Текст книги "Объяснение в ненависти"

Автор книги: Анна Владимирская

Соавторы: Петр Владимирский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Объяснять не нужно. Но услышать комплимент приятно. Не пропускайте комплименты, Янис, всегда останавливайтесь на них подробнее.

– Вы красивая женщина. Даже ваш ум не помеха этому.

– Ну, замечательно! Значит, красота и ум не совместимы? Старая песня о банальном.

– Не заставляйте меня оправдываться, даже если я сморозил глупость! Вы ведь доктор и должны прощать людям их недостатки. Кстати, у вас есть недостатки?

– Странный вы кавалер. Почему вас интересуют не мои достоинства, а имеющиеся в большом количестве недостатки?

– Достоинства очевидны. А вот если знаешь недостатки, то лучше понимаешь человека.

– Слушайте, Янис, а вы, часом, не психолог? Так точно формулируете! – Вере нравилась их болтовня. Так бы ехать и ехать и говорить все равно о чем. Чтобы ветер в окошко трепал волосы, звучал джаз из магнитофона, и мужской голос с приятным акцентом был рядом. – Если вас в самом деле интересуют мои недостатки, то сразу признаюсь в главном – я совершенно не умею обращаться с техникой.

– Как это? – искренне удивился водитель «лендровера».

– Очень просто. Я ее не люблю, не понимаю и боюсь. А она отвечает мне взаимностью.

– Вы со всей техникой не в ладу или с какой-то конкретной, медицинской?

– Боже упаси! Как раз все, что касается профессии, осваивается легко. Нет, у меня идет постоянная тихая война с бытовой техникой.

– Только не говорите, что кофеварка у вас в руках взрывается, а миксер наматывает ваши волосы. Не поверю, – на этот раз веселился Янис.

– Примерно так и происходит, – не смутилась жен тина. – Домашняя техника словно понимает, что я совершенно не могу к ней приноровиться. Она попросту перестает на меня реагировать. Всякие навороченные приборы, утыканные кнопками, клавишами, рычажками, мигалками и пищалками, дисплеями и другими прибамбасами, совершенно игнорируют меня как пользователя.

– Вера, вы меня разыгрываете? Так не бывает, – пожал широкими плечами Пылдмаа.

– Еще как бывает! – добродушно махнула рукой антитехнарь. – Мои знакомые настолько привыкли, что уже перестали шутить по этому поводу. Знаете, мы недавно с дочкой и зятем пошли покупать кухонный комбайн. Ну вот, заходим в магазин бытовой техники, и Кирюша, Олин муж, говорит продавцу: «У вас есть такой комбайн, где имелось бы все: мясорубка, соковыжималка, миксер – в общем, все-превсе, но при этом было бы не больше двух кнопок? А лучше одна! Иначе мам-Вера ни за что его не освоит». Продавец чуть не поперхнулся…

Взглянув на свою пассажирку, Янис не удержался и расхохотался в полный голос. Вера тоже рассмеялась.

– О! Вот и ваш сосновый лес!

При виде стоящего в окружении молодого соснового леса загородного дома у Веры, как у многих горожан, убегающих от городской асфальтовой суеты, возникло ощущение сожаления. Как жаль, что вся жизнь проходит среди каменных лабиринтов города! А здесь – зеленый свежий воздух и щебет. Здание особняка постепенно перетекало в пейзаж, тонуло в нем, как большой вибрирующий корабль, и оставались только сосны, луга, синий простор озера за домом и шелест деревьев. Дом с центральным портиком-входом, рельефными колоннами и симметричными боковыми крыльями напоминал классическую усадьбу, построенную на триста лет вперед. Внутри он казался намного больше и выше, чем снаружи. Женщина подняла голову: вверх устремлялась дубовая винтовая лестница, высота холла пронзалась люстрой, уходящей в бесконечность. Под ногами цветным мрамором был выложен фамильный вензель.

