Текст книги "Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай (СИ)"

Автор книги: Анна Виор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

– И много таких у вас находят – синих и бездыханных?

– Кто один после заходу солнца выйдеть, тот, считай, с Синей смертью лег... Мы ж не зря дружка твого отговаривали. Казали – не ходи... Не послушал он!..

– Ну так, и синего его еще никто не находил!

– Не усех находять!.. Многие пропадают и все... Как чумазой ваш... Кажут, шо играл он гарно?.. Жалко, не слышал я... Помянем его огонь?..

– Погоди ты, – Адонаш отмахнулся, – скоро синюю смерть будешь поминать.

Кузнец неверно истолковал его слова, так как принялся усердно повторять подправленный монахом жест, отгоняющий нечисть.

– Идем, Скайси, поразмыслим, где его искать. – Адонаш встал из-за стола.

Скайси что-то шепнул Дишику и последовал за ним.

– Что это за знак такой? – Адонаш повторил жест, обводя свое лицо. – Что он означает – моя рожа круглее?..

Монах хихикнул, затем одернул себя, набрал воздуха в легкие и авторитетно произнес:

– Нет, это охранный знак, означающий, что ты в круге Создателя, и огонь жизни в тебе целостен, а доступа порождениям тьмы к нему нет!

– А-а-а... – протянул Адонаш, поднимаясь по лестнице в комнату. – Что думаешь о Синей смерти?

– Не знаю... Не слышал о таком никогда.

– Да уж если я, повидавший с Джаем всякого, не слышал, то куда тебе... Ты даже гипока тогда в первый раз увидел.

– Гипок... – шумно выдохнул монах.– Бр-р-р! Но Синяя смерть – нечто пострашнее гипока, раз Джай с ней не справился...

Адонаш усмехнулся:

– Ерунда! Ты плохо его знаешь, Скайси. Чтобы уложить Джая, не хватит и армии чудовищ, даже если б нашелся кто-то, кто собрал бы их вместе и повел против него.

Тем временем, они пришли в приютившую их по доброй воле хозяина корчмы комнатушку и присели друг напротив друга на узких койках. Третья кровать – Джая, пустовала.

– Ты ведь давно путешествуешь с Джаем, кто он? Что он за Мастер?.. – тихо спросил Скайси.

– Ты такого не видел, и никогда не удишь другого – Мастер всех Путей.

– Всех?

– Да...

– Но почему он не идет в Город Семи Огней? Он стал бы там...

– Кем? Советником?

– Ну он же и Огненосец... тоже...

– Да, тоже. Но Джай – это Джай, его и Древний не разберет. Одно я знаю точно: не мог он попасть в такую передрягу, из которой ему не выбраться. Поэтому волноваться нам не о чем.

– Нужно все ж его найти.

Скайси прав: найти нужно... Только где?

– Он бы не оставил эту девушку в беде... А ты... – затянул снова ту же песню монах.

– Скайси!.. – Адонаш вздохнул. – Подумай только, что я мог сделать против двух Мастеров и целой кучи мужичья, орущего: "Ведьма!.. Ведьма!..". Если бы я вмешался, то сейчас ты бы меня хоронил, или думал, как вызволить из княжеской тюрьмы. Я уязвим и смертен.

– А Джай?..

Адонаш хмыкнул:

– И Джай... смертен... Но у него головы нет, а везения выше крыши, вот он и лезет всюду.

В словах Скайси, в его нытье о том, что сделал бы Джай, было нечто толковое. Джай в самом деле не допустил бы, чтобы Асию забрали, слишком он упрям – раз уж решил ее исцелить, то исцелил бы и обеспечил ей безопасное существование. В крайнем случае, переместил бы вместе с отцом в другую деревню подальше от Рыцарей Очищения. Что-то отвлекло его внимание, что-то более важное. Но как только, он узнает, что Асию забрали на суд – тут же объявиться, и доведет начатое до конца. Значит, и искать его следует там, куда увезли эту "ведьму".

– Собирайся, Скайси, навестим князя.

Замок

1188 год со дня основания Города Семи Огней . Завалонская долина. Замок Божена Истребителя.

