Текст книги "Зеленая истинная генерала дроу (СИ)"

Автор книги: Анна Жнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8.4

Размышляя над словами шаманки, я украдкой покосилась на пленника.

Тот осторожно трогал свой нос.

– Что? – спросил Дракх, заметив мой долгий, изучающий взгляд.

Я замялась, представив, как опускаюсь в кольцо его крепких рук и укладываю голову на мужскую обнаженную грудь. От этих мыслей внизу живота потяжелело. В первую секунду я даже подумала, что захотела в уборную, но нет. Это было что-то другое. Что-то непонятное.

– Шаманка попросила меня…

Было неловко пересказывать ее слова. Может, не говорить ничего? В конце концов, я не обязана помогать пленнику сверх необходимого. Если рассудить, не обязана помогать ему вообще. Верно?

«Верно», – согласилась я, а в следующую секунду с удивлением услышала свой голос:

– … попросила меня поделиться с тобой силой через прикосновения.

Зачем я это сказала? Решила же, что не буду с ним тискаться.

Но мои губы словно обрели собственную волю и продолжали шептать:

– Она сказала, что, если мы обнимемся, твои раны затянутся быстрее.

«Какие раны? – мелькнула на задворках сознания неудобная мысль. – Вроде же никаких ран больше нет. Зьярх все вылечила».

Я тряхнула головой, избавляясь от этой мысли, как от внезапного раздражающего звона в ушах.

Брови Дракха взлетели вверх. Мои слова его как будто удивили, но ведь он, темный эльф, должен знать про истинность больше шаманки и всех нас вместе взятых. Я насторожилась.

– Зьярх ошиблась?

– Нет! – возразил он даже слишком поспешно. – Нет! Нет! Она абсолютно права. Истинность лечит. Если мы обнимемся…

Он приглашающе развел руки в стороны.

Его лицо сияло, губы трещали от улыбки, между ними сверкала ослепительно белая полоска зубов – и внутри вдруг засвербело подозрение: меня дурят. Откуда шаманке знать что-то про истинность, если она даже не может правильно выговорить это слово.

Однако ноги уже несли меня к Дракху. Я опомниться не успела, как обнаружила себя на пушистых шкурах рядом с ним. Помедлив, я все-таки опустила голову на его плечо – и словно попала в теплый живой капкан. Меня смяли, сгребли, сдавили до хруста в ребрах.

– Эй, полегче, – задергалась я в душных объятиях, вжатая носом в гладкую мускулистую грудь.

– Извини.

Дракх чуть ослабил хватку, но я все еще была прижата к нему очень плотно и чувствовала, как его мужественность, увядшая во время лечения, стремительно пробуждается к жизни. Еще секунду назад в штанах пленника было мягко, а теперь в меня уперся твердый бугор. Это был совсем не тот эффект, которого мне хотелось добиться своей близостью.

Я уже жалела о том, что пошла на поводу у шаманки. Все происходящее ужасно смущало. Дыхание эльфа на моей макушке. Бешеный грохот сердца под ухом. Торчащий перед глазами темный сосок. Не говоря уже про дубину, которая давила мне на живот. И это давление становилось еще сильнее, когда я начинала ерзать, пытаясь удобнее устроиться под боком ушастого извращенца.

А извращенец еще и лапы распускал.

– Что ты…что ты делаешь?

Его пальцы зарылись мне в волосы на затылке. В знак протеста я завертела головой, и Дракх убрал от меня руку, но не насовсем. Его ладонь переместилась ниже и, широкая, тяжелая, принялась медленно гладить меня между лопаток, посылая по телу трепет и щекотную дрожь.

Неожиданно я вспомнила, что была близка с мужчиной только один раз и очень давно.

Охваченная чувственной негой, я подняла взгляд. Раньше глаза Дракха были словно затянуты белесой пеленой, а сейчас горели ярким золотистым пламенем и что-то поджигали у меня в груди. Я чувствовала за ребрами нарастающий жар.

