Текст книги "Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай (СИ)"
Автор книги: Анна Виор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Annotation
Когда-то этим миром правили Древние. Нынче все они спят, а вот их наследие – созданные когда-то чудовища, которым подавай человеческую кровь и плоть вместо ужина, обеда и завтрака, бодры и полны сил!.. Кровожадные твари наводнили восток материка, а Мастерам, как боевым, так и мирным, нет никакого дела до того, что люди гибнут от лап и зубов чудовищ. Кто же восстанет против наследия Древних? Кто осмелится построить новый мир, где нет места чудовищам? И все ли чудовища останутся в прошлом?
Виор Анна
Виор Анна
Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай
Анна Виор
Ветер из Междуморья
КНИГА 1. Джай
Предисловие
Когда-то этим миром правили Древние – неведомо откуда пришедшие, жестокие и равнодушные к человеческим страданиям, знающие лишь свои прихоти и преследующие только свои цели. Они называли себя Хтэмами и внешне отличались от людей разве что ростом, но людьми они не были, как камень не может быть ветром, как дождь не может быть песком, а свет – мраком.
Ввосьмером они владели землей: Атаятан-Сионото-Лос – Купающийся в крови, Эт'ифэйна – Меняющая обличья, Боярс – Величественный, Инистан – Собиратель сокровищ, Граонар – Гневающийся, Лэриндэн – Скользящая по воде, Онштэ-Ранор – Дикая смерть, и Штамейсмар – Отец ит-илов, всем своим существом ненавидящий людей.
Человеческая смерть и кровь давали им жизнь, позволяя оставаться в этом мире. Хтэмы не знали старости или болезни, их невозможно было убить, и смерть обходила их стороной. Древние разделили между собой самый крупный материк – Астамисас, правили жестоко, превратив подвластные им народы в источник пищи, ценя жизни человеческих существ не больше, чем скота...
Людей же особенных – рожденных с Даром, Древние связывали с собой Кругами, а не желающих покориться и служить – безжалостно уничтожали. Псы Хтэмов – эффы, безошибочно находили Одаренных среди обычных женщин, мужчин и детей, и огромные клыки чудовищ в считанные мгновения отправляли своих жертв в мир иной.
Хтэмам, владеющим Силой Изменения, способным искажать уже созданное, не подвластно было Творение: ни разрушать, ни созидать по-настоящему – они не могли. И только через узы с людьми наделенными Даром, Древние получили желаемое: ключ к Силе Творения.
Одаренные (кто ради сохранения жизни, кто ради неуязвимости и долголетия, а кто из соблазна создать Второй Круг и владеть не только своим Даром, но и Дарами связанных) добровольно соглашались служить Древним, и Хтэмы получили Силу Целителей, Строителей, Разрушителей, Исчезающих, Мастеров Полей и Садовников, Пророков и прочих Мастеров, – все Пути Силы служили теперь Хтэмам, кроме Дара Огненосца. Только с Повелителем Огня не мог связать себя ни один из Древних, так как кровь Огненосца губительна для Хтэма.
Много лет люди жили в рабстве, служа иномирным существам, покоряясь их прихотям, терпя их тиранию. Древние собственноручно уничтожали целые деревни, или отдавали людей в когти и лапы сотворенных ими чудовищ, истребляли рожденных с Даром.
Не все покорились. Были храбрецы (и Мастера Силы и обычные люди), которые предпочли холод и пустоту севера, кровавому правлению Хтэмов. Они называли себя свободным народом, но за свободу всегда нужно дорого платить.
Теснимые созданиями Древнего Атаятана-Сионото-Лоса – воинственными смаргами, люди уходили все дальше и дальше на север, где не было пищи, топлива, укрытия, где половину года царила полярная ночь, и дыхание застывало на морозе.
Несмотря ни на что, они выстояли! Мастера Строители возвели город в снегах и защитили его прозрачным куполом, Мастера Полей и Садовники вырастили на освобожденной ото льда и снега земле пшеницу и рис, овощи и фруктовые деревья, Мастера Целители избавили народ от болезней, Мастера Оружия стали на его защиту. Но жизнь на севере, в скованном льдами царстве, где вольно чувствовали себя жуткий мороз и колючий ветер, была бы невозможна, если бы не Огненосцы, которые создали вечный огонь, согревший дома, и негаснущий свет, превративший ночь в день.
