Текст книги "Поцелуй Скорпиона"
Автор книги: Анна Михалева
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Терпеть все это стало невыносимо. Лера решила покончить с Бодровым и его клубом раз и навсегда. «Как-нибудь устроюсь», – легкомысленно подумала она, приближаясь к кабинету шефа.
Бодров не удивился ее неожиданному визиту, наоборот, скорее обрадовался. Он вяло указал на молчаливо стоящего в углу мужичка небольшого роста. Тот был застенчив с виду, немощен и не слишком аккуратен. На плечах его серого пиджака, которому было по меньшей мере лет десять, белели крупинки перхоти, воротник рубашки был мятым, словно его вообще не гладили, брюки не имели стрелок. Когда же девушка взглянула в лицо этому грязному субъекту, то не смогла сдержаться и поморщилась. Ему было за сорок, на висках его приклеились редкие, седеющие волосенки, лицо, болезненно худощавое, имело желтый оттенок. Крючковатый нос нависал над плотно сжатыми узкими губами. Но более всего Леру поразили глаза незнакомца. Они были светлые и водянистые, абсолютно безразличные, словно у старой куклы.
– Его зовут Пал Палыч, – представил человека Бодров, – я упросил его поработать с тобой за очень внушительную сумму. Он научит тебя тому, чему не смог бы научить никто другой.
У Леры похолодело в области желудка. Она не раз слышала о Пал Палыче от Кости и знала, кто он такой. Его называли «человеком без души». Он не принадлежал к банде Бодрова. Он вообще никому не принадлежал – был сам по себе. К нему обращались многие по мере надобности. И надобность эта была самой ужасной – он выполнял заказные убийства. Пал Палыч действительно не имел души, если верить легендам. По одной из них, он по чьему-то заданию хладнокровно пристрелил своего лучшего друга. Хотя Лера в это не очень-то верила, тем более сейчас, когда познакомилась с ним воочию. Она не могла себе представить, что у такого мужичка вообще мог завестись хоть какой-нибудь друг, а тем более лучший. Но факт оставался фактом, ее познакомили с настоящим «уборщиком», в миру наемным убийцей, а это ни о чем хорошем не говорило. Тем более в теперешнем ее положении, когда она намеревалась сообщить шефу о своей отставке. Видимо, Бодров почувствовал ее колебания и решил подстраховаться, напугав ее знакомством с Пал Палычем. Что ж, ему это удалось! Лера сникла, понимая, что отказываться от предложенного «образования» все равно, что подписать себе смертный приговор. Одно то, что она видела Пал Палыча в лицо, не оставляло ей шансов выжить, если она вырвется на свободу. И все-таки, собравшись с духом, она решила прояснить ситуацию. Ей совсем не хотелось становиться «уборщицей». Одно дело заставлять людей делать то, что тебе нужно, при помощи угроз и шантажа, совсем другое – приводить эти угрозы в исполнение. Поэтому она поглубже вдохнула и, упрямо взглянув на Бодрова, проговорила четко и с достоинством:
– Мои руки никогда никого не убьют! – Для пущей убедительности она вытянула руки перед собой и покрутила кистями.
– Вот, Пал Палыч, – добродушно усмехнулся Бодров в ответ, – это наша Лера. Я тебе о ней рассказывал.
В углу раздались детские всхлипы – Пал Палыч смеялся.
Лера внутренне сжалась и приготовилась отстаивать свои позиции. Впервые она серьезно испугалась. Она поняла, как далеко зашла. Поняла также, что ее хождение по краю закончилось и началось падение в пропасть. Эти люди могли ее заставить делать все, что угодно, не моргнув глазом, или убить, тоже не моргнув. Но почему-то они ни то, ни другое делать не стали. Повеселились от души над ее «капризами» и отпустили. Напоследок Бодров добродушно предположил:
– Мне кажется, из этой девочки выйдет толк.
Пал Палыч неопределенно хмыкнул.
– Начинайте прямо с завтрашнего дня.
К тому времени Лера проработала на Бодрова чуть больше года. И он не собирался ее отпускать. Это Лера почувствовала раньше, чем окончательно поняла. Уйти не представлялось возможным. По крайней мере сейчас. Поэтому она решила выждать время, послушно внимая своему новому педагогу. Пал Палыч начал обучение с того, что запретил рассказывать кому-либо, чем они будут заниматься.