Они поднялись на третий этаж, в кабинет. Кожаный диван манил усесться поглубже и отдохнуть от трудов праведных. Стол и стенной шкаф настраивали на чтение хорошей книги или на неторопливый разговор с умным собеседником, что, в принципе, одно и то же. Вере невольно захотелось посмотреть на корешки книг, чтобы узнать, чем наполнена душа хозяина. Она подошла к книжному шкафу. Там, за стеклянными дверцами, как за воротами замка таились волшебные миры. Фенимор Купер и Жюль Верн, Конан Дойль и Александр Грин, Стругацкие и Саймак, Акунин и Вайль… Вера уже точно знала, что из всех помещений дома Янис больше всего любит именно эту комнату.

Из большого окна она увидела озеро. Оно закруглялось у дома небольшим заливом с камышом и кувшинками. Зеленый ковер травы перед особняком был аккуратно подстрижен, и это напомнило старую байку про идеальный английский газон: дескать, нет ничего проще, нужно просто регулярно подстригать траву – и так триста лет подряд. Воздух был так чист и прозрачен, что даже с третьего этажа различались рябь на синей воде, мостки, откуда так удобно ловить рыбу.

Пока она рассматривала книги, хозяин налил в фужеры шампанское и предложил:

– За наше первое свидание! На брудершафт!

Они выпили и поцеловались. Верины губы были закрытыми и сухими. Его рот не находил ответного порыва. Янис взял ее за плечи и посмотрел в глаза. Она ощущала руки мужчины как холодные и чужие, точно поручни в автобусе. Все веселье в Вере мгновенно потухло и съежилось проколотым воздушным шариком. «Андрей». Это имя окружало ее силовым полем, издевалось над ней и не давало жить. Да, есть мужчины, которые отдадут многое за возможность проснуться рядом с тобой. Поцеловать с утра и пойти сварить кофе. Но и кофе будет не тот, и мужчина не тот. И ты будешь пальцами чувствовать, что он не тот, губами будешь чувствовать. Каждой клеточкой тела станешь отторгать. И будет казаться, что рядом с тобой имитация, рыночная подделка. Попалась ты на крючок, милая. А еще психотерапевт. Где твои врачебные знания? Там же, где и любовь. Там где боль. Отчего мы так беспощадны к тем, кто любит нас? К тем, кого любим? Как Пай, который ложится на спину и подставляет живот, наверное, любовь – это раскрытая незащищенная душа, подставленная чужому. Что последует – ласка или удар? Никто этого не знает. Все ждут ласки, и никто – удара. Нет, Янис, не будету нас сегодня того, что нынче зовется «займемся любовью»…

Вера отвела глаза и увидела каминную полку. На ней стояла фотография: высокая блондинка обнимала двух стройных девушек, лицом и статью точь-в-точь Пылдмаа. Еще несколько снимков семьи в разных уголках мира: на фоне Эйфелевой башни, на набережной Круазет в Каннах, на улице Лондона, на фоне красного автобуса.

«Боже мой! Зачем ты здесь?! Какого рожна тебе потребовалось лезть в чужую семью? В чужую, чуждую жизнь! Господи, стыдно как… Каждая вторая пациентка приходит к тебе в кабинет именно с этими проблемами. Муж изменяет – что делать, доктор? Научите! Помогите! А доктор сама хороша, нечего сказать. Чувств тебе, видишь ли, захотелось!»

Она легонько высвободилась из рук хозяина дома.

– Ой! Я совсем забыла! Мне нужно в город вернуться! У меня консультация в клинике. – Ее голос прозвучал неубедительно.

Пылдмаа посмотрел на нее разочарованно.

– Вера! Что случилось?

– Ничего, ничего особенного, просто вспомнила, что на вечер назначила больному консультацию, – пыталась вывернуться она, цепляясь за спасательный круг профессии.

– Чем я тебя обидел?

– Ни капли ты меня не обидел. Ну что ты такое выдумал, Янис! Мне всего лишь срочно нужно по делу… Пациент очень тяжелый… – Она говорила по инерции, испытывая отвращение к самой себе, но не могла остановиться.

– Зачем обманываешь? Ты сейчас в отпуске. – Досада Яниса была так велика, что он признался: – У тебя в клинике какая-то проверка или комиссия. Кто-то на тебя телегу накатал, я все знаю. Нет у тебя сейчас никаких пациентов. Мы никуда не поедем, до тех пор пока я не узнаю, что случилось!

– Ах вот как! Ты все про меня разведал, разузнал, выяснил и пронюхал! Прекрасно! Значит, я иду в город пешком! Доберусь своим ходом!