Как оказалось, к Божену Истребителю собрались идти не только Адонаш со Скайси. С рассветом в княжеский замок выступала целая толпа. На двух телегах ехали пять или шесть теток, еще столько же мужиков, четверо верховых. В том числе староста – благородный Бульс Кирей на гнедом скакуне, разодетый в желтый парчовый кафтан с рукавами такими длинными, что не будь там разрезов, Бульс не нашел бы в них своих рук. Его сопровождали трое молодцов, носивших мечи не для украшения, хотя Одаренными, они, конечно, не были.

Все эти люди ехали к князю в качестве свидетелей "злодеяний" Асии. И, по-видимому, мельник Вайк такие "злодеяния" наблюдал частенько, так как правил лошадьми на одной из телег и пылал от нетерпения совершить свой посильный вклад в дело "очищения". А кузнец Дишик, наоборот, не держал ухо востро, проспал все веселье, и не мог рассказать ни об одной ведьминой выходке, каковых, "безусловно", было больше, чем достаточно, поэтому и остался в деревне.

Адонаш, не зная, вернется ли он еще в Низинку, забрал все свои вещи и прихватил Джаевого Ветра, который упрямился, не желая идти привязанным к Миси, чем раздражал и самого Адонаша и кобылу. О том, чтобы кому-то ехать на Ветре, и речи не могло быть – жеребец скинет любого ездока кроме Джая.

Дишик еще раз попытался выторговать коня у Адонаша, он не верил, что Джай может быть жив, но быстро сдался и отстал, скорее всего, из уважения к горю странников, потерявших друга.

Адонаш и Скайси, едва разобравшись с правильным направлением, – а к замку князя вела прямая и довольно широкая дорога, – перешли на рысь, оставив позади телеги и старосту с охраной. Но Бульс Кирей быстро их нагнал, проехав мимо с высоко поднятой головой, ветер гордо развивал его длинные усы, рукава, подбитый мехом лисицы плащ, и притороченную к шапке полоску желто-черной ткани.

Адонаш сплюнул, и пришпорил коня – не хотелось ему весь путь до замка наблюдать зады лошадей Бульса и компании, и объезжать оставляемые животными лепешки на земле. Но опередить их оказалось не так-то просто: трое молодчиков старосты выстроились в ряд, растянувшись на всю ширину дороги.

Адонаш чувствовал, что вскипает, рука непроизвольно тянулась за спину, где торчали рукояти мечей, Дар подначивал зацепить Бульса, сравнив того с боровом на коне. Но если он сейчас начнет драку, то убьет как минимум четверых – старосту и его охрану, а князь, у которого, как говорят, три десятка боевых Мастеров (по крайней мере, двоих он уже видел), этого так не оставит. Он глубоко вздохнул, медленно выдохнул, продел это упражнения еще раз десять, и на десятом выдохе, наконец, перестал чувствовать спиной огонь своих мечей, и желание перерезать глотку Бульса Кирея утихло.

– Адонаш, – тихо произнес Скайси, все это время с опаской за ним наблюдавший, – ты же не станешь их задевать?..

– Теперь уже нет. Я смирен и спокоен, Скайси! Не переживай: я так мирно настроен, что впору становиться монахом.

– Нет, ты не можешь стать монахом...

– Отчего же? Впрочем... без крови тигр не проживет... да и без женщин...

– Вовсе не поэтому... – Скайси покраснел.

Адонаш удивленно нахмурился:

– Одаренным нельзя вступать в наше братство!.. – пояснил монах.

– Хм... Я слышал, что в ваш монастырь вы принимаете еще совсем мальчиками, как же вы узнаете, что они без Дара?

– Послушником можно стать с двенадцати лет, если потом проявиться Дар – такого мальчика отсылают, не позволяя принять посвящение. А начать путь монаха можно лишь с двадцати, когда Сила уже не развернется, и всем понятно, что ты неодаренный.

– А сколько тебе, Скайси? Неужто, уже есть двадцать?.. – Адонаш ухмыльнулся, а монашек немного обиделся, побледнев – Скайси слишком близко принимал к сердцу шутки о своем возрасте, желая, как всякий юноша, казаться старше.

– Мне двадцать один! И я начал свой путь! Когда я получу все семь откровений, я стану посвященным!

