Текст книги "Развод. Внебрачный сын мужа (СИ)"

Автор книги: Анна Томченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Я не был ее достоин. Вику я не заслуживал, потому что не смог оправдать ее доверие, ее отданную в мои руки жизнь.

И я смиренно принимал наказание в виде того, что мы и остались семьей, но потеряли друг друга.

С каждым прожитым днем я видел, как в ее глазах исчезал я. Как она затапливала душу пустотой, где раньше все было занято мной.

Не то жестокость, когда человек просто исчезал, а то, что с каждым днем он переставал любить, только твоя любовь с этим же днем росла.

И я понимал абсурдность ситуации. Догадывался, что так долго не будет продолжаться и однажды в ее глазах не останется ничего кроме боли из-за нас двоих. Прежних.

И тогда я гнал от себя эти мысли и старался зацепится хоть ненадолго за ее тепло.

Я догадывался, что одним зимним вечером она подойдет и скажет:

– Яр, мы затянули этот разговор, не находишь?

Да все я понимал, только подписать бумаги и развестись не находил сил, потому что это означало, что Вика и Алиса исчезнут из нашей с Матвеем жизни и если я сквозь сомкнутые зубы, до боли выжженными нервами приму это, то малыш…

Я не знал как он поведёт себя.

Вика стала для него таким буфером между прошлым и будущим, где будем только мы с ним.

И наверно он тоже это чувствовал, потому что с каждым днем все ближе оказывался ко мне. Осторожничал, но все равно набирался смелости.

И это правильно наверно было, потому что если он смог, то и я смогу.

Я вышел из здания суда и включил телефон.

Пришло несколько вызовов от охраны и пару звонков из офиса. Я сел в машину и набрал Лёшу.

– Ярослав Викторович… – судорожно и нервно отозвались на том конце…

Матвея украли.

Белая иномарка без номеров.

Полиция уже была в курсе, а Вика и Алиса ехали в город.

Я сидел как идиот и смотрел на руль.

Не понимал смысл сказанного.

В каком плане украли?

Как?

Нервными пальцами я стал набирать Вику, но она была недоступна. Перезвонил в офис и поймал Леву.

– Что произошло? – спросил я и оказалось, что голос дрожал.

– Яр, не ссы, мы проверяем через парней в полиции этого сморчка, на которого я собрал инфо. Возможно он замешан в деле с мальчишкой, – быстро словно скороговоркой выдал Лева, и я сглотнул туго. Показалось будто по горлу пролетел острый кусок стекла, который разодрал все стенки в лохмотья…

– Что случилось? – спросил я заледеневшим голосом и сжал руль до побелевших пальцев.

– Как я понял мальца вытащили с участка. Охрана была на осмотре, а мальчишка как обычно утром отправился по делам. Он выскочил-то в одной пижаме слитной. И вот а потом машина проехала. И все, – говорил Лева вместо того охранника, объясняя мне какие-то элементарные вещи.

– Как такое могло произойти? – долбил я в одну точку.

– Ну вообще не в курсах, Яр, – выдохнул Лева. – Я сам не особо, но все в курсе. Мы обратились в волонтерский центр. Еще у нас ребята есть из полиции, но кто в отставке могут если что еще подскочить, подумать.

Меня затрясло в приступе неконтролируемой ярости. Перед глазами повисла кровавая пелена. Мне казалось я видел перед собой Вику после операций. Изломанную, израненную. Меня качнуло из стороны в сторону.

Мозг вскипел отказываясь мыслить здраво.

Я понимал, что происходило.

Мое тронули. У меня отобрали.

Гниды какие-то.

Я отключил вызов и, сжав пальцами мобильный, набрал номер, который стоило давно лишить абонента.

– Где Матвей? – задал только один вопрос я. И мне рассмеялись в ответ. Противным ненастоящим смехом, которые вымораживал меня просто. Хотелось сдавить горло, чтобы он прекратился.

– Какой ты шустрый, – прозвенел голос Светы. – Думаешь порычал и я тебе сразу ответила?

– Где Матвей? – повторил я, ощущая прилив звериной ярости.

– Мой ответ будет стоить скажем так… в два раза больше чем прошлый раз. Ну как Яр? Готов столько заплатить за сына?

