Текст книги "Поцелуй Скорпиона"
Автор книги: Анна Михалева
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– Тогда тебе придется рассказать, за какую идею я лишусь этого большего, – усмехнулся Егор.
– Три года назад я пришла к Бодрову. Тогда он был просто бандитом, время от времени приторговывающим легкими наркотиками. Развернуться ему с чем-то вроде экстези никто бы не дал. Хоть у него имелись выходы на поставщиков, но рынок был занят. Быть «крышей» для нескольких небольших фирм – очень неустойчивый бизнес: фирмы то и дело распадались, на их месте появлялись новые, новых бизнесменов приходилось долго и мучительно уламывать, к тому же конкуренция среди бандитов – двадцать человек на место, как в театральный вуз. И еще нужно быть авторитетом в криминальном мире, а Бодров таковым не был. В общем, дела его шли вяло и особенных доходов не приносили.
А началось все с каких-то мелких предпринимателей, на которых я налетела совершенно случайно. Они торговали своей халтурной водкой на оптовом рынке, который контролировал Лев и его молодцы. Дело этих ребят процветало, но было понятно, что размах у них ничтожный. Они дома на кухне мешали спирт с водой, заливали эту дрянь в бутылки и спокойно наживались. Идея мне понравилась. И Бодрову тоже. Я нашла поставщиков дешевого спирта, и дело закрутилось. Все развернулось очень быстро, уже через пару месяцев Лев имел несколько цехов, огромное количество точек сбыта и, как следствие, – сумасшедший оборот. А когда вышли на новый уровень, возникла проблема – прежние поставщики не могли обеспечить производство спиртом в нужном объеме. Стоило подумать о каких-то крупных партиях, а здесь неизбежно возникал вопрос о безналичных расчетах. Поэтому и появились Климов со своим «Кимек-банком» и Семин. Так вот: забраться в банковские файлы – настоящая головная боль, а вот в файлы директора какого-нибудь небольшого рекламного агентства – не так уж трудно. Закрытая информация в этих файлах касается как раз неучтенных сумм, которыми оперируют Семин и Климов. И мне эта информация очень нужна.
– Зачем?
– Видишь ли, мне действительно хочется выйти из бизнеса. Выйти раз и навсегда. Обычно этот вопрос решается выстрелом в затылок. Как ты понимаешь, этот вариант меня не устраивает. Но я знаю так много, что меня не оставят в живых. Даже если Бодров уверен, что меня уже нет, в Москве найдутся десятки людей, которые рано или поздно поймут, что он заблуждается. Я не смогу жить с такой перспективой. Поэтому, пока вся святая троица продолжает заниматься любимым делом, я в опасности. Мне нужно уничтожить то, что я сама создала, обрубить им всякую возможность восстановления производства и только тогда лететь на все четыре стороны. А в этом мне помогут те, кто, собственно, и должен пресекать незаконную деятельность, то есть налоговая полиция и ребята из ФСБ. Я сведу Бодрова, Климова, Семина и Игнатова в одном месте, где их всех и повяжут. Но для завершения дела нужен прецедент, чтобы получить санкции на обыски в уважаемых и вполне законных учреждениях, таких, как «Кимек-банк», спортклуб «711» и ваше агентство. Да и потом. Нельзя же арестовать без основания вполне положительных с виду людей, даже если они собираются вчетвером в одной комнате. Вот это основание ты мне и отыщешь в компьютере своего тестя. Понятно?
– А Игнатова зачем?
– Затем! – В ее голосе послышалось легкое раздражение, которое Егор предпочел списать на свою непонятливость. – Игнатов тоже участвует в деле.
– Но…
Она легко подскочила с кровати и, взглянув на часы, звонко хлопнула в ладоши:
– Подъем!
Спорить он не стал. Он уже сообразил, что если Лера недоговаривает, заставить ее рассказать все до конца невозможно. Ее объяснения имели как минимум два «белых пятна»: во-первых, почему она не использует удачно сложившиеся обстоятельства и не бежит из Москвы сейчас же, как это бы сделал всякий нормальный человек, и во-вторых, при чем здесь какой-то Игнатов, вся причастность которого к делу заключена в том, что он конкурент Бодрова и по этому случаю сам был бы несказанно рад, если бы бизнес Бодрова развалился. Однако прояснять эти вопросы Егор не стал. Сейчас его первоочередной задачей было уберечь Леру. И если она считает, что ради этого он должен вскрыть файлы своего тестя – ради бога! Если у него не получится, он притащит компьютер ей на дом, раз уж она такая умная.
