Текст книги "Презумпция виновности (СИ)"
Автор книги: Анна Шульгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)
Нет, конечно, вероятность, что она боится пауков, есть, но сам Даниил за те почти пять лет, что устроил себе здесь логово, ни разу подобную тварь в доме не видел. Так что остается только поаплодировать креативности Маркевич.
А вот тот факт, что дом стоит на одном из многочисленных островков близ Владивостока, для девушки пока ещё секрет, так что пусть порезвится, главное, чтобы охрана в темноте не пристрелила её, приняв за подосланного киллера. Хоть убивать его, вроде, никто и не планировал, но все может измениться в любой момент. И очень скоро изменится. Буквально через несколько часов.
Вообще-то, ему вполне неплохо живется и без этой авантюры, но есть вероятность, что на будущее понадобится поддержка Германа, значит, пора делать свой ход. Ради такого случая он даже сам встретит Алёну в аэропорту. Да уж, в последнее время только и делает, что встречает девушек.
Сохранив документ, с которым работал, он набрал номер брата. Димка долго не отвечал, да и когда трубку взял, был не очень доволен, видимо, старший оторвал его от чего-то важного.
– Чего тебе?
– Не по уставу спрашиваешь, забыл добавить "надобно, старче", – Даниил выключил компьютер. – Собирайся, поедешь со мной в аэропорт.
– Она опять удрала?!
– Типун тебе на язык! Здесь. Правда, уже разведывает территорию, – спускаясь по лестнице, он жестом показал домработнице, что ужинать пока не будет. – Теперь по плану встреча другой девы.
– Чувствую себя сутенером, – младший страдальчески вздохнул.
– Угу, у других "мамки", и мы с тобой "папки". Хватит болтать, где встречаемся?
– А почему не хочешь сразу перебросить её в вертолет? Так намного удобнее и проще.
– Согласен. Но я хочу посмотреть, кого пришлют её забрать, и поговорить с этим человеком.
– А с девкой что в это время делать? Или пусть сразу знает и видит, что к чему? – хотя Димка и не горел желанием оставлять семью ради такого сомнительного удовольствия, но уже чем-то шуршал, собираясь.
– Посмотрим по обстоятельствам. Подъезжай к аэропорту, буду ждать тебя там. Потом пересядем в машину, хочу проследить, куда её повезут.
– Понял, уже выезжаю.
На то, чтобы добраться до места, много времени не ушло, поэтому брата, попавшего, наверное, во все вечерние пробки, пришлось подождать.
– Чтобы я… ещё… раз ехал… куда-то из города… вечером! – Димка перевел дыхание, матом высказав обуревавшие его эмоции.
– Давай и тебе "вертушку" выделим, – старший к таким вещам, как планирование, относился с должным вниманием, потому всегда успевал вовремя.
– И куда я её дену? В гараже рядом с джипом приткну?
– Мое дело предложить…
Перебрасываясь такими фразами, Астаховы убили ещё четверть часа в ожидании, когда приземлится самолет Герман.
– Как она хоть выглядит?
– Ты же сам информацию собирал, неужели не запомнил? – Даниил нашел файл в смартфоне и передал аппарат брату. Старшую дочь Николая он помнил не очень хорошо, хотя пару раз и пересекался с ней несколько лет назад. Потом была темная история с её наркозависимостью, которую отец постарался максимально прикрыть, но это только усилило слухи. Хотя, в её компании это было если не нормой, то и не особо выделялось. Богатые избалованные детки развлекались и не так…
– Может, хоть эта окажется вменяемее, – Димка вернул ему телефон. – Ты Маркевич куда дел?
– Сидит под замком, о грехах своих думает. Пару дней пусть поскучает, накрутит себя, а потом можно и поговорить. Как раз дозреет.
– Я не совсем понял, по какой именно схеме она работала, – для младшего, который в свое время тоже закончил юрфак, такая ситуация была, фактически, плевком в душу.
– Вот и попросишь поделиться опытом. А теперь сосредоточься на нынешней задаче, – Даниил показал в сторону темного внедорожника, к которому шли двое – мужчина в годах и молодая женщина.
