Текст книги "Эгоизм (СИ)"

Автор книги: Аноним Ностромо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

'Причины положительной связи между размером группы и объемом мозга у приматов вполне очевидны. Приматы, в отличие от большинства стадных животных, знают всех своих соплеменников "в лицо" и с каждым имеют определенные взаимоотношения. А личные отношения – это самый ресурсоемкий вид интеллектуальной деятельности. Просчитать реакции сородича – возможно, сложнейшая из вычислительных задач, стоящих перед мозгом примата. Все остальные объекты, с которыми приходится взаимодействовать примату и на которые он может хоть как-то повлиять, устроены куда проще, чем сородичи... Задача эта не только сложнейшая, но и важнейшая: ни от кого так сильно не зависит репродуктивный успех примата, как от его ближних. Чем выше "авторитет" индивида в группе, чем более высокое положение он занимает в обществе, тем выше при прочих равных его шансы оставить многочисленное и жизнеспособное потомство... А еще эта задача подобна попыткам поймать себя за хвост. Допустим, вы научились просчитывать поступки соплеменников, и это дало вам репродуктивное преимущество. Ваши гены быстро распространятся, и через несколько десятков поколений все особи в популяции будут обладать вашим умением. А значит, станут умнее. А значит, их поведение уже нельзя будет просчитать старыми способами. Все придется начинать сызнова! '. В силу вступает половой отбор, в котором как самцы, так и самки стремятся найти, в данном случае, более умного полового партнёра. Поиск половых партнёров более приспособленных к условию выживания является краеугольным интуитивным паттерном биологических существ одобренным естественным отбор среди паттернов поведения, для того, чтобы совместное потомство получило более жизнеутверждающие гены. Для того чтобы, потомство смогло преуспеть, то есть удовлетворять спектр потребностей и более максимально выжить, поглотить ограниченный ресурс и размножится. Данный поиск лучших качеств в половом партнёре, стремление в каждом поколении спарится с более приспособленным к условию выживания партнёром, называется половой отбор или Фишеровское убегание. Рекурсия. Для такой рекурсии необходима постоянная положительная обратная связь. То есть сохранение мутации в ходе нарастающего отбора должно быть 'одобрено' средой. К примеру, красивый и большой птичий хвост будет развиваться, удлиняться по нарастающему отбору, то есть без границ, так как его увеличение в ходе нарастающего отбора, так скажем на каждом этапе увеличения, приносит свои благие плоды, увеличивает шансы на репродуктивность в половом отборе. То есть даёт положительную обратную связь для дальнейшего его фенотипического удлинения. Но как только биологические существа получают отрицательную обратную связь, то есть 'налетают на границы дозволенного' окружающей средой, то такой новый мутантный представитель с чуть более длинным хвостом, чем 'дозволено' условием выживания умирает от хищника или природных условий, не оставляя потомков (хвост такой длинны мешает выживать). Такая постоянная отрицательная связь в виде погодных условий, конкурентов, хищников, условий полового отбора ставит границы для развития одних фенотипов и оптимальному развитию, то есть не развитию на определённом этапе, других фенотипов. (Учитывая то, что биологическое существо стремиться к минимизации трат энергии, возможность слабого давления гонки вооружений, что может снять давление отбора и то, что нарастая, генетическая цепочка всё менее способна развивать фенотипы не вхожие в нынешнее строение организма). Таким образом, каждое живущее, выжившее ныне биологическое существо потомственно обладает элегантностью, эффективностью, а если быть точным более или менее оптимальным уровнем развития своих фенотипов для выживания и размножения. Но биологическое существо никак не 'стремится' развивать фенотипы ещё и ещё пока к этому не подведёт мутация, на которую будет 'дана' положительная или отрицательная обратная связь. К примеру, так же, как и условия среды, то есть положительная и отрицательная обратная связь условий выживания работает и логика деятельности селекционеров, то есть логика искусственного отбора. Искусственный отбор, так же как и любая из перечисленных выше отрицательных обратных связей, границ бытия формируют своё условие размножения, развития фенотипов. 'Будем давать размножаться только тем особям, чей хвост будет длиннее, чем у остальных, чтобы добиться его большей длины у потомков'. Такие манипуляции с условием размножения, а значит и фенотипом можно проделывать с только имеющимся организмом, имеющимся 'продуктом' эволюционной цепочки, то есть с данной вариабельностью генов. Для продолжения селекции, развитияне развития фенотипов, как и для естественного отбора, очень важны новые мутации, особенно если они будут способствовать поставленному условию, что подтолкнёт, руками человека или условиями среды, данный вид к следующему звену эволюционной цепочки. Таким образом, постоянным условиями выживания у прямых предков человека, по социальным причинам, стояло усложнение интеллекта, как, к примеру, у какой либо птицы условием размножения, полового отбора, стоит более длинный хвост. Исходя из вышеизложенного, отрицательные обратные связи отсутствуют для критерия повышенного интеллекта в социуме, а это означает его постоянное усложнение под давлением среды.

