Текст книги "Одна минута славы"

Автор книги: Анна Михалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 24

– Ну… – протянула Алена, чтобы поддержать беседу.

Она сидела на диване, сложив руки на коленях и пытаясь сосредоточиться: от волнения Алена плохо понимала, что говорит ей Лариса. Волновалась же в основном от сознания возложенной на нее ответственности – все-таки не просто так заскочила в гости к подружке, а явилась по поручению оперативной группы и лично следователя Терещенко, чтоб ему пусто было!

– Я ведь тебе о ней рассказывала! – с воодушевлением продолжала Лариса.

– Что? – встревожилась Алена, окончательно потерявшая нить повествования; она опять начала думать об этом несносном следователе.

– Господи, ну Ольга же Харитонова! – в досаде воскликнула Лариса. – Ее убили!

Теперь Алена поняла, что уже умудрилась прослушать большую часть новостей. Она приказала себе собраться и на время забыть о гадком Терещенко, который топчется сейчас под дождем с идиотской самоотверженностью.

– И Ингу убили, за которой Игорь бегал. И еще одну девушку. Я всех их знала, представляешь? – выдохнула Лариса в восторге, словно говорила о великих достижениях, причем своих собственных.

– Игорь бегал за Ингой?! – Алена попыталась придать своему голосу отчужденность, но вышло плохо, потому что Лариса как-то странно посмотрела на нее. Алена в смущении опустила глаза и хмыкнула. – Я думала, что у него к тебе нежные чувства.

– Это недавно, – улыбнулась Лариса, – а до меня он клинья к Инге подбивал, а еще к Ольге Харитоновой и к… ну, той, которую третьей убили…

– А тебе это не кажется подозрительным?

– А что тут подозрительного?

– Так ведь всех, за кем он ухаживал, убили! – воскликнула Алена.

– Ты хочешь сказать, что Игорь маньяк, который влюбляется в своих жертв, а потом их убивает? – Лариса с размаху плюхнулась в кресло.

– Я ничего не хочу сказать. Выводы делать еще рано.

– Во всяком случае, я-то пока жива… – в задумчивости проговорила Лариса.

– А что у тебя с Игорем произошло?

– С Игорем все о’кей.

– Вы расстались?

– Да как сказать?.. – криво усмехнулась Лариса. – После пикника он проводил меня домой, и мы выпили по чашечке чая. А утром он меня разбудил, и больше я его не видела.

– Странные дела… – протянула Алена. – А я думала, ты его отшила.

– Игорь – очень странный парень, – заявила Лариса. – Он романтический неудачник. Это довольно редкая порода мужиков, они как мастодонты. Ему нужен не секс, а любовь, причем неразделенная. Он тащится от собственных страданий и сочиняет стихи. Дарит цветы, назначает свидания под фонарем и с удовольствием ждет тебя у этого фонаря, если ты не приходишь. Причем чем дольше ждет, тем больше удовольствия получает. А когда объект романтических терзаний неромантично ломается под его напором, он теряет к нему интерес и выбирает новый объект. Я затащила его в постель, когда поняла, что по-другому просто не отвязаться.

– Сильна! – восхитилась Алена. – Я бы ни за что не додумалась!

– И еще, ты вряд ли с ним переспишь. Именно поэтому он к тебе и привяжется. Кстати, в постели он совсем никакой, можешь и не проверять.

– Ну почему я?! – Ее задела Ларисина прозорливость.

– А кто из нас двоих более недоступен на сегодняшний день? – Подруга хитро прищурилась – мол, зачем спрашивать?

– Ладно, – Алена покраснела, словно ее уличили в чем-то нехорошем, – он уже привязался. Можешь подсказать другой метод, чтобы отвязаться?

– Убей его.

– Что?! – Алена вытаращила глаза.

– А что?! Одним придурком меньше, одним больше – какая разница для исторического процесса? Большой убыток обществу ты не нанесешь.