– А-а-а... Да ты, как я погляжу, умудрен жизненным опытом!.. Двадцать один – столько прожитых лет за плечами!.. Хотя на вид тебе и... тринадцати не дашь.

Адонаш рассмеялся и отклонился, почти свесившись с кобылы, так как Скайси попытался ударить его хворостинкой, которой погонял своего Вершка.

– А вот с характером нужно поработать, Скайси! Давай, я тебя научу – вдыхаешь... и ме-е-едленно выдыхаешь...

– Чтоб ты с лошади свалился!..

– Нехорошо, Скайси, желать зла ближнему... – Адонашу удалось развеселиться.

Тем временем, дорога повернула на восток, и в лучах слепящего глаза солнца, поднявшегося уже достаточно высоко, чтобы развеять прохладу осеннего утра, пред путниками предстал величественный замок. Двенадцать башенок, коронованных узорчатыми парапетами, только на одной из них, самой дальней – синий тарийский стяг с оранжевым пламенем, зато желто-черные знамена с белой молнией, пересекающий полосатый фон, пестрят повсюду. Стены высотою не меньше пятидесяти футов. Бойницы так искусно замаскированы лепниной, карнизами и барельефами, что осаждающий, залюбовавшись великолепием архитектурных изысков, может и не заметить, что в него нацелена стрела.

Адонаш по достоинству оценил все оборонительные сооружения – этот замок мог выдержать осаду немалой армии. Широкий ров, наполненный водою, подъемный мост, по которому разом могут проехать локоть к локтю десяток всадников, герса – не просто решетка, а выкованное изображение сражающихся тигра и дракона.

Скайси попросту открыл рот, пораженный величием замка. Адонаш тоже открыл бы рот, не побывай он раньше в Городе Семи Огней, где такие чудеса на каждой улице. Возвести подобное, способны разве что Одаренные Мастера Строители, и таковых Адонашу приходилось встречать за свою жизнь.

Мост был опущен, решетка при приближении кавалькады поднялась, удивительно тихо, совершенно без скрипа или скрежета. Воины в блистающих на солнце стальных латах подняли копья, пропуская старосту, въехавшего в ворота первым, затем его охрану, а после и Адонаша со Скайси. Телеги с селянами отстали от всадников и только сейчас показались из-за поворота дороги.

Замок князя вполне мог вместить народу больше, чем в двух таких деревнях, как Низинка. Во внутреннем дворе маршировал небольшой отряд солдат в круглых, смахивающих на горшки шлемах, и кожаных доспехах, с длинными копьями в руках и короткими мечами у пояса. Здесь же суетились слуги в простой одежде: грубых льняных туниках поверх широких штанов, на некоторых, правда, красовались ярко-желтые жилеты, и шапки с вытянутыми носами, в черно-желтую полоску. Иной раз двор пересекала одна-другая хорошенькая девчонка, но так поспешно, что Адонаш не успевал как следует разглядеть, тем более, что внимание его было приковано ко вторым – внутренним воротам, которые все еще оставались запертыми, несмотря на громкие выкрики старосты: мол, бегите, встречайте, соизволил прибыть он – благородный Бульс Кирей.

– Где же здесь искать Джая?.. – озадаченно бормотал Скайси.

– Он сам нас найдет. – Адонаш спешился, подвел Миси к воротам и стал ждать.

Он знал, что лицо его сейчас – подобно камню, не выражает ничего, но также он знал, что пламя, бушующее внутри, нетерпеливый огонь, требующий от него какого-то действия, все сложнее удерживать с каждой томительно тянущейся минутой промедления.

Наконец, слава Мастеру Судеб, начало что-то происходить: из внутренних ворот вышел человек в ярко-желтом кафтане, богатством золотой вышивки, превосходившим одеяние старосты Бульса, Кафтан его тоже имел длинные рукава с вырезами, доходил до колен, открывая заправленные в высокие с чуть загнутыми кичливо кверху носами сапоги, широкие черные штаны. Сапоги тоже были черными, кроме верхней части голенища – желтой, естественно, других цветов, здесь видимо не признавали. На высокой каракулевой шапке красовался, свисающий до пояса полосатый шлейф, такой же, как у Бульса Кирея, только на порядок длиннее. Человек был тщательно выбрит, поджар, длиннонос и обладал исключительно надменным взглядом, озираясь вокруг, он презрительно кривил тонкие губы.

