Текст книги "Эгоизм (СИ)"

Автор книги: Аноним Ностромо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Подход монотеизма верен. Суть слова 'моно' есть единый свод законов, но подход, который использует монотеизм для стимуляции не эгоистичного поведения, накреняет его из области гуманизма в область долга. По моему мнению, этот подход явился как силой монотеизма устремляющий человека в морально-нравственное поведение, так и его злом, сутью внутренних церковных расколов и внешней ненависти к неверным. Конфликт трёх мировых монотеистических религий состоит не в догматизме заповедей, которые должны приводить к не эгоистичному поведению и которые в целом являются идентичными для них, а символе веры. Символ веры ограничивает спектр моральных поступков и разумений, обрекая всё остальное как упадок, зло, ересь, лже. Обещанный рай для тех, кто следует истинному символу веры, доводит монотеизм до абсурда. Доводит до дрожи в руках, которые схватили рай, вися над пропастью ада и с благородной ненавистью отбиваясь от тех символов веры, которые могу сбросить их в ад. Не общие заповеди разделяют их, а остервенелое желание наслаждаться и не страдать от справедливой мести Бога. Каждая последующая монотеистическая религия не принимается предыдущей, так как последующая не отвечает пророчествам предыдущих Писаний, а значит, считает их сатанинским явлением как собственно и считают последующие символы веры сатанинским явлением предыдущие, изменённые Писания. Но это ещё половина беды монотеизма. В своих законах монотеизм доводит логику не стимуляции архаичного поведения до крайности. Он делает архаичные стремления не только не вхожими в символ веры, но и обрубает все возможные его зачатки. Обрубание рук, сжигание еретиков, окутывание женщин, женское обрезание, ненависть к сексу, скепсису, гордыни. В общем, он превращает единый свод общественных законов и гуманистический вектор из счастья от его исполнения в долг, так как не возможность их исполнения, ненависть к себе и страх перед адом, в свете ограниченного морального спектра дозволенного поведения делает большинство религиозных людей, как говорил Ошо, не счастливыми, так как людям открыта возможность полного удовлетворения ветвей потребностей, а холодными, бесчувственными если не вызывает психологические вытеснения так рьяно замалчиваемые, к примеру, Ватиканом. Крылья мудрости, нравственности в свете вышеописанной крайности законов не эгоистичного поведения и символ веры, оперирующей в своей основе ветвью тела, превращаются в не приносящий радости долг, обязанность. Монотеисты уже не могут наслаждаться нравственностью, человечностью как таковой. Поэтому они заводят себя в тупик вопросом: 'А что если Бога или рая, воздаяния нет?'. Они отвечают: 'Как тогда быть нравственным и зачем?'. В этом и состоит вечный раскол в монотеизме на ортодоксов и гуманистов. На моралистов, чьё количество всегда доминирует в обществе, а значит и церкви, которые чтут долг закона и ненавидят тень, если за него заплатят. И на нравственных, которые следуют за любовью, то есть перед которыми не стоят, как я считаю врождённо, потребности, ценности и опасения ветви тела. Которые не понимают многого из деятельности Бога и людей в притчах и истории монотеистических церквей. Которые вычитывают из Писаний лишь то, что отвечает критерию гуманизма. Не у не исторического или исторического Иисуса Христа не вышло перевести монотеизм с долга на гуманизм, хотя он первый высказал концепцию вечного загробного ада и рая, а так же наблюдение Богом за мыслями людей. Не у пророка Мухаммада не вышло объединить монотеистические религии и мировоззрения людей под всемировой символ веры, хотя, по моему мнению, он не преследовал этой цели и породил ещё один символ веры, породив тем самым войны и ненависть не утихающие до сих пор. Ведь единым символом веры до Ислама было христианство, которое почти что и не отличается от Ислама, которое можно было реформировать откровением внутри него, не создавая новый символ веры. Хотя я должен ещё раз сказать, что я считаю монотеизм – изначально религией долга оперирующей ветвью тела, моралью, а лишь потом, в случаях врождённого гуманизма, а от того так редко гуманистической религией. Моральное предприятие порождает мораль. 