Текст книги "Одна минута славы"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22

Когда вышли из клуба, уже светало. Скрипка так упился, что его пришлось транспортировать до джипа двум дородным охранникам – сам передвигаться он уже не был способен. Однако, напившись, он оказался очень говорливым, голос его очистился от надсадного хрипа и звучал очень даже приятно. Алена подумала, что если бы Скрипка не насиловал себя, а пел, используя свои природные данные, то стал бы неплохим исполнителем лирических романсов – если, конечно, кроме голоса, у него еще и слух имеется. Охранники вытащили болтающего без умолку Скрипку на улицу. Ноги его волочились по асфальту. Процессию замыкал директор певца Тихон Бурян, торжественно несший шапочку своего подопечного. Эту шапочку он не выпускал из рук с тех пор, как она упала с пьяной головы Ивара часа три назад – аксессуар якобы был очень дорогой, подаренный певцу не то Готье, не то Карденом. Алена так и не поняла, чей именно это подарок, так как Тихон сам постоянно путался в «показаниях». Шапочка напоминала узбекскую тюбетейку, была расшита золотыми нитями, украшена красными помпонами и, надо признать, смотрелась очень эффектно, особенно когда ее несли за телом. Что-то этот вынос Алене напомнил, но она не стала вспоминать, что именно.

– Грузите его, – распорядился Тихон, который сам изрядно накачался коньяком, правда, выглядел при этом еще довольно респектабельно. Его лишь чуть-чуть штормило.

Пока охранники кантовали певца около джипа, Алена шаг за шагом ретировалась в сторону, чтобы улизнуть.

Бурян заметил ее движения и схватил за руку:

– Проследи, чтобы домой доставили, у него концерт завтра. – Глаза его выражали размытую алкоголем мольбу. – А то я на переговоры опаздываю.

– Переговоры?! – Она демонстративно посмотрела на часы.

– А что такого-то? – усмехнулся Тихон. – У нас ненормированный рабочий день. Вот, назначили – нужно договориться о покупке «Линкольна» для этого типа. – Он вяло махнул в сторону Ивара, напоминающего в руках охранников закатанный ковер.

– Ему, по-моему, и в джипе неплохо, – рискнула заметить Алена.

– Несолидно, – презрительно скривился директор. – У Долиной «Линкольн», у Королевой – «Линкольн», даже у Цекало «Линкольн», а Скрипка, как мальчик, все на джипе. – Он посмотрел, как охранники запихивают певца в машину, и добавил: – К тому же в «Линкольне» места больше.

Алена пожала плечами. «Линкольн» действительно больше джипа – спорить не о чем.

– Так ты проследи, чтобы прямо домой, – повторил Тихон. – А то знаю я его, начнет сейчас по кабакам гонять, неделю его потом вылавливай.

– А шофер? – упавшим голосом проговорила Алена. Перспектива тащить на своих плечах пьяного певца совсем ее не радовала.

– Тупое рыло, – усмехнулся Бурян, давая понять, что на шофера рассчитывать не приходится.

– Как вам статья? – Она лукаво взглянула на директора.

Тот понял намеки, расплылся в благодушной улыбке. Отечески похлопал Алену по плечу:

– Да все в порядке. Мне понравилась. И ты мне нравишься. Деловая девочка! Не теряйся, ладно…

С этими словами он с торжественным видом вручил ей шапочку «от кутюр». Алене почему-то захотелось отсалютовать ему по-пионерски – видимо, сознавала важность поручения. Передали такую ценность прямо в руки! Шапочку, разумеется, не Ивара.

* * *

– Куда? – деловито осведомился шофер, когда они выехали на Тверскую.

– Почем я знаю, где он живет, – хмыкнула Алена.

– А ты к нему? – многозначительно усмехнулся шофер.

– Нет, он едет к себе, причем один.

Ивар что-то пробормотал и повалился на бок, обслюнявив сиденье. Алена порадовалась, что догадалась сесть впереди, иначе пьянчуга всю дорогу слюнявил бы ее плечо.