Появившись во дворе, этот оригинальный тип стал распоряжаться, приказывая слугам, куда отвести лошадей, где разместить повозки, куда направить прибывших селян. На старосту он не обращал внимания, несмотря на то, что Бульс, подойдя вплотную, старался найти подходящий момент для начала разговора, и, видя презрение распорядителя, попеременно то багровел, то бледнел.

Прошло немало времени, прежде чем длинноносый соизволил заметить главу Низинки. Он вытаращил на Бульса глаза, словно только что прозрел, после, широко раскрыл объятия и улыбнулся, умудрившись не выпрямить при этом презрительно искривленных губ.

– Брат мой!.. Кого вижу я?.. Сам благородный староста Низики – Бульс Кирей! Слава Мастеру Судеб! Здоров ли ты, брат? Благоденствуешь ли?

Староста что-то булькнул себе в усы, ответил на объятия (казалось он поглотил худого распорядителя – тот на мгновение исчез меж его обширных телес), и, наконец, пророкотал громовым голосом:

– Приветствую и я тебя, благородный Шииртэн Бай! Я пришел, чтобы присутствовать на суде!

– О! Дело очищения? Что может быть более свято? Входи брат, позволь конюхам позаботиться о твоих лошадях, а служанкам о тебе самом!.. – Шииртэн захихикал. – Кто сопровождает тебя? – Бай обратил внимание на охрану и Адонаша со Скайси.

– Со мною лишь трое, – староста указал на своих людей, затем на него и монаха, – Это – чужеземцы, очень подозрительные, скажу я тебе...

– Позволь мне разобраться с ними.

Бульс с эскортом прошли во внутренние врата, вслед за конюхами, уводящими лошадей и слугой в желтом жилете, а Шииртэн Бай направился к ним со Скайси. Глядел он при этом не на самого Адонаша, и даже не на монаха, который обычно привлекал внимание людей зеленой косой на лысом черепе, а внимательно рассматривая их лошадей, особенно Ветра и Миси. Только подойдя вплотную, он, наконец, соизволил повернуть голову, встретился глазами с Адонашем и тут же их отвел – мало, кто выдерживает взгляд Мастера Смерти.

– Ты, я вижу, Мастер Силы?

– Правильно видишь.

– Боевой Путь?

– Боевой.

– А твой друг?

– Монах.

– Могу предположить: вы прибыли, чтобы получить аудиенцию у князя Божена Истребителя. Не так ли?

– Ошибаешься. Мы хотели бы присутствовать на суде.

– О!.. – Шииртэн был удивлен. – Похвальное стремление – быть участником дела очищения. Ты ставишь перед собою правильные цели, Мастер. Как твое имя?

– Мастер Адонаш. А мои цели тебя не касаются.

Бай неприятно улыбнулся.

– Зачем же скрывать то, что ты желаешь стать Рыцарем Очищения?

Адонаш только холодно оскалился, стараясь удержать в себе грубый ответ, который вертелся у него на языке.

– Что ж, присутствовать на празднике справедливости, угодном Создателю, на суде над ведьмой, высокочтимый князь Божен велел не запрещать никому. Возьму на себя смелость предложить тебе, Мастер Адонаш, и служителю Мастера Судеб наше гостеприимство.

– Благодарим, уважаемый, – поклонился Скайси.

– Меня зовут Шииртэн Бай, я распорядитель в замке. Следуйте за слугой, и он разместит вас и... ваших лошадей.

Адонаш кивнул, косо глянул на подошедшего конюха – парня с вороватыми глазками на лисьей физиономии, и вложил в его потные руки поводья Миси и Ветра, только после предупреждения:

– Если с этой кобылой или этим жеребцом что-нибудь случится. Если они, не доведи Создатель, потеряются, исчезнут, превратятся чудесным образом в каких-нибудь других, пусть и похожих, лошадей, ты узнаешь, что Мастер Смерти умеет убивать не только быстро, но иногда и очень-очень медленно...

