Текст книги "Поцелуй Скорпиона"
Автор книги: Анна Михалева
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
– Просто псих какой-то! Отойди от меня, гаденыш! Ничтожество! Дрянь! Видеть тебя не могу!
Егор молча смерил ее взглядом, потом принялся изучать крышу дома, находящегося через улицу.
– Мало того, что ты мне всю жизнь испоганил, еще и смерти моей добиваешься! Урод! – Она разрыдалась и теперь судорожно всхлипывала между словами: – Лучше бы я осталась в Амстердаме. Знаешь, чем мы занимались с Френком?! Мы занимались сексом! Везде, в постели, на полу, на балконе, в бассейне…
Каменев монотонно кивал, глядя в сторону. Он думал о том, что в их распоряжении слишком мало времени. Борис скоро поймет, что Вульф совсем не тот человек, с кем бы ему хотелось устроить перестрелку. И тогда он начнет искать его, Егора.
– Мы трахались с ним каждый день! – продолжала Марина, истерически захлебываясь. – По нескольку раз в день и ночью, и утром в душе. Он так трахает, он такой…
Егор размахнулся и дал ей пощечину. Наступила тишина. Марина охнула и схватилась за пылающую щеку. Он потер ладонь о джинсы, словно пытался очистить ее. Каменев не смотрел на жену. Она же взглянула на него исподлобья.
– Ты меня совсем не любишь? – слабым голосом спросила она. Потом утвердительно кивнула. – Не любишь!
– Нам действительно нужно идти. – Он взял ее за руку.
Но Марина заупрямилась, упираясь.
– А ее ты любил?
– Идем же! – раздраженно позвал он.
– Никуда не пойду, пока не скажешь!
– Замечательно. Оставайся. – Каменев отпустил ее и сделал шаг, потом обернулся. По ее щекам все еще текли слезы, выглядела она жалко. Сердце его сжалось. Не от жалости к ней. Он подумал, что нелегкая принесла ее именно сегодня, в такую суетную ночь из спокойного Амстердама, где она оставила замечательного парня. И принесла эта нелегкая ее именно в то место, где она опять, сама того, может быть, и не желая, может создать ему самые большие проблемы. Ну почему судьба все связывает и связывает их дурацкими обстоятельствами, почему они не могут расстаться раз и навсегда? Да и вообще, зачем они встретились?
– Я любил Леру, – ответил он, – теперь мы можем идти.
– Но ее уже нет. Значит, мы можем жить дальше, правда?
– Нет, неправда. – Он снова взял ее за руку и потянул за собой. Она нехотя подчинилась.
– Ты действительно хочешь расстаться?
Он промолчал, сосредоточив все свое внимание на скользкой поверхности под ногами. Шутка ли, идти по мокрой крыше шестиэтажного дома!
– Но я люблю тебя.
– Чушь собачья! – Он приостановился и мельком взглянул на нее. Скорее всего она говорила правду или, по крайней мере, так думала.
– Перестань, пожалуйста! – Он снова пошел вперед. – Я для тебя всегда был лишь ходячей мебелью. Игрушкой. А теперь ты, как ребенок, не хочешь никому отдавать игрушку.
– Это не так! – Марина снова попыталась упираться, но он приложил силу и потянул за собой, заставив ее идти.
– Мокрая крыша не лучшее место для серьезных разговоров. Давай сначала спустимся вниз.
– Ты обещаешь… что мы поговорим…
Он молча вцепился в ограждения, возблагодарив небеса за то, что люк в последний подъезд тоже открыт, и шагнул в темноту чердака.
*
Они спустились по лестнице, вышли на улицу и, не оглядываясь, вошли под темные своды арки. Егор успел заметить, что у подъезда топтались два типа. При их появлении они замерли, приняв непринужденный вид. Из этого Каменев сделал вывод, что караулили они именно его. Или, на худой конец, Гришу. Но если бы он попался им под руку, тут же бы был расстрелян. Значит, машину и Леру придется оставить у подъезда до того момента, пока он не выполнит ее последнее поручение. До того момента, когда… Что будет тогда, когда произойдет то, о чем его просила Лера, он не знал, поэтому предпочел не задумываться. Вполне возможно, что с Лерой они встретятся гораздо раньше, чем он может предположить, может быть, уже утром. Егор решительно схватил жену за локоть и повел вдоль дома. Дальнейший путь не представлял никакой опасности. Они вышли из арки, быстро дошли до Зубовского бульвара. Егор принялся голосовать.
