Текст книги "Ветер из Междуморья. Книга 1. Джай (СИ)"
Автор книги: Анна Виор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
И Адонаш заплясал... так, как никогда... Его не учил этому наставник – но он знал. Он действовал быстро, легко, радуясь тому моменту, когда меч касается плоти врага, восторгаясь мигом, когда удается напоить сталь кровью. Они были мухами, завязшими в меду, они не успевали за ним даже взглядом, не то, что своими мечами. Он – вихрь! Он – молния! Он – смерть!.. Точным глубоким росчерком Адонаш рассек лицо до кости, ухмыляющемуся типу в кирасе, стал на то место, где только что был враг. На него нападали с двух сторон медленные и неповоротливые соперники. Он даже не стал обманывать их финтами, не стал применять красивые приемы, он просто убил одновременно двоих – одного правым, другого левым мечом, напоив жаждущих "братьев" их кровью.
Адонаш высвободил клинки из мертвой уже плоти, поднял мечи к небу и взвыл по-звериному. "Еще! – просили "братья", – Еще!.."
Толпа молчала.
"Еще!.." – требовали мечи. Он ощущал эту жажду острее, чем чувство голода, хотя не ел сегодня, острее, чем желание не умереть бесчестной смертью в этой яме, острее, чем что бы то ни было до сих пор в его жизни. "Пить! Пить! Пить!.." И не воды хотели его клинки... его когти... он сам... не воды!..
Адонаш медленно обвел взглядом трибуны, ни одно движение не ускользало от его взгляда. Время было подвластно ему. Люди, очнувшись от изумления, загудели пчелиным роем, но в шуме толпы он ясно слышал те голоса, которые хотел услышать, словно острым лезвием клинка отделяя, вычленяя их из общей массы.
– Кто учил его? – спрашивал Эдугэ у стоящего рядом седого и сгорбленного Киалоса, бывшего когда-то слугой-советником при его отце.
– Наставник Шиинсий... но это не его стиль. Шиинсий – мастер, но не настолько! Мальчишка убил троих, тогда как должен был падать от усталости...
– Кого вы спустили к нему? Это что, проворовавшиеся земледельцы?
– Это опытные бойцы, мой господин Эдугэ, одни из самых опытных! Каждый из них дерется в яме уже не первый год!
– Он устал. Он сражается с полудня. И ему уже пора умереть! Да поскорее – меня ждут дела! Неужели Правитель Билиана должен проводить целый день у этих ям?
– О, господин, мы спустим еще троих, более опытных...
Эти слова Киалоса почему-то привели Адонаша в восторг. Еще трое! Ему нужно больше крови, чтобы залить это поле! Он будет драться, пока не убьет всех, пока эта яма не наполниться кровью, и пока его ноги не погрузятся в нее, как сейчас погружены в песок.
– Пошлите пятерых!.. – повелел Эдугэ.
Одновременно со всех сторон в яму спустились пятеро новых врагов, новых медленных, сонных, увязших в меду, мух. Все они в кольчугах, но это лишь еще больше замедляет их движения. Они не успеют заметить его клинок, несущий смерть! Адонаш улыбнулся, сердце стучало, теперь не от беспокойства, а от радости. "Сражайся– больше тебе ничего не осталось..." – сказал он в начале обреченно сам себе. Но теперь он знал: больше ничего и не нужно, в сражении для него – все! Сражение – это наслаждение, несравнимое ни с чем доселе им испытываемым! Он – белый тигр на алом поле! Когти его и клыки напьются сегодня крови!
Удар сердца. Разворот. Удар сердца. Атака. Удар сердца. Кровь... Первый враг – плотный мускулистый, не из благородных, так как кос не носит, – пал.
Удар сердца. Наклон. Удар сердца. Прыжок. Удар сердца. Кровь.... Он чувствовал своим мечом тепло этой крови, ее пульсацию. Его мечи ненасытно упивались ею.
"Пейте!.." Удар сердца. "Пейте!.." Песня мечей. "Пейте!.." Снова кровь...
Упал и третий, за ним четвертый, следом и пятый. Слишком быстро, слишком легко. Слишком мало крови!..
Люди вокруг кричали. Кто-то требовал изменить ставки. Кто-то радовался выигрышу. Кто-то удивлялся его силе.
