Текст книги "Опасные приключения попаданки (СИ)"

Автор книги: Аннэт Хорол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Глава 13

Я проснулась от холода, стуча зубами. Преподобный заботливо прикрыл меня остатками своего подрясника, и продолжил прокладывать ход наружу.

– Падре, – тихо позвала его я.

– Тсс, – он обернулся и я вдруг поняла, что вижу его очертания. Свет снова просачивался сюда, но это был не дневной свет, а холодный рассеянный блик в голубоватом мерцании.

“Луна” – догадалась я.

– Иди сюда, – поманил преподобный меня и я подчинилась. Он предложил мне присесть, и снизу я увидела широкую щель, через которую чадил неполный месяц в голубом тусклом зареве.

От радости я чуть не захлопала в ладоши.

– Почему нужно разговаривать тихо? – спросила я шепотом. – Думаешь, там может затаиться Дракон?

Святой отец отрицательно покачал головой.

– Нет, Дракон себя давно бы обнаружил, но там кто-то есть. Я слышал звуки.

Я с испугом взглянула на падре и предположила:

– Может быть кто-то из наших? Ранен?

Святой отец только пожал плечами и сказал:

– В любом случае нужно быть осторожными. Я не знаю, кто это может быть, но его поведение мне не нравится. Мне показалось, что он рычал.

– Может тут и оборотни водятся? – саркастически прошипела я. – Кого еще нелегкая могла занести в этот ужасный мир?

– Час назад ты была всем довольна, – падре состроил смешную рожицу. Хорошо, что было темно и он не увидел моего смущения. – Помоги мне вот с этим камнем, я никак не могу его сдвинуть.

От выхода нас отделял крупный валун, который подпирал много более мелких камней собой. Отодвигать его было опасно, но в то же время он блокировал любое следующее продвижение вперед.

Хвататься вдвоем за него было неудобно, а у одного явно не хватало сил. Промаявшись с час, мы бросили это занятие.

– Может быть попробуем позвать этого страдальца? Вдруг он поможет нам? – спросила я.

Падре провел пятерней по своим растрепавшимся волосам и вздохнул.

– Судя по всему, у нас нет выбора.

Я только хотела набрать полные легкие воздуха и позвать, как священник взял меня за руку.

– Подожди, я хочу кое-что сказать…

– Да?

– Что бы там не случилось, как бы дальше не развивались события…

У меня внутри все опустилось. Сейчас он скажет, что это была случайная связь.

Однако, он продолжил:

– Ты должна знать, что ты очень важна для меня. Правда.

Я замолчала. Хотелось задать ему много вопросов. Например, о его жене, из-за смерти которой он принял монашеский обет. У меня были вопросы о наших возможных дальнейших отношениях, а они зависели от того, насколько я ему небезразлична. Но вместо вопросов я лишь молчала. Разве я что-то вправе требовать от него, если он даже не знает настоящую меня?

– Пусть эта ночь останется только между нами, хорошо? – я положила ладонь на его руку. – Мы поговорим об этом позже.

Я отняла руку, но затем вновь обратилась к падре:

– У меня только один вопрос к тебе.

– Да?

– Как тебя зовут… звали в мирской жизни?

Преподобный усмехнулся.

– Грегори.

Я задумалась. О каком же Люке Буром упоминал тот детина, который спас меня во время казни? Однако, не успела я открыть рот, как послышался стон.

– Там точно кто-то есть? – зашептала я, то пригибаясь, то вставая на цыпочки, стараясь рассмотреть хоть что-то.

Но щель была слишком узкая, да и ночь не способствовала хорошему обзору.

Хрипы становились все громче.

– Грегори… – я сжала его руку.

“Я вас слышу. Кто там?” – голос исходил от человека, который лежал в траве недалеко от завала. Только голос этот был очень низким, сиплым и словно гавкающим. Было странно слышать его из человеческого рта, словно этот человек говорил через трубу, от чего речь приобретала странное звучание..

Падре вдруг замер и прислушался, подняв брови.

– Что? – спросила я его шепотом. – Кто это?

“Это я. Греги. Ты слышишь меня?” – сказал падре достаточно громко, проигнорировав мой вопрос.

В траве кто-то заерзал. Послышался шелест и хруст. Человек поднимался с большим трудом, волоча конечностями, словно крыльями. Я выглянула в отверстие и испуганно отстранилась. Широкая тень заслонила темнеющий вдали лес и медленно приближалась. Было в ней что-то странное, нечеловеческое, пугающее. Мне даже показалось, что человек надел широкий мешок и что-то прячет в нем. Черная тень росла по мере приближения, меняясь в очертаниях, а, дойдя до завала с обратной стороны, остановилась и присела, вновь застонав.

