Текст книги "Гаэльская волчица"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10
Дерево жизни

После смерти Айлина прошло всего несколько дней, когда Эрнан, ставший новым Архидруидом, покинул Сай-Мину вместе с Фингином. Исполняя завет своего предшественника, Эрнан отправился в Филиден к Саркану, вождю туатаннских племен, с предложением о мире.

Кони у друидов были резвыми, и путешествие заняло всего три дня. В дороге Эрнан был сама любезность и дружелюбие.

– Знаешь, Айлин ведь очень любил тебя.

– Он никогда мне этого не показывал, – простодушно отвечал молодой друид.

– Такой уж он был, наш Айлин… Все в нем было окутано тайной. Я и сам редко когда вполне понимал его истинные намерения. Ведь Айлин хорошо умел скрывать свои мысли и побуждения. Так вот, он очень тебя ценил.

– Многих его решений я не понимал, – признался Фингин.

– Айлин говорил, ты со временем станешь хорошим Архидруидом. Думаю, он взял бы тебя с собой к туатаннам, потому-то мы и едем вместе.

– Благодарю тебя, Архидруид.

Эрнан еще не привык к званию Архидруида, и молодой Фингин, величая его верховным титулом, выказывал некоторую почтительную отстраненность.

Вечером второго дня Архидруид не промолвил за ужином ни слова. Он не спускал глаз с молодого друида, как будто пытался проникнуть к нему в душу. Когда с едой было покончено, он наконец обратился к Фингину:

– Вижу, у тебя появился магистраж…

Молодой друид оторопел:

– Но откуда… Как вы узнали?

Архидруид весело рассмеялся:

– Ты думал, это останется тайной?

– Нет, конечно нет! – пролепетал Фингин. – Я хотел признаться после возвращения.

– А почему ты взял магистража, не испросив на то нашего согласия?

– Так получилось…

– Речь идет о молодом Эрване?

– Да.

Архидруид снова взглянул в лицо Фингину, задумчиво почесывая подбородок.

– Не слишком-то гладко начинается твой путь… Ты поступил так, чтобы защитить Эрвана?

Фингин кивнул:

– Я всегда желал, чтобы он стал моим магистражем. Эрван – мой лучший друг. Когда он объявил, что намерен отправиться на поиски отца, я попросил его присягнуть мне, потому что хотел быть уверен: случись что плохое – я сумею его отыскать.

– Это очень благородно. Крайне глупо, но благородно.

– Почему же глупо? – оскорбился Фингин.

– Да потому, что он влюблен, и взять на службу влюбленного магистража – самая идиотская затея на свете.

Фингин не смог сдержать ответной улыбки.

– Вы правы, Архидруид. И я это знал, когда связывал наши судьбы воедино. Я не думал о будущем. Единственным, что тревожило меня в тот момент, была грозящая ему опасность.

– Об этом я и говорю. Поступок благородный, но дурацкий. Тут ты скорее похож на Фелима, чем на Айлина! По правде говоря, я думаю, ты хорошо поступил. Ты, конечно, понесешь положенное наказание – чтобы в дальнейшем тебя не попрекали.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. Но когда Эрван отыщет свою возлюбленную, тебе придется искать нового магистража.

– Возможно, будущее окажется гораздо сложнее, Архидруид.

Эрнан похлопал молодого человека по плечу. Прошло всего три дня, но Архидруид и Фингин сблизились за время пути и теперь чувствовали друг к другу искреннее уважение.

У ворот Филидена дорогу друидам преградили конные стражники с копьями. Они обратились к ним по-туатаннски, и Фингин, недоуменно пожав плечами, обернулся к Эрнану. К превеликому его удивлению, тот ответил стражникам на их языке.

Ворота распахнулись, и друидов, как пленников, проводили к жилищу Саркана.

Саркан, сидевший на задрапированном красными с золотым шитьем шелками троне, поднялся и вышел им навстречу в сопровождении толмача – дозорные, а может, шпионы давно предупредили вождя о приходе друидов. Шла война, и все держали ухо востро.

Предводитель туатаннов был в воинском облачении: обнаженный торс украшали синие узоры боевой раскраски, на бритом черепе устрашающе торчал боевой гребень. Саркан вернулся на трон и сел среди лучших воинов племени.