В яме стало тесно. Вокруг восемь трупов. Но крови мало! Он поднял голову
– Пришли еще! – попросил он.
– Он демон!.. – взвыл Киалос. – Только демон может убить пятерых за несколько минут! Пролитая кровь делает его сильнее!
– Я – белый тигр!.. – закричал в ответ Адонаш.
– Он, и в самом деле, как зверь в яме... – сказал Эдугэ.
– Застрелите его, господин! Призовите лучников, пусть осыплют его стрелами, как поступают с бешеным зверем!
– Нет!.. – Эдугэ поморщился. – Он наследник Бэй-Дэ, и он пока что стайш. Я навлеку на себя бесчестие, если прикажу застрелить его! Пусть сражается! ...Пока не потонет в крови!
И Адонаш сражался. Он не чувствовал ни усталости, ни боли в мышцах, как обычно после длительных тренировок, ни боли в раненой ноге, ни жары, ни голода, ни жажды... впрочем жажду он ощущал – жажду крови, и это было единственное, что волновало его.
Он равнодушно смотрел на трупы, которые время от времени вытаскивали баграми из ямы, очищая пространство для следующих боев. Весть о том, что в яме сражается наследник, не желающий умирать, видимо, разнеслась по городу, и на трибунах становилось все тесней и тесней от пребывающих людей. А лицо Эдугэ становилось все более мрачным. Страсти раскалялись, ставки росли, интерес к особе Адонаша распространялся как огонь по сухой соломе. А он, хоть видел и слышал все, что творилось вокруг, был отрешен от этого, он был вне, он был повелителем времени, способным убить быстрее, чем человеческий глаз успеет заметить. Адонаш уже не замечал, кто перед ним: убийца, закаленный в уличных драках, боец, с детства воспитанный для сражений в яме или стайш-преступник. Лица его врагов застывали с изумлением в глазах, смерть жалила их раньше, чем они успевали подумать о ней.
Он потерял счет, но все равно ему было мало. Наставник говорил: "Не будь кровожаден. Тигр, упивающийся кровью, никогда не станет достойным Правителем", но он упивался... и все равно жаждал. Последний из рода Бэй-Дэ не умрет в этой яме!
Солнце катилось по небосводу, отмеряя день. Уходило туда, где господин Шинсий прогуливается по саду, по своему обычаю заложив руки за спину. Солнце станет красным, опускаясь за вершинами Хвоста Дракона, и наставник узнает, сколько крови пролил его ученик сегодня.
День его возвращения. Он отыскал глазами в толпе девушку, ту самую, которая бросила ему ветвь огненного дерева. Она была еще бледнее, чем раньше, и смотрела на него с печалью в больших глазах. "Ты одна поверила мне. Ты одна приветствовала меня... Но твоей ветви было недостаточно. И вместо красных цветов огненного дерева под ногами моими – кровь!"
– Стайши! – Эдугэ встал, поднял руку. – Те, кто принес мне клятву! В яме, – Он указал на Адонаша, – демон! Никто не может убить его! Разъяренный тигр! Зверь! Кто не побоится спуститься в яму, чтобы лишить его жизни и подвести итог? Кто утопит "белого тигра" в крови? Кто достаточно смел, ловок и силен, чтобы сделать это? Вы видели, на что он способен – ваша победа будет славной!
Стайши видели, на что способен Адонаш, и это вызывало в них изумление – не страх, так как страх стайшу неведом. Воины знали, что смерть в яме – позор, вечное презрение и имени погибшего, и всему роду! Но отказаться сейчас, было гораздо большим позором для них: в яме стоял мальчик, еще не заплетающий косы, только окончивший обучение, и сегодня впервые обагривший руки свои кровью; без доспехов, в длинных одеждах наследника, стесняющих движения, голодный, не пивший сегодня с утра; сражающийся уже несколько часов подряд и, должно быть, валящийся с ног от усталости.
Но этот мальчик сделал песок в яме мокрым от крови убитых врагов, а все они, были опытными бойцами – дрались не в первый раз.
Десять воинов выступило вперед, правое предплечье каждого обвивает алый шнур.
– Когда я убью десять стайшей, – крикнул Адонаш обращаясь к Эдугэ, – ты сразишься со мной?
