Текст книги "В банде только девушки"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Полчаса как должен быть в вашем кабинете.

– И?

– Опаздывает…

– Та-ак… – Шеф перевел взгляд на Сашу. В глазах его пылало что-то такое, от чего последний стал заметно ниже ростом.

– Ты этого парня хорошо знаешь?

Косолапых неуверенно пожал плечами, изо всех сил стараясь сохранить самообладание:

– Димон за своих курьеров отвечает. Курьер его, значит, должен быть хорошим парнем.

– Ты его видел?

– Димона-то? На прошлой неделе в Праге вместе пили. Так нажрались, что чехи плакали… – Саша ухмыльнулся, вспомнив недавнее приключение.

За что и поплатился.

– Димона?! – Шеф одним прыжком оказался рядом и, схватив его за воротник пиджака, сильно дернул. Послышался характерный треск. – Димона?! На кой хрен ты мне тут зубы заговариваешь!

– А зачем костюм рвать, – обиженно промямлил Косолапых, – деньги за него немалые плачены.

– Плевать мне и на костюм твой поганый, и на деньги твои!

– Деньги ваши.

– Мне все равно плевать! Ты хоть раз видел этого долбаного курьера?!

– Мы до сего момента Димону доверяли. И если бы курьер пришел вовремя, вы бы не спрашивали, видел я его раньше или нет.

– Но он же не пришел!

Иннокентий Валерианович устало выпустил полуоторванный воротник из своих пальцев. Саша тут же расправил плечи.

– Что ты думаешь по этому поводу? – тихо спросил шеф.

– Полчаса в таком деле срок критический, – невозмутимо отвечал Косолапых.

– Это я и без тебя знаю. Есть какие-то иные соображения?

– Когда я выходил покурить в коридор, то видел в окно, как двое придурков грузили в кузов «девятки» завернутое в тряпье чье-то тело.

– И что с того?

– Может быть, они тут кого-нибудь замочили? – вяло предположил Саша.

– И что с того? – повторил шеф.

– Может быть, они нашего курьера замочили?

– Зачем им это нужно?

На что Саша пожал плечами:

– Они же известные придурки, эти подчиненные Принца.

– Если люди мочат ни с того ни с сего кого ни попадя, то им место не на Ордынке, а на улице Потешной, где, как ты знаешь, находится психоневрологическая больница.

– С чего бы мне это знать. Я там ни разу не был.

– Потому что это полезная информация.

Саша пожал плечами, решив не вдаваться в подробности.

– Если они замочили нашего курьера, значит, у них на то были основания, – неожиданно предположил Иннокентий Валерианович и сверкнул глазами.

– Может быть, еще пять минут подождем?

– А если он не придет и эти болваны свалят?

– Ну, и что нам делать?

– Пойди-ка выясни, чего они там грузили.

Косолапых послушно развернулся и быстро пошел к двери. Сейчас ему было плевать, насколько бредовое дано ему поручение. Единственным его желанием было отойти подальше от разъяренного шефа, потому как тот в своей холодной ярости страшнее разгоряченного на корриде быка. Это знали все подчиненные, а уж Косолапых и подавно.

* * *

До взрыва осталось 23 часа 00 минут 15 секунд.

 
«…Девочка шла по тихой дорожке,
Шла слишком долго, стоптала все ножки,
Красная шапка сбилась на взмокший лоб,
Вдруг из-за дерева прыгнул к ней серый жлоб…»
 

Реперский речитатив выплевывали сразу четыре пульсирующие колонки.

– Что это за дрянь? – Лина сморщила нос.

– Это не дрянь, а новый хит Джефа. – Алиса блаженно улыбалась, покачивая головкой в такт.

– Переключи немедленно! – гаркнула сестра и прибавила газу.

– Лучше на дорогу смотри, а то от нервов впендюришься в ближайший столб.

– А кто взвинчивает мои нервы, а?! – Лина крутанула руль вправо так резко, что Алиса стукнулась виском о боковое стекло.

– Вот то, о чем я только что говорила, – промямлила она, потирая голову.

– Да выключишь ты эту дрянь?! – Лина резко нажала на педаль тормоза. Машина едва успела затормозить перед светофором. – Или я все-таки врежусь куда-нибудь.

