Текст книги "Женщина-вампир (Вампирская серия)"

Автор книги: Анри Люсне

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Анри Люсне
ЖЕНЩИНА-ВАМПИР

1819–2019

ВАМПИРСКАЯ СЕРИЯ

к 200-летию со дня публикации

«Вампира» Д. Полидори

ПРОЛОГ
1799 г.

В эту ночь тысячи мужских сердец бились сильнее обыкновенного.

Дело происходило в центре Индостана. Десятки тысяч людей, разделенных на два враждебных лагеря, готовились к кровопролитному сражению.

Результатом этого столкновения огня, железа и смерти должна была явиться или независимость Индии, или ее окончательное порабощение Англией.

Расположенные на длинной цепи высоких холмов, индусы медленно разводили бивуачные огни.

В уснувшей долине царствовала мертвая тишина, но в этой тишине все-таки чувствовалось присутствие жизни.

В самом центре лагеря высится палатка, обширнее и выше других. Перед палаткой пылает огромный костер.

Здесь бодрствуют.

За столом сидят два человека и разговаривают, водя пальцем по разложенной карте.

Одному из них около 45 лет.

Высокий и плечистый, он обладает серьезным и добрым лицом, широким лбом и открытым, решительным взглядом.

Его волосы и усы почти седы.

На нем надет французский мундир.

Это генерал Луи Сен-Пьер, оставшийся, вместе с другими товарищами Сюфрена, в Индии после Версальского мира.

Он углубился в горы во главе горсти солдат и продолжал вести борьбу с могучими противниками.

Его мужество, смелость и чрезвычайная физическая сила скоро фанатизировали робких индусов.

Благодаря своей политической ловкости, он сумел склонить магаратских принцев, и вот они готовятся нанести последний удар английскому владычеству.

Рядом с генералом сидит его адъютант.

Он еще молодой человек – сын неустрашимого Болье, убитого в сражении при Седжапуре. Сен-Пьер любит его и вполне доверяет ему.

В то самое время, как оба офицера сидят, склонившись над картой, набрасывая план будущего сражения, полу палатки отдергивает чья-то рука, украшенная драгоценным кольцом.

На пороге показался человек, одетый в длинную белую мантию.

На голове его красуется тюрбан из золотой материи.

Человек этот олицетворяет собой совершеннейший тип индусской красоты.

Он очень высокого роста, с очень темными волосами и чрезвычайно величественного вида.

Взгляд его горд и задумчив. Ярко-красные губы резко выделяются на бронзовом лице.

Увидя его, оба француза встали.

– Раджа! – произнес, кланяясь, генерал.

– Прежде наступления дня, который увидит наше торжество или нашу гибель, я хотел увидеть тебя и поговорить с тобой о важных делах, – сказал индус.

По знаку, данному генералом, Болье низко поклонился и вышел.

– Итак, – медленно начал раджа, – ты все еще веришь! Ты уверен в победе?

– Твердо верю, – отвечал генерал, – но вы, кажется, сомневаетесь?

– Если я и сомневаюсь, то не в тебе. Я знаю твои способности и твою преданность. Но я пришел к тебе потому, что страх заставил меня покинуть мое ложе. Я видел ужасный сон, который заставил меня усомниться в успехе. Я пришел убедиться – сохранил ли ты свою веру в победу.

Вместо ответа генерал встал и, приподняв полу палатки, протянул руку.

– Смотрите!

На холмах горели мириады огней, образуя огромную огненную диадему.

– Со вчерашнего дня, – сказал он, – англичане прижаты в узкой долине, окружаемой этими холмами. Я привлек их сюда и не выпущу. Наши войска заняли высоты и враги окружены. Завтра, по моему приказанию, наши солдаты спустятся в долину и, как стальной цепью, обхватят англичан. Мы следим за всеми их движениями, они же не могут видеть наших. Мы осыплем их пулями, их же не долетят до нас.

– Я дурно истолковал сон! – сказал индус. – Ты останешься победителем, но я не буду свидетелем твоей победы.