Мастера Огней – стали источником жизни для свободного народа, и именно Огненосцам доверили управление городом под куполом.
Атаятан-Сионото-Лос желая раздавить жалких людей, которые посмели противиться ему, во главе многотысячной армии пошел войной против свободного народа. Только Создатель был на стороне жителей города под куполом, даровав им победу. Атаятана пленили и благодаря крови Огненосцев погрузили в сон, что сравним со смертью – убить же Хтэма невозможно.
Подобная участь постигла и оставшихся Древних. И Огненосцы, победившие врага, повели свободный народ на юг. На берегу великой реки Тасии-Тар они основали Город Семи Огней – столицу нового государства – Тарии.
Древние уснули, но каждый оставил после себя наследие. Атаятан – эффов, укрощенных Мастерами. Эт'ифэйна – народ, который поклонялся ей, как божеству. Инистан – несметные сокровища. А Штамейсмар – своих ит-илов – созданий ненасытных и беспощадных, которым для жизни нужна была человеческая кровь и плоть. Они наводнили восток Астамисаса, еще не принадлежащий Тарии, Междуморье и горы Сиодар, и люди вынуждены были отвоевывать у тварей каждый клочок земли, жить в вечном страхе перед призрачными кафтайфами и смертоносными кивелами, перед просыпающимися что осени гипоками и похищающими детей смаргами. Лишь Одаренные, и то далеко не все: боевые Мастера, Мастера Целители, Мастера Роста и Огненосцы, могли справиться с чудовищами, однако поглощенные эгоистичными стремлениями к власти и богатству, не спешили оказать помощь простым людям.
Должен был появиться кто-то, кто станет на пути у тварей, уничтожающих людей, несущих сквозь века ненависть Хтэма к человеческим существам. Земля, уставшая от наследия Штамейсмара, пропитавшаяся человеческой кровью, воззвала к Мастеру Судеб, создавшему мир, и Он, вложив в руки человека разрушающий меч и созидающий свет, послал его, чтобы очистить мир. Ему было дано больше, чем кому бы то ни было: не один (как у прочих Одаренных) а все Пути Силы были ему подвластны, и поэтому он назван был Мастером Путей. Первым, рожденным от создания мира, и Пророки говорили, что и последним...
ПРИНОСЯЩИЙ ГРОЗУ.
КНИГА 1. Прожитые жизни
Пролог
661 год со дня основания Города Семи Огней . Междуморье.
Трое стажей стояли на вершине стены, зорко вглядываясь в горизонт. Все трое, черноглазые со светло-пепельными волосами, казались молодыми, но за плечами у каждого не меньше семидесяти прожитых лет.
Один из них с выдающимся носом и острым подбородком, первым услышал шаги и обернулся. Узнав приближающуюся женщину, которая несла увесистую корзину и вела за руку мальчика лет шести, страж улыбнулся.
– Аилая?..
На звук ее имени отреагировали и двое других.
– Аилая!.. Поесть принесла?..
Женщине было около пятидесяти, и она, в отличие от стражей, выглядела на свой возраст. Аилая что-то проворчала в ответ, поставила на выступ стены большую корзину и принялась суетливо извлекать свертки, раздавая мужчинам.
– Что ж не сменят вас никак?.. – спросила Аилая, глядя, как стражи с аппетитом уплетают принесенный обед.
– А кому нас сменить? – пожал плечами тот, который с длинным носом, – Афэн и Тавк сопровождают Советника Аисуна, Тамас, Комс и Ачар тут неделю до нас торчали ... А твари, как взбесились... Зачем ты мальчонку привела, Аилая?.. Опасно...
– Да что с ним станется! – женщина махнула рукой, – Так, он хоть под присмотром, а оставь одного внизу – непременно куда-нибудь влезет. Не мальчик – а ураган!.. Подумать только – забрался к соседям и выпустил на волю всех их коз!.. Мало, что выпустил – козы бы побродили по городу, да вернулись домой, так нет, он их еще и за ворота погнал!.. Мол, нужно им свежей травы отведать! Надо ж – удумал!..