Отличие естественного отбора от искусственного, то есть направленного, целеполагающего отбора заключается в том, что в первом случае действует 'слепой часовщик', а во втором 'целеполагающий часовщик', 'видящий' желаемое состояние фенотипа, видящий причинно следственную связь. В первом случае природа не ставит никаких целей, но ставит единственный критерий – условие среды, а после, с 'помощью' случайных мутаций 'организует' ретроспективно выгодное развитие организмов. Во втором случае глобально осознанное существо может представить себе цель, то есть увидеть с помощью причинно следственных связей, находясь в мета позиции и осознавая свои потребности, наилучшее их удовлетворению через моделирование. Как это работает? Когда люди создают знание, предположим, правило какой либо деятельности, то они изначально ставят условие, по аналогии с природными условиями среды. И далее начинают подбирать варианты осознанных систем, которые будут более эффективно, а значит менее ресурсоемко, более маржинально, сокращать путь от условия до его исполнения. Из множества предложенных систем, моделей, мировоззрений, правил, мы удаляем все те, которые менее эффективно удовлетворяют изначальное условие. То есть по аналогии с природой 'выкидываем' их из жизни системы, тем самым 'убивая' их. Ведь 'выживет', то есть займёт единственное место системы только одна из их множества. В конечном итоге искусственный отбор приводит человека к самому короткому пути, к самой эффективной системе более отвечающей поставленному условию. Медицина, генетика, агрономия, охота, постройки, воспитание, философия и.т.д. Но проблема заключена в том, что человек проецирует свою логику разумной жизни на остальной биологический мир, эволюцию, так как реально разум человека быстрее разбирается с задачами адаптации ради удовлетворения основных биологических потребностей чем 'слепой часовщик, выбрасывающий случайные мутации' закрепляющиеся и развивающиеся в течение поколений. По этому, по крайней мере, интуитивно, интеллект воспринимается человеком как 'цель' эволюции, 'цель' развития не развития фенотипов, что сбивает собеседника с толку, не имеющему представлений о её законах. Эволюционный процесс никак не 'стремиться' к апогею системы, но 'стремиться' к квалифицированной адаптации организма именно в данной среде, даже если естественный отбор способствует деградации каких либо качеств. Ароморфоз усложнение организма, катагенез его упрощение, то есть деградация. К примеру, деградация зрительной способности у крота, так как трата ресурсов организма на ненужный выживанию орган попросту обременителен, точнее не будет защищён от 'отрицательной' мутации. Эти два закона эволюции изменяют сложность организации организма, но не всегда сложность организации связанна с термином 'биологическим прогресс'. Биологический прогресс – это не усложнение биологических систем, ведущих к апогею абсолютного блага или интеллекту, а улучшение его механизма жизнедеятельности под определённые условия, которая увеличит их численность в данных условиях и расширяет их ареал. Таким образом, биологический прогресс достигается как усложнением систем, так и их упрощением. Это и отличает глобальное осознание человека, его интеллект, стремящийся к максимальному от эволюционного процесса который не 'стремиться создать' идеальную машину выживания, приспособленную под любую среду, как думается и желается человеком.

