Текст книги "Зеленая истинная генерала дроу (СИ)"

Автор книги: Анна Жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 12.2

* * *

В течение нескольких секунд полета и невесомости мое сердце сжималось в испуганный комок, а потом оно, по-видимому, решило наверстать упущенное и заколотилось, как бешенное, когда меня поймали сильные руки.

Я нервно рассмеялась.

– Ты с ума сошла! – закричал Дракх рядом с моим ухом. – Что ты наделала? Зачем?

Перед тем, как поставить меня на ноги, он крепко, но с трепетной осторожностью прижал меня к груди.

– Дурочка. Ты же умрешь! Ты должна жить!

В его голосе звенели боль и упрек, а глаза смотрели тепло и ласково.

Взволнованный и растрепанный, он неожиданно показался мне невероятно красивым, красивым до перехваченного дыхания, и захотелось его поцеловать. Желание накатило как штормовая волна. Не просто чмокнуть в губы из благодарности, а повторить трюк Секиры и Бьог у склона горы – то есть засосать безумным смерчем.

После прыжка с обрыва все мое тело превратилось в оголенный нерв. Губы щекотно покалывало, особенно почему-то с изнанки. По коже табунами носились мурашки, а в груди и животе лопались пузырьки. Это было так странно, так необычно и так приятно.

– Что ты наделала? – повторял, качая головой Дракх. – Не надо было. О Паучиха, это просто безумие! Безумие!

Он то озабоченно хмурился, то робко улыбался, словно не определившись в своих чувствах.

Сумерки внутри ущелья вылиняли до призрачной серости, как если бы черную ткань бросили в кипяток. Пока мы быстро спускались по лестнице из телег, я позволила себе задуматься о своем безрассудном порыве. Не обрекла ли я себя на смерть? Вот я здесь, вместе с Дракхом, но по-прежнему ничем не способна ему помочь. Мне нечего ему дать, кроме своей поддержки. Возможно, мой поступок даже добавил Дракху проблем. Теперь еды и воды нужно на двоих, и спасать отсюда придется на одного бедолагу больше.

Что ж… Даже если через несколько дней я отчаянно пожалею о своем выборе и стану последними словами ругать себя за глупость, сейчас это решение кажется мне исключительно правильным, единственно возможным. Даже если в будущем мое мнение изменится и я буду с воем рвать волосы на голове, сейчас я не могла поступить иначе. Сейчас – нет.

– У меня внутри такой хаос, – признался Дракх. – Меня разрывает на части от двух совершенно разных эмоций. Я счастлив и несчастлив одновременно. Как можно пребывать в таком глубоком отчаянии и при этом с трудом давить желание запрыгать от восторга?

– Не знаю.

Я улыбалась. Мое настроение было странно приподнятым, однако шариком перекатывалось на границе с истерикой.

Обернувшись, я посмотрела на завал и заметила наверху Секиру, Бьог и Зьярх. Они наблюдали за нами, но выражения их лиц отсюда было не различить. Когда через пару минут я снова оглянулась, они уже исчезли из вида. Мы с Дракхом остались наедине.

– Сядем здесь? – он кивнул на широкий камень с плоским, как лавка, верхом.

Так мы и поступили.

– У меня есть бурдюк с водой, – я приподняла ткань туники, чтобы показать ему прикрепленный к поясу кожаный мешок. – Будем делать по три глотка в день. Может, продержимся до прихода помощи.

Дракх посмотрел на меня с восхищением и горькой нежностью, будто любуясь и прощаясь.

– Я не рад, что ты здесь, – шепнул он и прежде, чем я успела обидеться, добавил: – Не рад. И рад.

Я отвернулась, пряча вспыхнувший румянец, и сменила тему:

– Даже не верится, что они ушли. Так просто взяли и ушли. И еды нам не оставили. Предатели! Я думала… Наивная идиотка. Давно надо было понять, какие они. Вечером пороемся среди завалов. А вдруг найдем что-нибудь, что поможет нам выбраться.

Дракх не ответил.

– Если повезет, скоро твоя магия восстановится. А может, я что-нибудь придумаю. Ведь должен быть выход!

Он снова промолчал.