– Ты правда считаешь меня красивой? – вопрос слетел с губ прежде, чем я успела себя остановить.

Вместо ответа бугор в штанах эльфа дважды дернулся, проехавшись по моему животу.

Пленник наклонился и шумно, с наслаждением втянул носом запах моих волос. Внезапно я ощутила себя беспомощной перед чем-то неясным и огромным, что неумолимо надвигалось на меня штормовой волной. Это чувство испугало меня. Чувство, будто я стою на пути необузданной, сметающей все стихии.

Я уперлась ладонями в серую грудь и попыталась оттолкнуть Дракха:

– Мы так не договаривались.

Он будто не слышал. Все ближе, все настойчивее тянул меня к себе. Водил носом по моему виску. Дразнил теплым дыханием скулу. С каждой секундой его руки гуляли по моей спине все смелее, все бесстыднее. Пальцы скользили вдоль позвонков. От затылка до поясницы, от лопаток до начала расселины, что разделяла полушария ягодиц. И по ее длине поверх моих штанов.

– Ньол, – голос пленника напоминал утробный рокочущий рык. Он требовал, ласкал, соблазнял, подхватывал, как течение быстрой реки, и кидал в бурлящий водоворот страстей, о которых я, неискушенная почти девственница, не имела ни малейшего представления.

Грудь распирало от густого воздуха, что я вдохнула и не могла из себя выпустить. Там, где должно биться сердце, нестерпимо жгло. Я поняла, что дрожу, но дрожат обычно от холода, а меня изнутри пожирал огонь. Он растекался по моим венам, наполнял легкие, затопил разум. Я зажмурилась и ощутила, как мои глазные яблоки ритмично пульсируют под закрытыми веками.

Резко, порывисто Дракх вдавил меня в свой твердый торс. Его мускулистая грудь прижалась к моей груди, губы потянулись за поцелуем.

Глава 8.5

– Ты красивая, такая красивая, – шепнул он, опаляя меня дыханием.

От его слов, от хрипловатого, возбужденного тона соски под плотным хлопком туники встали торчком. Жесткая ткань одежды дразнила их, вызывая сладкий зуд удовольствия и заставляя выгибаться в неосознанной жажде прикосновений.

Обеими руками Дракх смял мои ягодицы и…

За миг до поцелуя меня будто окатило из ведра ледяной водой.

Нет-нет-нет!

Что я делаю? Моим мужчиной должен стать орк, а не грязный пленник из вражеского народа!

Сильный толчок. Дракх не ожидал, что я буду сопротивляться, не в такой момент, поэтому мне легко удалось выпутаться из его объятий. Ватные ноги понесли меня к выходу из палатки, к расходящемуся разрезу ткани, края которого трепетали на ветру.

– Ньол!

Мне показалось, что крик эльфа ударил мне в спину мощной, физически ощутимой волной, как порыв воздуха.

Оглушенная собственным дыханием, я вылетела в ночь. Побежала куда-то, спотыкаясь и не разбирая дороги, в случайном направлении. Сердце грохотало в груди. Пальцы то и дело тянулись к губам, а те ныли, непривычно набухшие и чувствительные.

Страх гнал меня прочь, вынуждая быстрее и быстрее передвигать ноги, даже когда совсем не осталось сил, а огни лагеря растаяли вдалеке. Я знала – это подспудное ощущение распирало мне грудь: что-то могло случиться, но не случилось, что-то более значимое, чем поцелуй, но вызванное им, что-то, способное перевернуть мою жизнь вверх дном, разбить меня вдребезги и собрать заново, но уже по-другому. Оттолкнув Дракха, я словно отошла от края пропасти, которая манила, но скрывала под толщей влекущего мрака неизвестность.

Странно, почему меня настолько разволновал обычный неслучившийся поцелуй? Отчего мне казалось, что последствия эта близость имела бы самые серьезные и непредсказуемые? Что так напугало меня?

