Текст книги "Заноза для хирурга (СИ)"
Автор книги: Анна Варшевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Никита, подожди, пожалуйста, – прерываю его. – Не торопи меня.
Воцаряется молчание. Наконец, он тихо говорит:
– Я сделал что-то не так?
Качаю головой. Надо уже сказать ему про беременность, но у меня – чёрт знает почему – язык не поворачивается.
– Не молчи, пожалуйста! – на его лице отчётливо проступает напряжение, почти страх. – Если у нас что-то не в порядке, скажи, что! Аня? Я всё исправлю, только скажи!
– Прости, – выдавливаю из себя. – Не волнуйся так. Всё в порядке, – выдыхаю.
Мне просто нужно немного времени. Мне… Герман Эдуардович нужен! Он бы смог меня успокоить. Одного его присутствия достаточно. Я дождусь, когда он придёт в себя. И тогда скажу!
Странным образом мысли о Соболевском успокаивают, и у меня получается улыбнуться хирургу.
– Точно всё в порядке? – он как будто немного расслабляется.
– Да, точно, – подхожу и обнимаю его сама. – Знаешь, наши отношения иногда напоминают мне американские горки. Очередной рывок – и падение в пропасть. Сейчас ты хочешь, чтобы я переехала к тебе, а у меня такое чувство, будто я несусь с горы вниз головой.
Мужчина отстраняется и внимательно смотрит на меня. На лице задумчивость, взгляд нечитаемый и какой-то… лихорадочный.
– Хорошо, я понял, – произносит медленно. – Прошу тебя только об одном: сразу говори мне, если я где-то накосячу, ладно?
– Договорились, – улыбаюсь и коротко его целую. – Давай сегодня без переездов? Я жутко устала, хочу выспаться и завтра быть бодрой, когда Герман придёт в себя.
– Конечно, – Никита отпускает меня, и очень вовремя.
В кабинет стучат, заглядывает один из ординаторов.
– Никита Сергеевич, вас просили спуститься в приёмное.
– Иду.
Врач кивает и закрывает дверь. Хирург оборачивается ко мне.
– Ань, езжай домой тогда? Чёрт его знает, на сколько я ещё задержусь.
– Хорошо.
– До завтра? – он протягивает мне руку, я переплетаю свои пальцы с его, улыбаюсь.
– Да, до завтра.
С утра мне опять доставляют еду. Правда, уже без цветов. Смотрю на венские вафли и салат с креветками – теперь-то понятно, что случилось с моим аппетитом, да и не только с ним. Меня стало легко выбить из колеи, гормоны шарашат. Кладу руки на плоский пока живот, поглаживаю. До сих пор не верится…
В отделении всё как всегда. Среди утренней суеты меня вылавливает Никита. Наедине мы не виделись, поздоровались, как коллеги.
– Анна Николаевна, прошу вас обязательно быть на утренней конференции.
– Естественно, – смотрю на него непонимающе. – Никогда её не пропускала и не собираюсь.
– Я просто хотел убедиться, – он кидает на меня странный взгляд, но в ворохе дел я не придаю этому значения.
Пятиминутка идёт своим чередом. Докладывают врачи, отчитываются медсёстры. Я время от времени смотрю на Никиту – такое ощущение, что мысли у него бродят где-то далеко. Мужчина встаёт после финального доклада, который делает ответственный дежурный, – сигнал к тому, что конференция подошла к концу. Все, переговариваясь, начинают подниматься со своих мест. Я тоже встаю.
– Коллеги, подождите минуту, – голос Никиты отчётливо слышен поверх шума, который тут же затихает. – У меня есть ещё одно… за неимением более подходящего слова скажу «объявление». Мне нужно сделать кое-что, – запускает руку в волосы, потом засовывает в карман.
Я свожу брови к переносице. Он нервничает. Что случилось?
– Анна Николаевна, можно попросить вас подойти сюда? – находит меня взглядом.
Хмурюсь и, выбравшись из своего уголка, подхожу к Никите.
– В чём дело? – спрашиваю одними губами.
– Анна Николаевна, я кое-что понял вчера. Я не с того начал…
А потом я вижу, как ведущий хирург и заведующий отделением опускается передо мной на колени. На оба колена!
Зал, в котором проходят утренние конференции, наполняется вскриками и набирающим силу гудением голосов. Но я не могу разобрать звуки. Расширенными глазами смотрю на мужчину, а он не отрывает взгляда от меня.