Эрнан начал первым, на этот раз – по-гаэльски: он недостаточно хорошо владел языком народа туатаннов, чтобы излагать на нем важное послание.

– Я – Матх Малдуин, – сказал он, – Архидруид Совета Сай-Мины. И я пришел предложить вам мир.

Толмач переводил вождю кланов слова Архидруида.

– Саркан слушает вас.

– Мы хотим помочь туатаннам заключить мир с жителями Гаэлии.

Выслушав перевод этой фразы, Саркан произнес суровым тоном:

– Туатанны не ищут мира.

– Неужели туатанны готовы воевать против объединившихся воинств Галатии, Темной Земли, Сарра, Харкура и Бизани? Очень в этом сомневаюсь. Это путь в никуда. Если мы в ближайшие дни не договоримся, вам не выстоять в схватке с ними. Без помощи Совета вы завтра же проиграете войну. С нашей же помощью вы, возможно, вернете себе землю, которая принадлежит вам по праву. Другого выхода нет.

Саркан ударил кулаком по подлокотнику трона.

– Не нужны нам ваши советы! – перевел туатаннский толмач. – А вот вам… нужны наши маниты, и только за этим вы сюда и явились. Саркан согласится, если Совет поможет туатаннам отвоевать весь остров.

– Это невозможно. – Эрнан покачал головой, стараясь скрыть мгновенно вспыхнувший гнев.

– Что ж, тогда возвращайтесь, откуда пришли.

Фингин не знал, следует ли ему вступить в разговор, но, взглянув на задумавшегося Архидруида, решил, что просто обязан попытаться скрыть замешательство Эрнана.

– Вы не сможете обойтись без Совета. Мы – дети Мойры, так что, отвергнув наше предложение, вы пойдете против ееволи. Мы не собираемся навязывать вам нашвыбор – мы всего лишь хотим помочь вам следовать путем Мойры. Вам не вернуть Гаэлии, что была вашей до нашествия варваров из Галатии.

Саркан поднял бровь, выказывая любопытство.

– Но вместе, – продолжал Фингин, – мы сумеем изменить страну – вам во благо. Если война продолжится, самым опасным вашим врагом станет не Галатия, а Харкур. Заключив мир с Галатией и Бизанью, вы избавитесь от харкурцев и оставите за собой их земли…

– Если Харкур – самый опасный враг, так почему бы нам не договориться с ним, не тратя время на жалких галатийских червей?

– Да потому, что друиды живут в Галатии и ваш союз с Харкуром станет объявлением войны друидам – то есть Мойре.

Саркан молчал несколько долгих минут. Он знал, что этот момент однажды наступит, но не думал, что так скоро.

– А если вы обманете и не поможете нам победить Харкур? – перевел слова вождя толмач.

– Галатия, Сарр и Бизань уже готовы к союзу ради мира, – ответил Эрнан, опередив Фингина. – Темная Земля не говорит ни «да», ни «нет», и только харкурцы упорствуют. Если вы передадите свои маниты Совету друидов, мы обеспечим вам победу. Это могущественное оружие, которым вы все равно не сумеете воспользоваться без нашей помощи. Согласитесь на мирный договор – и оно станет служить вам.

Саркан долго совещался со своим толмачом и двумя другими вождями клана, сидевшими по правую и левую руку от него. Фингин и Эрнан обменялись взглядами, и Архидруид даже улыбнулся молодому друиду.

– Саркан обдумает ваше предложение, когда король Галатии и Совет друидов признают нашей ту территорию, которую мы уже завоевали. Возвращайтесь в Филиден, заручившись их согласием, и мы начнем переговоры.

Эрнан поклонился вождю. Он знал, что не имеет права упустить такой шанс.

– Вы сделали верный выбор, Саркан, и мы постараемся вернуться как можно скорее.

Часом позже друиды уже скакали к Сай-Мине.

Алеа проснулась последней. Четверо ее друзей сидели вокруг огня, тесно прижавшись друг к другу. Девочка подумала, что выглядят они как-то странно, да и смотрят почему-то в одном направлении, куда-то в глубь леса. Никто даже не пожелал ей доброго угра, и девочка вытянула шею, чтобы взглянуть, на что они все уставились.