Лера выскочила из спальни и вернулась, гордо неся на плечиках его вычищенный и отутюженный костюм.
– Когда ты успела?! – изумился он.
– Только не думай, что стирка носков, чистые полы и приготовление обедов – то, чему я хочу посвятить всю оставшуюся жизнь. – Тем не менее она покраснела от удовольствия.
– Да, кому придет в голову готовить обед на Гавайях? И гладить там не нужно, ходи себе в шортах весь год.
– А что ты будешь делать на Гавайях?
Он почесал затылок, раздумывая. Потом улыбнулся:
– Ловить рыбу и кормить тебя. А по вечерам отбивать чечетку в баре на пляже. Нужно же приносить в семью деньги. Как ты думаешь, за чечетку на Гавайях много платят?
– А ты умеешь?
– Еще как!
Он тоже вскочил с кровати и принялся выстукивать ритм голыми пятками по паркету.
– Потрясающе! Научишь меня?
Егор кивнул:
– Создадим дуэт! Мы еще покорим все гавайские курорты!
*
– Ну и что это?! – гневно вопросил Семин, по привычке засунув руки в карманы. Он всегда так делал, собираясь отчитывать кого-нибудь.
Егор одернул пиджак, чувствуя, как по виску стекает капля холодного пота.
– Что это?! – Он кивнул головой в его сторону. Подбородок его побагровел. – Что это за дрянь у тебя на роже?! И где ты шлялся полдня в таком виде?!
Каменев молча выдвинул стул, молча сел на него, закинул ногу на ногу и уставился на тестя с видом непробиваемой добродетели. Семин поперхнулся и, вытащив руки из карманов, с интересом оглядел зятя.
– Не понимаю… – Егор достал пачку сигарет и не торопясь закурил. – Я что, похож на глухого старца с тремя зубами вместо тридцати двух и лысой, как бильярдный шар, головой?
– Что?! – сощурился шеф.
– Я что, похож на глухого старца с тремя зубами вместо тридцати двух и лысой как бильярдный шар головой? – повторил Егор, после чего затянулся и пустил в воздух серые колечки дыма.
– Н-нет…
– Тогда, почему же вы орете, как только завидите меня на горизонте? Я хорошо слышу.
Семин с размаху плюхнулся в свое кресло и осторожно спросил:
– У тебя что, голова болит?
– Да нет… – на этот раз он выдохнул дым густым облачком, – со мной все в порядке…
– А ты нахальный… мальчик… – он потер подрагивающий подбородок.
– Иногда нахальство – второе счастье. Не всегда, но бывают моменты… – Каменев пододвинул к себе пепельницу и стряхнул над ней сигарету. Кто бы знал, каких усилий требовало от него это показное нахальство. Он только сейчас перестал трястись как осиновый лист на ветру. Только сейчас слегка успокоился и глубоко вздохнул, стараясь не выглядеть в глазах тестя конвульсирующей рыбой, выброшенной на берег. Больше всего на свете ему хотелось бросить все и сбежать, пока не поздно, забиться в самую темную нору и не выглядывать из нее по меньшей мере неделю. Однако тут же возникал вопрос: а что потом? Продолжать потеть при виде Семина, как шлюха перед распятием? Вспоминая минуты, проведенные в этом кабинете, где он только и делал, что извинялся и впадал в ничтожество, Каменев сам себе казался противным. Он не желал более клонить голову перед этим человеком, который, ко всему прочему, еще и приторговывает левой водкой. Егор подумал: «Почему я – честный, нормальный парень, который и хочет-то только иметь нормальную семью и интересную работу, должен трястись от страха на потеху этому жирному бандиту. Чего ради?!» Все. Ореол семейной добродетели и делового благородства с него спал. Можно было хамить.
– А знаешь, ты мне нравишься такой! – неожиданно заявил Семин и криво усмехнулся. – Нет, без шуток. Теперь я вижу, ты нормальный человек!