Глава 47

Ярослав

– Ты понимаешь, что это похищение? – спросил я холодно не собираясь вести переговоры с шантажистами или похитителями. На автомате почти включил запись разговора. И Света в этот момент усмехнулась:

– Очнись мальчик, я родная мать ребенка, какое похищение… – фыркнула Света, переходя на наглость.

– Дело о лишении родительских прав в самом разгаре. Ты ему никто. И ты нарушила закон… – холодно по слогам объяснил я.

– Я его мать пока другого не написано в его свидетельстве о рождении. Так что давай, хочешь увидеть Матвея поторопись, а то мало… Вдруг я передумаю…

Я швырнул телефон на сиденье и запустил пальцы в волосы.

Вика…

Что она скажет.

Как она отреагировала?

Господи Матвей…

Он опять в беде и меня не оказалось рядом…

А Алиса?

Черт возьми…

Меня захлестнуло волной паники и беспомощности, но на краю сознания медленно слышался голос меня настоящего, который только и мог повторять, что надо наказать всех. Наказать. Так чтобы заплатили.

Я душил в себе внутренний голос, на автомате завел машину и поехал в офис. Весь коллектив стоял на ушах. Ко мне подлетел сначала Лева, потом Володя. А Вика прижимая к себе Алису сидела в кресле, свернувшись клубочком, и раскачивалась.

Лицо мокрое от слез, искусанные губы. Алиса вся дрожала как листочек на ветру и, увидев меня, заревела в два раза сильнее:

– Папа! Папа! – мешая слезы со словами, закричала дочь и потянулась ко мне руки. Я присел возле жены и забрал Алису к себе. – Папа! Матвея забрали! Мама боится! Папа накажи плохих!

Алиса не понимала, что я не всесильный, но ради неё…

– Я не поняла, как это случилось Яр, – вдавливаясь в кресло сказала дрожащим голосом Вика и снова по лицу покатились слезы. – Я реально не поняла ничего. Он просто вышел. Господи Яр я так виновата…

Меня пробило волной отчаяния.

– Вика, тшшш… – прошептал я, стараясь поймать подбородок жены. – Ты ни в чем не виновата. Виноват я. Не надо накручивать себя.

– Яр прекрати! – зажохнулась словами Вика и Алиса в тон ей заревела вдвое сильнее. – Ты мне доверил ребенка. Яр…

Вику затрясло словно судорогой, и я, обернувшись, рявкнул секретарше:

– Принеси воды. Не стой как статуя!

Все пришло в движение, и Вика судорожно схватилась мне за руки:

– А если с ним что-то случится? Яр? Вдруг с ним что-то случится… – Вика задыхалась и не могла ничего связного сказать. Ей было больно и страшно, и я понимал ее состояние.

– Все будет хорошо… – постарался успокоить я. – Не надо слез. Вика…

– Это невозможно. Он же не хотел сбегать. Он просто вышел утром за мятой. Он же даже не оделся толком… – Вику несло, и я, позвав к себе Володю, проронил.

– Так быстро организуй мне машину до дома.

– Нет, Яр, ты что, мы никуда не поедем. Яр, – у Вики были ледяные ладони. И слишком мало жизни в глазах.

– Родная, давай поговорим честно… – стараясь собраться с мыслями и мягко высказать все, что думал по поводу капризов Вики, сказал я. – Мне нужна холодная голова. Мне нужна моя расчетливость, а когда я вижу тебя и дочь, у меня голова не работает, потому что я первого кто приблизиться к вам готов удавить. Это честно. И чтобы мне хотя бы немного подумать, мне нужно быть самым ужасным, бездушным, циничным и прагматично смотрящим на мораль человеком. И им я смогу стать, только когда пойду, что ты и дочь в безопасности. Поэтому вам надо домой. Сейчас привезут твоих и моих родителей и вы будете ждать пока я решу этот вопрос.

Вика растерянно кивнула и снова зашлась слезами. Я притянул жену к себе и девочки каждая на своем плече уткнулись мне в шею.

– Я его верну, верь мне, хорошо… – сказал я тихо, и Вика прошептала:

– Я все сделаю, Яр… все, что хочешь…

Но я не хотел, чтобы она делала это обязанной будучи.

– Ты и так много для меня сделала, а я не защитил…

Алиса вцепилась в меня и еще сильнее зашлась слезами, а Вика просто задохнулась, оборвав разговор.

