Текст книги "Поцелуй Скорпиона"
Автор книги: Анна Михалева
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
Он раскрыл папку.
– Слушай, а что это за условия предлагает им Семин? Мы же на этом потеряли кучу денег. – Он озадаченно уставился на секретаршу.
Та одарила его насмешливым взглядом:
– Помнишь дело с детским питанием «Мой малыш»? Мы должны были разместить постеры в журналах и снять пару видеороликов?
– Ну да, – задумчиво кивнул он, – драконовские условия, на которые Семин заставил меня пойти, потому что контракт был на три месяца.
– Улавливаешь? – усмехнулась Варя. – «GK» при хорошем раскладе собирается работать с нами все время. Пока заключают контракт на полгода, но с перспективой. Не понимаю, почему нашего шефа так привлекают столь невыгодные долгосрочные проекты. Если бы мы взяли десять разовых заказов, больше бы заработали. Но, по всей видимости, тут дело в сроке. А «GK», кстати, чувствуют какой-то подвох, поэтому придираются. Им не нравятся наши капиталовложения в их рекламу.
– Мы что, сами платим, сами делаем? Это же абсурд!
– У-у-у, – протянула Варя, – ты совсем отошел от дел. Мы закупаем под них время на телеканалах в следующем сезоне. А они потом нам выплачивают. Денег у них на это нет, но мы как бы предоставляем им негласный кредит, который они потом проведут по своим бумагам. В общем, по документам получится, что они нам оплатили все сейчас.
– А зачем нам это? – окончательно опешил Егор.
– Спроси у тестя, – пожала плечами Варя. – Там какие-то дела с кредитами «Кимек-банка». Климов, его президент, большой друг нашего шефа. Он предоставит кредит, потом утрясет нужные документы, и все шито-крыто. Наверное, это выгодно непосредственно Семину. Словом, это не наше дело. Во всяком случае, не мое.
Егор снова опустил глаза на бумаги, пытаясь сосредоточиться на условиях предстоящего договора. Но четкие строчки, распечатанные на лазерном принтере, ползли то вверх, то вниз. Смысл Вариного отчета упрямо ускользал от Каменева. Он силился придумать, как бы покорить сердце неприступной Леры, какой бы хитрый приемчик найти, чтобы выбить из ее холодного взгляда хотя бы малую искорку интереса. Он перебрал в памяти все возможные уловки, которыми пользуются киногерои в подобной ситуации. Однако, помучившись над этим занятием с полчаса, он пришел к выводу, что экранным персонажам просто на удивление везет. Стоит им только сдвинуть шляпу на затылок и, лихо прикурив, процедить сквозь белозубую ухмылку «Hellow, bebe», как девушка уже млеет в лучах их обаяния. Подобный развязный трюк вряд ли произведет на Леру должный эффект. Тогда Егор принялся вспоминать классические сюжеты. Но и там, кроме красноречивых взглядов, танцев и цветов, ничего не нашел. Он даже улыбнулся, представив, как поднесет Лере букет в красивой целлофановой обертке и как она снова окунет его в свои снисходительно-презрительные глаза. Вконец измотав себя, Егор устало поднялся из-за стола и посмотрел на часы – почти восемь, пора убираться с работы. Он огляделся, кабинет пустовал. Варя каким-то чудом уже упорхнула. Наверное, все-таки пошла с Алексеевым в цирк. «Ну и дура!» – обругал ее Егор и решительно направился к двери.
*
– Послушай, на кой черт ты мне звонишь каждый день?! – произнесла Лера в трубку. Произнесла спокойно, хотя пальцы сами собой сжались в кулаки. Ногти впились в кожу ладоней.
– Думаешь, у меня больше дел нет, как с тобой трепаться?! – раздраженно прорычал Бодров ей в ухо.
– Ну так и не звони!
– Не могу, – протянул он, – я тебе больше не доверяю.
Девушка отстранила от себя трубку и брезгливо поморщилась.
– Значит, ты меня проверяешь, – хмыкнула она. Злость мгновенно улетучилась. – И что это даст, по-твоему?
– Не волнуйся, я ведь не только звоню. Я знаю о каждом твоем шаге, глупая девочка.
– Видимо, твои познания не столь велики, раз ты дергаешься, – заметила она спокойно и улыбнулась.