– Врежешься, – злорадно пообещала сестрица, – только не из-за Джефа, а потому, что водишь хреново.

Лина повернулась к ней и смерила таким взглядом, что та поперхнулась.

Наверное, эта сцена получила бы развитие, но тут откуда-то слишком издалека послышалась трель телефона. По лицам девушек промелькнуло непонимание. Алиса даже вяло пожала плечами. Ах, как же грациозно у нее это вышло!

– Ты что, сунула мобильный в багажник? – наконец усмехнулась Лина.

– Я все сумки в багажник сунула. – Та тут же надула губки, понимая, что сейчас ее обвинят в слабоумии.

Телефонная трель повторилась.

– Значит, оба наших мобильника в багажнике, – подытожила Лина. – Великолепно.

Что-то в этом ее «великолепно» показалось Алисе неприятным. Что, она еще не могла понять, но сестра умела обычные слова произносить таким тоном, что звучали они как самые обидные ругательства.

А телефон не умолкал. Звенел он тихо, но настойчиво и противно. Словно издевался над плохой сообразительностью Алисы. Во всяком случае, ей так представлялось.

– Ладно, – она решительно открыла дверцу машины, – я сознаю, что сунула мобильники в багажник. Это и в самом деле глупо. – Она выставила ножку наружу, но задержалась на секунду, чтобы сказать: – И заметь, когда я не права, я это признаю. В отличие от некоторых!

С этим она выскользнула на дорогу прямо посреди улицы.

– Да ты что, – крикнула ей вдогонку Лина, – я должна съехать к обочине!

Но Алиса уже обогнула «девятку» и застыла у багажника. Позади загудели машины. Тут как на зло зажегся зеленый свет, и они загудели сильнее.

– Вот сумасшедшая! – выругалась Лина и, заглушив мотор, вытащила ключи из замка зажигания. А что ей еще оставалось делать? Она даже представить себе не могла, как будет уговаривать вредную сестру вернуться в салон без мобильных телефонов.

Оглушительно хлопнув дверцей и не обращая внимания на громогласное возмущение десятка машин, она направилась к багажнику, где с надменным видом переминалась с ноги на ногу Алиса.

– Чтоб тебя! – прошипела Лина, вставляя ключ в замок.

– Вот всегда ты так, – усмехнулась сестрица, – то требуешь невесть чего, то орешь, когда я пытаюсь исполнить это твое сумасбродное требование. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты чертовски противоречива.

– Я тебя сейчас поколочу, – тихо пообещала Лина.

Крышка багажника плавно поползла вверх, и Лина застыла, в удивлении уставившись на открывшиеся внутренности собственного автомобиля. Потом перевела взгляд на сестру:

– Я как-то не подумала, что ты склонна к мешочничеству.

– Что ты имеешь в виду? – Та с интересом заглянула под крышку. – Это не мой тюк.

– А чей? Думаешь, я не помню, как ты верещала, когда я урезала твой багаж? – Лина скривилась и мастерски изобразила плаксивый голосок Алисы: – Это мой фен, и я без него жить не могу.

– Тюк размером с человеческое тело мало походит на мой фен. Он вообще на мой фен не походит, даже если бы мне вздумалось завернуть его в одеяло. Так что можешь тут не кривляться, все равно это не мои вещи, – парировала Алиса.

В этот момент телефон опять разразился трелью звонка. А позади взревели уже десятка два разгневанных клаксонов.

– А чей это кейс? – Лина ткнула пальцем внутрь багажника.

– А чей это мобильник звонит?

– Разве не твой?

– Чтобы у моего была такая пошлая трель? Что это? Электронный Моцарт? Гадость какая! – Алиса поморщилась.

– Думаешь, это пропавший Бычок пошутил? – Лина постучала кулаком по крышке кейса: – А телефон-то из тюка разрывается…

Алиса откинула край старой ткани и всмотрелась. Потом как-то неестественно дернулась, всхлипнула и вдруг разразилась нечеловеческим визгом.