'Совместимость жестокости с чистой совестью – предел мечтаний для моралистов. Поэтому-то они и выдумали ад '. Именно наполненность ветви тела, обязательный постулат верить именно в определённый символ веры, страх перед адом и вера в рай, а не нравственный долг являются монотеистической основой, его базисом и при его отсутствии разрушая весь её смысл следования за нравственностью, превращая апостолов или пророков в нравственных учителей. Не понимая, каким образом сопоставить необходимость исполнения догматичного завета и эффективность нынешнего гуманизма и западных ценностей, который через демократию, частичное дозволение удовлетворения архаичных ценностей, любови к телу, бракосочетанию по любви, возможность исполнить свою мечту в сотворённой не смирением экономике, индивидуализм и толерантность добивается в большинстве своём того же эмерджентного продукта социальности, но более эффективного чем в монотеизме, и создаются произведения на подобии книги 'Добро или Бог? '. Завет или гуманизм? Ответ на него меняет свою ориентацию, если за моральные требования Бога отсутствует воздаяние рая. Обобщая книгу можно сказать следующее. Зла как такого не существует, оно существует для биологии. Именно биология определяет зло и добро, отбрасывая тени. Именно наша психология, как следствие не самодостаточности помноженной на глобальное осознание, рождает сатану и Бога, благородную ненависть и поклонение. Идя в тень, в психологический базис с помощью науки, философии, психологии или попросту говоря через скепсис, человек видит, что в подсознании находятся демоны, которые мы сами, точнее ветвь тела, забросила туда. Не мир наполнен 'узлами жизни и не жизни', а наша психология рождает потребность и агрессию к ним. Именно идя в подсознание, к своим демонам, можно понять, что они существуют, пока существует дуальность или существует не осознанность, не понимание причин и следствий процессов внутри и во вне. Осознание причин благородной ненависти из-за догм, не понимание ветви тела, осознание природы конфликта архаичности и духовности человека, осознание геополитики, культуры, а значит войн как причины дефицита и разно культурия, национального самоопределения (VII глава) должны привести человека к мудрости. На этом заканчивается моё философское рассуждение на многие темы, главным образом, по моему мнению, объясняющим деятельность и стремления человека, выраженные как в физике, так и в метафизике. Как в морали, так и в нравственности. Далее в VI главе я буду комментировать Святые Писания, пытаясь показать их не состыковки способные указать на их человеческое авторство. В последующих главах я попытаюсь описать концепцию того, почему перед реалиями глобального мира, биологического равенства, идентичности мировых религий в векторах смирения и просветления назревает одинокого желанная концепция по созданию все мировой культуры, экономики и мудрости в общественных, политических отношениях. Настоятельно прошу радикально настроенных религиозных людей проявить смирение, после прочтения или ознакомления с позициями этой книги, особенно с главой VI, пройти испытание своего эго и не воздавать мне или дорогим мне людям болью и страданием, хотя последние здесь и не причём. Я говорю не только о возможном мщении за 'разрушение' мировоззренческой концепции внутри многих, но и о священном суде, который могут организовать радикально настроенные религиозные люди в мире этом. Пожалуйста, не берите 'за руку' Бога, не пытайтесь совершить суд на этой земле, ведомые своей неприязнью или ненавистью, ведь для этого уже предусмотрена инстанция на небе. Пожалуйста, не пытайтесь защитить Бога, показывая своё рабство перед Ним, ведь муха никогда не сможет защищать Гору. Если я живу и если я не побоялся говорить открыто о тех вещах, для которых я привёл, по моему мнению, возможно хоть и не истинные, но весомые обоснования – значит на то Воля Бога. Я надеюсь на диспут, который приблизит людей к истине, ведь я считаю, что те не состыковки которые я опишу в главе VI, более или менее знакомы каждому атеисту. По этому, через диспут или комментарий, я хотел бы получить на них обоснованный религиозный и не религиозный ответ, который будет являться, надеюсь, эквивалентным ответом многим не верующим или атеистам. Я бы никак не хотел получить в ответ на данный труд запугивание, угрозы, пытки или священные войны. По крайней мере, я надеюсь, что в основном не ошибся в первых V главах данной книги и что такая перетасовка уже известных фактов поможет ясно посмотреть на проблемы существа человеческого, и на то, каким образом он пытается их решать. Скепсис, являющийся основой философии и науки, по моему мнению, способен докопаться до краеугольных камней детерминаций человека, тем самым снося ошибочные, не эффективные религиозные и культурные надстройки, выстраивая на них нечто, по истине, красивое, мудрое, фенотипичное. Спасибо читателю и надеюсь, мы сможем дойти до последней главы этой книги.