– Достаточны для того, чтобы сделать выводы. Твое дело ни на шаг не продвинулось. Ты даже не встретилась с Вульфом! – гневно заорал Бодров.
– Тебе нужны деньги? Ты их получишь. А как я их достану, буду я встречаться с Вульфом или не буду – это мое дело. И не мешай, пожалуйста, – ответила она так же невозмутимо и зажмурилась, ожидая очередной тирады шефа.
Однако в ответ ласково зажурчало:
– Ладно, деточка, сделай это. И папочка устроит тебе отпуск. Самый лучший отпуск, о котором ты и не мечтала.
– Ты что, обанкротился? – озадаченно спросила Лера. – Когда это ты так трясся над давно забытым полумиллионом баксов?
– Просто не люблю, когда меня держат за идиота. Гриша глупее меня, нельзя же давать ему повод хохотать, что он, такой умный, обвел дурачка Бодрова вокруг пальца. Зло должно быть наказуемо. Но я в тебе уверен. Ты сделаешь все, что нужно. И отдохнешь в таком месте, что ангелы в раю взвоют от зависти.
– Лев, – осторожно проговорила девушка, – ты забыл. Это мое последнее задание. Я не хочу отпуска. Я хочу уйти. И ты мне обещая.
– Да?! – невинно воскликнул он. – Забыл.
– Так вспомни! – Лера швырнула трубку на рычаг и только теперь почувствовала боль в ладони. Она с удивлением уставилась на красные точки – следы ногтей, потом охнула и, закрыв глаза, опустила голову.
*
Бодров услышал короткие гудки в трубке и, осторожно положив ее на рычаг, уставился на большие фотографии, разложенные перед ним на столе.
– Включи музыку, – потребовал он.
Парень, дремавший в кресле у противоположной стены, вздрогнул, вяло поднялся и подошел к лазерному проигрывателю.
– Опять Моцарта? – обреченно спросил он у шефа.
– Дурак, – зло процедил тот, – радовался бы. Где ты еще Моцарта услышишь! Великого Моцарта!
Парень вставил диск и нерешительно пробурчал, явно опасаясь за свои слова:
– По-моему, с тех пор, как вы стали слушать Моцарта, ваши нервы не то чтобы успокоились, а как раз наоборот. Гнал бы я этого врача с его советами…
– Миша, – оборвал его Бодров задушевно-тихо, – лучше заткнись!
По кабинету разлились вступительные арпеджио. Миша болезненно сморщился и вернулся в свое кресло. Кабинет наполнился прозрачными звуками Фантазии ре минор.
– А это что за тип? – Лев показал ему фотографию, на которой Лера сидела в машине рядом с Глебом.
– Это мужик из посольства США.
– Черт! – выругался Бодров и положил снимок на стол. Он снова задумался. – Она купила билет?
– Не знаю.
– Ну так узнай! – Шеф треснул руками по столу с такой силой, что бумаги на нем подскочили на добрых пять сантиметров.
– Одно дело выяснить, какие документы передал девочке этот хмырь из посольства. Там ведь не каждый день раздают визы на ПМЖ, – лениво отозвался Миша, внимательно рассматривая грязь под своими ногтями. – Совсем другое дело – связываться с Аэрофлотом. У нас и людей-то своих там нет…
– Молчать! – заорал Лев и покраснел. – С кем приходиться работать! Бездари, остолопы, скоты! – Он неожиданно замолк и добавил грустно и тихо: – И на этом фоне я теряю лучшую свою девочку. О господи!
Потом он перевел хмурый взгляд на Мишу, который вжался в спинку кресла и смотрел на него по-щенячьи преданно.
– Присматривай за ней, – Бодров взял со стола большую фотографию Гриши и аккуратно сунул ее в такой же большой конверт желтого цвета. По кабинету витали нежные переливы музыки. Лев посмотрел на фотографию Леры и нежно улыбнулся: – Так ты говоришь, Игнатов посадил меня на мушку?
– Этого следовало ожидать, – со знанием дела откликнулся Миша, – мы ему все ходы перекрыли. Говорил я…
– Тебя слушать – себе дороже! – грубо прервал его шеф. – На то конкуренция и существует, чтобы конкурировать. Мы – победили.