– Надо же, неужели замом решили пожертвовать? – Димка даже присвистнул, узнав сопровождающего. – Герман все равно узнает и точно не простит. Так что мужик уже, можно сказать, одной ногой на том свете…
– Так и игра идет по-крупному, – старший брат невозмутимо кивнул, показывая, что они пока не едут за уже исчезнувшим из поля зрения внедорожником. – Значит, уже свое сделал, пора уступить место другому.
– Где наши их перехватят?
– Километрах в пятнадцати отсюда. Пусть расслабятся и решат, что наружки нет. Трогай, только не очень спеши.
Сидевший до этого момента каменным истуканом водитель кивнул и медленно вывел машину с парковки.
– Говорить сам будешь?
– Да там и спрашивать особо не о чем, – Дан повернул голову, чуть хрустнув шейными позвонками. Да, так и до старости рукой подать… – Но – да, надо же поддерживать репутацию.
– Нарываемся.
– А когда было по-другому? – свет от фар встречных автомобилей на несколько секунд выхватывал из постепенно сгущающееся темноты их лица.
– Тоже верно… – Димкин мобильник звякнул, отчитываясь о пришедшем сообщении. – Они у наших. Боковое ответвление дороги, через три кэмэ поворот направо.
– Хорошо, Дмитрий Александрович, – водитель чуть прибавил скорость.
Как оказалось, говорить можно было совсем свободно – девушку Михайлов как-то вырубил, и она теперь лежала на заднем сиденье тихая и безмолвная, как покойница. Этот факт был, вроде на руку Даниилу, но пульс на её шее он все-таки проверил. Потому как, если она уже не тут, то начнется то, чего гарантированно стремятся все избежать – война. Герман, при очень большой необходимости, может отступить, возможно, даже разрешит себя переиграть – опять-таки, на своих условиях, но смерти дочери точно не простит.
Самому Астахову по этому поводу опасаться точно нечего, хоть Николай в последние годы и набрал силу, только тягаться с ним на равных вряд ли сможет. Но и портить взаимовыгодные отношения тоже не с руки. Лучше уж оказать друг другу небольшие услуги, которые в будущем только пойдут обоим на пользу.
Даниил всегда был против пыток. Физических, во всяком случае. А вот морально…
– Давайте я позвоню Матвею Анатольевичу, уверен, что произошла ошибка, – Михайлов тщательно старался не показать страх, но ему это не удавалось. Дрожащие пальцы и судорожное движение кадыка выдавали почти животный ужас.
– Если бы я хотел поговорить с Матвеем Анатольевичем, – фамилию достойного человека Даниил тоже решил не трепать. Не из опаски, просто им ещё сотрудничать, чего всуе поминать одного из любимых партнеров, – я бы с ним и общался. А сейчас спрашиваю тебя. Куда её нужно было отвезти?
Димка на собственных руках отнес бесчувственную девушку к ним в машину и уложил на заднее сиденье.
– К нему на дачу, – похоже, Михайлов смирился с необходимостью сдать хозяина. В конце концов, с Астаховым он был знаком, потому знал, что тот все равно все вытащит. Тут вопрос только в применяемых технологиях.
– Даже так… – Димка, устроив Алену и прикрыв дверь машины, разогнулся и чуть поморщился. – Вроде, и некрупная, а тяжелая…
– Это все отцовский характер. Хоть надорвись… – Даниил продолжал с любопытством и легкой издевкой во взгляде наблюдать за отловленным мужчиной.
Тот же от такого внимания нервничал все сильнее, наверное, сам не замечая, что вытирает влажные ладони о ткань брюк. И ведь на помощь никто не придет – водитель сейчас стоял в нескольких десятках метров в плотном кольце охраны Астахова. А орать "Караул" тут можно хоть до второго пришествия – специально отъехали от трассы на несколько километров. И неизвестно, где тут ближайшее жилье, и даже если оно тут есть, сильно сомнительно, чтобы у аборигенов настал приступ гражданской ответственности. Как правило, нормальные вменяемые люди, заприметив картину из четырех весьма недешевых машин, стоящих плотной кучкой во тьме ночной, изредка подсвечиваемой только вспыхивающими огоньками сигарет, испытывают резкий и необратимый приступ амнезии. Иногда она усугубляется ещё и медвежьей болезнью.
