Текст книги "В банде только девушки"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

АННА МИХАЛЕВА
В БАНДЕ ТОЛЬКО ДЕВУШКИ

Дорогой читатель!

Мы рады, что у Вас в руках эта книга, которая увидела свет в дни празднования 10-летнего юбилея издательства. Десять лет мы работали рядом с Вами и для Вас. Сегодня трудно найти человека, не читавшего наших книг, общий тираж которых составил более 300 млн. экз. Книги от «ЭКСМО» есть в каждой домашней и публичной библиотеке, в любом книжном магазине нашей страны и многих зарубежных государств.

В строгих переплетах тесно стоит русская и зарубежная классика, труды древних мыслителей, тома энциклопедий, словарей, справочников. Произведения лучших современных прозаиков и поэтов соседствуют с документальной прозой и мемуарами, исторической и психологической литературой. Рядом – огромная библиотека детектива, остросюжетного и любовного романа, фантастики, фэнтези. В ярких, красочных обложках выстроились книжки для детей и подростков.

Для нас нет «хороших» и «плохих» жанров – мы лишь стараемся обеспечить Вам свободу выбора, чтобы каждый мог найти в «ЭКСМО» книгу по душе…

Каждый день мы выпускаем многотысячными тиражами десять новых книг и считаем, что наши успехи – это прежде всего Ваша заслуга. Вы – тонкий ценитель и взыскательный критик, наш добрый советчики, надеемся, настоящий друг.

Икренне Ваше «ЭКСМО»

Время – друг человечества, но враг человеку…

* * *

Эта история началась очень по-современному. Началась она в одном из чатов сети Интернет. Чат назывался «Мечты», хотя никакого отношения к мечтам, впрочем, как и к дальнейшим событиям, его название не имело. Но раз уж он так назывался, то что толку об этом умалчивать? К слову сказать, не будь этого самого Интернета, и истории-то как таковой не случилось бы. Но Интернет, к счастью для всех остальных, и к глубокому сожалению для многих персонажей изложенной ниже повести, все-таки существует, а потому, что произошло, то и произошло. А началось все это вот как.

ЛИСА (ЛИНЕ): Какая бабушка?! У меня вечеринка в субботу! Или ты забыла?!

ЛИНА (ЛИСЕ): Вечеринка отменяется.

ЛИСА (ЛИНЕ): Для тебя, может быть, и отменяется, а для меня нет!

ЛИНА (ЛИСЕ): Дура ты набитая, если не поедешь, я бабушке расскажу. Она вычеркнет тебя из завещания.

ЛИСА (ЛИНЕ): От дуры слышу! А бабке нашей завещать нечего. Ха-ха-ха!

ЛИНА (ЛИСЕ): Очень умно! А про золотые часы забыла?

ЛИСА (ЛИНЕ): Сдались мне эти часы! Им лет сто!

БЫЧОК (ЛИСЕ): Эй, девочка. Если часики не нужны, отдай мне!

ЛИСА (БЫЧКУ): Отвали!

ЛИНА (ЛИСЕ): Не отвлекайся на всяких уродов.

БЫЧОК (кричит возмущенно ЛИНЕ): А на себя-то ты давно в зеркало смотрела?

ЛИНА (БЫЧКУ): Только что. Я очень красивая.

БЫЧОК (ЛИНЕ): Блондинка или брюнетка?

ЛИСА (БЫЧКУ): Эй, парень! У нее задницы нет, так что не раскатывай губы!

БЫЧОК (ЛИСЕ): А у тебя?

ЛИНА (БЫЧКУ): Ее задница, как совок у бульдозера.

БЫЧОК (ЛИНЕ): Манекенщица, что ли?

ЛИНА (БЫЧКУ): Где ты видал манекенщицу, у которой вместо задницы совок от бульдозера?

БЫЧОК (ЛИНЕ): Н-да…

ЛИСА (ЛИНЕ): Хорош трепаться про чужие задницы. Бабка и правда плоха?

ЛИНА (ЛИСЕ): Для своих восьмидесяти она себя весьма неплохо чувствует.

БЫЧОК (ЛИНЕ): Вам не понять, что значит хорошо себя чувствовать в восемьдесят лет!

ЛИСА (БЫЧКУ): И слава богу! А вообще, отвали уже!

ЖУК (ВСЕМ): Эй, люди! Я вошел! Я общаться хочу-у-у-у!!!

БЫЧОК (ЖУКУ): Заткнись. Вошел, и наслаждайся.