VI. 'Если бы коровы и лошади придумывали себе богов, то их боги были бы коровами и лошадьми'.

'Истина любит критику, от неё она только выигрывает; ложь бояться критики, ибо проигрывает от неё'.

Дени Дидро

'И если мы считаем человека действительно свободным, то никто не может гарантировать, что при свободном выборе он выберет добро, а не зло; если же человек обязан выбирать добро, то он не свободен'.

Ролло Мэй

'Если меня спросят, почему в моём сердце нет никакой религии, то я отвечу, что я утратил её по вине самой же религии'.

Фридрих Шиллер

Взаимоотношение с миром – это гарант, обязательства дающие блага не самодостаточному. Это следующий уровень, исходящий от основных биологических потребностей, 'развитыми' в акте обретения свободы до поклонения благородной ненависти, до потребности в контакте с миром через завет обязательств, на фоне фенотипа социальности гоминид. Такая же логика завета присутствует в семьях, товариществах, национальном самоопределении, дружбе. Это природа человека. Тогда что есть Бог? Может ли Бог быть Богом без людей? Может ли быть свет, то есть светить без тьмы, не наполняя что-то? Нет. Значит Богу, чтобы быть Богом нужна градация на одновременно Самодостаточнго и не самодостаточного. В общем, нужны не самодостаточные, чтобы наполнять их. Конечно, Бог может разделиться на Самодостаточного и не самодосточного, на молящего и принимающего молитву, но эта градация удовлетворяет саму себя и не нуждается в создании чего-либо ещё (я не защищаю христианство). В акте монотеистического грехопадения крайне важна логика поклонения – люди ослушались Завета, то есть перестали поклоняться Богу, не исполнив Завет. Перед не самодостаточным появляются другие божки, наполняющие его, тем самым уводя человека от света Бога. Богу становятся противны те заветы, а значит и поведение, которое идёт в разрез с природой человека, смыслом его создания, его истинной ролью поклонения только Богу. Попросту говоря Богу противно тело, архаичность и мир, находящие и создающие идолов. Из этого рассуждения вытекает несколько вопросов к концепции монотеизма.

1. Почему Адам и Ева вкусили плод, находясь в абсолюте благ рая?

2. Если виной грехопадения и его следствиям идолопоклонства – лжец, сатана, то зачем он нужен, если цель взаимоотношений человек-Бог и Бог-человек не удовлетворяться из-за него? Если же виной грехопадения является возможный фактор, подразумевающийся под пунктом один, то встаёт следующий вопрос. Если природа греха, заключена в гордыне, эгоизме, непослушании то возможно ли этим качествам появиться на основе райского состояния?

3. Если грехопадение наступило, а цель Бога – это отношения с человеком исправленным, то каким образом ошибающееся человечество придёт к исправлению, если ответная реакция Бога на грех в виде Его решений и данный Им инструмент религии не даёт желаемого результата и является грубой на фоне Всемогущества и Всезнания? Потоп, Содом и Гамора, Казни египетские, вавилонское столпотворение, нынешняя ситуация в мире разрозненности культур, учений, наций, разночтений Святых Писаний;

4. Исходя из третьего пункта, резонно задаться следующим вопросом. Какие были предприняты меры, действия Богом по предотвращению гордыни, эгоизма и идолопоклонства людей и какой совокупный продукт предпринятых Богом мер получает человек и Бог?