Через десять минут Володя забрал Вику, а я наконец-то осознал весь масштаб катастрофы. Меня затрясло, когда я только остался один в кабинете. Мне хотелось рвать и метать. Но вместо этого, получая каждый час одни и те же слова от ребят, от полиции, которая приехала, как только я поговорил с одним полковником, я понимал безвыходность положения.

Семен Аристархович признался, когда к нему доехал Лева, что он со Светой не имеет больше никаких дел и больше двух месяцев примерный семьянин.

Я сходил с ума и ближе к ночи понял, что Света не могла быть одна а этом деле значит нашла нового папика или дружка, и соответственно так мстила и пыталась выручить еще больше денег.

Когда на город спустилась тьма, а я закрылся в кабинете, то набрал один номер.

– Добрый вечер, – сказал я твёрдо. – Вы хотели, чтобы я работал на вас? Я готов. Но у меня есть условия…

– Мальчик мой, – прогремел голос мэра города. – И за дорого ты решил стать моим цепным песиком?

Предложения от мэра города поступали неоднократно, но я умело их обходил, понимая, что такая удавка, поводок на шее, мне не к чему, но сейчас…

– У меня сына украли…

Глава 48

Ярослав

Мэр мне несколько раз намекал, что надо быть более гибким, пластичным, брать клиентов, которые мне не нравились и умело прогибаться под желания «хозяев» города. Быть на короткой ноге с депутатами и вообще входить в их круг.

Мне это осложняло работу, потому что я становился предвзятым и это соответственно серьезно сокращало мою деятельность, но сейчас видя перед глазами сломанную страхом и болью Вику, плачущую дочь и полные искренней веры в глаза Матвея, я понимал, что иначе поступить не мог.

– Что украли это плохо… – протянул мэр.

– Да, выкуп хотят… – сухо сказал я, стараясь не показывать эмоции, чтобы потом они не играли против меня.

– Кто? – перейдя на деловой тон, спросил мэр.

– Мать родная, которая бросила его.

– Ну что ж… в таком случае надо найти. Да. Это хорошая цена за твою работу. Приемливая. Ведь семья это что? Это все, мальчик мой. Понятны мои слова тебе, что без семьи то тебя и нет…

Нет.

Я это и сам прекрасно осознавал.

И меня трясло пока я ехал домой.

Я не знал, что будет делать Света в отношении Матвея. Найдет еще одного оленя, которому скормит байку, что когда-то там родила от него? А что? Эта может! Не удивлюсь, что она еще и со своих клиентов деньги тянула пока беременная была.

Черт!

Черт!

Дурак!

Трус!

Предатель!

Надо было признаться Вике в самом начале! Ещё тогда, когда я только узнал про Матвея! Надо было признаться и все решить. Приняла бы, простила бы, ноги бы до конца дней целовал. Ушла бы, понял бы.

А сейчас…

Ребенок с поломанной судьбой.

Жена с грузом моего предательства.

Дочь лишившаяся отца.

Я туго сглатывал и все чаще бросал взгляд на молчащий телефон. Матвея найдут. Просто вопрос был во времени. Если бы я был уверен, что с ним все будет в порядке, справился бы собственными силами, но так, когда не ожидаешь ничего хорошего, тянуть нельзя.

Я не представлял как поднимусь домой. Я мог вообще не ехать, а ждать результатов поисков на работе, но я представлял как сейчас было Вике и не мог просто не реагировать. Я должен быть с ней и с дочерью. Я должен хотя бы их успокоить.

Смешно. Меня бы кто успокоил…

Я периодически впадал в состояние полной атрофии сознания, когда чисто, чтобы не вылететь во встречку, отмечал рядом проезжающие машины. Я был так виноват перед Викой, перед детьми, что не мог даже себя ощущать человеком. Мне казалось я нелюдь, предатель, лживое чудовище в человеческом обличии.

Машина затормозила на парковке, и я уперся лбом в руль.

Холодный пот стекал по спине, пропитывал рубашку, оставляя влажные следы на ткани, которая холодила кожу.

Бесило.

Мутило.

Выворачивало кислой слюной на газон, и я расплескал минералку из бутылки, полоскал рот. В голове звенело словно купола всех ближайших церквей решили сыграть одновременно.