– Помоги нам, – сказал падре, обращаясь к существу.

От страха я не могла вымолвить и слова. Зачем он его подзывает? Становится очевидно, что это не раненый человек. Тогда кто? Я отошла еще не насколько шагов и, стараясь не издавать ни звука, медленно подняла увесистый камень.

Тем временем черная фигура закопошилась меж камней, и вскоре начала отбрасывать один камень за другим. Завал затрещал, вновь посыпалась крошка. Между нами и свободой оставался тот самый большой валун, который мы не смогли сдвинуть. Существо вновь застонало и пробормотало что-то нечленораздельное, а затем отбросило одну руку, больше похожую на лапу зверя, в сторону, схватило ей тот самый камень и потянуло на себя.

Мелкие осколки посыпались сверху на странную тень, осыпая градом ударов, однако, существо не думало убегать. Оно стонало и тянуло булыжник на себя. Грегори кинулся на помощь и теперь две темные фигуры двигали тяжелый камень. Еще чуть-чуть и он тронулся, наконец, с места!

– Аллилуйя! – прошептала я.

Как только появился небольшой проход к свободе, существо охнуло и свалилось на землю.

– Давай, сюда! – Грегори протянул мне руку и помог выбраться наружу. Я с осторожностью ступала по земле, стараясь не задеть странного спасителя. Через минуту падре также выбрался наружу и тут же бросился к существу.

– Сюда, Жюстина! Мне нужна помощь!

Я наклонилась над тенью и ахнула. Прямо на земле передо мной лежал знакомый мне мужчина. Он был практически нагой. В разорванном тряпье, залитом кровью. Белокурые волосы растрепаны и грязны. Но это несомненно был тот мужчина, который отважно спас меня в таверне. Это был Анатоль де Сад.

С удивлением я разглядывала своего друга. В правом боку у него торчала стрела. Но больше всего меня поразило не это. Правая рука была не похожа на человеческую. К самому концу она обрастала кожистыми наростами с белесыми прожилками. Пальцы отсутствовали, вместо них на земле лежало самое настоящее драконье крыло!

Только сейчас я обнаружила, что до сих пор держу камень и прячу его за спиной. Откинув его в сторону, я закрыла свой рот руками, чтобы не закричать.

– Это же…Это… – слова застряли у меня в горле.

– Да. Ты не ошибаешься, – мрачно сказал падре. – Помоги мне отнести Анатоля в безопасное место. Давай сначала на задний двор. Нужно узнать, где остальные, а затем спрятать его.

Почти сразу же стало понятно, почему остальные обитатели приюта не приходили к нам на помощь. Оба входа – центральный и задний были завалены – Дракон снес крыльями небольшие шпили на стенах, которые упав, задели навесы. Те обрушились и похоронили под собой входы.

Нести Анатоля было очень тяжело – его вес был непомерным, и я почти уверена, что основная тяжесть приходилась на крыло рептилии, которую Греги поправлял и старался не волочить по земле, хотя оно постоянно свисало и цеплялось за камни и коряги деревьев.

– Давай пока положим его сюда, – падре указал на темное бревно, возле которого виднелась горка песчаника – днем там игралась Клотер и настроила целый город, который сейчас пришлось разрушить. Мы пристроили Анатоля и начали откидывать камни с прохода, стараясь их проредить и открыть хотя бы крошечный лаз.

– Как думаешь, никто не пострадал? – с волнением спросила я падре в минуту отдыха.

Мы оба выглядели страшно уставшими и грязными: наши лица были покрытыми пылью и сажей. Грегори натянул на себя рваную рубаху, которой я укутывала свои ноги, и выглядел словно бродяга. Впрочем, определенное очарование в нем было – сейчас он совсем не выглядел как непоколебимый падре. Он был человеком. Настоящим. Ранимым. Даже немного испуганным. Он хмурил брови, иногда поправляя растрепавшиеся волосы и в глазах горел огонь надежды. Он переживал за тех, кто оставался еще в стенах здания.

Вскоре мы проделали достаточный проход и падре ворвался внутрь. Не дожидаясь меня, побежал внутрь и я поняла, что он кинулся к центральному входу. Когда я дошла до места, он стоял с улыбкой облегчения.

– Что случилось? Все живы? Я никого не вижу здесь, – спросила я растерянно, не понимая, чему он радуется.

– Я знаю, где они! – святой отец еще раз выдохнул. – Идем!