– И что теперь с ним делать? – Димка кивнул на притихшего Михайлова, который сглотнул и повел шеей так, словно воротник рубашки врезался ему в горло.
– Ничего, – Дан перестал полировать джинсами капот машины и встал, потягиваясь, словно не на допросе присутствовал, а дремал в тишине и уюте. – Распорядись, чтобы нашего дорогого товарища проводили до трассы и отпустили. Хозяевам передашь, что девушка у меня. Времена нынче неспокойные, да и не хочу их в лишние траты вгонять, женщины – существа привередливые, то то им принеси, то это подай… Все понятно?
– Да, – судя по осипшему голосу, горе-встречающий представил, что ему ответит начальство на такую заботу, проявленную Астаховым.
– Как же приятно работать с такими отзывчивыми людьми, – Даниил кивнул на прощание Михайлову и сел в машину, приподнял все ещё спящую девушку, усадив рядом с собой.
Димка, пару минут интимно пошептавшись с охраной, у которой и был суровым, но справедливым начальником, попытался откосить от чести быть подпоркой для Алены. Но старший был непреклонен.
– Может, в багажник уложим? Все равно же без сознания, что с ней будет, – несмотря на ворчание, младший все-таки разделил скорбь брата и плечом прижал заваливающуюся девушку к спинке сиденья. Хорошо, что хоть салон просторный, а то сразу бы вспомнились студенческие годы и общественный транспорт в час-пик.
– Хватит жаловаться, лучше следи, чтобы лбом о переднее сиденье не ударилась.
– Знаешь, а эта мне нравится больше, чем Маркевич. Тихая и не пытается убежать, – мягкий ход автомобиля немного убаюкивал, поэтому закончил Димка, уже зевая. – Только вместе их не сели, переопылятся ещё…
Чтобы пытаться бежать, предварительно не разведав обстановку, это нужно быть либо очень везучей, либо совсем безбашенной. Удача Соне перестала улыбаться ещё несколько дней назад, поэтому рассчитывать на неё сейчас было бы немного опрометчиво. А в отсутствии ума и вовсе вряд ли кто-то мог упрекнуть, поэтому Маркевич, пользуясь временным затишьем проявляемого к её персоне интереса, предприняла мозговой штурм.
Первое и главное – комната точно просматривается камерами. Иначе с чего бы тот самый знакомец по имени Артем, прибежавший на её вой, сразу кинулся к креслу, от которого она шарахнулась за двадцать две секунды до этого? И – да, она считала. Не для восхищения же своими вокальными данными давала этот концерт…
Ладно, это полбеды, значит, просто не будет тут щеголять в неглиже. Хотя, интереса к себе, как к сексуальному объекту, она не заметила. Не сказать, что это сильно огорчило, скорее – не удивило. В конце концов, самой ли не знать, что перед тем, как полюбоваться на её прелести, их ещё нужно найти…
Но ведь она и не собиралась пытаться бежать прямо из комнаты. Это же полный бред – допустим, через окно она выберется (и то, учитывая скорость реагирования охраны, это ещё бабушка надвое сказала), а дальше? Для разработки плана нужно знать не только внутреннее расположение помещений дома, но и в какую сторону предпочтительнее бежать. А то окажется, что чешет в прямо противоположном от цивилизации направлении… Значит, нужно налаживать контакты с коренными жителями. И для этого нужно таких жителей хотя бы увидеть.
Проскучав половину вечера и успев немного проголодаться, Соня решила, что ждать у моря погоды можно до утра, пора начинать действовать самостоятельно.
Но повторять эпизод с пауком будет излишним, нечего постоянно нервировать сторожащих тебя граждан. Пусть расслабятся и поверят в полную беззащитность и безвредность объекта, а потом уже можно и попытаться оглушить стулом по голове.