Не задерживаясь больше ни секунды, она стремительно вылетела из кабинета, спустилась на первый этаж, прошла мимо флигеля с охраной и вышла на улочку пригородного поселка. Янис кричал ей что-то вслед, но она так торопилась, словно за ней гнались бандиты. Долетев до въезда в поселок, она не пошла по трассе, петлявшей мимо санаториев, а помчалась прямо через сосновый лес, чтобы срезать путь и поскорее выбраться на дорогу. Наконец начался асфальт шоссейки, она шла, оглядываясь, нет ли машины, чтобы проголосовать до города. Остановилась серебристая «вольво», водитель гостеприимно открыл дверь:

– Такая красивая девушка, одна на пустой дороге. Поссорилась с любимым?

– Уже помирилась! – прозвучал густой баритон Пылдмаа за Вериной спиной.

«Вольво» умчалась от ненужных проблем, а Вера и Янис остались вдвоем на пустой дороге рядом с его «лендровером».

– Садись. Едем в город, – сказал он, открывая перед женщиной переднюю дверцу.

Она молча прошла дальше, открыла дверь и села на заднее сиденье. Автомобиль ехал на большой скорости. Пассажирка и водитель раздраженно молчали. На подъезде к Вериному дому Янис первым нарушил молчание.

– Я не отстану, пока не объяснишь, что произошло!

– Хорошо, – внезапно согласилась Вера. – Останови у обочины.

Ей вдруг ужасно надоело врать и притворяться. Тем более что Янис хорошо видел: с ней что-то не так. А она терпеть не могла неопределенности. Пусть будет хуже, пусть будет очень плохо, но зато все станет ясно!

– Если говорить кратко, есть два момента… Словом, я не хочу, чтобы наши отношения влияли на твою семейную жизнь.

– А почему ты решила, что наши отношения и моя семейная жизнь могут как-то пересечься? – удивился ее поклонник. – Это совсем разные вещи – брак и чувства. Ты ведь психотерапевт, а не я! Тебе ли не знать?

– Мне ли, мне ли. И еще. У меня был любимый мужчина, мы расстались. Так вот, я не хочу изменять ему из мести, это пошло! – твердо произнесла Вера.

– Совершенно не понимаю. Зачем хранить верность бывшему возлюбленному?

– Потому что… Можешь думать, что хочешь, но я его все еще люблю.

Пылдмаа не знал, что и сказать. Ответ ее бил, что называется, в десятку. Никогда за все свои сорок лет далеко не безгрешной жизни он не испытывал ни к одной женщине такого сплава страсти и нежности, звериного желания и возвышенного обожания.

– Милый Янис! Нам с тобой опасно быть любовниками. И если ты этого не понял сейчас, то понял бы потом.

– Что ж такого страшного в желании любить женщину? – Он ехидно скривил рот. – Неужели это такой уж яд кураре или наркотик?

– Вот именно – наркотик, – ответила Вера спокойно.

– Какая ты правильная! – процедил он сквозь зубы. Ему хотелось задушить ее, и одновременно она сводила его с ума одним своим присутствием. – Но ты же сама сказала, что вы расстались. Значит, он недостоин такой женщины!

– Кто может знать, кто возьмет на себя смелость решать, кого мы достойны или не достойны?

– А даже если так! – Он вызывающе смотрел на нее. – Тогда кто имеет право нам запретить?

– Мы сами. В любом случае, я на эту роль не гожусь! И потом, Янис… Рядом с тобой на работе столько прекрасных девушек. Присмотрись к ним повнимательнее. Я знаю по крайней мере одну, влюбленную в тебя по уши.

– Правда? – вдруг заинтересовался Янис. – Кто?

– Не скажу, пока не перестанешь на меня сердиться. Пылдмаа вздохнул.

– Извини. Действительно, немного расстроился. Это из-за проблем на фирме.

И он рассказал ей о безобразной сцене, которую застал в своем кабинете. Признался, что никогда еще не было такого разброда и шатания в его компании. Все разом обрушилось. Столько лет корпоративные правила, как корсет, держали коллектив в форме, и тут – будто сглазил кто-то, честное слово! Одного арестовывают по подозрению в убийстве. Другие секс устраивают в кабинете. Третий, как ему недавно шепнули, взял привычку являться на работу нетрезвым, с этим еще предстоит разбираться… Рассказал и о том, что один милиционер поспособствует скорейшему расследованию.