Генерал силился улыбнуться.

– Если верить снам… – начал он.

– Я сам не верю во все сны, – печально отвечал раджа, – но выслушай этот.

Он подошел к столу, уселся на вышитую подушку и продолжал:

– Я находился в храме Вишну, нашего Бога-покровителя. Я держал в одной руке священный топор, в другой – белую овцу для жертвоприношения. Я пал ниц, потом поднялся и, опустив руку, одним ударом отсек голову жертвы. Кровь хлынула ключом. Но, о чудо! из шеи вышла вдруг артерия и, как змея, обвилась вокруг моего горда и рук. Я поднимаю глаза на бога, это уже не Вишну: на алтаре сидит богиня резни и смерти – Кали. Она открыла рот и крикнула мне: «Смотри!» Глаза мои направились в указанное место, и я увидел воина, лежащего на земле. Между плеч его торчал кинжал.

Генерал Сен-Пьер побледнел от мрачного рассказа раджи.

Но он успокоился при виде лагеря, погруженного в глубокий сон, как дикий зверь перед выходом на поиски за добычей.

Раджа погрузился в глубокую думу и генерал не смел заговорить. Он хорошо знал, вдобавок, что разубеждать индуса совершенно бесполезно.

Внезапно раджа вышел из своей задумчивости и, как бы приняв быстрое решение, поклонился генералу и вышел, не сказав ни слова.

Оставшись один, генерал позвал Болье.

– Жорж, – сказал он ему, – заняло ли свою позицию племя Билей?

– Да, генерал, – они заняли в полночь последние оставшиеся дефилеи.

– Значит, англичане окончательно погибли. Нужно рассчитывать, однако, на отчаянное сопротивление. Они попытаются, быть может, овладеть высотами.

– Это было бы безумием!

– Конечно. Но битва может происходить и здесь. Прежде наступления дня нужно удалить моих. Я выбрал для этого тебя. Я не хочу, чтобы они слышали шум битвы. К тому же… нужно предвидеть все… даже невозможное. Если мои войска выпустят из рук подготовленную мной победу, все, что я сделал, станет бесполезным. Страна надолго подпадет рабству. Нужно будет бежать, направляясь к морю, вернуться во Францию, заставить позабыть себя!

– Как, генерал, бежать? отказаться от борьбы…

– И вернуться через десять лет, – продолжал генерал, – через двадцать, чтобы отмстить за поражение и поднять наше знамя. Ступай, любезный Жорж, я поручаю тебе мою жену и детей. Приготовь все для их путешествия. Бог не допустит, чтобы мы расстались навеки!

Генерал направился к середине палатки, отдернул тяжелый занавес и очутился в помещении, занимаемом его семьей.

Роскошно одетая прелестная женщина стояла перед двумя уснувшими детьми: десятилетней девочкой и двенадцатилетним мальчиком.

– Аниами! – тихо позвал ее генерал.

Красавица-индуска обернулась и подошла к нему, улыбаясь.

Ее блестящий восточный костюм, газ и бриллианты делали ее похожей на сказочную фею.

Он взял крошечную ручку молодой женщины и, обняв ее за талию, увел в угол помещения и начал говорить вполголоса, чтобы не разбудить детей.

Лампа в виде пагоды из разноцветного стекла мягко освещала эту красивую пару: его – серьезного и решительного, ее – печальную и умоляющую.

Он был олицетворением силы и разума. Она – нежности и грации.

– Когда господин приказывает, рабыня должна повиноваться, – отвечала она кротким и покорным голосом.

– Ты не рабыня, Аннами, ты моя милая жена! Могу ли я позабыть, что ты облагородила меня в глазах твоей расы. Дочь царей, ты рисковала из-за меня потерять преимущество твоей касты. А ты говоришь о рабстве!

– Боги, тронутые моей любовью, устроили все. Я дрожу теперь за тебя! Предчувствия…

– Предчувствия женщины не должны препятствовать мечу мужчины, – прервал ее взволнованный Сен-Пьер.