Паршиво.

Но Вике еще хуже. Я был в этом почти уверен.

Когда я наконец-то на негнущиеся ногах поднялся в квартиру, то меня встретил почти сырой склеп.

Алиса спала на руках тещи в детской. Мать жены сидела в кресле качалке и держала внучку тихо что-то нашептывая. Когда она увидела меня, то наивно вскинула взгляд, но я покачал головой и прикрыл дверь.

Вика была на кухне с моей матерью.

– Вика подумай сама. Она его мать. Всем от этого лучше… – тихо выговаривала моя мать, не понимая одного: если бы Света была матерью для Матвея, а не использовала его, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь, никто бы и слова не сказал, но Света хотела денег. – Он будет с матерью, вы дальше живите своей семьей.

– Он не хотел сбегать. Он о ней не говорил, – со стеклянным взглядом как пьяная повторяла Вика, глядя в одну точку.

– Она его мать! – встала из-за стола моя мать, и я тихо и устало сказал:

– Она попросила почти двадцать миллионов. Чтобы вернуть его нам. Как думаешь, что будет с Матвеем если она не получит деньги? Как думаешь, где мне потом его искать? В детском доме? У бомжей на вокзале? Где мам?

Я сорвался.

Меня выбесило простое непонимание обычных вещей.

– Прости, – вздрогнула мать, и я устало сел за стол. Вика медленно встала и обошла вокруг, чтобы оказаться рядом со мной, и я не смог сдержаться, прижал жену к себе, уткнулся ей в живот лбом. Вика осторожно запустила пальцы мне в волосы и спросила:

– Нет новостей?

– Пока что только фото с камер по городу, но маршрут не отследили. Тот с кем она была последний раз, клянется что уже два месяца от неё ничего не слышал…

Я тяжело выдохнул. Отстранился, чтобы не держать Вику возле себя и не доставлять дискомфорт. Но она сама не ушла, а села тихонько рядом и обняла мою руку, уткнулась в неё лицом.

– Ярослав… – протянула мать и встала к плите, щелкнула кнопкой чайника.

– Идите спать… – сказал я. – Отцы где?

– Сидят на закрытой лоджии. После того как Алиса уснула, мы все растеклись по квартире. Я не хотела оставлять Вику… – произнесла мать, а я мысленно добавил, чтобы пилить.

– Понятно… – произнёс я холодно. – Идите спать. Не мучаетесь… Гостевых спален хватит на три семьи…

Вика покачала головой, а мать все же ушла из кухни, оставив нас с выкипающим чайником. Жена медленно встала и заварила мне ромашковый чай с лимоном. Отвратительная гадость, но Вика считала, что он успокаивал нервы, я же думал, что что еще столько ромашки не выросло, чтобы я успокоился.

– Я в кабинете побуду, родная, мне надо быть на связи… – сказал я сухо, потому что не знал, что еще сказать? Что дурак? Так это Вика и так знала, но она встала со стула и первая вышла в коридор, открыла дверь моего кабинета и юркнула в него как мышка.

Я прошел следом, держа в руке здоровенную почти на поллитра кружку и зайдя в кабинет, поставил ее на столик. Вика сидела, поджав под себя ноги на диване и вытирала глаза платком. Веки покраснели, а губы стали почти пунцовыми.

– Это я виновата, – произнесла Вика глухо и спрятала лицо в ладонях. Она задрожала и попыталась сдержаться, но у неё не вышло и вздох превратился в всхлип. Я присел рядом. Я даже не успел ничего сделать, потому что Вика сама потянулась ко мне, залезла на колени и обняла за шею, почти заскулив. Ее горячие слезы капали мне за воротник.

– Вик… – позвал я тихо. – Один я лишь виноват, понимаешь? Это только моя вина. Это мое предательство стало отправной точкой к этому событию. Ты не причем. Не глупи…

– Я чувствовала, что так может произойти… – судорожно призналась Вика, сильнее сдавливая мне шею и щекоча губами кожу. – Он же потом перестал спрашивать про неё. Вдруг она уже не первый раз приезжала? Вдруг она и до этого приезжала…

– Вик, успокойся… не было ничего такого. Это бы отследили и заметили. Время было выбрано специально пограничное. Еще до обхода и после смены охраны. Понимаешь?