– Слова таят в себе опасность, – угрюмо заявил он. – Кто много говорит – мало живет.
Но рассказывать, собственно, было бы нечего. То он заставлял ее бегать по дорожкам Измайловского парка, пока перед глазами у девушки не начинали плавать радужные круги. То прыгать или отжиматься до такого же результата. С каждым днем нагрузки увеличивались. Затем она прошла курс жонглирования резиновыми мячиками, яблоками и наперстками. Далее она собирала и разбирала разные виды оружия. В Лериных руках побывал целый арсенал, неизвестно откуда вдруг возникший в сумке Пал Палыча и исчезнувший по окончании курса. Но самое ужасное, что преподавал он исключительно молча, объясняя в основном жестами. И если Лера открывала рот, чтобы перекинуться хотя бы парой ничего не значащих фраз, он смотрел на нее так, что рот хотелось тут же закрыть.
Однажды Пал Палыч выложил перед ней «Каталог огнестрельного оружия» и, разомкнув тонкие губы, проговорил:
– Выбери, что считаешь нужным. Смотри внимательно.
Лера принялась перелистывать страницы, дивясь разнообразию револьверов, пистолетов, автоматов и прочего вооружения. «Если все это где-то существует, – подумала она, – и кто-то этим пользуется, то жить очень опасно». Пал Палыч с видимым интересом наблюдал за ученицей, заглядывая ей через плечо.
«И если я когда-нибудь возьму…» – продолжила Лера про себя, но мысль осталась незаконченной. Внезапно она ощутила резкую боль где-то у затылка. В глазах у нее потемнело, и, замерев, она повалилась лбом в раскрытые страницы каталога. Когда же она пришла в себя и смогла дышать, то испуганно огляделась. Пал Палыч как ни в чем не бывало стоял, подперев плечом стену. Его лицо не выражало абсолютно ничего. Лера с ужасом посмотрела на этого занюханного человечка, понимая, насколько он силен и опасен. Она сжалась на стуле, ожидая в следующий момент то ли выстрела, то ли повторного, но теперь уже смертельного удара.
– Закрой каталог, – Пал Палыч и не собирался нападать на нее. – Все это для пижонов. У тебя всегда есть выбор: либо ты опережаешь противника, либо позволяешь ему в тебя стрелять. А когда он стреляет, все равно из какого оружия вылетает пуля.
– Но тогда зачем я потратила столько времени, чтобы разбирать и собирать всю эту дрянь?! Что у меня… – возмутилась было девушка.
Взглядом он моментально прервал ее красноречие.
– Первое правило: никогда не отключайся. Всегда будь готова к нападению.
– А этих правил много? – осведомилась Лера.
– Не очень.
– Ну, все равно, на будущее… я очень хорошо понимаю человеческую речь. Просто объясните, ладно?
– Это как пойдет…
С чувством юмора, как и с другими чувствами, у Пал Палыча была напряженка, поэтому говорить с ним по душам или вообще достучаться до его души было невозможно. Лера уже поняла, что просьбы и даже мольбы на него не действуют, шуток он не понимает, поэтому сейчас только пожала плечами, мол, вам виднее. Но тогда, впервые в жизни, она посмотрела на него так же непроницаемо, как смотрел он на нее.
*
Наверное, общение с Пал Палычем ее очень изменило, потому что Костя довольно быстро заметил эти перемены. Однако, похоже, понял их по-своему.
– У тебя кто-то появился! – кричал он. – Я хочу знать, кто это.
– С чего ты взял?
– Разве я вообще могу быть хоть в чем-то уверен?! Может, ты спишь с кем попало на своих дурацких заданиях?! Может, ты соблазняешь мужиков направо и налево, делая меня оленем с ветвистыми рогами?
– Соблазнять мужиков и изменять тебе – две разные вещи, – улыбнулась она.
– Для меня – одно и то же! – уверенно заявил Костя. – Если ты спишь с кем-то, кроме меня, лучше скажи, и мы расстанемся прямо сейчас!