«О господи! – сокрушенно подумал Егор. – Ну что за жизнь! Нужно из себя идиота строить, чтобы тебя начали считать нормальным!»
– У меня к тебе несколько вопросов, – продолжил тесть. – Насчет сегодняшнего дня снимаю. Замяли. Кстати, не спрашиваю, с какой это девочкой ты давеча в ресторане ужинал. Сам разберешься.
– Похоже, настал момент украсить физиономию Алексеева огромным синяком с кровяными подтеками, – процедил Каменев и затушил сигарету в пепельнице.
– Ну, я же сказал, это твои проблемы… – Семин хохотнул. – Что это за дела у тебя в милиции?
– Возле нашего дома стали находить трупы. По странной превратности судьбы, их вешают на меня.
– И что же? Вроде они тобой как убийцей вяло занимаются. Даже на работу не прислали своего? Странно…
– Действительно странно… – Только сейчас Егор задумался над тем фактом, что весь день его действительно не трогали, а могли бы. – Хотя… – тут он усмехнулся, – у них там такой кавардак. Один подозревает, другой нет.
– Если наедут – скажи! И все-таки нужно позвонить Карташевскому. Он первоклассный адвокат, от всего отмажет. Не знаешь, когда Марина возвращается?
– Вы же ей путевки покупаете, – резонно ответил Егор. – Мне она не докладывается.
– Что у вас происходит?! – Семин снова сощурился, но Каменева это не проняло никоим образом. Он уже вошел в роль крутого парня и не собирался из нее выходить. Ему даже понравилось.
– Я думаю, вам нужно поговорить об этом с Мариной, – ответил он, глядя ему в глаза, – если вы действительно хотите выяснить, в чем дело.
Семин развел руками:
– Ты ставишь меня в тупик. Ладно, а как у тебя продвигается с Миленой Вячеславовной?
– Странный ход разговора. Вас то на жену мою клинит, то на любовницу, – хмуро заметил Каменев.
– Ну ты, это… поосторожнее. Ишь, любовницу! Должен же я быть в курсе дел, – беззлобно гаркнул Семин, окончательно придя в хорошее расположение духа.
– Я думаю, что Милена Вячеславовна крепко села на крючок.
– Ладно тебе! Неужели твой крючок настолько хорош?
– Это слишком интимный вопрос.
– Молодец! – Семин хлопнул в ладоши и поднялся. – Послезавтра презентация фирмы «Олисвет». Будет много интересных людей. Хочу тебя кое с кем познакомить. Так что не вздумай не явиться. Я подумываю над тем, чтобы включить тебя в нормальный бизнес. Хватит уже в бумажках ковыряться.
Случись Каменеву услышать такие слова от шефа хотя бы неделю назад, его душа бы наполнилась благодарным энтузиазмом. Но теперь он лишь усмехнулся. Он знал, в какие дела собирается посвятить его тесть, и такая перспектива его не радовала. Он повернулся было к выходу, но потом помедлил:
– Ваш настоящий бизнес совсем не связан с рекламой?
Семин как-то неестественно дернулся и опустил глаза:
– Он не терпит лишних вопросов. Это самое главное.
Егор понял, что равнодушие его видимое и что он своим вопросом застал Семина врасплох.
«Тогда в твоих же интересах не посвящать меня в свои дела!» – злорадно подумал Каменев, выходя из кабинета.
*
Игнатов собрал у себя в кабинете целое совещание. Сам он сидел на стуле; раскинув длинные ноги и завалив голову набок, разглядывал своих компаньонов. В его темном, усталом взгляде читалась брезгливость к окружающим его людям. Он скосил глаза на лысого Коляна, у которого белая водолазка обтягивала тугую грудь, демонстративно подчеркивая наличие массивных золотых цепей на теле. Потом он оглядел Жучка, человека с осанкой и чертами лица обозленного с голодухи богомола. Игнатов сплюнул прямо на пол и вялым жестом откинул длинную челку со лба.
– Как тошно, – процедил он и неожиданно оживился: – Колян, кока имеется?
Колян молча вытащил из кармана пижонскую золотую коробочку с пижонским рубином на крышке и кинул ее Игнатову.
– Славно. – Тот поймал ее и лихо раскрыл большим пальцем.