Этим и богат человек, он доводит любое действие до совершенства. Человек начинает заниматься и наслаждаться искусством (или культурой, что есть схожие понятия заключающие смысл в передаче отточенного знания), то есть деятельностью без лишних для процесса граней выраженное в совершенном владении, представлении (к примеру, эмоции) или создании чего либо. Системы, оружие или орудие, вот, что людям необходимо выстраивать для контакта с миром, вместо отсутствия совершенного фенотипа. Человек оттачивает любой созданный им механизм до максимальной эффективности в его задаче применения, совершенствуя и 'отрезая' всё, что может принести не благо в его применении, к примеру, как лишняя грань в мече может послужить неким мешающим фактором в его управлении. По этому, возможно, людям и нравится оружие – в нём нет изъянов, в нём нет ничего лишнего, оно совершенно в своей стезе. Хотя это скорее наслаждение от ощущения повышенной доминантности катализированной обладанием такого смертоносного орудия, но сути данной темы это не меняет. Посмотрите на окружающий мир, которым человек так же наслаждается. Естественный отбор 'довёл' живые организмы до элегантности, эффективности, которая выражена в их тонкой настройке на жизнедеятельность под свою нишу проживания. Так же принцип естественного отбора можно применить и к не живым объектам, к примеру, к солнечной системе, где все её объекты так элегантно, эффективно взаимодействуют, что так же порождает в человеке чувство симфонического равновесия, некого искусства, совершенства. Хотя до этой гармонии множество объектов были просто 'выброшены' из будущей системы следуя установленному условию – законам физики. Здесь работает принцип – всё гениальное, просто. Точнее всё гениальное – эффективно, система без лишних граней. Возможно, поэтому нам так нравиться одновременно музыка. И неважно ненавязчивый ли это музыкальный ритм или оркестр многообразия лаконично составленных звуков.

Мыслительный процесс глобального осознания формирует механизм выработки мемов . Воображение, наполняет через акт манипуляции осознанными системами сознание, в котором единственным условием выживания мемов будет интуитивно стоять концепции в физическом или метафизическом плане быстрее приводящие человека к гедонии выживанию. В конечном итоге возможность интеллекта к постоянной рекурсии, поиск и создание мысленных систем, приводят человека к термину совершенство, к механизму абсолютного блага, отрезая всё лишнее, мешающее бофилийному вектору, раздувая биологические потребности. Ричард Докинз описал логику формирования мема, знания в культурной среде выработки мемов катализируемой мышлением, переформулированной и приведённой мной как выше, так и ниже, в книге 'Слепой часовщик', как 'взрывная спираль', крайне аккуратно ассоциируя её систему функционирования с системой функционирования полового отбора, так как данные процессы отдалённо аналогичны. Интеллект способен в воображении преодолевать локальный максимум .Человек, манипулируя системами, чтобы усложнять и накапливать мемы, для того, чтобы как можно более удовлетворять две основные биологические потребности, не будет встречать в воображении обратной отрицательной связи, так как любая отрицательная связь может быть направлена только на ограниченный фенотип, но никак не на объединенный, перспективно секционированный. Возьмём систему, разобьём её на составляющие системы, переплавим, соединим, улучшим необходимое для поставленного условия сокращения пути и получим, то, на что менее влияют отрицательные обратные связи условий проживания, на подобии болезней, холода или хищников. В общем, интеллект пользуется бритвой Оккама. К примеру, вечно живущий дракон умеющий плавать, летать, с толстой бронёй и питающийся раз в десять лет или панацея, философский камень, рог изобилия, исполнение желаний колодцем, неизвестная страна, где все живут в мире и гармонии, зазеркалья, гнозис. В конце концов, мы получим концепцию совершенства, которую 'страстно' возжелает наша биология как апогей блага для неё.