Пока лучи солнца медленно стекали по склонам гор, мы сидели вместе на одном камне и держались за руки – глядели в тишине на завал, за которым исчез мой отряд. Когда золотистый утренний свет начал заливать дорогу внизу ущелья, Дракх переместился на землю, скрестил ноги и накинул на голову плед, сделав из него некое подобие палатки. Так прошел день.

За это время я дважды аккуратно приподнимала ткань, чтобы напоить Дракха водой из бурдюка. Он послушно прижимался губами к горлышку, но не делал ни глотка – только притворялся, что пьет. Об этом мне говорил его неподвижный кадык. Ушастый самоотверженный дурачок берег воду для меня. В конце концов я отругала Дракха за обман и глупую упертость, но мои попытки вразумить его не увенчались успехом.

С надеждой я вспомнила о лошадях, везущих обозы, и отправилась на их поиски. Даже одна могла бы полностью решить нашу проблему с едой. Я бы разделала тушу ножом, найденном на обочине, и поджарила на магическом костре. Аж слюнки потекли при мысли о сочном румяном мясе. На этом мясе мы продержались бы не одну неделю, до полного восстановления маны у Дракха, но судьба снова посмеялась мне в лицо. Лошадей не было. Часть из них наверняка спаслась. Я помнила, как Герук отвязывал животных и те летели быстрее ветра, обгоняя толпу неповоротливых орков. А другая часть, похоже, погибла под завалами, и до их тел было не добраться. Проклятье! Боги словно испытывали нас на прочность.

Ничего, без еды орк способен прожить целый месяц. Была бы вода. Но и с водой большие трудности. Один бурдюк на двоих.

Вот бы пошел дождь…

Ближе к вечеру, когда дневной свет начал угасать, над ущельем пролетела гигантская стрекоза. На ее спине кто-то был. Крошечная фигура в седле. Несколько секунд я таращилась на эту картину, потеряв дар речи, затем вскочила на ноги и принялась кричать и размахивать руками:

– Помогите! Спасите! Мы здесь! Внизу! Вытащите нас отсюда!

Но два ряда прозрачных парных крыльев стрекотали так громко, что заглушали мои отчаянные мольбы.

Необычное существо и его всадник растаяли в алых красках заката.

– Что там такое?

Живой холм под пледом зашевелился.

– Ничего, – вздохнула я, уронив руки вдоль боков. Мое сердце стучало в каком-то нездоровом ритме: два быстрых слабых толчка подряд, после долгой паузы один сильный и снова два коротких.

– Но я слышал шум.

– Это была ездовая стрекоза. Мне рассказывали, что такие есть в Аталане. Интересно, откуда здесь взялся аталанец?

– Ездовых стрекоз выращивают фейри, – заметил из-под пледа Дракх.

– Неважно. Фейри в диких степях делать нечего так же, как и аталанцам.

Когда сумерки разлились по дну ущелья кофейной гущей, я сдернула с головы Дракха пыльную ткань и протянула ему руку, помогая подняться на ноги. На лице моего спутника отразилось облегчение. Вставая, он поморщился. Его колени щелкнули. Столько времени просидеть в одной позе, почти неподвижно, – никакие суставы не выдержат.

Приветствуя вечер, Дракх ходил вдоль дороги и разминал затекшие мышцы – потягивался, наклонялся то в одну сторону, то в другую, делал разные нехитрые упражнения. Я слышала, как хрустит его шея, когда он вращает головой. Замечала тень боли в его глазах. Для него это был долгий, очень долгий день. Да и для меня тоже. Я маялась от скуки, мучилась от жажды и голода, варилась в крутом кипятке отчаяния.

Пустой желудок заурчал, и я собралась предложить Дракху поискать еду – может, кто рассыпал горсть сухарей из мешка с провизией или обронил кусочек вяленого мяса и не заметил этого – но вдруг со стороны завала донесся крик.

– Эй! Сюда! Идите сюда!

Сначала я решила, что у меня поехала крыша и начались галлюцинации, но Дракх резко обернулся, и по его лицу было видно: он тоже это услышал. Голос.

Переглянувшись, мы дружно бросились к стене из камней..

Глава 12.3

Переглянувшись, мы дружно бросились к стене из камней.

Кто-то махал нам с ее вершины.

– Сюда! Скорее сюда!