Перестав изображать из себя впавшего в нирвану мастера йоги, девушка встала с постели и, нерешительно приблизившись к двери, аккуратно в неё поскреблась. Это действие пришлось повторять трижды, пока, наконец, в коридоре не послышались шаги, и чей-то басовитый голос промычал в замочную скважину:
– Чего тебе?
– Простите, пожалуйста, – Соня не только манерами, но и голосом выражала безмерную скромность и даже застенчивость. – Можно вас попросить об одолжении?
– Ну?
Да уж, похоже, разговор совсем не удался…
– Просто мне скучно…
– Развлекать тебя приказа не было, – невежливо перебил невидимый собеседник.
– Да я и не прошу развлекать! – стараясь не показывать нарастающего раздражения, девушка вздохнула. – Можно мне принести какую-нибудь книгу? Пожалуйста…
Тишина в коридоре, воцарившаяся после этих слов, была настолько густой и абсолютной, отчего Маркевич заподозрила, что общалась с местным призраком.
– Подожди пару минут.
Фуф, значит, все-таки это был живой человек.
В ожидании второго пришествия охранника Софья ещё раз просканировала свой вид. Все скромно, ничего откровенного, разве что руки почти полностью обнажены, так и в доме не холодно, чего тут потеть в теплой кофте.
– Держи, – дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель засунулась мускулистая, слегка заросшая темной шерсть рука, сжимающая книгу.
– Спасибо большое…
Дальше выражать признательность было уже некому, потому как владелец втянул конечность обратно и, не забыв запереть дверь, утопал обратно.
Да, первый контакт не удался. Но это ещё не повод отчаиваться, должен же её кто-то покормить. Как-то сомнительно, чтобы Астахов провел такую кампанию по поимке беглянки только для того, чтобы потом заморить её голодом…
Успокоив себя такими мыслями, Соня посмотрела на врученную книгу и с трудом сдержалась от невеселого смеха. Это даже не совпадение, а какой-то символизм. Потому что принесли ей "Преступление и наказание". А если вспомнить, что одну из главных героинь звали Соней… Намек, что ли? Так откуда бы Даниилу знать, что она попросит знаний и печатной продукции… Наверное, просто совпадение, зато какое!
И все-таки интересно, кто это тут такой любитель классики? Неужели Астахов, перечитывая великий труд, тоже задается вопросом: "Тварь я дрожащая или право имею?" Хотя, скорее всего, его такие мелочи не волнуют, ибо он четко уверен в своих правах…
Поскольку пренебречь даром охраны было бы совсем невежливо, Соня устроилась в одном из кресел и, включив настольную лампу, погрузилась в несколько больное сознание Раскольникова. Правда, долго заниматься этим ей не дали. Девушка только успела дойти до того момента, как герой читал письмо матери, как в дверь снова постучали, но теперь уже с другой стороны.
– К тебе… вам можно? – судя по голосу, там мялся тот самый парень, который и одарил Соню печатным словом.
– Да, конечно, – Маркевич поднялась и машинально встала так, чтобы между ней и вошедшим оказалось кресло. А ведь нервы уже ни к черту… – Вы что-то хотели?
– Слушай… те, – тут же поправился охранник.
– Если можно, то на "ты", – Софья успокоилась. Вряд ли он пришел, чтобы сопроводить на дыбу, вон как нерешительно топчется на пороге.
– Ага. Ты же её раньше читала? – он кивнул на так и оставшееся лежать на столе творение Федора Михайловича.
– Естественно, – выбор темы Соню удивил. Но больше всего поразила просьба.
– А можешь сочинение написать? Сыну нужно срочно исправить "двойку" по литературе, завтра сдавать нужно, а он эту хе… фигню уже вторую неделю мусолит, и до сих пор на десятой странице, – папенька юного небиблеофила разочарованно нахмурился. – Я и сам её в школе еле прочитал…
Маркевич прикусила щеку изнутри, чтобы не начать улыбаться. Итак, процесс пошел – нужно теперь воспользоваться шансом обаять жителей дома сего.
– А тема какая?