– Завтра я начинаю тренинг, – сказала Вера. – Ничего не обещаю. Если что-то почувствую, потяну за ниточку, а там посмотрим. А милиционер – это хорошо, но боюсь, ничего такого, явного он не обнаружит… Ну что, до завтра?

– Э, погоди. Кто там в меня влюблен? – Янис улыбнулся. Ему уже не было обидно, что Вера его продинамила. – Или придумала, лишь бы я отстал?

– Кристина Голосуй. Симпатичная девушка, между прочим.

По блеску его глаз Вера поняла: президент «Океана» быстро утешится.

6. КАК ОБРАТИТЬ НА СЕБЯ ВНИМАНИЕ

На следующее утро в компании «Океанимпэкс» произошли некоторые изменения. Первым делом кресло со спинкой в виде штурвала, гордость руководителя, перекочевало на склад. В кабинет внесли новое кресло итальянской работы. Кроме натуральной кожи и немалой цены, оно ничем не отличалось от таких же начальственных сидений обычного офисного дизайна.

Сидя в этом новом кресле, Янис Пылдмаа произвел второе изменение. Чтобы дать возможность провинившимся Щербаковой и Бойко оправдаться, он пригласил их в свой кабинет. Но решение принял заранее и почти не слушал, глядя на свой настольный календарь. Да и что тут слушать, какой-то жалкий лепет.

Бойко настаивал, что его в кабинет руководителя заманили: дескать, кому-то из сотрудников срочно – просто немедленно! – понадобилась уникальная книга по маркетингу, о чем ему оставили записку. Он говорил, что обнаружил ее на своем столе поздно, после рабочего дня, когда уже все ушли. И решил действительно сходить за книгой, чтобы назавтра узнать, кому она потребовалась, а заодно и самому кое-что из нее почитать. Записку, правда, предъявить не мог: потерялась где-то.

Всхлипы Щербаковой («Мне позвонили на мобилу! Попросили зайти к вам в кабинет! Это был Костя, ну не знаю, какой-то мужчина! Я не виновата!») Яниса интересовали еще меньше. Он послушал немного, а потом, презрительно скривившись, со слегка усилившимся акцентом предложил им пока заниматься своими обязанностями, сообщив вдогонку, что после обеда они получат другие должности и, соответственно, другие рабочие места.

Ровно за минуту до обеда Бойко и Щербакову пригласил кадровик, и они расписались, что ознакомлены с приказом. Константина Юрьевича Бойко перевели на должность трафик-менеджера. Прощай, сладкая жизнь руководителя маркетинговой службы! Правда, ссылка эта была не навсегда, а на три месяца, так что оставалась надежда на возвращение. Майю же Щербакову понизили до офис-менеджера отдела сбыта. «Скажи спасибо, что не уволили», – утешали ее ближайшие подружки-сотрудницы, узнававшие все новости быстрее, чем если бы их передавали по электронной почте.

Кристину сделали клиент-менеджером – это была должность арестованного Сирика. Голосуй переживала, ведь она заняла не свое место. Но ей сказали, что она девушка очень старательная и разбирается в вопросах работы с клиентами, а дело не должно останавливаться, оттого что кто-то выбыл из строя.

Вакансия директора по маркетингу – им прежде был Бойко – осталась открытой…

Обстановку в отделе маркетинга можно было смело назвать нервной. Смерть Карапетяна и журналистов, вчерашний налет ментов, обвинение Артема в убийстве и его арест – все эти события повергли служащих в смятение. И тут, не успели они толком ничего осознать, как – снова здорово! – приказ о понижении двух сотрудников и повышении одного. Есть отчего занервничать! Обычная текущая работа выполнялась кое-как, все друг друга перебивали и натужно шутили, стараясь выглядеть этакими бодрячками.

Калейдоскоп событий завертелся быстрее, осколки цветных стеклышек сыпались и сыпались, в зеркальцах множились отражения, и ничего не понять – каким будет узор, чего ждать от судьбы.