* * *

Примерно такой же визг раздался в трехстах метрах от светофора. То был визг Принца. Правда, в отличие от Алисы, свои вопли он сопровождал нечленораздельными, но явно выраженными тембром голоса ругательствами. Когда он смог перейти на человеческую речь (а случилось это спустя минут пять), он обернулся к двум своим лысым подельщикам и устало спросил:

– И где же мой кейс?

Те синхронно пожали плечами.

– А труп где? – продолжил расспросы Принц.

Ответ выглядел так же, как и в первом случае.

– Не могу поверить! – Шеф схватился за голову и принялся нервно прохаживаться вокруг своей «девятки». – Что может быть проще, чем загрузить в багажник кейс и тело какого-то хмыря. Тут ходу-то от офиса – двадцать шагов по лестнице. Где же вы все барахло растеряли?!

Слабое солнце лизнуло голые затылки двух повинных голов.

– Мистика… – зловеще прошипел Принц.

– Но я своими руками… вот этими руками, – Бека покрутил перед глазами растопыренными пальцами.

– Потому это, что руки у тебя растут знаешь откуда? Ай! Откуда же тебе знать, если у тебя и голова оттуда же растет. И вообще, Бека, – ты одна большая задница, понял? – вспылил шеф.

– Понял, – на всякий случай решил согласиться Бека.

– А что, если близнецы, которых в детстве разлучили, вдруг встретятся в одном месте? – Кудрявый задумчиво взглянул на Принца.

– Ты можешь не обольщаться, – тот только сплюнул ему под ноги, – ты тоже задница. Я бы по-другому выразился, но на улице предпочитаю обходиться без грубостей. Это из этических соображений, если вам это о чем-то говорит.

– Нет, если только представить, что два близнеца, которые никогда друг друга не видели, вдруг окажутся рядом? – не унимался Кудрявый.

Принц раздул ноздри. Бека вжал голову в плечи и толкнул локтем приятеля.

– Нет, ну чего пихаться-то. Я все про близнецов…

Он не успел развить свою мысль, поскольку шеф вдруг издал зловещий рык, потом подпрыгнул на добрый метр и, вытащив в полете пистолет из кармана, приземлившись, упер его дулом прямо в кончик носа Кудрявого. Тут монолог про близнецов стал совсем не актуален. Кудрявый начал размышлять о жизни вообще, но про себя. Глаза он скосил к переносице.

– Ты достал меня, понял, урод проклятый! – крикнул ему Принц. – Какие, на хрен, близнецы. Что ты заладил: близнецы, близнецы! Дались тебе эти близнецы! У меня пол-лимона баксов ушло…

– Уехало, – скрупулезно поправил его Кудрявый, не отрывая косого взгляда от пистолета.

– Уехало, ушло… одна хрень!

– Вот если все-таки представить про близнецов…

Принц многообещающе взвел курок.

– Еще раз услышу про твоих гребаных близнецов…

– Хорошо. Скажем иначе: вот если бы двойняшки вдруг встретились на улице…

Принц обмяк всем телом, потом как-то неестественно дернулся и вдруг всхлипнул. Рука с пистолетом, очертив расслабленный полукруг, повисла вдоль тела.

– Значит, встретились двое… – чтобы не мешать горю начальника, скорбно пробубнил Кудрявый.

– Лучше заткнись, – простонал Принц, а потом поднял на него больные глаза: – Скажи, где мои деньги?

– Так ведь я о том и толкую, – расплылся в радостной улыбке Кудрявый, – машин-то тут две стояло. Обе зеленые, обе одинаковое дерьмо… то есть я хотел сказать, что ваша машина не такое дерьмо, как та, что уехала, но мы, наверное, все равно перепутали.

– Да как же это может быть? – изумился Принц.

– А бес его знает, – развел руками Кудрявый.

Бека энергично закивал. Он терпеть не мог всякого рода загадок, а потому, когда решение каким-то непонятным ему образом находилось, испытывал просто-таки физическое наслаждение.

– Подожди! – Принц тоже замотал головой, правда, отрицательно. Он пока ничего не понимал. – Выходит, вы сунули труп и кейс в чужую машину, похожую на мою?

– Ага! – ответили ему в унисон.

Шеф довольно долго думал, морщил нос и чесал затылок, наконец глянул на подчиненных в упор и зло процедил:

– Ну вы и уроды!

Те с достоинством промолчали.