– Огурец-то наш как уделался, – попытался вовлечь ее в диалог шофер. – Кстати, меня Гоша зовут.

Алена хмыкнула и пробормотала что-то среднее между «очень приятно» и «отвяжись от меня». Шофер умолк, поджал губы. Наконец доехали до Остоженки, где жил Ивар Скрипка.

– Ну… – Гоша повернулся и многозначительно скосил глаза на заднее сиденье. – Давай, выволакивай!

– Я?! – выдохнула Алена.

– Не я же! – рассмеялся Гоша и врубил приемник.

– Пять тридцать на «Семи холмах», – бодро заорал ди-джей. – Слушаем классику!

В такт равелевскому «Болеро» Алена принялась расталкивать Скрипку в бок. Тот ворчал, стонал и ругался, похоже, тоже под музыку. Со стороны сцена побудки, наверное, выглядела очень эффектно. Правда, Алене, как участнице действа, вовсе так не казалось. Через минуту, побелев от злости, она распахнула дверцу со стороны вредного Гоши и, схватив его за руку, вытащила из салона.

– Что?! – изумился шофер, нагло прищурившись.

– Что слышал! – заорала она на всю улицу. – Я сейчас развернусь и вообще уйду отсюда.

Угроза почему-то возымела действие. Шофер, недовольно ворча, все-таки вытащил из машины совершенно обмякшего Скрипку. Затем взвалил его себе на плечо и понес к подъезду, вполголоса ругая «баб, которые с цепи сорвались», причем «баб» он то и дело заменял на более едкие и грубые эпитеты. Алена стиснула зубы, приказав себе не возмущаться. Искушение пнуть Гошу под пухлую задницу было очень велико, но она опасалась, что после того, как сокрушит Гошины ягодицы, тот непременно бросит несчастного Ивара на асфальт – и вот тогда ей придется тащить обладателя скрипучего голоса на себе. Такая перспектива Алене не улыбалась, поэтому, поднимаясь на третий этаж, она смиренно выслушивала все, что думал шофер о женщинах вообще и о ней в частности.

Квартира у Скрипки была потрясающая, полностью переделанная из огромной многокомнатной коммуналки, однако имела нежилой и какой-то очень уж стандартный вид, как в журнале, рекламирующем модный европейский интерьер. Кроме старой гитары, валяющейся в углу гостиной, ничего от Ивара тут не было. Похоже, певца вообще не слишком заботило, в каком месте он живет, поэтому он и не пытался придать квартире черты своей личности. Гоша уложил Скрипку на диван и, подбоченившись, оглядел Алену. Взгляд его приобрел сексуальный смысл, что ей совсем не понравилось.

– И что дальше? – спросил он с легким присвистом.

Она попыталась скрыть охватившее ее неприятное волнение. Небрежно бросив шапочку Ивару на грудь, усмехнулась:

– Далее в моем распорядке осень, Ялта…

– Я ведь могу его заменить, – Гоша кивнул на сопящего Скрипку и вцепился в ее руку.

– Не стоит. – Она попыталась высвободиться, но безуспешно – пальцы шофера обхватили ее запястье намертво.

Рука Гоши была довольно сильной, что не сулило Алене ничего хорошего. Она затрепыхалась, точно рыба, пойманная на крючок. Лихорадочно соображала, будет ли польза, если заголосить «помогите!» в шесть утра. Колени Алены подогнулись, ее трясло от страха, потому что она поняла: помощи ждать неоткуда. Но это, как ни странно, придавало сил – она затрепыхалась с удвоенной энергией.

– Все бы вам, дурам, звезд подавай, – прошипел Гоша. Грубо приподняв подбородок Алены, он заставил ее смотреть себе в глаза. – Он же ни на что не годен. – Разумеется, эта реплика относилась к мирно лежащему на диване певцу.

