Текст книги "Змей Горыныч и Клубок Судьбы (СИ)"

Автор книги: Антон О'скоттский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Ничего страшного! – тут же затараторил Большой брат. – Сестра нарисовала на холсте красивый очаг, и огонь в нем, и котелок кипящий на огне! А в котелке – похлебка! Очень вкусная и каждый раз другая! Нужно только сказать: «Горшочек, вари!» – и подуть!

– Главное потом не забыть сказать: «Горшочек, не вари!» – вставила Алена, довольно улыбаясь.

– А не попробовать ли нам этой чудесной похлебки? – предложил Горыныч. – Время есть.

Большой брат уже нес картину, так осторожно, словно она стеклянная. Прислонил к стене, сказал волшебные слова, подул. Очаг и огонь, и котел приобрели объем. По помещению мгновенно распространились дразнящие ароматы. Другой Большой брат расставлял на столиках миски, раскладывал ложки. Потом взял свою посуду, подошел к очагу и зачерпнул громадной поварешкой из котла.

– Бобовая похлебка с курицей! – принюхавшись, обрадовался он. – Я люблю бобы и курицу!

Старший брат протянул ему свою миску. Получил обратно наполненную:

– Картофельное рагу с грибами! Давненько я его не пробовал!

– Не может быть! Ведь в котле бобы с курицей! – удивился Кутик.

– Может, – улыбнулась Алена, – это ведь не обычный котел, вот и еда в нем необычная. Я специально рисовала так, чтобы каждый мог получить желаемое блюдо. Что у тебя, например?

– Тушеные стручки молодой фасоли с аджикой и горчицей…

– Разве такое можно есть?! – скривился Магрул, которому достался настоящий харчо.

– Подождите, подождите! – Макар смотрел на свою любимую лапшу с сыром под мясным соусом. – Прежде, там, в будущем, я удивлялся, как это повар умудряется приготовить ровно то, чего мне хочется! Так вот оно в чем дело, оказывается! Огромное тебе спасибо, сестра! От всех будущих монахов и, особенно, студентов Института Драконологии!

– Кстати, а где этот ваш Институт располагался до того, как перебрался на вершину Царь-горы? – вклинился Иван.

– Понятно, где, в Палково, в Наукограде!

Юноша в очередной раз переглянулся с ящером.

– Сам Джеймс Бондарь стоял у истоков! – продолжал Макар. – А первым деканом была Бела Вульф.

– Вообще-то, она была единственным деканом Института в Наукограде. И она же была первым деканом здесь, в Царь-горском Институте, – уточнил Маргул.

– Не была, а будет, – поправил Кутик, – мы в таком прошлом, что даже Института, судя по всему, еще нет.

– И что, ни один драконолог не имел дела с настоящим драконом? – удивился Горыныч.

– Настоящий драконолог – выживший драконоборец. Есть такая шутка среди студентов.

– Но вы не похожи на драконоборцев.

– У нас еще не было практики. Мы только на втором курсе. Да и непросто с практикой в наше время. Мало драконов осталось, и отыскать их непросто. Есть, конечно несколько экземпляров, «сотрудничающих» с Институтом…

– Сотрудничающих?

– Ну, не противящихся контактам, скажем так.

– Но мы хотим встретить настоящего дракона, пепельного, а не изумрудного. Говорят, прежде – то есть сейчас – драконы другие были! И, самое главное, где-то неподалеку обитает Первый дракон. Мы даже имя его расшифровали – Хронос.

– Хронос? Время! – подскочил Горыныч. – Уверен, он-то нам и нужен, Иван!

– Только как его найти? – вернул на землю товарища юноша.

– Может, просто позвать? – неожиданно предложила Алена.

– Идея настолько дурацкая, что может сработать!

– Что-то жарковато становится, – прервал дискуссию Маргул, вытирая пот со лба, – не пора ли в парилку?

Глава 96

После банного дня всех ждало раннее пробуждение. Способствовала ему Алена. Девочка забегала в кельи братьев, расталкивала всех и радостно сообщала:

– Он здесь! Он прилетел!

– Кто? – спросонья каждый считал своим долгом уточнить персону неожиданного гостя.

– Дракон! Хронос! Он здесь, на самой вершине!