– Тебе ни за что не убить десять стайшей! Это под силу лишь демону! А желает ли народ, чтобы демон правил им?
Народ молчал.
В поражение десяти стайшей никто не верил. Одно дело – головорезы, убийцы, бойцы из ям, а совсем другое – стайши, воины, годами оттачивающие искусство. Об их способностях ходят легенды, и небезосновательные. Стайш, заплетающий косы, способен сражаться с завязанными глазами против двоих противников. Способен разрубить стрелу на подлете и снять голову одним ударом. Но повелевать временем – не дано даже стайшу, а Адонаш умеет это!.. Может быть, уже в следующем бою сверхъестественная сила, пришедшая так неожиданно, покинет его руки, и он падет под ударами братьев-стайшей? Он умрет в яме, но от руки благородных воинов. Будет ли такая смерть менее бесчестной?
Адонаш приготовился. На трибунах воцарилась такая тишина, что слышно было дыхание, слышно, как ноги его противников касаются песка ямы, а вынимаемые из ножен мечи зазвенели в этой тишине, словно колокола!
Места для маневра теперь совершенно не было, его окружили плотным кольцом. А он стоял и думал: "Достаточно ли будет крови, когда он убьет этих десятерых?". Они приближались медленно, бесшумно, как тени. "Если бы наставник видел этот бой!" Они пронзали его своими взглядами, как пронзили бы клинками, если бы он не умел повелевать временем!
Адонаш вскинул голову и закрыл глаза. Ему не нужно было смотреть. Он словно видел этот бой со стороны и узнавал о том, что предпримет тот или иной боец в следующий момент, еще до того, как воин начинал двигаться, еще до того, как мысль отображалась в глазах. Он знал...
Его меч полетел назад, отражая атаку опытного, с лицом, испещрённым резкими морщинами, стайша, у которого из-за жидких волос косы были настолько тонкими, что зажимы, казалось, слетят с них, едва тот тряхнет головой. Его второй меч, обманув ложным выпадом воина с бородкой справа, ударил в грудь высокому худому человеку перед ним, пронзая насквозь (стайши были лишь в полотняных одеждах, они надевали доспехи только в серьезной битве, считалось, будто воины-тени настолько быстры, что враг не успеет ранить их). Но для Адонаша, все они, все десять – всего лишь сонные мухи, у которых оторваны крылья! Для них он – тень! Он завертел мечами, и увидел удивленные глаза оставшихся в живых девятерых. Он знал, что они не видят его мечей – лишь смазанный след, а направление полета клинка становится для них понятным лишь тогда, когда меч, напившись крови, выходит из их плоти.
Адонаш танцевал с улыбкой на устах под песнь братьев-мечей, слушал ритм собственного сердца, и знал, что непобедим. Он просто сражался. И хотел одного – сражаться. Хотел, чтобы день этот никогда не кончился, потому что никогда он не чувствовал себя так хорошо... никогда... Здесь в яме... он не умрет... А десять стайшей, поднявших меч против наследника, падут бесславной смертью!
Он не знал, что с ним. Может он и в правду, демон? Но это неважно – важна лишь кровь...
Стайши умерли быстро. Бесславно. Как сонные мухи, а не как воины-тени. Они умерли, и не один из них не смог даже зацепить Адонаша.
Он снова стоял, спокойный, даже не запыхавшийся, в окружении трупов и слушал, что говорит толпа. Солнце клонилось к закату, он не видел, но знал – по небу разлилось багряное зарево... кровь.
– Он не человек!..
– Он убил десять стайшей быстрее, чем я успел поставить...
– Это месть! Это наказание неба за то, что мы отвернулись от "белого тигра"!
– Вот он – "белый тигр", стоит по колено в крови! – вскричал кто-то, выкатив от ужаса глаза.
Белые одежды наследника уже вовсе не были такими белыми... но этот человек прав – он "белый тигр", последний из Бэй-Дэ стоит на алом фоне – пролитой им крови...
Крики толпы нарастали. Кто-то связывал победу Адонаша с вселившимся в него злом, кто-то говорил, что это длань судьбы, наказание за предательство Билианом "белого тигра", кто-то требовал возвести его на трон долины, а кто-то немедленно убить, как взбесившегося зверя.