– А ты не ищешь повод, чтобы расстаться? – Неожиданно Лера испугалась. Не того, что они действительно договорились до расставания. Она с ужасом поняла, что абсолютно спокойна. Она обсуждает свою жизнь так, словно речь идет о планах на следующее воскресенье. Лера почувствовала себя замороженной. Ей не хотелось рыдать, как это было раньше при подобных сценах, ей не хотелось оправдываться или защищаться. Она точно знала, что сейчас ей должно быть безумно больно, что она любит Костю и скорее всего умрет, если он уйдет, но она была спокойна!
Лера на мгновение задумалась. Это пришло к ней совсем недавно – умение оставаться спокойной и трезво рассуждать в самых экстремальных ситуациях. Показательно было, что на все эмоциональные выкрики Кости она задала вполне логичный вопрос. «Чему же Пал Палыч меня учит на самом деле?» – мелькнуло у нее в голове.
Тем временем наступила тишина. Лера посмотрела на Костю и встретилась с его ошарашенными глазами. Похоже, он удивился даже больше, чем она. Вопрос, уже месяцы летавший в воздухе, вдруг материализовался и требовал ответа.
– По крайней мере не сейчас! – тихо проговорил он и, подойдя к платяному шкафу, решительно открыл его створки.
Лера снова удивилась. Она понимала, что означают эти действия. Костя складывал свои вещи в большую спортивную сумку. Делал он это молча и не спеша, так, будто давно решил уйти.
– Есть ли причины, по которым ты мог бы остаться? – ровным голосом осведомилась Лера и села на диван, не сводя с него глаз.
– Есть, – с вызовом ответил он и развернулся к ней, – я люблю тебя. Вернее, люблю ту девушку, которую встретил полтора года назад в спортивном зале. Милую, загадочную и манящую. Ту, ради которой готов был бросить все.
– Но не бросил… Как раньше, продолжал работать на Бодрова. Ты ведь не думал, что миленькой девушке это нравится.
Он пощипал кончик носа (всегда так делал, когда думал) и тихо проговорил:
– Но ведь женщина должна мириться… Не знаю, Лера… С тобой сейчас трудно говорить, ты изменилась. Ты поумнела, а я не могу существовать рядом с такой женщиной. Я чувствую себя ничтожеством.
– Если ты это признаешь, значит, не все потеряно, – улыбнулась она. – Я много думала, стоит ли заниматься тем, чем я занимаюсь. Поначалу все это казалось мне очень романтичным. Я чувствовала себя нужной и важной. Но теперь… Я давно уже не хочу работать на Бодрова. Я вообще не хочу купаться в этой грязи. Мне тошно от себя самой. Но Бодров меня так просто не отпустит. Я это понимаю, ты это понимаешь, и, уж точно, Бодров это понимает. Поэтому у меня есть план. Я освобожусь от него. Нет, я не собираюсь его убивать, я не убийца, как ты думаешь. Но я непременно освобожусь и займусь какой-нибудь обычной деятельностью… – Она взглянула на него.
Костя молчал, напряженно пощипывая кончик носа тонкими дрожащими пальцами.
– Но ты должен меня поддержать. Вместе мы выберемся. Без тебя мне ничего не хочется делать. Поверь мне сейчас. Даже если и не веришь уже давно… я люблю тебя.
Он неожиданно усмехнулся и мотнул головой:
– Лера. Я рад бы, да не могу. Нет, я верю тебе. Я верю, что ты меня любишь, может быть, даже сильнее, чем я тебя. Я не могу остаться с тобой! Ты становишься совершенством. Где бы ты ни была и что бы ни делала, ты всегда будешь совершенством. Этого уже не изменить. А я не смогу быть рядом. Я не из тех, кто в состоянии жить спокойно, сознавая себя ничтожеством. Мне было хорошо и спокойно, когда мы встретились. Я делал свое дело. Я чувствовал себя сильным, красивым и крутым мужиком. И я видел восхищение в твоих глазах. Детское, наивное восхищение. Которого теперь не вижу. Дело в том, что я хочу продолжать заблуждаться на свой счет. Мне не нужно доказательств обратного.
– Но я не собираюсь доказывать что-то тебе. Как раз тебе я и не хочу ничего доказывать.
– Ты сама – одно большое доказательство! Неужели ты не понимаешь?!