Итак, критерий совершенства есть максимальная эффективность, то есть действие без 'щепок, летящих при рубке леса'. Критерий истины – всеобщность и непроходимость. Это характеристики Бога. Но эти критерии динамически зависимы от цели Бога. Определив цель Бога, мы сможем ответить на вышеизложенные вопросы. Спасти от ада всех людей или спасти праведных? Исходя из критериев эффективности, истины, Самодостаточности и Всезнания второе является бессмысленным, не логичным, а первое явно атеологичным. Это означает, что концепция монотеизма должна удовлетворять какие-то иные цели, цели о которых я говорил в вышеизложенных главах исходя из фенотипа человека. Чтобы добавить аргументации для вышеописанных тезисов ниже я привёл анализ постулатов монотеизма. Вера есть желание, надежда, но не знание. О какой вере скорее лежащей на противоположной стороне знания говорят люди монотеистической религии, если перед ними лежит Священное Писание, книга? Из этого следует, что их религия более знание, чем вера. Знание имеет критерии истинности и ложности. Как же возможно говорить об абсолютной истинности Святого Писания не испытывая его подлинности, подкрепляя его рациональный авторитет? 'У вас может быть своё мнение, но вы не можете иметь свои факты '. Так говорит научный метод и монотеизм. Если в фактах и мире нет Бога, что само по себе не возможно исходя из логики монотеизма, то тогда где ещё Его искать кроме как метафизики и веры? В критике логики монотеизма, в своих рассуждениях, я не буду приводить генетические, палеонтологические, космологические, антропологические факты и доводы против концепций сотворения нашего мира Богом, а так же анализ работ Роберта Райта и Эрмана Барта, а буду говорить на языке религиозного человека. То есть основанием критики монотеизма станет её же система мироустройства. Насколько мне это удастся судить вам. Преступим.

То, что сделал сатана в монотеизме – это осуществил выбор, желанием которого было не быть тем, кто он есть, а значит изменить детерминацию желая стать бо́льшим, чем позволяет ниша, иерархия. Первые изменяющие, следуя монотеистической истории, есть свободные, то есть способные творить, идти против ниш, детерминаций через несогласие и изменение. Первые, увидевшие ограниченность ниши обозначенные Богом или естественным отбором, в купе с законами физики, а значит одновременно и увидевшие лучшую систему, апогей блага были сатаной или иблисом. В первом случае сатана решил стать большим, чем он есть, во втором иблис не стал повиноваться той градации, детерминации, которую обозначил Бог. Не соответствие потребности и возможности у свободного, способного менять ниши и свой статус катализирует чувство не справедливости, обделённости, а значит и деятельность. По этой логике, возможно, стали мыслить Адам с Евой (Хавой), после того, как змей, сатана, показал им, то, что реальное бо́льшее благо, которое есть у них сейчас, имеется у Самодостаточного. Ева съела плод от дерева познания добра и зла не из-за желания познать зло, но ради бо́льшего блага. И в первом случае сатаны (иблиса) и во втором случае первых людей выявляется лейтмотив ценностей биологии – желание бо́льшего блага, бо́льшего выживания, стремление к нему, необходимость в нём. Из этого выходит не только то, что в духовном мире более совершенных присутствует лейтмотив биологии, что возвращает нас к тезису Ксенофана , но и то, что сам факт дарования свободы [глобального осознания] не самодостаточному, биологическому существу раздует его потребности и естественно подведёт его к термину не справедливость, не удовлетворение, не совершенство и акту изменения. Первый аргумент, отрицающий Божественное авторства Святых писаний – это биологические детерминации, которые можно разглядеть в желании сатаны или первых людей. Его [сатана] стремление никак не отличалось от стремления биологического, а отнюдь не духовного существа, которое максимально пытается сократить путь от потребности до гедонии, максимально сбегая от не блага и считая своё ограничение и Ограничивающего злым для своего биофилийного вектора.

Второй аргумент, отрицающий Божественность Святых Писаний может показать нам то, что сам акт дарования свободы Богом существу, а исходя из ценностей и деятельности человека и сатаны, биологическому существу, – это не дальновидный и абсурдный поступок на фоне Всезнания. В монотеизме непослушание равняется грехопадению. Но дарование свободы в условиях таких ценностей ровняется грехопадению. Из этого следует, что грехопадение возможно, если оно возможно, действие будет совершенно, если для этого существуют детерминации. 'Всё, что может испортиться, портится '. Как уже говорилось выше, причиной эгоизма является не самодостаточность. Не означает ли это, что свободный, а значит глобально осознанный и желающий крайности биофилии человек возжелает статус Бога и совершит акт не послушания, не зная, что означают термины грехопадение, смерть, страдание, зло? То есть не получая обратной отрицательной связи в виде знания этих терминов которые сдерживали бы его стремление к статусу Бога как будет сдерживаться подобное стремление обратная связь в виде опыта у людей попавших в рай после смерти в греховном мире.

