Текст книги "Поцелуй Скорпиона"
Автор книги: Анна Михалева
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Она смотрела ему вслед, пока его спина в черной кожаной куртке не затерялась в толпе. Но и тогда Лера не сдвинулась с места. Очнулась она только после того, как у стойки выстроилась новая очередь на другой рейс. Медленно она поплелась к выходу. На улице вялые лучи осеннего солнца облизывали мерзлый асфальт. Было очень холодно. Она обхватила себя руками и, задрав голову, посмотрела в низко нависшее над городом небо. Сейчас ей ничего не хотелось, даже смерти. Она отстраненно наблюдала за подплывающей к солнцу серой с черничными подтеками тучей. И вдруг тихо рассмеялась. Пожилой холеный иностранец с тросточкой, проходящий мимо, с опаской покосился на странную смеющуюся девушку, бледную, с черными мертвенными мешками под прозрачными серо-зелеными глазищами. Он не знал, от чего можно веселиться в такой холод, в такую рань, в такой бедной разграбленной и коррумпированной стране. Москва ему не понравилась из-за погоды, а остальное он прочел в своих газетах. Лера кивнула ему, как знакомому, и пошла прочь. Вернее так поступила девушка, которая прежде была Лерой. Новая девушка, которая больше не чувствовала себя живой.
Только теперь, сидя на кухне через полтора года после этого страшного дня, дав памяти возможность прокрутить все до конца, она окончательно закрыла для себя дверь в прошлую жизнь. Лера зажмурилась и прошептала, повторяя слова Егора:
– Не все мужчины – грязные животные.
В эту секунду она почувствовала, как что-то темное и тяжелое соскользнуло с ее плеч на пол, а желтое тепло потихоньку заполняет ее душу. Словно луч закатного солнца проник через окно, сквозь кожу прямо в сердце.
*
Егор услыхал, как по коридору простучали каблучки последней секретарши, которая по непонятным причинам засиделась в офисе допоздна. Теперь этаж пустовал. Только охранник у входа, но он не мог быть помехой. Егор сел за компьютер и усмехнулся – хорошая идея связать все машины сетью, не нужно тащиться к Семину в кабинет, чтобы проникнуть в его компьютер, нажал пару кнопок – и ты уже там. Он наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться. О чем мог думать его шеф последние три дня? Да о чем угодно! Лерина подсказка оказалась не ключом, а лишь очередной загадкой. Он стал перебирать в памяти недавние события. Что-то вертелось в голове, но никак не могло оформиться в осознанную идею. Каменев застучал по кнопкам. «Марина» – довольно банально, «Егор», «Каменев», «Алексеев» – все упиралось в один и тот же ответ – «Пароль неверный. Попробуйте еще раз». Он взлохматил волосы. «Так, попробуем еще раз!» – сказал он себе. Что же произошло за последние сутки?! Тупым от усталости взглядом он уставился в противоположную стену, туда, где стоял Варин стол, и по обыкновению принялся думать о самом интересном в своей жизни, о Лере. Странная девушка. С каждой минутой он все отчетливей понимал, что загадок в ней гораздо больше, чем она позволяет ему разгадывать. Одно хорошо, на фоне того, что она никому не доверяет, он единственный, с кем она хоть немного откровенна. Егор улыбнулся. Эта мысль ему понравилась. Ему захотелось спуститься вниз и набить морды двум придуркам, которые сидят и ждут его в белой «пятерке». То, что они кого-то караулят, он понял еще днем, когда выглядывал в окно с промежутком в полчаса и неизменно натыкался на эту «пятерку». То, что они ждут именно его, он понял позже, когда из офиса ушли все сотрудники. А кого, позвольте узнать, они караулят, если не его? А действительно, не набить ли им морды? Тут он вовремя остановился, вспомнив, чем закончился его поединок с верзилой в баре. Не может он подвергать себя такой бессмысленной опасности, ведь он еще не выполнил поручение Леры, а это важнее. На кого она сможет положиться, если его выведут из строя? «Какая милая, – тепло разлилось по его телу, – такая ласковая, такая доверчивая и беззащитная! И при том – стальная снаружи! Дерется, выполняет сложные задания, даже код семеновский вскрыла без особых трудов, не в пример ему самому! И все же она такая слабая. Так нуждается в его поддержке! Как не похожа она на всех этих адских теток, с которыми сталкивала его работа. – Егор поморщился. – Надменные, самоуверенные до пошлости и такие неустроенные… Вот что, к примеру, нужно этой Милене Вячеславовне? Ведь есть все: и муж, и дети, и внуки скорее всего на подходе, и жизнь обеспеченная… Стоп! – Руки его нервно затряслись. Он вспомнил маниакальную настойчивость Семина, с которой тот уговаривал его связаться с этой дамой. – Конечно, вот она, разгадка! «GK»!»