– И кто ему ворота открыл?.. – второй страж, плечистый и статный, удивленно вытаращил глаза.
– А никто!.. Уж не знаю, как он умудрился через боковую калитку незаметно мимо стражей на воротах провести двадцать коз?..
– Во дает!.. – присвистнул третий – с печальными глазами. – Собрали хоть коз?..
– Собрали... – протянула Аилая, сердито зыркнула на мальчишку, – И этому... всыпали!.. Он от меня три дня на чердаке прятался, думал, я его не достану!..
– Что же тебя тянет так за стену-то?.. – Длинноносый склонился к мальчику. – Неужели ничему не научился? Тебя же в прошлом году чуть смарг не сожрал, когда ты убежал в поле... Помнишь?..
Мальчик коротко кивнул, глянув из-подо лба лукавыми черными глазенками, в которых совсем не было страха.
– А если бы в этот раз опять смарга встретил?
– Так я не далеко... – мальчик виновато покосился на Аилаю, – просто козы... так блеяли... Им травки хочется, а они в загоне!..
– Травки им хочется!.. А жить тебе не хочется?.. Ты посмотри, что творится – просто нашествие какое-то!.. Раньше здесь, на северной части стены, одного неодаренного постового хватало, а сейчас мы – Мастера Силы, втроем днюем и ночуем, и уже сил никаких нет!..
– Что?.. – глаза паренька сверкнули любопытством. – Грайлы?..
– Да... – вздохнул длинноносый страж, – Грайлы... кафтайфы... Говорят, что гипока видели у берега Моа...
– И пионту уже два раза видели, – добавил плечистый страж, – люди из Каисата.
Тот, который с печальными глазами, стал еще печальнее.
– Спасибо, Аилая, за обед, иди, наверное... – длинноносый страж тревожно глянул в небо, – опасно здесь, на стене... И мальчонку береги...
– На то я ему и бабка, чтобы беречь... – проворчала Аилая, собираясь. – Держитесь, ребята... на вас одна надежда... Пожить бы хоть на старости лет спокойно без страха...
– Я вырасту – и не одной из тварей в живых не оставлю! – вдруг серьезно заявил мальчуган.
– Ну-ну!.. Конечно... Много ж тебе для этого потребуется лет!.. – рассмеялся первый страж. – Давай, топай...
Стражи, закончив с едой, разделились, один отправился по хребту стены на восток, другой за запад, обходя дозором вверенную их бдительности северную часть, а третий остался на месте, не сводя глаз с ясного синего неба.
Аилая, выставила на камне бутыль с разбавленным вином, три деревянных чашки, выложила фрукты и сыр, еще остававшиеся в корзине, оглянулась, ища глазами внука и так и охнула, присев от ужаса и бессильно всплеснув ладонями... Мальчик взобрался на парапет и стоял на самом краю, широко расставив руки, прикрыв глаза. Ветер неистово трепал светлые волосики и полы туники, грозя сбросить легкого ребенка, а сорванец наслаждался этим, совершенно не опасаясь свалиться вниз со страшной высоты.
– Джай!.. – отчаянно закричала Аилая.
Страж, оставшийся рядом, вскинул руки, направил на мальчика, и того, подняла в воздух и поставила на широкую огражденную часть стены невидимая сила.
– Ух ты!.. – восторженно воскликнул паренек. – А можешь подольше так меня подержать, будто я лечу!..
Вместо ответа, страж отвесил ему подзатыльник, еще парочку добавила подбежавшая Аилая.
– Со свету меня сживешь, паршивец!.. А если бы свалился?! – бабушка вцепилась в его руку мертвой хваткой, намереваясь не выпускать ни при каких обстоятельствах. – Что ж ты со мной делаешь!.. Совести у тебя нет!.. Видела бы мать!..
– Джай, он и есть Джай – ветер, – задумчиво произнес печальный страж, – Назвали так, теперь не переделаешь...
– Точно, что ветер в голове, и больше нет ничего!.. – продолжала ругаться Аилая. – Вот я тебя выпорю!.. Вот только вернемся...
– Грайл!.. – вдруг заорал мальчишка, указывая вытянутой рукой куда-то в небо.