ЖУК (БЫЧКУ): Ты, задница невоспитанная!

ЛИСА (БЫЧКУ): О нет! Только не про задницы!

БЫЧОК (ЛИНЕ): А куда ты едешь?

ЛИНА (БЫЧКУ): В Тулу засылают. Бабку проведать.

БЫЧОК (ЛИНЕ): Ой, я где-то про такое слыхал. А ты не Красная шапочка?

ЛИНА (ЛИСЕ): А он мне нравится.

ЛИСА (ЛИНЕ): Я чуть не заснула, пока ты тут клеилась направо и налево.

БЫЧОК (ЛИНЕ): Возьмите меня с собой. Мне все равно деваться некуда. Родаки на дачу не поедут, я засохну с тоски.

ЛИСА (ЛИНЕ): Может, возьмем?

ЛИНА (ЛИСЕ): Совсем спятила?! Хочешь, чтобы бабушка раньше времени преставилась?

ЛИСА (ЛИНЕ): По крайней мере, он веселый. А ты зануда. И потом, с чего ты взяла, что бабушка его испугается. Старушкам тоже молодые парни нравятся. Может, он и не урод.

БЫЧОК (ЛИНЕ): Я не урод!

ЖУК (ЛИНЕ): Не верь ему, он полный урод! Лучше меня возьмите. У меня вообще дачи нет, родаки все время дома торчат. Мне нужнее выбраться.

БЫЧОК (ЖУКУ): Сходи прогуляйся.

ЛИНА (ЛИСЕ): Я заеду за тобой после института. Чтобы дома была.

ЛИСА (ЛИНЕ): А вечери-инка?

ЛИНА (ЛИСЕ): Забудь про вечеринку. Все равно от бабки не отвертеться. Родаки купили какое-то лекарство, нужно везти.

ЛИСА (ЛИНЕ): Вот пусть сами и везут.

ЛИНА (ЛИСЕ): У моих прием в посольстве, у твоих, сама знаешь, выездной симпозиум.

ЛИСА (ЛИНЕ): Тогда возьмем Бычка?

БЫЧОК (ЛИНА): Возьмите меня. Возьми-и-и-те!!! Я в Туле ни разу не был.

ЛИНА (БЫЧКУ): Тебе же лучше. Не знаешь, какая это дыра.

ЖУК (ЛИНЕ): Я люблю всякие дыры. И особенно дырочки.

ЛИНА (ЖУКУ): Свободен!

БЫЧОК (ЛИНЕ): Нет, правда. Я буду завтра в центре. Подхватите меня на Остоженке, у самой Кольцевой. Встретимся в стекляшке, а?

ЛИСА (БЫЧКУ): Стекляшка, которая за Дипломатической академией?

ЛИНА (ЛИСЕ): Иди ты к черту! Уже договаривается. Я еще не сказала «да»!

ЛИСА (ЛИНЕ): Да не будь ты занудой хоть раз в жизни!

БЫЧОК (ЛИНЕ): Точно! А у меня новый диск Джефа есть!

ЛИСА (БЫЧКУ): Ты принят в компанию путешественников!

ЛИНА (БЫЧКУ): Ты что, в Дипакадемии учишься?

БЫЧОК (ЛИНЕ): Не-а. Рядом в офис обязали кое-что доставить. Я курьером подрабатываю. Нужно же как-то на мороженое сшибать!

ЛИСА (БЫЧКУ): А как тебя узнать?

БЫЧОК (ЛИСЕ): Специально для тебя надену гм… зеленый свитер. Я в нем просто потрясающий!

ЛИНА (БЫЧКУ): Ладно врать-то. Знаем мы этот треп.

БЫЧОК (ЛИНЕ): И еще я на Кевина Костнера похож.

ЛИСА (БЫЧКУ): В молодости?

БЫЧОК (ЛИСЕ): А то!

ЛИСА (ЛИНЕ): Точно берем!

ЛИНА (ЛИСЕ): Моя придурошная сестрица и двойник Кевина Костнера в зеленом свитере. Хорошая компания, нечего сказать. И это если не считать, что я НЕНАВИЖУ Кевина Костнера!

БЫЧОК (ЛИНЕ): Так вы сестры?

ЛИСА (БЫЧКУ): Двоюродные.

БЫЧОК (ЛИНЕ): А не наколете?

ЛИСА (БЫЧКУ): Я не позволю.

ЛИНА (БЫЧКУ): Ладно… В три жди нас в этой стекляшке.