Парень побледнел, его глаза окосели от страха, и он ухитрился глянуть одновременно на Адонаша и на Скайси, хотя они стояли на расстоянии в пять шагов друг от друга. Адонаш зло ухмыльнулся и решил его добить: отвел в сторонку, указал на монаха и, сделав страшные глаза, прошептал:

– А этот умеет накладывать ужасные проклятия, от которых у тебя вырастут ослиные уши и хвост, а когда заговоришь, изо рта вместо слов будут вылетать осы...

Конюх повел лошадей на полусогнутых ногах, поминутно озираясь на Скайси.

– Чего это он?.. – не понял монах. – Что ты ему сказал?

– Только то, что ты помолишься за него...

Скайси закивал.

Адонаш бросил сумку с пожитками на грязный каменный пол. Неужели в этом проклятом замке, среди стольких башенок, переходов, подземелий, холлов и комнат не нашлось лучшей коморки? В конюшне и то было бы удобнее.

Вся мебель – это треногий кривой табурет. На полу лежат два грязных, будто вынутых из болотных жижи и высушенных после на солнце, тюфяка набитых колючим сеном. На стенах, которые когда-то были белыми, или, возможно, светло-серыми, красуются потеки всех оттенков, об их происхождении остается только догадываться. Ко всему прочему в коморке царит такой смрад, что слезятся глаза, а окна, чтобы проветрить помещение, здесь нет.

– Может, переночуем в лесу?.. – высказал хорошую мысль Скайси.

– Нам не придется здесь ночевать, только подождать до суда.

– А когда суд?

Адонаш успел расспросить сопровождавшего их сюда слугу, и узнать, что суд над ведьмой начнется после заката, а на рассвете исполнен будет вполне предсказуемый приговор. На вопрос, почему именно ночью, слуга не смог дать вразумительного ответа, лишь бормотал, повторяя заученную фразу: "Князь Божен Истребитель и его Рыцари Очищения готовы бросить вызов самой тьме!.. В час, когда она владеет землей, поглотив свет солнца, они вершат суд справедливости, вознося сияние света истины...".

– Я думал... – протянул Адонаш, присаживаясь на тюфяк и доставая из сумы хлеб и мясо, чтобы перекусить – в комнате смердело, но это не повод отказываться от пищи, знавал запахи и похуже, – что ты, Скайси, будучи монахом, разберешься во всем этом.

– Я? Разберусь?.. – Скайси протянул руку, принимая свою часть завтрака – а уж прожорливому монаху никакая вонь не могла испортить аппетит. – Как? И в чем?

– Ну... Они плетут здесь что-то о свете, о справедливости, очищении, о делах, угодных Мастеру Судеб. А кто, как не монах, разбирается в том, что угодно Создателю?

– Не знаю... – скривился Скайси, – до сих пор я не видел, чтобы они творили хоть что-нибудь угодное Мастеру Судеб. И обычаи их мне совершенно не знакомы. Похоже, этот Божен Истребитель следует своим собственным законам.

– Похоже на то...

– Ты думаешь, Джай появиться на суде?

Впервые за все то время, как они покинули Низинку, Адонаш засомневался в этом. Мог ли Джай не знать, что Асию уже забрали? Или не успеть?..

– Он не может не объявиться и не помешать этому суду, – ответил Адонаш монаху, – или я совершенно не знаю нашего Джая. В любом случае, что бы ни происходило, помни – мы с тобой переворота тут не совершим. Вмешиваться нам нельзя, пока Джай не появится. Ты понял?

– Не совсем? Что ты имеешь в виду?..

– На суде ты должен смотреть и помалкивать, даже если будешь возмущен до глубины души.

– Я так не могу!.. Я должен следовать истине и справедливости! Должен защищать правду даже ценою жизни!..

– Ерунда!

Если монаху вздумается выкрикивать что-то против князя или его смарговых Рыцарей в присутствии его челяди и подданных, то спасать придется Скайси... Интересно, могут ли мужчину у них здесь объявить ведьмой?

– Ты должен молчать, Скайси, что бы ни происходило, иначе, я сам закрою тебе рот, или вырублю ударом по голове. Ты понял?

Монах только вздохнул. Может не стоит его допускать на суд?

Свой хлеб и мясо Адонаш со Скайси дожевывали в задумчивом молчании. Если не выбраться отсюда на воздух в ближайшее время, то можно впасть в уныние от вида комнаты и этого смрада.