Он застучал по клавишам с новой силой. «Контракт», «GK», «Резерв», «Смета», «Переговоры» – все без толку. Каменев взмок. Пот просто струился по его телу. Он вздохнул и набрал последнее, что пришло в голову – «Милена». Экран погас, но лишь на мгновение. Через секунду загорелись желтые буквы: «Привет, старый идиот. Вот мы и встретились снова!» «Как просто!» – Егору хотелось рыдать от восторга. Он сделал это! Вставив дискету, он принялся скачивать файл за файлом. Для него это были ничего не значащие цифры, в которых он надеялся разобраться завтра, на свежую голову. Однако одно не ускользнуло от его внимания: цифры были сплошь пятизначные.
*
Егор выключил компьютер. Дело сделано, осталось незаметно скрыться из офиса. Незаметно для парней из белой «пятерки». Вот уж кому нельзя показывать новое жилище своей девушки. Каменев осторожно выглянул в окно. Его «телохранители» отличались завидным упорством – «Жигули» приросли к парапету намертво. Неожиданно его посетила совершенно безумная идея, из разряда тех, которые могли прийти в голову только окончательно свихнувшемуся человеку. Но, видимо, успех с семеновскими файлами его окрылил, приблизив к состоянию полного сумасшествия. «А почему бы и нет?» – спросил он себя и вышел в коридор. Остановившись у стеклянного шкафа пожарной безопасности, он открыл его и достал из кармана захваченные с Вариного стола большие канцелярские ножницы. «Все у нас получится!» – быстро промурлыкал Егор, вспомнив рекламный ролик с мужиком и зайцем, и энергично заработал ножницами. Через пару минут он держал в руках толстый шланг, которым, по идее, положено тушить пожар. Этот шланг был хорош тем, что выглядел довольно прочной штуковиной, способной выдержать перегрузки побольше, чем семидесятипятикилограммовое тело Егора. Подтащив шланг к концу коридора, он раскрыл окно, возле которого сотрудники любили собраться и покурить. Не создавая лишнего шума, Каменев прочно прикрепил шланг к батарее и, перегнувшись через подоконник, посмотрел вниз. Его ожидало всего-навсего два этажа. Экое препятствие для настоящего героя!
«Фигня!» – сделал он вывод и, натянув рукава куртки на самые кончики пальцев, ухватился за шланг. Однако снаружи, на узком парапете, «фигня» уже не показалась ему такой ерундовой. Порывы ветра безжалостно качали его из стороны в сторону, словно до асфальта было не десять метров, а как минимум сто этажей нью-йоркского небоскреба. «Я не боюсь! – взволнованно прошептал он. – Я не боюсь! Не боюсь я! Господи! Кого я хочу обмануть?!» Где-то хлопнула дверца машины. Егор дернулся, поскользнулся и едва успел вцепиться дрожащими пальцами в ткань шланга, как парапет ушел у него из-под ног. Ему показалось, что он падает, причем очень медленно. Серая стена проползала перед его носом. Когда же его подошвы ударились о твердый асфальт, он замер, пялясь в темноту невидящим взором. Наконец пришел в себя и выдохнул: «У-ух!».
Ноги его ныли от коленей, до пяток. Сначала он подумал, что сломал себе что-нибудь. Но, потоптавшись на месте, убедился в том, что спуск прошел на редкость удачно. «Вот так ты их и победишь!» – радостно подумал Егор и отпустил шланг. Теперь предстояло решить, что делать дальше. Со стороны улицы послышались шаги. Каменев прилип спиной к стене и замер.
– Нужно было по очереди, – услыхал он из-за угла ворчливый баритон.
– Я своей очереди не дождусь, – ответил ему другой голос, хриплый и гнусавый. – Черт! Чуть не обоссался!
Вслед за этими словами в тишине обильно зажурчало.
– Я все-таки смотрю. А то пропустим еще, – ответил первый.