– Вот она знала, когда эта охрана менялась, поэтому не раз видимо приезжала и следила, а я не заметила. Я вообще кроме своей обиды на тебя ничего не замечала… Яр, я ужасный человек, я плохая мать…

Говорят, что настоящая любовь это когда боль близкого воспринимаешь стильнее чем свою. И я воспринимал сейчас боль жены как острое лезвие с зазубринами, которое распахивало всю плоть вдоль и поперек, оставляя в ранах кусочки металлической стружки и ржавчину.

– Ты самая чудесная мать. Ты настолько, Вик, чудесная, что даже чужого ребенка сделала счастливым.

– Нет! – вырвалось у Вики, и она заплакала еще сильнее. – Нет! Не сделала! Он к ней пошел, значит все у нас плохо! Все!

Я качал Вику на руках. Я баюкал ее в своих ладонях, чтобы хоть немного забрать ее боли и чтобы она на мгновение успокоилась.

Мне душу подвешивало на крюки от каждого всхлипа жены. И грудную клетку выворачивало наружу.

Ей было настолько больно, она настолько сильно боялась за ребенка, за результат моей измены, что даже не понимала насколько у неё хрустальная душа.

Время медленно ползло и часы отсчитывали его лениво. Словно старый часовщик с масляным фонарем самолично передвигал стрелки. Вика продолжала сидеть у меня на коленях, сжимать в своих окоченевших ладонях салфетку и плакать.

А я умирал от каждой ее уроненной слезы.

Когда ночь стала настолько темной, что краски города растворились в ней, я все еще прижимал к себе жену, с ужасом осознавая, что это последние наши объятия.

Объятия, к которым привела беда.

На телефон постоянно приходили сообщения то от моих ребят, то от полиции.

Я просматривал все это, стараясь, чтобы Вика не заметила. Но когда меня льдом сковало, она все поняла. Поняла и тихо прошептала:

– Я с тобой…

Глава 49

– Останься с дочерью, – попросил я, собираясь в прихожей. Вика, чисто весом с барашка, отпихнула меня от двери и наклонилась за своими кроссовками.

– С дочерью четверо взрослых, а ты едешь один.

– Не один а к месту уже вызвали полицию… – признался я, но меня не послушали. Вика выскочила в коридор, прихватив ключи от моей машины. Я покачал головой. Мне не было известно с кем Матвей по адресу, как все будет, может он не захочет уезжать от Светы, но она-то в любом случае готова от него избавиться, поэтому я считал, что Вике лучше этого ничего не видеть. Но жена была против и быстрее меня шагала к машине. И как мышка юркнула за дверь и пристегнула ремень.

Я покачал головой и сел на руль.

Навигатор показывал точку на окраине города, в спальном районе с пятиэтажками и двухэтажками сталинского проекта.

– Яр, скажи, ты когда был с ней… – начала тихо Вика. – Ты не думал, что сделаешь мне больно?

Я чуть не ударил по тормозам, но не посмел ни зарычать, ни вспылить, потому что Вика была в своем праве, только вот время выбрала.

– Я не помню, что вообще думал. Я оказался в какой-то временной петле где сменялись картинки, где я блуждал, потому что боялся, что сломаюсь. Я даже не понимал, что изменяю. Я… – я сглотнул и перевел взгляд на жену. – Я чудовище…

Вика тяжело вздохнула и мне на телефон снова пришло несколько сообщений. То что полиция выехала на место, что мэр желал удачи и Света глумливо предлагала мне подумать. Я перекинул телефон в руки жены.

– Напиши знаешь что… – сказал я задумчиво. – Напиши так. Я предлагаю десять миллионов…

– Яр, зачем? – спросила жена, но все же стала набивать сообщение.

– Разве ты не знаешь тот старый анекдот? – спросил я, не сводя взгляда с дороги. – Приходит женщина жаловаться на подругу, что та заняла у неё пятьдесят рублей и не отдаёт. Адвокат сидит, слушает, а потом говорит, чтобы она написала письмо, в котором говорит, что подруга должна ей сто рублей. Женщина возмущается, а адвокат продолжает, что типа вот когда она так же возмутится и напишет ответное письмо, в котором скажет, что должна только пятьдесят рублей, оно и будет доказательством. Поэтому Вик, как только придет сообщение сразу заскринь.