– Куда мы едем? – поинтересовалась Марина.
– В «Прагу» на презентацию. Отвезу тебя к отцу.
– Я хочу к маме, домой.
– Тогда поезжай одна.
– Нет, ты меня отвези! – захныкала она. – Ты мне пока муж!
Он схватил ее за плечи и сильно встряхнул, заставив замолчать, потом проговорил холодно и спокойно:
– У меня сегодня много дел. Мне некогда, пойми, наконец! Я еду в «Прагу». Я должен встретиться с твоим отцом.
– Тогда я с тобой, – пролепетала она.
Он знал, что в такой ситуации нужно соглашаться. На споры у него не оставалось времени.
Возле них остановилась какая-то зеленоватая колымага. Одна из первых моделей «Жигулей», потрепанная и грязная. Егор открыл дверь, посадил жену, потом сел рядом.
– Куда? – спросил водитель, не оборачиваясь.
– В «Прагу».
Марина посмотрела на него круглыми глазами:
– Господи! В таком виде на презентацию!
– Я предупреждал, – сухо изрек Егор, – к тому же там все уже достаточно пьяны. Никто ничего не скажет.
– Ну если так… – быстро согласилась она. – Только мне кажется, что швейцар не пустит нас на порог. Особенно тебя – у тебя рубашка в крови. Точно не пустит. Вот увидишь.
*
– Так! – Игнатов пронзил взглядом по очереди сначала Жучка, потом Коляна.
Жучок опустил голову, Колян тут же вытащил из кармана уже знакомую золотую коробочку и протянул ее шефу.
– Черт, Колян! – улыбнулся тот. – Ты, как всегда, на стреме!
Он взял коробочку и снова посмотрел на подчиненных, хмуро и безрадостно. По сравнению с широкоплечим и мускулистым Коляном Игнатов казался тощим и чересчур изящным, хотя у него было прекрасное телосложение. Просто Колян уродился громилой, тупым и огромным, и ничего с этим не поделаешь. Поэтому Игнатов предпочитал общество хилого Жучка, на фоне которого его самого можно было принять за Атланта. Сравнивать Жучка и Коляна смысла не имело. Игнатов отвернулся от них и сел за стол.
– Ребята ждут, – пробубнил Колян, перетаптываясь с ноги на ногу.
«Как бойцовый слон», – с неприязнью подумал Игнатов.
– Нужно отоспаться, – предложил Жучок, – а то буду не в форме.
– Чо уже отсыпаться-то! Час ночи! – возразил Колян.
– На том свете отоспимся, – подытожил Игнатов. – Не расходиться. Пусть дрыхнут здесь. Сколько их?
– Десять, – вяло отрапортовал Колян, – и нас трое.
– Тринадцать стволов… – задумчиво проговорил Жучок, – а их сколько будет?
– Без понятия, – отмахнулся Игнатов.
– Что ж, твой Скорпион так и не сказал ничего?
Игнатов вздрогнул, посмотрел на Жучка и заорал:
– Достал ты меня, понял! Не звонил он еще. Я жду звонка!
– Ну-ну, – невозмутимо хмыкнул тот и перевел взгляд на побледневшего Коляна. – Что, боишься?
Колян постарался принять непринужденный вид, неуклюже выставив вперед правую ногу, и начал тихонько насвистывать, рассматривая паркет на полу.
– Детский сад! – сокрушенно проговорил Игнатов и открыл коробочку с кокаином.
В этот момент зазвонил телефон. Все замерли на мгновение. Первым пришел в себя Игнатов, он схватил со стола мобильный и ответил с придыханием:
– Алло!
Потом он слушал минуты две. За это короткое время на лице его отобразилась целая гамма чувств – от животной злобы до вполне человеческого удивления.
– Да?! Ну, я не готов к такому повороту! И нельзя перенести? Черт! Ладно, я буду. Посмотрим, во что это выльется. – Он выключил мобильный и ошарашенно оглядел подчиненных.
Те напряженно смотрели на него.
– Значит, так, – не без усилий проговорил Игнатов, все еще думая о чем-то своем, – проблема с Бодровым решена. В том смысле, что его больше нет на этом свете.