Страж вздрогнул, присмотрелся, и, не увидев ничего, вознамерился было всыпать пацану за ложную тревогу, но тут небесную синь разорвала стремительно приближающаяся черная точка, и он, приготовившись отражать атаку, сам что есть мочи закричал, предупреждая остальных стражей:
– Грайл!.. Грайл!..
Бабушка с внуком поспешили укрыться в ближайшей глухой башенке с узкими бойницами – туда тварь не пролезет, а на спуск по извилистой каменной лестнице сейчас времени нет.
Черная точка в небе приобрела очертания, представ перед стражем подобием иссушенного, довольно крупного человека, с коричневой кожей, перепончатыми крыльями и змееобразным, способным жалить, хвостом. Но жало на хвосте не смертельно, и страж опасался его далеко не так, как извивающихся волосков-отростков покрывающих мерзкую голову существа, если один из крючков, увенчивающих каждый тонкий подвижный жгут, лишь оцарапает кожу – смерти не избежать, тут и Целитель не поможет...
Тварь ощерилась рядами мелких острых зубов, вильнула в воздухе, обходя стража сбоку, но человек атаковал раньше, воздушным потоком отбросив чудовище к башне. Грайл чудом вывернулся и избежал удара о крепкую стену, который непременно размозжил бы того в лепешку. Повелитель Стихий крутанулся, взмахнув ладонями, и воздух снова послужил ему, прибивая существо сверху к хребту стены. Тварь зашипела, крякнула, расшибаясь о твердую поверхность.
Два взмаха свободной кисти руки человека – и два острых воздушных хлыста отсекли грайлу крыло и голову. Существо трепыхалось, отчаянно суча руками и ногами, безголовое тело, ударяя уцелевшим крылом, вращалось вокруг своей оси.
Снова резкие выверенные взмахи рук – и грайла порвало на множество кусочков, а сильный порыв ветра смёл все останки со стены и сбросил вниз.
Повелитель Стихий выпрямился, тяжело дыша, взглянул вверх, понимая, что предстоит новый бой – в небе вырисовывались еще шесть черных точек...
С обеих сторон приближались спешащие на подмогу стражи, ушедшие было дальше по стене, у обоих в руках луки, и еще не была выпущена из этих луков стрела, которая не нашла бы цели.
– Что там, Шай? – крикнул возвратившийся с восточного конца страж Повелителю Стихий.
– Грайл!.. – ответил тот, – И еще шестеро!.. – он вытянул руку, показывая в направлении подлетающих чудовищ, и в тот же миг несколько стрел одна за другой, со свистом рассекая воздух, понеслись, чтобы встретить непрошенных гостей.
– Танас! Твои двое правых! – кричал Шай, прямо в полете полосуя воздушной плетью одну из тварей. – Оер! Левые – ты понял!..
В первый раз атакуют сразу шестеро, даже семеро, считая убитого – такого раньше не бывало.
Зазвенела тетива, отправляя врагу смертоносные "подарки" с нечеловеческой быстротой. Грайлы визжали, метались из стороны в сторону, пытаясь вытащить костлявыми когтистыми лапами впившиеся в них стрелы. Острые зубы вгрызались в оперения до которых могли дотянуться, желтая жижа сочилась из простреленных глазниц, но чудовища и не думали отступать. Они необычайно живучи. Грайлы били мощными крыльями спускаясь к стене, чтобы уничтожить несчастных людишек, посмевшим оказать им сопротивление. Лишенные зрения, твари, казалось, не ощущали особого дискомфорта и прекрасно ориентировались в пространстве, да и людей чувствовали отлично.
Повелитель Стихий, завертевшийся в танце, покоряющем воздух, наносил грайлам наибольший урон, но видно было, что он устал и ослаб, и все чаще противник уходил из-под удара, уворачивался от воздушных плетей и оставался цел после броска о стену.
Одно из чудовищ опустилось, схватившись когтями за камни парапета, извернулось, доставая длинным хвостом Оера, страж замер, выпуская из рук оружие, повалился навзничь, а тварь на четвереньках поползла по боевому ходу в сторону башни. Ноздри грайла раздувались, чуя людей, прячущихся в укрытии. Пустые глазницы твари, перепачканные в желтой, похожей на гной субстанции, делали ее не просто отвратительной – жуткой до тошноты. А судорожное клацанье зубов и скрежет когтей по камню заставляли морщиться от страха и до зубной боли сводили скулы тому, кто слышал эти звуки.