– Да ладно тебе копошиться-то. Окно у него горит.
– А где у тебя пушка? – спросил второй.
Егор вздрогнул. Ему совсем не понравилось, что эти ребята считают пушку частью своей повседневной одежды.
– Я ж сказал, что с того случая зарекся таскать ее спереди. – У стены зажурчало дуэтом.
– Все равно, как на это ни смотреть, получается ерундовина, – прохихикал первый.
– Не знаю… – лениво протянул другой, – а я лично верю.
– Веришь в такую хренотень!
– А почему бы и нет. Такое случается раз на миллион, но вероятность всегда остается…
Каменев напряг слух, забыв о собственном страхе. Диалог мгновенно захватил его. Похоже было, что обсуждали что-то очень интересное.
– Можешь верить во что угодно, хоть во второе пришествие, но лично я никогда не стану доверять этой глупой болтовне. Потому что никто по-настоящему не видел, как было дело! – горячо возразил первый.
– Если бы Вася смог, он бы рассказал, – вяло заявил второй, – но у него после всего, что случилось, большие проблемы с речью.
– Сказал тоже, с речью! Речь не самое главное, чего он лишился! Но если бы он и подтвердил эти сплетни, я все равно не поверил бы ни одному его слову. Все так носят пушки, потому что это удобно и безопасно. Я сколько раз видел у ребят ствол за поясом. Я и сам туда его засовываю. Это лучше, чем таскать его в кармане. Карман отвисает, а из кобуры его пока вытащишь, тебя уже сто раз пристрелят. Я всегда ношу пушку за поясом.
– Ну и зря! Потому что я, после того, что случилось с Васей, предпочитаю носить ствол в кармане. И плевать мне, что он отвисает.
Егор сильнее вжался в шершавую стену и весь превратился в слух.
– Ты говоришь, что человек прикончил троих, потом сунул пушку за пояс, сел в машину, нажал на газ… – не унимался хриплый.
– Вот именно. Он нажал на газ, видимо, пошевелился, пистолет выстрелил, и яйца всмятку, – флегматично продолжил второй.
– Чтобы у профессионала пушка выстрелила в собственных штанах! Чушь!
– Ничего не чушь, ребята рассказывали, что весь салон был залит кровью.
– Может быть, появился кто-то четвертый и отомстил за тех трех.
– Или предохранитель был неисправен. А может, он и забыл поставить на предохранитель. Знаешь ведь, как бывает, когда стреляешь в людей. Я сам иногда забываю.
– Не-е… – протянул первый после паузы, видимо, он все-таки не согласился с приятелем.
Снова послышались шаги, на сей раз удаляющиеся.
Каменева передернуло. Ему вдруг стало холодно и жутко. Он пригнулся и осторожно направился в темноту двора.
*
Лера поежилась в большом кресле, наблюдая, как Егор пялится в ночь за окном. Он вернулся бледный и хмурый, пытался вяло улыбаться, пока она кормила его ужином, даже шутил, но получалось у него это неуклюже, невпопад и механически. Думал он о чем-то своем, о чем не хотел говорить ей. А она не стала давить на него расспросами. Пусть переживет, что бы у него там ни случилось, решила она. Если бы произошло нечто действительно серьезное, он бы сказал сразу… Но с каждой минутой в ней росло беспокойство. Ну чего он стоит и рассматривает темноту, вместо того чтобы поделиться с ней тем, что его тревожит, дурачок! Наконец, Егор с чувством задернул штору и повернулся к Лере:
– Чувствую себя так глупо…
Девушка пожала плечами.
– Можно чувствовать себя плохо, когда голова болит, или хорошо, когда не болит ничего… Как это, чувствовать себя глупо?
– Ну да, хорошо тебе говорить. Ты-то не выбиралась из окна собственного офиса.
– Между прочим, – Лера улыбнулась, – твой любимый Брюс Уиллис только так и поступает. Радуйся, что ты теперь живешь жизнью настоящего киногероя.
– Просто забудь это имя, ладно? Брюс Уиллис обитает в охрененном доме с тремя бассейнами, имеет сеть ресторанов «Планета Голливуд» и все его умопомрачительные трюки в кино выполняют каскадеры. Так что моя жизнь абсолютно не походит на его. Даже близко не лежала!
– Ворчун, – фыркнула она.