В нескольких шагах от костра, прямо на земле, сидело изумительное существо, похожее на странных созданий из ее сна. Высокое и хрупкое, оно в то же время казалось сильным, с длинными волосами и заостренными ушами. Его кожа была словно древесная кора. Да, он напоминал Оберона, но это был не Оберон.

– Это…

– Да, это сильван, – подтвердил Фелим. – Он уже час сидит там и смотрит на нас, но, стоит кому-нибудь встать и шагнуть в его сторону, убегает и возвращается только после того, как все мы снова усаживаемся в кружок у костра.

– Он такой красивый, – прошептала Алеа.

– Но уж больно надоедливый! – пожаловался Мьолльн.

Галиад рассмеялся, но Алеа не могла отвести от сильвана глаз.

– Я подойду к нему.

И она пошла – медленно, осторожно, не оборачиваясь. Лесной житель тут же встал, но, к удивлению спутников Алеи, не скрылся в чаще. Сильван ждал: чуткий и напряженный, он мог в любой момент сорваться с места и спастись бегством, но Алеа шагала, глядя ему прямо в глаза. Она знала, что сильван пришел именно к ней. Пришел за ней и не убежит. Именно так выглядел сильван из ее сна – тот, что ждал ее в Борселии. Вот тот, кто будет их проводником.

Когда Алеа оказалась в нескольких метрах от сильвана, он жестом предложил ей сесть, и она опустилась на землю напротив него, на длину лезвия меча – так сильван чувствовал себя спокойнее.

Алеа улыбнулась.

– Вы звали нас этой ночью, – произнес сильван, с видимым трудом выговаривая слова.

Голос его звучал ясно и звонко, но по-гаэльски он явно говорил редко.

– Правильнее будет сказать, что я вас искала, – пояснила Алеа. – Вы знаете наш язык?

– Теперь – да. Некоторые из нас знают. Что вы ищете?

– Нам нужно попасть в Борселию… минуя долину.

– Почему так? – спросил сильван, нимало не удивившись.

Алее показалось, что он знает ответ на свой вопрос.

– Потому что меня ищут и я должна скрыться так, чтобы никто не узнал.

– Зачем? – настаивал сильван.

– У меня есть одна вещь, которую хотят забрать.

– Почему? – на той же ноте с детским упрямством повторил сильван.

Алеа не знала, как положить конец этим вопросам, и не понимала, чего добивается от нее сильван, казалось, он чего-то ждет.

– Потому что люди – злые, – рискнула она.

Эти слова вызвали у сильвана смех, и Алеа вдруг увидела, как волшебно прекрасен ее собеседник. Она засмеялась в ответ, пожав плечами.

– Но почему именно Борселия? – возобновил допрос сильван.

– Я… Один из ваших ждет меня там. Оберон.

Сильван ничего не сказал, и Алеа поняла, что он наконец дождался заветного ответа и больше вопросов задавать не станет.

Сильван поднялся с земли и произнес:

– Я провожу вас и ваших друзей.

Алеа махнула рукой спутникам.

– Лошадей придется оставить, – добавил сильван.

Галиад начал расседлывать скакунов под опечаленным взглядом гнома, привязавшегося к Алрагану, хлопнул ладонью по крупу своего жеребца, и все пять лошадей галопом понеслись к долине.

– А теперь следуйте за мной.

Сильван, не промолвив больше ни слова, повел их в сердце леса.

Имала уже сутки не двигалась с места. Бок все еще болел, но главное – она никак не могла прийти в себя от страха и потрясения. Почему дыбуны вдруг накинулись на нее? Странно. Вряд ли они хотели ее съесть, и защищаться не защищались, – она ведь на них не нападала! Откуда же эта смертоносная ярость – у других зверей Имала никогда не видела ничего подобного. Звери убивают, чтобы утолить голод, но дыбуны, они… Нет, Имале не понять.

В середине дня она так сильно захотела есть, что решилась наконец встать и вернуться в лес. Тут-то она и заметила вдалеке странную компанию.

С дюжину дыбунов верхом на лошадях. Они были вооружены дубинками, вилами и луками и как будто высматривали кого-то в ландах.

Имала сразу поняла, что ищут они ее.

Дыбуны пришли ее убить.

Она понеслась к лесу – так быстро, как только могла, но мгновение спустя услышала за спиной крики дыбунов и стук копыт. Погоня приближалась с устрашающей скоростью. Ее заметили. Охота началась.