Эдугэ, испугавшись, что по воле толпы потеряет свою власть, приказал закончить бои на сегодня. Рог затрубил.
– Сегодня он остался жив. Зверь в яме, – сказал Правитель, – Пусть и живет, как зверь. Бросьте ему пищу, иначе он станет лакать кровь, а это кровь стайшей... Завтра он продолжит свой бой!
Адонаш стоял, не двигаясь, все то время, пока тела убитых им воинов поднимали, пока толпа, все еще взволнованно гудевшая, расходилась, пока Эгудэ не встал и не удалился в сопровождении своих воинов, слуг и советников.
Адонаш остался один, размышляя о сегодняшнем и минувших днях. Как погиб его отец? Достойно ли сражался Аишер? Как удалось Эдугэ победить? Адонашу не дали оплакать отца, не сказали, что же произошло, не передали последних слов Правителя. Но сын и не знал Аишера... совсем не знал... Он так хотел вернуться... там, на западе, где его наставник, ему было хорошо...
Солнце зашло. Сила покинула его руки, резко, с невыносимой болью... В тот момент, когда он вложил в ножны мечи, она словно натянутый трос, который вдруг порвался, хлестнула по жилам, свернулась, сжала до невыносимой боли солнечное сплетение, обдала тело немилосердным пламенем. Он закричал, падая на землю. Каждую мышцу свела судорога, он ничего не видел, в глазах помутилось, его трясло и рвало. Он не знал, что происходит, но если бы это произошло раньше, во время боя, то он был бы уже мертв...
Адонаш рыл ногами землю, катался по мокрому от крови песку, он стонал, выл по-волчьи и рычал... Он... зверь... бешеный зверь. "Неужели я умру так... без боя... в одиночестве?.." Пришла тьма.
Дикий зверь
1
11 74 год со дня основания Города Семи Огней . Хвост Дракона. Долина Айс. Город Билиан.
– Он будет драться?
– Он убивает все, что попадает к нему в яму.
– Он больше похож на зверя, чем на человека.
– Он и есть зверь.
Люди, голоса которых слышал Адонаш, ходили по краю ямы, под их ногами хрустел песок. Не такой как здесь, внизу, а белый песок, доставляемый со дна реки Биичи, что в южной стороне долины Айс, по такой – достойной благородных почве ступают ноги тех, кто над ямой... а здесь песок желтый, обычный... Впрочем нет, этот песок необычный – он пропитан кровью...
Песок, стены ямы, солнце, идущее кругом от головы Дракона к хвосту, и его мечи – все, что у него есть. Впрочем... есть еще воспоминания о том времени, когда он был человеком, серебряный обруч наследника и ветвь огненного дерева, воткнутая в песок – голая, без цветов и листьев, иссохшая, как его душа.
Адонаш лежал, свернувшись, и делал вид, что спит.
Утром приходил слуга и сбросил ему в яму хлеб и бурдюк с водой, в обед бросят кусок мяса, недожаренного, как для зверя... хорошо хоть не сырого.
За два года, проведенные здесь, в яме, он оброс волосами. Бороду, по-юношески редкую, срезал лезвием меча. Его некогда белые одежды превратились в смердящие лохмотья. На человека он мало похож, а уж тем более на наследника. Он не умер бесславной смертью, но Эдугэ сделал все, чтобы жизнь его была еще более бесславной. Все что делал все это время Адонаш – убивал. Новых и новых людей бросали в яму к тигру... к зверю, который лишает жизни все, что попадает вниз.
Новый смертный приговор появился в Билиане. "Бросьте его в яму к зверю!" – объявлял Эдугэ, и приговоренный кричал и плакал, умоляя о пощаде. Адонаша ужасались, умереть от его руки боялись больше, чем погибнуть в пытках или в жестоком бою: ведь в бою, пусть даже с опытным воином, имелся шанс, а с "белым тигром" такого шанса не было – он неумолимая молниеносная смерть. Адонаш стал страшной легендой, демоном, который якобы отбирает не только жизнь, но и душу, становясь сильнее. Он не спорил... а с кем здесь поспоришь. Адонаш может повелевать временем, он способен с удивительной легкостью отнять чужую жизнь, а над своей собственной – не властен...