Очень скоро все столпились у выхода к лестнице, ведущей наверх. За стенами монастыря буйствовал день, слепя после долгой темноты пещер.

– Идемте! Он ждет нас! – щурясь торопила Алена, но никто не решался сделать первый шаг на свет. Тогда она растолкала мужчин и начала осторожно карабкаться наверх. На четвереньках, не рискуя оторвать рук он крутых ступеней, девочка преодолела подъем, и лишь ступив на край Чаши, выпрямилась во весь рост.

Следом за ней поднимались Иван, Горыныч и музыканты. Последним шел Большой брат. Слепой старик остался у выхода:

– Я все равно ничего не увижу, так стоит ли?

Дракон был огромен и прекрасен. Длинное гибкое тело и еще более длинный и гибкий хвост. Мощные лапы с когтистыми пальцами и широченные полупрозрачные кожистые крылья. Слегка вытянутая морда с усеянной клыками пастью, увенчанная маленькими тупыми рогами. И все это удивительного серо-серебристого цвета, отливающего в свете солнца всеми цветами радуги.

Братья и сестра застыли в изумлении и восхищении. Рядком стояли все семеро на краю Чаши, затаив дыханье. Потом, не сговариваясь, поклонились. Дракон мотнул головой и выпустил маленькое дымное облачко из ноздрей. Маленькое по сравнению с драконом.

– Откуда он здесь? – шепотом спросил у Алены Иван.

– Кажется, я его позвала. Мне снилось, что прилетит дракон Хронос прямо на вершину Царь-горы. Точь-в-точь он! Какой красивый! А утром он разбудил меня, и сказал, что ждет нас. Ну, не совсем сказал… передал послание, образ. Он по-другому не умеет. Пока мы шли, я попыталась рассказать ему о нас. Не уверена, что у меня хорошо получается, но Хронос, кажется, меня понимает.

– Так ты и сейчас с ним общаешься?!

– Пытаюсь. Знаешь, переводить его образы в слова гораздо сложнее. И дольше. Пока я один образ перескажу, он еще десяток передает! Сейчас, подождите, не говорите, вы отвлекаете!

Молчание длилось с минуту. Алена стояла, прикрыв веки, слегка покачиваясь. О чем они беседовали с драконом, оставалось загадкой. Тревожить девочку никто не рисковал. Она сам открыла глаза, обвела всех собравшихся изумленным взглядом:

– Хронос сказал, что может поговорить с каждым из вас по очереди. Если, конечно, вы сумеете перевести ваши мысли не в слова, а в образы.

– Я, можно я?! – Большой брат едва не прыгал от нетерпения. – Он такой большой, такой красивый, такой сильный! Я никогда не видел драконов. И никогда не разговаривал с драконами.

– Разумеется, Большой брат! Кому как не тебе быть первым. А потом ты приведешь Старшего брата. Думаю, ему есть о чем пообщаться с Хроносом.

– Не надо за мной спускаться. Хронос сам меня пригласил, спасибо! – старичок, опираясь на свою палку, показался над краем Чаши.

Глава 97

На этом месте необходимо прерваться и поподробнее рассказать о драконах и обо всем, с ними связанном.

В начале была пустота. Это позже станут утверждать, что был хаос или Б-г. А то, даже слово. Нет, в самом начале было ничто. Все остальное случилось позже. Первым делом появился Мастер. Он создавал Мир. Но сам он не мог придумать землю, воду, воздух, огонь и все к ним прилагающееся. Он мог лишь направлять. А направлять было некого. Тогда Мастер призвал Мэри, и она создала первое существо, наделив его возможностью созидать и изменять. Это был первый Нео. Но он был не человек. Он был дракон. Нет – Дракон, единственный и неповторимый. Имя ему – Хронос.

Именно он исторг из себя четыре стихии и упорядочил их. Именно он насадил растения и наплодил живность. Именно он создал людей, гномов, эльфов и еще десятки прочих видов чисти и нечисти. То, что в хрониках это деяние приписывают Нео-человеку, Темному Властелину – полная чушь. Историю пишут люди. А драконам до истории дела нет.

И еще Хронос создал время, пятую стихию, без которой невозможна жизнь. Хотя, вопрос о создании времени спорный. Есть теория, что он сам воплотился во время, чтобы навсегда объединиться с созданным им миром. Важно одно – реальность существует пока время течет в ней.