– Такое ощущение, – произнес Адонаш, обозревая коморку, – что это мы подсудные и ждем приговора в тюремной камере.

– Камеры здесь, должно быть, просто ужасны... Бедная Асия...

– Она сумасшедшая, Скайси, ей все равно...

– Нет!.. – Монах готов был спорить, но в этот момент в дверь постучали, и на пороге появился Шииртэн Бай собственной персоной.

Он поглаживал себя по подбородку правой рукой, вторая рука по-молодецки заткнута за пояс недалеко от длинного кинжала, нога в сапоге с загнутым носком вызывающе выставлена вперед, а глаза хитро поблескивают.

– Надеюсь, вы довольны комнатой?..– Звучало, как издевательство.

– Князь построил новый свинарник или перерезал всех свиней – и это место освободилось?.. – Адонаш встал.

– Сожалею, что не нашлось лучшего помещения. У нас сейчас в замке множество гостей.

– Суд над деревенской сумасшедшей – такое значимое событие для Божении?

– Вовсе не суд. Божен принимает гостей из соседней Хинсии.

– Хинсия... Божения... Тария разделилась, а я не знал?

– Что ты, Мастер Адонаш! Князь Божен, как и князь Хинси – добрые подданные Города Семи Огней и подчиняются Совету. Мы исправно платим налоги, посылаем своих солдат, когда Тария ведет войны. Синее знамя с пламенем развивается на наших башнях...

– Лишь на одной из них.

– Хинсия – владение князя Хинси Смелого, – продолжал Бай, не обращая внимания на замечание Адонаша, – лежит на юге. Тамошний князь желает породниться с нашим благородным Боженом и выдает за него свою дочь. Помолвка прошла, а празднества по ее случаю еще будут продолжаться четыре дня. Наш замок полон народу, как я уже говорил. Но Одаренные для нашего князя всегда были особенными гостями. Узнав о тебе, он повелел мне пригласить Мастера на пир. Безусловно, монах тоже приглашен, как твой друг. Так что, вам не нужно будет находиться в этой неудобной, к моему стыду, комнате. Надеюсь, твое недовольство условиями развеется за чашей доброго вина под музыку настоящих Музыкантов Силы! Слышал ли ты когда-нибудь их прекрасную игру?

– Приходилось.

– О!.. – только и сказал Шииртэн, подняв вверх указательный палец, что означал сей жест, Адонаш не пожелал расшифровывать. – Итак. Мастер Адонаш, уважаемый Скайси, я готов препроводить вас в зал торжеств и представить высокочтимому князю Божену Истребителю.

– Так идем, – Адонаш сделал шаг вперед, но Бай остановил его жестом, и оглядел с ног до головы.

– Негоже являться пред светлые очи князя, Мастер Адонаш, в таком виде. Ты одет похуже какого селянина!

Адонаш скрипнул зубами.

– Я сейчас же пришлю одежду, более подходящую для появления в достойном обществе.

– Осиный костюм я не надену...

Шииртэн покачал головой:

– Осиный костюм?.. Твой язык жалит хуже осиного жала. Ты, наверное, имел в виду желто-черные полоски князя? – Распорядитель с нежностью провел рукой по свисающей от макушки шапки ткани. – Честь их ношения еще нужно заслужить, Мастер Адонаш.

Он промолчал, а, крутившийся на языке ответ, вырвался наружу лишь кривой недоброй усмешкой.

Шииртэн подозвал слугу, выросшего как из-под земли, дал ему наказ, принести наряды для благородных гостей, и тот со всех ног бросился выполнять волю распорядителя.

Общество Бая Адонаша раздражало, поэтому Адонаш демонстративно отвернулся, ушел в дальний конец комнаты, уселся на тюфяк, и, выудив из сумки точильный камень, принялся править один из мечей, который в том совершенно сейчас не нуждался.

Ожидая, Шииртэн вынужден был вести беседу со Скайси, но Адонаш не прислушивался к ней – монах кому угодно задурит голову рассуждениями о следовании воле Мастера Судеб.

Божен Истребитель

1188 год со дня основания Города Семи Огней . Завалонская долина. Замок Божена Истребителя.