– Ты так спокойно рассуждаешь об убийствах, – пробормотала Алена. – Ты могла бы на кого-нибудь подумать… Ну… я имею в виду девушек.

– Ой, да кто угодно! Вот Игорь, например! Правда, Игорь – вряд ли… он тюфяк! – махнула рукой Лариса. – А вообще сумасшедших тьма! Тем более жертва – девушка, которая пилит по мозгам десять раз за время просмотра любимого сериала. Мне недавно продавщица из нашего хлебного призналась: «Так, – говорит, – тебя ненавижу! Как вижу, что ты к прилавку подходишь, так думаю: вот сейчас начнет про прокладки рассказывать. Убить хочется!»

– А все-таки?

– Ален, ты очень напоминаешь мне следователя Терещенко. Вопросы задаете аналогично, даже выражение лица при этом одно и то же! Он, кстати, с тобой еще не познакомился?

– Нет. – Алена энергично мотнула головой. Пожалуй, чересчур энергично.

– Вот красавчик. Непременно к тебе заявится. Уж как кокетничает! Просто милашка!

– Следователи милашками не бывают, – сдержанно улыбнулась Алена. – Следователь, он и есть следователь. Да и что это за слово такое слащавое – «милашка». Сразу представляется херувимчик!

– А он такой и есть. Вот сама увидишь.

«Подонок! – со злостью подумала Алена. – Кокетничает, значит! Милашка!»

Она почему-то убедила себя в том, что Вадим только с ней пытается быть милым и любезным. Хотя, с другой стороны, сегодня его с большой натяжкой можно было бы назвать любезным, скорее грубым, невоспитанным, невыносимым типом. И ко всему этому он еще и бабник, как выяснилось!

– А о Сашке что ты думаешь? – Алена попыталась вытравить из памяти образ Вадима. – Ведь он тоже знал всех девушек.

– Слышал бы он тебя! – расхохоталась Лариса.

Алена отвернулась к стене, чтобы скрыть недоверчивую усмешку. Лариса же расхохоталась, и это вызывало известные подозрения. Скорее всего она что-то знала или о чем-то догадывалась, но предпочитала молчать. Стены Ларисиной комнаты были сплошь заклеены фотографиями ее кумиров, вырванными из популярных журналов, в том числе и из ее родного «Оберега». Странное хобби для радикальной феминистки – оклеивать свое жилище изображениями смазливых актеров. Вернее, на стенах Ларисиной комнаты преобладал один фаворит – Леонардо Ди Каприо, что неприятно удивило Алену. Ей почему-то думалось, что если Ларисе кто и может нравиться, то это настоящий мужик, типа Стивена Сигала, у которого лицо кажется парализованным, или, на худой конец, Арнольд Шварценеггер, у которого голова как-то плавно перетекает в грудь. Во всяком случае, уж никак не утонченный Ди Каприо, мало напоминающий настоящего мачо. Кроме того, он жутко походил на Ивара Скрипку, особенно на одном снимке – в цветастой рубашонке, что делало актера в глазах Алены абсолютно непривлекательным.

– А почему Лео-то? – решилась наконец спросить Алена.

– Нравятся красивые парни. И вообще, Лео – хороший актер. А кроме того… странное чувство, не могу объяснить… – Лариса смутилась, чем повергла Алену в полное замешательство – она впервые за все время их знакомства наблюдала Ларису смущенной. – Вот вроде бы смазливый, противный, да? Но ночью он мне снится… – Она закатила глаза, показывая, что ее сны – это нечто особенное, не передаваемое простыми словами.

– Неудивительно – он на тебя со всех сторон таращится. Понятно, что, кроме него, никто не приснится, – прозаично заметила Алена.

– Давай чаю попьем, – предложила Лариса и выскочила из комнаты.