БЫЧОК (ЛИНЕ): Лады.

ЖУК (ВСЕМ): Везет же дуракам! Лю-ди! Отзовитесь! Я общаться хочу-у-у!

Вот так эта история и началась. Для тех, кто никогда не общался в ЧАТе и вообще слабо себе представляет, что это такое, поясню: ЧАТ – это возможность потрепаться в «прямом эфире» посредством компьютера (ну, разумеется, если компьютер подключен к сети Интернет, если в доме есть телефон, а в кармане лишние 300 рублей на карточку). Это расхожее теперь средство общения пользуется у молодежи огромной популярностью. В ЧАТах многие знакомятся, да и вообще, это довольно интересное изобретение, если бы о нем не прознали толпы придурков, которые засоряют Интернет пустой болтовней. Ну, вот таких, как Жук, например.

Поскольку Лина и Лиса были девушками довольно молодыми, то они, разумеется, часто болтали в самых разных ЧАТах. Эту болтовню они считали поинтереснее несовременного телефонного разговора, а потому даже между собой зачастую общались через компьютер.

Лина и Лиса были двоюродными сестрами. Кстати, в миру их звали по-другому: Лису – Алисой, а Лину – Эвелиной (хотя она так привыкла к своей чатовской кличке, что предпочитала зваться именно так).

Сестры между собой неплохо ладили, иногда, правда, ссорились. Периодичность ссор зависела от многих параметров (вплоть до вспышек на солнце) и в среднем равнялась 15 минутам. А в общем, они мирно сосуществовали, лишь изводили друг друга помаленьку. Но без своего прочного, хоть и взаимоязвительного тандема жизни ни одна, ни другая себе не представляла – как-то привыкли, что с детства были лучшими подружками. Лине полгода назад исполнилось 20. Она была высокая, стройная, пожалуй, излишне стройная, скорее даже несколько плосковатая, в общем, обладала вполне современной фигурой. Чтобы еще больше подчеркнуть свою современность, Лина коротко стригла свои темные волосы, почти не красилась и в основном одевалась в черное. Она терпеть не могла золото и благородному желтому металлу предпочитала богемное серебро да толстые браслеты из редких пород африканских деревьев. Алиса являлась полной противоположностью своей сестры – она была светленькой и невысокой. Особенной своей гордостью она считала длинные льняные локоны, синие большие глаза с длинными ресницами и пышную для столь юного возраста грудь. Ей было всего 19. Она обожала золото и прочие дорогие украшения (приманка для ворон, как любила выражаться Лина). Полной Алису никто никогда не считал, потому что она таковой и не являлась, однако рядом с сестрой, которая на голову была выше ее ростом, она и худой не казалась. Но подчеркнуть свою худобу черным цветом одежды, как это делала Лина, Алиса считала ниже своего достоинства, а потому нарочито наряжалась во все броское и яркое. Разногласия между сестрами могли возникнуть из-за чего угодно, но всегда приводили к одному: Лина, как правило, пеняла Алисе на ее ярко выраженные женские формы, а та, в свою очередь, любила интересоваться размером небольшого бюста своей сестры. После разбора столь интимных подробностей обе решали, что нет злее врага на земле, чем собственная кузина. Однако по прошествии пятнадцати минут разговор продолжался так, словно ссоры и не было вовсе. Ну, до следующей ссоры, разумеется.

Проблема, которую девушки с упоением обсуждали в ЧАТе три часа краду, касалась вынужденной поездки к приболевшей бабушке в Тулу. Лине родители весьма кстати подарили на день рождения превосходный отечественный автомобиль – новенькую темно-зеленую девяносто девятую модель «Жигулей». И ей-то уж точно отпираться было бесполезно. Отец (сын бабушки) так ей и сказал: мол, зачем я тогда тебе машину купил, раз ты на ней ездить не хочешь. Кричать о том, что путь далек, что автомобиль и в Москве девушке очень даже нужен, толку не было. Отец сделал заявление сродни ультиматуму, то есть не поедешь – потеряешь. Лине в Тулу ехать не хотелось: три часа за рулем, двое суток в глуши, где не только друзей нет, а вообще такая отмороженная среднерусская молодежь, что и поговорить-то не с кем. Словом, перспектива выходила не слишком блистательная. И это взамен намеченной у Алисы субботней вечеринки. Алисе же ехать в Тулу еще больше не хотелось, но родственный долг есть родственный долг. Что бы девчонки друг другу ни говорили, в душе бабушку они любили. Ну, может быть, любовь эта у молодых спрятана слишком глубоко в душе, а потому нужно время, чтобы она всплыла на поверхность. Но как бы там ни было, выехать было решено в пятницу днем, и общество неизвестного весельчака по имени Бычок в этом случае не могло не радовать. По крайней мере, решили обе сестры, отпала перспектива тоскливого выбора между чаепитием с бабушкой и компанией дворовых отморозков, которые почему-то так не походят на московских парней и девчонок.