– Аннушка… Я люблю тебя. Никого и никогда так не любил. Я хочу делать тебя счастливой каждую минуту твоей жизни, и ты сделаешь счастливым меня, если согласишься… стать моей женой.
В протянутой ко мне слегка подрагивающей руке открытая тёмно-синяя коробочка, в которой сверкает небольшим прозрачным камнем очень простое, но элегантное кольцо.
У меня слабеют колени. Перевожу взгляд с кольца на Никиту. В глазах надежда пополам с явными опасениями.
– Какой же ты… – говорю тихо и улыбаюсь.
– Выйдешь за меня замуж? – спрашивает так же тихо.
Горло перехватывает, и я киваю. От коллег с разных сторон раздаётся весёлый свист, потом аплодисменты, и мне становится смешно. Никита надевает кольцо на мой палец и поднимается, улыбаясь.
– Люблю тебя, – шепчет мне на ухо, легко целует и оборачивается к толпе, – всем спасибо, коллеги. Работаем.
– На свадьбу хоть позовите, – слышится чей-то голос, и все смеются.
Пока врачи расходятся из конференц-зала, активно обсуждая внезапное предложение, мы стоим на том же месте, у первого ряда стульев. Я рассматриваю кольцо. Красивое, вот только…
– Я же не могу носить украшения с камнями на руках, когда на работе, – улыбаюсь, поднимая глаза на своего будущего мужа.
– Я это предусмотрел, – он достаёт из кармана тонкую цепочку. – Можешь цеплять его сюда.
Помогает надеть кольцо, как кулон, застёгивает на шее замочек. Бриллиант прячется у меня в ложбинке на груди.
– Этот вариант мне даже больше нравится, – Никита хитро улыбается и, быстро наклонившись, прижимается губами к краю выреза на рубашке.
– А ну прекрати! – я вспыхиваю.
– Ты теперь моя невеста, имею полное право, – он прижимает меня к себе, утыкается в волосы, глубоко вдыхает. – Ну что, пойдём, обход обойдём и будем «будить» Германа Эдуардовича?
История о том, что заведующий сделал мне предложение, уже разнеслась по всему отделению. Не сомневаюсь, что и вся больница гудит. Нас даже пациенты на обходе поздравляют. Желают счастья, одна пожилая женщина, вогнав меня в краску, пожелала «детишек побольше». Хм. Хирург только улыбается, поглядывая на меня.
После обхода я сижу в реанимации возле кровати Соболевского, временно отпустив медсестру, которая при нём была. Вообще-то, рабочий день никто не отменял, но Никита сказал, что подстрахует, и дал мне пару свободных часов. Очень надеюсь, что Герман проснётся именно сейчас, когда я здесь, рядом с ним. Мне столько надо ему рассказать!
Поглаживая его руку, задумываюсь о том, как много всего произошло с момента нашего знакомства. А ведь он стал мне отцом за это время – отцом, которого у меня никогда не было. Человеком более близким, чем даже мама… Хотя как раз она никогда и не стремилась к тому, чтобы узнать меня получше.
Смаргиваю с ресниц крупные солёные капли. Что-то я совсем расклеилась. Или это просто перестройка организма из-за беременности? И в этот момент чувствую, как шевелятся пальцы под моей кистью.
– Аннушка… дочка? – еле слышный, такой родной голос и это обращение выбивают у меня последнюю опору из-под ног.
– Папа, – всхлипываю, как маленькая, прижавшись к его руке, даже не вытираю слёзы, которые хлынули потоком.
– Ну что ты, дочка, – он говорит тихо, с трудом, – не надо, не плачь. Всё ведь хорошо.
– Я чуть с ума не сошла! А если бы с тобой…
– Ничего, ничего, – медленно высвобождает руку, поглаживает меня по голове.
– Помолчи, не надо говорить много, – переживаю за него, но Герман, не слушая, продолжает:
– Моя Аннушка там подождёт. Я ведь тебя ещё замуж не выдал.
– Откуда ты знаешь?! – смотрю на него удивлённо, шмыгая носом.
– Что знаю?
– Что Никита мне предложение сделал? – шарю на груди, достаю кольцо, показываю.
– Быстро он, – Герман закрывает глаза, слабо улыбается. – Тем более мне стоит задержаться. Мужу твоему будущему хвост ещё не накрутил как следует, превентивно, так сказать.