– Ну вот… – разочарованно прогудел Колян.
– Может, дослушаешь?! – раздраженно перебил его Игнатов и, откинув со лба прядь черных волос, продолжил уже спокойно, по-деловому: – Скорпион предлагает не переносить встречу, а, так сказать, провести ее по горячим следам. Климов и Семин сейчас в панике. Дело у них рушится, можно выторговать для себя выгодные условия. Если это произойдет, мы будем несокрушимы.
– С чего это он взял, что они пойдут на слияние с нами да еще прямо с завтрашнего утра? – поинтересовался Жучок.
– А куда они, на хрен, денутся! Во-первых, они лишились «крыши». Во-вторых, эти чистоплюи даже не знают, куда сбывать товар, да и как сбывать – тоже. Этим занимался Бодров. Мы сможем его заменить, а потом посмотрим, что делать с оставшимися. То есть так или иначе мы возьмем контроль в свои руки. Так что завтра мы едем на стрелку, но едем, подчеркиваю, до-го-ва-ри-вать-ся! – Тут Игнатов выразительно посмотрел на приунывшего Коляна.
– А я ничего… – пожал тот плечами.
– Вот и славно. – Игнатов закинул голову и посмотрел в потолок. – Если только все выгорит… – мечтательно промурлыкал он и улыбнулся. – А молодец все-таки Скорпион. Работает как часы. Сказал – сделал.
*
Вопреки Марининым прогнозам, на порог «Праги» их все-таки пустили, только попросили обождать, пока об их появлении доложат Семину.
– Мы респектабельно выглядим, – заметил Егор.
Жена медленно повернула к нему голову и посмотрела так, как не смотрела никогда в жизни. Даже в третьем классе, когда они сидели за одной партой и она проявляла к нему большее снисхождение, чем в браке. Даже в ту пору в ее взгляде не было столько неподдельной нежности и какого-то неясного испуга.
– В чем дело, дорогая? – опешил Каменев.
Она опустила глаза и тихо спросила:
– На самом деле ты не считаешь меня дорогой?
Она опять захныкала.
– Эй, – взяв жену за подбородок, он поднял ее голову, – ты всегда была слишком деловой женщиной, а я полным неудачником. У нас все роли давно распределены. К чему тебе моя любовь?
– Не знаю… – она неожиданно всхлипнула. – Нужна. Теперь нужна! Ты так изменился, ты стал таким…
– Хотелось бы знать, что это такое – страх одиночества или уязвленное самолюбие? Я думаю, последнее. Ты не можешь смириться с тем, что я кого-то полюбил. Но, дорогая, это жестоко – требовать от меня любви к себе. Вспомни наши отношения.
– У нас были проблемы. Разумеется. Но мне кажется… я всегда любила тебя. Просто не понимала этого. Мне нравилось, когда подруги завидовали, ну… тому, что у меня красивый муж… Мне нравилось сознавать, что ты мой…
– Это не любовь, а собственничество.
– Что тебе нужно еще?! – вскрикнула жена.
Швейцар у двери вздрогнул и уставился на них с нескрываемым интересом.
– Тише, – быстро сориентировался Каменев.
– Не нужно затыкать мне рот! Леры твоей больше нет! Нет! Что нам мешает начать всё сначала!?
– Пожалуйста, не сейчас, – взмолился он шепотом.
Но Марину уже понесло:
– Я не прошу многого. Просто попробуем.
– О чем ты говоришь! – воскликнул он. – Через два дня ты снова поймешь, что я твой, и все пойдет по-старому! Тебя не переделать!
– Нет! – капризно заявила Марина. – А если ты только попробуешь развестись со мной, я расскажу папе такое, что он сотрет тебя в порошок.
– Знаешь что, – возмутился Егор, – лучше уж пусть сотрет, чем до старости жить в одной клетке с тобою.
За эти слова Марина наградила его звонкой пощечиной. Каменеву показалось, что она напрочь снесла ему щеку.
– Уф, – произнес он, когда смог разжать зубы. Потом оглянулся.
Похоже было, что добрая половина персонала ресторана собралась поглазеть на эту бурную сцену. Были тут и официанты, застывшие с подносами в руках, и охранники, и администратор в малиновом пиджаке, и все тот же любопытный швейцар. Все эти люди молча созерцали, ожидая продолжения. Егор развел руками и обратился к собравшимся вежливо, как бы извиняясь:
– А обычно по утрам она очень мила.