В тот вечер обе сестры решили, что Бычок скрасит их нудную поездку. А может быть, и превратит ее в романтическое путешествие. И еще неизвестно, чем оно кончится… Потому что каждая из сестер тут же дала себе обет побороться за первенство в конкурсе красоты и общительности!

Обе они оказались правы в одном – путешествие можно было назвать каким угодно, только не нудным. И, как точно обе подметили, кончилось оно Совсем не так, как ожидалось.

Но об этом потом, а в тот вечер Лина еще успела дописать реферат по истории средневекового права (хотя какое там право, когда кругом инквизиция?). А Алиса не стала утруждать себя науками. Сразу же после того, как она выключила компьютер, ей позвонил приятель по кличке Кузя и пригласил на вечеринку «Суперпепси» в соседний клуб «Де Жа Вю». Алиса тут же решила, что танцевать не в пример веселее, чем спать, и приняла приглашение. И вспомнила о намеченной поездке к бабушке только между лекциями в институте, когда ее все тот же Кузя растолкал, чтобы пойти перекусить в буфет.

* * *

Принц (которого в детстве звали Коля, но теперь он об этом забыл) в данный момент опять раздумывал над тем, что ему уже давно не давало покоя, а именно: каким образом он, столь умный, достойный, наделенный многими талантами человек, мог собрать вокруг себя такое количество придурков. Куда ни плюнь – одни идиоты. Как ему это удалось? Столь прискорбное обстоятельство его весьма раздражало, но он ничего не мог с этим поделать. Ему просто не приходилось встречать умных людей последние лет десять как минимум. Если бы он встретил хотя бы одного умника, уж он-то приложил бы все старания, чтобы оставить его подле себя, пусть даже и насильно. Но умники, по всей видимости, перевелись. Иначе такое количество придурков на земле в целом и в Москве в частности Принц никак не мог объяснить.

– Так, смотри и запоминай. – Он вскинул большой пистолет и направил его дулом на стоящего слева от входной двери лысого Сему, которого из вредности звал Кудрявый.

Тот даже присел от неожиданности.

– Если ты чуешь неладное, пусть это даже не явное чувство, а хрупкое, едва уловимое предчувствие, тем лучше, значит, ты уже профи, ты… в общем, если ты что-то чувствуешь, направь на него пистолет. Верное дело! Понял?

Его пространная речь была обращена к Беке. Такое странное прозвище досталось парню непосредственно по происхождению. Бека был узбеком, потому вполне логично, что его Узбеком поначалу и называли. Но потом Узбек сократилось до лаконичного Бек, а какой-то весельчак (тоже порядочный идиот, как и все остальные) взял да переименовал его в Беку. Кличка прижилась и стала его вторым именем, вернее, первым, так как настоящее имя он утерял где-то по пути из Узбекистана в Москву. Бека был широкоплечим, имел сильные руки и толстую шею. Голову свою он тщательно брил, а в солнечную погоду носил темные очки с квадратными стеклами. В общем, Бека имел все основания считать себя достаточно крутым, если бы не одно «но»: его мозги не слишком хорошо работали. Среди знакомых он считался просто тупым. Но это его не особенно огорчало. Зачем деловому человеку мозги, решил он и больше не думал на эту тему. Тем более, мозги Беке действительно пока еще ни разу не пригодились. Думал за него Принц. Принцу приходилось думать и за него, и за Кудрявого, и за себя.

Сейчас Бека послушно кивнул, хотя лицо его выражало полное непонимание происходящего. Это выражение было у него единственным и не менялось ни при каких обстоятельствах.

Кудрявый тоже кивнул и нервно сглотнул вдобавок.

– Правило номер два, – изрек Принц. – Если противник начинает нервничать и потеть, стреляй ему в колено – это уравновесит ситуацию… Эй, ты вспотел?

– Нет! – сорвавшись на фальцет, ответил Кудрявый. Он тут же порывисто вытянулся в струну, а дрожащей ладонью быстро вытер лоб.