– Зачем он тебе? Он убьет всех бойцов, самых лучших. Три удара сердца нужно ему, чтобы перерезать горло даже стайшу. – Адонаш узнал голос. Эдуге. – Поначалу на это интересно смотреть, но потом... Это лишь кровавая бойня. То же самое, что бросать безоружного человека в яму с тигром: крик, кровь и смерть. И все быстрее, чем ты успеваешь заметить. Не видно даже, как движется его меч, смазанный след – и рассеченная плоть. Это слишком быстро. Когда-то эти трибуны были заполнены людьми, но сегодня он мало кого интересует. Говорят, что смотреть на него не к добру.
– Почему ты не убил его? – Голос второго Адонашу не был знаком.
– Как? Я посылал десять стайшей, и никто из них не вылез оттуда живым. Их тела достали баграми.
– Есть стрелы, есть яд. Есть много способов, чтобы убить зверя.
– Есть. Ты прав, Киилист. Но он не простой зверь, в бесчестном его убийстве жители Билиана видят еще больше проклятие, чем в его пребывании в этой яме. Я бы хотел избавиться от него, но не знаю как.
– Продай его мне.
Молчание и хруст песка.
– Я знаю, как обращаться с подобными ему, – продолжал человек, которого Эдугэ назвал Киилистом, – у меня много таких.
– Таких, как он?
– Да. И я знаю подход. Ты говоришь, что он убивает слишком быстро и на это не интересно смотреть? А если бы он сражался с равным себе?
– Кто же равен ему?
– Другой Мастер Силы.
– Странные слова ты вкладываешь в мои уши Киилист. Другой?.. Я впервые вижу подобное.
– А впервые ли слышишь?
Эдугэ вздохнул.
– Ты прав. Я знаю легенды о тех, что мог в одиночку победить целую армию. О тех, чьи косы были тяжелы от количества зажимов на них. Говорили, что предок Аишера, первый "белый тигр", носил одиннадцать зажимов и жил почти триста лет, его волосы поседели, но лицо и тело оставались, как у молодого. Все это сказки. О роде Аисах тоже ходят легенды, но мне известна цена этих легенд.
– Нет, Эдугэ, не сказки. Я объехал весь мир, побывал и по ту и под другую сторону Хребта Дракона. На севере лежит страна, о которой ты не можешь не знать...
– Тария!..
– Да, Тария. Я был в самом Городе Семи Огней. Я видел людей, которым больше двухсот. Их лица молоды, спины прямы, мускулы сильны, они не знают старости и умирают в рассвете сил. Эти люди наделены Дарами, как и твой зверь.
– Дар?..
– Или проклятие. Его Дар – сражаться. Он непобедим для обычного человека, каким бы великим воином тот не был. Но такой же Одаренный сможет его убить. А если и не убьет, то бой между ними – захватывающее зрелище.
– Хотелось бы взглянуть.
– Я хорошо за него заплачу. Ты получить выгоду и избавишься от него. Продай мне своего "тигра".
Эдугэ рассмеялся.
– Если сможешь его забрать... По мне, так место дикому зверю – в яме!
"Попробуй, забери меня Киилист, или как там тебя?.. Попытайся вытащить меня из ямы – я убью любого, кто сюда спуститься" – подумал Адонаш, улыбаясь.
2
11 74 год со дня основания Города Семи Огней . Хвост Дракона.
Он очнулся от сильной встряски, подхватился, трясти не перестало, и каждое движение отдавалось чудовищной болью в затылке. Адонаш приподнялся, вместо гладких каменных стен ямы, которые он видел каждое утро, пробуждаясь, и каждую ночь, засыпая, его окружали железные прутья. Он был в клетке, и эта клетка двигалась. Адонаш вскочил, развернулся. Должно быть он на телеге, но возницы и лошади не видно, так как с той стороны за прутьями – перегородка, закрывающая вид, и не позволяющая дотянуться до возницы.
Позади, за ним неторопливым шагом ехало трое всадников.
– Очнулся! – крикнул один из них кому-то впереди, и к клетке на гнедой породистой лошади подъехал человек: худой и невысокий, даже щуплый, старше пятидесяти, что доказывало наличие двух зажимов на каждой из кос, седых, тонких и коротких. Вдоль бледной впалой щеки – розоватый шрам полумесяцем. Он усмехнулся, оценивающим взглядом окинув Адонаша, кивнул сам себе, развернул коня и поехал рядом.