– Не надо ему ничего крутить, – смеюсь сквозь слёзы. – Он уже осознал и проникся.
– Не защищай этого балбеса, не защищай, – он так и лежит с закрытыми глазами.
– Отдыхай, пап, – поправляю на нём одеяло. – Я тут буду, рядом.
Успею ещё сказать, что «этот балбес» ему жизнь спас. Попозже.
Спустя полчаса оставляю Германа на попечение вернувшейся медсестры. Круглосуточный пост с него пока не сняли, так что будет под наблюдением. А сама иду к Никите. Обещания нужно выполнять, особенно те, которые даёшь себе. Так что пришло время рассказать ему про ребёнка.
Распахиваю дверь в кабинет и чуть не спотыкаюсь на пороге, видя внутри… Маргариту!
– Вот и невеста твоя пожаловала, Ник, – тянет издевательски. – Что ж вы, милочка, не стучите, когда к начальству входите? Он же всё ещё ваш заведующий.
Смотрю на Никиту, который сидит за столом, глядя остановившимся взглядом в какие-то бумаги перед ним. А Маргарита явно не собирается молчать и продолжает:
– Хотя вряд ли вы здесь долго проработаете, Анна Николаевна. С бывшими в одном коллективе работать тяжело, а там и декрет подоспеет.
– Что? – произношу, еле шевеля губами.
Откуда… Как она узнала?
– Ну как же, – она торжествующе улыбается, – вы ведь так удачно съездили в отпуск. Четыре недели беременности, всё сходится точь-в-точь.
«Почему четыре?» – хочу сказать, но язык отнимается. Эта гадина ударила в самое больное место! Не меня – Никиту!
Мужчина поднимает голову, и мне становится плохо. Если он сейчас ей поверит… Переводит взгляд на Маргариту.
– Пошла вон отсюда!
Марго оборачивается к хирургу, явно не понимая, к кому он обращается.
– Да-да, я вам, Маргарита Владимировна, – мужчина поднимается, отбрасывает документы на пол. – Убирайтесь из моего кабинета, из моего отделения и из моей жизни!
– Ник, ты свихнулся?! – ахает Маргарита, лицо у неё идёт яркими пятнами. – Да она же тебе мозги пудрит! Ты что, заключение не прочитал? Она такая же лживая тварь, как твоя Элина!
– Ещё одно слово – и я вышвырну тебя из больницы, – рычит он. – Моих связей хватит, можешь поверить! Твои покровители не всесильны!
Теперь заведующая гинекологическим отделением бледнеет.
– Ник… – начинает вкрадчиво, но он перебивает:
– Никита Сергеевич. По любым вопросам, касающимся работы, обращайтесь в письменном виде. Я намерен инициировать и запросить у главврача проверку вашего отделения и вас – на соответствие занимаемой должности.
– Сволочь! – зло выплёвывает женщина, на что хирург только криво улыбается.
– Ещё какая! Даже не сомневайся!
Маргарита испепеляет взглядом сначала его, потом останавливается на мне. Меня передёргивает от ненависти, полыхающей в её глазах. Но она гордо откидывает голову и выходит из кабинета. Дверь бьётся о косяк так, что заламывает в висках. Зажмуриваюсь от резкого звука.
– Аннушка, с тобой всё в порядке? Как ты себя чувствуешь? – меня ласково обнимают, и я, не веря тому, что слышу, открываю глаза и впиваюсь взглядом в Никиту.
– Милая, ты побледнела, тебе бы посидеть, – он встревоженно касается моего лба губами, перехватывает запястье, нащупывая пульс, усаживает, садится рядом.
– Давай давление померим?
И тут я разражаюсь самыми натуральными рыданиями. Закрываю ладонями лицо и не могу остановиться, хотя смутно понимаю, что мужчина соскользнул с дивана и стоит передо мной на коленях, говорит что-то, пытаясь меня успокоить, поглаживает по плечам, по рукам. Наконец, видимо, поняв, что его попытки не работают, обнимает и замолкает, давая мне выплакаться.
Спустя несколько минут я всё-таки прихожу в себя. Всхлипнув в последний раз и глубоко вздохнув, отодвигаюсь от Никиты.
– У тебя весь халат мокрый теперь, – говорю сипло.
– Это последнее, что меня сейчас волнует, – у него подрагивает голос.