– А как же ключ? Я же давал вам ключи от машины. На кой черт нужны ключи, если ими не пользоваться?

– Он нажал на брелок, и машина открылась, – с готовностью отличника выпалил Бека и ткнул пальцем в плечо Кудрявого.

– Точно, открылась.

– Но такого быть не может! – возмутился Принц. – Это что же получается? Что на двух машинах поставили одинаковые сигнализации?

– Так ведь я же и говорил про близнецов…

– Не произноси при мне этого слова! – прорычал Принц.

– Ладно, скажем по-другому: про двойняшек…

– И этого слова не произноси. Вообще заткнись лучше.

– Хорошо, – тихо согласился Кудрявый, но предупредил, кивнув на Беку: – Только он вам вряд ли чего объяснит.

– Черт, – выругался шеф, – а где деньги-то искать?

И, забыв про собственный запрет, выжидательно глянул на Кудрявого.

– Так ведь на той машине только что отъехали. Тут одна дорога, по Кольцу. Они еще и до светофора-то не добрались. Если поторопимся…

– Знаете что, – Принц почесал затылок, – сначала мы догоним ту «девятку» и заберем мой кейс. Я пока не знаю, как, но, видимо, в этой истории скоро появятся еще трупы. А потом я заеду в тот гребаный сервис, где мне поставили гребаную сигнализацию. И трупов прибавится…

С этим он развернулся и, крикнув своей команде: «По коням!», юркнул в машину.

Принц был так занят собственными переживаниями по поводу утраченных денег (в основном, конечно, денег, потому что труп ему совсем не был нужен), что не заметил, как от двери подъезда отлепилась недвижимая до сего момента фигура. Фигура понеслась вверх по лестнице со скоростью призрака, застигнутого ярким утренним солнцем. То был, конечно, не призрак, то был Саша Косолапых.

* * *

Винтик и Шпунтик были еще теми придурками. Они считались друзьями с самого детства. Детство их уже закончилось, но дружба осталась. Сошлись они на любви к пиву в третьем классе средней школы. Эта пламенная страсть, так тесно сплотившая их, преобразовалась в увлечение водкой. В общем, к моменту начала нашей истории их еще нельзя было назвать хроническими алкоголиками, но они редко просыхали, и, если уж заводились кое-какие деньжата, они знали, на что их потратить. Благо ларек, в котором продавали живительную жидкость, находился в трех шагах от дачи Винтика, на которой друзья обретались последние три месяца. На даче им было несколько скучновато, однако, с другой стороны, никто их тут не трогал. Родители отсиживались в Москве и не изводили просьбами устроиться хоть на какую-нибудь работу.

Винтику и Шпунтику недавно исполнилось по тридцать лет. Но, несмотря на сей возраст, они так и не успели хотя бы носками ботинок вступить в общественную жизнь. Они с большим трудом окончили школу, причем оба совершенно не помнили, каким наукам там обучались. Винтик неплохо считал деньги, Шпунтик с трудом, но все-таки читал. Обсудив итоги своего образования, они решили, что им вполне достаточно полученных знаний для полноценной жизни. После школы друзья успешно косили от армии, прикидываясь полными дураками. Они так вошли в роль, что спустя два года полковник, являвшийся военным врачом в соседнем военкомате, завидев этих своих потенциальных призывников, бледнел и переходил на другую сторону улицы. Его можно было понять: чего он от них натерпелся, одному богу известно. Уж чего он только не перевидал на своем веку, но до встречи с Винтиком ему не приходилось делать сорок уколов от бешенства. А вот после того, как Винтик его покусал в своем мнимом исступлении, пришлось, потому что никто не верил, что столь страшные раны оставило человеческое существо. Ну и вообще, много было трагических сцен, связанных с Винтиком и Шпунтиком и их военной службой. Шпунтик ведь умел читать, а потому аж с восьмого класса начал изучать всяческую литературу по судебной медицине и психиатрии и нашел там массу способов отбрыкаться от ненавистной ему армии. После того как это удалось, друзья посвятили себя любимому занятию, то есть неге и праздности. Они ничего не делали, изредка поворовывали то там, то здесь – нужно же было как-то перебиваться. Ну, и пили, конечно.