И раздался щелчок снимка экрана.

– Она пишет, что хочет сумму вдвое больше, – поражено призналась Вика, и я кивнул.

– Можешь возмущаться, ты же поняла уже механику разговора? – спросил я, весь закипая от злости на эту тварь. Нет. Какое лишение родительских прав. Я ей все припомню. Все на неё повешу.

Я затормозил у типовой пятиэтажки и посмотрел на жену.

– Вик, сиди в машине. Жди когда приедет полиция. Не надо со мной ходить, – ультимативно сказал я.

– Нет, а вдруг там что-то страшное. Нет. Не ходи один. Нет. Давай ждать полицию, – начала в панике метаться Вика.

Но я на стал слушать. Я вдруг понял, что для неё я никогда ни был чудовищем. Что эта маленькая сильная женщина видела во мне всегда меня. Злой я был, нервный, жестокий. Малютка Ви видела только меня, поэтому она никогда не простит меня.

И я себя тоже.

Я дернулся к жене. Положил ладонь ей на затылок и притянул к себе. Ее губы на вкус были как соль. И я своим языком скользнул в ее рот. Поймал ее дыхание, которое мне жрать хотелось. Провел кончиком по нёбу, задел зубки и разомкнул поцелуй, от которого у Вики осоловели глаза.

– Люблю тебя. Сейчас сбегаю за Мотей и вернусь, – сказал я и резко вышел из машины, запирая ее снаружи. Вика взвизгнула, перелезла на мое сиденье и ударила по стеклу кулачком. Заходя в подъезд я еще слышал, как она кричала мне вслед, а потом затихла. И я кивнул.

Телефон привел меня на пятый этаж. Я потоптался у двери и зажал пальцем глазок. Тихонько постучал в металлическую со следами ржавчины по бокам дверь.

Из-за неё раздались нетвердые шаги, шорохи и я нахмурился. Кто ждал меня за этой дверью? Света сама сидела с Матвеем здесь? Или кого-то наняла? Там пенсионерка? Или…

– Ты да сказала не придешь сегодня! – рявкнул из-за двери знакомый голос и я стиснул челюсть. Ах ты ж… Зараза.

Я терпеливо ждал когда мне откроют, потому что в голосе были пьяные нотки. А еще потому что глазок я так и не перестал прикрывать.

Щелкнула задвижка.

Второй рукой я поймал круглую ручку.

На меня толкнули полотно и я с опережением резко дернул дверь на себя и не спрашивая ничего, сначала замахнулся, с вполне искренним удивлением заметив:

– Ах ты гнида! Тебя что, собрали что ли всё-таки, Азат?

Я врезался кулаком в нос уже мужику и отпихнул его от двери, заходя внутрь.

– Сволочь! – проревел виновник аварии и пошатнулся. Переломанные ноги давали о себе знать.

– А где твой папочка? На этот раз у него бабла хватит тебя поднять на ноги? Или ты сам по себе, поэтому подался в похитители? – я снова замахнулся, но Азат ушел от удара и развернувшись, схватил с полки складной ножик.

Я даже опешил от такой наглости.

– Заткнись! – рявкнул Азат и тут откуда-то из зала раздался детский плач.

У меня мороз прошел по коже.

Тело инстинктивно обернулось на голос Матвея.

Меня это и подставило.

Азат, заметив мое замешательство, в узком коридоре, где два мужика с трудом могли разминуться, со всей силы полоснул меня по рёбрам, разрезая рубашку, и белая ткань тут же окрасилась в алый. Я скинул зубы, потому что бок обожгло. Но все же дернулся вперед. Если честно мне казалось после нашей последней встречи этот засранец никогда не встанет. Но вот. Встал. И походу снюхался с бывшей пассией, как меня на деньги кинуть.

Азат еще раз замахнулся, но я хлопнул ладонью по выключателю и на ощупь замахнулся. Попал по чему-то мягкому. Азат заметерился так отборно, словно все эти годы не реабилитацию проходил, а срок мотал.

Я снова ударил по выключателю и свет ослепив нас обоих, показал картинку как Азат все глубже уходил в зал. А я не должен был этого допустить, потому что вдруг у него там еще огнестрел есть, поэтому наплевав на кровоточащий бок, просто прыгнул вперед.