Третий аргумент, отрицающий Божественность Святых Писаний– это явное отсутствие свободы выбора, наличие которой догматично постулируется монотеизмом. Религиозный термин 'свобода выбора', в свете религиозной монотеистической концепции, данная сатане, Адаму и Еве (Хаве), я бы перефразировал в самоубийство. Перед существом, имеющим свободу выбора, проложено тысячи дорог, способные в какой-то мере заполнить ту дыру, потребность в апогее, что есть в человеке, но только одна дорога, из тысяч дорог, есть жизнь вечная. Да, путь по этой дороге труден, ибо у человека есть эгоизм, но в конце этого пути, после смерти, перед человеком открывается безграничное благо и вечная жизнь. Любая другая дорога есть не удовлетворение, смерть и вечные муки после неё. Так какой же человек, находящийся в своём уме, выберет лишения и бесконечную боль? Никто. Что поймёт человек, оказавшийся в аду? Он поймёт, что из тысячи дорог, единственной правильной дорогой был религиозный путь. Так в чём же заключается свобода выбора, данная Богом, если выбор не может быть совершён? Монотеизм обратил в свою заслугу то, что человек не детерминирован на послушание Завету, а свободен выбирать веру или не верее сам. Обратил в заслугу то, что Бог бездейственен и Его присутствие и Воля ничем не проявляется. Тем самым доказывается и укрепляется сама суть религии – вера, то есть установка первоначального критерия на фоне страха перед адом. Но это Божественное уважение к выбору человека лишено смысла и наполнено бесконечной болью в свете вышеизложенного аргумента.

Четвёртый аргумент, исходящий из третьего аргумента, отрицающий Божественность Святых Писаний заключается в следующем. Меня привлекла одна картинка, подходящая под эту тему, ходящая по интернету, которая отражает логику монотеизма в данном случае, христианства. Иисус стучится в закрытую дверь, метафорично стуча в сердце каждого человека, для того, чтобы люди открыли сердце для Бога.

–Впустите меня.

–Зачем?

–Чтобы я спас вас.

–От чего?

–От того, что я с вами сделаю, если вы меня не впустите.

В определённый момент сатана, как и Адам с Евой (Хавой), сделали то, что заложено в них самих – выбор, следуя той физиологической функциональности, той самоубийственной свободе выбора, которой наделил их Всеведущий Бог. Это действие выдаёт не эффективность. Цель человека – прибывать в раю. Цель создания человека Богом – дарить ему Свою любовь, то есть сделать его блаженным в раю, 'получая' от него благодарность (хотя последнее вроде как и отрицается). Получается, что Бог обусловил возможность грехопадения на фоне Всезнания. Но для чего? Для проверки человека? Но проверки чего? Божественное Существо может предсказать всё, но злится, когда происходит предвиденное. Какой смысл давать человеку свободу выбора если конечный продукт, то есть каждое действие и совокупный результат, определяющий человеческое положение в аду или раю, уже известен? Тогда какой смысл создавать эту драму названную человечеством, если отпадает сама необходимость проверять людей или создавать мир в условиях Всезнания, знания о каждом поступке и результате? Почему бы не послать сразу одних людей в ад, а других в рай? Какой смысл совершать проверку или создавать мир, если их продуктом станет возвращение некоторой части людей к изначально необходимому состоянию, а другая часть людей навечно, исходя из логики теории вероятности, попадёт в ад? Создание мира, создание людей со свободой выбора, создание сатаны и предвидения будущего в условиях Всезнания теряет свою необходимость, как и теряет необходимость дальнейшее деление людей на послушных и не послушных. Если Богу угодны люди послушные, то есть те которые стремятся к нравственности, своей природе, то зачем нужен рай и тем более ад который породит муки живых существ за ошибку не приведшей их к своей цели?

Пятый аргумент, отрицающий Божественность Святых Писаний исходит из четвёртого аргумента. В приведённой логике четвёртого аргумента есть одно маленькое 'но'. Все испытания, не благо которые не послал бы человеку Бог или не блага от греховности мира, которые заранее известны Богу через Всезнание всегда намного меньше, чем благо рая, которое дарит Бог проверенному и смиренному после смерти. Это значит любое не благо направленное на человека, по известному Плану Бога, есть нечто пустое, так как объём не блага 'испытаний' никогда не будет соизмерим с объёмом блага рая. Ограниченный объём не блага не равен бесконечному благу рая, а значит, любая проверка или создание мира бессмысленна. Из этого следует, что такое действие по проверке или созданию мира есть нечто зловещее, так как это пустое действие, исходящее от Богана фоне Всезнания может по теории вероятности подтолкнуть часть людей в гиену вечного ада.