Если вопрос со временем до сих пор остается открытым, то по поводу существования драконов ответ однозначен. Драконы существуют. И – да – Хронос самый первый дракон, а все остальные – его порождения. Помощники, созданные по образу и подобию, с возможными модификациями. Дело в том, что мир изначально был полностью подконтролен Хроносу, но с каждым новым улучшением – будь то растения или животные – начинал ускользать от внимания Нео-дракона. А уж после создания разумных существ, к которому постоянно подталкивал его Мастер, у Хроноса совсем крыша поехала. Повсеместно начинал просачиваться Хаос. Создатель и хозяин молодого мира не мог такого допустить, и сделал себе помощников. И разослал в разные земли – а также моря и океаны – следить за обстановкой.

Главной задачей любого дракона является наблюдение и невмешательство. Вмешиваться может только Мастер. И не просто может – обязан! А драконы – они могут либо созидать, либо подправлять, в самом крайнем случае – уничтожать участки реальности. Вероятно, именно за это люди, да и не только люди, так боятся драконов. И стараются их уничтожать. Недаром профессия драконоборца считается не только сверхопасной, но и сверхпочетной.

И последнее. Драконологи действительно бывшие драконоборцы. Поголовно.

Но вернемся к Хроносу. Отчасти обе теории о его воплощении во время верны. Он действительно сначала создал время, а потом растворился в нем, чтобы контролировать мир целиком, быть везде и всегда. Но при желании он может ненадолго принять изначальный облик. Главное, чтобы желание это у него возникло.

И еще одно – драконы способны общаться только образами. Им непонятны имена и названия, данные другими. А сами они при создании ничего не называют: для дракона все сущее – данность. Так зачем лишние символы?

Глава 98

Большой брат блаженно улыбнулся, открыл глаза и медленно двинулся назад, в монастырь. Никто не рискнул поинтересоваться, о чем они беседовали с Хроносом. Каждый лихорадочно размышлял, какой вопрос задать.

Старший брат вздрогнул. Видимо, дракон обратился к нему. Их беседа затянулась на долгие минуты. То ли слепому трудно давались образы, то ли им нашлось, о чем пообщаться. В конце концов старичок облегченно вздохнул.

– Самые счастливые люди на земле те, которые могут вольно обращаться со временем, ничуть не опасаясь за последствия, – произнес он, ни к кому не обращаясь. Развернулся и неторопливо двинулся вслед за монахом-великаном. На устах его играла легкая улыбка. Настолько легкая, что, казалось, сейчас приподнимет слепого над землей, пересиливая своим счастьем все пережитые им тяготы. Никто прежде не видел Старшего брата таким!

Следующими на очереди оказались музыканты-хрононавты. Судя по выражению их лиц, дракон обратился сразу ко всем троим. Через несколько секунд молодые люди покраснели и засмущались. Спустя еще пару мгновений, они уставились друг на друга, гордые и довольные, как удав.

Сказанное им драконом можно озвучить примерно так: «Вы самые лихие драконоборцы, каких я встречал, а мне бросали вызов многие. Но вы, пожалуй, единственные имеете шанс одолеть меня. Не как дракона, но как время. Поговорим после вашей окончательной победы. И когда вы научитесь хоть немного разговаривать – сейчас у вас в головах такая каша!»

Макар, Маргул и Кутик поспешили ретироваться. Теперь на вершине Царь-горы остались Иван, Горыныч и Алена. Хронос долго изучал троих волшебников с разных ракурсов, изредка постреливая раздвоенным языком и пуская из ноздрей струйки сизого дыма. Потом заговорил. Нет, стал посылать многочисленные образы прямо в сознания. Переводить с драконьего на человеческий – дело неблагодарное. Хорошо, если получится передать десятую часть. С другой стороны, такой способ общения позволяет избежать двусмысленности и разности толкования. Река – это река, гора – это гора, дерево – это дерево. Если же требуется указать на конкретную гору или дерево, можно элементарно представить именно их.