– Сейчас! – парень порылся в карманах и вытащил откуда-то смятый тетрадный лист. – Вот.
Соня, уже почти не опасаясь и совершенно не показывая колебаний, подошла к своему сторожу.
"Корень злых дел – в дурных мыслях".
Не самая сложная, вполне можно помочь отроку. И, заодно, приобрести должника среди охраны.
– Часа через два зайди, отдам черновик, – девушка, изъяв замусоленный лист, вернулась к столику. – Только принеси какую-нибудь тетрадь, мне писать не в чем.
– Один момент, – охранник так быстро скрылся, что, скорее всего, даже не успел запереть дверь. А ведь это шанс…
Но воспользоваться им, значит, показать себя конченой дурой – это вполне может оказаться провокацией. Поэтому Соня не стала совершать резких движений и, словно не заметив оплошности охранника, прогулялась по комнате.
– Держи, – чуть запыхавшийся парень положил рядом с томом классики мировой литературы обычную тетрадь в синем переплете. – Кстати, меня зовут Егор.
– Очень приятно. Соня, – девушка протянула руку, которую охранник, немного поколебавшись, крайне осторожно сжал своей лапой.
– Взаимно.
Дождавшись, пока Егор скроется в коридоре, Софья негромко фыркнула, но обещание решила выполнить. Все равно делать особо нечего, почему не оказать услугу тому, кто сможет вернуть её через некоторое время?
Ровные ряды букв и слов ложись на линованную бумагу, складываясь в предложения и абзацы. Последний раз сочинение Соня писала, лет так десять назад, но теперь азарт и вынужденное безделье пробудили такую фантазию, что сына Егора будет ждать или "отлично", или обвинение в использовании труда литературного раба.
"… Таким образом можно утверждать, что поднимаемая Федором Михайловичем проблема намного глубже и объемнее, нежели физические и моральные муки отдельно взятых людей. Общество, разъедаемое изнутри противоречиями, завистью, черной злобой и равнодушием, крайне редко может стать источником светлых помыслов и деяний. Нельзя винить одного в грехах всех, но оправдывать каждый совершенный плохой поступок, кивая на окружающих, тоже неверно. И хотя считается, что каждый человек кузнец своего счастья, но, одновременно, он же и его палач. Неважно, совершен этот поступок или нет, но, если он уже оформился в мыслях, то стал реальным для конкретного индивида, и навсегда останется на его совести…"
Поставив последнюю точку, девушка выпрямилась и, машинально постукивая ручкой по губам, ещё раз перечитала заключение. Не шедевр, но сойдет. Интересно, сколько времени она корпела над скорбным трудом? И где носит её тюремщика? Или он решил подействовать на нервы своим отсутствием? Тогда расчет в корне неверен – Соня намного неуютнее чувствовала себя, находясь в непосредственной близости от Астахова.
Она уже выпрямилась, собираясь потянуться, когда чья-то ладонь легла на плечо.
– Я вижу, вечер ты провела с несомненной пользой…
Договорить Даниил не успел, потому что Софья мгновенно вскочила и на чистых рефлексах попыталась уйти от прикосновения, взмахнув локтем и сбрасывая его руку. Вот только забыла, что все ещё сжимала ручку.
Она и сама не поняла, как именно едва не ткнула ею в шею Астахову. Мужчину спасла только быстрая реакция.
Вроде, действие заняло, буквально, полторы секунды, но вот они уже стоят, тесно обнявшись, и Соня вжимает довольно острый предмет куда-то в район его сонной артерии.
Даниил, крепко держащий тонкое запястье, чуть сжал её кисть, вынуждая выронить ручку и, перехватив канцтовар, поднес его совсем близко к лицу Сони. Да и сам наклонился так, что между ними осталось не больше пяти сантиметров. Маркевич даже смогла рассмотреть более темные пятнышки на серой радужке возле зрачка.
И эта проклятая ручка, которую он начал вертеть в пальцах совсем близко от её щеки…
Почему-то стало страшно настолько, что даже не получилось проглотить комок в горле, да и вообще ощущение, как будто отпила слишком горячий чай, обжигая нёбо и язык.