Дошло до того, что даже тишайший и незаметнейший Хрущинский сейчас орал, брызгал слюной и напоминал сказочного злодея Змея Горыныча. Он извергал такие винно-водочные выхлопы, что догадайся кто-нибудь поднести спичку – и в офисе разгорелся бы пожар. Случай небывалый! Высокий, худощавый и лысый сорокалетний маркетолог Герман Михайлович так агрессивно вел себя впервые за все годы работы в компании. Обычно слабохарактерный мямля, робкий в общении с коллегами и трусоватый перед начальством, никогда прежде даже голоса не повышавший, он впал вдруг в такую ярость, что на представление сбежались все сотрудники офиса. Менеджеры из других отделов столпились в дверях, наблюдая, как Хрущинский потрясал перед бледной Маечкой Щербаковой прайс-листом. Обдавая ее рыжую водолазку брызгами слюны, он истошно вопил:

– И это вы называете прайсом? Кто вас учил? Почему вы позволяете себе допускать такие ошибки?!

– Я… не хотела… – блеяла Майя, не понимая, что происходит.

– Да успокойтесь вы все! – вмешалась бухгалтер Ирина Максимовна.

Но буйный Хрущинский и не думал успокаиваться. Он обернулся к бухгалтеру и ткнул ей под нос прайс, составленный Щербаковой.

– Вот, полюбуйтесь! Это прайс?! Если это прайс, то я китайский император! – Он швырнул листок на стол. На нем значилось:

ООО «Океанимпэкс» – прайс.

Предлагаем рыбу и морепродукты высочайшего качествапо оптовым ценам с доставкой на склад, в офис и на дом.

Наименование:

Форель речная (на льду) охлажденная, потрошеная.

Семга (Норвегия).

Форель (Норвегия):

Осетр, белуга, севрюга.

Филе судака.

Раки живые.

Креветки.

Икра красная (лососевая).

Крабы в с/с (СНАТКА).

Филе семги.

Филе сельди.

Балык.

Бесплатная доставка по Киеву, постоянным клиентам – скидки, отсрочка платежа.

– А где же цены? – сразу узрев в корень опытным бухгалтерским глазом, спросила Ирина Максимовна.

– Вот и я спрашиваю, где же цены, если эта бумажка называется прайсом? – празднуя победу над поверженной Майечкой, воскликнул Герман Михайлович.

В комнате повисла напряженная тишина, все взгляды с осуждением обратились на Щербакову. Майя работала в компании трафик-менеджером первый год, в ее обязанности входило направлять во всевозможные СМИ информацию об «Океанимпэксе». Множество прайсов, объявлений и коммерческих предложений должны были проистекать из ее головы и компьютера, и далее разбегаться полноводными информационными потоками. Эту работу вполне могла выполнять даже старательная пэтэушница. Щербакова же имела высшее экономическое образование. Ей недавно исполнилось двадцать семь. И в последнее время все стали замечать, что Маечка настолько явно интересовалась вопросами взаимоотношения полов, что просто не пропускала ни одного сотрудника-мужчины. Свои чары она пробовала на них так: с разбегу запрыгивала на коллегу и взбиралась на него, как на пальму. У одних это вызывало шок, у некоторых же складывалось мнение о неуемной Маечкиной сексуальной энергии, чем они и старались воспользоваться в свободное от работы время.

– Да хватит париться! – надулась она. – Я теперь офис-менеджер, так что ваш прайс мне по барабану.

– Давай его сюда, – раздраженно сказал Бойко, и все сочувственно посмотрели на него. – Сам переделаю.

– Вообще-то это теперь должна визировать Кристина Голосуй, – прищурился Хрущинский.

– Она у Яниса Раймондовича, он ее вызвал, – сообщил бывший руководитель отдела.

Скандал затух, и все занялись привычной работой. Однако от внимательной Ирины Максимовны не ускользнул тот факт, что непьющий Хрущинский почему-то находится «под давлением», а Костя Бойко настолько расстроен своим понижением, что сидит, тупо уставившись в одну точку.