Подытоживая вышесказанное можно заключить, что за кооперацию в группе, за предугадывание намерений соплеменников, а значит за обучение, за усложнение мыслительного процесса, в конечном счете, за рекурсию отвечают 'зеркальные нейроны'. Которые и были усложнены нарастающим отбором в эволюции гоминид, так как условием выживания в группе стояла необходимость в 'макиавеллиевском интеллекте', позволяющая количественно размножаться и получать ограниченный ресурс. По Оуэну Лавджою условием размножения и развития гоминид помимо 'макиавеллиевского интеллекте' стала так же эмтаия, привязанность и забота, что так же обусловило критерий отбора на бо́льшую кооперацию, сочувствие. 'Зеркальные нейроны' – это основа одновременно для эмпатии и интеллекта главным образом отличающих нас от остального биологического мира. Можно ли назвать данные качества человечностью, духовностью, духовными ценностями? Духовные ценности одновременно совмещают в себе потребность в прекрасном, эффективном, творческом, приводящим к лаконичному и совершенному. И одновременно являются потребностью во все благе, эмпатии, все любви. Я говорю об искусстве, механизму создания и стремления к совершенству, самосовершенствованию и о нравственности соответственно, которые стали доступными в эволюционном процессе гоминид. Духовные ценности являются следствием зеркальных нейронов, которые были 'выращены' на биофилийном векторе. Поэтому мы и не можем представить нечто совершеннее, чем вечная гедония, бессмертие, рай и творить что-нибудь, что не являлось бы частью осознанного мира. 'Наиболее утонченные стремления уже присутствуют в простейших, и было бы противоестественно, если бы их там не было '. Именно духовные ценности, выраженные в стремлении гуманизма, все блага, нравственности, связью со всеми живыми существами, стремления к совершенству не принимают, считают чуждыми ограниченное тело и системы мира, приносящие не благо множеству людей. Так же перспективно выгодная логика интеллекта и социальности сдерживают ретроспективно выгодную архаичную ценность ветви тела (еда, то есть деньги, доминантность, то есть статус и секс) первоначально удовлетворяющую 'Я есть', то есть эгоизм, приносящий социальному существу страдания. Так же биофилийная крайность и способность 'выходить' из ограниченных систем, не привязанность к субъективному телу и вышеперечисленное стало основой ощущения души. Условия выживания формирует эволюцию биологии, фенотипы, а, следовательно, бытие формирует сознание, психологию и ценности представителя вида, не правда ли? И далеко не ясно, куда заведёт нарастающий отбор организм 'отбирая для него' выгодные в данной случайной среде фенотипы. Возможно к глобальному осознанию, свободе, творчеству, политике, альтруизму, концепции совершенства, нравственности и душе.