Всадники заходили справа и слева, собираясь взять волчицу в клещи, когда она выдохнется. Они что-то яростно выкрикивали – в голосах слышалась жажда убийства.

Имала была до смерти напугана.

Она понимала, что долго не продержится. Надо укрыться среди деревьев! Но до опушки было еще очень далеко, а лошади уже дышали ей в спину.

Внезапно мимо со свистом пролетела стрела и воткнулась в землю совсем рядом с Ималой. Другая едва не вонзилась ей в бок. Волчица попыталась прибавить ходу, но сил у нее почти не осталось, каждый скачок отдавался жестокой болью в раненом боку.

Она видела, что всадники берут ее в кольцо, похоже, ей уже не вырваться, не спастись.

Опушка леса медленно приближалась.

Вокруг Ималы падали стрелы, но всадникам на полном скаку было трудно целиться, и волчице пока удавалось уворачиваться. Она бежала из последних сил под дождем смертоносных стрел, а лошади заходили слева и справа, нагоняли…

Когда Имала добралась наконец до первых деревьев, охотники были уже в нескольких шагах от нее, она миновала заросли кустарника, и тут стрела вонзилась ей в спину, достав до хребта. Она стряхнула ее одним сильным движением, но рана оказалась глубокой, и от боли волчица замедлила бег.

К счастью, лес становился все гуще, затрудняя продвижение всадников. Волчица знала, что спастись сможет только в густом подлеске, – там они потеряют ее след, но боль стала почти невыносимой. Имала все время меняла направление, пытаясь обмануть преследователей, но внезапно оказалась лицом к лицу с одним из них.

Он остановился, привстал в стременах и прицелился из лука. Волчица попыталась повернуть назад, но потеряла равновесие и покатилась по земле. Лошадь медленно наступала на нее, и через несколько мгновений охотник оказался прямо перед Ималой. Волчица видела наконечник смертоносной стрелы и натянутый до предела лук, она читала в глазах охотника свирепую радость. Он улыбался. Он готовился подарить смерть.

Собрав оставшиеся силы, волчица вывернулась из-под удара в тот момент, когда убийца спустил тетиву. Стрела воткнулась в землю в том самом месте, где мгновением раньше находилась шея волчицы. Имала отпрыгнула и начала яростно кусать лошадь за ноги. Животное прянуло на дыбы, всадник не удержался в седле и навзничь опрокинулся на землю.

Лошадь понеслась прочь, припадая на раненые ноги, а Имала, ни секунды не раздумывая, кинулась на дыбуна и вцепилась ему в горло. Она никогда бы не напала, держись он на ногах, но, упав на землю, дыбун утратил все свое превосходство и стал неопасен.

Охотник отчаянно отбивался, но, падая с лошади, сломал хребет и теперь был обречен.

Он умер, и Имала разжала клыки, увидев приближающихся всадников. Их глазам открылось жуткое зрелище: он лежал на земле с растерзанным окровавленным горлом, перекушенным волчицей. Некоторые спешились, другие, выкрикивая проклятья, начали осыпать зверя градом стрел. Имала бросилась бежать. Вкус крови возбудил ее – убив охотника, она испытала прилив неведомой прежде силы. Припадая к земле, Имала на полном ходу метнулась между двумя всадниками, получила удар дубинкой, сбивший ее с ног, но тут же вскочила и одним прыжком достигла зарослей густой травы. Волчица бежала, покуда хватало силы, слыша за спиной далекие голоса охотников, потом, решив, что ушла от погони, без сил рухнула на землю. Отдышалась, забралась в глубокое темное дупло в основании старого дерева и затаилась внутри.

Алеа не знала, сколько времени они шли по лесу, когда все вокруг внезапно изменилось.

Ей показалось, что деревья стали больше в обхвате и мощнее, их толстая кора словно натянулась под напором соков – вот-вот лопнет. Зеленые и коричневые лианы обвивались вокруг стволов, ноги утопали в мягком упругом мху. Чашечки цветов клонились под тяжестью собравшейся в них росы.

Вокруг царила удивительная тишина, даже птицы не пели. Это была странная поляна, какой-то особый мир в самом центре леса.