Алена с ненавистью взглянула на шофера. Сдула со лба влажную от пота прядь и прошипела:

– Если ты думаешь, что тебе это с рук сойдет, можешь не обольщаться!

– Очень страшно. Ты ведь сама сюда приперлась. Я тебя не затаскивал.

– Работы лишишься, – пообещала Алена.

– Хороших шоферов никто из-за шлюх не увольняет! – нагло ухмыльнулся Гоша и попытался ее поцеловать.

Алена, воспользовавшись тем, что мысли Гоши были заняты предстоящим поцелуем, извернулась и двинула его кулаком в живот. Шофер отпустил ее, и она тут же отскочила от него метра на два. Схватила со стеллажа что-то длинное и железное. Рассматривать свое оружие она не стала, с ходу замахнулась с явным намерением покарать наглеца.

Гоша остолбенел. Теперь он смотрел на Алену с некоторым уважением.

– Я все равно отсюда выйду, – заявила она. – И мне плевать, что ради этого нужно пожертвовать твоей глупой башкой, понимаешь меня? Для меня это не проблема!

Алена не была уверена, что ее удар вразумит Гошу. Вряд ли, конечно… Шофер, однако, испугался. Он весь как-то сгорбился и сейчас напоминал цыпленка, которого посадили к удаву в террариум.

Алена снова замахнулась, демонстрируя серьезность своих намерений. Гоша развел руками и отступил к стене, пропуская ее к выходу. Все еще не выпуская из рук свое оружие, Алена прошмыгнула в огромную прихожую. Там отшвырнула предмет, которым грозила наглому шоферу. Оружие со звоном брякнулось об пол. Скрипка в гостиной что-то пробормотал, видимо, разбуженный шумом. Алена опрометью бросилась вон из квартиры. Вылетев на улицу, она с ненавистью посмотрела на стоявший у подъезда джип. Губы ее искривились в усмешке. Проходя мимо, она со всей силы саданула ногой по колесу. И только тогда, полностью удовлетворенная, направилась к станции метро.

Глава 23

Алена едва держалась на ногах. Все-таки столько событий за несколько часов – слишком серьезное испытание. Но, как оказалось, ночные приключения плавно перетекли и в следующий день – на коврике перед ее квартирой сидел следователь Терещенко. Он мирно дремал, уткнувшись подбородком в согнутые колени. Вид у него был потрепанный, небритый и взлохмаченный к тому же. Было очевидно, что он провел на коврике не один час, ожидая ее появления. Но Алена слишком устала, потому и не сообразила, что все-таки отомстила любителю футбола, заставив его кантоваться в непригодных для нормального человека условиях. Подойдя ближе, она заметила, что Вадим не просто дремлет, а крепко спит – хоть из пушки стреляй. Алена же не чувствовала в себе сил, не могла изобразить залп орудий. Поэтому просто опустилась рядом, откинула назад голову и закрыла глаза…

– Как прошла ночь? – донеслось до нее словно издалека. Алена с трудом открыла глаза и покосилась на Терещенко.

Тот улыбнулся.

– Да так… ничего особенного. Пьяная оргия, попытка изнасилования…

– Значит, не скучали… – Он зевнул.

– А у вас? Как Ренальдо сыграл?

– Какая разница? Я не видел.

– Давно сидите?

– Порядком, – вздохнул Вадим. – Пока сидел, не переставал о вас думать.

– Похвально. Даже не знаю, есть ли лучший способ заставить думать о себе мужчину. Выходит, его надо продержать под дверью всю ночь.

– Ваша доброта обезоруживает.

– Это далеко не все мои достоинства. – Она тоже зевнула и положила голову ему на плечо.

Он усмехнулся:

– Не сомневаюсь. И все-таки ваша попытка соблазнить должностное лицо при исполнении… Вряд ли это можно расценить как положительную сторону вашей натуры.