– Держу пари, он вспотел! – Принц широко улыбнулся.

Бека же загоготал, глядя на своего учителя. Тот расслабленно согнул сжимающую пистолет руку в локте, а потом, резко направив дуло снова на Кудрявого, сурово приказал ученику:

– Соберись. Вытащи свою штуковину… быстро…

Бека закопошился за спиной, потом извлек из-за пояса такой же здоровый пистолет и уставился на него в своем неизменном тупом непонимании. Но что-то в его мозгу вдруг переключилось, и он тоже резко направил пистолет дулом на Кудрявого. Причем пистолет при этом чуть не выскочил из его подрагивающих пальцев.

– Отлично, – иронично оценил Принц. – Правило номер три: если собеседник тебе не нравится – стреляй ему прямо между глаз. Он нравится тебе?

Лицо Кудрявого по цвету слилось с его белым свитером. Теперь он походил на инопланетное существо с головогрудью и синей линией вместо рта. Линия эта извивалась, как дождевой червь на асфальте. Объект нервно кусал губы.

* * *

Иннокентий Валерианович потрогал возлежащий на внушительном дубовом столе маленький мобильный телефон, казавшийся на коричневой полировке козявкой-переростком, крякнул и, откинувшись на спинку кресла, в который раз спросил у Саши Косолапых:

– Он звонил?

– Звонил, – вяло ответил Саша, которому надоело отвечать одно и то же каждые пять минут.

– Когда он будет? – Шеф не собирался останавливаться.

– Через час.

– Сколько прошло времени?

– С последнего нашего разговора пять минут.

– А точнее?

Саша вздохнул, взглянул на наручные часы фирмы «Ролекс»:

– Пять минут, семнадцать секунд.

– Я тебя спрашиваю, сколько прошло с момента его звонка, – поправил его Иннокентий Валерианович.

– Сорок пять минут семнадцать… нет, уже двадцать две секунды.

– Ты понимаешь, что будет, если он не придет?

– Мир перевернется, – равнодушно заключил Саша.

– Нет, я тебе башку разнесу.

– И вы мне разнесете башку, – так же равнодушно повторил за ним Косолапых.

– Он надежно спрятал нашу штуковину? – Слово «штуковина» шеф произнес испуганным шепотом.

– Надежнее некуда.

– Ладно. – Иннокентий Валерианович опять погладил свой мобильник.

* * *

– Он нравится тебе? – повторил Принц, с прищуром глядя на Кудрявого.

– Не знаю, – пожал одним плечом Бека.

– Эй, вы чего, а? – вякнул Кудрявый, похожий на инопланетянина. – Чего я вам сделал?

– Как ты думаешь, теперь он вспотел? – Принц склонил голову набок, не отводя изучающего взгляда от несчастного.

– Не думаю, – растягивая слова, ответил Бека.

– Ты прав, – кивнул ему Принц, – он уже перестал потеть, – и резко перенацелил дуло пистолета на правое колено Кудрявого. Бека сделал то же самое, только дуло его пистолета, как маятник, моталось из стороны в сторону.

– Да вы чего? Совсем с катушек слетели?! – обреченно поинтересовалась учебная мишень. – На улице полно народу. Хотите учиться стрелять, идите и стреляйте. Почему в меня? Что я вам – тренажер?

– Так он тебе нравится? – не обращая на него внимания, спросил Принц у Беки. – Прислушайся к своим ощущениям и скажи, что ты чувствуешь?

– Я-то? Как-то познабливает…

– Познабливает! – многозначительно изрек Принц. – Это хорошо, ты начал входить во вкус. Отлично!

В этот момент дверь отворилась и через порог шагнул незнакомый парень в зеленом свитере.

– Ну вот и я! – Он развел руками, широко улыбнулся Принцу и Беке и захлопнул за собой тяжелую дверь.

Раздался характерный резкий треск: дверь была на толстой пружине.

От неожиданности Бека вздрогнул и вдруг нажал на курок. Потом еще раз и еще. Прогрохотали выстрелы. Принц тоже нажал на курок, но, спохватившись, отвел пистолет дулом к стене.

Наступившую тишину пронзили стоны Кудрявого. Он упал на пол и перешел на тихое подвывание. Парень в зеленом свитере хлопнул два раза уже стеклянными глазами и съехал по двери вниз. На зеленой груди быстро набухали три темных пятна.

– К-какого хрена? – наконец выдавил Принц и, указав обеими руками на жертвы, развернулся к Беке.