– Мне надо умыться, – опускаю глаза, я сейчас как пугало.
– Иди сюда, – помогает встать, отводит к раковине в углу кабинета.
Плещу в лицо ледяной водой, мне протягивают салфетки. Прижимаю их к воспалённым глазам.
– Не три, сейчас всё пройдёт, – Никита опять отводит меня к дивану, только теперь присаживается напротив на корточки, берёт меня за руки.
– Почему ты так плакала? – спрашивает, передёрнув плечами. – Знаешь, я и так-то женских слёз побаивался, а теперь у меня точно фобия разовьётся! Неужели ты решила, что я поверил этому вранью?
– Сначала я испугалась, что ты поверишь, – начинаю и запинаюсь.
– А потом?
– А потом я расстроилась! – снова всхлипываю. – Она же… украла у меня эту возможность!
– Какую возможность, солнышко? – он хмурится.
– Я собиралась сама тебе рассказать! Хотела увидеть твою реакцию, – кривлюсь, сдерживая подступившие вновь слёзы.
Глава 29
Никита смотрит на меня, открыв рот, теряет равновесие и неловко оседает на пол прямо у моих ног.
– Так ты что… в самом деле беременна?!
Гляжу на него, и тут до меня доходит. Губы разъезжаются в улыбке. Ну что ж, его реакцию я всё-таки увидела.
– А ты решил, что это всё неправда? Нет, – качаю головой, – она соврала только про срок. На самом деле у меня примерно восьмая неделя беременности.
– Восьмая неделя?! И ты молчала?!
– Я сама узнала только вчера, – говорю возмущённо, но всё недовольство тут же тает, когда мужчина опять встаёт на колени и тянется ко мне.
– Аннушка, – шепчет, прижимая меня к себе, – ты не представляешь, как я тебя люблю! Я уничтожу Марго за эту ложь! – голос ожесточается.
– Оставь её, – отстраняюсь, смотрю ему в глаза. – Она сама для себя худшее наказание.
– Откуда ты только такая взялась? – он берёт моё лицо в ладони, нежно прикасается к губам.
– Ты не будешь ей мстить? – я и правда не хочу, чтобы он ввязывался в это. В такой борьбе неизвестно, кто победитель, а кто проигравший.
– Я буду объективен, – Никита смотрит на меня серьёзно, – и не собираюсь её подставлять. Но если в работе обнаружатся серьёзные недочёты, она получит по заслугам.
– Хорошо, – киваю. Защищать эту стерву я не намерена.
Мужчина спускается к моей талии, поглаживает. Потом натягивает на мне рубашку и хмурится.
– А почему живота нет?
– Господи, – смеюсь, не сдержавшись, – ты как не врач, честное слово.
– Тебе надо поесть! – он подрывается с колен. – Хочешь чего-нибудь... непривычного?
Закатываю глаза. Похоже, меня ждёт гиперопека. А вообще, ну и ладно! Улыбаюсь про себя. Пусть заботится.
Спустя две недели выписывают Соболевского, и мы отвозим его домой. Никита все последние дни ездит и смотрит коттеджи в приемлемых с точки зрения «добираться до работы» местах. Заявил, что, во-первых, мне, а потом и ребёнку, нужен свежий воздух, а во-вторых, в большом доме и Герману всегда найдётся место. Всё время жить с нами он наверняка не захочет, но первое время после инфаркта и операции было бы неплохо ему помочь.
Никита пообещал, что как только найдёт хотя бы три подходящих варианта – свозит меня, всё покажет, и я выберу. Возражать мне не хочется.
Тем более, что я занимаюсь кое-чем другим, при активной помощи Германа. Но прежде чем нам удаётся решить этот вопрос, получаю звонок от Богатырёва.
– Он предлагает встретиться, – говорю Никите, которому сразу рассказала про разговор. – Есть какая-то информация насчёт Веры и не только.
– Мы можем поехать, – Никита хмурится, – когда?
– Поеду только я, – знаю, он будет недоволен, но не хочу опять сталкивать их с майором. – Сейчас как раз обед, вот и съезжу.
– Почему это? А я?
– А ты будешь и дальше тренировать доверие.
История с Маргаритой показала, что с доверием у нас всё наладилось, поэтому я не особенно переживаю на этот счёт. Да и хочу поговорить с Полканом спокойно, без мыслей, что Никита смотрит на нас и нервничает.