– Ну да! – дерзнул ответить Миша. – Мы победили, а он к Скорпиону. Еще неизвестно, кто кого…
– Скорпион… – задумчиво протянул Бодров, – все к нему обращаются, но никто его не видел. Помнишь Никольского, ну, того, в районном исполкоме, уперся, не хотел давать лицензию Петру.
Миша кивнул.
– Я точно знаю, – продолжал Лев так же задумчиво, – он сам мне говорил, что через своих ребят вышел на Скорпиона. Так этого Никольского жена через неделю сдала. Позвонила в прокуратуру, дала интервью в «Московский комсомолец», что он взяточник. Счета назвала. Помнишь громкий процесс?
Миша опять деловито кивнул.
– Совпадение? Черта с два! Таких примеров наберется уже с полсотни. Этот Скорпион свое дело знает.
– Не понимаю я вас. Чего восхищаться-то, когда он собирается взяться за нас?
– Странное дело, – продолжал рассуждать Бодров, не обращая внимания на замечание подчиненного. – Понятно, почему его боятся. Он бьет с самой неожиданной стороны. Вот, к примеру, обратился бы Игнатов к тому же Пал Палычу. Что бы я сделал? Поставил бы вокруг себя десяток ребят с «Калашниковыми». И все! Ерунда! А Скорпион… Тут оглянуться не успеешь, как вылетишь из дела.
– Я бы все-таки поставил ребят, – осторожно предложил Миша.
– Фигня! – резко ответил Бодров. – Скорпион никого не убивает, по крайней мере, сам. Тут думать надо… Но…
– Что?!
– Давай ищи выходы на этого Скорпиона.
– Я слышал, что, если он договорился с клиентом, перекупить его невозможно, даже если в десять раз увеличить гонорар. Скорпион – честный парень и за базар отвечает.
– Н-да, – протянул Лев, – сам знаю. Хорошо, что пока у меня есть Лера…
– Вот пусть она и поговорит с этим Скорпионом.
– Черт! – Бодров вяло отмахнулся от него. – Как же ее уломать?! Не могу я сейчас ее потерять! Единственный человек, который в состоянии защитить нас от этого упыря, это она.
– Да ладно вам ныть-то! – криво усмехнулся Миша. – Какая-то там девица…
Он испуганно осекся, натолкнувшись на злой взгляд шефа.
– Лера… Лера и Скорпион, – ни с того ни с сего протянул тот и задумался. – Что же мне все это напоминает?
– Что? – округлил глаза верзила.
– Да ничего, – отмахнулся Лев и досадливо сморщился, – все, вали отсюда!
Когда дверь за Мишей закрылась, Бодров снова задумался. Он взял со стола еще одну фотографию и помахал ею перед глазами.
– Никуда ты не улетишь, девочка моя, – проговорил он ласково. – Какая же ты красивая… Ах, Лера, Лера, милая моя девочка… – Его толстые губы, похожие на больших красных слизняков, слегка дрогнули и изогнулись в горестной ухмылке. – Не будем торопиться. Это сейчас самое главное.
С этими словами он отложил конверт с Гришиной фотографией, а снимок Леры сунул в ящик стола.
*
Лера все еще сидела на подлокотнике кресла, закинув голову. Ее светлые волосы свисали, касаясь оголенных лопаток. Почему-то в этот момент она думала не о Бодрове, не о Вульфе и даже не о Косте. Ей вспомнился их последний разговор с Пал Палычем. Если несколько скупых фраз, которыми они перекинулись на прощание, можно назвать разговором. Но, поскольку он был человеком немногословным, то и эти фразы можно было считать настоящим достижением.
– Теперь ты умеешь все, чему меня попросили тебя научить, – заметил Пал Палыч и впервые за их полугодовое знакомство обнажил свои мелкие зубы в жалком подобии улыбки.
Они сидели прямо на траве в тихом подмосковном пролеске, где-то по рижскому направлению. В зеленых ветвях заливисто щебетала птица. Солнце пробивалось сквозь листву, роняя на двух людей свое тепло. Был июль. Лера поправила круглые солнцезащитные очки на переносице и провела пальчиком по стволу автомата с оптическим прицелом, покоящегося у нее на коленях. Потом перевела лукавый взгляд на Пал Палыча, который сидел прямо, словно у него был кол вместо позвоночника, и смотрел куда-то в голубое небо. Он не щурился, хотя у него темных очков не было.