Я видела темную фигуру на фоне сумеречного неба, затем к этой фигуре присоединилась другая, а следом еще одна. Вскоре вдоль гребня завала растянулась шеренга из десятка неясных силуэтов. Когда я подбежала ближе, то узнала в них свой отряд.

Не ушли. Вернулись. Почему?

Эти вопросы я задавала себе, карабкаясь по шаткой лестнице, построенной из разбитых телег и всякого хлама. Дракх лез за мной. Сквозь бешеный грохот пульса я слышала позади скрип деревянных досок, превращенных в ступеньки.

Наконец я поднялась достаточно, чтобы различить лица наверху.

Секира, Герук, Бьог, Зьярх, Харьян и другие. Все стояли на краю стены, голые до пояса, и улыбались нам с выражением какого-то победного торжества.

– Мы нашли решение! – закричал Секира, едва не лопаясь от самодовольства.

От его слов внутри меня будто прорвало невидимую плотину, и горячие слезы потекли по щекам. Улыбаясь, я привалилась к Дракху и спрятала лицо у него на плече.

Не бросили. Вернулись, чтобы спасти. Нашли решение.

– Решение? – переспросил Дракх таким голосом, будто у него в горле застрял сухой ком. – То есть вы знаете, как вытащить нас отсюда?

В ответ сверху начала спускаться широкая разноцветная веревка с объемными узлами. Приглядевшись, я с удивлением поняла, что это связанная вместе одежда – рубахи, туники, нижние сорочки. Теперь ясно, почему мужчины и женщины на стене сверкают обнаженными торсами.

Внутри все распирало от невыразимого чувства благодарности. Хотелось расцеловать каждого, кто разделся ради нашего спасения. Мое сердце словно увеличилось вдвое, наполнившись любовью и добротой.

– А выдержит? – спросил Дракх, подергав за эту самодельную веревку.

– Харьян весь день заговаривала узлы на прочность, – ответил Секира, похлопав стоящую рядом Харьян по спине, а та расправила плечи и заулыбалась от гордости. – Даже в обморок хлопнулась от усталости. Весь резерв истощила.

Харьян смущенно потупила взгляд.

Вот уж от кого я не ожидала подобной самоотверженности. Но как же приятно ошибаться в своих нелестных суждениях!

– Жаль, что сразу не догадались, что веревку можно заговорить, – сказал Секира извиняющимся тоном. – Но кто же знал, – пожал он могучими плечами. – Она выглядела крепкой.

Мне не терпелось убраться из этого проклятого тупика в горах, и я начала лезть наверх. Когда Секира, стоя на краю стены, протянул мне руку, чтобы помочь подняться на завал, меня охватило неприятное чувство повторения. Такое уже было. И Дракх упал. Память живо воскресила тот страшный момент из прошлого.

Окаменевшая, я напряженно следила за тем, как Дракх взбирается по веревке из одежды, и каждую секунду боялась услышать треск рвущейся ткани. Вся эта конструкция из рубах казалась ужасно ненадежной и угрожающе растягивалась под внушительным весом дроу.

Но вот он крепко стоял на земле, вернее, на обломках горы, и я поняла, что все то время, что он поднимался, не дышала, аж в груди начало жечь от нехватки воздуха.

Внутренняя пружина разжалась. Окрыленная, я со слезами бросилась обнимать всех вокруг и шептать слова благодарности. Мне отвечали улыбками, неловкими хлопками по спине. В какой-то момент я оказалась лицом к лицу с Дракхом. Несколько секунд я смотрела в его желтые сияющие глаза, а после сделала то, чего страстно хотела еще внизу, в каменной ловушке, – потянулась к его губам за поцелуем.

__

Хочу сказать, что я удивлена находчивости читателей, догадавшихся использовать в качестве веревки одежду)) И даже не буду расстраиваться, что мой ход разгадали, потому что это только доказывает логичность этого хода)

Глава 13

Из-за особенностей эльфийского организма Дракх не мог путешествовать по степи днем, разве что – с пледом на голове, но в таком случае ему понадобился бы поводырь, ведь под плотной тряпкой ничего не видно: ты как слепой, не знаешь, куда поставить ногу. Лишенный свободы передвижения, Дракх тормозил бы весь отряд. Дорога до Рагхарта заняла бы вдвое больше времени, а мы были измучены и потеряли половину провизии.