– Не понял, что я буду делать? – Никита явно не слышит моих слов, тянется ко мне, но я отхожу на пару шагов. – Аннушка, давай я с тобой поеду, а?
– Нет, – качаю головой.
– Посижу где-нибудь поблизости? Ты меня даже не увидишь! Подожду в машине?
– Никит, – подхожу обратно, обнимаю его, – ты же мне веришь?
– Верю, но…
– Тогда не о чем тут больше говорить. Тренируйся верить без «но». Я вернусь через час, – целую его. – И потом, мы не можем оба одновременно уйти с работы.
– Без анестезии по живому режешь, – стонет. – Ладно. Давай только без частых тренировок, хорошо?
– Я постараюсь, – улыбаюсь ему.
С Полканом мы договариваемся встретиться в кофейне недалеко от больницы. Холодно, поливает дождь, поэтому лучше уж посидеть где-то в тепле, заодно и перекусить.
– Ань, я обещал держать тебя в курсе, – мужчина вертит в руках чашку с чаем. – Да и вообще, тебе… вам обоим надо понимать, что произошло.
Выяснилось, что за всей историей изначально стояла Маргарита. То ли у неё был какой-то пунктик на Никите, то ли не могла смириться с тем, что он предпочёл не её, но, как собака на сене, решила, что и со мной он остаться не должен.
Вера, которая, как оказалось, была дальней родственницей Марго, с самого начала действовала по её указке, ну и сама была не против закрутить с заведующим. А уж эта их многоходовка с фейковым нападением…
– Слушай, я поверить не могу, как они это организовали? – кручу головой в изумлении. – То есть она увидела, как ты спрашивал обо мне, умудрилась подсуетиться, чтобы Вера вовремя приехала к моему дому, потом Вере надо было закричать в нужный момент… У них же не было никаких гарантий, что всё пойдёт, как задумано!
– Ты удивишься, как иногда везёт дилетантам, – усмехается Полкан. – Время от времени невероятные стечения обстоятельств становятся возможными из-за таких вот Маргарит и Верочек. Но, сама понимаешь, всё это – не преступление. Даже не хулиганство. Интриги к делу не пришьёшь.
Задумчиво киваю. Заведующая гинекологическим отделением присмирела. Вырвали у неё ядовитые зубы. Никита всё-таки добился у главного врача, чтобы начали проверку. Правда, не думаю, что из этого что-нибудь выйдет. Хорошо только одно – мы перевернули эту страницу нашей с ним истории и, надеюсь, никогда к ней не вернёмся.
– Ты выходишь замуж? – Богатырёв смотрит на кольцо на моей руке.
– Да, – мне немного неловко говорить ему это, но продолжаю: – И у нас скоро будет ребёнок.
Мужчина на секунду отводит глаза, но тут же опять смотрит на меня.
– Желаю тебе счастья, – растягивает губы в улыбке.
– Спасибо, – касаюсь его руки, – и я тебе тоже. Не подумай, что я издеваюсь, – добавляю торопливо. – Но ты заслуживаешь девушку, которая будет влюблена в тебя по уши, которую ты сможешь полюбить так же и никому её не отдать. А я…
– Ты никогда не была в меня влюблена, я знаю, – он кивает.
– Господи, ты всё всегда знаешь, – хватаюсь за голову руками. – Когда встретишь ту самую, хотя бы иногда притворяйся, что не видишь её насквозь!
Полкан фыркает и улыбается уже не так грустно.
– Я подумаю над твоим советом!
* * *
– Аннушка, они прилетели, – Герман выходит на кухню, где я засовываю в рукав для запекания куски индейки с розмарином и помидорами. – Через два часа будут здесь.
– Ох, – с размаху сажусь на стул, потому что ноги подкашиваются. – Пап, как думаешь, мы правильно поступаем?
– Что рассуждать? – он пожимает плечами. – Дело уже сделано, остаётся только ждать, к чему это приведёт. Но твой будущий муж в последнее время взялся за ум, так что, думаю, всё пройдёт… как минимум без драки.
– Только драки мне тут и не хватало, – ворчу и поднимаюсь, чтобы доделать, наконец, мясо.
Никита совершил какое-то чудо, умудрившись буквально за неделю подготовить все бумаги и договориться о покупке выбранного нами дома в хорошем коттеджном посёлке неподалёку от трассы, по которой можно без проблем добраться до нашей больницы.