– Ты забыла, – Астахов сделал паузу и приблизился настолько, что они почти соприкоснулись носами. Пауза в несколько секунд, а, кажется, что прошло уже часа два, – выделить вводное выражение.
Даниил повернулся, чуть отодвинув Соню от стола, и поставил пропущенную ею запятую после слова "образом". А потом, как ни в чем не бывало, отпустил девушку и отступил на пару шагов.
– Я вижу, ты тут вовсю развлекаешься?
Маркевич прочистила горло, тщательно стараясь, чтобы голос звучал нормально, а не поднялся до жалобного скулежа.
– По мере сил. Прошу прощения, не хотела причинить вред, просто в последние дни все время на нервах.
Соня могла в полной мере гордиться собой – хоть внутри все заледенело, словно единым махом съела несколько пригоршней снега, а коленки так и норовили уйти в мелкую дрожь, но на произнесенной речи это никак не отразилось.
– Я понимаю, – Астахов прошелся по комнате, оглядываясь с таким любопытством, как будто ни разу тут не был.
Девушка же следила за ним с настороженностью и напряжением камышовой кошки, увидевшей чужака на своей территории. И намного более сильного чужака… Тут сразу и не поймешь, что лучше – вздыбив на загривке шерсть, все-таки кинуться на отстаивание своих прав, признать его превосходство или потихоньку убежать, пока и он тебя не заметил. Больше всего она склонялась к последнему варианту, но выбора никто не предоставил, потому оставалось только занять выжидательную позицию.
Как бы невзначай опершись бедром на высокий подлокотник кресла, Соня приняла максимально нейтральный и независимый вид.
– Уверена, что понимаете.
– Золотце, нас тобой так много связывает – особенно в денежном эквиваленте – поэтому предлагаю перестать мне "выкать", – он остановился возле окна, зачем-то тронул занавеску и выглянул в уличную темноту.
В этот момент Маркевич искренне понадеялась, что там сидит какой-нибудь снайпер – уж очень хорошо просматривается мужской силуэт на фоне освещенного проема. Но, как говорится, не с её счастьем…
– Хорошо.
Язвить на эту тему она не собиралась, и так непаханая нива общих интересов, где можно осторожно прижать соперника, а потом над ним поиздеваться.
– Вот и прекрасно, – Астахов закончил с осмотром помещения и снова вернул внимание к Соне. Уж лучше бы продолжал пялиться на обои… – Через полчаса спускайся вниз, приглашаю тебя на ужин.
Ох, кто бы знал, как ей тут же перехотелось есть! Но отказываться было бы недальновидно – до сих пор он вел себя безукоризненно, ни к чему портить так хорошо начинающееся знакомство. Про угрозу вырубить её, в случае попытки оказания прилюдного сопротивления, Софья не забывала, но и решила не припоминать. В конце концов, нервы не железные, а она заставила не только пешек, но и САМОГО поучаствовать в занимательных бегах.
– Благодарю, я буду готова.
– Тогда буду с нетерпением ждать, – Даниил уже почти вышел, но в дверях обернулся. – А эссе получилось замечательным. Сразу видно, что тема тебе близка и… всесторонне прочувствована.
Только вновь обретенное хладнокровие, понимание, что за ней сейчас наблюдает беспристрастный объектив видеокамеры, и уважение к труду великого классика помешали девушке бросить в закрывшуюся дверь томом тяжелого во всех смыслах романа.
Вместо этого она спокойно и с достоинством прошла в ванную и только там, почти упав ладонями на холодные скошенные края раковины, позволила себе вдохнуть полной грудью. То, что Астахов её одновременно интригует и бесит – это половина беды.
Она только что едва не убила человека. Понятно, что даже если бы и воткнула ручку в его шею, это не означает обязательную и мгновенную смерть. Скорее всего, вообще бы только поцарапала, да и Даниила так просто не добьешь – он из принципа не стал бы настолько легко умирать, но…
Соня последние несколько лет планомерно и осознанно нарушала закон. Да, это довольно трудно доказать, но сама-то она об этом знает. Хотя забирала не у детских домов и пенсионеров, которые и так обворованы всеми на свете, это сущая демагогия, ибо преступление есть преступление.