Шестой аргумент, отрицающий Божественность Святых Писаний исходит из пятого аргумента. В общем смысле, каждая из систем созданных человеком, имеет главную особенность – в каждой из них найдутся люди, которые будут жить в данной системе, находясь в её крайности. Крайне низкие выплаты рабочим при капитализме, крайнее равенство, доходящее до текстильного, продовольственного и мебельного абсурда СССР. Торжество феминисток над низменными мужчинами, анти утопичное контролирование каждого шага гражданина для того, чтобы удалить все возможные отклонение в сторону обозначенного не блага. Проблема в том, что монотеизм всех трёх религий, его эффект крайности и разночтений не отличается от эффекта крайности и разночтений любой другой системы проживания созданной человеком. В чём же тогда заключается Божественность Святых Писаний, если эмерджентный продукт Божественной системы не отличим от продукта системы созданной человеком? Святое писание совершенно, а человек нет? Но так и пропагандируемая нравственность, конституции народов, заветы предков, так же совершенны, но не исполнимы многими. Второе и не менее важное. Такой эффект крайности человеческой системы в Писании и или его разночтения, интерпретации является самоубийственным для людей. Ведь если Писание возможно понять совсем не верно, то в нём или в человеке уже заложен 'уход' от истины, а значит и попадание в ад. Это особенность человеческих систем не допустима для системы, постулирующей об истине, где вполне естественная, статически вероятная человеческая крайность ровняется вечным страданием ада. 'Ни в людях, ни в их институтах нет совершенства, кто же спорит. Но нет и более наглядного доказательства того, что священные институты созданы человеком '.

Седьмой аргумент, отрицающий Божественность Святых Писаний заключён в следующем. Суть в том, что даже если все люди этого мира будут, естественно, в силу стимула по удовлетворению спектра потребностей, стремится к экономической вершине, в которой концентрируются экономические блага – она, вершина, имеет свой лимит. Наш экономический мир построен пирамидально. Самые эффективные, грубо скажем, лучшие находятся на её вершине, а остальное множество, попросту не может оказаться на её верхушке, организуя пирамиду, всё более снижаясь в эффективности и соответствующих благах, не имеющих возможность их добыть или защитить. Экономическое разделение труда попросту необходимо и верхушка не может существовать без основы, как и основа самовоспроизводит верхушку пирамиды. Так устроен наш мир и даже если на необитаемый остров попадёт тысяча Наполеонов, каждый должен занять место в пирамиде, экономике, создать маленькие и крупные шестерёнки, для того, чтобы механизм выработки блага работал на пользу каждого. Так организуется экономическая тяга, то есть механизм выработки блага. Такое разделение труда рождает эффективность, но не рождает чувство справедливости, более или менее равномерного распределение прибыли, так как блага всей пирамиды текут в её вершину. Эту особенность пытается, к примеру, удалить социализм, сделав доходы всех граждан примерно или полностью равными или же коммунизм. Реинкарнации, прошлые жизненные кармы, наследуемые касты, рай решают проблему чувства грызущей несправедливости, заглушая эгоистичное чувство поиска благ и величия. Бедняки эгоистично ведут смиренную деятельность, дабы переродиться в более высокой касте, короли вечно остаются несменяемыми, ибо в прошлой жизни он был смирен или даже свят. Монотеистическая религия, классифицируя пирамидальную систему общества, то есть неравноправный доход и спектр возможностей каждого её члена, как нечто естественное, нечто, что является для человека тренировкой по смирению для бедных и бескорыстной благотворительности, не эгоизму для богатых. Преднамеренно создавая экономические условия мира или, попросту говоря, предвидя результат грехопадения, монотеистический Бог обрекает человека на невозможность большинства на достижение экономической верхушки. Пирамида обрекает людей на грызущую зависть, коварство, эгоизм которые и не должны вырабатываться в человеке, если он живёт по учению религии и даже помогать человеку в тренировке альтруизма и смирения. Но учитывая несовершенство человека, его крайности, архаичные ценности и его историю, мы можем понять, что всё же большинство несовершенных людей будет автоматически вовлечено в омут подобных чувств не столько греховным миром, сколько реалиями экономики. Монотеистические догмы не достигают своей цели распределение благ в экономике через благотворительность и не желанию мирских благ. Экономическая пирамида привела не только к анти стимуляции религиозного поведения для бо́льшейчасти людей, что привело многих в ад, но и к трудовой детской эксплуатации, рабовладению, войнам за передел рынков и захват ресурсов, кровопролитную индустриализацию и.т.д.

