что его мечты обладали магической силой, и оба раза все произошло само собой? Задним числом, да еще в таком сумасшедшем месте, как Отхори, можно навоображать все, что угодно… Насчет истории с Темным Властителем – ничего удивительного, Проводник же красивый, и на той тропинке он мог поскользнуться и оступиться из-за подсознательного импульса.

«Никогда не умирай кому-то назло», – вспомнились его слова. Что ж, она и не собирается. Лучше она будет жить и делать то, что считает нужным, назло всем гарпиям вместе взятым.

С подтверждением номер пять Лерка, совершенно того не ожидая, встретилась на Дромадерских холмах. Отправилась в свободное время посмотреть, что там есть. По-старинному живописные дворы – на Земле, по крайней мере в Новотагане, днем с огнем ничего похожего не найдешь. Столбы с бельевыми веревками, корты с самодельными оградами из чего попало, качели, кустарник, изрезанные скамейки, полные сыпучего золота песочницы под деревянными грибками, возле подъездов старушки на лавочках, словно попала в исторический фильм о далеком прошлом. Над окрестностями разносилось жалобное мяуканье. Лерка пошла на звук и обнаружила небольшую толпу, собравшуюся под высоченным раскидистым деревом – наверное, вяз какой-нибудь или ясень, она в деревьях плохо разбиралась. На ветке, среди листвы, виднелся белый комок.