– Скотина! Только заикнись еще о разводе! – прошипела ему на ухо Марина.
Он внимательно посмотрел на нее, ища ответ на свой вопрос в выражении ее глаз.
– И ты на самом деле уверена, что способна любить? – поинтересовался он.
Марина легонько, одними пальчиками, погладила его ладонь и промурлыкала:
– А как же.
– Ну и дела…
Он ничего не почувствовал, хотя прикосновения жены носили явно сексуальный характер. Он сжал ее руку в своей, чтобы прекратить ее напрасные усилия. Марина сочла это пожатие жестом примирения и прильнула к нему всем телом. Зрители с сожалением попрятали глаза и начали медленно расходиться.
– Дочка! – раздалось у них за спиной.
Тут же на плечо Егора легла мощная лапища Семина.
– И ты здесь, бродяга! Еде тебя носило?! – Последнюю фразу тесть пропел басом.
Егор вяло улыбнулся и кивнул вместо приветствия. Марина повисла у отца на шее.
– Папочка! Ты бы знал, что мы пережили!
Семина заметно штормило. Кроме того, от него на метр разило перегаром, из чего можно было заключить, что алкоголем он накачан уже по самые уши.
Марина, обычно благожелательно относящаяся исключительно к своей нетрезвости, теперь, казалось, ничего не замечала. Она плакала, улыбаясь и растирая по щекам слезы. Она щебетала о том, как жутко выглядит ее квартира, как ее чуть не убили в перестрелке, как затем она почти свалилась с крыши дома. Егор молча слушал излияния жены. Последствия его не интересовали. Он сам себе удивлялся. Сейчас ему было абсолютно наплевать, кинется на него Семин с кулаками за то, что он устроил веселую ночь его дочери, или не кинется. Однако Семин только шатался и хлопал осоловевшими глазами. Похоже было, что он мало чего понимал из услышанного. Наконец Марина вздохнула, всхлипнула и пролепетала:
– Папочка! Я так счастлива!
Егор даже присел.
– Вот и славно, – промычал Семин и, расцепив ее руки, с трудом высвободился из объятий дочери.
Марина тут же схватила Каменева за локоть и снова засияла счастливой улыбкой.
– Мы теперь будем очень счастливы, – заключила она, а Егор только хмыкнул.
– Может, пойдем в зал? – неуверенно предложил тесть, но потом хитро подмигнул и спросил: – Или вам лучше в кровать?
– Сначала в зал! – быстро перебил его Каменев и проникновенно взглянул на жену. – Очень хочется есть.
– В зал так в зал, – кивнул Семин несколько разочарованно.
– Вы идите, – Егор переложил руку Марины на плечо Семина. – Я должен переодеться.
Он подошел к швейцару и тихо проговорил:
– Мне нужна рубашка.
Тот покосился и пожал плечами:
– Это же ресторан, а не супермаркет. У нас нет рубашек.
– Ну так найдите! – раздраженно заявил Каменев, сунул ему в руку крупную купюру и демонстративно уселся в кресло напротив.
Он вспомнил подобный ход в общении с людьми. Им пользовалась Лера. И у нее так лихо это получалось. А сейчас она одна, в брошенной им машине. А Вульф разгуливает на свободе. Хоть бы его пристрелили! Егор почувствовал, как злость затопляет его по самую макушку. Он закусил губу и мотнул головой.
*
Через десять минут Каменев вошел в большой зал ресторана. На нем был черный смокинг, черные лаковые ботинки, белая рубашка и даже белый галстук-бабочка. Вокруг было многолюдно и, как следствие, шумно. Гости все еще кучковались у столов, хотя вроде пора бы им уже наесться на всю следующую неделю – все-таки время не раннее, четвертый час ночи. Редкие парочки топтались на пятачке, отведенном для танцев. Для них играл специально приглашенный ансамбль. Из музыкантов особенно старался ударник. Он так рьяно отбивал такт мелодии, что она превращалась в подобие рэпа. Впрочем, это никого не раздражало. Публике было абсолютно наплевать, под какой фон пить и есть. Люди здесь собрались солидные. Мужчины с животиками, дамы при драгоценностях, по большей части молоденькие и длинноногие – видимо, не жены. Марина тут же вцепилась в Егора мертвой хваткой. Одна из девиц бросилась к ней, как к родной.