Он вспомнил рассказ раджи и невольно начал сомневаться в благополучном исходе битвы.

Вошел Болье и объявил, что все уже готово для отъезда. Аниами, вздыхая, разбудила свою дочь.

Что же касается до мальчика, то он не спал и быстро приподнялся на своем ложе.

– Я не пойду! Я не хочу покинуть отца! Я хочу защищать его!

И с этими словами он подошел к отцу и крепко сжал его руку.

Ничто не могло поколебать энергической настойчивости мальчика. Потребовалось строгое вмешательство отца.

Настала минута прощания, слез и поцелуев. Наконец, Аниами с детьми отправилась в сопровождении Болье.

– Мужайся, – сказал себе генерал, проводя рукой по разгоряченному лбу. – Мы победим! День наступит еще через три часа, можно еще поработать!

Он вошел в свою половину и с удивлением увидал перед собой раджу.

– Я говорил уже тебе, что мне не придется быть свидетелем победы, – сказал ему индус, – но я хочу упрочить ее последствия. Для нашего дела требуется много золота. Для подобных завоеваний мало одного железа. Я делаю тебя хранителем сокровища, которое должно возвысить мою родину. Возьми, во-первых, вот это.

И раджа вынул из складок своего плаща длинный кинжал с рукояткой из золота и слоновой кости, изображающей идола с рубинами вместо глаз.

Крепкий и блестящий клинок представлял некоторую особенность: он оканчивался пятью остриями.

– Что мне делать с этим кинжалом? – спросил у раджи генерал Сен-Пьер.

– Это не только оружие, но и ключ. У истоков Корбудди, в глубине долины, находящейся между двумя горами, находится священная пещера. Вход в нее обозначен растущими перед ним банановыми деревьями. За первым деревом выступает кусок красноватой скалы. Ты сильно нажмешь его и перед тобой откроется узкое отверстие. Ты вползешь в отверстие и скоро очутишься в зале, освещаемой сверху. В самом темном углу ее находится камень с пятью отверстиями. Лезвие кинжала как раз подходит к ним. Ты потянешь его и камень повернется. В огромной яме лежит множество золота и бриллиантов.

Раджа умолк. Потом, готовый уже выйти из палатки, он обернулся и сказал:

– Прикажи получше стеречь себя. Я два раза приходил к тебе и никто не окликнул меня. Берегись!

Оставшись один, генерал Сен-Пьер снова взялся за свои карты и заметки.

– Один!

По крайней мере, он думал так.

Но около него, счастливый и гордый, находился его сын, смотревший из-за занавески на отца.

Ребенок покорно последовал за матерью и сестрой, но его покорность была лишь личиной, скрывавшей определенный замысел.

При повороте с одной тропинки на другую он быстро бросился в чащу и взлез на пальму.

Убедившись, что его не ищут в этой стороне, он бегом бросился к палатке отца.

Он слышал слова раджи и любовался обожаемым им отцом.

В то самое время, когда ребенок предавался своему безмолвному восторгу, а генерал изучал план завтрашнего сражения, в другом конце палатки раздался тихий шорох.

Тихо-тихо раздвоилось полотно палатки под клинком кинжала и в отверстии показалась голова с блистающими глазами.

Черный полуобнаженный человек неслышно подполз к генералу и одним прыжком очутился у его стола.

Тот упал, испустив глухой стон.

Ребенок видел падение отца.

Но он не пытался бежать, а бросился с кинжалом раджи и ударил им по лицу убийцы.

Напрасное мщение!

Человек схватил ребенка, поднял его и бросил в горевший перед входом в палатку костер.

Потом, взяв оттуда же пылающую головню, он бросил ее в воздух на чрезвычайную высоту.

В эту же самую минуту около палатки раджи поднялась такая же головня.

На этот двойной сигнал раздались звуки рожков и выстрелы.

Уснувшие часовые были застигнуты врасплох.

Лагерь подвергся нападению.

Англичане шли на приступ.

Испуганные неожиданным нападением, офицеры побежали к палаткам своих двух начальников.