– Ну да, конечно. – Он присел возле нее на корточки и взял за руки.
Лера обругала себя за черствость и вложила в улыбку предельную долю сердечности:
– Зачем тебе понадобилось выбираться через окно? Дверь закрыли?
– Ну да! – Он зло хохотнул. – Я ушел от «хвоста». За мной следили! Знаешь, такие два качка с пистолетами за поясом, – он как-то особенно брезгливо поморщился.
– Бедненький! – Она погладила его по встрепанным волосам. – Какой же ты у меня умница! Знаю, что тебе мои занятия радости не приносят, но будем надеяться, все это скоро закончится. Мне и самой до смерти надоело.
– Ты уверена, что я рисковал не напрасно? – Волна мягкого тепла прокатилась от кончиков пальцев до самого сердца. Женщины редко удостаивали его похвалой. Марина так и вообще не снисходила до таких сентиментальных глупостей. Все-таки Лера – просто чудо!
– Ты так мне помог! – искренне поблагодарила она. – Файлы – то, что нужно. Теперь у меня есть все, чтобы избавиться от нашей дивной троицы. – Она склонила голову набок и уставилась на него хитрым взглядом.
– Когда ты так смотришь, у меня пробегают мурашки по коже, – признался Егор. – Давай уж выкладывай.
– Как ты относишься к деньгам? – помолчав, будто на что-то решаясь, спросила она.
– У нас с ними сложные взаимоотношения, – улыбнулся Каменев. – Когда их много, я испытываю чувство, схожее с осознанием собственного ничтожества. По крайней мере, последние несколько месяцев.
– Исчерпывающе… Но все-таки, как бы ты отнесся к очень большим деньгам?
– Насколько большим?
– Допустим, к пятистам тысячам долларов, – она вскинула головку.
– Ну… – Каменев растерялся, – может быть, поговорим о чем-нибудь другом… О погоде, например, знаешь, чудный нынче был день…
– Прекрати! – резко оборвала его Лера. – Я ведь не просто так спрашиваю!
– Пятьсот тысяч… – он задумался на мгновение. – Шкура неубитого Вульфа?
– Ты догадлив.
– Я работаю в рекламе, детка. И что с этой шкурой?
– Эти деньги – лишние.
– Полагаю, Гриша совсем не считает так.
– Мнение Гриши – пустое сотрясание воздуха, – Лера откинулась на спинку кресла и внимательно посмотрела на него. – Бодров и Климов потонут, но потянут за собой и Вульфа.
– Ты хотела сказать, что ты их утопишь?
– Как бы там ни было, но у нас есть два варианта, – она сделала многозначительную паузу. – Первый – подарить пятьсот тысяч государству, а проще говоря, каким-нибудь деятельным чиновникам. И тут даже популярный вариант Деточкина вряд ли сработает – на какое бы благое дело мы эти деньги ни пожертвовали, они тут же осядут в швейцарском банке на чьем-либо частном счете. Второй вариант – оставить деньги себе.
– Другими словами, ты предлагаешь не пускать эти полмиллиона на благотворительность?
– Именно! – кивнула она. – Такое решение сильно повлияет на твою самооценку?
– Вообще-то я не думал над этим. Но деньги эти, как бы поточнее выразиться… дурно пахнут, что ли… – Егор, сам того не желая, жутко смутился. Уж больно по-детски прозвучала его фраза.
Лера взглянула на него вполне серьезно:
– Я хочу, чтобы ты подумал и принял решение. Время не терпит. И не вздумай перекладывать бремя ответственности на меня.
– Ты словно читаешь мои мысли, – ему стало совсем не по себе. Ну и как теперь прикажете выкручиваться? – А как бы поступила ты?
– Так, как решишь ты, – Лера не поддалась на его уловку. Теперь Егору предстояла бессонная ночь, проведенная в томительных размышлениях. От этой перспективы он окончательно скис.
– Ладно, – она одарила его великодушной улыбкой. – Я тебе помогу.
– Ну?
– Утро вечера мудренее, – уклончиво ответила Лера. – До завтра это подождет.
*
– Вставай, соня! – Лерина ручка легонько коснулась его плеча.
Егор вздрогнул и открыл глаза. Он смутно помнил, что снилось ему что-то гадкое, что-то совершенно невозможное. В мозгу вспыхивали картинки до того красочные, что казались настоящим живым воспоминанием, а не ночными видениями. Он вытер лоб тыльной стороной ладони, почувствовав, что она стала мокрой от пота.