– Господи, ты здесь какими судьбами?! – воскликнула она и принялась целовать подругу в обе щеки. После этого непременного ритуала девица перевела дух и покосилась на стоящего рядом Егора. – Какой красавчик! Кажется, вас Егором зовут. Вы ведь муж Марины? – Она неожиданно смутилась своего вопроса, из чего Каменев сделал вывод, что Марина появлялась на подобных тусовках с разными кавалерами.
Он улыбнулся и кивнул. Девушка облегченно вздохнула.
– Я помню, вы были на свадьбе. Ну, на вашей свадьбе.
– Неужели? – кисло улыбнулся ей Егор.
– Хватит, Катя! – резко оборвала девицу Марина. – Да, он мой муж. Что здесь удивительного!
Та пожала плечами и, затрепетав ресницами, зыркнула в его сторону:
– Красавчик…
Егор поморщился. И принялся усердно тереть лоб, чтобы скрыть свое перекошенное лицо. Катя ему не нравилась, несмотря на то, что ее длинные ноги наверняка вызывали пожар в сердцах многих мужчин. «Назойливая муха», – окрестил он ее про себя.
Катя продолжала щебетать. Слова из нее сыпались, словно из рога изобилия.
– А я все с «папулей», – призналась она таким обиженным голосом, будто «папуля» был навязан ей в судебном порядке. – Вон он, никак нажраться не может. Сам тут торчит и меня держит. Боится, что я найду себе помоложе, – кокетливо закончила она.
Егор невольно проследил за Катиной рукой, которой она махнула в сторону «папули», и увидел субъекта лет пятидесяти. Может быть, он был и моложе, однако неумеренность в пище и пренебрежение к какой-либо физической деятельности сделали свое дело. Его тучное тело с огромным, торчащим на добрый метр брюхом, напряженно балансировало на маленьких ножках, так что ему все время приходилось топтаться на месте, а при ходьбе он наверняка мелко семенил. Черты его лица уже давно расплылись и покраснели, голова слилась с шеей в единое целое, прикрытое жировыми складками, нависающими над воротником. Зато из кармана его дорогого смокинга торчал мобильный телефон и на его счету, без сомнения, лежала немалая сумма в зеленых купюрах. Это выгодно отличало его от всякого рода красавцев и атлетов. По крайней мере, в Катиных глазах.
– Он меня тут держит, – продолжала она, пока Егор разглядывал «папулю», – а у меня завтра весь день расписан. В девять шейпинг, потом тренажеры, потом массаж, потом салон, и, как назло, я еще записалась наращивать ногти. А потом солярий. Мы ведь летим в Кению, на сафари. Чтоб не сгореть там на солнце, приходится загорать тут. А вечером танцзал. Ты себе не представляешь, как меня там гоняют!
– Простите, – перебил ее Егор и мило улыбнулся. Дамы посмотрели на него выжидательно. – Простите, – повторил он, – вы все это делаете, чтобы нравиться вот тому жирному жлобу?!
Катя раскрыла рот и выпучила глаза.
– Егор! – возмущенно вскрикнула Марина и для пущей убедительности дернула его за рукав. – Как ты можешь! Аркадий Исакович деловой партнер моего отца! И твой тоже!
– Одно дело работать с таким уродом. И совсем другое ложиться с ним в постель, – как ни в чем не бывало продолжил Каменев. И, любезно улыбнувшись, обратился к Кате: – Вы-то меня понимаете?
Та фыркнула и, резко развернувшись, удалилась в сторону своего «папули».
– Как ты мог?! – возмутилась Марина. – Неужели нельзя было просто промолчать?
– Ты все еще хочешь быть моей женой? – осведомился он и, самодовольно улыбнувшись, направился к столам с многообразными яствами. Приблизившись, он наклонился над блюдами, внимательно изучая каждое из них.