Итак, дракон «заговорил»:

«Нечасто я являюсь в своем изначальном облике. Обычно меня, как время, представляют в образе реки или дерева. Да, дерева. Чаще всего, яблони. На самом деле, дерево отлично подходит для воплощения времени: корни – возможные прошлые, ведущие к сегодня, ветви – возможные будущие, а ствол – он и есть то самое сейчас. Можно выбрать любой путь, проследить его со всеми возможными ответвлениями, отведать плоды. Редко, когда плоды оказываются желанными. Чаще они горчат от перезрелости слишком долгого ожидания, либо кислые, ранние, неспелые. От меня ждут вечной молодости или великих познаний. Или возвращения прошлого. Ко мне приходят за яблоками, иногда за грушами, апельсинами, порой за более экзотическими плодами. Рядом с моими корнями хоронят усопших, надеясь оживить если не тело, то дух. Был, правда, один. Представил меня в виде ясеня, даже имя забавное дал. Потом выбрал ветку потолще, привязал к ней себя за ногу да повис вниз головой. Три дня висел, сознание потерял. Потом придумал буквы и зачем-то глаз свой предлагал. Хотя, зачем мне его глаз, не пойму.

Пара других хотели познать добро и зло. И ветку даже правильную отыскали. Да только зло им перезрелое попалось, а добро не поспело еще. Так до сих пор весь их род и мучается – кто головой, кто животом.»

«Вы трое – особенные, – без какого-либо перехода продолжал Хронос. – Каждый из вас Нео. Вы отчасти похожи на меня. Особенно Алена. Она тоже мыслит образами. Иван и Горыныч мыслят другими способами, но это не важно. Пути разные – результат одинаков.»

«Из нас троих только Иван – Нео», – подумал змеепод.

«Я сказ: все. Ты Нео другого мира, и здесь влиять не можешь. Иван и Алена – могут. Каждый по-своему. Иван, правда не в полную силу – его время еще не настало.»

«Как же мне вернуться в мое время?»

«У вас есть Путеводная Нить, Клубок Судьбы. Разве вы не догадались использовать его по прямому назначению? Редко кому выпадает возможность вернуться в точку принятия решения, зная, что произойдет потом, дойдя до конца выбранной ветви развития событий и отведав плод. Достаточно пройти от конца к началу. Иван, кстати, это уже однажды проделывал. Только не злоупотребляйте. Прошлое меняет будущее. Как правило, человек в конце концов гибнет или попадает на такой путь, по которому назад не вернуться.»

«Но если вернуться к началу, то все произошедшее не случится. Как же тогда Алена, Горыныч? Как все остальные?!»

«Делай то, что считаешь правильным. Я не вправе выбирать ничей путь. Я могу быть беспощадным или милосердным, но действовать придется вам. Уверен, вы отыщите свой путь. И – знаю – мы еще встретимся.»

Дракон расправил крылья и взмыл над Царь-горой. Не так, как это делают птицы, нет – он воспарил, словно повис в воздухе.

И растаял.

Глава 99

Трое волшебников-Нео пораженные стояли на краю Чаши. Хронос обращался сразу ко всем, поэтому пересказывать понятое не требовалось. С минуту они молчали, переваривая новые знания. Потом разом заговорили. И одновременно умолкли. Горыныч первым поднял руку:

– Он сказал, мы отыщем свой путь. Значит, есть способ, и мы его обязательно изобретем! Нужно только время.

– Мы с ним только что имели дело. И нам оно не помогло, – запротестовал Иван.

– Помогло. Нам была дана подсказка. Дерево.

– Это очень красивый образ, – поддержала Горыныча Алена.

– У каждого свое дерево! А когда несколько деревьев растут рядом, получается лес! – вдохновился юноша. – Нам нужно вырастить лес таким образом, чтобы наши деревья переплелись, превратились в одно целое.

– И так, чтобы будущее проникло в прошлое, – закончил ящер.

– Странное дерево получится. Я бы такое, пожалуй, нарисовала.

– Только не дуй прежде времени. В нашем лесу еще много других деревьев, с которыми мы встречались. Их тоже нужно вплести.

– Ты ставишь непосильную задачу, – на этот раз запротестовал Горыныч.

– Иначе нельзя – будущее изменится.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Если что-то не произойдет, я не отправлюсь в прошлое. Помнишь, как была устроена временная петля в Городе-у-Топи? Я сейчас в похожей петле. Только длиннее. И мне необходимо выскочить из нее через мгновение после точки отсчета.