Однако этой весной что-то произошло. Может быть, звезды наконец расположились должным образом, может быть, где-нибудь родился двуглавый пингвин, но какое-то событие случилось непременно. Иначе как можно было бы объяснить, что Шпунтик взял в руки книгу под чуждым для него названием «Сто способов заработать миллион и не сойти с ума от счастья». Объяснить свою тягу к подобного рода чтению он не мог. Однако окончилось все, к сожалению, не так сказочно, как хотелось бы радетелю за заблудшие души – видному педагогу Макаренко. Книга эта начиналась так: «Дорогой друг! Если ты не умеешь воровать, похищать людей ради выкупа и опустошать банкоматы, то тебе, конечно же, будет интересно то, о чем я собираюсь тебе рассказать. Я научу тебя заработать деньги честным способом, не преступать закон и чувствовать себя поистине счастливым даже тогда, когда ты заработаешь свой первый миллион…» Осилив эту часть, Шпунтик задумался над тем, почему автор так уверен, что миллионер – глубоко несчастный человек. Но, ознакомившись со всеми ста предлагаемыми способами разбогатеть, он понял, что ни один из них ему с Винтиком не подходит. И единственное, чем они могут жить, так это именно грабежом, похищением людей ради выкупа и опустошением банкоматов. Правда, он прибавил бы еще пару десятков вариантов наживы, но все они не вписывались в общий стиль повествования. Окончательный же вывод прозвучал в его устах весьма лаконично. Он сплюнул и прохрипел: «Туфта. А писака – полный кретин».

По странному стечению обстоятельств, читать он закончил именно в тот злополучный день, когда началось путешествие Лины и Алисы в славный город Тулу. Поскольку деньги у Винтика и Шпунтика закончились, а выпить хотелось, они решили, что пора завязывать с праздным образованием, дабы пуститься на заработки. Они допили то, что умудрились выпросить у соседа по даче, и вышли на просторы Подмосковья.

* * *

До взрыва осталось 22 часа 50 минут 42 секунды.

В тот момент, когда «девятка» Принца, визжа тормозами, въезжала в разросшуюся на Садовом пробку, Лина порывисто захлопнула багажник. Потом схватила всхлипывающую Алису за руку и потащила ее в салон. Та не сопротивлялась. У нее не было сил на сопротивление. Ее трясло, как последний лист на ноябрьской осине. Усадив ее, Лина молниеносно обогнула автомобиль, влетела на свое место и вцепилась в руль с невероятной силой, словно надеялась таким образом решить все свои проблемы.

– Ох! – простонала Алиса.

– Тихо! – Лина зажмурилась, чувствуя, что пальцы сводит нервная судорога. – Так-так-так…

– Ох, что же это такое? – Алиса истерично всхлипнула.

– Я пытаюсь думать… Так-так-так…

– Кто это у нас в багажнике? Ох!

– Черт! – Лина механически завела машину и нажала на педаль газа.

В следующее мгновение перекресток взорвался резкими звуками сотен клаксонов. В недрах этого могучего хора потонула мелодичная трель милицейского свистка.

– Это был красный свет, – грустно констатировала Алиса, когда машина оказалась в центре бокового потока, – ты поехала на красный свет.

– А раньше ты не могла об этом сказать? – вспылила Лина.

– Но ты же хотела подумать. Откуда мне знать, что твой мыслительный процесс способен втравить нас в банальную аварию.

– Значит, так, – Лина кое-как встроилась в движущийся поток машин, – положение у нас очень серьезное. Предлагаю заключить вынужденное перемирие. Труп в багажнике – это тебе не шуточки.

– Ой-ой-ой, – тоненько завыла Алиса, – ой…

– И для слез нет времени. Нужно быстро решить, что делать дальше.

– Я не знаю… Может, маме позвонить?

– Во-первых, теперь у нас нет телефонов. Может, ты хочешь достать их из багажника? – Лина быстро глянула на сестру и констатировала: – Вижу, что не хочешь. Во-вторых, я слабо себе представляю, как мы объясним, что делает в нашей машине неизвестно чей труп. А в-третьих, я не остановлю машину, пока мы не уберемся подальше от Москвы. Туда, где нет гаишников и милиционеров, поскольку если для родителей я еще смогу придумать хоть какие-нибудь объяснения, то что сказать милиционерам, я даже представить не могу. Нас же посадят сразу, как только откроют багажник!