Сейчас, вспоминая этот разговор, Лера моргнула. На мгновение ей показалось, что теплая слеза скатилась по ее щеке. Она провела пальцами по лицу и разочарованно хмыкнула. Она уже год не плакала. Ни разу. С чего бы теперь вдруг разреветься. Дело-то прошлое…
*
Егор в который раз нетерпеливо посмотрел на часы. Стрелки просто издевались над ним. Минутная протащилась всего на три деления вперед и застыла, будто расположилась на пикник. Летучка явно затягивалась. Он бросил взгляд, исполненный отчаяния, на Варю, та еле заметно пожала плечами. Без десяти шесть, а Семин и не думает закругляться. Наоборот, детально опрашивает каждого о проделанной за неделю работе, о новых идеях, которые, по его мнению, должны роиться в головах сотрудников. «Ошибаешься, – огрызнулся про себя Егор, – на личном опыте знаю, ни хрена там нет, и не на что рассчитывать!»
– Ну, что еще сказать, просто молодец! – донеслось до него.
Каменев заставил себя принять сосредоточенный вид (кто бы знал, скольких усилий это ему стоило!) и повернулся к тестю, сидящему во главе длинного стола, по бокам которого расположились сотрудники.
– Молодец Алексеев! Находчив! – продолжал Семин. – Надо же, снять корреспондента «Новостей» на фоне плаката «Кнорр»! Здорово! Скрытая реклама – это всегда лишний кусок в нашем кармане.
Светящийся от похвалы Алексеев скромно опустил глаза.
– Всем бы так работать, господа, – наставительно проговорил шеф и красноречиво покосился на Егора.
Собравшиеся дружно закивали, завидуя счастливцу Алексееву. Еще пара-тройка подобных предложений, и он пойдет вверх по служебной лестнице.
– А что у нас с отделом маркетинга? – неожиданно осведомился Семин и строго взглянул на притихшего зятя.
– Все в порядке, – еле слышно пробубнил тот, сознавая свое полное ничтожество. На фоне ударника Алексеева он выглядел, мягко сказать, полным дерьмом. Это еще не учитывая, что три прошедших дня его на работе вообще не видели.
– Я подготовила отчет, – неожиданно бодро откликнулась Варя.
– Вот как, – Семин поморщился, – ну так дай его прочесть своему начальнику, а то он и не знает, что у него в отделе творится.
По углам кабинета разлетелось слабое шушуканье, более напоминающее хихиканье.
– Ладно, вернемся к творчеству, – Семин снова повернулся к Алексееву, – ролик с этим, как его…
– С «Короной»? – Алексеев весь превратился в едва сдерживаемый энтузиазм.
– Ну да, с этим микстом, черт его дери, – кивнул шеф. – Что там, кофе, сливки, сахар в одном пакетике? Представляю вкус этого пойла. Придется повозиться, чтобы придать ему привлекательность. Поручаю тебе, Алексеев.
Все тут же поняли, что Алексеев больше не рядовой маклер. Понял это и Сурупин, начальник «творческого отдела», который опустил лысеющую голову, дабы никто не заметил уныния на его челе.
– Идея ведь твоя? То, что ты говорил на прошлой летучке… мультик, да?
– Не то чтобы целиком моя, – Алексеев улыбнулся широко и щедро, – просто мы уже обсуждали варианты и с заказчиками, и с режиссером. В общем, родилось как-то само собой.
– Ну, неважно. Главное, ты работал над этим, вот и продолжай в том же духе, – закончил Семин.
Егор снова метнул взгляд на часы. Шесть вечера. «Да когда же эта пытка закончится!» – взмолился он про себя.
– Ладно, ребята, – наконец заявил Семин и хлопнул руками по краю стола, – на сегодня достаточно.
Все повставали с мест, разгребли исписанные бумаги по папкам и направились к выходу. Каменев поспешил юркнуть к дверям в числе первых.
– Георгий, – услыхал он за спиной. Физиономию его тут же перекосило (Егор ненавидел, когда его называют «Георгий»), однако пришлось взять себя в руки и оглянуться.
Семин смотрел на него, как бык, готовый кинуться на красную тряпку:
– Задержись на полминуты.
Каменеву ничего не оставалось делать, как поплестись назад. Варя сунула ему папку в руки, одарив ободряющим кивком. Дверь закрылась, оставив его наедине с шефом.