– Да бросьте вы, – отозвалась Алена, понимая, что опять погружается в сладкую дрему. – Могу я хоть раз за ночь опереться на сильное мужское плечо! А то все пьяных на себе таскаю…

Что-то теплое и влажное коснулось ее губ. Она не сразу поняла, что это «что-то» вряд ли принадлежит Вадиму Терещенко – как и сопение, раздававшееся в непосредственной близости от ее носа. Плечо следователя напряглось. Алена открыла глаза и едва не вскрикнула – овчарка Дуся снова собиралась лизнуть ее прямо в губы.

– Фу… – неуверенно произнес Вадим.

– Зря стараетесь, – одними губами прошептала Алена; она боролась с желанием громко чихнуть. – Она команд не понимает. Вернее, понимает, но игнорирует.

– А где твой хозяин, песик? – обратился к Дусе следователь.

– Дульсинея! – взвыл Павел Петрович Строганов и кинулся к собаке. – Отойди от людей, скотина!

Он поймал овчарку за поводок и, отступив на шаг, церемонно шаркнул ногой.

– Такая свинья, знаете ли… – смущенно промямлил он. – Не успел на поводок прицепить, а она лапой дверь открыла и понеслась – совсем от рук отбилась. Вот достанешь меня когда-нибудь, взгрею! – пообещал он Дусе и почесал ее за ухом. Собака блаженно зажмурилась.

– Вы сегодня что-то рано, – Алена улыбнулась хозяину невоспитанной Дуси.

– Поменял режим. Врачи советуют раньше спать ложиться. А я, если рано лягу, встаю тоже рано. Шесть утра – и не могу уснуть, как отрубает. Да и после той ночи, когда я в больницу загремел, не могу поздно из дома выходить.

– Что, так страшно?

Следователь легонько толкнул ее в бок, но Алена проигнорировала предупреждение.

– Не могу забыть, – Строганов положил руку на грудь, – даже сейчас вот вспомнил, и сердце закололо. Не приведи кому-нибудь еще такое увидать! – Он кивнул на дверь квартиры Харитоновых. – Ужас! Нет, не могу!

С этими словами он стал быстро спускаться по лестнице.

– Так что же все-таки увидел Строганов на месте преступления? Я ведь до сих пор не знаю! – Алена повернулась к Терещенко.

– Не стоит рассказывать, – ответил он и насупился.

– Почему же? Ведь меня это каким-то образом касается, не так ли? – прищурилась Алена.

– Не хочу я вам рассказывать. Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас.

– Значит, вы за меня так переживаете?! Почему же вы собаку не отогнали, она ведь меня укусить могла?

– Как вы себе это представляете? Как я должен был ее отгонять?

– Погромче крикнули бы «фу». Для приличия хотя бы. Сами струсили?! Бравый следователь!

– Вот именно что крикнул бы только для приличия. Я бы тогда выглядел смельчаком, а она бы с перепугу вцепилась в ваш нос. По-моему, это не совсем то, чего нам хотелось бы…

– Ладно уж… – Алена поняла, что в ее положении выгоднее сменить гнев на милость. Похоже, что у Терещенко были заготовлены ответы на все вопросы, поэтому она решила больше ничего у него не выспрашивать, по крайней мере, пока. Она предложила: – Кофе хотите?

– Неужели я все-таки попаду сегодня в вашу квартиру?

– Будете ехидничать – вряд ли.

Он не стал ехидничать – вскочил с необычайной легкостью и подал ей руку, одновременно разминая затекшие ноги.

* * *

– Отличное кофе. – Вадим зажмурился от удовольствия.

– Кофе – это он, мужской род, – усмехнулась Алена.

– А вот и нет. По последнему указанию Министерства образования теперь кофе можно употреблять и в среднем роде.

– Не думала, что у вас хватает времени еще и последние указания Министерства образования изучать. Преступников бы лучше ловили.