Глазам их представилось ужасное зрелище.

Раджа лежал мертвый, удушенный шелковым шнуром.

Луи де Сен-Пьер лежал на земле, между плеч его был воткнут широкий кинжал.

Пораженные ужасом, обезумевшие от горя, офицеры не делали даже попыток к сопротивлению.

То не было сражение, то была безумная резня. Солдаты бросились бежать, поражая друг друга. Кровь текла потоками.

Когда взошло солнце и осветило эту сцену резни, отечество раджей вновь подпало под тяжелый скипетр Индийской Компании.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

I
ЖИЛИЩЕ СЭРА МОРИЦА

На севере от Мадраса, потерянное в густой зелени, высится большое белое здание.

Его архитектура и колоннады напоминают греческий стиль.

Широкое мраморное крыльцо ведет на обширную веранду. Наверху здания устроена терраса, на которой можно дышать благоуханным воздухом по вечерам.

Посредине террасы возвышается бельведер, с которого открывается вид на огромное пространство – вид на море и на его берега.

Позади здания кипит работа, исполняемая множеством слуг и невольников.

В данное утро мы тщетно стали бы искать в здании хозяина его – сэра Морица. Он на бельведере, который измеряет лихорадочными шагами.

Это его наблюдательный пост. На стене вывешен календарь с зачеркнутыми красным карандашом днями.

На столе стоит зрительная труба, направленная на море.

Сэр Мориц отходил от нее только для того, чтобы взглянуть на альманах или порыться в куче пожелтевших бумаг, лежащих недалеко, на бамбуковом столике.

– Но ведь это именно сегодня! – пробормотал он. – Все числа точны. Он сел на корабль 3 января в Бордо и должен быть здесь сегодня вечером. Он не может знать о моем нетерпении… да и для этого у него нет никаких данных… Ни одного паруса на горизонте… ничего!

И сэр Мориц нетерпеливо обращал в разные стороны свою зрительную трубу. Он вернулся к столу и снова принялся за перелистывание писем.

Воспользуемся этой минутой, чтобы описать его наружность.

Определить его возраст почти невозможно. Ему шестьдесят или семьдесят лет. Волосы его редки и седы. Бледное лицо покрыто рубцами от ожогов. Он мал ростом, худ и хром. Несмотря на этот недостаток, он весь проникнут холодным изяществом истого англичанина.

Сэр Мориц читает вполголоса выдержки писем: «Ваш протеже отличается редкими способностями. Дерево сильно и может принести хорошие плоды».

– Молодец Дюран, – сказал себе сэр Мориц, – он, видно, очень заботится о Рожере. Это хорошо доказывает это письмо. Посмотрим другое. А, вот и последнее письмо Дюрана!

– «Согласно вашему желанию, Рожер едет к вам. Моя задача кончена. Признаюсь, мне жаль расстаться с ним. Позвольте мне сообщить вам некоторые подробности о нем. Он блестяще кончил курс в политехнической школе и хорошо знает восточные языки. Когда я объявил ему, что вы зовете его в Индию, им овладело минутное недовольство. Он чувствовал влечение к военной службе. Но скоро примирился с этим…»

Сэр Мориц положил письмо и снова подошел к зрительной трубе. На краю горизонта показалась мачта. За ней, как будто выплывая из воды, медленно показались паруса.

– Наконец! – вскричал сэр Мориц.

Мало-помалу показался и целый корабль. Он растет, приближается, качаясь на волнах, и наконец останавливается у начала подводных рифов.

Сэр Мориц поднес к губам серебряный свисток и извлек из него два отрывистых звука. Явился начальник прислуги.

– Нужно спустить в море судно, – приказал сэр Мориц. – Корабль остановился. Не забудьте захватить с собой сигнал.

Радость совершенно преобразила его лицо. Но внезапно какая-то мысль вновь омрачила его.

– Я еще не могу радоваться, – сказал он. – Эти берега так опасны. Но я нервен, как молодая мисс! Все сойдет благополучно.