Решение этой проблемы нашел Секира. Он предложил отпустить пленника, оставив ему немного еды и лук со стрелами для охоты. С торжественным видом он объявил, что Дракх свободен и волен сам выбирать свой путь – это его награда за спасение орков.

Все, кроме меня, поддержали идею командира одобрительным гомоном. Я же напряглась всем телом, не в силах отвести взгляда от серого лица с хищными чертами – лица, с некоторых пор казавшегося мне сказочно красивым.

Теперь бывший эльфийский пленник мог вернуться домой. От этой мысли что-то в моей груди кровило и болело, как ножевая рана.

Что скажет Дракх?

Ответил он сразу, потратив на раздумья лишь несколько секунд, но эти секунды тянулись для меня вечность.

– Я хотел бы продолжить путь с вами, – решительно заявил эльф и посмотрел мне в глаза, словно искал что-то в глубине зрачков.

Под его взглядом меня волной захлестнули воспоминания о нашем недавнем поцелуе. То, как он вздрогнул, почувствовав прикосновение моих губ. То, как порывисто вжал меня в свой каменный торс мгновением спустя. Вспомнила его руки – сначала нерешительные, затем жадные. Он словно не знал, за что хвататься. Его пальцы дрожали от нетерпения, зарываясь мне в волосы. Скользили вдоль позвонков на спине, будто играя на музыкальном инструменте. Потом хищно впивались в ягодицы, и животом я ощущала горячий твердый бугор.

Дракх стонал мне в рот. Раздвигал мне губы языком. Душил меня в жарком кольце объятий, наплевав на свидетелей, а те поощряли нас добродушным свистом, как если бы это было в порядке вещей – хозяйка и пленник, орчанка и дроу.

Зря я позволила воображению разгуляться. От воспоминаний обмякли колени, а губы начало щекотно покалывать. Я коснулась их, прежде чем успела себя остановить. Заметив мой жест, Дракх улыбнулся и посветлел лицом – разгадал мои нескромные мысли.

– Но как ты пойдешь с нами, если тебе нельзя показываться на солнце? – воскликнула Азьярш.

И снова Секира предложил выход. Было решено темное время суток проводить на ногах, а отдыхать днем. Эта идея понравилась не всем, но Секира надавил своим авторитетом – и несогласные подчинились. В путь мы выдвинулись немедленно, ведь ночь только началась, терять время неразумно.

Перестроиться на новый режим было тяжело, идти под светом луны и звезд непривычно, но вскоре мы оценили преимущества поздней прогулки. Куда приятнее дышать ночной прохладой, чем изнемогать от жары, обливаясь потом. Правда, приходилось передвигаться быстрее, чтобы компенсировать короткие темные часы скоростью шага.

Всю дорогу до первого привала я ловила на себе пылкие взгляды Дракха и боролась с желанием потрогать свои губы.

В какой-то момент шаманка пихнула меня локтем в бок и шепнула с хитрой улыбкой:

– Ну чего ждешь? Действуй.

– В смысле? – отчего-то смутилась я. – Что ты имеешь в виду?

Зьярх красноречиво стрельнула глазами в сторону эльфа, идущего чуть поодаль.

– Не видишь, что ль? Он ждет твоего внимания. Хочет, чтобы ты дала ему знак.

– Какой еще знак?

– Ну что ж ты такая непонятливая? – поцокала языком моя собеседница. – Знак, что ты готова к ухаживаниям, что ты расположена к нему.

– А я… расположена?

– А то нет, – хохотнула старая сводница.

Словно догадавшись, что мы говорим о нем, Дракх посмотрел в нашу сторону, и внутри у меня что-то всколыхнулось, задрожало, зазвенело. Что со мной? Почему я сама не своя?

Теперь объект нашего обсуждения шел, повернув голову, чтобы не выпускать меня из вида. От его пристального взгляда у меня по телу носились табуны мурашек.

– Как будто поцелуй – это недостаточно понятный знак, – буркнула я себе под нос, чувствуя, как горят щеки.

– Похоже, что нет. Может, это был порыв, который ничего для тебя не значил. Ты была счастлива, что спаслась, и поэтому позволила себе лишнего. – Зьярх пожала худыми плечами.