Аилая обняла внука, крепко прижимая к себе и стараясь закрыть от него картину боя и вид чудовищ, а сама с ужасом застыла, завороженно разглядывая в узкую щель бойницы приближающегося грайла. Ей казалось, что волосы ее шевелятся почти так же, как червеобразные отростки на голове твари, вздыбившиеся сейчас, как бы ощупывая воздух.
Шай щедро раздавал сокрушительные удары, в каждый порыв воздуха он вкладывал часть себя. Пальцы деревенели, и оттого воздушные лезвия становились все менее острыми и эффективными. Он обрушил часть стены, когда грайл зацепился за нее когтями и пополз, помогая себе крыльями. Создание сорвалось вниз, а Мастер Стихий сбросил вдогонку два крупных фрагмента обваленного парапета, не давая грайлу расправить крылья и взлететь. Чудовище шмякнулось оземь. А тяжелые камни, все еще направляемые Мастером, тут же погребли тварь под собой. Шай знал, что та еще жива, и что выбраться не сможет – воины внизу ее добьют.
Он бил и бил. Шай устал. И воздух, казалось, тоже устал, не желая больше резать и стегать плоть... Эти клятые грайлы слишком живучи! Слишком... в отличие от него самого.
Шаю удалось покончить с тремя существами. Сил почти не осталось. Он тяжело дышал и поднимал руки для удара с таким трудом, будто к ним были привязаны тяжелые гири.
Оер, перед тем, как грайл ужалил его, убил одного.
Длинноносый Танас утыкал стрелами пятую тварь. Лучник, ловко уходя из-под ударов хвоста и бросков змееподобных отростков на голове, продолжал стрелять без передышки. Грайл слабел, взмахи кожистых крыльев становились все тяжелее. Его трудно убить из лука, но Шай не справился бы в одиночку с шестерыми – уж лучше стрелы, чем ничего. Танас перебежал чуть дальше, под прикрытие специально обустроенного козырька, и, передохнув пару мгновений, поразил монстра в отрывшуюся в визге пасть.
Выстрел, оказавшись последней каплей, добил грайла, и тот, сложив измятые крылья, стал падать, переворачиваясь в воздухе, и ударяясь о городскую стену.
Только теперь, дико уставшие, но еще держащиеся на ногах, стражи заметили, что шестой грайл заполз на башню, и прильнул к бойнице, запуская туда свои смертельно-опасные змее-волосы. Его хвост нашел другую бойницу и тоже шарил где-то внутри, отыскивая свою жертву. Башенка была узкой и тесной, а отростки на голове грайла достигали одного локтя в длину. Изнутри слышались крики зовущей на помощь Аилаи и звуки какой-то возни: видимо, бабушка с внуком пытались избежать крючкообразного жала на хвосте, а наипаче шевелящихся волос грайла.
Тварь по самый локоть просунула в отверстие руку и в этот миг башня, казалось, вздрогнула от женского вопля, перемешавшегося со стрекотанием и визгом грайла. Ему больно?.. Хвост существа с резким свистом рассек воздух, вырываясь из щели бойницы, и Шай с Танасом с изумлением заметили, что он обрублен на конце – лишен жала.
Танас, отбросил лук, метнул кинжал с широким лезвием. Сталь, сверкнув на солнце, вонзилась в затылок грайла. Воздушные плети Шая, обретшего в страхе за женщину и мальчика второе дыхание, крестом разрубили чудовище и, истекающие желтым гноем части, сползли на площадку боевого хода.
Стражи переглянувшись, бросились к двери, ведущей в башенку.
Перепачканная в крови Аилая рыдала навзрыд, держа на руках неподвижное тельце внука. Мальчик был весь изранен, глубокие порезы, явно от когтей грайла, алыми бороздами уродовали его грудь и лицо, голова была запрокинута, глаза закрыты, он едва дышал, но правая рука крепко сжимала нож, а левая – все еще извивающийся отрезанный кусок хвоста с жалом на конце...