И что, если не будет иного выхода, она сможет убить – тоже понимала. Вот только понимать, это одно, а едва не искалечить человека – совсем другое. И пусть многие за этот поступок пожмут ей руку и вынесут благодарность, но убить тогда, когда есть другая альтернатива, кроме собственной смерти, Маркевич не сможет.
Ладно, не о таких философских вопросах думать надо – уже минут через двадцать ей предстоит новый раунд не то переговоров, не то скачек обезьянки в клетке с дремлющим хищником. И, к сожалению, роль мартышки в данном раскладе именно у неё. Но ведь не зря приматы эволюционировали до людей, значит, есть и у неё шансы…
Тщательно умывшись ледяной водой, надеясь, что хотя бы холод заставит прилить кровь к совершенно белым щекам, Соня на минуту замерла, медленно и размеренно дыша, стараясь полностью взять эмоции под контроль. Может, окончательной победы она и не добилась, но, когда выходила из санузла, чтобы выбрать наряд, в котором пойдет на рандеву, казалась настолько спокойной, насколько это вообще возможно в данной ситуации.
Итак, она должна выглядеть элегантно, неброско, ни в коем случае не вызывающе и, как и всегда, ухожено. К сожалению, это наименьшая из бед. Та, которая побольше, будет ждать её за столом…
– Чья была идея с сочинением? – Дан остановился напротив двух немного взбледнувших лицом охранников, которые все-таки прибежали, заметив попытку убиения, но в комнату не зашли, ибо начальство само справилось с форсмажорной ситуацией. – Ну?
– Моя, – Егор не стал прятаться за спину напарника и сделал шаг вперед. – Вы же сами сказали, чтобы мы её спровоцировали, вроде как, забыв закрыть дверь…
– Это я помню, а Достоевский при чем? – очень хотелось посидеть несколько минут в тишине и покое, дав отдых уставшим глазам и не напрягаю мозги, но желание докопаться до истоков ситуации снова перевесило.
– Она просила принести книгу, а я как раз пытался за Сашку сочинение написать. Честно говоря, от этой мути уже башка раскалывалась, вот и отдал ей. А потом по мониторам смотрю – сидит и читает. Ну, и решил, чего девчонка от тоски мается, пусть доброе дело сделает…
– А тему сам придумал?
– Нет, такую дали.
Астахов с трудом сдержал немного неуместный сейчас смех. Какая у него, однако, охрана хозяйственная, все в дом, все в семью. Нужно будет Димку порадовать, вон какие у него заботливые орлы, спасли девушку от скуки.
– Так, тогда ясно. Молодец, что развлек, только в следующий раз носки ей стирать не отдавай, она тут для другого нужна. Как отреагировала на открытую дверь?
– А никак, – поняв, что начальство не гневается, слово взял Артем. – Вообще. Даже к двери не подошла, чтобы за ручку подергать.
– Может, не поняла, что та не заперта? – а это интересно – почему, при таком стремлении к свободе, Золотце не воспользовалась шансом?
– Нифига, её даже полностью закрывать не стали, щель оставили. И она на неё посмотрела, но подходить не стала.
– Все понятно. Свободны, – кивком отпустив ребят, Даниил ушел к себе, чтобы переодеться с дороги и привести себя в порядок. Все-таки с красивой женщиной ужинать собрался, нужно блюсти этикет. Да и вообще вечер обещает быть очень интересным…
По пути ему встретился Димка, о чем-то каявшийся по телефону жене.
– Да точно… Зайка, я часа через полтора дома буду, честно.
Дан только сочувствующе похлопал брата по плечу. У племянницы резался очередной зуб, поэтому девочка постоянно ныла с таким удовольствием и громкостью, что в курсе были все соседи. И не только из его подъезда.
– Привет ей передавай.