– Кто ты такой? – крикнул Адонаш, размышляя, как же им удалось достать его из ямы. Он потянулся к мечам, но перевязи не было. Внутри все похолодело.
– Я твой хозяин, зверь! Я господин Киилист.
– У меня нет хозяина, – прорычал Адонаш, совершенно по-звериному, замечая, что речь дается с трудом, – Где мои мечи?
Человек со шрамом рассмеялся:
– Что? Никого сегодня еще не убил? Не волнуйся – я верну тебе мечи, когда они тебе понадобятся. Их бы не мешало привести в порядок, как и тебя самого. Сколько тебе лет?
Адонаш не счел нужным ответить.
– Тебе еще не время заплетать косы... Ты очень молод... – задумчиво рассуждал Киилист.
– Ты подсыпал мне снотворного, чтобы вытащить из ямы?
– Разве не так поступают с опасным животным?
Теперь, когда у него забрали "кровавых братьев", он не опасен, Адонаш знал это.
– Хочешь выйти из клетки? – снова спросил Киилист. – Вымыться? Поесть за нормальным столом нормальной пищи? Ты ведь из благородной семьи, не так ли? Наследник? – мужчина, назвавшийся хозяином, достал откуда-то из складок своих широких одежд его обруч и повертел в руке. Солнечный луч сверкнул на серебре, Адонаш гневно оскалился и схватился за прутья:
– Этот обруч – мой!
– Я слышу голос человека или зверя? У тебя ничего своего нет, "белый тигр", и чем раньше ты это поймешь, тем раньше выйдешь из клетки.
– Выйду, как твой пес? Чтобы лизать тебе ноги?.. Лучше уж я останусь плененным диким зверем!
– Как пожелаешь... – усмехнулся Киилист и, пришпорив лошадь, проехал вперед.
Адонаш сел, прислонившись к прутьям, опустил голову. Почему дно его клетки в пятнах крови? Он потянулся к яркой алой капле около ноги и тут же понял, что это не кровь, а лепесток облетевшего цвета огненного дерева – снотворное еще не до конца выветрилось, он плохо видит и туго соображает... Адонаш взглянул вверх – его везли вдоль аллеи огненных деревьев и лепестки, срываемые ветром, осыпали его тюрьму, всю его одежду, запутались в волосах... Белый тигр на алом фоне... Или зверь, утонувший в крови...
3
11 74 год со дня основания Города Семи Огней . Хвост Дракона. Город Шиисинс.
Его новая тюрьма существенно отличалась от предыдущей. Вместо песка под ногами были камни, вместо просторной ямы – тесная клетка – решетки спереди и с правой стороны, и сплошная каменная стена позади и слева, вместо неба – сырые доски. Здесь царила полутьма, свет пробивался лишь издали, оттуда, куда выходила фронтальная часть клетки. Там вдалеке, за решетками, за перегороженным дощатыми стенами, коридором, за другими клетями, где сидели такие же пленные, как и он, сновали люди, и просматривалась широкая площадь. Иногда порыв ветра приносил с той стороны свежесть весеннего утра, а порой нестерпимый смрад ударял в ноздри. Здесь, среди клеток тоже пахло не сладко, но запах снаружи был во много раз хуже вони немытых человеческих тел, гниющих отбросов и испражнений.
Его клеть делила решетчатую стену с соседней, где на соломе, скрестив ноги, застыл в одной позе человек с семью косами, такими длинными, что они подметали пол камеры. Он был в грубой льняной тунике, не самой чистой и не самой новой, и таких же штанах, но одежда эта в лучшем состоянии, чем некогда белое платье наследника.
Адонаш попытался встать и уперся плечами в потолок, согнув голову. Он готов был разрыдаться от отчаянья. Как ни плохо было в яме под палящим летним солнцем, под холодным дождем, в морозные зимние ночи, когда ему сбрасывали шерстяное одеяло, чтобы "зверь" не околел до утра, но там он хотя бы мог стоять в полный рост, мог ходить, и мог видеть небо... Эдугэ придумал, как сделать, чтобы бесславная смерть стала для него милее никчемной жизни. Ему следовало умереть в том бою с десятью стайшами. Об этом бое сложили бы легенды, о наследнике "белого тигра", сражающемся доблестно и павшем от клинков воинов-теней, пели бы в песнях. А кто споет о диком звере, попавшем в клетку?