Проигнорировав ее замечание насчет преступников, он пробормотал:

– Да я с детства никак не мог выучить, что кофе – это он, а не она или оно. Поэтому, когда по телевизору услыхал, очень обрадовался, что теперь не нужно каждый раз ломать голову, в гостях, например.

– Не верю, что по телевизору что-то еще, кроме рекламы, показывают. Лично я, как ни включу, обязательно натыкаюсь то на Ляльку, то на Ирину, в общем… – Алена вздохнула. – Кстати, расскажите-ка поподробнее… Во что вы меня втянули?

– Во-первых, вас никто не втягивал, постыдились бы, а во-вторых, очень хочется просто попить кофе, не вспоминая об убийствах, ограблениях и прочих гадостях.

– Ну… знаете ли!.. – возмутилась Алена.

– Хорошо-хорошо. – Вадим не стал спорить. – Что именно вас интересует?

– Вообще-то все. А для начала… почему меня использовали в качестве подсадной утки?

– Потому что вы знаете об убийствах даже больше, чем я. К тому же вы готовы к сотрудничеству, а остальные девушки – нет. Вы перезнакомились со всеми, кто так или иначе проходит по этому делу, а потому у вас есть все шансы стать очередной жертвой. И еще вы одна живете. Ведь все убитые на момент смерти находились одни в своих квартирах.

– И все-таки… неужели из десяти девушек я самая подходящая?

– Видимо, придется обрисовать ситуацию. – Вадим поставил чашку на стол.

– Да, придется, давно пора, – кивнула Алена.

– Дело обстоит так: жертву убивают спустя неделю после того, как на экраны выходит рекламный ролик с ее участием. Ровно через неделю. Чтобы заслужить титул покойницы, девушка должна: а) на момент убийства остаться одна более чем на сутки, б) иметь в квартире гонорар за рекламу… По крайней мере, так было во всех трех случаях. И знаете, что интересно? За день до убийства Ирина сняла со счета в банке пять тысяч долларов – то есть все, что у нее имелось.

– И Лялька хотела занять…

– А Инга продала две шубы – свою и материну. И заложила в ломбарде все, что только могла. Зачем же им деньги?

– Лялька машину хотела купить, – вслух размышляла Алена. – Хотя нет, накануне убийства, похоже, уже не хотела… Знаете, мне Сакисян посоветовал гонорар в банк не класть.

– Это еще почему? – удивился Вадим.

– Сослался на якобы надвигающийся кризис. Вообще, говорит, сейчас вкладывать во что-либо смысла нет, так как скоро всем в нашей стране крышка – зарплаты сократят, электричество вырубят, к власти придут китайцы, ну… и тому подобное. Я лично не очень-то в это верю. Но он убежден. Это я к тому, что если у вас деньги в банке лежат… впрочем, информация не точная. Лариса с ним даже поспорила.

– Интересно. – Следователь подпер подбородок кулаком и в задумчивости посмотрел на собеседницу. – Мне Сакисян о кризисе ничего не говорил.

– Вы же не снимались в рекламе прокладок «Тендер», не так ли?

– Нет! – вскричал Вадим. – Но какое это имеет значение?!

– Он только девушек предупреждает, потому что жуткий бабник, а подобная осведомленность делает его более значимым в глазах противоположного пола, – со знанием дела объяснила Алена. – Ходит с важным видом, раздает финансовые советы. Словом, корчит из себя авторитет.

– А вы сами что думаете?

– Только то, что он уверен: деньги девушки хранят дома. Но это не дает нам никаких зацепок. Я догадывалась, что Лялька не снесла гонорар в банк, но я же не пошла ее убивать, – усмехнулась Алена. – Давайте все-таки вернемся к вашему плану.

– План прост. Мы договорились с агентством, которое размещает ролики в телеэфире, что реклама с вашим участием пойдет на следующей неделе. В компании «Степ» об этом не знают. Да их, в общем-то, и не касается, в каком порядке будет размещено то, что они уже сдали. Выпуск остальных роликов в эфир пока приостановлен. То есть будут крутиться ваш, Ольги Харитоновой, Инги и Ирины. И мы приняли насчет остальных девушек кое-какие меры. Доступной для убийцы остаетесь только вы, Алена.