– Ой-ой-ой… – Алиса уронила лицо в ладони и всхлипнула.

– Значит, мы едем до тех пор, пока не окажемся на проселочной дороге как минимум в десяти километрах от Кольцевой дороги, – решила Лина и нажала на педаль газа, поворачивая к набережной.

– Нам же не туда!

– Теперь нам все равно куда, – сосредоточенно управляя машиной, заметила сестра, – лишь бы побыстрее.

– А кто там, в багажнике? – Алиса кивнула назад.

– Понятия не имею.

– Как ты думаешь…

– Я сейчас стараюсь не думать. И тебе не советую.

– А как тебе удается сохранять спокойствие?

– Понятия не имею. – Лина неестественно передернула плечом, словно его свело судорогой. – Да и спокойствием это не назовешь…

* * *

До взрыва осталось 22 часа 30 минут 00 секунд.

Иннокентий Валерианович нервно перебирал кубики – обычные игральные кубики, которые он, по совету психоаналитика, использовал в качестве инструмента для предсказаний. Тот, правда, прописал их ему от стресса. Иннокентий Валерианович подкидывал кубики и так, и эдак. Нервы это не успокаивало, тем более что кубики выпадали как угодно, только не так, как нужно, чтобы предсказать удачу предприятию. Он с удовольствием колотил бы этими кубиками по голове сидящего рядом Саши Косолапых, но толку от этого было бы еще меньше. Салон элитного «Лексуса» казался ему тесным и душным. От шофера несло потом и бензином. Иннокентий Валерианович брезгливо сморщил тонкий орлиный нос. «Подарю ему одеколон на 23 февраля, – отстраненно подумал он, глядя на блестящий затылок шофера, – если раньше не прибью…»

Потом он повернул голову к Косолапых:

– И куда они поехали?

– Искать пропавшие деньги, – как всегда сонно ответил подчиненный.

– А почему мы едем за ними?

– Потому что вы так распорядились.

– А почему я так распорядился? – Шеф побагровел.

– Потому, что вы думаете, что в той «девятке», за которой едет вторая «девятка», труп нашего курьера. Лично мне кажется, что это… – Он пожевал губами, подбирая подобающее слово, но так и не нашел его, а потому просто пожал плечами, пробубнив нечто маловразумительное.

– Но проверить-то стоит, – осторожно заметил Иннокентий Валерианович.

– А кто спорит. Проверить никогда не мешает. Тем более что если ваша версия окажется верной, мы наконец получим свой товар.

– А кто в той «девятке»?

– Принц и два его придурка. Хотя, если по совести, они все трое – полные придурки.

– Нет, я про ту, про первую, которая увезла нашего курьера.

– А… – Косолапых понимающе кивнул. – Этого я не знаю.

– А кто знает?

– Никто этого не знает, – с грустью признал Саша.

– А номер машины?

– Знаете что, – неожиданно вспылил подчиненный, – ваши вопросы просто переходят всяческие приличия!

– Можно подумать, я тебя спрашиваю о размере твоего… гм… – Шеф тоже неожиданно усмехнулся. Собственная шутка пришлась ему по душе.

Однако на Сашу она не подействовала.

– Об этом могу сказать. Пожалуйста! А вот про номера машины – увольте.

– Если бы от размера твоего… гм… зависел исход дела, я бы его наизусть выучил. А так держи эту информацию при себе. Очень мне интересно, сколько лишних сантиметров у тебя в штанах.

– Это почему лишних?! – Саша аж до потолка подпрыгнул от возмущения.

– А на кой ляд они тебе нужны, если ты все время при деле. Ты же трудоголик, – хохотнул жестокий начальник.

– Ну и пожалуйста. – Саша надулся и отвернулся к окну.