– Ты выглядишь так, словно всю ночь тебя раздирали на части озверевшие от голода монстры. – Она склонилась над ним и легонько коснулась губами его щеки. – Эй, добро пожаловать в реальность! На дворе 16 мая, 10 часов утра…
Он вздохнул и снова закрыл глаза. Дрожь пробежала по его телу. Он опять увидел то, что потрясло и напугало его во сне. Лера держала пистолет. Уверенно сжимала его в руке, словно пользовалась этой штукой каждый божий день. Она целилась в него. Он видел маленький черный кружок дула. Сердце его сжалось и перестало биться. Он почувствовал, как холод ужаса быстро распространяется по всему телу, как холодеют кончики пальцев. Он увидел, что полулежит на полу у какой-то обшарпанной стены. Он понял, что не может встать, потому что у него очень болит голова и он с трудом соображает. Лера усмехнулась, блеснув холодным взглядом, и медленно нажала на курок. Яркая безмолвная вспышка – все, что он успел увидеть. Он почувствовал такое отчаяние, которое не может ощутить живой человек. Оно приходит только вместе со смертью, когда ты знаешь, что никто и ничем не в силах тебе помочь.
Каменев открыл глаза, едва переводя дыхание.
– Так, дело серьезное. – Лера улыбнулась и, просунув ручку под его спину, прижалась щекой к его груди. – Просыпайся же…
– Боже! – простонал Егор, все еще находясь под впечатлением увиденного.
– Что же за гадость тебе приснилась?
– Всякие ужасы, например, ты…
– За такие слова бьют по морде! – Она вскочила на коленки и стукнула его кулачками. – Быстро скажи, что я была обворожительна, иначе я тебя задушу!
– Ладно, – он улыбнулся, начиная забывать ночной кошмар. – Ты была самым обворожительным монстром из всех, что я повстречал этой ночью.
– Прощен. – Она встала с кровати. – Пошли завтракать. Нам предстоит интересный диалог с Гришей Вульфом.
– С Вульфом?! Разве он не пребывает в уверенности, что ты… хм… в общем, что тебя уже нет?
– Только не Гриша, – усмехнулась Лера. – Он не связан с Бодровым.
– А если те вчерашние хмыри тебя увидят и доложат своему шефу? – Он привстал на локтях.
– Ты намекаешь на то, что бойцы Бодрова обладают даром ясновидения? Господи, Егор, у них же мускулы вместо мозгов! Они не знают, где я теперь живу, они понятия не имеют, в какой точке Москвы я встречаюсь с Вульфом, и потом, они до сих пор уверены, что я мертва. К тому же сегодня воскресенье, а это значит, что вчера никто из них Бодрова не видел, да и сегодня не увидит. Лев работает по выходным только в экстренных случаях. И еще, зная этих ребят, могу предположить: тот, кто меня якобы убил, до сих пор терзается сомнениями, правильно ли он поступил и не взгреет ли его шеф за излишнее рвение. Поэтому сам Лев скорее всего пока ничего о моей кончине не знает. А выяснит это разве что завтра.
– Как у тебя все просто! – Он снова откинулся на подушки и закрыл глаза. – А если все-таки ты не права? Если бойцы доложили шефу оперативную обстановку, и теперь все стоят на ушах, разыскивая твой труп?
– Я тебя умоляю! – скривилась она. – Я работала с этими людьми три года. Поверь мне, я знаю, что говорю.
– А зачем ты встречаешься с Вульфом?
– Мы встречаемся.
– Ну, зачем мы встречаемся с Вульфом?
– Я же пообещала тебе помочь с решением, касающимся денег.
– Не понимаю, чем мне поможет эта встреча.
– Вот увидишь!
Лера подошла к бюро, стоящему в углу у окна, вытащив из кармана брюк ключик, отперла крышку. С осторожностью извлекла на свет большой деревянный ларец.
– Вот, – она поставила ларец на диван рядом с лежащим Егором и открыла его, – начинаю доверять тебе свои тайны. Плохо дело!
Каменев, наблюдавший за ее манипуляциями, в этот момент ахнул бы, если бы смог. Но он не смог. Его парализовало. В шкатулке, похожей на ларец, мирно лежали три пистолета. Один марки «ТТ», другой совсем маленький – дамский, третий неизвестной ему конструкции с глушителем.