Алена поднялась и подошла к стеллажу с книгами. Окинула взглядом корешки толстых томов по финансовым и правовым дисциплинам. Потом осмотрела художественную литературу – книги про всяких вампиров; несколько раз натолкнулась на издания типа «Самые громкие преступления XX века» и «Известные маньяки», – впрочем, удивляться тут нечему, сейчас в каждом приличном доме непременно имеется что-нибудь в этом духе. И вдруг она замерла. Затем осторожно сняла с полки небольшую книжицу, изданную, судя по всему, лет тридцать назад. Раскрыла ее, все еще не веря своим глазам.

– Ты «Рафаэлло» уважаешь? – как ни в чем не бывало спросила вошедшая в этот момент Лариса. – Угощу.

Алена вздрогнула, книжка выпала из ее рук. Она поспешно нагнулась, подняла ее и озадаченно посмотрела на приятельницу:

– А это тоже из области твоих интересов? Или так, от родителей досталась?

– Анатомия-то? – усмехнулась Лариса и пояснила: – В какой-то мере от родителей. Это учебник для медицинских вузов, очень подробный. Мама принесла, когда я в медицинский готовилась поступать. Ну… я проучилась там один курс, а потом поняла – не мое. И поступила в финансовую академию.

Она взяла учебник и небрежно поставила его обратно на полку.

– А… – выдавила Алена, чувствуя, что ее опять трясет.

* * *

По дороге домой она взахлеб рассказывала следователю о том, что удалось выяснить в квартире Ларисы. Терещенко слушал, не перебивая. Они быстро миновали двор и подошли к подъезду. Алена неожиданно остановилась и в упор посмотрела на Вадима.

– Ну и что вы обо всем этом думаете? Что вы думаете о том, что Лариса держит у себя на полке учебник по анатомии?

– Г-мм, – глубокомысленно изрек следователь.

– Понятно… – Алена махнула рукой и вошла в подъезд.

Терещенко поплелся следом, так и не успев сформулировать, что же он думает.

– Это только укрепляет ваши подозрения, да? – скорее констатировала, чем спросила она. И пояснила: – Разумеется, девушка – феминистка, да еще имеющая на книжной полке учебник по анатомии просто не может не убить, не так ли?! – Алена нажала кнопку лифта. Тот скрипнул где-то наверху.

– Ну, я… – пробормотал Вадим.

– Можете не отвечать, – перебила Алена. – Я все по глазам вижу!

– Да вы ни разу в мои глаза не посмотрели! – возмутился он.

– Я затылком вижу! – нашлась Алена. – Еще бы, Лариса такая подозрительная особа! А вот мне кажется, что вы попросту бредите, подозревая ее.

– Вы меня или себя убеждаете? – Вопрос застал Алену врасплох.

Она задумалась. В полном молчании они доехали до ее этажа. Двери лифта раскрылись.

– Кофе? – предложила она, немного замешкавшись.

– Чтобы я с вами еще лишних полчаса провел? – усмехнулся Вадим. – У меня уже голова раскалывается.

– А по-моему, мы конструктивно спорили.

– Если несколько междометий с моей стороны показались вам достаточными аргументами, то извините! – съязвил Вадим.

– Сегодня вы просто невыносимы! – процедила Алена.

Она стремительно вышла из лифта и едва не столкнулась на лестничной площадке с агентом по недвижимости, которого уже однажды заставала у квартиры Харитоновых. Вид у него был понурый, вернее, она предположила, что он расстроен – лицо его, как и в первую встречу, было закрыто козырьком тряпичной кепки.

– Ну, как дела? – с вежливой улыбкой поинтересовалась Алена.

– Прямо не знаю, что и думать. – Плечи агента вздрогнули, словно он собирался разрыдаться. – Третий раз назначают и не приходят.

– А я видела Оксану, она сюда заходила.

– Вот в тот раз я не успел. Представляете, сел в троллейбус – хотел побыстрее, а тот в пробке застрял. Не везет!