Тем временем Виктория Зозуля, глубоко беременная брэнд-менеджер, вслух читала заготовки для пиаровской статьи. Судя по ее животу, Вика ждала никак не меньше тройни и в связи с этим плохо соображала. Не отрываясь от своих записей, она с выражением декламировала текст будущей рекламной статьи:

– «Вкусовые качества рыбы зависят, как вкусовые качества никакой другой еды, от свежести. Только что выловленная и сразу приготовленная, и она же замороженная и перед готовкой размороженная лишь отдаленно напоминают друг друга. Свежую надо только не испортить, над мороженой нужно потрудиться. Поэтому вначале обозначим основные принципы обращения с рыбой, а потом приведем несколько рецептов, используя которые, можно и мороженую превратить во вкусное и интересное блюдо…»

– Я тебя умоляю, Кукушечка! Заткни свой фонтан! – простонала дизайнер Надежда. Ей предстояло еще придумать картинку к статье. Она, как и все в отделе, называли Зозулю «Кукушечкой», превратив украинскую фамилию в русское прозвище.

Зозуля не обратила никакого внимания на просьбу Нади. Она подняла пальчик, словно собиралась осчастливить человечество глобальным открытием, и продолжила перечисление:

– «Рыбу можно: во-первых, жарить на сковороде, во-вторых, запекать в духовке, в-третьих, томить на гриле и, в-четвертых, – варить в очень малом количестве воды!»

– Все. Я уже от твоей статейки истомился и сварился, – заявил Володя Головач, вышедший на работу только сегодня с загипсованной ногой: неудачно упал с лестницы. Он был менеджер по полиграфии и отвечал за все проспекты, буклеты и календари фирмы. К его постоянным ссадинам, переломам и ушибам все давно привыкли и ласково называли Володю «наш человекоминимум» – он как-то ухитрялся получить травму на ровном месте. Головачу было жарко в гипсовом сапоге до колена, поскольку погода стояла теплая. Мелкая гипсовая крошка насыпалась внутрь лубка, и нога жутко чесалась. – Я вообще не просекаю, почему эти статьи готовит наш драгоценный дирижаблик, а не журналюги, нанятые Костей?

– Ты что, ничего не знаешь? – ахнула Вика.

– Володька, ты разве не слышал? Журналисты, которые нас обслуживали, погибли. Говорят, их убили! – сообщила Надя Максимец, выглядывая из-за своего монитора.

– Как это? – удивился Головач. – Мы же с ними оттягивались на нашей тусовке в «Титанике». Стас и Тарас, ушлые такие хлопчики.

– Вот-вот. Ушлые взяли и ушли, – невесело скаламбурила Надя. – А менты обвинили Артемку, что это он их убил.

– А они просто выпили и подрались с ним. Подумаешь! – заметила Вика. – Если каждого, с кем выпьешь, убивать, то…

– Да уж, – нахмурился Хрущинский. – Тогда человечество быстро исчезнет.

– Прямо какой-то мор на журналистов пошел, – расстроился Головач.

– Ужас, – округлила глаза Зозуля.

– Кукушечка! Хочешь, я твою бэбичку развлеку анекдотиком? – спросил неунывающий Головач.

– Мы с бэбкой тебя шлюхаем! – развернулась к нему своим животом Зозуля.

– Герда нашла Кая, говорит: «Идем, Кай, домой! Бабушка дома ждет! Розы дома ждут!» – «Нет, я не могу. Мне Снежная королева дала кубики, видишь, на них буквы: «ж», «о», «п» и «а». И пока я не сложу из них слово «счастье», я не смогу никуда пойти».

– Прикольно, Вовка! – рассмеялась Надя. – Ты меня конкретно расхохотнул.

Зозуля смеялась, держась за животик. О гибели журналистов все как будто забыли.

– О! Реклама новеньких мониторов… Нет, вы только гляньте на это! Чума, а не реклама! – воскликнула Максимец.

Сотрудники столпились за Надиной спиной.

– Крысота! Ничего страшного не вижу, – сообщила Вика.

– Действительно, что крысота, то крысота! Отгадайте с трех попыток загадку: что это за штука такая? Безопасные, эластичные и делают все. Ну-ка, детки, что это такое?

– Презервативы! – откликнулась Майя Щербакова, до того тихо сидевшая в своем углу.

– Диего-Орландо! Не простуди гланды! Ты чего орешь на весь офис, крези? У тебя одно на уме! – поставил диагноз Головач.