Мы переехали сюда сразу, как только подписали документы. Перевезли часть мебели из его и моей квартир. Я уговорила Соболевского пожить у нас хотя бы пару месяцев – мы подготовили для него комнату с отдельной гардеробной и ванной, чтобы он чувствовал себя комфортно. Вокруг посёлка благоустроенный лесопарк, где Герман теперь гуляет каждый день, восстанавливаясь после операции.
А ещё он, подключив своих знакомых, нашёл… Демьяна. Связался с ним, и мы позвали его с Костей к нам, использовав в качестве условного предлога день благодарения. Да, праздник не наш, но до нового года пришлось бы ждать дольше.
И вот, пожалуйста, теперь я стою и готовлю индейку, пытаясь справиться с волнением. Никита ничего не знает, он сейчас на работе, приедет позже. Демьян и Костя уже будут здесь... Вот же чёрт! А если он разозлится? Или расстроится?
– Дочка, не переживай так, тебе вредно, – Герман отбирает у меня веточку розмарина, которая в моих руках уже превратилась в мочалку, так я её истеребила. – Всё будет в порядке.
Спустя полтора часа я открываю дверь и впускаю в холл гостей.
– Здравствуйте, Анна, – Демьян протягивает руку для приветствия, – очень приятно познакомиться с вами лично. А это Костя, – приобнимает за плечо мальчика, довольно рослого для своих пяти с небольшим, который, копируя отца, тоже даёт мне руку. Присаживаюсь перед ним на корточки.
– Привет, меня зовут Аня, – улыбаюсь.
Ребёнок настороженно смотрит на меня голубыми глазами из-под светлой чёлки, но потом переводит взгляд мне за спину и тоже улыбается.
– У тебя две кошки? – он говорит очень чисто.
Ну конечно, наши охламоны не могли не выйти, чтобы проверить, что тут происходит.
– Да, – киваю, – только это не кошки, а коты. Чёрного зовут мистер Дарси, а рыжего – мистер Бингли. Можешь звать их Дар и Беня.
– А можно их погладить?
– Конечно, – встаю и пропускаю мальчика.
Из своей комнаты выходит и Герман. Здоровается с гостями и как-то очень быстро находит с Костей общий язык. Скоро они уже обсуждают что-то крайне важное, а я зову Демьяна за собой в кухню-столовую.
– Анна, я очень благодарен вам… – начинает мужчина, но я его перебиваю:
– Демьян, может быть, перейдём на ты?
– Хорошо, – он кивает и, помедлив, спрашивает: – Как Никита?
– Я ему ничего не сказала, – нервно двигаю разложенные на столе приборы. – Демьян, очень прошу тебя, если вдруг он начнёт… Историю, которая между вами произошла, я знаю только в общих чертах. Но он упоминал, что не захотел тебя слушать, а ты настойчиво пытался с ним поговорить. Насколько я понимаю, есть что-то, чего Никита не знает, и что… в какой-то степени оправдывает тебя, так?
Мужчина отворачивается, дёргает плечом.
– Моя вина, хоть и невольная, всё равно есть…
– Послушай, – сжимаю руки, – каждый заслуживает, чтобы его как минимум выслушали. Я просто хочу, чтобы ты знал: Никита жалеет о том, что между вами произошло. Ему не хватает вашей дружбы, и он очень скучает по Косте. Я люблю его и хочу, чтобы у вас всё наладилось. Поэтому даже если он что-нибудь ляпнет… а он может, – вздыхаю, видя намёк на улыбку на лице мужчины, – не реагируй слишком остро.
– Нику с тобой повезло, – Демьян улыбается шире, глядя на меня.
– Надеюсь, он тоже это понимает, – бурчу себе под нос, и мужчина тихо смеётся. – Костя знает, что увидит Никиту?
– Да, я сказал ему, – он кивает, хмурится. – Только не подумай, пожалуйста, что я всерьёз хотел разлучать их… Ник отличный отец. Я кое-как объяснил Косте, что Никите пришлось уехать, но не думаю, что он понял до конца, для мальчика это всё равно был стресс. Да ещё и Элина свалила, – сжимает челюсти, уголок губ кривится. – Нам с ним было очень непросто.
– Я понимаю, – касаюсь его руки. – Мне очень жаль. Надеюсь, мы найдём какой-то выход, – кидаю взгляд в окно и вздрагиваю, увидев, что в ворота въезжает машина.