– Наверное, не судьба вам эту квартиру продать.

– Ох, я тоже уже опасаюсь. А ведь так тяжело в нашем бизнесе пробиться.

– Довольно поздно для деловой встречи, – заметил Вадим, выходя из лифта.

– Раньше она не могла. Странные все-таки люди эти Харитоновы, прямо не знаю, что и думать! – раздраженно проговорил агент. – Сами звонят, торопят, срочно, говорят, а на встречи не являются!

– Не берите в голову, – попыталась успокоить собеседника Алена. Ей стало жаль этого помятого и несчастного агента, который и на штаны-то приличные заработать не может. Да и вряд ли когда-нибудь заработает – годы уже не те. Сейчас полным-полно молодых, энергичных, при галстуках, в дорогих пиджаках, которые вызывают у клиентов большее доверие, чем какой-то замусоленный мужичок в старой кепчонке. Странно, что Оксана с Генкой так на него запали.

– Кстати, вы ничего не хотите со своей квартирой сделать? Сдать, например, или продать… Или, может быть, купить желаете? У меня много вариантов, – проговорил агент с надеждой в голосе.

– Ой, ну что вы… – улыбнулась Алена.

– Так я и думал. – Агент шагнул в лифт.

Двери за ним закрылись, и кабина начала медленно опускаться.

– Несчастный человек, – вздохнула Алена.

– Не думал, что вы способны кого-то пожалеть, – усмехнулся Терещенко.

– Да что вы все надо мной издеваетесь? – проворчала она и занялась поисками ключа, лежавшего в сумке.

– Я не издеваюсь, я восхищаюсь широтой вашей души.

– Еще и хамите вдобавок. – Алена начинала злиться – снова никак не могла отыскать ключ.

– А это уже оскорбление при исполнении, – весело заметил Терещенко.

– Сами нарываетесь. Я вообще не понимаю, чего вы тут околачиваетесь. От кофе отказались…

– А я передумал. Я хочу кофе. К тому же мы не закончили наш конструктивный диалог.

* * *

Алене пришлось смириться с тем, что Терещенко остался продолжать «конструктивный диалог». Она включила чайник и принялась хозяйничать – собирать грязную посуду в посудомоечную машину.

– Удобно вы живете. – Вадим, расположившись на стуле, наблюдал за ее действиями.

– Вы считаете, что если женщина не стоит у плиты, стиральной машины или, в крайнем случае, у мойки, то ее следует подвергнуть осуждению? – Алена с вызовом глянула на Вадима.

– Просто я еще не дорос до мировых стандартов домоводства, – смутился он. – Кстати, о доме… Вы разрешите позвонить?

Она кивнула и отвернулась, давая понять, что не интересуется его личными делами – пусть человек звонит на здоровье. Однако уши навострила.

– Мам? Привет, – раздался голос Вадима. – Нет, еще пока не в пути. Да, обедал, конечно. Не голодный я! Ну, мама!.. К тому же кофе собираюсь пить. С кем? – Он усмехнулся. – С очень милой девушкой. Нет, я не таскаюсь по девушкам, пока ты с ума сходишь! Я на работе. Серьезно, на работе. Все, пока!

Видимо, мама осталась при своем мнении, потому что следователь имел сконфуженный вид.

– Сколько вам лет? – как бы между прочим спросила Алена.

– Двадцать девять. А вам?

– Женщинам такие вопросы не задают. – Она выпятила нижнюю губу.

– Не буду, – усмехнулся Вадим. – Я в протоколе допроса посмотрю.

– Так… вам почти тридцать… – Она с задумчивым видом уставилась в потолок.

– Нет, мне недавно исполнилось двадцать девять.

– Не спорьте, двадцать девять – это почти тридцать, а вы все еще не женаты.

– Откуда такие выводы?

– Женатый человек перед мамой не отчитывается, – уверенно заявила Алена.