– Конечно, у Маечки это, ясен пень, всегда в голове, но в данном случае она абсолютно права. Реклама вообще-то должна продвигать плоские мониторы, а такое впечатление, что продают презики! – возмутилась Надя. – Херня какая! Я не догоняю одноклеточную рекламу. Уроды…

Дверь в отдел открылась, сотрудники обернулись. Вошла Кристина Голосуй вместе с невысокой стройной девушкой.

– Знакомьтесь, – представила Кристина. – Это наш бизнес-тренер, Вера Алексеевна Лученко.

– Так мы же знакомы, – вмешался хромоногий Головач.

– Ну да, в «Титанике» на тусовке мы вас видели, – уточнила Надя-дизайнер. – Здравствуйте, Вера Алексеевна! Вы так похорошели, изменились! Сразу и не узнать.

Лученко приветливо кивнула, обращаясь сразу ко всем.

– А я знаю, в чем дело, – сказала Вика, – вы изменили прическу и поэтому стали выглядеть моложе.

– Очень эффектно, – подтвердила Майя.

Вера окинула присутствующих быстрым взглядом, успевая заметить и сопоставить десятки мельчайших штрихов. В комнате сгущалась какая-то неприязнь. Она всегда чуяла такие вещи, иногда сильнее, иногда слабее. А сейчас ощущала явственно: левая щека ее находилась будто бы на солнцепеке. Повернулась туда. На нее сердито смотрела немолодая женщина предпенсионного возраста. Веки слегка опухшие, маленькие водянистые глазки с точечками черных зрачков, точно дырки от пулеметных выстрелов. Увидев, что Вера на нее смотрит, она встала.

– Я не буду участвовать в этих фокусах! – заявила она, направляясь к выходу. – Не верю в психотренинги, все это глупости!

– Ирина Максимовна!.. – окликнула ее Голосуй, но та уже вышла, хлопнув дверью. Остальные зашушукались удивленно.

Вера отметила про себя: надо узнать, откуда Ирина Максимовна ее знает и почему недолюбливает. А пока сделаем вид, что ничего не произошло. Она сказала Кристине:

– Ну что, все в сборе? Начнем?

– Нет только водителя Степаныча, как всегда, уехал куда-то по поручению шефа. Остальных попрошу перейти в комнату переговоров, – объявила клиент-менеджер. – Там будут проводиться занятия.

Пока в переговорной рассаживались за длинным столом, работники маркетингового отдела приглядывались к Вере. Ее внешность никак не вязалась с солидным словосочетанием «бизнес-тренер». Она выглядела не старше их самих. А может, и моложе. Но Вера уже решила, как действовать. Она хлопнула в ладоши:

– Внимание! – Помолчала немного. – Простое слово, правда? Но давайте сыграем в игру под названием «Как обратить на себя внимание». И посмотрим, так ли это просто.

Она предложила всем участникам игры выполнить одну простую задачу: любыми средствами, не прибегая, конечно, к физическим действиям и местным катастрофам, постараться привлечь к себе внимание окружающих.

– Учтите, – предупредила Лученко, и ее энергия невольно передалась сотрудникам холдинга. – Задача усложняется тем, что все вы постараетесь выполнить ее одновременно. Арбитром будет Вика Зозуля! Она должна определить, кому это удалось лучше и почему. Попытайтесь обратить на себя внимание как можно большего числа играющих!

Наступило небольшое замешательство. Девушки шептались. Володя Головач в нерешительности откалывал крошки от своего гипсового лубка.

– Начали! – скомандовала Вера.

– Нога! Ой, как болит нога! – внезапно завопил Головач.

Участники тренинга кинулись к нему. На лицах тревога и решимость оказать помощь коллеге.

– Спокуха! Я вас наколол, чтобы вы сразу поняли, кто здесь самый способный, – усмехнулся Владимир.

– Ну ты и скотина! – возмутилась Кристина.

– Хорошее начало, – одобрила игрока психотерапевт, – самый простой способ обратить на себя внимание – это вызвать сострадание. Продолжаем! Покажите другие способы.

– Коллеги! В прошлую субботу жизнь подсунула мне свинью с поросятами, – сообщила дизайнер Надя.

– Какую? – поинтересовалась Майя, но получить ответ не успела.

– А знаете, я хочу спеть вам свою любимую песню, – подал реплику Бойко.