– Поосторожнее, – предупредил Колян, цепко следя за манипуляциями шефа. – Порошок денег стоит.
– Жадность, Колян, еще никогда не была человеческой добродетелью, – наставительно заметил Игнатов и пощелкал пальцами, – а остальные прибабахи?
Колян покопался в кармане и, вытащив тонкую обрезанную соломинку, протянул Игнатову. Тот благодарно кивнул, высыпал кучку белого порошка на стол и принялся делить его на две бороздки лезвием бритвы.
Остальные наблюдали. Жучок нервно моргал.
– Почему бы просто не зайти и не пристрелить его к… хм… этой, чертовой матери, – возобновил прерванный разговор Колян. Нейтральное выражение «к чертовой матери» далось ему с трудом. В другой компании он заменил бы его более емким и живописующим словцом, однако под черным и пронизывающим взглядом шефа предпочел именно этот вариант.
Игнатов втянул кокаин через трубочку и обессилено откинулся на спинку стула:
– Потому что это глупо. Даже если мы прорвемся в клуб Бодрова и всех положим возле стенок, то большой геморрой начнется. Тут уж не до дел будет. Отмазываться придется. Понятно? – Он закинул ноги на стол. – Нам дело нужно брать в свои руки, а не шарашиться со стволами.
– Все равно пулей и быстрее, и надежнее, – заупрямился Колян и поскреб коротко стриженный затылок.
– Мы легких путей не искали, – ехидно поддакнул ему Жучок.
– Помолчи, за умного сойдешь! – глухо отозвался Игнатов и блаженно потянулся.
– Вот так всегда, – проворчал Колян, – уж лучше бы водку жрал, как все нормальные люди. Ну что это, нанюхается дури и тащится. А думать кто будет!
– Пусть Скорпион думает, – улыбнулся Игнатов, видимо уже плавая по волнам кайфа, – для этого он и предназначен.
Колян и Жучок переглянулись и скорчили на удивление одинаковые гримасы. На их лицах читалось полное бессилие и одновременно жаждущее крови смятение.
– Никакого Скорпиона не существует. – Жучок кивнул и сглотнул сухую пустоту в горле. – Нет его. Это сказочка, которой пугают детей и поддатых баб.
– Ну ты сказанул! – ухмыльнулся Колян. – Поддатую бабу ничем не испугаешь!
– Хорошо. Только детей! – легко согласился Жучок. – Все равно его нет.
– С кем тогда я, по-твоему, разговаривал? – осведомился Игнатов.
– Понятия не имею. Может, парень выдает себя за Скорпиона.
– Парень! – хмыкнул Игнатов.
– Я позвоню тебе и тоже назовусь Скорпионом. Это просто.
– А кто весь бизнес Хромого пустил под откос? – осторожно спросил Колян.
Жучок пожал плечами:
– Да они там между собой как собаки перегрызлись. При чем тут Скорпион?
– Вот только представь, – лениво проговорил шеф, – живем мы все и в ус не дуем. Ты спирт достаешь, Колян из него водку делает, я толкаю ее в ларьки. Денег у нас охрененно, баб тоже, ну и всяких бонусов, которых какому-нибудь инженеру Васе Кутькину в самом радужном сне не приснятся. Вдруг ты понимаешь, что спирт твой левый, я еще левее толкаю и деньги складываю себе в карман. А ты ведь за каждую бочку паришься. То есть я тебя обуваю как Буратино. Вы с Коляном начинаете считать и понимаете, что я кидаю вас не только на спирте. Что и бабы у меня лучше, и бонусов больше. Несправедливо?
– Ну и в чем фокус? – Жучок снова сглотнул.
– А фокус в том, КАК ты все это узнаешь, – победоносно закончил Игнатов. – Если тебе кто в метро шепнет, ты ведь не поверишь.
– Не езжу я в метро.
– Вот! В том-то и суть. Бумаги у меня чистые, люди, которые твой левый спирт на меня толкают, – со стороны, бухгалтерия в порядке. Сам ты ни за что не додумаешься, потому что документально все по закону. Нужно сделать так, чтобы ты не только узнал, но и поверил. А это, я надеюсь, не так-то просто, потому что мы друганы, понял? К тому же я очень не хочу, чтобы ты узнал. Вот тут и начинается работа Скорпиона. – Игнатов зевнул.