Димка только зло зыркнул на старшего, без слов давая понять, в каком месте он видел это самое приветствие. Ведь именно из-за очередных планов Даниила Таня осталась одна с плачущим ребенком, которого не могли успокоить никакие игрушки.
– Хорошо, очень постараюсь, – что-то неразборчиво буркнув в трубку напоследок, младший все с тем же уровнем приязни посмотрел на брата. – Меня Танюха теперь запилит из-за твоих девок.
– Ты хотел узнать, как Маркевич наших юристов обошла? – Даниил не стал акцентировать внимание на его недовольстве. – Сейчас появится такая возможность.
– Да ну её, эту возможность нахрен, мне домой надо, – тем не менее, мужчина, похоже, уже внутренне смирился с задержкой. – Ладно, сейчас посижу, но завтра меня не будет – Таня какой-то зачет сдает, останусь с Машей.
– Почему няньку не наймете? – они уже подошли к двери комнаты хозяина дома.
– Чтобы я свою дочку какой-то чужой тетке доверил?!
– Тогда терпи. Зайдешь за нашей гостьей? Только со спины не подходи, а то будешь, как Кутузов.
– В смысле?
Даниил только махнул рукой и предложил спросить у охраны перед тем, как окончательно скрыться в своей спальне.
Соня успела переодеться и пригладить волосы, чтобы ни одна прядка не выбивалась из аккуратного пучка, когда в дверь постучали.
Надо же, какие перемены быта – Даниил тайком пробирался, никак не выдавая своего присутствия, а тут такие поблажки… Наверное, едва не проткнутая шея весьма способствует пробуждению знаний норм этикета.
В последний раз расправив и без того безукоризненный подол жемчужно-серого шелкового платья, Соня чуть повысила голос, чтобы вежливый провожатый услышал из коридора.
– Войдите.
Но в комнате появился не Даниил, а его брат. Странная идея дать детям настолько похожие имена, но это вопрос к их родителям.
Младший же брат окинул Софью взглядом, в котором было не любопытство или желание рассмотреть симпатичную девушку поближе (а в том, что она сейчас выглядит одновременно скромно и приятно глазу, Маркевич была уверена), а оценивающе. Словно примерялся и пытался предугадать следующие шаги.
– Ты училась приемам самообороны? – Дмитрий не отошел от двери, так и продолжив сверлить Соню взглядом. Да и сам вопрос прозвучал немного обвиняюще.
– Естественно, – она пожала плечами, не видя в этом особой тайны.
– Зачем?
Теперь пришла очередь Софьи вскидывать брови в удивлении.
– Затем, что я – женщина. А джентльменские манеры в отношении слабого пола – увы – уже давно умерли своей смертью, – по чуть кривоватой улыбке, на секунду изогнувшей губы, сразу стало понятно, на кого она намекает. – Не думала, что это вас так заинтересует. По нашей жизни гораздо более неразумно не уметь защитить себя.
– Понятно, – Димка пару мгновений пристально её рассматривать, а потом протянул руку. – Идем, я тебя провожу.
– Спасибо.
Причин отказываться она не видела, ведь понятно, что между братьями явное взаимопонимание, так что приказы младшего, скорее всего, имеют тот же вес, что и самого Даниила.
Но вот чего Соня не ожидала, так это того, что Дмитрий, выведя её в коридор, остановится на повороте коридора, пару метров не доходя до лестницы, и, сжав рукой девичью шею, прошепчет на ухо:
– Данька мой единственный оставшийся в живых родственник и любимый брат. Можешь выкаблучиваться перед ним, сколько влезет, лишь бы его это развлекало. Но если ты хотя бы просто подумаешь о том, чтобы его ранить или убить, я тебе лично устрою демонстрацию гестаповских методов допроса.
Так же неожиданно, как прижал девушку к стене, он отпустил жертву. Софья не стала делать резких движений, только поправила немного сползшую широкую лямку платья.
– Я не просила привозить меня сюда. И сделаю все, чтобы выбраться.
– Я тебя предупредил.
– Спасибо, я поняла.
– Надеюсь на это, – как ни в чем не бывало, он положил её ладонь себе на руку и повел вниз по лестнице.