– Или за мгновение до нее, – неожиданно предложил змеепод, – это проще рассчитать. Главное не столкнуться с самим собой. Это может породить парадокс времени, тогда весь мир может рухнуть.

– А если тебе вернуться во времени, но не в пространстве? – странно было слышать такое предложение от Алены.

– Как это?

– Очень просто. Ты переместишься во времени, но останешься здесь, на вершине Царь-горы.

– Верно! Я ведь в прошлом попал практически домой! Меня просто притянула принимающая пентаграмма! Ты гений, Аленушка! – юноша устремился обнять и поцеловать ее, но та отстранилась. – Но как же я потом вернусь домой?

– Я нарисую тебе дом так, что ты сможешь возвращаться откуда и когда угодно.

– Как же быть тогда мне? – задумчиво потер подбородок Горыныч. – Я не представляю, где моя точка отсчета.

– Подозреваю, у тебя дома.

– Но это же другой мир! И к тому же, я там никогда не был! И я не представляю, что мне там делать!

– Ты – Нео, Горыныч! – напомнил Иван.

– Мы все Нео, – буркнул змеепод.

– И все мы не обычные Нео! – не унывал юноша. – Каждый из нас особенный. Я из другого времени, ты из другого мира, а Алена…

– Родилась на границе миров, – помог ящер, – и что с того? Клубок Судьбы может разбросать нас так, что мы никогда больше не встретимся.

– Мы встретимся, Горыныч, обязательно встретимся!

– Мы еще не прощаемся, – одернула обоих Алена. – Пойдемте вниз, а то тут дует.

Глава 100

Музыканты ждали. Иван с Горынычем передавали друг другу стакан, крутили его в руках и довольно улыбались:

– Красиво должно звучать.

Хрононавтам передали партитуры. Каждый недоверчиво вчитывался в ноты, вздымал брови, хмурился, недовольно кривился.

– Ну, что, попробуем? – наконец предложил Макар.

– Давайте для начала по очереди, – Маргул перебирал пальцами по грифу своего баса, пристально вглядываясь в запись. Попытался сыграть. Не получилось. Начал сначала. Сбился. Снова начал. Вдруг он чуть изменил рисунок мелодии, сократив первую часть и сделав паузу перед второй. Ритм получился бодрый, запоминающийся.

Следом вступил Макар. Он подхватил ритм и начал задавать основу для мелодии. Но тоже сбился.

– Да что ж это такое! – не выдержал басист. – Эта мелодия словно спотыкается на ровном месте!

– Конь о четырех ногах, и тот спотыкается, а тут ему пятую присобачили! – поддержал Кутик, еще не вступивший, но весь в предвкушении.

– Да тут даже осьминог ногу сломит! Давай заново! – рыкнул Макар и попытался вступить на втором такте, но тут же сбился. – Нет, миссия невыполнима!

– Выполнима! – не прерывая своей партии отрезал Маргул. – Играй давай!

Только через час в репетицию включился Кутик. Ему предстояло самое сложное – вести соло-партию, придать произведению двух математиков окончательную форму. Заставить пинающуюся и брыкающуюся мелодию подчиниться исполнителям, скакать в верном направлении и с нужной резвостью. Кутик обвился вокруг своего инструмента, обнял, погладил, укрыл своими длинными локонами, вздрогнул всем телом, тряхнул гривой – и заиграл. Его пальцы неуловимо перебирали струны, носились по грифу вверх-вниз, извлекая самые причудливые звуки. Теперь даже си-бемоль был си-бемолем, и ни разу не ля-диезом. Стоит ли говорить, что соло-гитарист вошел в такой раж, что остальным пришлось проиграть всю пьесу трижды, не останавливаясь. А Кутик выдавал все новые и новые рифы. Порой он брал такие аккорды, что у наблюдавших за его игрой волшебников сводило руки до локтя.

Но вот музыка утихла. Кутик выдохнул и выпрямился. По его довольному лицу струился пот. Макар с Маргулом также не отличались сухостью.

– Вот это я понимаю! – восхищенно улыбнулся Макар. – Дай пять!

Он хлопнул по подставленным ладоням басиста и соло-гитариста.