– А при чем здесь Хромой? – Колян тоже зевнул, но по причине тупого непонимания. – Он-то с водкой никогда не имел дела.
– Водка, порошок – одна хрень! Какая разница, что толкать налево. А Скорпион существует. Этот факт очевиден. Просто потому, что я тут с вами сижу. Кто нам дела пробивал? Ты, что ли, Колян, с ребятами из саннадзора договаривался, когда они в наш погребок залезли?
– Я нет… – губы Коляна расплылись до ушей. – Я не умею.
– И Жучок не договаривался. И я тоже не договаривался. Я их в глаза не видел. Я позвонил Скорпиону, и инспектора эти сраные о нас тут же забыли, понял!
– Все равно, Скорпион этот скользкий какой-то. Никто не знает, кто он.
– А какая разница, пока он на нас работает. Пусть Бодров со своей компанией головы ломают. Скорпион – молоток! – заверил сотрудников шеф. – Сказал – сделал. Тут вам не пушкой размахивать, тут думать надо.
– Так я не понял, уберет этот твой паук Бодрова или не уберет? – тупо спросил Колян.
– Не паук, дубина, а Скорпион. Понимать надо! Уберет, но, возможно, и не насмерть. Просто посадит, Бодров же бандит все-таки. Есть к чему ментам прикопаться!
– Вот! – опять посетовал Колян. – Как нанюхается этой дряни, так из него сентиментальность прет.
– А зачем ты ему «дурь» таскаешь? – снова съехидничал Жучок. – Смотри, еще и в золотой коробочке.
– Лучше уж сентиментальный, чем злой, – резонно заметил Колян и покосился на шефа.
Игнатов вдруг резко сбросил ноги на пол, выпрямился и, ахнув кулаком по столу, бешено зыркнул на подчиненных. Глаза его горели.
– К черту трепотню! Бери ребят и валяйте в «Украину». – Он ткнул пальцем в Коляна. – Сними номер люкс. Осмотритесь там хорошенько. А ты… – Он взглянул на Жучка и неожиданно сник. – А ты – на хрен. Всё, идите. Я устал.
– Зачем номер-то? – удивился Колян.
Жучок поднялся и потянул Коляна за рукав, боязливо косясь на шефа.
– Зачем, зачем. Значит, надо.
Игнатов схватил золотую коробочку и замахнулся. Колян с Жучком поспешно ретировались к двери.
– Я ж говорю, лучше бы был сентиментальным, – шепнул Колян, едва увернувшись от пролетевшей коробочки, и выскользнул за дверь.
*
– Все произойдет так, как мы и планировали, – уверенно проговорила Лера. На другом конце телефонного провода, видимо, усомнились. – Я когда-нибудь вас подводила? – спросила она и поморщилась, словно недоверие со стороны собеседника вызывало в ней брезгливость к самому собеседнику. Она хмыкнула и продолжила уже ровным голосом: – Пока я не знаю, где. Когда? Не позже чем через неделю. Я сообщу, и очень скоро. Файлы у меня практически на руках. Что значит практически? Это значит, что я держу дискету у себя в столе. Да не волнуйтесь вы, Андрей Маркович. – Она улыбнулась, заиграв ямочками на щеках. – Кстати, а как вас лучше называть – товарищ подполковник или господин подполковник? Вообще-то, учитывая ваши будущие заслуги, я произвела бы вас в рыцари Петровки. Хотите быть сэром Андреем Марковичем? По-моему, великолепно звучит! Ну, а если серьезно, у вас есть все нити, у вас есть адреса и конкретные персоны. Собрать их вместе я соберу, а далее – уже ваше дело. Но у меня будет одна просьба. Просьба… об одном человеке, – она задумалась на мгновение, – было бы правильнее назвать это условием… Его зовут… Да, мы с вами уже говорили о нем, и большое спасибо, что вы закрыли глаза и на трупы в подъезде, и на все остальное. До скорого, сэр Андрей Маркович.
– Вот так все просто, – сказала она плакатной улыбке Джека Николсона и отложила в сторону мобильный телефон. Джек, как всегда, промолчал.