Мы прошли в трапезную, оттуда на кухню. Плошки и чашки были раскиданы тут повсюду. В некоторых стояла остывшая еда. В кухне падре подошел к шкафу и начал сдвигать его.

– Что ты делаешь? С ума сошел? – я не понимала, зачем он двигает шкаф.

Но святой отец не останавливался.

– Ты знаешь, почему приют назвали в честь Святого Мартина? – спросил он.

– Ну, – протянула я, вспоминая, что рассказывал мне Жак. – Вроде припоминаю. Беглых монахов повесили на дереве.

– Вот, – кивнул Грегори. Он отодвинул шкаф и я обнаружила за ним зияющую черную дыру. – На этом месте раньше была небольшая церквушка, от нее-то и осталась колокольня, которую потом достроили и укрепили балками из того самого металла, который спас нам жизнь. И вот, когда за монахами пришли и всех вытащили, чтобы казнить, то нашли их всех в подвале. А уж когда строили приют на месте разрушенного монастыря, то подвал решили оставить, но спрятать его от посторонних глаз, чтобы в случае чего можно было бы там найти укрытие.

– Значит, все прячутся в подвале? – радостно догадалась я.

– Да, – кивнул падре и шагнул в темноту.

Я последовала за ним и, когда глаза привыкли к темноте, увидела крутые ступени, спускающиеся вниз.

Через минуту я услышала голоса, и тут же раздался знакомый родной голосок Клотер:

– Жюстина!

– Клот! – заорала я в ответ!

Вскоре мы обнимали и целовали друг друга, словно не виделись целую вечность. По сути так оно и было. Я слишком привязалась к этой девчонке.

После того, как все вышли из подвала, Грегори подозвал Агриппину и о чем-то с ней шептался несколько минут. Я не слышала о чем они говорят, но видела, как меняется лицо настоятельницы. Неужели он ей рассказывает об Анатоле? Значит, та была в курсе. В конце она хмуро взглянула на меня, а я и глазом не повела.

Падре подошел ко мне и сказал:

– Настоятельница прикроет нас. Помоги мне затащить Анатоля. Думаю, укрыть его в подвале будет лучшей идеей!

Пока Агриппина распределяла людей – часть из них отправились освобождать центральный вход от камней, другие ждали в комнате – мы отправились за Анатолем. Он лежал на том же месте, где мы его и оставили, чуть подрагивая сухими губами.

– Грегори, обещай помолиться о моей душе. За всю ту помощь, которую я делаю для тебя, – натужно шептала я, пока мы несли Анатоля в подвал. Мои руки практически отказывались мне подчиняться и я пыхтела изо всех сил.

– Обещаю, дочь моя. Если ты мне еще немного поможешь, я и свечку за твое здоровье поставлю, – пропыхтел Грегори в свою очередь.

Наконец мы спустили Анатоля в подвал, чуть не перевернувшись на ступенях. Внизу горело несколько свечей в лампадах и была набросана целая гора ветоши, что было весьма кстати. Положив Анатоля, Грег повернулся ко мне.

– Иди, ты должна отдохнуть. Скажи Агриппине, чтобы спустилась ко мне, как уложит всех по комнатам. А людей успокой – если будут спрашивать, Дракон улетел. Больше он не вернется. Я сделаю все возможное…

– А ты? Тебе разве не нужен отдых? – взволнованно прошептала я. Падре лишь грустно взглянул на раненого и покачал головой.

– Анатолю нужна моя помощь больше, чем когда либо. В конце концов я стал причиной его несчастий.

Я широко раскрыла глаза, выказывая удивление.

– Надеюсь, скоро ты поведаешь мне свою историю, преподобный. Ты полон загадок, словно темный лес.

– Любопытная, – пошутил устало он, а я поднялась на цыпочки и легонько поцеловала его в губы.

Глаза падре загорелись и я увидела, что, несмотря на внешнюю усталость, он действительно полон сил и жизненной энергии.

Вскоре я наспех обмывалась холодной водой, желая лишь одного – поскорее уснуть в своей постели.

Глава 14

Спала я долго. Этой ночью ко мне не приходила даже Клотер, видимо, Агриппина запретила строго-настрого, только вот о причине оставалось лишь догадываться. То ли хотела дать мне отдохнуть, то ли решила окончательно выжить из приюта. Солнечный луч, проникающий в крошечное окошко, падал поперек постели и создавал впечатление меча, перерезающего одеяло на две части.

Я встала и взглянула на себя в импровизированное зеркало – под глазами мешки, лицо в мелких царапинах.

Да и ноги жутко болели, несмотря на лечебную мазь, которую дал мне Жак, ссадины были довольно ощутимыми.