– Ну, и?! – Тот засунул руки в карманы и требовательно посмотрел на зятя.
Егор понуро опустился на стул и раскрыл папку.
– Я бы хотел узнать, как обстоят дела в моем главном отделе? – вопросил Семин.
– «GK» хочет с нами сотрудничать, – вяло предположил Каменев, потому что точно не был уверен в своем заявлении. Просто помнил, что эта фирма уже неделю вела с ними факсовую переписку, а теперь он увидел ее название в пятой строчке Вариного отчета.
– Вот как, – деланно удивился тесть, – я рад. Только если бы ты соизволил присутствовать на вчерашних переговорах, ты бы знал, что они хотят работать с нами на определенных условиях, которые лично мне не подходят. И ты бы знал, – повысил он голос, – что при наличии хоть какой-нибудь хилой извилины начальник отдела маркетинга вполне способен эти недоразумения утрясти! Но начальник моего отдела маркетинга не утруждает себя подобными пустяками. Он не пожелал явиться на переговоры, не пожелал приложить усилия, вследствие чего сделка на грани срыва! Мы не получим заказ на рекламную кампанию нового продукта, и все потому, что ты шлялся черт знает где!
– Я не мог, – пролепетал Егор, – я был болен.
– Ты лежал в реанимации?! На тебя наехал грузовик?! – взревел Семин.
– Послушайте, Сергей Петрович, – Каменев поднял на него глаза, – я не маленький мальчик…
– Вот именно, мой дорогой! – прорычал тесть. – Ты получаешь зарплату взрослого дяди. И я не работаю усатым нянем. Реклама – серьезный бизнес, если ты еще этого не понял! И люди здесь не болеют во время обсуждения полугодового контракта!
– Я постараюсь все утрясти, – пообещал Егор и снова опустил голову.
– Послушай, – неожиданно задушевно проговорил Семин и положил ему руку на плечо, от чего Каменев почувствовал себя полным идиотом, – что там у вас творится? Маринка месяцами шляется по Амстердаму. Вы хоть видитесь?
Егор вяло пожал плечами.
– Распустил ты ее, – грустно посетовал тесть, – хотя как не распустишь. Девка пережила такое. Выкидыш – не шутка. От этого дела сразу не отойдешь. Я ведь понимаю, что не клеится у вас с того случая. У Кати тоже это было. Так она меня год потом к себе не подпускала. У тебя есть все-таки работа, а у Маринки – ничего. Только пустые развлечения. Знаешь что, – он вдруг просиял, – вот разберешься с «GK», и мотайте куда-нибудь вместе. Лето на носу. На курорте у вас все быстро поправится.
– Я подумаю, – кивнул Егор, представив лицо жены, когда он передаст ей отцовское предложение. Он со своей-то физиономией сейчас совладал с трудом. Перспектива отпуска вместе с Мариной повергла его в полное смятение.
– Нечего думать, – отрезал Семин. – И вот еще что, ты зашел бы к нам с матерью. Да и мне ты нужен. Чего дома сидеть. Этакий затворник. Сходили бы в баньку. А то таращишься небось в телевизор, как католик на распятие. Вчера встретил Олега Лурина, он меня спрашивает: «Кто у тебя начальник отдела маркетинга?» Не дело это, сынок. Надо на людях показываться. На презентации ходить, ведь это тоже твоя работа. Связи в нашем деле ох как нужны.
– Я постараюсь, – Егор снова кивнул.
– Я постараюсь, я подумаю, – передразнил его Семин. – Уж окажи милость. Почти полгода работаешь у меня все-таки.
Егор машинально посмотрел на часы и только потом понял, что сделал глупость.
– Куда это ты торопишься? – тут же поинтересовался тесть. – Всю летучку как на иголках просидел.
– У меня встреча в семь, – быстро соврал Каменев и поднялся для пущей убедительности, – нужно еще подготовиться.
– Ладно, – добродушно улыбнулся Семин, – работничек. Вали и не забывай о нашем разговоре. А то видимся только в кабинете. Молодежь! Семья рушится, работа не клеится, соберись! Ты же мужик!
Каменев поспешно ретировался к дверям.
«Ты еще всего не знаешь», – злорадно подумал он и выскользнул в коридор.