– Раз уж ты влип в мою историю, нужно тебя вооружить, – спокойно проговорила Лера и вытащила из ларца «ТТ». Подкинула его, словно проверяя, не тяжел ли пистолет для Егора.
– Ты знаешь, что хранение огнестрельного оружия преследуется по закону! – медленно проговорил он.
– А стрельба по закону преследуется? – На ее щеках появились ямочки. Она лукаво взглянула на него.
– Определенно, – кивнул он, не собираясь шутить.
– Тогда не пали без надобности. – Она вложила ему оружие в ладонь и отвела от себя ствол.
– Послушай, – Егор посмотрел на пистолет так, словно держал в руке гранату с выдернутой чекой, – это ведь очень опасная штука! Я не умею… вернее, умею, конечно, я учился в военном училище, и все-таки…
– Ты хотел походить на героя боевика? Они с оружием даже в туалет ходят.
– Я уже не хочу ни на кого походить… – хмуро заявил он и протянул ей «ТТ» стволом вперед.
Лера аккуратно направила ствол в окно, повернув его руку:
– Он заряжен, между прочим. И пожалуйста, не устраивай сцен, словно тебе предлагают взятку. Если я советую тебе взять пистолет, значит, это необходимо, – проговорила она ласково. – Поверь мне, я знаю, что делаю.
– О боже! – выдохнул он. – Да я даже не знаю, где его носить!
– Засунь за пояс, – посоветовала девушка, но, увидев его округлившиеся глаза, переполошилась: – В чем дело?!
– Ты что, с ума сошла! За пояс! – заорал Каменев, вспомнив о вчерашнем подслушанном разговоре. – Знаешь, что бывает, когда пистолет засовывают за пояс?!
– Ну, что?
– Он стреляет по самым неожиданным для этого местам.
– Глупые фантазии! – фыркнула Лера. – Он же на предохранителе. «ТТ» сам по себе не стреляет. И где ты поднабрался таких пошлых идей!
– Нет! – упрямо заявил Егор. – Только не за пояс!
– Тогда засунь его куда хочешь. Только чтоб можно было достать.
Он осмотрел себя со всех сторон и не нашел достойного места, куда бы он смог спрятать пистолет. По крайней мере, пока из одежды на нем были только плавки.
Пока он мучился вопросом, как бы потактичнее отказаться от оружия, Лера хладнокровно пристроила свой маленький пистолетик в ботинок. Сделала она это быстро и уверенно, невзирая на уничижающие взгляды Егора.
– И часто ты пользовалась оружием? – Он едва сдерживался, чтобы не заорать на нее.
– Никогда! – В ее взгляде не было ни тени лукавства.
– Верится с трудом! – все-таки усомнился он.
– Ой, конечно! – протянула она таким утомленным тоном, что он почувствовал себя невозможным занудой. У него тут же отпало желание задавать еще какие-нибудь вопросы.
Он подумал, что эта девушка привыкла носить с собой пистолет. И еще он подумал, что слишком мало знает о ней, но тем не менее любит ее без памяти. И как такое могло случиться?!
*
Большую часть дороги Лера молчала, рассматривая улицы, проплывавшие за окном машины. Егор уже потерял надежду услышать от нее хоть что-нибудь и корил себя за приступ страха перед оружием, который она скорее всего расценила по-своему. Она сникла. От утренней веселости не осталось и следа.
– Что нам предстоит? – наконец не вытерпел Каменев.
– Встреча, – тихо и равнодушно ответила она.
– В парке Горького?
– В парке Горького, – раздраженно подтвердила Лера. – Я же сказала тебе, мы едем в парк Горького.
– Парк большой.
– Я знаю…
Каменев чуть не взвыл, потом собрался и сдержанно спросил:
– Какого черта?!
Она повернулась к нему и обдала своим знаменитым серо-зеленым холодом.
Это было уже через край.
– Чего ты дуешься? – разозлился он. – Что я опять сделал не так?! Каждый нормальный человек опасается брать в руки оружие. Это естественно!
– Дело не в оружии. – Несмотря на пылкость его речей, Лера осталось непроницаемо спокойной. Что было уже совсем плохо.