Восьмой аргумент, отрицающий Божественность Святых Писаний, заключён в следующем. Термин Бог возможно раскрыть в трёх понятиях: Самодостаточность, Неуязвимость, Всемогущество.

1. Самодостаточность. Бог ни в чём не может нуждаться. Все эмоции, все знания уже есть в нём. У Него нет ни желаний, ни потребностей – всё это заранее само удовлетворенно. Поэтому Бог не мог что-либо совершать или создавать, так как у Него не было в этом необходимости, потребности или желания, и, следовательно, Бог не мог действовать, создать людей и мир;

2. Бог Неуязвим. Его ничто не может уязвить, т.е. навредить, вывести из равновесия блага. Силы как внешние: мир, люди, их поступки – как оскорбляющие, так и прославляющие Его. Так и внутренние: мысли самого Бога, или Его, извиняюсь за тривиальности, физиология;

3. Всемогущество – максимум блага, жизни, утверждающих в жизни качеств.

Самодостаточность не отделима от бездействия. В контексте монотеизма Бог поступает как желающий, поступает как не самодостаточный, ведь любое действие есть акт, приводимый к удовлетворению раздражения, потребности, даже акт творчества, являющийся стремлением удовлетвориться самой деятельностью. Как выразился Альберт Эйнштейн: 'Был ли у Бога выбор, когда он создавал вселенную?', то есть, возможно ли что-либо не сделать, не сотворить, к примеру, вселенную, если у существа имеется к этому потребность? Возможно, ли бездействовать под 'давлением' детерминирующее существо на деятельность как изнутри, так и извне? Здесь я вторю выводу Юма о том, что у трансцендентного Бога не может быть ничего подходящего под определение воли, вторя её определению в главе IV, или разуму, по крайней мере, у трансцендентного нет стимула для его использования. Так же вторя философии этой книги Всемогущий и Сияющий должен заполнить благом весь мир, и всё живое даже демонов, архаичные и духовные потребности, тем самым делая 'зло' таким же бездейственным, ибо смысл действия, эгоизма, 'зла' пропадает.

Девятый аргумент, отрицающий Божественность Святых Писаний, заключён в следующем. Есть одно интуитивное несогласие, не состыковка между альтруизмом и концепцией ада, которую я услышал в сформулированной форме из дебатов 'Есть ли жизнь после смерти?', просмотренную мной на YouTube, от ныне покойного и в прошлом бесстрашного атеиста, Кристофера Хитченса. Представим себе смерть римо-католического священника, или какого либо другого верующего в Единого Бога, кроме, наверное, иудеев, которые не считают ад чем-то вечным, но разговор здесь не столько об иудеях. 'И вот умерший подходит к вратам рая, и Святой Петр говорите ему: 'Молодец, ты служил верой и правдой, и мы уготовили тебе место в раю'. И тот отвечает Святому Петру: 'Но я вижу ужасные страдания, лишения и мучение душ в аду. Моё место, несомненно, с ними!'. Святой Пётр говорит: 'Ты, что так ничего и не понял?'. Данный пример является половиной беды. Я слышал о возможном разговоре между человеком в раю и человеком в аду, через некое окно между мирами, и некой форме глумление над тем, кто не смог идти по дороге Бога и попасть рай. О том как несомненный альтруист может напоминать грешнику, что он будет мучатся вечно в отличии от него самого. Как человек выработав в себе самый высокий уровень альтруизма, который может и должен делать всё ради других, так как это есть его потребность, совесть и закон способен оставить страждущих в аду? Если всеми силами стараться спасти людей в ходе жизни, но после неё отречься от этих установок, то, как возможно квалифицировать такой альтруизм? Орудием для достижения цели которое после можно оставить, так же как и любое орудие являющимся чем то отдельным от работающего? Где в этом воззрении духовность? Как они могут прибывать в раю, если святость или религиозность есть не отличие своего 'я' от чужого?