– Все равно я не смогу убивать, – проговорила девушка.
– Сможешь, – ответил он не поворачиваясь, – если нужно будет.
– А тебе нужно?
– Это моя работа.
От его безразличного голоса по спине пробежали мурашки.
– Расскажи, что ты чувствуешь, когда стреляешь в человека?
– Ничего, – он все еще смотрел в небо.
– Можно задать вопрос?
– Только один.
– Говорят, ты убил своего лучшего друга… по приказу, – ее трясло от волнения.
– У меня нет друзей. Это часть моей работы. Нет друзей, нет семьи, никого. Только так можно выжить. То, что у тебя тоже никого нет, это очень хорошо.
– Но когда-нибудь это должно измениться. У меня обязательно кто-нибудь появится, у тебя тоже…
– Тогда я уйду с работы.
– И будешь писать мемуары, – усмехнулась Лера.
– Нет, я уеду за город. Буду растить картошку, может быть, заведу корову…
– Ага! – На ее щеках заиграли ямочки. – Значит, у стального Пал Палыча все-таки есть душа!
– Сейчас нет. – Он посмотрел на нее. В его взгляде не было ни злости, ни доброты, только тупое безразличие. Словно ни она, ни их разговор совершенно не занимали его. – Ты очень хорошая девочка, Лера.
– Но если тебе прикажут убрать человека, которого ты знал. Например, меня?
– Это моя работа.
– Но меня ты сможешь убить?
– Ты задала уже свой единственный вопрос. Я ответил. А этот лишний, – проговорил он и поднялся. – Надеюсь, что больше тебя не увижу.
– Да, в другой ситуации я бы расстроилась при этих словах, – улыбнулась она.
*
Лера поморщилась и мотнула головой, стараясь отогнать от себя неприятные воспоминания. Почему в ее голове всплыл этот разговор с Пал Палычем именно сейчас? Все-таки странный у нее был учитель. Профессиональный убийца, мечтавший доить коров в старости. Человек, который остался для нее загадкой. На него не действовали никакие методы. Его нельзя было ошеломить, напугать или заставить задуматься над смыслом жизни. У него просто не было слабостей, прибегая к которым можно сломить человека. Он хорошо знал, чем занимается, и не скрывал от себя сути своих деяний. Он знал, что выполняет грязную работу. И привык к этой мысли. А может быть, его чувства уже давно атрофировались.
Однажды она спросила его: «Неужели тебе не страшно? Ведь скорее всего после смерти нас всех что-нибудь да ждет. А что может ждать убийцу?» Он поморщился и, как всегда, безразлично ответил: «Двадцать пять лет назад я случайно сбил человека. Насмерть. Потом уже неважно, сколько я убрал и еще уберу. Тот первый открыл мне ворота в ад. Так что я теряю? Хуже уже не будет. Я знаю, что меня ждет. Я читал».
Его логика поразила ее.
Сейчас, вспоминая этот разговор, она улыбнулась. На своем недолгом веку ей удалось пообщаться с разными мужчинами. В основном это были противные типы, которые всегда чего-то боялись, чем-то дорожили, к чему-то стремились. Но все их ценности были настолько ничтожны, что она похоронила надежду встретить настоящего героя в этом мире. В некоторой степени на звание героя мог бы претендовать Пал Палыч. Он обладал всеми качествами, которыми должен обладать настоящий представитель сильного пола. Несоответствие было лишь в одном: все его мысли и действия носили механический характер, словно у налаженного автомата. В нем не осталось ничего человеческого. Лера подумала, что нормальный человек должен чего-то бояться, чем-то дорожить, уметь горячо любить и неистово ненавидеть. А таких она как раз и не встречала. Настоящих людей с нормальными жизненными ценностями. Ей стало грустно. Почему-то вспомнился парень, которого она встретила вчера в «Зеленом плюще». Уголки ее губ поползли вверх. Он казался таким растерянным, незащищенным, даже сломленным и при этом пытался оказать ей поддержку. «Неужели еще не перевелись рыцари?» – подумала Лера и посмотрела на часы. Стрелки приближались к восьми вечера.