1

Через полчаса, облаченный в чудное длинное платье из темно-синей шерсти, с разрезами с четырех сторон, подпоясанное широким кожаным поясом, с рукавами широкими – что крылья, но хоть не такими длинными, как у распорядителя, Адонаш, путаясь в полах, шел следом за Баем. Скайси достался совершенно черный широченный балахон, в котором тот утонул практически полностью. Когда они заворачивали в темные коридоры, наряд монаха сливался со стенами, и казалось, что в воздухе сама по себе плывет лысая голова. Перевязь с мечами Адонаш наотрез отказался оставлять в комнате, несмотря на все уговоры и угрозы распорядителя. По-видимому, приказ князя относительно отсутствия оружия у гостей, был не настолько строг, как пытался преподнести вначале распорядитель, и Бай смирился.

Шли довольно долго, петляя по коридорам, поднимаясь по лестницам, переходя по галереям с высокими окнами, из которых открывался прекрасный вид на окрестные поля. Вскоре они миновали убогое крыло, где, похоже, обитали только слуги, и вошли в ту часть замка, что предназначена была радовать глаз благородных. Стены от пола до потолка покрывал вычурный узор, изображающий плетущиеся растения и алые цветы, под ногами были тщательно отшлифованные мраморные плиты, потолки изгибались сводами. Факелов в кованных позолоченных держателей вдоль длинных коридоров стало в разы больше. Бай молчал, Скайси, по достоинству оценивший прекрасный интерьер замка, – тоже. Единственным звуком, сопровождающим их весь этот путь, было гулкое это шагов. Адонаш шел и думал, чем удостоен он такой чести: лично распорядитель замка Шииртэн Бай, позволяющий себе игнорировать старосту деревни, тратит на него свое время, подбирая костюм, и сопровождая в зал торжеств. Возможно, князь Божен не желает упустить шанс, пополнить ряды своих слуг еще одним боевым Одаренным – это наиболее вероятное объяснение подобных почестей.

Где же, смарг его сожри, Джай?..

Вход в зал торжеств охраняли шестеро закованных в латы стражников с желто-черными шлейфами на шлемах. Узнав распорядителя, двое из них распахнули двухстворчатые деревянные двери, и глазам Адонаша открылся огромный холл, заполненный людьми. Вдоль стен стояли столы, ломившиеся от угощений. Гости сидели за ними тесными рядами, смеялись и пили. Музыканты исполняли что-то громкое и веселое. Всюду сновали слуги в ярких желтых камзолах, то приносившие новые блюда, то уносившие пустую посуду.

Здесь не менее трехсот человек. Центральный стол, расположенный перпендикулярно остальным, занимают гости в самых роскошных одеждах. По центру мужчина и женщина. Князь с невестой – догадался Адонаш. Божен был высок и худощав, с полностью седыми длинными волосами, заплетенными в семь кос, как и у Адонаша. Каждая из его кос по всей длине перехвачена золотыми зажимами десять раз. И Адонаш знал, что это означает – на его собственных косах пока лишь по одному зажиму, хотя до второго и недолго осталось... Как ни странно, Божен был одет не в полосатый осиный костюм, а в черный камзол обильно шитый золотым орнаментом. Не имея ни бороды ни усов, выглядел князь не старше Адонаша, если не принимать во внимание серебро в волосах.

Никто не обратил внимания на вошедших, и распорядитель повел их за спинами сидящих гостей, остановившись у пустующего стула, усадил за него Скайси, а Адонаша повел дальше к столу, располагающемуся недалеко от княжеского. Большинство сидящих вокруг князя имели длинные волосы, седые или нет – Мастера. Одаренных, служащих Божену, было больше пяти десятков, да только не все они – боевые. "Полосатики" – Рыцари Очищения в знакомых одеждах – человек двадцать, занимали отдельный стол с противоположной стороны, и длинноволосых среди них было не больше трети. Адонаш узнал Фли и Пийкла, приходивших за Асией в Низинку.