Заканчивая главу, следует объяснить третий конфликт и трагедию в человеческом сознании, чтобы подойти к сути проблемы интеллекта и биологии. Следует объяснить третью грань духовных ценностей выраженных в интеллекте. Если мы рассматриваем мир и его системы с позиции биологии, то мы должны понимать, что существует два понятия истины – субъективная и объективная истина. Субъективная истина максимально удовлетворяет потребности фенотипа, то есть она не обязана быть объективно истинной. Объективная истина в состоянии говорить о таких вещах, о системах мира, даже если это противоречит потребностям фенотипа, субъективной истине. Что бы яснее увидеть данный парадокс зададим следующий вопрос: является ли монотеистическая религия объективно истинной и единственно верным логосом ? Если нет, то тогда монотеистическая религия является одним из путей максимизации удовлетворения раздутых биологических потребностей. Если да, то почему, не учитывая приведённые в VI главе противоречия Святых Писаний на фоне их претензий на совершенство и абсолютную истину, а значит и эффективность, человеку мало того спектра максимальных благ, что даёт ему монотеизм? Почему он не насыщается и не останавливается, как остановилось бы любое другое биологическое существо, достигшее максимума блага и полного удаления страдания, в отдалённой перспективе рая и в ретроспективной выгоде не эгоистичного общества? Что же ещё, какая потребность, после максимального удовлетворения потребностей ветви тела и ветви сердца, остаётся не удовлетворённым в человеке? Страсть к истине, какой бы она не была. Чтобы легче понять логику устремления такого существа как человек, надо понимать, что стоит перед ним первоначально, что является лейтмотивом в человеческой жизнедеятельности: желание или истина? Если желание, то истинно всё желаемое, а не желаемое не истинно. Это значит, что истина такого порядка есть проявление биологической детерминации. Такая 'истина' заложена в нишу или ограниченна рамками раздутого биофилийного вектора и лишена объективности, заключённой, к примеру, в научном мышлении, в беспристрастности. Такая биологическая, субъективная истина отрицает как ложное всё, что находится в пределах тени желаемого, того места, которое биологическая истина квалифицирует как отрицаемое, порицаемое, а значит не благое, злое. В тени будет находиться, отрицаться как не истинное, всё, что препятствует биофилии, всё, что ведёт её к обратному – страданию и смерти. Третья трагедия существа человеческого заключена в его глобальном осознании, охватившее осознанием и впустившее в сознание то, что находится в тени фенотипа и 'зашло' туда, куда не следует 'заходить' биологическому существу. 'Ничто так не мешает видеть как точка зрения '. Отсюда и выходит то, чтобы познать абсолют или попросту познавать мир нужно идти против основных детерминаций фенотипа, идти в тень, в отрицаемое. Ломать себя, кривить, быть беспристрастным, чтобы преодолев барьеры биологии, того, что отгораживает нас от всезнания, истины. У множества мыслителей эта страсть, то есть главенствующая потребность получить гедонию от знания истины, перечёркивало всё обыкновенное стремление к биологическим потребностям, какие приносят не только гедонию, но и поддерживают здоровую жизнедеятельность, начиняя от здорового образа жизни и заканчивая социальными контактами. Подобное влияние на человека может оказать и творчество (III, II.I глава), которое чаще всего является абиологичным, то есть деятельность, не поддерживающая здоровье организма, не нацеленная на основные биологические и архаичные потребности. Страсть к истине у таких людей становилась приоритетней страсти к биологической гедонии, а значит такие люди, не останавливаясь на границе биологии, на границе полного её удовлетворения, в конечном итоге на границах религии, обещающей максимум, и шли в тень, в объективность, в нечто, что возвышает над субъективной биологией. Это главный парадокс интеллекта, точнее той ценности и потребности, которая выросла из зеркальных нейронов и стала желать и иметь возможность идти в тень. Конечно, стоит оговориться, что страсть к знанию логоса так же поддерживается субъективной истиной, для адаптации механизмов проживания человека под законы мира, выраженной в научном методе, который открывал не совершенство мира, для сожительства субъективной истины с объективной. Но такое стремление извечно душилось адептами некогда совершенных, считавших их агрессорами для раздутого биофилийного вектора для истории детерминирующее будущее. В этом смысле в человеке логика разделилась на два вектора – логика ищущая подтверждений воззрений, интуитивно желаемого и логика ищущая отрицаний, проверки. Первое есть религии и магия, а второе переросло из первых в философию и науку соответственно. Что в научном методе, что и в философии, главным фактором, а точнее их инструментом является критическое мышление, скептицизм, удаление первоначального критерия который неизбежно отсеет часть знания при анализе. Критерий, который и не приемлет удалять субъективная истина, биофилийный вектор. Раздутые биологические потребности никак не хотят быть свергнутыми из рая. Или к примеру говоря о политиках, выраженной ветвью тела, в большенстве своём совершенно безразлична истина, которая, как показало реальное положение дел, способна обосновать их безосновательную власть, которая достигается как самоцель доминантности архаичной ветви тела, а не инструмент для бо́льших целей духовных ценностей. Люди, ищущие подтверждений своей логики, отталкиваются от ценностей биологии, а не интеллекта, что в религии, что в политике и по этой причине считают скептицизм актом агрессии, актом не справедливости. 'Не переставай говорить истину, и ты увидишь, как тебя все возненавидят'.

Конкретней говоря о науке, как о логике ищущей отрицания, следует сказать следующее. Научный метод не направлен на субъективную истину, на биологическую точку зрения, на собственное 'геополитическое' воззрение, на поиск односторонней выгоды, он попросту показывает то, что есть. Вот и всё. И если учёный или система нахождения знания научным методом являются агрессивным по отношению к вашему мировоззрению, то это вина уж точно не учёных. Если вы хотите самостоятельно летать, а основополагающие законы физики, открытые Ньютоном и Эйнштейном, не позволяют этого сделать, то в этом виноваты не учёные. Если вы желаете быть некогда совершенными, а законы эволюции, палеонтология, генетический анализ ДНК не позволяют думать так, то в этом так же не виноваты учёные. Учёные попросту не могут говорить не правду, они рационально авторитетны, ибо они всегда используют проверку и просят, позволяют использовать её всем людям. Учёный не чего не выдумывает, не это главная цель научного метода. 'Что такое наука, по-вашему? В науке нет никакой магии. Это просто способ систематизации знаний через внимательное наблюдение за природой, и использование логического мышления для достижения результата. С чем конкретно вы не согласны? С внимательным наблюдением? С систематизацией? Или с использованием логики? '.