* * *

Генерал ФСБ имел немужественную фамилию Авоськин, которой он с малолетства стеснялся, но был обречен носить ее до гробовой доски, поскольку, во-первых, по всем документам КГБ и ФСБ проходил именно под этой дрянной фамилией, а во-вторых, имел несчастие жениться на Кате Козловой и таким образом упустил единственный шанс изменить постылое наследие рода. Ведь, как правильно рассудил в загсе в то золотое время еще старший лейтенант, если уж выбирать между Авоськиным и Козловым, то первое, пожалуй, все-таки лучше. Авоськин сидел в своем сумрачном кабинете и с молчаливой суровостью слушал доклад подполковника Стрельникова, который стоял перед ним навытяжку, держа в руках новехонькую папку из черного кожзаменителя. Авоськину нравилось издеваться над Стрельниковым, заставляя его стоять по стойке «смирно» в своем кабинете. Авоськин не признавался себе, но в душе он завидовал Стрельникову, потому что у этого противного выскочки было много влиятельных покровителей и потому что он не краснел как рак, когда кто-то произносил вслух его фамилию.

Сейчас Стрельников сделал умное лицо – это ему всегда особенно удавалось, потому что он не был дураком.

– В общем, что тут говорить, дело осложнилось, – Стрельников захлопнул папку, – слишком много народу намешано. Я еще могу понять участие некоего Принца и его гоп-компании в этом деле – придурки всегда лезут туда, куда их не просят. Тем и живут. Но каким образом в эту кашу попали совсем молоденькие девчонки?

– Преступность сейчас молодеет. – Авоськин поскреб пальцем подбородок и добавил, чтобы придать загадочную значимость первой части предложения: – И меняет пол…

Стрельников удивленно вскинул брови, но ничего не сказал.

Авоськину понравилась реакция подчиненного. Он где-то слышал, что начальство, иногда позволяющее себе сбиваться на философские темы, обычно уважают. Он решил немного углубить свои рассуждения:

– Знаешь, – он откинулся на спинку кресла и совсем по-вольтеровски, вальяжно возложил левую руку на подлокотник, – вообще, нынче сложно вести статистику по половому признаку. Ну куда вписать террористическую группировку, члены которой называют себя «Барбара». Они ж там все гомики. А выйди на улицу, что сейчас за мода? У них же вообще пола нет. Пол у них не виден, он лишь мерцает, – последнюю фразу Авоськин тоже где-то слышал, она показалась ему забавной, а потому он решил повторить ее в своем кабинете.

– В общем, Иван Петрович, дело дрянь, – без всяких речевых оборотов объявил Стрельников, – нужно подключать нашего агента.

– И кого вы предполагаете? – Генерал остался несколько разочарован окончанием интересной беседы. Ему понравилось философствовать.

– 0014. Он самый лучший из тех, кто доступен, – отчеканил Стрельников и вдруг перешел на смущенный шепот: – Но тут такая деликатная ситуация… Он же сейчас проходит переподготовку по рукопашному бою.

– Ничего себе самый лучший. Он что, драться не умеет?

– Что вы! У него черный пояс по карате, два года назад он прошел спецподготовку в школе ниндзя и победил своего учителя по окончании обучения. Он владеет приемами секты профессиональных убийц при индийском храме богини Кали, и вообще, он мастер спорта международного класса по кикбоксингу, так что…

– И в чем суть? – нетерпеливо перебил его Авоськин.

– Четыре года мы с трудом обучали наших агентов игре в большой теннис. А нынче все на курсах дзюдо, вы же понимаете…

– Понимаю, – рявкнул начальник, – понимаю, что у вас тут полная хреновина! Что это за агент, который не знает приемы столь простой борьбы, как дзюдо?!

– Да она же не актуальна… – осторожно ответил Стрельников и покосился на кактус, который стоял на окне.

– Ладно, вводите в дело этого вашего агента, – недовольно буркнул Авоськин.

– Значит, можно отзывать с курсов? – уже громче спросил Стрельников, в упор глядя на кактус.

– Да отзывайте, потом закончит курсы, велико ли дело… Я все-таки не понял, отчего такое количество народу набросилось на малоизвестный товар? Это же даже не наркотики.