Действительно, берег этот, благодаря рифам, представляет немалую опасность. Пассажиры кораблей должны были приставать к ним на шелюгах – своего рода плотах из мелких бревен, связанных между собой растительными канатами.

Сэр Мориц следил в зрительную трубу за всеми приготовлениями к отплытию. Он лично выбрал плот и сам осмотрел его.

Погода начинала портиться и плот только с трудом мог достигнуть корабля и взять с него пассажира. Был поднят красный флаг на бамбуковом древке.

Плот начал приближаться к берегу. Ветер начал усиливаться. Море зашумело. Все это с болью отдавалось в сердце сэра Морица.

Волны пенились и поднимались на громадную высоту. Плот то исчезал, то снова появлялся. Глазам сэра Морица представлялась ужасная картина.

Внезапно канаты, связывавшие плот, оборвались, бревна раздвинулись и стоявшие на нем очутились в волнах.

Но вот на поверхности появились два человека. Они отчаянно плывут к берегу. Море несколько успокоилось. Уже можно различить белое лице европейца. Это Рожер! Другой – один из верных слуг сэра Морица. Но богатый негоциант бледнеет.

Он угадал новую опасность, еще более ужасную: позади плывущих показалась огромная черная масса. Это акула.

Она стрелой несется по волнам и настигает двух людей. Но вдруг она повертывается кверху своим брюхом – и широкая полоса крови окрасила море.

Сэр Мориц издает стон и лишается чувств. Громадная надежда погасла в его мужественном сердце.

II
ТОТ, КОГО ОЖИДАЛИ

Стон и падение тела сэра Морица обратили на себя внимание слуги Тамули, находившегося недалеко от бельведера.

Индус вошел, поднял сэра Морица, отнес его в его комнату и положил на постель.

Через несколько минут раздались голоса. При звуках одного из них негоциант затрепетал и открыл глаза.

Этот голос, молодой и свежий, говоривший на местном наречии с несколько иностранным акцентом, был тотчас же узнан сэром Морицем.

Он привстал в ту самую минуту, когда в комнату вошел Рожер, платье которого было мокро и запачкано кровью. Молодой человек улыбался и, казалось, забыл про свои приключения.

Сэр Мориц встал.

– Простите, – сказал он любезно. – Я встретил бы вас, если бы со мной не случилось внезапно нечто вроде обморока!

И, внимательно посмотрев на молодого человека, сэр Мориц продолжал:

– Вы не ранены, надеюсь? Я до такой степени смущен своим нездоровьем, что совершенно забыл… Извините мой неловкий прием!

– Сэр Мориц, – весело отвечал молодой человек, – я и сам должен извиниться, что явился в подобном костюме. Я, слава Богу, не ранен.

– Вас сейчас отведут в ваши комнаты. Вам нужно переодеться и отдохнуть. Я буду ждать вас в своем рабочем кабинете.

Он крепко пожал руку молодому человеку и сделал знак слуге. Рожер удалился. Сэр Мориц вздохнул и громко произнес:

– Один слуга погиб! Бедный Тели!

– Тели не погиб! – отвечал голос. – Он даже не ранен.

– Позовите его, я хочу расспросить его.

Тели скоро явился. Это был стройный и сильный малый.

– Поди сюда! – сказал сэр Мориц. – Расскажи мне, что с вами случилось во время плавания.

– Море было нехорошо, саиб. Мы наткнулись на риф и канат порвался.

– Однако я тщательно осмотрел их перед отъездом. Канаты были крепки и почти новы.

– Они оборвались, саиб. Может быть, мы наткнулись на острый утес.

– Очень может быть. Продолжай.

– Мы погрузились в воду, к счастью только, никто не ушибся о скалы. Я плыл рядом с иноземным саибом. Появилась акула. Она бросилась на саиба, но тот вынул из-за пояса нож и распорол брюхо чудовищу. О, у иноземного саиба сильная рука!

Сэр Мориц подарил ему кошелек с деньгами, и слуга вышел, кланяясь до земли. Сэр Мориц погрузился в глубокую задумчивость.