Натянув чистую одежду, которую мне заботливо принесла перед сном молодая послушница Августина, и причесав волосы в тугую луковицу, я спустилась вниз. Завтрак уже закончился, и все, кто мог передвигаться, вновь убирали последствия атаки Дракона.

Я вышла в трапезную. На столе стоял остывший завтрак, предназначавшийся для меня, как поведала мне Клотер, которую я встретила минутой раньше. Пообещав ей, что после завтрака присоединюсь к остальным, я прошла на кухню. По расспросам никто не видел падре и к утренней молитве он не спускался, значит, из подвала не выходил.

Отодвинуть шкаф было тяжеловато, но вскоре я справилась и заглянула вниз. Крутые ступени хранили молчание, и я осторожно ступила по ним, постаравшись прикрыть шкаф за собой поплотнее.

Несмотря на страхи, картина, открывшаяся мне, была довольно ожидаемой. На ворохе тряпья по-прежнему лежал Анатоль без сознания. Неподалеку стояла лоханка с водой, а рядом валялись грязные свернутые тряпки, на некоторых из них виднелась запекшаяся кровь. Лицо мужчины было чистым, но очень бледным. Правая рука бережно завернута в несколько слоев порванной на куски простыни.

Рядом с топчаном, прислонившись к стене, спал Грегори, свесив голову. Он был переодет в чистую одежду, но царапины и ссадины перебинтованы не были, что говорило о том, что сам о себе он не позаботился. Несмотря на крайне неудобную позу, падре даже не пошевелился, когда я к нему подошла. Сложив первое попавшееся тряпье в несколько слоев, я подложила его под спину падре, однако, тот проснулся и резко схватил меня за руку.

– Ой! – воскликнула я. – Извини, не хотела тебя тревожить.

Испуг в глазах преподобного тут же прошел, он без слов вскочил и кинулся к Анатолю. Тот не шевелился и лежал тихо, словно мертвый. Священник склонился к его губам, потом с облегчением вздохнул.

– Я пытался помочь ему. Перевязывал раны и молился всю ночь. Это все, что в моих силах.

Я подошла к святому отцу и положила руку на плечо.

– Сейчас я принесу еду!

– Не нужно. Я не голоден.

– Пожалуйста, – настояла я. – Тебе нужно поесть.

Он кивнул, и через несколько минут я уже спускалась обратно, держа одной рукой поднос с моим завтраком.

Падре тотчас же принялся жадно хватать еду и впихивать ее себе в рот.

– А ты говорил, что не голоден! – театрально возмутилась я и всплеснула руками.

– Честно сказать, только сейчас ощутил вкус, – пояснил преподобный с набитым ртом.

– Аппетит приходит во время еды! Поговорка такая.

Подождав пока Грегори все съест и отставит поднос в сторону, я достала баночку с мазью.

– Это ведь мазь Анатоля. Может быть попробуешь смазать ей… крыло, – последнее слово я выговорила с трудом.

Священник кивнул и взял мазь. Он склонился над Анатолем и начал разматывать ветошь.

– Тебе, наверное, интересно, что приключилось с ним и почему он принял облик Дракона? – спросил падре, не смотря на меня.

Где-то внутри себя я надеялась, что все-таки там будет обычная человеческая рука, а крыло окажется лишь ночной галлюцинацией, но вид темно-коричневого кожистого органа с бугрящимися наростами отбросил все сомнения.

– Это… выглядит ужасно, – тихо заметила я. – Конечно, блин, мне интересно, что с ним случилось!

Падре принялся осторожно обтирать израненные места, не морщась от прикосновения к крылу, точнее его ошметкам, потому что часть ткани странно почернела и скукожилась, словно постепенно высыхала.

– Знаешь, я тебе расскажу нашу историю, но жду от тебя сочувствия и прошу меня не осуждать, – он на мгновение остановился и взглянул на меня. – Ты меня понимаешь? То, что ты узнаешь, не должен услышать никто из наших людей.

– И даже Агриппина? – насмешливо спросила я, приподнял одну бровь.

– Она знает не все.

– Но о Драконе и об Анатоле она знает? – уточнила я.

Падре кивнул.