Я был крупнее, тяжелее и здоровее, поэтому Азата смяло подо много как тростинку. Два контрольных хука в челюсть. А потом еще пару раз, чтобы в бессознанку ушел, и я встал.

Запыхавшись и приложив ладонь к боку, осмотрелся. В свете тусклого ночника было мало что видно. Но я понимал, что в маленькой однушке нигде не было Матвея.

Я дернулся к окну, где раздавались звуки полицейских сирен, выдохнул и увидел возле шторы неприметную дверь покрашенную в цвет обоев масляной краской. Я дернул на себя ручку и она осталась в моих руках.

– Моть! Моть, ты там? – но мне никто не отвечал и тогда я, навалившись на косяк, резко выдохнул: – Отойди от двери.

Я навалился плечом на дверь и пару раз ударил в неё. Захрустело дерево и в зазор я не мог ничего разглядеть, но точно был уверен, что малыш там. Бок саднило, и я все чаще облизывал губы. По спине катился пот.

Еще удар.

И еще.

Дверь чуть ли не провалилась внутрь кладовки, где были на вешалках старые пальто и много пыли. Я шагнул внутрь.

Ничего не видно было. Только запах почему-то старой лавандовой отдушки щекотал нос. Я сдёрнул с вешалок шмотки, бросил наружу несколько старых уже свалявшихся шуб и увидел как внизу, в углу, на полу сидела, сжавшись в комок, маленькая панда.

– Моть… – выдохнул я почти без сил. Малыш поднял на меня заплаканные, напуганные глаза, еще не соображая кто перед ним и стал судорожно задыхаться. Первое, что я мог сделать, это тупо подхватить мальца на руки и услышать заикающееся и тихое:

– П-па-п-па…

Папа…

Глава 50

Вика залетела в квартиру вместе с нарядом полиции. На жене не было лица, а когда она увидела меня в залитой кровью рубашке то вообще потеряла всякую способность мыслить здорово, а мокрая пижама Матвея еще добавила красок.

Вику затрясло.

– Ярослав Викторович, – охнул один опер и задвинул Вику себе за спину. – Ну что вы геройствовали. Ну мы сами бы…

– Вас пока дождёшься, – проворчал я и кивнул взглядом на Азата. – Вот этот живой, только в отключке, нож где-то валяется. А подельница Светлана не появилась, но вы если тут посидите немного, то может застанете.

– Яр… – растерянно выдохнула Вика и быстро обогнула опера и дернулась к нам с Матвеем. Сын вздрогнул от голоса, а когда перевел на Вику глаза, то заревел в голос:

– Я не хотел… не х-хоте-е-л… – заикаясь и давясь слезами проскулил Мотя и уткнулся мне в шею.

– Тише, тише, ты что малыш, – мягко сказала Вика, аккуратно поглаживая его по спине. – Ты что? Не бойся. Все хорошо. Все хорошо. Ты хочешь к Алисе? Домой поедем?

Вика расширенными от ужаса глазами смотрела на мой распаханный бок. А Матвей судорожно кивал и старался вдавиться в меня изо всех сил.

– Все хорошо. Сейчас папу посмотрят врачи… – Вика обернулась к полиции и прохрипела: – Скорую…

– Вик, да тут больше ссадина, – отмахнулся я, но мне не поверили. И начался круговорот. У меня брали показания. Приехала скорая и фельдшер пытался забрать меня в больницу, но я сказал, что либо шьют меня прям тут, либо просто заклеивают все к чертям пластырем. Вика цеплялась на мои пальцы, сжимала своими ледяными, и я не мог допустить, чтобы она расплакалась или еще сильнее напугалась, поэтому стискивал зубы пока мне обрабатывали рану. А потом случайно привели в себя Азата, но ему на руки тут же нацепили браслетики. Матвей плакал и повторял, заикаясь, что он не хотел. Вика не могла его взять на руки, но очень сильно переживала, что он замерзает, поэтому стянула в квартире где-то плед старенький, но чистенький и сняла с Моти кугуруми, а потом замотала сына в плед.

Нас отпустили ближе к обеду. Я сел за руль и понял, что перед глазами уже все плыло, поэтому вылез из машины и крикнул мимопроходящего полицейского.