– Так ведь дураки! – Стрельников развел руками, явно обращаясь к кактусу, при детальном рассмотрении которого можно было узреть небольшой микрофон меж густых иголок. – Прознали, что у курьера что-то важное и дорогое, вот и кинулись, как мухи на кое-что. Одно слово – дураки. Теперь снимай человека с этого… с дзюдо…

– Н-да, – произнес Авоськин, – как много в нашей жизни зависит от дураков…

* * *

Джеф жадно глотал горячий чай из пластикового стаканчика. Руки у него тряслись. Да что там руки, он трясся всем телом, благо одежда на нем была объемная, скрывала лихорадку и немужественные мурашки. Стыдно сказать – на улице лето, а такому крутому парню, как Джеф, которому, по мнению миллионов фанатов, вообще «все по барабану», вдруг холодно. Репера перекосило от брезгливости к собственному тщедушному организму. Он должен быть сильным! Ну и пусть его уже два часа кряду поливают холодной водой из брандспойта. Он сам выбрал этот нелегкий путь к славе. Да, режиссер параноик! Да, он считает, что мокрый Джеф куда интереснее зрителям, нежели сухой – нужно терпеть, нужно было закаляться по утрам.

«Я крутой! Я крутой! Я крутой, как вареное яйцо. – Зубы Джефа выбивали паскудную дрожь. Он покосился на маленькое треснутое зеркало на стене артистического вагончика, узрел собственную посиневшую физиономию и проскулил: – Господи, кого я пытаюсь обмануть…»

– Джеф, на площадку! – донеслось снаружи.

– О нет… – он лишь слабо дернулся.

– Джеф, – в дверь вагончика просунулась голова продюсера Бори, – ты готов?

– У-гу. – Сейчас хрип вышел весьма натуральным. Просто потому, что теперь Джеф не притворялся грубо хрипящим, он по-другому уже не мог говорить. Хрип стал единственным его состоянием. Во всяком случае, до тех пор, пока он не снимет с себя эти мокрые тряпки и не залезет в горячую ванну.

Мысль о ванне убила последние силы. Он уронил голову и тихо всхлипнул.

– Еще два куплета, – понимающе погрустнел продюсер.

– Под водой? – тихо поинтересовался репер.

Его робкая надежда на то, что следующие два куплета песни снимут всухую, разбилась о гранит реальности.

– Разумеется, – жестоко ответил Боря.

– Не нужно было таких песен писать… длинных…

– В следующий раз будем снимать в пустыне, – повеселел продюсер.

– Да, и с другим режиссером. А то этот Гитлер и в пустыне кого угодно до воспаления легких доведет. Фриц недобитый!

С этим нелестным замечанием Джеф тяжело поднялся и потащился на выход.

При его появлении два десятка девчонок из массовки зашлись оглушительным визгом.

Джеф пытался совладать с лицом, он хотел остаться невозмутимым. Так требовал имидж скупого на эмоции репера. Но от дикого озноба, а еще более от неожиданного, жуткой силы визга, который напомнил ему детские кошмары, где он блуждал по сюрреалистической поросячьей бойне, ему свело лицо. А на глазах выступили слезы.

«Реп – дерьмо, – почему-то мелькнуло в голове, – да и жизнь – тоже не подарок!»

* * *

До взрыва осталось 20 часов 30 минут 34 секунды.

Уже два часа Лина сосредоточенно вела машину. А до Кольцевой было еще далеко. В пятницу абсолютно все магистрали из центра Москвы забивались плотными пробками. Из колонок рокотал голос юного, но сурового репера Джефа, однако его никто теперь не слушал. Алиса притихла, мрачно разглядывая медленно проплывающие за окном душные улицы.

– Как ты думаешь, в багажнике сейчас жарко? – наконец изрекла она.

– Понятия не имею, – тихо отозвалась сестра, ловко втискивая «девятку» меж двух грузовиков. – Лучше закрой окошко, а то выхлопными газами отравимся. Кошмар, а не поездка.

– Что правда, то правда, – согласилась Алиса и вдруг улыбнулась: – Мы наконец-то сошлись хоть в чем-то.

– Точно, – Лина тоже растянула губы в вялой улыбке, – мы всегда спорим даже по пустякам.

– Беда сближает, – Алиса всхлипнула.

– Без истерик, – оборвала ее Лина, – только их нам и не хватает. Помни, мы одна команда. Холодный рассудок и решительные действия – вот что требует от нас ситуация.