Два часа спустя к негоцианту вошел Рожер. Он сел на предложенное кресло и ждал начала разговора.

– Знаете ли вы, господин Рожер, зачем я пригласил вас в Индию? – спросил у него Сэр Мориц.

– Предполагаю, сэр Мориц, что, не только заботясь о моем воспитании, вы хотели довершить еще ваши благодеяния, сделав меня участником ваших колоссальных операций.

Сэр Мориц с нежностью смотрел на него и ничего не отвечал. Молодой человек несколько смутился.

– Ты ошибся, дитя мое! – воскликнул сэр Мориц, вставая. – Теперь мы одни и я могу, наконец, говорить. Во-первых, обними меня!

Рожер был крайне удивлен. Негоциант совершенно преобразился. Его лицо сияло нежностью и гордостью. Чувствовалось, что он достиг давно желанного.

– Ты разве никогда не спрашивал себя: кто тот человек, который издалека заботился о тебе?

– Я часто спрашивал об этом Дюрана, который отвечал мне, что вы – старый друг моего отца, друг, которому я поручен. Я не расспрашивал более, довольствуясь любить и уважать вас.

– Смотри и слушай, – сказал сэр Мориц.

Он направился в глубину кабинета, подошел к стене и пожал незаметную пуговку. Обои поднялись, как штора, и под ними оказалась деревянная стена.

Сэр Мориц пожал другую пружину и стена опустилась. Рожер увидел большой портрет человека в французском генеральском мундире.

Лицо генерала выражало столько прямодушия, храбрости и ума, что редкий человек не обратил бы на него своего внимания.

– Рожер Болье, – сказал сэр Мориц, указывая на портрет, – этот человек – генерал Сен-Пьер, твой дед, отец твоей матери и… мой!

– Как! – воскликнул Рожер, – вы мой дядя! Но я не понимаю… разве вы не англичанин?.. Зачем подобная тайна…

– Ты сейчас узнаешь, дитя мое!

И сэр Мориц рассказал Морицу происшествия, описанные нами в прологе.

Рожер с трепетом выслушал кровавую эпопею. Наконец, сэр Мориц кончил свой рассказ.

– Вот прошлое, – сказал он, указывая на портрет, – будущее же – это ты, ты, сын Жоржа Болье и моей сестры Евы, внук генерала Сен-Пьера.

– Я? но как же я смогу…

– Терпение, дитя мое. Случайно спасшись из пламени, в которое был брошен, я понял, что на меня возложена миссия. Я был изуродован огнем, но моя воля еще более укрепилась. Я решился не оставлять дела, начатого отцом. На это требовалось время, золото и меч. Когда я возмужал, я овладел сокровищем, которое посвятил торговле. Я завел плантации и конторы почти во всех городах Индии. Эмиры и магараджи часто прибегали к моему кошельку. Я слыву за англичанина и никто не смеет меня тронуть. Раскрой английские власти мои книги – и они увидят в них только счета мешкам ржи, индиго или хлопчатника. Но они никак не смогут догадаться, что цифры эти часто означают людей. Они никогда не узнают по ним, сколько людей отдает в мое распоряжение каждый индийский принц.

– Разве ваша торговля мнимая?

– Нет. Но она скрывает нечто. Я увеличиваю состояние раджей и давно уже имею в руках все нити заговора. Я воспользовался временем… Золото у меня есть… Меч?… Я выковал его острым и крепким! Меч этот, Рожер – ты!

– Неужели вы предназначили меня на это опасное дело?

– Оно принадлежит тебе более, нежели кому-нибудь. Я только мог подготовить средства. Болезненный и слабый, я не могу производить требуемого впечатления на индусов, уважающих силу и физическую красоту. Ты молод, красив, смел, они последуют за тобой. По отцу ты – француз, но по матери – мы оба имеем в жилах частицу индийской крови. Генерал Сен-Пьер женился на благородной индуске. Все благоприятствует нам!