– А Лариса?

– С Ларисой пока не все ясно, – чистосердечно признался Терещенко. – Она по всем статьям должна быть первой кандидаткой – живет-то одна.

– Не одна, у нее собака.

– Может быть, это и ответ?

– Вы у меня спрашиваете?

– Вы же у нас аналитик, – усмехнулся Вадим. – Кстати, у меня к вам просьба. Поговорите с ней по-дружески, расспросите про деньги, про Сакисяна и вообще… Только осторожно, чтобы она ничего не заподозрила.

– Вы что же, и Ларису подозреваете?

– Я всех подозреваю – это самый лучший метод в нашем положении. Любой дядька с улицы может оказаться убийцей. Время сейчас такое.

– Дядька! – Алена щелкнула пальцами у него перед носом. – Лариса – она в худшем случае тетка, но никак не дядька! А насколько я поняла, убийства мог совершить только мужчина.

– Не только. – Вадим перехватил руку Алены – та опять собиралась пощелкать пальцами. – Все жертвы были крепко связаны. На затылке у каждой обнаружен кровоподтек, то есть преступнику достаточно было вырубить девушку ударом по голове, а потом уже связать. Такое могла сделать и женщина, разумеется, которая знала куда ударить. И еще она должна обладать достаточной физической силой, потому что удары были нехилыми во всех случаях.

– А вы с Ларисой…

Тут раздался телефонный звонок. Терещенко кивнул. Алена сняла трубку.

– Привет, это Лариса!

Девушка в испуге покосилась на Вадима. Прикрыв трубку рукой, прошептала с придыханием:

– Это она!

– Давайте-давайте, – подбодрил следователь и улыбнулся, заметив, что Алена покраснела.

– У меня к тебе новость на тысячу баксов! – заорала Лариса. – Всю ночь тебе звонила. Ты из Москвы не собираешься линять?!

– Спрашивает, буду ли я в Москве! – прошептала Алена, глядя на Вадима.

Тот отрицательно покачал головой.

– Н-нет, – с дрожью в голосе ответила Алена, – а ч-что?

– Давай встретимся, по телефону всего не расскажешь, – предложила Лариса.

– Встретиться предлагает, – прошептала Алена, пытаясь унять дрожь в пальцах.

Следователь утвердительно кивнул.

– Ты дома сегодня?

– Нет! – вскрикнула Алена. – Давай я к тебе приеду.

– Хорошо, – согласилась Лариса. – Собаку, конечно, придется запереть. Она у меня чужих не любит. А что, к тебе родители нагрянули?

– Да нет. – Она старалась не смотреть на Вадима – тот отчаянно жестикулировал и крутил пальцем у виска. – Ну, в общем, сегодня у меня тут свидание намечается – все равно нужно отлучиться из дома часа на три. Приятельница, понимаешь? – с ходу соврала Алена.

– А… создаешь условия? – хмыкнула Лариса.

– Что-то в этом роде…

– Так ты вечером зайдешь?

– Да, сразу после работы. Часиков в семь, устроит?

– Давай, не знаю только, дотерплю ли. Столько информации!

Алена положила трубку и потупилась, чувствуя, что сейчас ее отругают.

– Вы просто напрашиваетесь на то, чтобы вас пристукнули! – воскликнул Вадим.

– Что, она меня у себя дома убивать будет? – возмутилась Алена, в основном потому, что он пальцем у виска крутил.

– Но в чужой квартире я не смогу вас защитить! Пойти с вами я тоже не могу, она тогда ничего не расскажет…

– У вас причудливым образом сочетаются желания оградить меня от неприятностей и поймать преступника, – с усмешкой заметила Алена. – Вы уж на что-нибудь одно поставили бы, а то разорветесь!