Мне показалось, что Дракх прислушивается к нашему разговору, и я еще больше понизила голос.

– И что мне делать? Как дать ему понять, что я… что он… чтобы он… ну… того этого…

Мое лицо просто пылало. Никогда прежде я не чувствовала себя такой растерянной и смущенной.

– Думай, – сказала шаманка. – Уверена, скоро твою голову посетит светлая идея.

И она ускорила шаг, оставив меня наедине со своими мыслями.

Дракх не сводил с меня глаз. Каждый раз, когда я украдкой косилась на него, наши взгляды встречались, и у меня сбивалось дыхание.

Неужели он и правда ждет от меня инициативы? Может, у темных эльфов так принято: первый шаг в отношениях всегда делает женщина?

В отношениях? Я что, в самом деле собираюсь закрутить с ним роман?

А почему нет? Он красивый, храбрый и… мой истинный, что бы это ни означало.

Я так глубоко погрузилась в свои размышления, что не заметила, как ночная темень вылиняла до утренних сумерек. К рассвету нам повезло достигнуть очередных гор и отыскать в них распахнутый зев пещеры, где можно спрятаться от дневного пекла.

К этому моменту, как и предсказывала шаманка, мою голову посетила светлая идея. Я вспомнила, что Зьярх говорила мне несколько дней назад, еще до обвала в ущелье и спасения: «Темные эльфы любят боль. Намеренно ищут женщин, которые будут их бить и унижать».

Бить и унижать.

Этого Дракх ждет от своей избранницы? Хочет, чтобы я его…

Пока орки устраивались на дневной сон в тени пещеры (а те, кому не хватило места внутри, укладывались снаружи, у ее входа), я отчаянно пыталась совладать со своими чувствами.

Нет-нет, не могу. Это какое-то безумие! Но, с другой стороны, если ему это надо, если его это заводит, почему бы не порадовать ушастика? Зато он сразу поймет, что я в нем заинтересована.

Судорожно сглотнув, я направилась к Дракху.

При мысли о задуманном сердце ускоряло ритм. С каждым моим шагом гул в ушах нарастал, а во рту становилось суше.

«Неужели я это сделаю? Дикость какая!» – стучало в висках, пока я пробиралась через отдыхающих соплеменников, многие из которых отрубились, едва заняв место на полу. Волны раскатистого храпа подпирали каменный свод пещеры.

Дракх нашел себе уголок у дальней стены и сейчас критически осматривал этот крохотный пятачок свободного пространства, вероятно, размышляя, как устроиться на нем с максимально возможным удобством. Он взялся скручивать плед валиком, делая из него подушку, когда заметил меня. Сообразив, что иду я к нему, он бросил свое занятие и развернулся ко мне всем корпусом. На его губах задрожала робкая улыбка.

Я тоже улыбнулась, почувствовав себя смущенной девчонкой на первом свидании.

– Устала? – спросил Дракх, комкая в руках плед. – Хочешь уступлю тебе свое место? Здесь вроде непло…

Договорить он не успел, потому что я собралась с духом и привела свой план в действие.

Раздался звонкий шлепок. Удар отдался дрожью в ладони, и в кожу словно вонзились сотни мелких иголочек.

«Бить и унижать. Бить и унижать».

Желтые глаза дроу вылезли из орбит. Дракх уставился на меня с открытым ртом.

Я нежно улыбнулась и со словами: «Ты мне очень нравишься», ударила его по второй щеке. Затем одарила объект своих сумбурных чувств игривым взглядом из-под ресниц, изо всех сил стараясь придать своему лицу выражение томного кокетства.

– Э-э-э… – протянул Дракх, застыв в ступоре.

Пауза разрасталась пропастью. Остроухий любитель боли молча и неподвижно таращил на меня глаза. С ужасом я подумала, что ошиблась в своих выводах и надо бы извиниться, но тут Дракх с неуверенной улыбкой коснулся своей щеки и переспросил:

– Нравлюсь?

– Да.

Говорить о своих чувствах оказалось на удивление легко и приятно. Наверное, поэтому я неожиданно для себя добавила:

– Ты… красивый.

Может, надо еще раз его стукнуть?