– Господи боже! – она подскочила на ноги и понеслась в ванную. – Если я хочу начать жизнь заново, нужно поторопиться!
*
Уже в машине Егор понял, что страшно волнуется, будто бы запланированная им встреча с Лерой имеет жизненно важное значение. Наверное, так оно и было, потому что он ощущал страшный озноб по всему телу. Его просто колотило, как в лихорадке. Даже выступил пот на лбу. В глазах его потемнело, он с трудом разбирал, куда, собственно, едет. Проскочил на красный свет, был остановлен суровым гаишником, без лишних препирательств заплатил штраф и тут же забыл о столь неприятном инциденте.
Дома Егор долго метался по квартире, готовясь к выходу, как девушка к первому свиданию. Три раза брился. Вывалив весь свой гардероб на диван, долго и тщательно подбирал рубашку под галстук, галстук под брюки, ботинки под носки, носки под запонки и наоборот. Наконец предстал перед зеркалом и придирчиво оглядел себя со всех сторон. Темно-синий клубный пиджак свободного покроя, голубые джинсы, бежевая рубашка с воротничком-стоечкой, мягкие рыжие ботинки. Просто, современно, элегантно. Никаких галстуков, запонок и платков. Очень мужественно и раскованно. Егор пригладил волосы и довольно ухмыльнулся. «Хеллоу, беби», – процедил он сквозь зубы, подражая не то голливудской звезде, не то сицилийскому мафиозо. Реприза ему удалась. Каменев нашел себя обворожительным. Для пущей убедительности он сделал вид, что достает из-за пояса револьвер, и, присев, нацелил его в свое отражение. «А вы все катитесь, пока целы, недоноски!» – грозно прорычал он воображаемым противникам. Те, разумеется, обратились в бегство. Тут Егор понял, что выглядит довольно глупо, и, смущенно хмыкнув, почесал затылок. «Все-таки я недурен», – проговорил он вслух, пытаясь приободриться. Он еще раз осмотрел свое отражение. И опять поморщился. Каменев находил себя слишком смазливым для настоящего мужчины. Если бы он и сейчас грезил о славе фотомодели или об актерской карьере, то скорее всего был бы вполне доволен редким сочетанием своих русых с легким налетом позолоты волос и больших карих глаз с черными длинными ресницами, аккуратным, немного вздернутым кверху носом, мягкими губами и четкими, словно выверенными по линейке, углами скул. Внешность сделала его застенчивым, повлияла на развитие странных наклонностей – любви к танцам и поэзии (странных увлечений, по мнению отца – генерала противовоздушных войск). Посещение сыном танцевального и театрального кружков в ближайшем Доме пионеров вселяло в мужественного и закаленного в армии родителя настоящую тревогу. К десятому классу терпение его лопнуло. «Да ты посмотри на себя, – прорычал он, – просто смазливая бабенка! Где твердый взгляд, где решимость, где воля?! Размазня!» Безапелляционным генеральским приказом он запретил единственному отпрыску заниматься театром и танцами. Стал часто вызывать его на откровенный разговор, объясняя, что настоящему мужику недостаточно быть начитанным и «цитировать чужие рифмы» при каждом удобном случае. Нужно быть настоящим бойцом. В понятие «настоящий боец» отец вкладывал нечто среднее между поручиком Ржевским и получившим в те годы известность на русском видеорынке Арнольдом Шварценеггером. Ни тем ни другим даже в малой степени Егору стать не удалось. Но настояния родителя возымели действие. К двадцати годам Каменев уверился, что настоящего мужчины из него не выйдет никогда, на этом он и успокоился. Теперь только иногда морщился, оглядывая себя в зеркало и обзывая при этом «херувимчиком».
Так и жил до сегодняшнего дня. Вот только сейчас почему-то ему захотелось повернуть жизнь вспять. Хотя бы попробовать. Он бодро шагнул в прихожую. «Полюбить – так королеву, проиграть – так миллион!» – заявил он светильнику и выключил его решительным рывком. «Вот только полюбить и проиграть в моем случае, похоже, равнозначно», – хмыкнул он себе под нос уже в темноте.