– Ладно, – кивнул Вадим, – если вы настаиваете, мне почти тридцать, я не женат и отчитываюсь перед матерью.

– Вопрос – почему?

– Потому что не хочу, чтобы она лишний раз нервничала.

– Я про женитьбу.

Он пожал плечами и покраснел. Потом вполголоса проговорил:

– Некогда…

– Значит, симпатичный следователь никак не может найти себе невесту? – Она взглянула на него с насмешливой улыбкой.

– Вы находите меня симпатичным? – ответил он вопросом на вопрос.

Алена тоже покраснела – поняла, что раскололась. Собираясь поиздеваться над вредным Терещенко, который доставал ее с самого утра, – и проговорилась, сама себя перед ним обезоружила. Она подыскивала достойный ответ, но ничего не могла придумать.

– Неужели Харитонов собирается продать квартиру? – неожиданно пришел ей на помощь Вадим.

– Странно, – просияла Алена, дивясь деликатности собеседника. Сама она ни за что бы не стала ему помогать в подобной щекотливой ситуации. Наоборот, злорадствовала бы в свое удовольствие. Все-таки Терещенко – человек с душой! – Вряд ли тесть позволит продать квартиру дочери.

– Так на что Харитонов надеется?

– Вот и я говорю – странно. Во всяком случае, от него я не слышала ничего о продаже. Может, это Оксана суетится?

– И мне никто про квартиру не говорил…

– Может, вы не заметили, но вам вообще никто ничего не говорит. Наверное, вы не умеете общаться с людьми, – съязвила Алена, уже забыв о его великодушии.

Вадим прищурился:

– Но вы-то мне все говорите, не так ли?

– Я – другое дело. Моя жизнь в опасности. Не хранить же свои тайны до Страшного суда.

– А вы давно видели Геннадия Харитонова?

– Да вот… – Она задумалась, прикидывая, сколько же дней уже не сталкивалась с Генкой. – Получается, что с неделю. Последний раз он мне книжку записную отдал, а я никак вернуть не могу. Неужели вы все еще его подозреваете?

Следователь неопределенно хмыкнул.

– Допустим, он убил Ляльку, – принялась рассуждать Алена. – Пусть Ингу тоже он убил для прикрытия. Но Генка же не идиот, чтобы продолжать убивать еще и еще только затем, чтобы обеспечить себе алиби!

– А о какой книжке вы только что обмолвились?

– Ну… – Она встала, прошла в прихожую, взяла со столика записную книжку Харитоновых и, вернувшись на кухню, торжественно вручила ее Вадиму. – Я нашла в ней телефон Инги из Электростали. Скорее всего тут должен быть и телефон Ларисы.

– Действительно. – Он открыл страничку с буквой «Л». – Вот Лариса с пометкой «Тендер». Интересно… – Вадим пролистал книжку. – Смотрите, вот и Ирина, и пометка «Тендер».

– Не может быть! Но Лялька же их не убивала?!

– Думаю, что нет… Но вот Геннадий знал телефоны этих девушек.

– Почему же вы Генку не посадите? Продолжая листать записную книжку, Терещенко пожал плечами.

– Во-первых, сажают после суда, а мы задерживаем. А во-вторых, без основания арестовать человека нельзя, даже если в его записной книжке телефоны всех убитых девушек. К тому же я уже держал его сутки в КПЗ, с меня потом Горыныч чуть шкуру не снял.

– Предъявили бы ему обвинение.

– А доказательства? Убийства-то стерильные – никаких отпечатков пальцев, никаких улик. А Харитонов – положительный гражданин, хирург, отличный специалист – сплошь положительные характеристики.

– Он морально неустойчив.

– За это не задерживают. К тому же, с его слов, Оксана Мельченко – давняя институтская приятельница, не более.

– Врет! Видела я эту девицу. Наглая. Приперлась в Лялькину квартиру, как к себе домой.