– Чем тут кормят? – вслух осведомился Егор, ловя на себе заинтересованные взгляды окружающих. – Надо же, копченая осетрина, балык, мясо вяленое, белое, а это что за дрянь? – Он подцепил двумя пальцами кусочек с блюда и, поднеся к глазам, повертел, рассматривая. – Так, кажется, лягушачьи лапки. Что за дрянь! – Он брезгливо швырнул лапку обратно в тарелку. – А что пьем? – С этими словами он взял бутылку красного французского вина. – Ого, семьдесят лет выдержки. Черт! Вы пьете замечательное вино! – обратился он к собравшимся вокруг него гостям. – Нет, правда! Представляете, сколько стоит такая бутылка! Чертову уйму денег!
Окружающие заулыбались, видимо сочтя, что он пьян так же, как и они сами.
– А, вот ты где! – окликнул его Семин и жестом поманил к себе.
– Я это заберу. – Егор кивнул на бутылку и заговорщицки подмигнул томной девице в длинном малиновом платье с глубоким вырезом.
Он подошел к тестю. Тот обнял его за плечи родственно, как сына.
– Хочу тебе представить своего близкого друга, – проговорил он и указал на стоящего рядом плотного бородача. – Климов Александр Сергеевич. Наш партнер.
– Что ж, молодой человек, – проговорил Климов пьяным басом, – зять Сергея Семина мне как родной. Наконец-то увидел тебя, сынок.
– Я тоже хотел с вами встретиться. Правда, по пути мне пришлось пристрелить вашего племянника. Но вы ведь не станете на меня сердиться, подумаешь, он выстрелил, я выстрелил. Ведь стрельба в вашем бизнесе – дело обычное. Каждый день кого-то да убивают.
– Что он говорит?! – недоумевая, обратился Климов к Семину.
Тот, извиняясь, улыбнулся:
– Пьяный дурак. Пьяный и молодой.
Он насильно отвел Каменева подальше от Климова. Несмотря на то, что выглядел сейчас Семин не лучшим образом – шатался из стороны в сторону и вообще вел себя расслабленно, в нем еще чувствовалась сила старого боксера. Как Егор ни пытался вывернуться из стальных объятий тестя, у него ничего не получилось.
– Чего это ты распалился? – строго и совсем по-трезвому спросил Семин, когда они отошли в укромный уголок за большим и молчаливым роялем.
– Я еще не распалился, – выдохнул Егор и смерил его таким жгучим взглядом, что тесть крякнул.
– Что стряслось, сынок? – осведомился он уже более душевно.
– Никакой я вам не сынок! – отрезал Каменев и, пользуясь замешательством родственника, высвободил свое плечо из-под его лапы.
– Ладно, – кивнул Семин и, улыбнувшись, неожиданно подмигнул. – Знаю, чего тебе нужно. Иди выпей, расслабься. Кстати, тут одна особа вертится. Мой тебе совет, не попадайся ей на глаза.
Он хлопнул Егора по плечу и возвратился к гостям, однако то и дело поглядывал в его сторону. Егор понял, что находится под бдительным контролем. Но ему было уже на все наплевать. Впервые за многие месяцы он чувствовал свободу, схожую с полетом. Полный отрыв от земли. Теперь он ничего не боялся, теперь он был сам по себе и сам за себя. Он огляделся. Пьяная публика продолжала шататься по залу. Что эти люди делали в столь поздний час в ресторане, он понять не мог. Нет, они пили, ели, вяло общались – это он видел. Но вот с какой целью? Неужели бизнес требует подобных ночных бдений? Почему нельзя заработать себе на жизнь, не парясь в саунах, не лапая проституток с показным удовольствием и внутренней брезгливостью. «Какой же вокруг меня козлизм! – с неожиданной злостью подумал Егор. – Как там Лера говорила, «банка со скорпионами»?»
– И вы здесь? Вот где я вас нашла! – Милена Вячеславовна нависла над ним, как джинн над испуганным Аладдином в тот момент, когда тот впервые потер злополучную лампу.
– Ну это уже слишком для одного вечера, – буркнул Егор.
Милена Вячеславовна не уловила смысл его высказывания. Она нежно тронула его за руку и сделала масляные глазки:
– Прячетесь от меня, молодой человек, – она по-детски кокетливо выпятила и без того пухлые губищи.
Егор почувствовал приступ дурноты, скорее всего вызванный тяжелыми духами этой дамы. Впрочем, все в ней было отвратительно: и душа, и тело, и запах.
– А идемте-ка танцевать! – неожиданно громко предложил он и, схватив ее за руку, потащил к эстраде.
– Сумасшедший! – взвизгнула она, не очень упираясь.