– Да как вы не понимаете? Оградить вас и поймать преступника в данной ситуации одно и то же! – Вадим покраснел.

– Но ведь мой ролик еще не вышел. К тому же никем не доказано, что Лариса – убийца. Лично я в этом очень даже сомневаюсь!

– А вы вспомните, с какой ненавистью она говорила о девушках, которые пошли на попятную, когда их ролики выходили в эфир. Сами же рассказывали!

– Это аргумент для старой сплетницы, а не для следователя оперативной группы, – заметила Алена.

– Надо же, какой слог! Вам ли меня учить?!

– Намекаете на то, что я дилетантка, а вы – профессионал. Так вот я вам скажу: ни черта вы не разбираетесь в убийствах! – заорала Алена. – Просто Лариса вам не нравится, вот и все! Обычный мужской шовинизм. Она уже успела изложить вам свои взгляды на место женщины в мире, вот вы и беситесь – и обвинить ее готовы в чем угодно, посадить даже. Потому что не желаете расставаться со своими амбициями. Конечно, женщина-феминистка может совершить все, что угодно, она же сумасшедшая, она же мужчин ни в грош не ставит!

– Во-первых, историю нужно учить, а не терминами кидаться! – запальчиво возразил Терещенко. – Феминистки всегда боролись за равные права с мужчинами, а не, как вы выражаетесь, «и в грош их не ставили».

– Для вас это, похоже, одно и то же, – фыркнула Алена.

– Вовсе нет. И во-вторых: в некоторых случаях феминистские взгляды, наложенные на неадекватное восприятие действительности, могут привести к совершению антиобщественного поступка. Чем не борьба за равные права – мужчина может убивать, а женщина нет?!

– Ну и кто здесь терминами кидается? Тоже мне – знаток истории!

Вадим молчал. Глубоко вздохнув, наконец пробормотал:

– Ладно, тайм-аут. Просто не люблю, когда меня обвиняют в непрофессионализме.

– На воре шапка горит, – со злостью процедила Алена.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего, просто заметила, вот и все.

– Похоже, мне туго придется. А я, дурак, еще вызвался вас охранять.

– Что?! – прищурилась Алена.

– Если так и дальше пойдет, я сам вас прибью, в порыве гнева. Потому что довести мужика до белого каления вам труда не составит.

– Очень уж у нас нервные мужики…

– Что поделаешь, вырождаемся. Нас феминистки давят.

– Не способны к здоровой конкуренции с женщинами, так и нечего выпендриваться.

– Вот и ответ на вопрос. Вот почему мы вырождаемся, – заметил Вадим. – Вы же сразу всего хотите – и страной управлять, и быть при сильном муже.

На этот раз пауза затянулась. Алена задумалась. Что ни говори, а в данном случае Вадим был прав. Откуда сильному мужчине взяться, если женщины не желают такового? Вернее, где-то в глубине души желают, но в реальной жизни всячески изничтожают, чтобы под ногами не путались.

– Значит, я вас провожу до Ларисы, а потом буду ждать около ее дома, – заговорил Вадим, уходя от взрывоопасной темы. – Если что, открывайте окно и кричите во все горло.

– Что кричать? – спросила Алена.

– Да что в голову придет. Можете орать, что все мужики сволочи. Я все равно приду и спасу вас.

– Боже мой, мне довелось познакомиться с рыцарем. – Она кокетливо улыбнулась.

– Вы познакомились со следователем, который ведет дело и желает сохранить главную свидетельницу для дачи показаний в суде. А еще с идиотом, который на свою голову связался с вами. Пока мы не поймаем преступника, придется вас беречь пуще живота своего, – с мрачным видом проговорил Вадим.

Алене очень хотелось врезать ему изо всех сил – она едва удержалась, даже руки под столом в «замок» сцепила.

– Будем надеяться, что наше сотрудничество продлится не больше недели! – стиснув зубы, процедила она. И как это ей в голову пришло наречь его «милашкой»?!