– Это что-то с чем-то! – поддержал товарища Кутик. – Такого никто никогда не играл! Жаль Подгора с нами нет.

– Да, рояля не хватает, – кивнул Иван.

– Пожалуй, – согласился Горыныч, – но нам, увы, не услышать его. Он в отправной точке «Машины Времени».

– А ему нас? – вклинился Макар.

– По всему выходит, пока что тоже.

– Нужно, чтобы Подгор тоже играл эту пьесу. Только так «Машина Времени» заработает. Как бы ему послать партитуру?

– Давайте напишем ее на стене в его келье. Просто и доходчиво.

– До него в келье успеет побывать много народа, – отклонил идею Горыныч, – неизвестно, что может случиться. Тем более, вы говорите, не все наши записи сохранились.

– Подожди, Горыныч, мы ведь всего-навсего переложили их пьесу на пять четвертей. Достаточно оставить сообщение, так, чтобы его поняли через много лет!

– И как ты себе это представляешь? Нацарапать на двери?

– Отличная идея! Подгор с Кутиком как раз живут… будут жить в комнате пять-четыре.

– А мы с Макаром в три-четыре! А напротив четыре-четыре! Но как Подгор догадается? Никто ведь этим цифрам никакого значения не придаст!

– А где вы репетируете?

– Да вот в этом самом помещении!

Иван посмотрел на дальнюю стену, хмыкнул, подошел вплотную, погладил:

– Уверен, Алена сумеет написать так, чтобы стало понятно только пианисту. И только в нужное время. Главное – подуть!

Глава 101

– Нет, Иван, я не смогу написать твое послание в будущее, – в дверях стояла Алена. Она уже несколько минут слушала спор двух математиков. Вдохновленный новой идеей юноша не сразу обратил на нее внимание:

– Но почему?

Вместо ответа девочка раздвинула музыкантов и подошла к стене, на которую только что пялился Иван. Алена достала кисть и всего один пузырек с краской. Черной. Быстрыми легкими движениями она набросала на камне задорного пса. О пяти лапах.

– Что это? – удивился юноша.

– Я – художник. Я так вижу, – непонятно ответила Алена.

– Так вот для чего собаке пятая нога! – вмешался Маргул. – А мы все голову ломали!

– Теперь понятно? – развела руками художница.

Иван тяжело вздохнул:

– Что же делать? Нужно как-то отправить послание в будущее!

– А вы не думали просто написать письмо?

– И как его доставить адресату в нужное время? – вскинулся в ответ Иван.

– Это может сделать лишь один человек, – услышали они из-за спины.

– Кто же?!

– Я.

Все медленно обернулись. Перед ними стоял Мастер.

– Не забудьте указать кому, куда и когда точно нужно доставить.

Горыныч собрал партитуры. На последнем листе осталось немного места внизу. Он передал бумагу Макару:

– Лучше написать это твоей рукой.

Гитарист написал. Всю пачку передали Мастеру. Мастер пересчитал листы и небрежно сунул за пазуху:

– А теперь сыграйте вашу пьесу еще раз. Хочу услышать ее целиком.

Никто не осмелился перечить. Под сводами монастыря вновь поплыла необычная мелодия.

– Тебе не кажется, что стало светлее? – шепнул Иван Горынычу.

Тот шикнул и больше ничего не ответил.

Светлее действительно стало. Вокруг странного аппарата, к которому были привязаны три гитары, расплывался едва заметный пока ореол. Постепенно свет заполнил всю келью, становясь все ярче. Откуда-то в мелодию вплелись звуки рояля. Еще тихие, но уже различимые. Звук нарастал, вскоре сравнявшись с остальными инструментами. Потом начал перекрывать их звучание, заполняя собой все пространство. Невидимый пианист вошел в раж. Все громче и увереннее.

И тут все исчезло, погрузилось во мрак. Темноту рассеивал единственный светильник. Мелодия еще долго витала эхом по лабиринту монастыря.

– Красиво, – вздохнул Мастер, – жаль, не скоро удастся услышать ее снова.

– Что произошло?

– То, что должно было произойти, – ответил за Мастера Горыныч, – хрононавты вернулись в свое время.

– А как же мы?