Компания друзей молча шла за сильваном, восхищаясь внезапно открывшейся картиной. Они направлялись к самому огромному дереву, которое было у основания широким, как фундамент дома. Человек мог, не нагибаясь, запросто войти в темную пещеру под толстыми корнями. Туда-то и вел их сильван.

Именно у подножия дерева-великана нырял под землю сумрачный тоннель.

– Вот один из входов в Борселию, – объяснил сильван.

– Здесь? Вот так просто? – изумилась Алеа. – Да ведь его может найти кто угодно, гуляя по лесу!

– О, вовсе нет, – улыбнулся сильван. – Не кто угодно. Мы больше не в лесу.

Алеа удивленно вздернула брови. Что он хочет этим сказать? Что в эту странную часть леса людям без помощи сильванов не проникнуть? Надо же, а ей казалось, они все время шли прямо.

– Тахи, таха! Мы что, спустимся туда?! – спросил Мьолльн, махнув рукой на темный провал под корнями дерева.

– Вы, но не я, – поправил его сильван. – Я останусь здесь.

– И как же долго мы будем добираться до Борселии? Вы уверены, что мы не заблудимся?

– Вы искали потаенную дорогу? Эта – лучшая. Если сердца у вас чистые и храбрые, вы найдете выход. Сильваны всегда выходят из тоннеля целыми и невредимыми. Почти всегда.

– Подождите! – в ужасе закричал Мьолльн, но было поздно: смеющийся сильван исчез – как не бывало.

Галиад, сжимая меч, первым шагнул в темноту под свод корней.

– Да вы что, всерьез собрались туда идти? – запричитал перепуганный Мьолльн. – Мы же не знаем, что нас там ждет. Не-е-ет! Фигушки! Никаких нор, никаких безумных затей!

– Мы должны довериться сильванам, Мьолльн, да и герилимы наверняка уже напали на наш след.

Пока они спорили, друид молча осматривал вход в подземелье.

– Алеа права, мой дорогой гном! – наконец вмешался он. – Да и чего вам бояться в обществе одного из славнейших воителей страны, друида и очень храброй молодой девушки. Разве я не прав?

Магистраж опустил свой тяжелый заплечный мешок на землю.

– Прежде чем отправиться в путь, проверим, достаточно ли у нас припасов.

Он поделил еду на равные части, взял несколько факелов.

– Вот, держите и берегите их от сырости под плащами.

Галиад помог Алее и Мьолльну уложить поклажу и проверил оружие каждого.

Когда магистраж закончил, удовлетворенно кивнув, Алеа протянула гному руку и, шагнув под корни, потащила его за собой. Мьолльн был так потрясен, что даже не пытался сопротивляться. Трое остальных последовали за ними в сумрак тоннеля.

– Проклятый сильван! – ворчал гном себе в бороду. – Окаянная пещера! Ах, драгоценная моя метательница камней, гном, видно, сошел с ума, раз последовал за тобой в этот опасный тоннель. Ахум, да, именно так – гном окончательно рехнулся.

Уже через несколько шагов дневной свет остался далеко позади. Галиад снова вышел вперед и зажег факел.

Алеа на ходу искала сайман. Она была напугана не меньше Мьолльна, хоть и волокла его за собой, как на аркане.

Тоннель уходил все глубже под землю, в воздухе висела влага. Внезапно Мьолльн, замыкавший шествие, дико закричал, заметив бежавшую вдоль стены крысу:

– Мерзкие твари! Прочь! Убирайтесь вон!

Через час спуск закончился, и дорога стала ровной. Никто из участников опасной вылазки не осмеливался заговорить, даже Фелим и Галиад чувствовали напряжение. Фейт зажгла свой факел и запела, почувствовав, что товарищи нуждаются в ободрении.

Алеа невозмутимо шагала вперед – она наконец почувствовала, как в глубине ее лба зажегся маленький огонек, и сосредоточилась на нем, не слыша ничего, кроме биения собственного сердца, не ощущая холода, сковывавшего движения ее друзей.

Неожиданно спутники оказались перед стеной: тоннель упирался в три тяжелые каменные двери.

– Так-так-так, вот вам и неприятности, – буркнул гном.

Галиад попытался толкнуть створки центральной двери, но не преуспел.

– Ни замков, ни ручек? – спросила Фейт.