*
Войдя в зал кафе, Лера сразу узнала Гришу. Его невозможно было не узнать. Таких, как он, в природе больше не встречалось. Маленький, пухленький, ни дать ни взять уменьшенный и помолодевший Бодров. Слащавая физиономия, украшенная стильно выбритыми и подстриженными усами и бородкой. Гриша Вульф был по-своему привлекателен. Лера довольно улыбнулась: наконец-то он заявился! С самого начала она решила встретиться с ним в неформальной обстановке. Караулить его у подъезда показалось ей нелепым занятием, тем более что, опасаясь Бодрова, Вульф перебрался на время к дяде. А сталкиваться с Климовым Лере совсем не улыбалось. Из всех мест, посещаемых Гришей, это кафе было самым удобным. Она просидела тут два вечера, прежде чем он соизволил появиться. Гриша расположился за столиком, с азартом орудуя ножом и вилкой, быстро запихивая куски отбивной в рот и запивая их соком. Она отметила, что на его столе нет спиртного – вот уж кому расслабляться нельзя! «Ну как такой придурок вообще смог обчистить Бодрова на полмиллиона?» – подумала она. Впрочем, и стащил-то по-своему. Глупо. Все движения Гриши напоминали о полнейшей раскоординации. Он даже передвигаться толком не умел – вечно цеплялся за все, что попадалось на пути. Вообще-то они редко сталкивались, пока работали на босса, но за те две или три встречи она запомнила Вульфа как ходячее недоразумение. Говорил он запинаясь и вообще был каким-то расслабленным, словно в него долили хорошую порцию жидкого суррогата, когда собирались произвести на свет. От Гриши можно было ожидать чего угодно. Строить планы относительно его поведения было бы так же рискованно, как писать роман на прибрежном песке. За исключением нынешнего случая. Тут его поведение вполне предсказуемо.
– Привет. – Она похлопала его по плечу и, опустившись на соседний стул, улыбнулась.
Гриша посмотрел на нее затравленно и, поперхнувшись, закашлялся.
– Я долго тебя искала.
Его глаза расширились, приготовившись выскочить на стол. Он молчал, открыв рот, набитый недожеванным мясом.
– Как тебе местная кухня? – осведомилась она.
– Ничего, – пробубнил Вульф, пытаясь проглотить.
– А по мне, так безобразная. Ты плохо выглядишь.
Гриша наконец заглотнул мясо и учащенно задышал, опасливо озираясь по сторонам.
– Я работаю одна, – сказала она спокойно и улыбнулась одними губами, – не стоит так бояться. Страх выглядит неэстетично.
Он немного расслабился, однако все равно ерзал на стуле, как на иголках.
– Я тебя сразу не узнал. Ты выглядишь как-то по-другому.
– У меня к тебе дело. – С этими словами Лера выложила перед ним папку, ту самую, которую вручил ей Бодров.
Гриша вытер руки прямо о борта пиджака и осторожно раскрыл ее. Увидев поверх кипы бумаг свою фотографию, он побледнел и задрожал всем телом. Лере показалось, что она слышит стук его зубов. Она брезгливо поморщилась.
Первые два листа Вульф внимательно прочел, остальные просто перелистал. Пальцы его не слушались.
– А чего ты ожидал? – спросила она, ухмыляясь. – Что Бодров подарит тебе свои деньги? Гриша, он же жадный.
– С чего это вы решили, что его деньги у меня?
Лера одарила его ехидной улыбкой и покачала головой.
– Брось. Это уже доказанный факт. Бодров умеет считать, в особенности свое. То, что ты погрел руки за его счет, он вычислил за минуту. Я бы хотела узнать другое: на что ты рассчитываешь? – В глазах ее мелькнул издевательский интерес. – Конечно, твой дядя – фигура надежная, но не всесильная. А щедрость Бодрова… этот вопрос и вовсе лучше не рассматривать.
Вульф уставился на нее широко раскрытыми глазами, онемев то ли от ужаса, то ли от удивления. А она продолжила:
– Ты, Гриша, поступил очень глупо. Тебе нужно было бы определиться для начала, чего ты, собственно, хочешь от жизни: учиться в Гарварде или быть миллионером за счет Бодрова. Погоня за двумя зайцами в конкретном случае грозит весьма плачевными последствиями.
– Зачем ты мне это говоришь? – Голос его осип, став выше на два тона.