Кроме того, у него забрали мечи... "Стайш никогда не расстанется со своим оружием" – учил наставник. Господин Шинсий... Жив ли он до сих пор?..
Адонаш сел, руки тряслись от ярости, лицо горело, и хотелось убить Киилиста, купившего его, словно вещь, Эдугэ, продавшего его, и всех их людей, всех до одного! А затем выйти на улицы Билиана и уничтожить каждого, кто встретится на пути, за то, что позволили убить его отца, за то, что приходили смотреть, как он мечется в яме, ждали, когда Адонаш умрет бесчестной смертью, будто он преступник. За то, что сбрасывали вниз к нему всякий сброд – воров, убийц, насильников, мятежников, чтобы "демон" завершил их жалкие жизни, а не напоить свои мечи он не мог – "братья" просили... требовали крови! Он – зверь, утонувший в крови. И никогда уже не отмыть ему своих белых одежд...
Адонаш стал дышать медленно, чтобы успокоиться, вспоминая давние уроки господина Шиинсия, глубоко втягивая незнакомый и неприятный воздух этого нового места.
– Так, значит, с тобой мы деремся завтра? – произнес человек из соседней клетки хрипловатым низким голосом.
Адонаш обернулся, сосед его сменил позу, и сидит лицом к нему. Теперь внешность пленника хорошо можно рассмотреть: худощавый, но плечи раздаются вширь, о росте судить сложно, смуглый, высокие скулы, острый подбородок, крупный нос с горбинкой, низкие брови, черные волосы без седины заплетены по обычаю высокородных с Хвоста Дракона в семь кос, необычно толстых и длинных. Он старше Адонаша, но ненамного, ему лет тридцать, хотя на косах по четыре зажима, – может не всюду в горах зажимами отмеряют четверти прожитого века? Однако самое примечательное в его внешности – не это, а глаза, острые, как клинки, злые, словно у зверя, опасные. Выдержать его взгляд почти невозможно, но Адонашу, хотя и с трудом – удается. Этот человек может прожечь взглядом.
– Если деремся, то приготовься к смерти, – ответил ему Адонаш тихо, без бравады или злости, просто констатируя факт, – за два года никто из сразившихся со мной не остался жив.
Человек в ответ улыбнулся, криво и неприятно.
– Ты стайш? – спросил Адонаш. – Это не спасет тебя... Десять стайшей пало...
Пленник из соседней клетки продолжал улыбаться.
– Ты дрался с людьми, мальчик, – проговорил он медленно, – а я – такой же, как ты – демон!
Адонаш вздрогнул, и ему тут же стало стыдно за это – наставник учил не выказывать чувств, особенно перед противником...
– Тебе не удастся меня убить, что, должно быть, сильно тебя удивит. Но и я не стану тебя убивать. Киилист не желает ни твоей, ни моей смерти. Такие, как мы, дорого ему обходятся, – он невесело рассмеялся. – Будем драться не до смерти... для потехи.
– Для чьей потехи?
Он наклонился к Адонашу, взялся руками за прутья:
– Разве это имеет значение?
Адонаш равнодушно пожал плечами.
– Все что тебе нужно, – продолжал человек голосом, проникающим в самую душу, – это напоить свой меч!.. Не так ли?
Адонаш смотрел на него, пораженный его словами.
– "Братьев"... Я дерусь двумя клинками, – пробормотал наконец он.
– Ты слышишь песню – и не можешь не убить!.. Ты жаждешь, и эта жажда – все для тебя! Мне будет очень плохо, когда я завтра позволю тебе выжить, а тебе будет еще хуже – ведь твои клинки впервые, почувствовав запах добычи, не напьются крови. Тебе будет так же плохо, как это было в первый раз! Ты помнишь, как это было, мальчик?
Адонаш отпрянул. Человек говорил правду о неутолимой жажде... Услышав песню клинков о крови и о смерти, нельзя не убить... Адонаш смотрел на соседа, словно в зеркало, и видел там себя, но совершенно не такого, каким представлял, каким хотел видеть... он видел чудовище, дикого зверя, которого заботит лишь кровь, который живет лишь для того, чтобы убивать...