Конкретней говоря о философии, как о логике ищущей отрицания, следует сказать следующее. 'Мне всё более и более кажется, что философ, как необходимый человек завтрашнего и послезавтрашнего дня, во все времена находился и должен был находиться в разладе со своим 'сегодня': его врагом был всегда сегодняшний идеал. До сих пор все эти выдающиеся споспешествователи человечества, которых называют философами и которые редко чувствовали себя любителями мудрости, а скорее неприятными безумцами и опасными вопросительными знаками, – находили свою задачу, свою суровую, непреднамеренную, неустранимую задачу, а, в конце концов, и величие её в том, чтобы быть злой совестью своего времени. Приставляя, подобно вивисекторам, нож к груди современных им добродетелей, они выдавали то, что было их собственной тайной: желание узнать новое величие человека, новый, ещё не изведанный путь к его возвеличению. Каждый раз они открывали, сколько лицемерия, лени, несдержанности и распущенности, сколько лжи скрывается под самым уважаемым типом современной нравственности, сколько добродетелей уже отжило свой век; каждый раз они говорили: 'Мы должны идти туда, где вы нынче меньше всего можете чувствовать себя дома'. 'Также и у философов, у другого вида святых, все ремесло их делает то, что они допускают лишь известные истины, – именно такие, на которые их ремесло имеет общественную санкцию, – говоря по-кантовски, истины практического разума. Они знают, что они должны доказывать, в этом они практичны, – они узнают друг друга по тому, что они сходятся во взглядах относительно "истин" – "ты не должен лгать" – по-немецки: берегитесь, господин философ, говорить правду '. Так и получается, что философ, направляемый желанием истины как таковой или желанием знать истину должен быть 'убивающим', 'надкусывающим оскалом скептицизма' мораль, себя, мир, богов, для того, что бы знать. '...Познающий, который 'любит', жертвует, быть может, своей человечностью (эмпатичностью, субъективно истинным Прим. Авт.) '.Помимо того, что человек стремится к болезненной для его биологии истине, но всё же дарующую ему гедонию хотя бы немного более бо́льшую, чем страдание от не удовлетворения биологии, он стремясь к истине, способен так далеко уйти от её детерминации, что в конечном итоге приведёт его к биологической неразумности. Не эффективности, безумию, как и множество творческих людей ищущих и создающих новые формы и фенотипы проживания, отдаляясь от социальности, биологичности, в конечном итоге от заработка денег. 'Опасность мудрого в том, что он больше всех подвержен соблазну влюбиться в неразумное '. 'Конечно, люди не хотят думать, ведь они рождены для того, чтобы жить, а не для того, чтобы думать! Ну, а кто думает, кто видит в этом главное своё дело, тот может очень в нём преуспеть, но он все-таки путает сушу с водой, и когда-нибудь он утонет '.

Разум ровняется благу, но и разум так же ровняется безумию. Страшно? Конечно. Но единственным необходимым действием для того, чтобы не умереть от непреодолимой ниши, не умереть с голоду, для буриданова осла, является либо безумие для того, чтобы как либо сдвинуться в неразумном действии и освободится от смертельного ступора, и выжить, либо применить Танатос (IV глава), разрушение на себя самого, либо просто логически подумать. К примеру, чтобы поранить собственную ногу и склонится чуть ближе к одному из стогов. Именно таким безумием в поисках свободы, новых систем, инструменту прихода к более совершенным, чем собственные и внешние системы мира и были заняты страждущие творческие умы в искусстве, философии, науке соответственно. Их считали безумными, выдумывающими то, что не было их фенотипом, их миром. Ради чего? Ради большей свободы от страдания, смерти, не истины. Как не странно именно такие 'полёты' от приземлённого формировали многие будущие концепции, формировали многое, что теперь существует в сознании людей, начиная от полётов в космос, генетики, морали, нравственности. Безумцы оставались такими под критикой логики ищущей подтверждений, пока в руках безумца не оказывался работающий механизм, ибо только последний способен его отыскать, а не случайно найти. Как точно выразился Плиний Старший: 'Как много дел считалось невозможными, пока они не были осуществлены' и как удачно подтверждает Достоевский: 'Безумцы прокладывают пути, по которым следом пойдут рассудительные'. Так что в своём корне логика ищущая опровержений являлись движущей силой человечества, цивилизации.