Каменев подлетел к оркестру, потребовал микрофон и приказал музыкантам умолкнуть. Те послушно затихли. Некоторое время в воздухе витали отдельные звуки, словно музыкальную шкатулку разбили об пол на мелкие части. Потом пространство заполнилось гулом голосов.
– Внимание! – заорал Егор в микрофон.
– Вот! Ну ты посмотри! – раздался удивленный голос Семина. – Стоило отвернуться, как он опять чудит! Прямо псих сегодня какой-то!
– Минутку внимания! Эй, в зале! – Крик, усиленный громкоговорителями, заставил большую часть гостей повернуть головы в его сторону.
– Я лучше пойду! – Милена Вячеславовна вскинула все складки своего подбородка и вознамерилась выполнить угрозу, но Егор сжал ее запястье, заставив стоять рядом. Вырываться и устраивать сцену она не посмела.
– Я хочу пригласить даму на танец, в этом есть что-нибудь неприличное? – громко вопросил он у зала.
Присутствующие заулыбались.
– По-моему, это не более неприлично, чем те предложения, которые она мне делала, – продолжал он.
Милена Вячеславовна покраснела до корней волос, но присутствия духа не потеряла. Наоборот, озарила окружающих победоносной улыбкой. Некоторые откровенно заржали.
– Я поясню. – Егор тряхнул головой. – Милена Вячеславовна обожает делать странные предложения… на деловых переговорах, разумеется. Кто не знает ее крутой нрав? Как партнер она даст фору любому!
Он отдал микрофон почему-то побледневшему гитаристу и посмотрел на Милену Вячеславовну с нескрываем вожделением.
– Ну, что… Рок-н-ролл?
Та покраснела еще больше и злобно зыркнула в ответ:
– Никогда!
– Нет. Сейчас!
Он выскочил на середину танцевального пятачка, вытащил ее за собой и громко крикнул оркестру:
– Тутти-фрутти!
Те переглянулись, но послушно схватились за инструменты. Сначала вступил бас-гитарист, потом подхватили и остальные.
– Мадам! – Каменев решительно схватил ее за вторую руку. – Придется попотеть!
– Боже мой! – пролепетала женщина, стараясь высвободиться.
По залу пошел гулять шепот.
«Любовники», «Ясное дело!», – долетело до ушей Егора. Он озарил свою партнершу широченной улыбкой.
– Я не умею, – пискнула Милена Вячеславовна.
– Вот в чем суть, – ехидно заметил Егор, – а я умею! – И, театрально вскинув руку, поднял ее подбородок, заставив смотреть на себя.
Он чувствовал, как дрожат ее пальцы, но с какой-то садистской злобой все равно поволок ее тело в ритме танца. Она более не сопротивлялась, суетливо семеня ножками, пытаясь попасть в бешеный такт рок-н-ролла. Даже тогда, когда он заставил ее прогнуться, крякнув, послушно отклонилась назад. Каменев подхватил ее, на миг испугавшись, что не выдержит и шлепнет ее всей массой об пол, на потеху зрителям. Те с нескрываемым восхищением взирали на происходящее.
– Теперь веревочка, – шепнул Егор, желая подбавить жару в танце.
– Какая еще веревочка? – затравленно проныла партнерша, едва переводя дыхание.
Егор отстранил ее от себя на пионерское расстояние и, сжав ее руки, посмотрел в глаза женщины.
– Вы такая замечательная! – прошептал он страстно и шагнул крест-накрест вперед, заставив ее сделать то же самое. Ей при этом пришлось весьма развязно вильнуть тучными ягодицами.
– Вы опозорите меня на всю жизнь, – зло проговорила она, усиленно стараясь выполнять заданные движения.
– Рано или поздно вы наткнетесь на жиголо, который опозорит вас еще больше. Не стоит применять свое положение в бизнесе для завоевания любовников.
– А вас никто не просил кокетничать со мной на переговорах, нахальная скотина, – шепнула она ему на ухо.
– А что мне оставалось делать? Я играл по вашим правилам.
Каменев положил ее руки себе ниже спины и, удерживая их в таком положении, задвигал бедрами в такт музыки.
– Прекрати сейчас же! – возмущенно пискнула Милена Вячеславовна.
– Ни за что! – упрямо заявил он и приблизился к ней, почти прижимаясь.