*
– Как ты можешь так поступать? – Варя обрушилась на него со страстью горной лавины.
– Вот, из огня да в полымя, – проворчал Егор, удаляясь от дверей кабинета быстрыми шагами. – Ты меня специально поджидала, чтобы окончательно добить?!
– Я тебе удивляюсь. – Она засеменила рядом. – Ну кто тебя за язык тянул, про плакат «Кнорра»?! Зачем ты выболтал Алексееву свою идею? Он же и раньше тебя подставлял.
– Варь, не трави ты мою душу, и так хреново!
– Сильно досталось? – В ее глазах мелькнуло сострадание.
– В общем, не слабо. Почему ты не сказала мне про вчерашние переговоры?
– Два раза говорила.
– Да ну?! – неподдельно удивился Егор.
Они вошли в его кабинет. Егор опустился в свое кресло и вперился безучастным взором в темный монитор компьютера.
– Что с тобой происходит? – Варя встала рядом со столом.
– Это не очень оригинальный вопрос.
– Я целый день твердила тебе о срывающейся сделке, ты монотонно кивал, как китайский болванчик, а теперь выясняется, что ты ничего не слышал!
– Я действительно ничего не слышал.
– Потрясающе, – она всплеснула руками. – Может, писать тебе записки?!
– Попробуй…
Варя нетерпеливо пощелкала пальцами у него перед носом, обращая на себя внимание:
– Повторную встречу с представителями «GK» я назначила завтра, на 10 утра. Записать?
– Постараюсь запомнить, – он вяло улыбнулся.
– Я все-таки запишу, – она недоверчиво покосилась на него, – и, пожалуй, разбужу тебя, а то проспишь. – Она отошла от него к полкам и включила чайник. – Бумаги я подготовила. Они в папке на столе.
Егор кинул взгляд на черную папку и тяжело вздохнул:
– Вся жизнь в бумагах.
– С каких это пор ты стал философствовать? – усмехнулась она, разливая кофе по чашкам.
Каменев задумался. Вернее, вновь погрузился в то состояние, в котором пребывал уже почти сутки. Он вспоминал Леру. Каждый ее жест, каждый взгляд, каждое слово. Он снова и снова перебирал те полчаса их беседы в «Зеленом плюще», словно они были самым важным событием в его жизни. Он ничего не видел и не слышал вокруг себя, почти ничего не ощущал, только она – эта удивительная девушка стояла перед ним как живая, повторяла вчерашние фразы своим надменным голосом, смотрела на него своими загадочными серо-зелеными глазами. Неудивительно, что он не отреагировал на настойчивые Варины рапорты о какой-то нелепой незавершенной сделке. Ведь в ушах его звенели Лерины слова: «Сегодня этот человек уже не придет». Сегодня он не придет, значит ли это, что она будет ждать его завтра в том же «Зеленом плюще»? Егор очень надеялся на это. Он всем своим существом желал увидеть ее снова, почувствовать аромат ее духов, окунуться в ее холодные взгляды… Сегодня он намерен пойти в этот дурацкий ресторан, и пойдет туда завтра, если не встретит Леру этим вечером. Вообще он обречен на пожизненное заключение в «Зеленом плюще», если она не появится там хотя бы еще раз. «Кто она такая, эта Лера?» – в который раз спросил себя Каменев, зная, что не получит ответа и теперь. Светская львица? Валютная проститутка? Она вполне соответствовала этому образу, если бы он не успел уловить краткий миг ее настоящей, вырвавшейся из глаз души. Если бы он не заметил ее страха и отчаяния. И если бы не ее по-детски милые ямочки на щеках… Почему она уродует себя этой бутафорской изысканностью, ведь ясно, что она не та, за кого себя выдает. Что же с ней происходит? Кем или чем она так напугана? И кого она ждет в «Зеленом плюще»: потерянных в детские годы родителей, кредиторов, своего убийцу или свою жертву? Егор облокотился на стол, уткнув лицо в ладони. Голова его распухла от тысячи «почему?».
– Ты в состоянии рассказать, что у тебя стряслось? – услыхал он Варин голос поблизости и почувствовал ненавистный аромат растворимого кофе.
Она поставила перед ним чашку.
– Только не это, – простонал он, морщась, словно от зубной боли, – лучше сразу разведи цианида.