Странно, что она притащила его на новую квартиру, как самое дорогое в своей жизни. И даже повесила приблизительно на то же место на кухне. «Этот парень приносит мне удачу!» – подумала она, но дело было вовсе не в красочной фотографии – под ней располагался позапрошлогодний календарь. В череде расписанных на числа месяцев очень давно Лера обвела маркером 30 ноября – день, с которого она начала новый отсчет своего времени. Странно, ей до сих пор кажется, что с того дня минул год, а ведь прошло уже полтора…
Девушка хмыкнула и, пожав плечами, тихо прошептала:
– Все будет хорошо! Все будет так, как я решила!
Она вздрогнула. Возникло чувство, что сказанная фраза являлась ключом к потайной дверце, что теперь, не подумав и произнеся её, она, сама того не желая, открыла эту дверцу, и комната наполнилась неприятными воспоминаниями. Лера огляделась. Кухня не претерпела никаких перемен, по крайней мере определяемых визуально. Разве что воздух между стенами наполнился чем-то вязким и тяжелым – стало трудно дышать. Она закрыла глаза, пытаясь успокоиться. В голове шумело. Сквозь этот настойчивый шум пробивался шепот. Пробивался из прошлого, которое она пыталась забыть. «Все будет хорошо! – повторил Костин голос. – У нас получится так, как мы решили!»
Дело-то было плевое. Ей предстояло встретиться с Васло, взять у него чемоданчик с тремя сотнями тысяч долларов и привезти его Бодрову. Он поручил ей доставку денег в Москву. А встретиться с Васло она должна была в Питере. Тот работал механиком на корабле, ходил в дальние рейсы. Подрабатывал контрабандой. Поскольку посреди своего корабельно-механического хозяйства мог припрятать многое из того, что представляло несоизмеримо большую ценность, нежели гаечный ключ. Таможня к нему не заглядывала, не будут же таможенники разбирать по винтику каждый корабль, идущий через границу. Деньги были получены от одного русского гражданина, проживающего в Португалии. Тот задолжал Бодрову и о долге забыл. Когда же в его тихом доме появился Пал Палыч, то гражданин не колеблясь пошел в банк и вернул долг вместе с процентами, только бы от него отстали. Пал Палыч чемодан с долларами перевозить не стал, а передал Васло. Вот тогда Лера взялась перевезти чемоданчик, в свою очередь доставленный Васло с берегов Португалии в Питер. Дело действительно выглядело полной ерундой. Лера недавно вернулась с Сейшельских островов. Оттуда, где она совершенно неожиданно помирилась с Костей. Теперь отношения у них наладились. Он был превосходен. Не то что словом, ни жестом, ни взглядом не напоминал ей о былых ссорах. Проведя замечательную «медовую» неделю на курорте, они вернулись счастливые и заново влюбленные друг в друга. Это чувство вновь наполнило Лерину жизнь смыслом. На Бодрова она работала с неохотой и подумывала, как бы от него уйти, вытащив при этом и Костю. Тот вроде бы согласился. Он хотел заняться собственным бизнесом – открыть магазин модной молодежной одежды. Часто они обсуждали перспективы будущего дела. Сидя на диване, поджав под себя ноги и греясь в его объятиях, Лера чувствовала, что отогревает не только тело, озябшее в плохо протопленной московской квартире, она отогревала застывшую за осенний день душу. Так было и в тот вечер.
– Я должна исчезнуть на сутки, максимум двое, – промурлыкала Лера, прижимаясь к Косте.
– Куда?
– В Питер. Ерунда, нужно кое-что сделать.
– Питер – замечательный город, – мечтательно проговорил он. – Ты каталась там на водном трамвайчике?
– Водном трамвайчике? Кажется… Я была в Питере в десять лет. Почти ничего не помню.
– Знаешь, недавно я побывал там. Просто так, я люблю этот город. Поехал без всякого дела. Я ходил по Питеру, днем, ночью, смотрел по сторонам. Солнца совсем не было. Все вокруг серое: люди на Фонтанке, плащи, зонты… Мне стало так тоскливо. Я сел на речной трамвай, на палубу в самый хвост. Я сидел и смотрел вверх, а надо мной медленно проплывали мосты… Первый, второй, пятый… на седьмом я понял, что хочу увидеть тебя. И через два дня я прилетел к тебе.