– Все в ваших руках, – Мастер шагнул прямо в стену и исчез. Только веселый пес на ней продолжал перебирать пятью лапами.

Глава 102

В келье девочки было темно.

– Да будет свет! – произнесла она и легонько подула. Вспыхнул нарисованный факел и озарил помещение. На дальней стене зеленел лес. Нет, еще не совсем лес – набросок. Вот ель, рядом с ней тоненькая березка, кусты, другие деревья. И всех их оплел бесконечный цветущий вьюн.

– Узнаете себя?

– А почему я – ель? – удивился Горыныч.

– Потому что я так вижу. Мне нужно, чтобы вы оба вспомнили всех, с кем встречались.

– Всех-всех?

– Да, даже тех, кого не знаете. Любая случайная встреча должна отразиться здесь. Иначе ничего не выйдет.

Змеепод снял с шеи свой жесткий диск, дважды коснулся когтем, принялся перечислять имена.

– Подожди, – художница взяла кисти и краски, – не так быстро. Мне ведь каждого нужно запечатлеть!

Список встреченных Горынычем на своем жизненном пути оказался удивительно короток. Когда он закончил перечисление драконом Хроносом, Алена недоуменно перевела взгляд с картины на змеепода:

– И все? – пока он называл имена, вокруг ели выросло несколько деревьев и кустов да с десяток травинок. Все они так или иначе переплелись с ветвями ели.

– Больше нет, – развел руками Горыныч. – Я же известный домосед. Был.

– Ясно. Тогда давай ты, Иван.

Юноша последовал примеру товарища и открыл свой жесткий диск. Длинный свиток раскатился по полу.

– Ого! Да тут не один день рисовать придется! – Алена вновь взялась за кисть. – диктуй!

Закипела работа. Первыми выросли родители. Их вьюн Иван оплел плотно, так, что едва можно было различить, что это за деревья.

– Бабушка Алена, – продолжил список юноша.

Кисть замерла в руке девочки:

– Как ты сказал?!

Оба ошарашенно уставились друг на друга.

– Бабушка Алена, – медленно повторил он. – Нет! Не моет быть!

– Может. Очень даже может! – вклинился Горыныч. – Теперь все встает на свои места! Я, кажется, понял!

– Что?!

– Рисуй, Аленушка. Вы сейчас тоже поймете, – усмехнулся змеепод.

Рука девочки сама выписала непонятный пируэт. Вьюн Иван совершил удивительный кульбит, ринулся к корням березки Алены и стал стремительно взбираться по белому стволу. Потом вдруг отпрянул. Покружил вдали. Ухватился за крону.

И тогда всем стало понятно. Шокированные, они переводили взгляд с картины друг на друга и обратно.

– То есть, получается, ты моя бабушка, – просипел Иван и покачнулся.

Глава 103

Когда история Ивана дошла до Города-у-Топи, лес на стене превратился в непроходимую чащу. Алена, не задумываясь, принялась изображать утопцев зверями, попавшими в густую паутину вьюнка. Когда и с этим было покончено, в чаще выросли новые деревья, переплелись с елью и березкой ветвями. И везде царил Иван. И еще поверх всего едва заметной паутинкой распростерся Мастер.

Приближался очередной банный день, когда картина была наконец завершена. Трое волшебников разглядывали полотно. Алена с удовлетворением, Горыныч с удивлением, Иван с недоумением.

– И что дальше?

– Дальше нужно рассчитать уравнения судьбы…

– Не нужно, – Иван держал в руке Клубок Судьбы, – нужно рассчитать лишь точку пространства-времени, в которую должна привести Путеводная Нить.

– Допустим, в твоем случае это нетрудно. А я совершенно не представляю, куда должен попасть. Разве что чудо случится…

– Нужно просто дунуть! – напомнила девочка.

Змеепод приблизился к картине и дунул. Лес ожил, наполнился ароматами, движением.

– Иди, – Иван протянул ему Клубок.

– Подожди! – Алена схватила Горыныча за локоть, – возьми!

Она протягивала небольшую стопку плотных листов размером с колоду игральных карт:

– Здесь не все. Я не успела. Потом пришлю еще.

– Зачем это? На память? – Горыныч перелистывал картинки.

– Не только. Если подуть, произойдет чудо. И мы сможем встретиться.