– Тогда в чем? – Пальцы его задрожали. В этот момент он понял, что панически боится ее потерять. Лера была из тех девушек, которые появляются нежданно, неизвестно откуда, вопреки обстоятельствам, и исчезают точно так же, причем навсегда. Ему показалось, что сейчас она просто испарится из салона его машины и он никогда ее больше не увидит.
– Ты мне не веришь. Ты меня боишься, – она снова отвернулась к окну.
С минуту он обдумывал сказанное ею, потом рассмеялся. Сначала тихо, а потом взахлеб. Когда успокоился, то дотянулся до ее руки и погладил пальчики:
– Дурочка. Я же боюсь не за себя. Я за тебя боюсь. Девушка не должна носить оружие. Вернее, должна жить более спокойной жизнью. Мне так кажется.
– Ага, женщина должна вязать! – отрешенно ответила она.
– Я имел в виду, – осторожно проговорил Егор, – что не только девушкам, а вообще всем людям – мужчинам, детям, старикам, – всем лучше не носить за пазухой оружие. Послушай, а почему ты так относишься к мужчинам?
– Как? – Лера медленно повернула голову. Теперь ее глаза подернулись задумчивой печалью.
– Ты сама не доверяешь нам, ты сама нас боишься. Так, словно однажды решила, что все мужское племя – дрянь по своей сущности, – он утвердительно кивнул. – Да, решила. Я бы сказал так.
– Ты стал психологом? – уголки ее губ поползли вверх.
– Не нужно быть психологом, чтобы понять, когда тебе доверяют, а когда нет. Так вот, ты мне не доверяешь, а не я тебе. Ты не договариваешь. В твоих объяснениях много путаницы. Не хочешь – не выкладывай, что ты задумала на самом деле. Но мне кажется, что твой план выходит далеко за рамки того, чтобы подставить Бодрова, Климова и Семина. Тут и ослу понятно: чтобы уйти от Бодрова, не нужно городить такой огород. А поступать глупо не в твоих правилах. Но что ты решила сделать, ты мне не сообщаешь. Думаешь, я предам или что?
– Я слышу глас не мальчика, но мужа! – усмехнулась девушка. – Правда, ты заговорил как настоящий крутой мужик.
– И тем не менее ты опять уходишь от ответа.
– Что ты хотел бы выяснить?
– Помнишь, ты задала мне похожий вопрос в самую первую нашу встречу. Тогда в «Зеленом плюще» ты спросила: «Что именно вы хотите узнать обо мне?», и я ответил: «Все». Это желание остается в силе.
– Все – понятие очень объемное…
– Например, почему ты не веришь, когда я говорю, что люблю тебя. Ты же мне не веришь. И что для тебя любовь?
– О-о… ну, ты и зануда! – вздохнула она.
– Но я не могу так! – он ударил по рулю руками. – Я думаю, что, когда люди любят, они доверяют друг другу!
– Я тебе доверяю. Больше, чем кому-либо.
– Это очень лестно, но верится с трудом. Я же мужчина, а мужчины не пользуются у тебя доверием. Почему?
– Хорошо. – Она опустила голову и тихо проговорила: – У меня были серьезные отношения с одним парнем. По-настоящему серьезные. Он работал инструктором в клубе Бодрова. Ну, в общем, он был бойцом. Я влюбилась в него. Хотела произвести на него впечатление, стала тоже работать на Бодрова. Парень говорил мне, что любит. Мы жили с ним больше года. А потом он сказал, что я совершенство, а с совершенством он жить не может. По моей вине, мол, у него вырабатывается комплекс неполноценности. И он ушел.
– Ну и что. Мало ли придурков на свете.
– Нет. Костя не просто ушел. Он ушел по-королевски. Подставив меня так, чтобы я поняла, что никакое я не совершенство, а просто сопливая баба. Он использовал меня вместе с моей любовью. Он прихватил с собой триста тысяч долларов, которые я должна была отдать Бодрову. Бодров до сих пор не может этого мне простить.
– Но ты же могла рассказать Бодрову, кто взял деньги.
– Я же сказала, что Костя использовал меня и мою любовь, – грустно закончила Лера.
– Нет, – усмехнулся Каменев, – история просто так не закончилась. Пусть я знаю тебя меньше года, но тем не менее я могу с точностью сказать: ты не из тех девушек, которые просто так прощают. История ведь продолжается?
