Текст книги "Презумпция виновности (СИ)"
Автор книги: Анна Шульгина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)
Щёлк.
Давай, думай, почему Мельников вдруг пропал.
Это настораживало намного сильнее, чем его возможные угрозы. Потому что проще бороться с известным врагом, у которого к тебе вполне понятные претензии. Здесь же получается какая-то муть – сначала так настаивал на встрече, мягко предупредил о возможных крупных неприятностях и… просто испарился.
Соня даже грешным делом забеспокоилась и кинулась узнавать, не случилась ли с ним какая-то беда. Ну, мало ли, шел, и ему на голову кирпич упал.
Ночью.
Посреди парка.
Но Сергей Владимирович был жив и вполне дееспособен, во всяком случае, на работу ходил исправно. Тогда почему не пытается связаться? Нервы на прочность проверяет, или у него нарисовались проблемы посерьезнее? Ведь прошло уже больше двух недель с их встречи, Софья все-таки придумала, каким образом можно и его проучить, и самой не особо подставиться, и тут такой облом!
И у Дана вчера спросила, не делал ли он ему каких-либо устных внушений. На это тот ответил, что пока не лез, но по первому же намеку готов объяснить зарвавшемуся менту, что иногда надо соизмерять размер своего рта и кусок, который пытаешься оттяпать. Во избежание травм лица, так сказать.
Отброшенная в сердцах ручка скользнула по гладкой поверхности столешницы и юркнула под лежащую тут же папку.
И тишина…
К сожалению, расшатанные нервы она не успокоила.
Вот, казалось бы, чего зря мандражировать? Ведь все идет если не отлично, то очень хорошо. Несмотря на довольно скептическое настроение Сони, они с Даном за эти дни ни разу не то, что не поругались, а просто не поспорили. Ну, кроме того, что ему нужно больше отдыхать, ведь встает очень рано, а возвращается уже ночью. Но и это было как-то по-домашнему, словно они вместе лет десять, никаких открытых упреков, просто тихое ворчание и забота о здоровье. И все равно Софья постоянно была напряжена, как будто ожидала чего-то плохого, а оно все не происходило.
Может, к психологу записаться?
Она представила, как объясняет свое решение Дану, которому обязательно донесут, где и с кем она проводит время:
– Я тут подумала, что у нас все слишком хорошо, поэтому захотелось пообщаться с мозгоправом.
Блеск!
Тогда он точно убедится, что у неё начала протекать крыша и отправит не к психологу, а к психиатру.
Окончательно испортив себе настроение, девушка попыталась дозвониться Даниилу, но и тут ждал облом – телефон был отключен. Хотя это и не удивило, у него нынче крайне насыщенные дни, скорее всего, общается с кем-то из партнеров тире конкурентов, но от этого день стал ещё хуже.
Конфету, что ли, съесть? Все равно уже несколько дней в сумочке валяется.
Ещё ПМС, как всегда, невовремя и, как обычно, с некоторой ненавистью к человечеству вообще и его мужской составляющей в частности…
От мрачных мыслей и планов Соню отвлек стук в дверь.
– Войдите.
Странно, чего это Лена по интеркому не предупредила, что к ней кто-то ломится?
Это была сама секретарша, вся сияющая и цветущая, которая вплыла, прижимая к груди стопку корреспонденции.
– Вы на обед идете, или заказать сюда? – аккуратно пристроив письма и какие-то рекламные проспекты на край стола, Лена подняла на неё глаза. Интересно, сама Соня тоже смотрит с легкой придурью? О том, что Артем не внял угрозе и уже несколько дней шмелем вьется вокруг её офисной розы, Маркевич знала, но махнула на них рукой – пусть делают, что хотят, лишь бы её не трогали. В конце концов, каждый имеет право на совершение всяких романтических и не очень глупостей, главное, чтобы потом не пришлось утешать рыдающую Лену.
– Я не хочу, спасибо. А ты иди, мне сейчас не нужна помощь, – ещё и живот ныть начал… Поганый день, и этим все сказано.
– Софья Андреевна, может, сделаешь перерыв, а то ты что-то побледнела, круги под глазами… – массивная фигура Артема появилась за плечом Лены, которая тут же смущенно заулыбалась. Н-да, правильно говорят, что от любви глупеют и совершают странные поступки.