Часть 1. Астри Масэнэсс
В трактире
1188 год со дня основания Города Семи Огней . Город Бирск.
Трактирщик протирал не слишком чистой тряпкой далеко не чистую стойку. Толку от такой уборки никакого не было: замасленная тряпка только размазывала многолетний слой заскорузлого жира по деревянной поверхности стойки. Зато совершая сие ритуальное действо, трактирщик в глазах посетителей выглядел чистоплотным и трудолюбивым хозяином.
Этих самых посетителей было не так уж и много: в левом углу сидел старый пьяница Шукрек, справа – компания из трех купцов уплетала фирменное блюдо трактира: баранину под соусом. Ели в три горла, и даже не морщились, несмотря на ядреную остроту соуса, приготовленного по горскому рецепту. За соседним столиком расположились охранники купцов, те больше пили, чем ели. Целыми кувшинами заливали в бездонные глотки пиво и брагу, а еще, не стесняясь, лапали его девиц-подавальщиц, поэтому трактирщик, недолго раздумывая, отозвал всех троих помощниц на кухню, а вместо них прислал косого и вечно хмурого парнишку Борка – тот и подавал пиво посетителям, одаривая неприветливыми взглядами. Когда девицы исчезли с глаз, охранники нахмурились и сникли – а нечего руки распускать, тем более, не заплатив за такое право!..
Со скрипом отворилась входная дверь, и в таверну вошли трое. Что чужеземцы – видно с первого взгляда. Чудные донельзя!.. Первый маленький и румяный – монах, это видно по одежде: серый неприметный балахон, подвязанный грубой веревкой; и по бритой голове, где только на самой макушке оставлен локон окрашенных в ярко-зеленый цвет волос, что заплетены в длинную косицу. У монаха было добродушное детское лицо, курносый нос, множество веснушек и улыбка от уха до уха. Трактирщику приходилось и раньше иметь дело с монахами с Хребта Дракона – они, как пить дать, странноватые, но безвредные.
Второй – обычный музыкантишка – менестрель. Оружия при нем никакого. Одет для музыканта скромно – сатиновая светлая сорочка с небогатой вышивкой у ворота, свободные шаровары, прихваченные широким поясом. Серый шерстяной плащ перекинут через локоть, так как на дворе припекает солнце, и не по-осеннему жарко. За спиной диковинная лютня из богато инкрустированного расписанного дерева. Черные глаза с чуть вздернутыми внешними уголками и такое выражение на физиономии, будто собирается гадость какую-нибудь выкинуть. Обычный... или из этих Мастеров Силы – непонятно. Для Мастера у него слишком коротки волосы, зато – седые, а лицо молодое, ему и тридцати не дашь... Трактирщик призадумался, присмотрелся: волосы пепельно-серые, кожа бледная, глаза черные... Конечно – междуморец! Как же он сразу-то междуморца не признал? Те еще проныры! Всем известно, что более ушлого народца, нежели междуморцы – не сыскать и за океаном!
А третий, точно Одаренный! Только этих здесь не хватало! А что самое скверное – боевой Мастер. Длинные, ниже бедер волосы, заплетены в семь черных кос, а из-за спины торчат рукояти двух мечей. Глаза злобные и опасные, так и шныряют по его корчме, словно ища, кого бы прирезать.
Троица уселась за столик у окна, и музыкантишка, – эти всегда самые наглые, – подозвал подавальщика небрежным движением руки. С них бы потребовать плату вперед, а то неизвестно, есть ли у них деньги. Обычно у такой компании, как говорят: ни искры, ни пламени, и в карманах ветер гуляет. Но с боевым Мастером связываться как-то боязно.
Вот на спор: Одаренный работу себе какую-нибудь ищет. Так, так... Желает господин-голодранец к князю их наняться! Только говорят, Одаренные эти столько берут, сколько князь здешний скорее удавиться, чем заплатит. Хотя... кто их знает этих господ – авось не пожалеет пламенной монеты на такого-то телохранителя?..
Они видно все втроем намериваются попасть к князю в услужение? Многие так делают. Скоро зима – надо искать хорошее место... теплое и сытое. Вот эта троица и предлагает свои услуги: менестрель мол, петь будет, монах – грехи замаливать, а этот вот – охранять господина или убивать кого надо.