– История закончилась. Теперь закончилась. Ну, почти… – Она отвернулась к окну. – Давай не будем об этом. Правда, больше я не могу ничего сказать. Пока. Возможно, позже…
«А может быть, она все еще любит его?» – Сердце Егора защемило. Он с силой вцепился в руль.
– Какой подонок! Но нельзя же всех стричь под одну гребенку!
– Я не говорю, что и ты такой же. Просто мужчины слишком примитивные существа, и это пугает. Примитивность ваша заключается в том, что от вас всегда нужно ждать неприятностей. Вы неспособны воспринимать нас – женщин – на равных. Если ты женщина и в чем-то превосходишь мужчину, тут-то и жди неприятностей. Для мужчин «я» главнее, чем «мы». И здесь ничего не поделаешь.
– Вот ты все время ноешь, что мужики сволочи, а бабы дуры. Что всем нужно жить по волчьим законам, чтобы выжить в этом мире. Что лучше вообще поселиться в одинокой хижине на берегу моря… И ждешь, что я с этим соглашусь. Но нет… я не согласен! Не могу согласиться. Я знаю себя, знаю еще массу людей, которые не пошли бы на предательство ради дерьмовых денег или ради собственного самолюбия. И ерунда это все, что мужики одноклеточные организмы! Есть добрые и умные мужчины, равно как и подлые женщины!
– Откуда ты знаешь! – горячо воскликнула она. – Ты говоришь о предательстве! Сознательно или в силу того, что ты тоже мужчина, но ты заведомо упрощаешь ситуацию! Если оценивать трезво, то Костя не предавал меня! Он себе доказывал, что я ничтожество, а он человек. Мужчины не могут смириться с мыслью, что они не самые крутые в этом мире. Или, по крайней мере, мужчина должен быть уверен, что он круче любой женщины. Так что нельзя Костин поступок расценивать лишь как предательство. Это в каком-то смысле шаг к совершенству.
– Пара таких шагов, и ты полное дерьмо! О каком совершенстве тут можно говорить?!
– Это с нашей точки зрения. Но не с его.
– По крайней мере, у нас с тобой общая точка зрения на такие фундаментальные вещи. Это радует! – хмуро заметил Егор.
– Странно… – протянула она задумчиво. – Мы как бы находимся на разных полюсах жизни. Работаем на одних и тех же людей, но ты в светлой, легальной стороне, я в теневой. Мы даже говорим на разных языках. Но мы тянемся друг к другу. Словно это больше, чем просто чувство, словно это спасение для обоих, на какой-то середине, между нашими мирами.
– Вот видишь, думаем-то мы одинаково… Ладно, спасение мое, – напряженно улыбнулся Каменев, – где будем парковаться?
*
– Значит, ты предложила Вульфу встретиться на американских горках? – Егор усмехнулся. – Забавно.
Они шли по аллее парка Горького. Солнце, по-весеннему яркое и ласковое, несмотря на предсумеречный час, все еще пробивалось сквозь свеже-зеленые ветви больших деревьев и бросало на асфальт неровные желтые пятна. Каменев нацепил на нос очки, но все равно щурился.
– Да, я представила Гришу в вагончике, летящем на полной скорости, и мне действительно показалось это забавным.
– У тебя нездоровое чувство юмора, – буркнул он, раздумывая на ходу, подходящий ли сейчас момент для признания, что с детства не питает тяги к подобным аттракционам. Ему вспомнилось, как в пятилетнем возрасте он был приведен отцом в заезжий чешский Луна-парк и посажен на какую-то адскую карусель. Как мир понесся кругом, как он – маленький мальчик – огласил истошным воплем добрых пол-Москвы, как на крик собралось с десяток милиционеров и с полсотни сердобольных граждан, как остановили карусель и его, ревущего, вынесли к людям. Отец потом не разговаривал с ним больше месяца, только угрюмо смотрел на сына и горестно качал головой. Потом спустя этот злосчастный месяц наконец скупо констатировал: не бывать тебе летчиком! И оказался прав – летчиком Егор не стал. Но как-то не особенно расстроился. Дожил до тридцати лет и ни разу не пожалел. А вот теперь ему, похоже, предстоит испытание покруче той детской карусельки. Американские горки – шутка ли! Тут не всякий летчик выдержит. Каменев сжал зубы и с удовольствием сжал бы с той же силой и свои внутренности, которые дрожали так, что он серьезно испугался, как бы у него сердце не выпрыгнуло изо рта.