– Слушай, есть кто свободный докинуть нас до дома на моей тачке?

Парень осмотрел внедорожник и вызвался сам, а я пересев к Вике и Матвею назад, почти отключился. Но потом надавал себе мысленно по щам и обратился к Вике.

– Дай контакт своего адвоката…

Вика округлила глаза, но приняв у меня мобильный быстро набила номер.

– Ольга, доброе утро, – сказал я в трубку, с трудом формулируя мысли. – Хотите скандал подкину? Тогда слушайте. У скандально известного адвоката Ярослава Воскресенского украли пятилетнего сына…

Когда я положил трубку, а Матвей уснул, вытянув на меня ноги, а голову положив Вике на колени, жена уточнила холодно:

– Это что такое было? – в голосе моей маленькой сильной женщины звенела сталь.

– Это чтобы если доказательств суду вдруг будет мало, скандал в сми набрал обороты и у суда не было вариантов не удовлетворить мои требования, – признался я и выдохнул. – Поэтому, прости, но нас какое-то время пополощут. И надо определиться со статусом Матвея для тебя для прессы, но если хочешь, чтобы не было разговоров, будем загадочно молчать оба. И все.

Вика нервно кивнула и спросила:

– Я могу нашего врача вызвать? Что тебя и Матвея…

– Вызывай, но я сейчас поеду на поклон в мэрию… Так что если не составит труда…

Вика снова кивнула.

И день был суматошный и весь в пелене боли, а потом в вязкости от обезболивающих.

Домой я вернулся глубоко за полночь и меня встретила бледная Вика, бледная теща и вполне себе бодрая моя мать.

– Папы поехали в дом забрать вещи и документы, а потом решили остаться до утра, – объяснила мне Вика, и я кивнул, зашел в ванную, где стянул влажную от пота рубашку. Тело горело все, и я наслаждением зашел в душевую. А Вика скользнула в ванную спустя пару минут. Тихонько открыла дверь кабинки и как была в одежде шагнула ко мне и уткнулась носом мне в грудь. Я замер словно бы со мной все происходило впервые и осторожно накрыл плечи жены своими ладонями.

Вика плакала навзрыд, прижималась ко мне лицом, тыкалась в грудь, скребла ногтями мне плечи и почти скулила от бессилия.

– Что теперь? Вот что? – спрашивала она, обнимая меня.

– Все будет хорошо, – со скрежетом выдавал я, целуя ее в губы и проходясь пальцами по нежному лицу. – Все хорошо. Не переживай. Мы с Матвеем съедем от вас с Алисой. Потом подпишем развод…

Эпилог

Вика

Принимать решения сложно. Разрывать отношения... Сложно. Прекратить любить невозможно. Но это приходится делать когда ты взрослый и кроме тебя это сделать увы никто не может.

Слова Ярослава произнесенные в ванной стали для меня ножом в сердце, который разорвал его остатки в мелкий фарш. Я захлебывалась слезами и задыхалась его последними поцелуями. Как самая главная дуреха цеплялась за своего мужа и тряслась что это прекратиться, что он оттолкнет меня или просто остановит. Поэтому ловила его губы, врезалась в них, как сумасшедшая пила его поцелуи, чтобы утром прийти в себя и все же признать…

Мы разводимся.

Матвей не отошедший от похищения несколько следующих дней просто спал, а Алиса ходила возле его спальни и вздыхала. Мне было сложно объяснить дочери, что такое поведение это нормально, поэтому мы договорились, что Матвей приболел.

И разводиться с Яром мы не стали на следующий день. Нет. Мы дождались сначала решения суда о лишении родительских прав, а потом Ярослав сам курировал дело о похищении. Парня того, который был за рулем внедорожника и потом участвовал в похищении сразу осудили, а Света выкручивались, прикладывала выписки из больницы, что беременная, потом пыталась договориться, но Ярослав не хотел и ближе к новому году суд вынес решение о лишении свободы. Туда еще в копилку добросили вымогательство, мошенничество и наркотики.

Все это время мы жили как и раньше только в квартире, а Ярослав переехал в дом напротив и все так же много времени проводил с нами, и я почти верила, что заявление о разводе не будет иметь значение, пока в один из снежных декабрьских дней я его не подписала, сидя в кабинете мужа.