Заказывали они много. Монах ел, как ни в себя, наворачивал за обе щеки. Вот будет убыток, если не расплатятся! Междуморец положил перед собой на стол лютню, протянул пару раз пальцами по струнам. Сейчас будет спрашивать, не нужны ли его услуги, мол, развлечь публику, потешить сердца добрых людей. Только этой публике его песни, что корове ложе с балдахином. Здешним посетителям поесть бы, поиграть в кости да отоспаться перед дорогой в комнатах наверху.
Трактирщик опасался, как бы не явились сюда вояки местного князя, и не началась драка. А как всегда случается, чего больше всего боишься, то и происходит – вояки эти не замедлили явиться. Числом – аккурат, дюжина. Завалились гурьбой в его таверну, и сразу же окружили столик с новыми гостями. Конечно – они-то против, чтобы этот Одаренный – боевой Мастер, тут ошивался. Говорят, он один может заменить двадцать обычных воинов. Еще поговаривают, что если господин нанимает этакого боевого Мастера, то мир и покой такому господину обеспечен – враги попросту опасаются с ним связываться. Мастеру даже не приходится сражаться за жизнь, честь или имущество князя – одна только слава делает свое дело. А этот пришлый видно, что опытный, еще и с двумя мечами... такой, наверное, и один против армии не побоится выйти. Если князь его наймет, то всех остальных повыгоняет к смарговым печенкам!..
– Слушай, ты! – закричал командир княжеских наемников, обращаясь к Мастеру. – Тебя здесь не ждали! Тебя сюда не звали! Вот и ступай подобру-поздорову!
Менестрель, услышав сказанное, ухмыльнулся, пакостно как-то, непочтительно...
– Мастер Судеб сотворил этот прекрасный мир для всех людей!.. – пафосно, несмотря на то, что с набитым ртом, высказался монах.
– А ты вообще молчи, череп с веревочкой! А то мы тебя за эту самую веревочку и подвесим!.. Слушай, ты, Одаренный! Как тебя?..
– Если вы таким невежливым способом пытаетесь узнать мое имя, то я Мастер Адонаш. А как вас величать, господин-грубиян?
– Командир Хпок, Мастер Бараш! Вот, что я хочу тебе сказать: у нашего князя Жмейса слуг достаточно, а военных больше, чем достаточно! В твоих услугах он не нуждается! Телохранители у него лучшие из лучших!
Трактирщик подумал, что зря эти княжеские ребята задирают Мастера Смерти... Или у них подмога на улице стоит?.. Как пить дать – разгромят таверну!.. И кровь потом отдирать придется...
– А я и не нанимаюсь в телохранители.
– А-а-а! Так ты коровье дерьмо из Клана Бешеных быков – душегуб!
Трактирщик вздрогнул, если этот еще и из гильдии убийц – Клана Бешеных быков, орудующих здесь на востоке, то неприятностей будет больше, чем он думал. Каким же дураком нужно быть, чтобы так грубо разговаривать с подобным человеком?.. Но Хпок никогда особым умом и не отличался...
– Такой Клан мне неизвестен, а если бы и был известен, то я вряд ли вступил бы в него, хотя бы потому, что мне не нравится название.
– Все вы, убивцы, так говорите. А коровье дерьмо оно и есть – коровье дерьмо. И вонять оно меньше не станет от слов!
– Что-то я не пойму связи между коровами, отходами их жизнедеятельности, убийствами и мною.
– Что ты дураком прикидываешься? Всем известно, что есть такой клан Бешеных быков, и всем известно, какие услуги он оказывает. А тех, кто к этому клану принадлежит, мы между собой именуем просто – "коровье дерьмо"! А ты вот сидишь тут и делаешь вид, что ничего не знаешь, а у самого на шее, небось, медальон рогатый висит.
Мастер удивленно поднял брови и надпил пива из кружки.
– Знаешь что, Командир Хпок, отвечу тебе твоими же словами. Вас здесь не ждали, вас сюда не звали. Идите-ка вы отсюда подобру-поздорову.
Хпок вместо ответа резко схватил менестреля, сидящего к нему спиной, стащил того со стула, благо, что междуморцу далеко было до плечистого, ростом больше, чем шесть с половиной футов, командира. У горла парня оказался внушительных размеров нож, но тот не смутился и продолжал так же пакостно, непочтительно ухмыляться.