Устав бежать, я остановилась посреди травяного моря, которое на горизонте разбивалось о горный хребет, и зашлась в тишине болезненным, ломким смехом.

Что со мной? Я обезумела? Ношусь ночью по степи, как полоумная, и задыхаюсь от страха, для которого нет причин. Ну поцеловались бы мы с этим серым типом. Ничего бы не произошло.

Я кивнула своим мыслям, затем кивнула им еще раз более упрямо, но то была всего лишь тщетная попытка успокоиться. Где-то в глубине моего сознания поселилась железная уверенность: как только наши с Дракхом губы соприкоснутся, грянет взрыв. Откуда взялась во мне эта убежденность и какой такой взрыв она обещала, я не имела ни малейшего понятия. Но это проклятое ощущение не разжимало мертвой хватки на моем горле.

Глупости!

Я согнулась так, что увидела свои колени, и принялась растирать ладонями щеки.

Глупости! Глупости! Что за бредовые фантазии?

Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.

Жухлая степная трава шуршала и сминалась под моими ногами. Запах дыма становился все более ощутимым, а темные фигуры на фоне костров росли с каждым моим шагом.

Сколько себя помню, я мечтала выйти замуж за орка, за сурового плечистого здоровяка с огромными мускулами и клыками-бивнями. Но вообще-то мой первый и единственный раз с одним из таких громил оставил мне не очень приятные впечатления. Мы – как это правильно выразиться? – не слишком подошли друг другу размерами. Было больно. Ни о каком удовольствии не было и речи. Но тогда я решила, что мне просто надо растянуть себя под габариты избранника. Муж орк, зеленые клыкастые детки помогли бы мне ощутить себя полноценным членом нашей общины. Земля под моими ногами наконец обрела бы устойчивость.

Многие годы я лелеяла эту идею, а сейчас меня будто стукнуло по голове мешком: а может, не надо перекраивать себя под кого-то? Странная мысль, неожиданная, нераспробованная, в какой-то степени даже пугающая. Быть собой. Принять свою смешанную кровь.

– Привет, – я робко улыбнулась подруге.

Бьог сидела у костра, скрестив ноги. Глиняная кружка с чаем казалась в ее ручищах наперстком для шитья. На мое приветствие орчанка ответила хмурым взглядом исподлобья.

– Я хочу извиниться за своего пленника. Это я виновата. Не уследила за ним. Прости. Надеюсь, вы с Секирой помирились?

В угрюмом молчании Бьог встала и показала мне свою широкую спину в складках кожаной жилетки. Отвернулась от меня. Демонстративно. Расстроенная, я смотрела, как она уходит, чтобы примкнуть к группе женщин на другом конце лагеря. Те пили чай и что-то громко обсуждали на границе света и темноты.

Ощущая себя ужасно одинокой, я оглядела россыпь палаток, небрежно разбросанных под звездным небом. Орчанки из нашего отряда разбились на несколько небольших стаек. Одни грелись у огня, другие вместе штопали одежду, порванную в походе, и с помощью заклинательницы Харьян заговаривали ее на прочность, третьи строили глазки мужчинам, хихикая друг дружке в плечо. Я поняла, что не могу подойти ни к одной из этих групп, что везде я лишняя.

С тяжелым чувством и свинцовыми ногами я побрела к своей палатке. А куда еще мне было податься?

Две женщины при виде меня наклонились друг к другу, и до меня долетел их шепот:

– Он кричал, что она его истинная.

– Что такое истинная?

Вжав голову в плечи, я ускорила шаг.

Когда я проходила мимо, меня провожали взглядами. Не только эти две женщины. Другие тоже. Заметив меня, Азьярш, натиравшая свою одежду ароматными травами, глухо зарычала.

Быть собой. Принять свою смешанную кровь. Но как это сделать, если так больно ощущать себя отверженной?