– Цианида не держим, – невозмутимо откликнулась она, – есть чай.
– Валяй чай, – поспешно согласился Егор, отодвигая от себя кофе и отчаянно борясь с приступом тошноты.
– Так чем ты болел? – Варя и не думала сдаваться.
– Всем понемногу, – отмахнулся Каменев, – поживи моей жизнью – еще не так скрючишься.
– С превеликим удовольствием пожила бы твоей жизнью, – проворчала она, – а еще лучше было бы оказаться на месте твоей жены.
– Ну, с этим кто спорит.
– А что, – Варя подала ему чай, – чинить часы ездит в Швейцарию, загорает в Каннах, львов смотрит в Африке, а не в Московском зоопарке. И еще домашний муж – непривередливый работяга и лопух…
– Ты все-таки не перебирай, – добродушно улыбнулся Егор, – я же твой начальник как-никак.
– Ах, простите, ваше величество! – Она присела в реверансе. – Занесла меня нелегкая.
– Слушай, – Егор обратился к ней неожиданно серьезным голосом, – а что нравится женщинам?
Варя поднялась и задумалась на мгновение.
– Ну, это кому как, – проговорила она улыбаясь, – кому конфеты, кому шампанское, кому и то и другое.
– Нет, я серьезно.
– Если серьезно, то тебе лучше знать, что нравится твоей женщине. Ты с ней не первый месяц знаком.
– Я имел в виду не Марину, – смутился Егор и тут же покраснел. – Понимаешь, я должен знать, для новой концепции. Представь ролик. Они встречаются впервые. Она ему безумно нравится. Как он должен себя повести?
– А она красива?
– Как сотня Мэрилин Монро и сорок Шарон Стоун в придачу.
– Это уже серьезно, – задумчиво проговорила Варя, – такой девушке нужна напористая романтика.
– ???
– Ну, когда мужчина хватает тебя в охапку, швыряет в «Мерседес» или тащит на безлюдный пляж где-нибудь на Бермудах…
– Это уже насилие какое-то… – возмутился Каменев, – нормально, по-твоему, хватать незнакомую девушку и переть черт-те куда?!
– Для рекламного ролика вполне нормально, – упрямо заявила Варя, – надо побольше огня, неистовой страсти, в общем, жизни… которая снится домохозяйкам.
– Этот кошмар снится домохозяйкам?!
– А как же.
– Вот уж ни за что бы не подумал.
– Потому что ты – мужик. У вас вообще другие наклонности…
Егор поспешил вернуться к первоначальной теме разговора:
– Значит, стоит попробовать… схватить и потащить?
– Если мы вообще говорим о сюжете ролика, – тут Варя понимающе покосилась в его сторону, – а если типичный вариант, пригласи в ресторан, там и поймешь, что ей нужно.
«Как ты не права», – грустно подумал Егор, но ничего не сказал.
– Чего это вы закрылись от всех? – В дверях кабинета стоял Виктор Алексеев – герой дня. Уж он-то наверняка знал, чего хочет женщина и как ей угодить. Алексеев умел быть гвоздем программы в любой компании, умел сводить девушек с ума (причем девушек любого возраста), умел легко с ними знакомиться и легко расставаться. Егор завидовал ему по всем статьям. Он завидовал его честолюбию, его легкомысленному нраву и тому, как этот прохвост совмещал две эти совершенно несовместимые черты в своей жизнелюбивой сущности. Он завидовал его циничности и напористости, которых никогда не имел. Кроме того, Каменев завидовал его не располагающей к романтике внешности. Не то чтобы Виктор был уродцем. Он обладал парой развесистых ушей, большим шнобелем и здоровым румянцем на щеках. Телосложения он был мощного, натренированного, но весьма нескладного, с маленькими кривоватыми ногами. Как ему удавалось выглядеть в глазах противоположного пола привлекательным, для Егора оставалось загадкой. Каменев завидовал его общительности, которая перехлестывала через край, и неутомимому желанию все время быть в деле, ежеминутно что-то совершать и быть признанным. Одним словом, по мнению Егора, Алексеев был тем самым героем, о которых снимают фильмы и пишут романы. Сейчас этот герой стоял, подперев мускулистым плечом косяк.