Тот шмыгнул носом и сконфуженно ответил:

– Но он мне как-то сразу не понравился.

– Отлично, – не скрывая злости, оценил Принц и, подбежав к скорченному на полу Кудрявому, пнул его под ребра. – Ты в порядке?

– П-пошел ты к этой матери, – прохрипел тот. – Идиоты!

– А это кто? – Он пнул его посильнее.

Кудрявый сморщился и пожал плечами.

Принц нагнулся над телом в зеленом свитере, разглядел его, потом повернулся к Беке:

– А ты его знаешь?

– Никогда не видел.

– И я его не знаю. – Он помолчал с минуту, потом спросил неизвестно кого: – А зачем же он к нам приперся?

– Может, он из налоговой инспекции? – предположил Бека, которому очень хотелось отличиться перед шефом если не по части стрельбы, то хотя бы в умении выдвигать идеи.

– Пятерка тебе, Бека! – проскулил с пола Кудрявый и усмехнулся.

– А чего они к нам повадились? На той неделе два дня подряд заявлялись!

– Все-таки хочется верить, что ты прикончил не налогового инспектора, а кого-нибудь другого. – Принц нахмурился.

Он думал довольно долго. Кудрявый успел встать с пола, оглядеть себя со всех сторон, не обнаружить никаких видимых повреждений, нанесенных его организму, облегченно вздохнуть и погрозить кулаком сконфузившемуся Беке.

– Нельзя его тут оставлять, – наконец изрек Принц и указал дулом пистолета на мертвеца в зеленом свитере. – Грузите его в багажник моей «девятки».

– Ты ездишь на «девятке»?! – вскричали Бека и Кудрявый.

Две пары глаз недоуменно уставились на Принца.

Тот смутился. Чтобы скрыть неловкость, порылся в кармане брюк, суетливо вытащил из него ключи от машины и бросил их Кудрявому. Тот поймал их, не отрывая изумленного взгляда от шефа.

– Ну… это для конспирации, – тихо пояснил Принц.

– А-а, – облегченно выдохнули подчиненные.

– И вообще, я понятия не имею, кого мы тут замочили, а потому нужно на время лечь на дно.

Принц подошел к сейфу времен Первой мировой войны и с чувством пнул чугунную дверь. Та открылась, вызывая зубную боль своим надрывным скрипом. Принц вынул из него кейс, подержал в руке, не решаясь отдать Кудрявому. Потом повернулся к Беке, справедливо рассудив, что у этого ума не хватит стащить кейс, и отдал ему. Бека просиял от гордости за возложенное на него доверие.

– Тащите труп и чемодан в багажник. Я соберу еще кое-что и спущусь вниз. Эй! – крикнул он, глядя, как его подопечные собираются открыть дверь в коридор. – Заверните его во что-нибудь. Мы же в центре города, болваны!

И никто пока не знал, что с этого момента до страшной катастрофы осталось ровно 24 часа.

Теперь время работало против всех.

* * *

До взрыва 23 часа 25 минут 15 секунд.

– Так, я больше тут сидеть не намерена! – Чтобы подтвердить свое решение действием, Лина уверенно поставила высокий стакан на стол.

Тем более, он все равно был уже пуст.

– Может быть, подождем еще немножко? – Алиса взглянула на нее с робкой мольбой.

Лина эту уловку знала прекрасно, а потому не поддалась и резко отодвинулась на стуле от стола, показывая тем, что собирается встать.

– Ну, пожалуйста! – Алиса скорчила плаксивую гримасу.

– Мы и так прождали почти час. В институте даже профессора ждут 15 минут. Хватит хныкать, пошли.

– Может, он в пробке застрял. – Похоже, Алиса вознамерилась пустить фальшивую слезу. Этим приемом она с детства гордилась. Разреветься ей – пара пустяков.

Лина передернула плечами и недовольно оглядела маленький зал кафе. Никого похожего на Бычка за столами не было: парочка у окна, дядьки какие-то с тюками, тетка, сосредоточенно жующая сосиску, и два пацана лет по двенадцать с кока-колой – вот и все общество.

– Так! Встали и пошли. – Лина хлопнула ладонями по столу и демонстративно поднялась.

Алиса поняла, что сердце сестры захлопнулось для жалости, умолять далее бесполезно, и, вздохнув, тоже встала.

– Место тут какое-то паршивое, проворчала Лина уже на пути к выходу. – Даром, что рядом с дипломатами.

Мальчишка за столом подмигнул.