– Я не могу просто так взять и уйти! Как же вы?

– У каждого свой путь. Уверена, наши дороги еще не раз пересекутся.

– Ну, что ж, пора прощаться?

– Подождите! – в келью вихрем ворвался Большой брат. – Останьтесь хотя бы до субботы!

И они остались.

Глава 104

Но банного дня не получилось. Что-то внизу произошло, и очередная партия земляного масла для топки не пришла. Ниша в стене так и осталась пустой, сколько ни стучал Большой брат по металлической пластине в полу.

– Так неправильно! – обижался он.

– Ничего-ничего, – утешала Алена великана, – я нарисую вам настоящую баню. С печью, с паром.

– И с пивом?

– И с чаем с козинаками, – отрезала девочка.

– Так ты останешься?! – обрадовался Большой брат.

– Я буду вас навещать.

– Чувствую, мне пора, – прервал их Горыныч, – что-то изменилось. Если я не приду сейчас, то потом будет не исправить. Скорее!

Они поспешили к нарисованному лесу в келье Алены. Здесь Иван передал змееподу Клубок Судьбы. Тот осторожно положил его на пол, погладил, подул. Клубок встрепенулся и покатился прямо в нарисованную чащу.

– Прощайте! – Горыныч по очереди обнял друзей.

– До скорой встречи! – поправила его Алена.

– Или до нескорой, – вздохнул Иван. – Но мы встретимся! Обязательно встретимся!

– Кажется, ты это уже говорил.

– И готов повторить еще раз!

Клубок выглянул из-за ели, словно нетерпеливо ждал, когда же Горыныч последует за ним.

Глава 105

Змеепод углубился в лес. Довольно долго ему пришлось петлять между деревьями и кустами, путаться в травах. Но потом лес поредел, а вскоре и вовсе пропал. Исчезло вообще все вокруг.

Горыныч очутился в абсолютной пустоте.

Нет, не в абсолютной. Рядом был кто-то еще.

– Ты все-таки пришел, Нео.

– Мастер?

– Да, – грустно ответили из ниоткуда.

– Почему так темно?

– В начале всегда темно, – голос Мастера неожиданно оказался рядом. Что произошло потом, Горыныч не понял, но совсем близко затлел тусклый свет. Прищурившись, змеепод разглядел нечто светящееся на раскрытой ладони Мастера.

– Что это?

– Горсть песка. Все, что осталось от моего мира.

Свет понемногу прибывал. Теперь Мастер и Горыныч могли разглядеть друг друга. Два печальных лица, глаза в глаза.

– Мира больше не существует?

– Да.

– Значит, все было напрасно?

– Нет, конечно нет, – Мастер грустно улыбнулся. – Он остался в тебе, в твоих мечтах и желаниях, Нео Полуэкт Горыныч.

– Как это?!

– Дай мне свою руку, – Мастер пересыпал в подставленную ладонь светящиеся песчинки. – Чего ты желаешь?

– Я не знаю, – засомневался змеепод.

– Если так, то нашего мира больше не будет, – вздохнул Мастер. – Никогда.

Горыныч задумался на минуту:

– Сколько желаний я могу загадать?

– Сколько угодно! – тут же обрадовался Мастер. – Чем больше желаний загадаешь, тем прекраснее получится наш мир! Ну, смелее!

Глава 106

Горыныч скрылся за деревьями. Кончик Путеводной Нити мерно подрагивал. Потом начал хлестать из стороны в сторону. Иван испугался, изловчился и схватил его. Нить дернулась. Да с такой силой, что юноша едва устоял на ногах.

– Кажется, Клубок зовет меня, – удивился он. – Я не в силах долго оставаться!

– Ступай! – мягко подтолкнула его в спину Алена. – Я тебя встречу.

Второй рывок был сильнее. Ивану пришлось сделать пару шагов, чтоб не упасть.

– Обещаешь?

– Иди! А то вдруг Нить порвется!

Разумеется, порваться Путеводная Нить не может. Но если слишком долго медлить и сопротивляться, она может вытянуться. И тогда дорога окажется не в пример длиннее и труднее. Иван, конечно, об этом не знал, но проверять прочность Нити не рискнул. Вместо этого он, повинуясь Клубку Судьбы, шагнул в нарисованный лес.