– Потому что мне, как и тебе, терять нечего. – Лера в отличие от Вульфа была спокойна.
Он вопросительно уставился на нее.
– Я расскажу тебе кое-что, – продолжала Лера. – Ты находишься в полном дерьме. Тебе сели на хвост. И самое ужасное, что на хвост тебе вынуждена сесть я. Впрочем, моя ситуация не лучше твоей. Я почти в бегах, и ты – мое наказание. И какими бы ни были участь твоя и полумиллиона баксов, со мной уже все понятно. На награду я рассчитывать не могу. С Бодровым без летального исхода прошло только твое увольнение. И то лишь временно. Выход я вижу один – я помогаю тебе, ты, соответственно, мне. Мы обводим всех вокруг пальца, линяем в Америку, делим деньги и ложимся на дно, пока страсти здесь не улягутся. А там каждый сам за себя.
– Почему я должен тебе верить? – выдохнул он.
– Во-первых, потому, что ты не египетский фараон и деньги тебе на том свете не понадобятся. Ты хочешь жить, и жить богато. Я тоже хочу жить. Пусть не так богато, как ты, но у меня есть свои планы. И они далеки от Бодрова.
– Почему же ты согласилась? – Разговор его явно нервировал.
– Потому что если б не твоя глупость, меня бы неделю назад хлопнули. А так я получила отсрочку. И хочу потратить это время себе на пользу. Есть желание – присоединяйся. Но прежде чем отказаться, знай: я – твой последний шанс выйти сухим из воды.
– Это еще почему?!
– Пока я рядом и ежедневно докладываю Бодрову о ходе дела – тебя не тронут. Но сам понимаешь, это не может тянуться слишком долго. Обычный срок для меня – неделя, максимум две.
– Сколько ты хочешь за услуги?
– Услуги, спасающие твою жизнь, – напомнила Лера. – Не так уж много… сто тысяч.
Гриша мгновенно покраснел и отрицательно замотал головой. Она равнодушно пожала плечами:
– Как хочешь. Уговаривать я тебя не стану. Хочешь барахтаться один – ради бога. У меня шансов больше. И времени тоже…
– Не дави ты на меня! – прокричал он зло, но тут же испуганно заозирался.
Редким посетителям было наплевать на их разговор. Никто не обратил на них ни малейшего внимания.
– Ладно, – проговорил он тихо и затравленно, – я должен подумать. – Потом покосился на нее недоверчиво. – Так у тебя правда есть план?
– Если решишься – завтра обсудим, – ответила Лера, вставая. – Я буду ждать тебя в семь. Здесь. Это, – она похлопала по папке на столе, – почитаешь перед сном.
Она двинулась к выходу. Подойдя к стойке бара, оглянулась – даже со спины Гриша выглядел растерянным. «Что ж, – подумала она злорадно, – за все надо платить. За глупость тоже».
*
Каменев вошел в двери «Зеленого плюща» с видом Александра Македонского, уже миновавшего Альпы. Бармен за стойкой выжидательно покосился на него. И совершенно напрасно. Егор увидел Леру. Ничего не изменилось в ней со вчерашнего вечера. То же платье, та же прическа… Она облокотилась на стойку и задумчиво смотрела в зал. Его лоск и самодовольство схлынули в один момент. Каменев задрожал и побледнел, понимая, что уже проиграл. Она была прекрасна. Изгибы ее стройного тела казались такими мягкими, а взгляд таким отстраненным, что у Егора от страха потемнело в глазах. Шатаясь на негнущихся ногах, он подковылял к бару и взгромоздился на высокий табурет подальше от девушки.
– Водки, – с отчаянием прохрипел он, боясь смотреть в ее сторону.
– Похоже, я обречена встречаться здесь с вами. – Она появилась рядом совершенно неожиданно. – Сознайтесь, это вы ради меня так разоделись?
Даже в своем лихорадочном состоянии Каменев заметил, что болтать с ним ей совершенно не хочется, и зачем она подошла к нему, абсолютно непонятно. Могла бы просто проскользнуть мимо. Двинуться с места он все равно не в силах. Лера явно спешила уйти. Она поглядывала в зал с едва скрываемой тревогой.
– Он опять не пришел? – Егор попытался улыбнуться. Но его лицо исказила нервная гримаса. Девушка, казалось, не замечала его мучений.