– Вообще ничего, – ответил Галиад, изо всех сил наваливаясь плечом на другую дверь.

– Может, найдется рычаг или что-нибудь в этом духе? – спросил Мьолльн.

– Нет.

– Давайте осмотрим стены, – предложил Фелим. – Ищите надпись, или карту, или тайный знак.

Фейт и Галиад, светя себе факелами, внимательно осмотрели стены и свод.

– Ничего не нахожу, – сокрушенно объявил магистраж.

– Постойте! – воскликнула Фейт. – Погодите. Смотрите – там, внизу…

Она начала осторожно отгребать землю в трепещущем свете факелов. Показался вделанный в стену отполированный до блеска камень, на котором были выбиты какие-то письмена.

– Не могу разобрать… Это не гаэльский.

Фелим подошел ближе и остановился за спиной Фейт.

– Но и не язык сильванов! – удивился он. – Это туатаннский, вот что интересно!

– Туатанны? – не поверила своим ушам Алеа. – Странно!

– Не так уж и странно, – возразила Фейт.

– Почему?

– Да потому, что, если верить преданию, туатанны живут под землей.

– Так что означает эта надпись? – нетерпеливо спросил гном. – Вы ведь умеете читать по-туатаннски, Фелим?

– Уметь-то я умею, да вот только буквы почти совсем стерлись.

Галиад и Фейт поднесли факелы ближе к плите, и в тот же миг Мьолльн пронзительным воплем напугал их до полусмерти.

– Смотрите, там!

– Что?

– Надписи! Рядом с каждой дверью что-то выбито!

Друид начал разглядывать надписи – это оказались цифры.

– Ноль перед первой, четыре перед второй, восемь перед третьей.

– Надо же, – прошептала Алеа.

– Да, это загадка, – подтвердил Фелим.

– О нет! Да что же это такое! Ахум. Кто додумался загадывать загадки перед дверьми? Таха. Неужели болваны туатанны не могли воспользоваться замками, как все люди?

– Ноль сорок восемь, – объявил друид. – Кому-нибудь из вас что-нибудь говорит это число?

– Да, столько лет моему младшем брату! – с хохотом воскликнул Мьолльн.

– Фелим, вы расшифровали надпись на камне? – спросил магистраж.

– Подождите. Я не уверен. Это на древнетуатаннском, я на нем давненько не читал… Знаете, любой друид должен уметь читать, но пишем мы редко, а уж на туатаннском, сами понимаете… Кар…Ничего не вижу! Кар андо йа…И дальше, кажется, мин то рам'атаб.Думаю, это означает: Ключ там, где разделяются две другие.Что-то в этом роде.

– И правда загадка, – подтвердила Фейт.

– Вы так любите говорить загадками, Фелим, – насмешливо бросила Алеа, – что без труда найдете разгадку.

Фелим отступил в сторону, потирая подбородок. Галиад по-прежнему всматривался в двери, пытаясь раскрыть их тайну. Гном пританцовывал на месте от нетерпения.

– Ничего это не значит! Белиберда какая-то. Туатанны пошутили! Довольно терять время, давайте взломаем чертову дверь – ту, что в центре, и покончим с дурацкими загадками.

–  Там, где разделяются две другие… – зад умчиво повторила Алеа. – А может, где-то в этих дверях есть щель?

– Нет, – покачала головой Фейт. – Раз есть ключ, стоит поискать замочную скважину.

– Не вижу ничего даже отдаленно напоминающего скважину! – заверил ее Галиад.

– Может, вы не там ищете…

Внезапно Фелим звонко хлопнул в ладоши и решительно направился к дверям:

– Искать следует не ключ, а решение! В загадке есть слова ключи две другие, значит, нам даны три элемента для решения задачи. Полагаю, три элемента – это три двери или три цифры на этих дверях. Там, где разделяются две другие…Может, следует поделить две цифры из трех друг на друга и, если получится третья, соответствующая им дверь будет той, которую мы ищем… Есть! – с гордостью воскликнул старый друид.

– Ничегошеньки я не понял! – фыркнул гном.

– Это было бы замечательное объяснение, – вмешалась Фейт, – но я не вижу тут решения: четыре, поделенное на восемь, не дает ноля; восемь, поделенное на четыре, – тоже; ноль, деленный на восемь, не дает четыре… Ни одна комбинация не действует.