Оставляя за спиной шлейф шепотков, я нырнула в спасительную темноту своего убежища.

При виде смутной фигуры в глубине палатки меня накрыла ярость.

Это эльф виноват! Это из-за него я снова чувствую себя чужой среди своего народа! Он все испортил!

Глава 9

Генерал Дракх

Этот поцелуй должен был стать самым сладким в его жизни, первым по-настоящему желанным, но он не случился, а все потому, что его истинная взяла и сбежала в самый последний момент. Кажется, Дракх спугнул ее своим напором. Ему бы отругать себя за поспешность, но как сдержаться, когда мечта исполнилась и теплое желанное тело трепещет в твоих руках?

Зато Дракх успел пощупать свою избранницу. Ее тонкую талию, изящную спину, упругую попу.

Еще недавно он с ужасом представлял, как будет карабкаться на огромную орчиху и под складками ее живота искать путь к удовольствию. Хвала богине, все эти страхи развеялись пеплом. Он мог бы легко спрятать Ньол под собой, до того она была хрупкая и миниатюрная.

Как же Дракх был счастлив! Просто купался в ощущении сытого довольства и безмятежного блаженства. Казалось, ничто на свете не может испортить ему настроения, даже этот образный щелчок по носу, который он получил несколько минут назад от своей избранницы.

Да, Ньол его оттолкнула. Но они только начали свой путь друг к другу. Не все получается с первого раза. Не каждая цель достигается легко и быстро.

Да, Ньол сбежала. Но вернется же! Ей надо время, чтобы осмыслить свои чувства и желания. Поэтому Дракх и не последовал за любимой в степную ночь. Ну и еще потому, что голова после лечения казалась ужасно тяжелой и не так-то просто было оторвать затылок от подстилки.

Неважно. Она вернется. Они поговорят. И все будет хорошо.

Уголки его губ упрямо тянулись к ушам, и он ничего не мог с этим поделать.

Ньол – красавица! Его истинная самая привлекательная женщина в мире. Ему не надо привыкать к гигантским объемам и с дрожью уговаривать себя, что внешность не главное. Не главное, конечно, но здо́рово, когда взгляд радуется, а не мечется в панике.

И так приятно держать в руках тонкую талию! А зеленая кожа… Это изюминка! Пикантная особенность, что лишь добавляет блюду специй.

Дракха не покидало ощущение, что с его плеч свалился тяжелый камень. Даже собственное незавидное положение пленника представлялось чем-то временным и поправимым.

Все наладится. Все обязательно наладится. Ведь Ньол сбежала из палатки, потому что испугалась своих чувств. Из-за чего же еще ей сбегать? Она что-то к нему почувствовала! Что-то более яркое и глубокое, чем обычная страсть, иначе сдалась бы на волю своих желаний. Но она не унеслась от него сломя голову, как от демона-искусителя.

Дракх не мог перестать улыбаться.

Не просто оттолкнула, не отказала твердо и непреклонно, а запаниковала.

«Наконец-то мне повезло, – подумал он, с наслаждением вдыхая спертый воздух внутри палатки и радуясь, что Маэл’ар далеко и с каждым днем становится еще дальше. – Беги не беги, от меня не сбежишь».

Он видел свою цель. Он знал, что, если судьба дает шанс, надо хватать его обеими руками. Он устал быть несчастным и собирался это изменить.

Ньол вернулась к нему даже раньше, чем он предполагал. Ее красивые пухлые губки подрагивали, а крылья изящного носика раздувались, словно она была очень зла. На улыбку Дракха избранница ответила яростным взглядом и повернулась к нему спиной. Спина эта показалась ему подозрительно напряженной.

Он хотел завязать беседу, хотел услышать любимый голос. Нет, не хотел, а испытывал в этом горячую потребность, но Ньол угрюмо молчала, а у него в голове вместо мыслей ветер свистел и гонял туда-сюда сухие странствующие кустарники.