– А она скажет, что в глаза вас не видела. Если даже Оксана поселится здесь, все равно это ни о чем не говорит. И вообще Харитонов, возможно, ни при чем… – Он снова пожал плечами, показывая, что строить логические цепочки бессмысленно.

– Так кого же мы все-таки подозреваем? – озадачилась Алена. – Генку, Ларису, Сашу или Игоря?

– Всех и никого.

– Что ж, довольно демократичная позиция, – хмыкнула Алена.

– И кроме того: добавьте к списку мистера Икс. – Видимо, Вадим уже привык пропускать мимо ушей едкие замечания собеседницы.

– Это еще зачем?

– Потому что мистер Икс присутствует в любой запутанной истории. В том, что наша история запутанная, вы, я полагаю, не сомневаетесь?

– И что же здесь запутанного? Один убийца, четыре жертвы – надо искать убийцу, и все тут. У вас ведь существуют какие-то свои методы, ну… – Она пощелкала пальцами. – Например, врач знает, как лечить простуду, его этому в институте учили. Я думаю, что и вас чему-нибудь научили…

Следователь улыбнулся:

– Методы простые. Обчистили, допустим, квартиру. По почерку ограбления я могу предположить, кто это сделал. Иду к скупщикам, осведомителям или просто к «шестеркам», давлю на них, пока не выжму требуемую информацию. Дальше по наводке добываю улики и заявляю: ребятам пора садиться в тюрьму. Вот так. Все довольно просто. Да что я вам рассказываю, об этом уже столько снято фильмов и детективов написано, что вы лучше меня представляете, как проводят расследование и какие у нас методы. Но с честными гражданами все гораздо сложнее, тут психология.

– Психология, – фыркнула Алена. – Вы сначала сажаете воров, потом выпускаете, и они снова грабят. Нужно всех не выпускать из тюрем, тогда и не нужно никакой психологии.

– Сидят сколько положено, не могут же все сидеть вечно. Да это и не решит проблему преступности.

– Еще как решит. Вот если бы сажали сразу, как только начал пальцы веером распускать, так и не было бы бандитских разборок, торговли оружием, пьяных за рулем и терроризма.

– Хочу напомнить, что мы живем в правовом государстве, – невесело усмехнулся Терещенко. – К тому же у нас каждый второй школьник мечтает, как вы выражаетесь, «распустить пальцы веером», жизнь такая у нас. А кроме этого, все равно найдутся те, кто будет совершать бытовые преступления. Ведь бандитский мир живет себе и живет по своим законам, ничего с этим не поделаешь, а вся головная боль от «честного гражданина», который возьмет да и прирежет свою тещу, или жену расчленит, или соседа бутылкой по голове ахнет. Или такое дело организует, такие убийства завернет, что диву даешься. Ни один вор в законе до такого не додумается.

– Значит, бандитов вы в покое оставили, а гоняетесь за простыми смертными? – съехидничала Алена.

– Бандитов мы тоже ловим, – с невозмутимым видом ответил Вадим. – Но и простых смертных наказывать за преступления все-таки нужно. Иначе нарушится мораль общества. Вот я, например, вместо того чтобы доказывать вам сейчас прописные истины, дам волю давно накипевшим чувствам и придушу вас, зная, что ничего мне за это не будет. А завтра какой-нибудь Петя Иванов узнает, что мне ничего не сделали, возьмет палку и начнет крушить прохожих.

– Он и так начнет крушить. Жизнь у нас такая, ловите вы преступников или нет.

– Может быть, вы и правы… И все-таки, пока сохраняются хоть какие-то наказания, многие поостерегутся.

– Хорошо, допустим, – неохотно согласилась она, понимая, что спор зашел в тупик. – Так что вы имели в виду, говоря о психологии?

– Психология простая, – принялся объяснять Вадим. – Тут как по Фрейду – либо деньги, либо власть, либо секс.