– Вы правы, но…

Фелим медленно подошел к двери с цифрой 8. Он несколько мгновений вглядывался в символ, потом осторожно нажал и повернул камешек с цифрой влево – тот пришел в горизонтальное положение.

– …четыре, деленное на ноль, равно бесконечности, а символ бесконечности в учении туатаннов – это лежащая восьмерка!

Тяжелая каменная дверь начала медленно, со скрипом подниматься. Земля дрожала. Путешественники в испуге отступили назад.

– Фелим, вы – мудрец! – воскликнула Фейт.

– А туатанны были великими придумщиками! – восхищенно добавил Мьолльн.

– Искусными математиками, – поправил Фелим.

Пламя факелов колебалось под дуновением воздуха из-под двери, по ту сторону было еще холоднее. Когда каменная плита целиком ушла в щель в потолке, Галиад снова обнажил меч.

– Идемте, мне хочется побыстрее выйти из тоннеля.

Вытянув вперед руку с факелом, он решительно шагнул вперед, и спутники без лишних слов последовали за ним.

Через час пути тоннель превратился в подземную реку. Вязкая черная жижа проникала под одежду, хлюпала в сапогах. Чавкающий звук шагов эхом отдавался от стен.

– Скажи-ка, метательница камней, может, нам лучше повернуть назад, пока не поздно? – предложил гном, которому вода доходила уже до пояса.

Эхо, звучащее в тоннеле, придавало его голосу странное металлическое звучание. Галиад остановился, пропуская женщин вперед, чтобы посадить гнома на закорки.

Но в тот момент, когда магистраж уже протягивал к Мьолльну руку, тот стремительно ушел под воду.

Алеа издала вопль ужаса. Какая-то длинная зеленая чешуйчатая тварь ухватила гнома за ноги и поволокла в глубину. Не колеблясь ни секунды, Галиад кинулся в погоню.

В то же мгновение над водой, прямо перед девочкой, вынырнула другая гадина. Голова у нее была как у громадной змеи, с клыков текла пена, а в желтых глазах отражалось пламя факела Фейт.

Алеа схватилась за рукоять висевшего на поясе меча, а чудовище, пронзительно зашипев, кинулось на нее. Алеа отпрыгнула назад, челюсти змеи щелкнули у самого ее лица, и она упала в воду к ногам Фейт. Одной рукой бардесса поймала девочку, другой нанесла чудовищу стремительный удар кинжалом. Тварь откачнулась в сторону, но тут же снова приняла боевую стойку, издавая угрожающий свист.

Галиад никак не мог достать первое чудовище. Гном пытался удерживать голову над водой, и, когда ему удавалось вынырнуть, он истошно звал на помощь. Клыки подводного страшилища все сильнее впивались в ноги несчастного Мьолльна, раздирая кожу и мышцы.

Подобравшись наконец к чудищу, Галиад нырнул и нанес удар, стараясь не задеть раненые ноги гнома, левой рукой он удерживал над водой пылающий факел. Оружие скользнуло по чешуе, но ящер легко увернулся, не выпустив свою жертву.

Галиад поднялся на ноги. Вода и вязкий ил мешали, стесняя движения. Он уже собирался снова напасть, но ящер нырнул в реку и исчез в глубине вместе с Мьолльном.

Магистраж осторожно приблизился к тому месту, где на поверхность поднялся огромный пузырь воздуха. Галиад отступил, поводил факелом над водой, но не услышал больше ни звука.

Ничего.

– Мьолльн! – тщетно звал Галиад.

Гном и чудовище исчезли.

Галиад обернулся, проверяя, как дела у его спутников, и увидел, как по лезвию меча Фелима побежали голубые молнии, но не смог разглядеть ни Алею, ни Фейт, и кинулся к ним на помощь.

Когда магистраж оказался рядом с товарищами, Фелим поднял руки над головой, закричав, как от ужасной боли, и внезапно с его ладоней сорвался сияющий ослепительным светом шар, стремительно полетел к чудовищу и с оглушительным шумом взорвался, разнеся голову ящера на куски. Магистраж отвернулся, чтобы не ослепнуть, а когда снова взглянул в сторону тоннеля, туша твари плавала на поверхности. Алеа и Фейт стояли, прислонясь к стене. Девочка дрожала всем телом.