«Надо ее разговорить», – решил Дракх и напряг пострадавшие мозги.

Спустя какое-то время ему удалось выудить из мутного болота своего уставшего разума затравку для разговора. Иначе выражаясь, он таки-придумал, что сказать.

– Ты очень красивая.

Он улыбнулся, довольный собой. Отличное начало.

Комплимент должен был смягчить гнев его истинной, однако Ньол только фыркнула в ответ и продолжила молчать. Теперь ее молчание стало даже еще более сердитым и враждебным.

Дракх не сдавался.

– Твоя кожа подобна нефриту в свете луны.

Сравнение показалось ему очень поэтичным, и он похвалил себя, тем более это был первый искренний комплимент в его жизни.

Ньол не оценила стараний своего избранника. Теперь она не просто молчала, напряженно пялясь в стену палатки, на которой, к слову, не было ничего интересного, а шумно сопела, будто один-единственный шажок отделял пробудившийся вулкан от извержения.

Дракх рискнул еще раз.

– А глаза, как… – он не сразу подобрал слова. – Как звезды в ночи.

– Заткнись! – завопила Ньол. – Ты можешь закрыть свой рот?

Она повернулась к нему с перекошенным от злости лицом, и ее глаза в самом деле сверкали подобно звездам. Тем звездам, которые готовятся спалить тебя в своем бешеном пламени.

– Я не желаю тебя слышать, – процедила Ньол, трясясь. – Поэтому сделай, пожалуйста, так… – Она жестом изобразила процесс зашивания рта. – Отвернись и спи.

Дракх понял, что сегодня ее лучше не трогать.

Впрочем, его настроение не испортилось ни на грамм. Каждый может перенервничать и сорваться. За ночь раздражение его истинной поутихнет, и она проснется в хорошем расположении духа, отдохнувшая и посвежевшая. Так он решил и, следуя совету своей избранницы, улегся спать, не забыв, как она того просила, зашить рот на замок.

Даже во сне его губы складывались в безмятежной улыбке.

Глава 9.2

* * *

Вопреки надеждам генерала Дракха, утром настроение его истинной не улучшилось. С постели Ньол поднялась хмурая и взвинченная, словно всю ночь рубила воображаемых монстров и устала без всякой меры.

Солнце еще не выглянуло из-за гор, и Дракх даже успел в утренних сумерках сгонять в уборную, что было очень кстати перед долгой дорогой.

Когда он вернулся в палатку, живой и не обгоревший, избранница грубо швырнула ему в грудь уже знакомый мешочек с грибной гадостью.

– Ешь.

Дракх безропотно опустился на шкуры и принялся за еду.

Его великолепный нюх воина и охотника (а дома, в свободное от войны время, он любил выйти ночью на поверхность и самостоятельно добыть себе ужин), уловил аппетитный аромат жареного мяса. От этих запахов желудок издал жалобный стон.

Пока генерал с трудом запихивал в себя сморщенные кусочки грибов, орки снаружи пировали, набивая животы свежатиной. Но не ему жаловаться. Он всего лишь пленник. Кормят, не бьют, не держат на цепи – уже радость.

Однако Ньол почему-то не спешила присоединяться к сородичам за сытным завтраком – сидела в другом углу палатки и тоже, как и он, без аппетита жевала сухие грибы. Ее взгляд время от времени уныло устремлялся к разрезу выхода.

Странно.

– Все в порядке? – осторожно спросил Дракх, подсознательно чувствуя, что ступает на очень зыбкую почву.

– Замолкни, – огрызнулась Ньол.

Впервые за время их знакомства он увидел заостренные клыки по бокам ее нижней челюсти. Раньше они прятались за губами, но сейчас Ньол оскалилась, и Дракх их заметил.

Красивые такие. Несомненно орочьи, но миниатюрные, аккуратные, хорошенькие. И не желтые, как у остальных зеленых, а белые с едва заметным бежевым оттенком.