– Приехал, – говорю нервно. – Иди пока в гостиную к Герману и Косте. Попробую его как-то подготовить.
Демьян кивает, а я иду к двери.
– Любимая, как ты? – Никита, не успев толком зайти, целует меня в губы. Стягивает куртку, обувь, но тут же останавливается, смотрит мне в глаза. – Аннушка, что случилось?
– Никит, ты только не волнуйся, – начинаю и по выражению его лица понимаю, что лучше бы я этого не говорила. – Всё в порядке, – произношу торопливо. – Просто у нас гости. Обещай, что не будешь…
Не знаю, что бы я сказала дальше, но всё происходит само собой. Раздаётся детский смех, и в холл вылетает Костя. В руках верёвка, за бантиком, привязанным на конце, выносится Беня.
Мальчик тормозит и останавливается, распахнув глаза. Гляжу на Никиту, и вижу, что он просто побелел. Ничего не успеваю сделать, но тут Костя взвизгивает:
– Папа! – и бросается к мужчине.
Никита ловит его в объятия, сжимает. Зажмуривается, уткнувшись в детскую макушку. Я отступаю в сторону, чтобы не мешать, горло перехватывает, на глаза наворачиваются слёзы.
– Папа, я так скучал, – мальчик выворачивается из его рук, поднимает голову. – Папа Демьян сказал, что ты уехал, потому что у тебя очень важная работа. И ещё сказал, что ты тоже скучаешь, и мы к тебе как-нибудь поедем. А телефон тебе починили?
– Телефон? – Никита явно ничего не соображает, только, не отрывая глаз, смотрит на ребёнка.
– Да, папа Демьян сказал, что у тебя телефон сломался, но когда починят, ты мне будешь звонить. А потом сказал, что тётя Аня нас позвала в гости, и мы приехали! На самолёте летели, там знаешь, какой вкусный сок давали! А каша мне не понравилась, но папа Демьян разрешил её не есть. А у тебя тут два кота! И дедушка Герман! Он сказал, что мы будем с ним дружить! И гулять пойдём вместе! Здесь есть пруд, он мне уток покажет! А ты с нами пойдёшь? – ребёнок вываливает все новости скопом.
– Обязательно пойду, – отвечает хрипло Никита и переводит взгляд на меня. Костя на руках ёрзает и просит спустить его на пол.
– Я пойду с Беней поиграю! Ты же поиграешь с нами потом?
– Конечно, – Никита кивает.
Ребёнок подхватывает упавшую на пол верёвку и уносится в комнату. А я делаю шаг вперёд.
– Никита… – не успеваю ничего сказать, как меня обнимают и целуют.
– Я люблю тебя, – говорит он тихо, прислонившись своим лбом к моему. – Я тебя так люблю.
– Тебе нужно поздороваться ещё с одним человеком, – отвечаю ему ласково, поглаживаю по плечам.
Отстраняюсь и оборачиваюсь. Возле двери в гостиную стоит Демьян. Тоже побледневший, руки сжаты в кулаки.
– Здравствуй, Ник, – произносит негромко.
– Идите в кабинет, – я опять поворачиваюсь к Никите, который внимательно смотрит на бывшего друга. – Поговорите наедине.
Оставляю их вдвоём, а сама иду на кухню. Напряжённо прислушиваюсь, но не слышу ни криков, ни даже разговора на повышенных тонах. Спустя четверть часа Герман приводит набегавшегося Костю, и я устраиваю его за столом, чтобы покормить. Ребёнок болтает без умолку, пока справляется с домашней лапшой.
– Тётя Аня, а ты живёшь вместе с папой Никитой? – спрашивает меня.
– Да, – киваю, надеясь, что других вопросов на эту тему не последует.
– А папа Демьян живёт только со мной, – мальчик задумывается. – Он так вкусно не умеет суп варить. А ты с нами не можешь пожить?
– Нет, дорогой, – мне смешно, но я старательно сдерживаюсь. – Думаю, папа Никита не согласится.
Слышу, как фыркает Герман, сидящий возле окна.
– Тогда нам с папой Демьяном нужна своя тётя, – делает неожиданный вывод Костя.
– Кто нам нужен? – зашедший на кухню Демьян смотрит на сына ошарашенно, а Никита, войдя следом, хмыкает и хлопает его по плечу.