– Кто это был? – спросила Фейт.

– Кажется, гидры, – ответил Фелим.

– Где Мьолльн? – воскликнула Алеа, заметившая, что магистраж вернулся один.

Выбившийся из сил Галиад тяжело дышал.

– Он… Он исчез под водой вместе с первой гидрой. Я их преследовал, и вдруг… ничего. Чудище, должно быть, утащило его в свое логово, значит, под водой есть проход.

– Нужно его найти! – Голос Алеи выдавал охватившую ее панику.

– Вернемся к тому месту, где они исчезли, – предложил Фелим, обняв девочку за плечи.

Галиад зажег новый факел, протянул его Фелиму, и они пошли по тоннелю друг за другом. Алеа была смертельно напугана, она больше не могла выносить хлюпанье воды под ногами, ей хотелось выйти на свет, к солнцу, ощутить дуновение ветерка на коже. Но они должны во что бы то ни стало спасти Мьолльна. Она надеялась, что монстр его не сожрал. Ее друг не может умереть такой ужасной смертью в этом жутком месте. Не сумев сдержать рыданий, Алеа взяла Фейт за руку. Она не хотела, чтобы Фелим услышал, как она плачет.

– Вот здесь они исчезли, – сказал Галиад, останавливаясь и кивая на воду.

– Должно быть, под водой есть проход, – предположил Фелим. – Нужно обследовать стены.

Не дожидаясь приглашения, Галиад протянул свой факел Алее, и она приняла его, вытерев рукавом слезы. Галиад присел и провел рукой вдоль левой стены. Его ладонь скользила по бугристой поверхности, он погружался в холодную воду тоннеля, но не дрожал. Магистраж медленно простукивал стену и дно, но ничего не находил. Он поднялся на ноги, перешел к другой стене и внезапно нашупал рукой ее край.

– Здесь! Вот он, проход!

– Как же быть, я ни за что туда не пролезу! – в отчаянии закричала Алеа.

– Пойду я, – предложил Галиад. – Другого выхода нет.

– Я с вами, – сказал Фелим.

– Нет, лучше останьтесь здесь с Алеей и Фейт. Им помощь и защита нужны больше. Да я и не знаю, как далеко смогу пробраться.

Друид кивнул, соглашаясь.

– Фейт, – магистраж повернулся к певице, – не одолжите мне ваш кинжал? Если придется драться под водой, мой меч вряд ли будет полезен.

– Конечно берите! – Фейт протянула ему оружие. – Будьте осторожны.

– Не беспокойтесь, я постараюсь не повредить лезвие…

– Я имела в виду вас, остолоп вы этакий!

Магистраж улыбнулся.

Он снял доспехи и поножи, набрал в грудь воздуху и нырнул.

Имала не знала, как долго она проспала в дупле. Разбудил ее стук копыт.

Охотники снова вышли на ее след.

Она слышала их голоса, чувствовала дыхание приближавшихся лошадей. Дыбуны обшаривали кусты, приподнимали дубинками ветви деревьев. Имала распласталась по дну. Ей больше не убежать. Силы кончились, две раны – в боку и спине – причиняли ужасную боль.

Внезапно прямо у нее над головой раздался голос одного из охотников. Он несколько раз пнул ногой сухой ствол, и волчица вцепилась когтями в кору.

Сначала в отверстии показалась голова дыбуна.

– Ничего не вижу! – крикнул он остальным.

Имала не знала, заметил ли ее преследователь. Она еще теснее вжалась в стенку дупла, охотник исчез, но тут же появился снова и начал шарить внутри палкой.

– Клянусь Мойрой, сейчас увидим, не прячется ли здесь проклятый зверь!

Имала видела, как палка медленно приближается к ее голове, раскачиваясь от одной стенки к другой. Сейчас охотник наткнется на нее.

– Ты нашел волка? – крикнул кто-то из всадников.

– Пока нет…

Палка опускалась все ниже, охотник уже засунул в дупло всю руку, но сук остановился у самой морды волчицы. Она отпрянула, думая, что погибла, но в последнее мгновение дыбун бросил палку.

– Волка здесь нет, едем дальше! – крикнул он остальным.

Имала слышала, как ускакали прочь всадники, но осмелилась покинуть убежище только на следующее утро.