– Если ты сейчас же отсюда не уберешься... – прорычал Хпок, – я дружка твоего прирежу. Певунов всяких мы тоже тут не жалуем!..
– К миру призываю вас! – воскликнул монах, который так и не перестал уничтожать еду на столе, и делал он это, надо сказать, с истинно монашеским усердием. Будто яства эти – враги всего человечества.
– И что? Даже не вступишься? – спросил междуморец ровным спокойным голосом, словно его не здоровенный детина приобнял, приставляя нож к горлу, а самая симпатичная из подавальщиц.
– За них?.. – откинулся на спинку стула боевой Мастер. – Не буду я за них вступаться! Они меня "коровьим дерьмом" обозвали и к какому-то дурацкому клану приписали.
"За кого это должен вступиться боевой Мастер?" – не понял трактирщик.
– Тем более, ты – безоружен, вряд ли их слишком уж сильно покалечишь...
– Я-то безоружен, – ответил междуморец, – но у них – смотри, какой выбор. Вот кинжал, например, у моего горла – очень даже неплохой экземплярчик. А на поясе у него – настоящий злой клинок! Кро-о-ови хоче-е-ет – выпрыгивает из ножен! Я даже сейчас его слышу.
– Врешь!.. – подался вперед боевой Мастер.
Трактирщик затряс головой – он вообще ничего не понимал.
– К миру призываю ва-а-ас! – повторил-пропел монах, откидываясь на спинку стула и поглаживая набитое брюхо.
– Злой клинок напоить, – снова сказал Мастер, – это любой дурак сумеет. А ты вот без оружия попробуй!
– Ладно... – вздохнул междуморец.
– И огонь не использовать!
– Ладно... – снова вздохнул междуморец.
– О чем это вы болтаете? Смарг вас сожри! – выругался Хпок и сплюнул на пол. – Ты что, не понял меня, Мастер Бараш? Уматывай отсюда! А то я сейчас дружку твоему пущу кровь!..
В это мгновение рука междуморца взметнулась, перехватила руку Хпока с кинжалом, выкрутила, и нож со звоном упал на пол. Менестрель ловко отпрыгнул в бок. Командир схватился за меч.
Охрана купцов и сами купцы, оторвавшись от еды и питья, развернулись так, чтобы все хорошо видеть, и, предвкушая зрелище, уселись поудобнее.
Боевой Мастер спокойно попивал пиво.
Музыканта окружили и в его сторону нацелились сразу дюжина клинков.
– Не позорить меня! – рыкнул капитан. – Убрали мечи! Что я, с менестрелем не справлюсь? Кто влезет, тому лично ухо отрежу! Поняли?
Лязг входящего в ножны оружия подтвердил, что – поняли. Воины отошли дальше, приняв позы зрителей. Кто-то стал у стены, кто-то непринужденно уселся на табурет за столом, а кто-то и прямо на стол.
Хпок наступал на менестреля, теснил. Тот протянул руку, не глядя, нащупал прислоненную к стене швабру.
– Ух, как поет!.. – весело воскликнул междуморец, выставляя швабру перед собой, и подмигивая Мастеру Адонашу. – Куда там злому клинку!..
Хпок рубанул по швабре, срезая горизонтальную перекладину.
– Спасибо, – сказал Междуморец и завертел палкой в руке, так быстро, что след от нее смазывался и превращался в сплошное мутное колесо. В другой его руке что-то сверкнуло, маленький светлячок поплыл вверх и застыл, притаившись между потолочными балками. Командир отвлекся на световой шарик, и в это мгновение палка в руках менестреля с быстротой, едва заметной человеческому глазу, замелькала, охаживая Хпока по спине, по предплечью, по кисти руки, в которой зажата была рукоять. Меч выпал, зазвенел. Хпок грязно выругался.
Командир нагнулся было за оружием, и тут же отхватил палкой по носу, а следом в пах. Хпок взвыл от злобы и бессилия, согнулся пополам, разражаясь страшными проклятиями. Междуморец выпрямился, оперся на палку. Стоит и лыбится во весь рот...