– Убирайся отсюда, – зло процедила Варя, которая явно не разделяла восхищения Егора более удачливым коллегой, – у нас совещание.
– Возьмете в долю? – невозмутимо вопросил тот и, перешагнув порог, подошел к столу Егора.
– Тебе только палец покажи, всю руку оттяпаешь, – буркнула девушка.
Виктор уселся на край стола и одарил ее своей знаменитой улыбкой.
– Не любит меня твой референт, – обратился он к Егору.
– Да ты самый нахальный тип из всех, кого я знаю! – воскликнула Варя. – За что тебя любить! Ведь это же подлость – воровать чужие идеи и выдавать их за свои! У него, видите ли, случайно родилось! Да если бы Егор тебе не подкинул мысль, как смешнее сделать ролик с этим микстом, ты бы сидел сейчас в полном дерьме! И с плакатом тоже! Не стыдно?!
– Нет, – Алексеев помотал головой и рассмеялся. – Ну на кой черт Егору выпендриваться с этой ерундой перед собственным тестем. Он его и так любит. А мне нужно для дела.
– Потрясающая наглость, – бушевала Варя, – а что будет, если Егор, наконец, поумнеет и станет хранить свои мысли в тайне?!
– Я превращусь в шпиона. Буду пролезать в ваш кабинет глубокой ночью, шарить по столам и вскрывать компьютерные файлы.
– Да что с тобой говорить! – Варя махнула на него рукой.
– Ладно, – Виктор соскочил со стола и, подойдя к ней, приобнял за талию, – я ведь, собственно говоря, пришел к тебе. Не могу вытерпеть, когда красивая девушка запирается в кабинете с каким-то мужиком.
Егор отрешенно улыбнулся, снова вспоминая Леру.
– Пойдем в цирк? – донесся до него голос Алексеева.
– С тобой в цирк?! – Варя попыталась вывернуться из его объятий, но он лишь крепче прижал ее к себе. – Это абсурд! Ты сам ходячий цирк.
– А я сделаю скучающее лицо и постараюсь не улыбаться. Вот так, сойдет? – Виктор скорчил презрительную гримасу.
Девушка не выдержала и улыбнулась:
– Я подумаю.
– Подумай, подумай. Только не перестарайся с этим. От мыслей все хорошие идеи скисают. – Он оставил ее в покое и направился к Каменеву.
– Меня ты тоже в цирк позовешь? Я не по этой части, – Егору захотелось выглядеть занятым.
– Нет, с тобой в цирке делать нечего, – Алексеев подмигнул ему, как соучастнику. От чего Егора опять начало подташнивать. – Мне предложили разработать рекламу недорогих товаров для молодежи. Хотел было связать все это дело с «Фантой», только…
– «Фанта» на это не пойдет! У них рекламная кампания уже закончилась. К тому же они с нами работать не будут – мы для них слишком мелкая рыбешка. – Егор посмотрел на Алексеева, как на помешанного. – Смотри не ляпни это Семину. С такой неосведомленностью в маркетинге враз скатишься с нынешних высот.
– А как быть?
– Ну вот, опять начинается, – проворчала Варя и села за свой стол, – до чего же ты бестолковый!
– По-моему, тут уместно привлечь какую-нибудь молодежную группу, знаешь, «Ногу свело», например, или «Манго-Манго»… попросить сочинить песенку… – предположил Егор.
– Да? Я как-то не подумал над этим, – Алексеев сосредоточенно почесал затылок. – Может, ты и прав. Пойду подумаю.
– Подумаю! – передразнила Варя, когда дверь за ним захлопнулась. – Будет он думать. И когда ты только перестанешь выдавать ему идеи на-гора?! Лучше бы уж мне рассказывал. Я тоже хочу стать карьеристкой.
– Извольте, – развел руками Егор, сознавая, что она права, а он опять оказался круглым дураком. – Следующая твоя. Я ведь действительно подумал, что он явился к тебе. – Он посмотрел на нее озабоченно: – Ты ведь не думаешь пойти с ним в цирк?
– Пойду назло тебе, – огрызнулась она и с усиленным вниманием принялась рыться в ящике своего стола.
«И до нее добрался. Жалко. Хорошая девушка», – констатировал про себя Каменев и хлебнул остывшего чаю.