– Невероятно, – вздохнула она, чувствуя, как тяжелый ком в горле душит ее до слез. – Я хотела бы посчитать с тобой мосты, проплывающие над головой.
– А в чем проблема?! – неожиданно встрепенулся Костя. – Мы можем вместе отправиться по твоему делу. Я тебе не помешаю.
– Но уже осень, трамваи на реке, наверное, не ходят.
– Чепуха. Сейчас даже лучше.
– Я не знаю. – Лера заглянула ему в глаза, но, кроме любви, ничего не увидела. Он был так же предан ей, как и она ему, так почему бы им вместе не сделать то, что она должна выполнять одна. Зачем тащиться в промозглый сентябрьский Питер в одиночку, когда можно наполнить эту поездку теплым очарованием их любви.
– Решено, – вместо нее проговорил Костя, – бери два билета.
Так они оказались вместе в номере питерской гостиницы. Днем они бродили, обнявшись, по городу, заходили в маленькие кафетерии, ели пирожные и смотрели на монотонный дождь за большими стеклами. Встреча с Васло была назначена на шесть часов следующего утра. В восемь отходил их поезд на Москву. Лера очнулась только в девять. Кости в номере не было. Не было его и на вокзале – он исчез. Васло лежал в одном из скверов, там, где она назначила ему встречу, с веревкой на шее, и вокруг его тела толпились оперативники. Для Леры все было в тумане. Она с трудом соображала, потому что голову ее заполнило что-то тяжелое, что-то вязкое, мешающее думать. Ее тошнило. Земля ходила ходуном под ногами, словно она провела долгое время на корабле и теперь спустилась на твердую землю, все еще ощущая под подошвами ботинок монотонное покачивание палубы. Она до сих пор помнила, как двоилось перед глазами табло на вокзале. И никого не было рядом. Неожиданно она очутилась одна в грозном, полуреальном холодном мире. Кости словно и не существовало. Его не существовало в Питере, не существовало и в Москве. Только его вещи, оставленные в ее квартире, напоминали о том, что он был когда-то. Бодров, разумеется, находился в крайне разъяренном состоянии. Только доверие, которое он питал к Лере, спасло ее от неминуемой расправы. Она ни словом не обмолвилась о том, что, нарушив условия, ездила по делу с Костей, о том, как он исчез из номера, о том, как она проснулась в наркотическом бреду. Она не хотела верить в его предательство, гнала от себя мысли такого рода и все еще надеялась, что он объявится и объяснит, что произошло на самом деле. Она была готова поверить в самые невероятные оправдания – во внезапный ураган, в бандитский налет, даже в революционный переворот, пришедшийся как раз на время встречи с Васло, только бы Костя появился и хоть что-то сказал. Спустя шесть томительных недель ее нервозный предутренний сон разорвал телефонный звонок.
– Милая!
В его голосе было столько нежности, что она мгновенно разрыдалась.
– Прости, я не мог позвонить тебе раньше. Господи! Я помнил о тебе каждую секунду!
Лера и не думала его винить. Она так обрадовалась, что вообще ничего не могла. Только слушала его слова и тихо всхлипывала.
– Давай встретимся в Шереметьеве. Я все объясню. Через полтора часа я жду тебя у стойки 705-го рейса.
«705-й рейс, – лихорадочно крутилось у нее в голове, пока она вела машину, пытаясь сосредоточиться на дороге. – Куда он летит? Что происходит?!»
Аэропорт встретил ее сонным полугулом-полушепотом многочисленных пассажиров. Наверное, она выглядела абсолютно сумасшедшей, потому что попадавшиеся на пути люди торопливо расступались, уступая ей дорогу. Лера летела по залу, едва касаясь ногами пола. Она почти наугад нашла стойку 705-го рейса, вылетающего через полчаса в Париж. Костя стоял неподалеку. Он молча взял ее за руку, молча прижал к себе, обнял так сильно, словно хотел вдавить в свою грудь. Только теперь она успокоилась и расслабленно повисла у него на руках. Он глубоко вдохнул запах ее волос и осторожно прикоснулся губами к макушке. Лере захотелось разрыдаться от счастья. Такого неожиданного и такого всепоглощающего.