– Если так, я принимаю возложенную на меня задачу, – сказал Рожер громким голосом, – и уверен, что восторжествую. Вы говорите, что все уже готово; когда же нужно приступать к делу? Медлить, конечно, не следует. Когда мы отправимся?

– Позднее.

– Кто может нас удерживать?

– Дитя! Если мы начнем кампанию, не приняв нужных предосторожностей, то она кончится очень скоро. Вооружим наших слуг, отправимся завтра, и через два дня мы будем окружены и взяты отрядом сипаев.

– Что за дело, мы окажем сопротивление!

– Я сказал тебе не все. Индийская Компания подозревает меня вот уже два года. Она ничего не знает – она предполагает все. С моей стороны, я чувствую, что за мной следят. Нам нужно победить сперва хитростью, а потом уже силой. Я живу, окруженный засадами и заговорами.

Рожер недоверчиво покачал головой. Сэр Мориц продолжал:

– Быть может, я сумею доказать тебе это сегодня же. Пойдем со мной на берег моря.

Они вышли из дому и направились пальмовой аллеей к берегу моря.

– Ты ни с кем не завязывал знакомства во время твоего путешествия, Рожер?

– Это было бы слишком… В Адене к нам сел молодой англичанин, с которым я часто беседовал. Прелестный малый!

– Он ехал до Мадраса?

– Нет, он остановился в Пондишери.

– Знал он, куда ты едешь?

– Я не счел нужным скрывать это. Он мне много рассказывал про эту страну, которую хорошо знает. Я спрашивал даже, знает ли он вас.

– Значит, ты сказал, что едешь к сэру Морицу?

– Да.

– Мои подозрения подтверждаются. Помоги мне отыскать остаток каната или бревен – все, что будет походить на обломки плота.

Отлив уже окончился. Рожер и сэр Мориц могли произвести свое расследование довольно далеко.

– Я нашел только этот кусок бревна, – сказал молодой человек. – А вот и обрывок каната.

– Дай мне его! – живо воскликнул сэр Мориц.

Он тщательно осмотрел кусок каната.

– Я был в этом уверен! Ты видишь надрез? Этого не могли сделать ни толчки, ни острые скалы. Этот канат не может порваться. Он был перерезан!

– И что же? – спросил Рожер.

– То, что твой молодой англичанин был шпион, передавший кому следует о цели твоего путешествия; там поняли, что ты сделаешься моим помощником. В числе моих слуг один соблазнился подкупом. Это, должно быть, кто-нибудь из гребцов плота.

– Но ведь он сам рисковал погибнуть, – заметил молодой человек.

– Ты еще не знаешь индусов. Они способны продать все, даже собственную жизнь. Ты найдешь среди них фанатиков, которые за самую ничтожную сумму согласятся искупить совершенные другими преступления, вынести ужаснейшие мучения. Да, я более не сомневаюсь: Компания подкупила одного из моих гребцов.

– Может быть, – воскликнул, смеясь, Рожер, – и акула была также подкуплена Компанией!

– Вот что значит французский ум, – сказал сэр Мориц, хлопая Рожера по плечу. – Не смейся, однако; и, покамест, старайся быть осторожным.

– Я даже буду робок, если хотите, дядюшка. Но сколько времени вы требуете от меня?

– Несколько дней. Мы отправимся завтра на осмотр моих плантаций индиго и хлопка. Затем мы отправимся в магаратские провинции, где у меня конторы. Мы будем путешествовать, как простые негоцианты. Ты – мой компаньон; наш осмотр тем более будет понятным.

– Понимаю, – прервал его Рожер. – Под этим мирным предлогом мы сделаем последние распоряжения и немедля начнем действовать.

– Конечно, – отвечал сэр Мориц. – Но, послушай, ты молод, горяч, ты будешь жить в самом центре Индии…

– Я уверен, что вы не оставите меня вашими советами…

– Я дам один, – улыбаясь, продолжал сэр Мориц. – Не бойся змей и тигров, не доверяйся людям и… опасайся женщин!