Его посадили на самом краю одного из столов, дальше по правую руку широкий проход отделял его от других гостей, шумно пировавших в своей компании. Слева сидела красивая синеглазая женщина, с толстой, с его руку, золотистой косой, кончиком касающейся пола, красавица улыбнулась ему, чуть приоткрыв при этом пухлые губки. Адонашу нравились и синие глаза, и золотистые волосы и губы – лепестки роз, но она была Одаренной, а он не первый год живет на свете, чтобы не знать, какими коварными обычно оказываются женщины-Мастера. Напротив располагался невысокий подвижный черноволосый мужчина, который, как и его пухлый сосед – с косой обильно усыпанной белыми нитями (да, как и все за этим столом), был отмечен Силой. Если, конечно, князь Божен не повелел, шутки ради, отращивать патлы кому попало...

Короткое знакомство с ближайшими соседями, позволило Адонашу узнать их имена. Златовласую красотку звали Дая, мелкого брюнета – Итир, его пухлого соседа – Гжин. Слева от Даи сидел гибкий стройный светловолосый юноша, в котором едва развернулся Дар – Элен. Все, кроме этого Элена – Строителя, были Музыкантами Силы.

Адонаш, последовав совету Гжина, отрезал себе кусок мяса от копченого окорока, наложил в тарелку бобов и полил все красным соусом.

Вино лилось рекой, гости захмелели, да только не князь. Божен сидел с прямой, словно копье, спиной и внимательно следил, казалось, за каждым гостем в зале одновременно. Его пристальные серые глаза, обводившие взглядом столы и сидящих за ними, на мгновение остановились на Адонаше, и заскользили дальше.

Невеста, занимающее почетное место по правую руку от князя, была юна и свежа, как весенний цветок. Длинные ресницы стыдливо опущены, на щеках играет румянец, руки спрятаны под столом, а тарелка наполнена нетронутыми угощениями. С сожалением Адонаш отметил про себя, что Божен, несмотря на свой молодой вид, не подарит ей детей – ему уже больше ста пятидесяти. Когда прекрасная юность ее увянет, князь будет выглядеть так же, как и сегодня, и, возможно, пожелает избавиться от состарившейся жены, сменив на новую, будто поменяв обветшавшее платье.

Слева от Божена, не зная меры, опустошал одну чашу за другой краснолицый лысоватый мужчина лет пятидесяти, ничего княжеского, кроме одежды, обильно усыпанной драгоценностями, в нем не было, но на этом месте мог сидеть только князь Хинси – отец девушки.

Адонаш насытился быстро – не привык предаваться чревоугодию, а в его путешествиях на завтрак, обед или ужин, обычно отводилось совсем немного времени. Он лениво потягивал вино, пропускал мимо ушей болтовню соседей, устало изучал лица, отмеченные печатью власти и тщеславия, и чувствовал на себе множество недоброжелательных взглядом, в том числе и Фли с Пийклом. Здесь он, словно волк, попавший на псарню, и напасть не сможет – их слишком много, и своим никогда не станет. Лаять и кусать они еще не начали – принюхиваются, не знают, кто он такой, думают, что он мечтает к ним примкнуть, прислуживать и вылизывать сапоги этому смарговому князю – истребителю сумасшедших беззащитных селянок.

Еще быстрее, чем пищей, он насытился видом лучащихся гордостью благородных и истаивающих надменностью Одаренных. Адонаш жалел, что пришел сюда, и искал способа улизнуть, но пока не находил.

Тем временем гостей, как могли, развлекали барды, Музыканты Силы, скоморохи, карлики, шпагоглотатели и акробаты. Глядя, как упиваются все вокруг, Адонаш утратил крохи надежды на то, что низинскую ведьму будут судить по справедливости. Какая справедливость у пьяного судьи? Впрочем, сам князь совершенно трезв.

В самый разгар пира, Божен вдруг встал и поднял правую руку. Воцарилась тишина, более подходящая для кладбища, чем для праздника в честь помолвки.

– Анира, душа моя, – нежно обратился он к юной невесте, удивительно печальной, – тебя не радует ни музыка, ни шутки скоморохов. Чем же тебя развлечь?

Она молчала, потупив взгляд. Редко встретишь такую несчастливую невесту.

– Я посвящу тебе бой настоящих Мастеров! – сам нашел ответ на свой же вопрос Божен, – Такое зрелище мало кому посчастливилось наблюдать. И все – лишь ради тебя!