– О! Это уже занятно!

– Да, занятно. Вот когда я пойму мотивы этих убийств, тогда я и найду преступника.

– Значит, по-вашему, он мог убить только по трем означенным причинам? – насмешливо спросила Алена.

Вадим уверенно кивнул.

– И тем не менее вы подозреваете Ларису?

Вадим пожал плечами – мол, почему бы и нет?

– Отлично. Но деньги ей на фиг не нужны. Власть? Сомнительно… Лариса желает власти, но только над мужчинами. Вот если бы она мужика прикончила, это я понимаю. А секс? По-моему, она нормальной ориентации, – закончила Алена и с улыбкой посмотрела на Терещенко.

– В своем коротком выступлении вы привели доказательства, в которых сами не очень-то уверены, – с невозмутимым видом проговорил следователь. – Только когда мы удостоверимся, что ни деньги, ни власть, ни секс не имеют отношения к нашему делу, тогда кандидатура Ларисы отпадет сама собой.

– А по-моему, такие рассуждения просто глупы! Так любого можно преступником сделать. Даже меня! – вспылила Алена.

– Почему бы и нет? – улыбнулся Вадим. – Алиби-то у вас отсутствует. Ну-ка, что вы делали в ту ночь, когда убили вашу соседку?

– Ну, знаете ли! – возмутилась Алена. – Ничего себе методы. Идите вы к черту со своей психологией!

– Как хотите, – усмехнулся следователь. – Только это не я глупо рассуждаю, а вы слишком прямолинейно. Все три мотива имеют варианты, нередко они переплетаются.

– Ой, я поняла! – Алена хлопнула себя ладонью по лбу. – Не продолжайте. Я совсем забыла, что вы в своем институте как раз сейчас психологию изучаете. На третьем курсе все психологию изучают. И все увлекаются Фрейдом, Юнгом и прочим. Как только переведетесь на четвертый, у вас это пройдет, поверьте. Вернетесь к жизни и будете мыслить как нормальный человек.

– Зачем вы так? – обиделся Вадим. – Я же защищать вас должен, а вы своими выходками подталкиваете меня к сочувствию вашему будущему убийце.

– Вы уже который раз грозитесь меня убить, – со смехом заметила Алена. – Скоро я вас начну подозревать. И не сомневайтесь, подведу ваши мотивы под вашего же любимого Фрейда. Я-то курс психологии уже прошла и даже четверку на экзамене получила. Так что мне это – раз плюнуть!

– Ну-ка, ну-ка, очень интересно.

– Нет уж! У вас вон уже ноздри раздуваются.

А я вовсе не хочу пропустить тот долгожданный момент, когда вы поймаете преступника. Кстати, как вы собираетесь это делать?

– Устроим у вас засаду…

– Если вы собираетесь устроить засаду с таким же размахом, как и мою охрану, то я не согласна! – запротестовала Алена.

– Нет, засада будет по всем правилам. К моменту предполагаемого убийства подключатся разные уровни…

– Все равно мне это не нравится.

– Да почему же?!

– Чье убийство имеется в виду?

– Гм… вообще-то ваше. – Вадим смутился и покраснел.

– Вот именно. Поэтому затея мне и не нравится. А нельзя ли предположить какое-нибудь другое убийство?

– Нельзя, – отрезал Терещенко. – Мне не хотелось напоминать, но вы сами во все ввязались.

– Вы все-таки напомнили, – проворчала Алена. – И когда же этот долгожданный миг настанет?

– В час икс, – с загадочным видом ответил Вадим.

– Очень надеюсь, что вы не проморгаете этот ваш «час икс», когда мистер Икс придет меня убивать!

Вадим кивнул, но Алена не очень-то ему поверила. Он отвел взгляд, и девушка поняла: полагаться на милицию не стоит. А это значит, что ее теперешнее положение определяется одной емкой фразой: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.