От моих слов рот Дракха растянулся до самых ушей.

– Тогда, может быть, – спросил эльф, потирая лицо в месте удара, – может быть, ляжем рядом? Я имею в виду обычный сон. Или… не только сон, если захочешь.

В его голосе звучала затаенная надежда, а в глазах разгорался лучистый свет, идущий словно из глубины души, где сияло солнце.

Никогда еще румянец не приливал к моим щекам с такой пугающей частотой, как сегодня. Это были совершенно новые для меня ощущения. Непривычная робость, приятное волнение, щекочущее чувство под ребрами, словно кончик пера гуляет по изнанке грудины. Внезапно ко всему этому добавилась жаркая волна возбуждения. Удивив саму себя, я подумала, что, пожалуй, согласилась бы не только на сон – но, к сожалению, сейчас нас с трех сторон зажимала орава храпящих орков и уединиться было негде.

Глава 14

Генерал Дракх

Уши заложило – его оглушил звонкий хлопок, какой бывает при пощечине. Через секунду левая половина лица онемела, и он понял, что именно это с ним и приключилось. Пощечина. С ласковой улыбкой Ньол отвесила ему крепкую оплеуху.

Дракх растерялся. Он не понимал, чем разгневал истинную. Да и не выглядела она разгневанной – ни обиженной, ни сердитой. Это сбивало с толку – несоответствие ее поступка и выражения лица. С таким видом целуют, а не бьют наотмашь. Но его ударили. За что?

Ньол улыбалась. Щека болела. Мозг Дракха закипал от вопросов.

После второй затрещины, столько же внезапной и увесистой, как и первая, кусочки мозаики в его гудящей голове сложились воедино. Его озарило. Он вспомнил зеленую пузатую великаншу по имени Бьог, которая сначала ударила своего жениха, затем накинулась на него с поцелуями. Может, у орков так принято? Пощечина – знак симпатии?

Дракх улыбнулся, чувствуя, как внутри просыпается недоверчивая радость. Рука у Ньол крепкая, но он готов сколько угодно подставлять щеку, если оплеуха – это признание в любви. При таком условии он даже согласен быть избитым до полусмерти.

– Странные традиции у вашего народа, – шепнул Дракх, расстилая плед на полу пещеры.

– Кто бы говорил, – фыркнула Ньол.

Готовясь ко сну – совместному! – они то и дело обменивались взглядами и улыбками. Душа Дракха пела. Он лег на бок, спиной к стене и предложил Ньол свое плечо в качестве подушки. Та охотно согласилась. Ее голова опустилась на него приятной тяжестью. Счастливый до одури, он сомкнул объятия.

Волосы избранницы щекотали ему подбородок, ее дыхание влажным теплом оседало на груди, и Дракх довольно щурился. Он даже боролся со сном, чтобы сполна насладиться этими ощущениями. Запахом Ньол. Ее близостью. Ее мягкостью.

А потом любимая развернулась в кольце его рук и прижалась спиной к его груди. Теперь они лежали в позе ложек, и от этого фантазия забурлила, вспенилась, ибо член Дракха упирался в круглую манящую женскую задницу. Хотелось потереться об нее, но он держался изо всех сил, тщетно пытаясь усмирить пульс.

Хорошо!

Вот оно счастье в чистом виде.

Его прошлая жизнь в Маэл’ар превратилась в полузабытый сон, который с каждым новым утром все больше тускнел и стирался из памяти. А настоящее сверкало яркими красками. Оно было наполнено ощущениями, дразнило запахами, дарило вкус жизни. Его тело, время и свобода снова принадлежали ему одному, и он мог распоряжаться ими по своему усмотрению. Это ли не подарок судьбы?

* * *

Проснуться от поцелуев любимой женщины – что может быть прекраснее? Дракх улыбнулся, не открывая глаз.

Почти сразу он почувствовал, как затекла спина от неудобной позы и каменного пола пещеры, который был не только твердым, но и неприятно бугристым. Отдельные островатые выступы упирались ему в поясницу и под лопатку. Но все эти неудобства не имели ровным счетом никакого значения, ибо по его щеке и подбородку скользили мягкие губы. Хотелось застыть в этом чудесном мгновении, остановив ход времени.