– Кто ты такой? – прошептал Адонаш, чем вызвал у соседа по темнице новый приступ хриплого невеселого смеха.
– Я – Мастер Смерти... Как и ты!..
Он помолчал, затем продолжил:
– Можешь называть меня Мастер Эрий. Ты способен разрушать?
– Разрушать?..
– Не способен... Хотя, может не пробовал... Когда развернулся Дар?
Адонаш не понимал.
– Когда это началось? Давно? – раздражено уточнил Эрий.
– Два года...
– Может, и не пробовал... Ветер повинуется тебе? Камень слышит тебя?
Адонаш помотал головой, не понимая, о чем тот говорит.
– Значит ты чистый Мастер Меча... Сильный, но ограниченный в дополнительных возможностях... – бормотал Эрий, глядя себе под ноги, затем вперившись в Адонаша, гадко осклабился, – Такой же, как я!
Он снова замолчал. "Что ты такое?.. – растерянно думал Адонаш, но не решался произнести это вслух. – Что... я такое?.."
– Ты давно здесь? – спросил Адонаш. Речь давалась ему с трудом – два года в яме его собеседниками были только ветер да он сам.
– Здесь? Не так давно. Месяц или два... А у Киилиста семь лет. У хозяина много ям по всему Хребту Дракона и в Аре.
– Как ты попал к нему?
Эрий только засмеялся.
– Ты из высокородных? – Сейчас, когда Адоаш впервые за два года обрел собеседника, даже природная молчаливость и сдержанность, усиленная наукой господина Шиинсия, не могли заставить его не задавать вопросов.
– Почему ты так решил?
– У тебя золотые зажимы на косах. Двадцать восемь – это целое состояние. Семь кос заплетают только те, кто может носить золото в волосах, прочие меняют его на хлеб. Разве ты не из наших мест и не знаешь обычаев? Впрочем, скорее всего, не знаешь, потому как иначе, не стал бы цеплять по четыре зажима на каждую косу, будто тебе сто лет, а если золота некуда девать, просто сделал бы один зажим толще и тяжелее... – Что за болтливость напала на него? – Я видел одного Правителя, сорока лет, который так хотел похвалиться своим богатством, что едва мог поднять голову от тяжести золота, кроме того, он вделал в зажимы драгоценные камни, величиной с голубиное яйцо и...
– Я из высокородных... – перебил его Эрий. – Я уроженец Хвоста Дракона. Слыхал о городе Гиелоне? Я знаю обычаи, как никто другой. Мое золото в волосах – не принадлежит мне, так как я – раб и ничего своего не имею. И мне сто пятнадцать, мальчик!
Слово "мальчик" в его устах звучало презрительно, унижающе. Ему не может быть сто пятнадцать!.. Он просто хочет посмеяться над юным соседом по клетке. "Молчи! – говорил себе Адонаш. – Ты еще стайш. Будь сдержан! Молчи!"
– Какой хозяин станет украшать золотом раба? – таки не смог смолчать. – И если тебе и в самом деле сто пятнадцать лет, то завтра меня ждет самый легкий бой в моей жизни, так как ты развалишься, едва выйдя на поле. А то молодое лицо и крепкое тело, которое я сейчас вижу – лишь игра света и тени, а говорит со мной хилый старец!..
– Какой же ты глупец! – пробормотал Эрий с мрачной веселостью. – Я – Одаренный! Как и ты! Мастер Силы! Мой Дар... мое проклятие не отпустит меня так скоро, оно будет требовать от меня проливать кровь еще много-много лет подряд! Поэтому ты, мальчик, попытайся завтра освободить меня! Попытайся! Знай, я буду благодарен, если тебе удастся!
И с этими словами, Эрий приподнялся, насколько позволяла высота потолка, крутанувшись на полусогнутых ногах, отскочил в дальний угол своей клетки, отвернулся, лег на пол, и замер без движения. Адонаш с удивлением долго смотрел на его спину, на косы, лежащие на каменном полу, словно мертвые змеи, повторяя мысленно: "Дар... проклятие... Много-много лет проливать кровь..."