– О! Это твой клиент, – злорадно хохотнула Алиса.

– Ну, конечно! – Сестра закатила глаза, тем самым дав понять и наглому пацану, и Алисе, как она с высоты своего возраста относится к малолеткам, ну, и к подобным заведениям общепита.

– Поверить не могу, – это она уже на улице воскликнула, – проторчать тут столько времени! И по какому поводу?! Ждать неизвестно кого. Кому рассказать, так ведь хорошо, если не поверят.

– Он же на Кевина Костнера похож. И диск Джефа обещал, – попыталась оправдаться Алиса, которая чувствовала себя не слишком-то уверенно. Действительно, ведь она глупость сотворила.

– На Кевина Костнера, – не замедлила фыркнуть Лина. – Это его версия. Может, он на чмо болотное похож. Вот если бы он приперся в кафе и увязался бы за нами в Тулу, что бы ты делала, а? Три часа в одной машине с болотным чмом?! Что бы ты с ним делала?

– А разве не ты согласилась с ним встретиться и ждала его битый час в этом дурацком кафе?

– Я?! – Лина развела руками, потом задрала голову к небу, видимо, там надеясь найти справедливость. Но по небу проплывали равнодушные облака. На них никто не удосужился написать: «Ты права, дорогуша! Плюнь этой дурехе в лицо!»

– Да-да, – нагло кивнула Алиса, – я же не заставляла тебя сидеть и ждать. Могли бы и не заезжать. Вот что бы я сделала, если бы ты не заехала в кафе, а направилась сразу к бабке в Тулу? Я бы и слова худого не сказала.

– Ты?! – Лина больше не обращалась к облакам. Она только рукой махнула и пошла к машине.

«Не сказала бы она дурного слова. Она бы мозги все высосала своим нытьем!»

– И зачем ты машину так далеко оставила? – продолжала за спиной сестра.

– Только заикнись, что это не ты мне посоветовала оставить машину за углом, чтобы легче было смотаться, если Бычок не произведет на тебя должного впечатления, – сквозь зубы пригрозила Лина.

– А разве не ты согласилась ее тут оставить? – не унималась Алиса.

– Крути поактивнее своей толстой задницей лучше! – сквозь зубы процедила Лина, ускоряя шаг. – А то до темноты не доберемся до Тулы.

– Если я хотя бы двину своей задницей, то толпа моих почитателей не выпустит нашу машину. Будь уверена. Это не матросская попка, как у некоторых, – бойко парировала сестрица.

– Конечно! – Лина направила брелок на машину, нажала кнопку, чтобы отключить сигнализацию. Странно, но «девятка» даже не пискнула. Более того, она оказалась открытой.

– Ты что, оставила машину не закрытой в центре города, – тут же съехидничала Алиса, – новенькую «девятку»?

– Ничего не понимаю. – Лина нахмурилась и оглядела машину со всех сторон. – Ничего не сперли, похоже.

– Просто мы вовремя вернулись. Когда заворачивали за угол, двое парней скрылись в подъезде, я видела. Ну надо же! Лина! Как тебя угораздило оставить новую машину открытой! Не говори мне после этого, что у меня голова дырявая.

– У тебя задница толстая, этого вполне достаточно!

– А какой у тебя размер лифчика? – Алиса склонила головку набок, намереваясь начать длительную перепалку.

– О боже! – Алиса закатила глаза. – Будь проклят тот час, когда я…

Она вовремя осеклась. Продолжение стенаний звучало бы так: «…когда я предложила тебе поехать в Тулу!» Но логичный ответ Алисы в таком случае ее бы совсем не устроил, потому что вредная кузина тут же бы фыркнула: «Вот и замечательно, поезжай одна!» А потом, чего доброго, быстро вернулась бы к дороге, поймала первую попавшуюся машину и укатила бы восвояси. К столь крутому повороту событий Лина не была подготовлена. Алиса, конечно, не подарок, но тащиться одной к приболевшей, а потому ставшей еще более занудной бабушке ей и вовсе не хотелось.

Лина собрала волю в кулак и только рявкнула:

– Быстро залезай! – После чего сама прыгнула в салон и, резко повернув ключ в замке зажигания, завела мотор.

«Девятка» заурчала и вдруг, сорвавшись с места, нервно понеслась прочь от проклятого кафе, оставляя за собой серое облачко выхлопных газов, смешанных с сухой пылью.