Вокруг гудели голоса, шаркали ноги, слышались возня и какой-то треск. Они с Ньол не были одни. За их нежностью наверняка наблюдали десятки глаз. Орки проснулись и собирались в дорогу. Ему тоже надо было вставать, но Дракх не размыкал век, боясь, что, если сделает это, – волшебство рассеется. Но оно рассеялось и без его участия. Вот его рот на один сладостный миг накрыли поцелуем, а спустя секунду в ушах зазвенело от пощечины. Блаженная нега растворилась в резкой вспышке боли. Дракх распахнул глаза и сел. Вряд ли что-то могло взбодрить его сильнее, чем неожиданный удар по лицу.

– Доброе утро, – ласково прощебетала Ньол.

В пещере было темно. Какое-то время его любимая представляла собой лишь черный силуэт на фоне вечерних сумерек. Затем мало-помалу Дракх начал различать черты ее лица, самого красивого на свете. Ньол улыбалась.

– Хотя, пожалуй, правильнее будет сказать, не утро, а ночь, – она тихонько хихикнула, и ее смех напомнил перезвон хрустального колокольчика. Дракх умилился. Он и не подозревал, что способен испытать прилив теплоты и нежности просто от звука чужого смеха.

С ответной улыбкой он любовался своей избранницей, пока ее рука не потянулась к его щеке. Неосознанно Дракх отшатнулся от простертой ладони. Он сделал это безотчетно – разум опознал источник боли и дал немедленную команду телу.

– Ты чего? – вскинула брови Ньол.

С неловким видом Дракх прочистил горло. Не дело ему, мужчине, бывшему генералу эльфийской армии, быть таким дерганным. Избранница всего лишь хотела погладить его по лицу. Однако за лаской частенько следовала любовная пощечина, которая у женщин орков была элементом заигрывания. Как тут не напрягаться, если в любой момент тебе может прилететь по морде?

– Встаем? – спросил Дракх.

– Да, выдвигаемся. Азьярш сказала, что завтракать будем на ходу. Сейчас они с Секирой распределяют запасы. Каждому выдают по горсти сухих грибов и полоске вяленого мяса. Не густо. Ничего, в Рагхарте отъедимся.

Слушая Ньол, Дракх задумался, а не ждет ли она от него ответной пощечины? Его рука вряд ли поднимется на женщину. Но что, если его бездействие обижает истинную? Может, он должен наступить на горло собственным принципам и дать любимой то, чего она хочет? С помощью сочной оплеухи выразить, так сказать, всю глубину своих чувств.

Эта тревожная мысль завладела сознанием Дракха на ближайшие несколько часов. Он думал об этом, когда получал от зеленой командирши свою порцию вечерней еды. Думал об этом, пока шел под звездами, держа избранницу за руку. И когда отряд остановился для охоты, заметив вдалеке смутный силуэт какого-то рогатого животного, этот вопрос все еще терзал его разум.

Опасаясь по незнанию наломать дров, Дракх решил обратиться со своей проблемой к кому-нибудь из местных. Больше всего его располагала к себе шаманка. Из всего отряда она казалась самой доброжелательной и относилась к бывшему пленнику с очевидной симпатией. Дракх был уверен, что сумеет найти с ней общий язык, но вот незадача – эта женщина не говорила на всеобщем, а эльфийского не знала тем более. Пришлось искать другой вариант.

В конце концов, его выбор пал на Секиру.

Пока Ньол разводила магический костер, чтобы поджарить подстреленного сайврана, Дракх осторожно приблизился к суровому командиру мужского отряда орков. После ущелья и всех событий с ним связанных, разногласия между ними остались в прошлом, и зеленый великан охотно выслушал эльфа. После чего оглушительно заржал.

– Ну, приятель, – хлопнул он Дракха по спине, да так, что тот едва не зарылся носом в землю. – Если поднимешь на орчанку руку, косточки придется собирать по всей степи.

Дракх задумался.

– А как же пощечина любви?

– Какая еще пощечина любви? – удивился Секира. – Нет никаких пощечин любви.

– Почему же тогда Ньол меня бьет? – совсем запутался Дракх.

– Откуда же я знаю, – хмыкнул гигант, посмеиваясь. – Наверное, рожа твоя ее подбешивает. И я, знаешь ли, ее понимаю. Твой тонкий серый нос так и просит кулака.