– У тебя прелестные зубки, – умилился Дракх, борясь с настойчивым желанием прижать истинную к груди – сперва нежно потискать, затем грубо облапать.

Ньол взглянула на него и покрутила пальцем у виска. Этот ее жест и закатанные к потолку глаза Дракх нашел очаровательными. Наверное, так выглядит любовь – все, что делает твоя избранница, кажется тебе прекрасным, и твои мозги рядом с ней напоминают засахаренный мед.

Пожалуй, в последний раз он был так счастлив в детстве, когда отец на день рождения повел его на рынок покупать сладости. Н-да, хорошее было время.

После завтрака Дракх услышал, как снаружи складывают палатки и грузят вещи в обозы. Скоро и его закинут на дно телеги, словно какой-нибудь мешок с зерном, и лежать ему там целый день, пока жарит солнце.

Будто прочитав его мысли, Ньол протянула ему плед, чтобы набросить на голову.

– Управлять моей повозкой будешь ты? – спросил Дракх. Он лелеял надежду поговорить с ней в дороге. Так и время бежит быстрее, и вообще приятно лишний раз услышать голос своей избранницы.

Ньол отрешенно смотрела куда-то в сторону, погруженная в свои мысли, и не ответила ему.

Спустя несколько минут они вышли из полумрака палатки на солнечный свет. Ньол в коричневой кожаной жилетке и таких же коричневых кожаных штанах и Дракх, с головой замотанный в старое покрывало. Его глазам был открыт только кусочек травянистой земли под ногами. Любимой пришлось направлять его, совсем как в те дни, когда он был слеп и не видел вообще ничего, даже такой малости.

Рядом с телегой в поле его зрения, помимо кусочка деревянного колеса, попали чьи-то зеленые стопы в пыльных сандалиях. За пределами его тряпичного кокона раздался женский голос. И голос, и ноги принадлежали шаманке. Она говорила на своем родном языке, но в ее речи Дракх уловил знакомые слова: истинная и орк.

– Что она сказала? – спросил Дракх, когда шаманка удалилась, перед этим дружеским жестом хлопнув его по плечу.

Ньол молчала. Лязг и стук. По этим звукам пленник догадался, что она отогнула железные крепления и опустила задний борт телеги, чтобы он мог залезть в кузов.

– Переведи. Пожалуйста.

Его избранница продолжала изображать из себя глухую. Без лишних – и совсем не лишних – слов, она подтолкнула генерала в спину. Кутаясь в тряпки, он осторожно забрался в повозку, затем вытянулся на ее дне и расправил над собой плед. Теперь он был в безопасности, и его ждал долгий утомительный путь по степной равнине, раскаленной докрасна. Скоро ткань, под которой он прячется от солнца, нагреется и пространство под ней превратится в печку. Дракх станет изнемогать от жары, обливаться потом и считать секунды до сумерек.

– Может, ты все-таки поговоришь со мной?

Раздались шаги, огибающие телегу, следом скрипнул деревянный облучок под весом возницы.

– Что сказала шаманка?

Не то, чтобы его мучило любопытство, но теперь это стало делом принципа – получить-таки ответ. Генерала охватило какое-то болезненное упрямство.

– Она сказала, твоя истинная орк, помни об этом, – вздохнула Ньол, и он услышал щелчок, с которыми она дернула вожжи.

С натужным скрипом телега тронулась с места. На голову пленника поверх пледа упал то ли мешок с провизией, то ли что-то похожее, полумягкое и объемное. Пришлось подергаться, чтобы скинуть это с себя.

– Мне кажется, тебя что-то расстраивает, – заметил Дракх, но в этот раз ему не ответили.

Солнце ползло по небу все выше, судя по тому, как нагревался воздух. Повозка скрипела и мерно покачивалась, иногда подскакивая на ухабах. Не зная, чем себя занять, Дракх вспоминал, как недавно держал истинную в объятиях и они почти поцеловались. Ньол молчала.