– Устами младенца… Придётся тебе искать «тётю», – отходит ко мне, обнимает со спины, аккуратно кладёт руки на намечающийся живот.
Разворачиваюсь, смотрю на него и расслабляюсь, видя лёгкую улыбку на любимом лице.
– Всё в порядке? – спрашиваю тихо, кошусь на Демьяна, который сел рядом с сыном и помогает ему собрать ложкой остатки супа.
– Да, Аннушка, – он целует меня в кончик носа. – Помочь тебе с ужином? Думаю, все проголодались.
Чуть позже Костя засыпает прямо на руках у Никиты, где сидел почти весь вечер. Я уговариваю Демьяна не валять дурака и не ехать в гостиницу. Комнат в доме хватает, хоть мебели пока и маловато, поэтому просто стелю им в одной свободной, где есть кровать и небольшой диван.
В нашей спальне Никита хватает меня в охапку и заваливается вместе со мной на постель. Целует, но я уворачиваюсь. Мне любопытно.
– Рассказывай, – устраиваюсь на нём поудобнее. – Как вы поговорили? Понимаю, что всё нормально, но как он объяснил то, что произошло?
– Обязательно об этом сейчас говорить? – Никита откидывается на спину.
– Пытать буду! – угрожаю ему.
– Если так, как в прошлый раз, я бы не отказался, – улыбается мне с намёком, но когда я хмурюсь, вздыхает. – Помнишь, я говорил, что у нас с Элиной долго не получалось завести ребёнка? Уж не знаю, что было у неё в голове, может, денег хотела – я в то время ещё значительно меньше зарабатывал. А может, другие какие-то планы вынашивала. Но, в общем, она как-то раз подстроила их, хм, встречу. Демьян не знал, что это была она и что она забеременела от него после того раза.
– В смысле – не знал? Как он мог не знать? Они что, знакомы не были?
– Она была в маске, – Никита притягивает меня к себе.
– Вот так вот просто?! – как-то странно это всё.
– Слушай, ну не буду я тебе рассказывать о его пунктиках в сексе, – смотрит на моё ошарашенное лицо и фыркает. – Я и сам не знал до сегодняшнего дня. Поверь, ему незачем врать мне, особенно сейчас. Никаких извращений, ничего такого, просто… свои тараканы у него, короче.
– Да уж… – говорю растерянно.
– Так, забудь! – мужчина переворачивает меня на постель. – Мы со всем разобрались и будем налаживать отношения. Меня куда больше интересует другое, – прижимается сильнее, руки начинают путешествовать по моему телу, и я ахаю, – когда мы поженимся?
– А это точно нужно обсуждать сейчас? – прикусываю губу, потому что мысли у меня идут в совсем другом направлении, следуя за его прикосновениями.
– Похоже, теперь моя очередь тебя пытать, – он слегка прихватывает зубами кожу на моей шее. – Я ничего не буду делать, пока не назовёшь дату!
– Это слишком жестокая пытка, – улыбаюсь, скользнув рукой вниз и заставив мужчину вздрогнуть.
– Аннушка… – выдыхает со стоном.
– Я выйду за тебя замуж, когда захочешь, – шепчу ему на ухо, – хоть завтра.
– Договорились, – и он склоняется к моим губам.
Эпилог
Конечно, мы не поженились на следующий день. Всё равно несколько недель пришлось потратить на приготовления. Но спустя два месяца я официально становлюсь женой своего любимого хирурга.
– Ну наконец-то ты моя! Целиком и полностью! – Никита целует меня в машине, к ресторану нас везёт нанятый водитель. – До сих пор не верю…
– Не я твоя, а ты мой, – возражаю, расстёгивая ему пиджак и жилет.
Гормоны делают из беременной меня какую-то озабоченную нимфоманку.
– Любимая, – шепчет муж, – мы не можем делать это здесь! И мы уже почти приех – а! – ли…
Это я всё-таки умудряюсь залезть к нему в брюки. И не убираю руку. Машина останавливается, Никита, сделав пару глубоких вдохов, хватает меня за запястье, прижимаясь сильнее.
– Хулиганьё, – шипит мне на ухо. – Как я к гостям выйду?
– Ты молодожён, – сладко улыбаюсь ему, – они поймут.
Муж вдруг тянется вперёд и обращается к водителю:
– Дайте нам пару минут, будьте добры. Вам оплатят дополнительное время.