– Я тебя убью! Найду и убью!
– Придется встать в очередь. Меня многие хотят убить. Посмотрите на мою жену! – улыбнулся Егор.
Музыка затихла. Каменев театрально плюхнулся на колено и развел руками. Зал взорвался аплодисментами. Егор поднялся, взял свою оторопевшую партнершу и подвел ее к Семину, который стоял, выпучив стеклянные глаза. По сверкающей злобе в его зрачках Каменев понял, что тесть начал быстро трезветь.
– Очень рекомендую! – Он взял босса за руку и вложил в нее пухлые пальчики Милены Вячеславовны.
Климов, стоявший поблизости, озадаченно крякнул.
– Дурень! – прорычал тесть, но Егор расплылся в благодушной улыбке.
– Это еще не все! – многообещающе заявил он и вернулся на сцену.
Он снова взял микрофон и щелкнул по нему пальцем, проверяя, не выключен ли. По залу раздался призывный треск. Собравшиеся повернули к нему головы, ожидая продолжения веселья. Тут Каменев краем глаза заметил, как в дверях появился потрепанный Гриша Вульф. Свитер на его плече потемнел от крови, которая сочилась по пальцам и капала на паркет.
– Вот и последний персонаж нашей комедии. – Егор указал на Гришу, застывшего в проеме двери. Все обратили свой взор в направлении его руки. Увидев племянника в столь плачевном состоянии, Климов ринулся к нему с видом озабоченного родителя.
– Он выживет, рана неглубокая, – успокоил Каменев присутствующих в микрофон. – У меня такая же. А как Борис? Ты его пристрелил?
– Уберите этого кретина! – заорал Семин. Но никто не шелохнулся. Гомон затих. Наступила тишина.
– Как вам это понравится? – невозмутимо продолжал Каменев. – У нашего уважаемого коммерсанта, господина Климова, племянник – бандит, который развлекается тем, что стреляет направо и налево. Мы с женой чудом спаслись от его пули. Марина подтвердит.
– Вызовите кто-нибудь охрану! – крикнул Климов. – Он же просто пьян, как свинья!
– Послушайте меня! – крикнул в ответ Егор, обращаясь к гостям. – Вы все хорошие, честные люди. Почему вы общаетесь с такими плохими ребятами, как наши дорогие хозяева – Климов и Семин. Разве вы не знаете, что они мешают технический спирт с водой и выдают это пойло за водку? Интересно, а на столы они поставили настоящую или ту, что изготавливают сами? – Он горестно покачал головой, обозревая озадаченных гостей. – Так что, если завтра кое-кто из вас почувствует себя нехорошо, лучше обратитесь в больницу. Не тяните с этим. Отравление – дело серьезное! Ну а теперь скажите, неужели вам самим не противно общаться с такими подонками. У них же ничего нет, кроме денег! Ни чести, ни совести. А вы к ним тянетесь, пьете тут, едите, веселитесь на халяву. На деньги, которые они заработали, отравив сотни несчастных?! – Он вытянул руку в направлении Семина. – Эти люди заправляют нашим бизнесом.
Семин подошел к нему и, с силой вырвав микрофон, отбросил в сторону.
– Пойди проспись! – громко, чтобы все слышали, прогудел он и добродушно улыбнулся ошалевшей публике. – Не пора ли нам всем по домам? Видите, до чего человек допился?!
Все стали охотно расходиться. Многие даже бегом. Вскоре в зале остались только Семин, Климов, Вульф, Егор и заметно приунывшая Марина.
– Пойдем! – Семин столкнул зятя со сцены и потащил за собой к дивану, на котором теперь раскинулся Гриша. Рядом с ним сидел Климов. Лицо его выражало крайнее беспокойство.
– Я твоего щенка за яйца подвешу. – Климов смерил Егора злобным взглядом.
– Вы еще не все знаете. Я ваше спасение, – нахально заявил Каменев, героически выдержав этот взгляд.
– Хорошо же ты нас только что спас, – буркнул Семин. – Ну, что у тебя еще?
– Скажи им. – Егор кивнул Грише.
Тот уперся взглядом в бархатную спинку дивана.
– Ну?! – Семин нетерпеливо дернул его за брючину. Вульф болезненно скривился.
– Оставь парня в покое! – рявкнул Климов.