* * *

Когда молодой и перспективный репер Джеф переставал сипеть ломаным баском, размахивать руками и вылезал из своих знаменитых, на пять размеров больше нужного штанов, он превращался в обыкновенного 17-летнего паренька – худосочного и ничем не примечательного. И всем окружающим становилось его жалко до слез. Однако Джеф не считал, что кто-то вправе его жалеть. Пускай сначала добьются того же в столь младые годы, а потом жалеют. Джеф злился. Злился на весь мир и в первую очередь на свою глупую мать, которая ежедневно причитала: «Лучше бы ты в школу ходил. Ну, что твой реп? Что человек без образования, хоть и звезда? Долго ли ты своим речитативом на жизнь будешь зарабатывать? Окончил бы школу, поступил бы в консерваторию. Вон Коля Басков – какой мальчик, и поет и выглядит прилично – костюмчик на нем как замечательно сидит, и кушает он, наверное, с аппетитом, а все потому, что в школе хорошо учился! А ты? Ну посмотри на себя! Кожа да кости. Какой же ты у меня непутевый, плюнуть не на что…»

Джеф скрипел зубами. Особенно нервировало его сравнение с Колей Басковым, за которое каждый уважающий себя репер порвал бы в клочья. Но не растерзаешь же собственную мать. А она этим пользуется, треплет ему нервы.

Спасал Джефа отец. Папаша с ними не жил, но поддержка его чувствовалась. Он часто говорил матери: мол, отстань от парня. Если не дано человеку выучить таблицу умножения, так пусть уж лучше поет, чем по подворотням шатается. Отец у Джефа – мужик «что надо». С отцом ему повезло. Кроме всего прочего, именно отец дал сыну денег на раскрутку. Ну, это ему было проще всего – он большой человек. Да деньги и не главное. Главное – настоящая мужская солидарность. А то при слюнявой мамочке еще неизвестно, кем бы Джеф вырос. Все-таки спасибо папаше, помог стать настоящим Джефом – кумиром миллионов.

Сейчас Джеф нацепил свою панаму военного образца, без которой не выходил на люди, и придирчиво оглядел себя в зеркале.

– Детка, я тебе пирожки в сумку сунула. Не забудь перекусить!

У Джефа перекосилось все лицо.

«Неужели все матери одинаковые!»

Он закинул голову и задумался. Пора бы написать что-нибудь новенькое. Новый хит! Начинаться он будет так: «Вчера я убил свою маму. Ее пироги мне набили оскомину…»

Больше на ум ничего не пришло, но Джеф остался доволен. Начало его вдохновляло.

– Боря пришел с телохранителями, – в проем двери просунулась голова матери.

Мама Джефа была самой обыкновенной женщиной сорока лет. Никто на улице и не подозревал, что она мать самого Джефа. Тем более что она этот факт старалась не раскрывать кому попало, стесняясь его. На это реперу было плевать. Ему хватало и прочих ее недостатков.

– Сейчас двинемся, – сурово изрек сын, переходя на привычный басок.

Боря был его продюсером – неплохим парнем. Телохранителями Джеф никогда не интересовался. Просто знал, что без них нельзя, потому что уже от подъезда за ним начиналась охота. Поклонницы дежурили день и ночь, и каждая норовила не только дотронуться, но и отодрать от кумира лакомый кусочек на память. А это было уже опасно.

– Ты готов? – крикнул Боря из прихожей. – Режиссер нервничает. Говорит, что пока доберемся до места, натура уйдет.

Джефу собирались снимать новый клип, для чего и пригласили съемочную группу. По замыслу режиссера снимать нужно было где-то за городом. Перспектива работы Джефа сейчас радовала как никогда. Особенно тем, что он наконец-то вырвется из-под материнской опеки.

Он улыбнулся своему отражению как можно циничнее. Отражение ответило ему тем же.

– Ну и катись! – ругнулся Джеф не то на зеркало, не то на весь мир, а потом шагнул к порогу.

* * *

– Все! – взревел Иннокентий Валерианович. – Терпение мое иссякло!

Он с шумом выбрался из-за стола и широким шагом стремительно пронзил пространство кабинета.

Саша Косолапых обреченно вздохнул.

Шеф замер в полуметре от него и, сунув руки в карманы брюк, с напускным равнодушием уставился на носки своих дорогих ботинок.

– Где твой курьер? – еле слышно прошептал он.

Саша кисло поморщился:

– Не мой, а ваш.

– Хорошо, – многообещающе согласился Иннокентий Валерианович, – где мой курьер?