По добродушному тону орка было понятно, что он шутит, но от этого не становилось легче. Разговор о местных традициях только добавил Дракху вопросов и головной боли.

Если избранница лупит его по лицу не от большой любви, то какова причина этого регулярного насилия? Рядом с истинной парой хочется расслабиться, а не пребывать в постоянном напряжении, ожидая внезапного удара.

Дракх решил поговорить с Ньол после короткой остановки на отдых и ночной обед.

* * *

Когда во время дороги Ньол снова с игривой улыбкой замахнулась для оплеухи, Дракх перехватил ее запястье.

– Не надо, – твердо сказал он, посмотрев ей в глаза. – Почему ты это делаешь?

– Но как же? – растерялась Ньол. – Тебе же это… нравится?

В конце ее фразы дрожал неуверенный вопрос.

– Нравится? – изумился Дракх. – Мне?

Ньол кивнула, но с видом, будто земля под ее ногами внезапно зашаталась.

– Нет? – уточнила она. – А разве темные эльфы не любят, когда их бьют и…

С каждым словом ее голос звучал все тише, пока не упал до глухого шепота. Увидев, как Дракх вскинул брови, Ньол осеклась и тяжело сглотнула. Дракх отпустил ее запястье, и орчанка посмотрела на свою ладонь так, словно та была кусачим зверьком, а не частью ее собственного тела.

– О боги, – простонала она и закрыла лицо руками. – О боги, о боги, о боги… Я ошиблась? Ты не… Ох, демоны…

Ньол сорвалась с места и быстро зашагала вперед, не отнимая ладоней от лица, как будто ей было невыносимо стыдно и она пыталась сбежать от этого чувства.

Дракх нагнал любимую и пошел рядом, лихорадочно размышляя, как ее успокоить. Но раньше, чем он успел подобрать нужные слова, Ньол опустила руки, издав долгий вздох облегчения.

– Хвала богам, мне больше не надо тебя бить. Как же я рада! Это было ужасно.

Она робко покосилась на него из-под завесы волос, он поймал ее взгляд, и они дружно рассмеялись, как если бы между ними была особая эмоциональная связь, которая помогала им улавливать настроение друг друга. Смех разрядил обстановку. Теперь, вместо того чтобы вариться в неловкости, они улыбались и вместе шутили по поводу этой нелепой ситуации.

– А я ведь всерьез размышлял над тем, чтобы ударить тебя в ответ. Решил, что так выглядят ваши орочьи заигрывания и ты обидишься, что я тебя не бью.

– А я все думала, какое унижение тебе понравится. И каждый раз перед пощечиной наступала себе на горло. Ты не представляешь, как меня корежило от всего этого.

Они нервно хихикали, чувствуя, как тонкая ниточка, протянувшаяся между ними, все больше крепнет благодаря этим веселым откровениям.

Тяжелая ночная дорога вдруг стала легкой и приятной. Ноги покрывались мозолями от долгой ходьбы, а Дракх и Ньол не замечали этого, занятые разговором.

* * *

В Рагхарт они вошли поздним вечером. Город был окружен крепостной стеной из вкопанных вплотную друг к другу и заостренных сверху столбов. Дракх вертел головой – в тылу врага он оказался впервые, никогда не видел крупных орочьих городов и умирал от любопытства.

Дома у орков все были деревянные, очень простые, приземистые, почти одинаковые. Дома-близнецы. В этом окна чуть больше, чем в соседнем, в том треугольная крыша поострее, здесь ставни есть и некое подобие флюгера – вот и все отличия.

После тесноты горных туннелей Маэл’ар улицы Рагхарта казались Дракху широченными, но это он просто не был в столице Аталанской империи, где конные экипажи могли ехать по дороге в три ряда и еще оставалось место для пешеходов.

Несмотря на поздний час, в городе кипела жизнь. Во многих окнах горел свет, из освещенных комнат доносились голоса, во дворе у дома бегали детишки, такие же упитанные, как и их родители. Почти на каждом крыльце кто-то сидел – мужчина с трубкой, женщина с младенцем у груди, семья из трех поколений за оживленной беседой. Соседи махали друг другу руками и громко переговаривались через забор, если он был.