– Я хочу продлить эту секунду, – прошептал он, – продлить и запомнить на всю жизнь. Потому что я все еще люблю тебя! Как странно, я все еще люблю… Не забывай об этом.
Почувствовав в его голосе странные нотки, девушка слегка отстранилась и посмотрела ему в лицо. Его черные глаза страстно пылали, но, к ее удивлению, абсолютно ничего не выражали. Словно две огромные черные дыры на лице. В них не было ни любви, ни печали – ничего, никаких чувств.
– Ты? – выдохнула она, все еще не желая верить.
– Я не мог поступить иначе, – устало и без выражения проговорил он так, будто бы давно готовился произнести эту фразу, долго ее репетировал, и вот, наконец, она невзначай слетела с его губ. – Я слишком долго планировал эту операцию. Я хотел, чтобы это произошло именно так.
Лера попыталась отойти от него, но Костя схватил ее за плечи и с силой встряхнул.
– Ты думала, что ты совершенство?! – яростным шепотом выплюнул он ей в лицо. – Нет! Ты действительно совершенство! Ты это знаешь, и, что самое ужасное, я тоже знаю это. Я не находил себе места с тех самых пор, как от тебя ушел. Я не мог примириться с мыслью, что какая-то пигалица, которую я всему научил, теперь умнее, а самое главное, сильнее меня! Я сходил с ума от этого. Я не мог с этим жить! Ты меня понимаешь?!
– Пока не очень… – тихо проговорила она, хотя на самом деле уже все поняла. Но ее парализовало странное оцепенение. Она не могла сдвинуться с места. Ей хотелось вырваться от него и побежать. И бежать, бежать, пока не освободится от него окончательно, пока снова не станет самой собой – сильной и упрямой Лерой. Ей хотелось кричать, нет, выть, как волчица, от бессилия. Все, во что она верила, на что надеялась, вмиг развалилось, словно карточный домик под легким порывом ветерка.
– …я долго ждал, пока подвернется удобный случай. – В чемоданном гуле она едва различала его настойчивый шепот. – Я строил планы, один сумасшедшее другого. Но в конце концов мои ожидания оправдались. Я узнал, что Васло везет деньги для Бодрова. Узнал случайно. И тут все пошло как по маслу. – Он зло усмехнулся. Лера съежилась. – Не составило никакого труда с тобой помириться. Ты была такой милой, – его ладонь прошлась по ее волосам. Лере показалось, что он выдирает их с корнем. Голова ее раскалывалась. – Тебя даже не пришлось уговаривать взять меня с собой в Питер. А потом – только техника. Васло – идиот – и не подозревал, что я собираюсь его придушить. Накинуть ему веревку на шею было проще, чем отнять конфетку у ребенка. И теперь я богат! Охрененно богат! А с тобой я поступил гуманно. Я не желал твоей смерти, хотя спокойно мог задушить и тебя. Но тогда бы не было этого пьянящего чувства победы. Я сделал тебя! Тебя – совершенную во всех отношениях! Я отыскал у тебя слабое место и использовал тебя по всей программе. Теперь я могу спокойно жить дальше! Спо-кой-но! Я по-бе-дил! – каждым слогом он хлестал ее по щекам. Она вздрагивала, будто бы он действительно бил ее.
Лера не поняла, как осталась одна. Только внезапный холод, обступивший ее со всех сторон, заставил ее растерянно оглядеться. Костя переступил невидимую черту, отделяющую его от Москвы, и сунул паспорт под нос сонному таможеннику. Теперь между ним и Лерой было метра два, но ей казалось, что их разделяет вселенная. Он обернулся, оглядел ее с ног до головы и, усмехнувшись, процедил сквозь зубы:
– Ты такая жалкая! И вот что еще… бабам не место в жестоком мужском мире. Потому что бабы всегда останутся бабами, кем бы они себя ни возомнили. А мужики – мужиками. И мы, мужики, вас всегда сделаем!
Таможенник покосился на Леру и кивнул. То ли соглашаясь, то ли пропуская Костю. В любом случае, он вернул ему паспорт и, буркнув что-то себе под нос, обратил взор к следующему пассажиру.