– Я хочу мороженого! – громко объявила Кристина Голосуй.

Герман Хрущинский, до этого напряженно молчавший, воскликнул:

– Придумал! У меня есть трехтомник «Основы маркетинга», вот так! – Никто не обратил на него внимания.

– У меня сообщение: подросток убьет мать из-за квартиры… – тихим голосом безо всякого выражения произнесла Майя Щербакова. До нее наконец дошли правила игры.

– Ты чего? – протянул Головач.

– Что, что?! – обернулись к ней в некотором шоке участники тренинга. – Кто кого убил?

– Стоп! – остановила игру Вера Алексеевна. – Проанализируем. Вика, ваше мнение? Кто у нас привлек самое большое внимание? Слушаем арбитра.

– Если не считать прикола Вовчика, то Майка.

– Все согласны? – Вера Алексеевна внимательно обвела взглядом всех участников тренинга.

– Кукушечка права, – подал голос Головач.

– Тогда объясните, почему? – обратилась к нему Лученко.

– Потому что Майя придумала самую точную формулу внимания. Меня даже покорежило, когда она сказала про убийство.

– Любые наши придумки фигня, блин, по сравнению с убийством. Это же понятно… – обиженно надула губки Кристина и добавила: – Никто даже не заметил моей просьбы о мороженом! А скажите, Вера Алексеевна, для чего нужна такая игра?

– Чтобы уметь обращать на себя внимание. Не быть серыми мышками, – ответила бизнес-тренер. – Внимание – основа основ общения! «Человек невнимательный негоден для жизни на этом свете», говорил лорд Честерфилд. Прав, тысячу раз прав лорд. Нет внимания – нет ничего. Человек, занятый только собой, никогда не преуспеет. Только осознав, что нужно другим, можно вписаться в жизнь. Насколько же все мы чувствительны к недостатку внимания к себе! Не заметили «меня любимую» – стресс! Не догадались уступить место в переполненном транспорте, – это мне-то, такой «хрупкой и ранимой», – стресс! Не пропустили без очереди, а я в театр опаздываю, «такая красивая», – опять стресс! Собственная персона уязвлена, нам как воздуха не хватает внимания.

– А мне не нужно ничье внимание! – эпатируя бизнес-тренера, заявил Хрущинский.

– Вы правы, Герман Михайлович, вам нужно уважение! Ведь так? – обратилась к нему Вера, уже заметившая легкую степень опьянения сотрудника.

– Да. Уважение, которого нет… – философски покачал лысой головой маркетолог.

– Уважение и внимание – это ведь почти близнецы, правда? Так что, деловые мои, уделяйте внимание вниманию, – закончила Вера Алексеевна в почтительной тишине. – Теперь тест. Представьте себе десятиэтажное здание. Все вы находитесь на первом этаже, ваша карьера – на десятом. Вам необходимо подняться на десятый этаж как можно скорее. Дано: есть лестница, есть все промежуточные этажи, есть лифт, но у входа в него сидит очень противный несговорчивый лифтер. Он впускает только тех, кто относится к высшему звену руководства. Ваши действия? Десять секунд на обдумывание.

– А сколько дается на то, чтобы добраться до десятого? Контрольный срок? – уточняет полиграфист Головач.

– Да хоть всю жизнь добирайтесь, – усмехается бизнес-тренер Лученко.

– Тогда можно без обдумывания, – говорит Хрущинский. – Я поднимусь на десятый по лестнице, при этом заходя на каждый этаж. Интересно же – что там, какие организации, чем люди занимаются.

– А я закадрю лифтера! Он ведь мужчина? В задаче не сказано, сколько ему лет. Если он не старше пятидесяти, то его можно соблазнить! – хихикает Майя Щербакова.

– Ты в своем репертуаре, – пренебрежительно бросает Кристина.

– А я заберусь на десятый, как и полагается альпинисту, по стене здания, с помощью ледоруба, веревки и карабинов, – сообщает Володя Головач.

– Ты всегда ищешь трудный путь, – замечает Майя.

– Меня легкий не прикалывает! – парирует Володя.

– Это точно, – откликается Костя под общий смех. – Нужно еще что-нибудь сломать. Вон руки целы и шея тоже.