– Благодаря ей, он все еще жив. Это долгая история. Все началось с того, что к нам в приют пришел бродяга. Он шел из дальних краев и почти умирал, но все-таки нашел нас. Когда мы с Агриппиной увидели его под дверьми нашего приюта, мы были уверены, что он уже испустил дыхание. В ту ночь стояла полная луна, – тут Грегори остановился, присел на топчан рядом с Анатолем и посмотрел вдохновленно наверх, словно видел сейчас ту ночь и ту круглую луну на сером потолке в темных разводах. – Она была такой круглой и светила так ярко, что некоторые предметы можно было рассматривать как днем. Тот бродяга был покрыт страшными язвами, из которых сочилась зелено-бурая слизь. Язвы виднелись повсюду – на ногах, руках, даже на лице. Но мы никому не отказываем в нашем приюте, поэтому, убедившись, что он дышит, затащили его внутрь и положили прямо у порога. Несколько дней Мадлен, моя жена, – голос Грегори осекся, но он тут же продолжил, – выхаживала болезного – она обтирала ему уксусом раны, промывала водой сухую кожу и старалась накапать в рот хотя бы несколько капель бульона. Как ни странно, но через день бродяга очнулся и поведал, что он был предводителем мятежников в другом конце страны. Они жили в далеких густых лесах и планировали очередной налет, как налетел страшный вихрь, после которого выжил он один и то чудом! Но после того события он сильно заболел – начал покрываться сочившимися язвами. Он ходил из одного села в другое и каждый раз оставлял после себя смерть. Те люди, рядом с которыми он находился, неизбежно умирали. В конце концов, в одном глухом селе ему рассказали о ведьме с Гиблых Болот, которая сможет вылечить его недуг. В поисках этой ведьмы он и набрел на наш приют. Неподалеку отсюда и начинаются те места, куда ушла жить ведьма, – падре говорил спокойно и без спешки, не глядя на меня. – Про нее ходили всякие слухи. Я еще был совсем юным, когда она ушла от людей. К ней потом отряд засылали, чтобы убить ее, только вот не вышло. Тогда выжило всего два человека, да и те тронулись умом. Поэтому я не знал, жива ли она и сможет ли действительно оказать помощь больному путнику.

Тут падре сделал паузу, чтобы вновь замотать израненное крыло.

– Это была чума, – прошептала я, осененная догадкой.

– Да, вероятнее всего, – согласился Грегори. – Лекарства от нее не существует..

– Но, подожди, – воскликнула я. – Если ты общался с больным чумой, то…

– Почему я жив? – грустно закончил за меня падре.

Я лишь кивнула, в нетерпении ожидая продолжения истории.

Вскоре преподобный удовлетворил мое желание.

– Когда мы поняли, что это чума, я немедленно убрал Мадлен от того бродяги. Я велел запереть его здесь, в этом подвале. Он лежал там, – падре махнул рукой на противоположный край стены, где сейчас высилась лишь гора грязной одежды да корзина с парой гнилых яблок. Я с содроганием взглянула туда, подумав, что никаких прививок от такой болезни тут еще не изобрели. – Однако, было слишком поздно. Мадлен заболела первая. У нее начался сильный жар, бред, она все чаще находилась не здесь, а витала в своих ужасных снах. Ее тело начало покрываться язвами, также как и тело бродяги. Раны сочились гноем и ничего не помогало.

Падре замолк и я увидела, что ему тяжело вспоминать те дни. С сожалением я смотрела на него, представляя, что ему пришлось пережить. У меня в горле встал ком, и я не знала, как мне лучше поступить. Я не была уверена, что сейчас ему нужно мое утешение. Тем временем преподобный продолжал говорить, глядя в прострации куда-то в сторону, словно рассказывал свою историю невидимому рассказчику.

– Затем заболела Агриппина, еще несколько наших людей, живших в приюте, в том числе сиделки-монахини. Я не знал, что делать. От отчаяния я буквально не находил места и рвал на себе волосы. Я кричал и срывался на бродягу, который принес ужасную болезнь в наш приют. Сейчас я жалею об этом, он хотел помощи, он желал спасти свое тело и свою душу. Он был уверен, что проклят и верил, что ведьма сможет помочь ему. Одной ночью, когда Мадлен переставала узнавать меня, мы собрались выдвигаться на Болота, хотя преподобный приюта – святой Марк был против. Он лишь молился и уповал на господа бога, на его помощь. Но я потерял всякую надежду. Мне было все равно – хоть спуститься в сам ад за помощью, лишь бы Мадлен осталась жива и здорова. Но этой же ночью бродяга умер.

Падре снова осекся и я увидела, что в глазах у него заблестели слезы. Я не смогла себя сдерживать и подбежала к нему, обняла и сказала:

– Ах, Грегори! Как это все ужасно. Поистине трагические события.

Падре вздохнул, собираясь с силами и продолжил:

– За бродягой умер и преподобный, а через одну ночь умерла и моя Мадлен.

Тут священник перекрестился и замолк. В его глазах я читала боль.