– Я бы вышла на воздух. – Это прозвучало как предложение. Она направилась к выходу, и Егор готов был поспорить: она знала, что он поплетется за ней, как телок на веревочке.
Вечерний влажный ветер окончательно смешал его мысли. Каменев вдохнул полной грудью. Пройдя пару кварталов довольно быстрым шагом, Лера вдруг остановилась и повернулась к нему всем телом. Егор чуть не налетел на нее. Ее ручки уперлись ему в грудь.
– Что вам нужно? – Голос ее зазвучал требовательно. Она плохо сдерживала раздражение. Глаза ее блеснули холодной зеленью, и он ощутил физическую боль, словно его полоснули по лицу острой бритвой.
– Мы перешли на «ты»… – напомнил он нерешительно.
– Ах, да… я забыла, – тон ее не изменился.
Она вдруг резко отвернулась от него и медленно пошла вперед.
Егор в отчаянии простер руки к небу. Там в высоких темных тучах бушевала стихия. Ветер гнал дождь на город. Голова Каменева закружилась, и он, не помня себя, возопил во всю глотку первое, что сорвалось с языка в столь патетический момент:
Я памятник себе воздвиг нерукотворный!
Не зарастет к нему народная толпа,
Вознесся выше он главою непокорной… этого…
Александрийского столпа!
Внезапно он замолк и смущенно сунул руки в карманы пиджака. С неба стал накрапывать дождь. Егор кашлянул и пожал плечами, мол, что ж поделаешь, так получилось.
Лера медленно повернулась и оглядела его с ног до головы. Ему показалось, что в ее глазах мелькнул интерес. Словно она рассматривала чучело павлина-альбиноса в Зоологическом музее.
– Хочешь выпить со мной? – спросила она буднично, будто не было ни этой кошмарной декламации, ни ветра, ни дождя.
Егор подумал, что она ненормальная. Потому что, будь она в своем уме, то неслась бы сейчас от него на всех парах, так как он уж точно похож на маньяка, тут и врача не нужно – диагноз ясен.
Тем не менее она подошла к нему и мягко взяла под руку, действительно, как больного.
– Где будем пить? – оторопело поинтересовался Егор.
– В твоей разграбленной квартире, – спокойно ответила Лера.
Каменев остолбенел. На то, что исковерканный Пушкин заставил ее трепетать от восторга, надеяться не стоило. Но что же тогда?!
Не понимая, почему, Егор вдруг испугался. Она, казалось, заметила его замешательство и насмешливо процедила:
– И почему мужчины так боятся того, что может случиться после бокала вина. Ведь мало кто из вас бывает хоть на что-нибудь годен даже в трезвом состоянии.
Егор почувствовал себя уязвленным. И не только в сердце. Похоже, эта девушка взяла за правило его унижать. Черта с два он позволит ей еще хоть раз над собой посмеяться. Он решительно повлек ее в сторону своего дома.
– Потом ты непременно расскажешь мне о своем учителе литературы, – усмехнулась она.
*
Завидев родной подъезд, Егор стал сомневаться в правильности своих действий. Во-первых, и в-главных, привести Леру в квартиру равносильно его признанию в существовании Марины. Как он должен выглядеть в глазах девушки в таком случае? Каменев вмиг стал сам себе противен. Женатый мужик, обманывает незнакомку, пошло используя поэтические порывы. Гаже и придумать трудно. И во-вторых, – Егор даже зажмурился, – если между ними все-таки что-то произойдет, что потом? И, наконец, в-третьих, Леру он совсем не знал, не то чтоб он не доверял ей, но все-таки… как-то неприлично идти к кому-то домой, едва познакомившись. Интересно, что она думает о своей репутации? Однако страх быть вновь осмеянным оказался сильнее всех прочих опасений, поэтому Каменев мужественно открыл перед спутницей дверь подъезда. Они молча дождались лифта, который, как назло, спускался с последнего этажа, молча добрались до квартиры Егора, молча вошли в нее, и когда Каменев включил свет в прихожей, то первым остолбенел и был готов замолчать навеки. Он совершенно забыл, что, торопясь в «Зеленый плющ», не удосужился хотя бы запихнуть вещи в гардероб.