Подытожим рассуждения I и II главы для того, чтобы представить читателю философскую платформу данной книги, чтобы далее перейти к рассуждению следующих глав.

1. Биология формируется и развивается следующим образом: ошибки в передачи генов, накопление положительных или отрицательных мутаций в условиях данной среды, ограниченность ресурсов мира, разная эффективность в их добыче среди видов и сородичей своего и или конкурирующего вида, смерть менее случайно адаптированных организмов, их фенотипов. Такая логика, в ходе естественного отбора, сохранила единственный выгодный в условиях ограниченности ресурсов поведенческий фенотип, паттерн – эгоизм, утилитаризм, ценности ветви тела, в который входит и родственный отбор, по ошибке воспринимаемый за альтруизм;

2. Человек стремится к главной истинной, биофилийной цели любого биологического существа – максимизация гедонии и максимизация выживания, но в условиях рекурсии и мета позиции глобально осознания, на фоне отсутствия любого пути детерминирующего деятельность, человек стремится к апогею блага через обожествлённость, божественность, самодостаточность или поиск, создание интуитивно желаемого логоса;

3. Ответом на вопрос о том, почему же человек ненавидит всё многое, что есть вокруг, является ниша, фенотип биологии, естественно негативно реагирующий на многие проявления противоположных фенотипов, объектов и проявлений природы. Фенотипы, состояния, объекты, находящиеся в тени какого либо фенотипа не являются злыми по своему существу, но являются злом для конкретного фенотипа, ибо разрушают его биофилийный вектор. Естественным выходом из этой ситуации, желанием свободного биологического существа становится свобода от ограничений состояний и фенотипов. В отстранении от них в духовном теле или в обожествлении, то есть получении высших, сильнейших качеств;

4. Мир не зол и не добр. Он никакой. Дуальность катализирует ограниченная биология, ищущая для себя ограниченный спектр необходимых ресурсов и состояний;

5. Человек имеет помимо потребностей ветви тела, характерной для любой биологии, потребности ветви сердца выраженной в эмпатии, все благе и альтруизме;

6. Духовность, то есть альтруизм и эмпатия – это те качества, которые можно назвать человечными, эмоциональной связью между существами или основой души. Точнее говоря духовные потребности, являющиеся следствием 'зеркальных нейронов', выражены в рекурсии мышления, интеллекте и развитой эмпатии, так как эволюция социального интеллекта и эмпатии шли рука об руку в естественном отборе наших ближайших предков. И поэтому духовные ценности выражены в стремлении к совершенству, а так же нравственности и стремлению к истине. Так же они выражаются в стремлении к справедливости, так как она основана на эмпатии. Это то, что мы можем назвать человеческими качествами, помимо повышенного интеллекта и повышенной социальности которые качественно не отличают нас от животных. Духовные ценности, как следствие зеркальных нейронов, основаны на биофилийном векторе, что означает, что они являются биологическим следствием. Исходя из этого, мы и не можем представить нечто совершеннее, чем вечная гедония, бессмертие, рай и творить, что ни будь, что не являлось бы частью осознанного мира. Мировоззрение глобального осознания, воззрение на мир с позиции духовных ценностей ясно высказал Артур Шопенгауэр: 'Мир во всех отношениях, безусловно, плох: эстетически он похож на карикатуру (лишние грани Прим. Авт.), интеллектуально – на сумасшедший дом (отсутствие у многих людей потребности в духовных ценностях выраженных в интеллектуальных поисках Прим. Авт.), в нравственном отношении – на мошеннический притон (приоритет архаичных ценностей Прим. Авт.), а в целом – на тюрьму (ограниченность Прим. Авт.)';