– Я буду здесь, если что-то понадобится, позвоню, – Соня демонстративно открыла папку и углубилась в изучение документов. Только через пару секунд дошло, что держит она её вверх ногами, но не переворачивать же при соглядатаях…
Кто бы знал, как ей сейчас хотелось к Даниилу. Не обязательно лезть целоваться или вообще как-то надоедать, просто сеть рядом и потихоньку заниматься своими делами, зная, что он совсем близко. Хотя, усесться на колени и пожаловаться на необязательного Мельникова, дурное настроение и собственную неуверенность в том, что у них будет дальше, хотелось намного больше. Но Соня прекрасно знала, что не станет этого делать. Ну, последнее – точно. Не потому что он и так загружен под завязку, и все равно старается уделять ей все свободное время. Просто гордость не позволит выглядеть вешающейся на шею девицей.
Ой, все-таки нужно было соглашаться идти в кафе, ведь накрутит себя чуть ли не до слез. Почему-то в дни следования за луной они очень близко.
И сладкого хочется… Да ещё и на лбу, прикрытый челкой, вылез прыщ. Кому скажи – засмеют, бизнес-леди, а тайком в кабинете ест конфеты, вздыхает от неразделенной любви и думает, чем свести следы гормональной активности с кожи.
Как назло, из дел ничего сложно, сплошная рутина, которую можно делать на автомате, не особо тревожа мозг.
Отвлечься от погрязания в жалость к себе любимой помог звонок мобильника. Соня даже встрепенулась, пытаясь подавить радость, почти уверенная, что сейчас услышат тот самый потрясающий голос, от которого у неё до сих пор мурашки по спине бегают, и успокоится. В конце концов, уже часа через три, закончив дела, можно ехать домой. Даже если Дана ещё не будет – а не будет его часов до одиннадцати вечера – можно тайком стащить его футболку и улечься на кровать, вдыхая запах любимого человека.
В голове сразу составилась логическая цепочка, мгновенно разогнавшая и плохое настроение, и острый приступ обострения вредности. Даже живот почти перестал болеть.
К сожалению, стоило посмотреть на номер вызывающего абонента, как все вернулось. А по пути ещё и прихватило уверенность, что те самые неприятности, которых Соня одновременно боялась и почти ждала, уже начались.
Со сводной сестрой она в последний раз говорила, когда звонила поздравить её с днем рождения. Значит, конец ноября. Вряд ли Оля решила поболтать о погоде или узнать, как у неё дела, но надежда все ещё была жива, хотя уже близка к коме.
Однако, через пять минут, когда Соня закончила разговор, оказалось, что все её предчувствия подтвердились. Осталось только узнать, кому именно следует вынести благодарность. Можно даже с занесением в глаз. Левый или правый – непринципиально, тут можно предоставить выбор самой жертве.
Но чувство самосохранения и ответственность не дали мгновенно сорваться с места и приступить к кровавой расправе, поэтому Маркевич срочно вызвала Артема, ничуть не мучаясь угрызениями совести. Потом поворкуют, после того, как она все выскажет его начальству…
– Я не пойму, зачем и кто, но Золотцем интересуются.
Димка прикрыл глаза ладонью, защищая их от яркого света. Пусть он выглядел не таким вымотанным, как брат, но и младшему доставалось. Реальной угрозы, вроде, и не было, но его задача как раз упреждать, а не разгребать.
– Плохо, – Дан крутанулся в кресле из стороны в сторону. – Дим, узнай, кто это и с какой целью. Этот мудак-увэдэшник не появлялся?
– Тишина. И это странно… Может, до него дошли слухи про Лерку?
Кара была хоть и не жестокой, но суровой – в этот город красавице лучше не возвращаться, её об этом предельно честно предупредили. А начинать на новом месте с такой профессией в тридцать семь лет это большой риск и не особо радужные перспективы. Но своё Дан защищал всегда, и если Валерия не поняла, что маленькую темненькую девушку не то, что трогать нельзя, об этом и помышлять опасно, это её проблемы. Новый покровитель красотку уже бросил, хотя, надо отдать ему должное, в Россию вернул, не оставил прозябать на чужбине. Что именно с ней будет, Астахова не волновало, нужно было думать головой, а не пытаться отомстить за какие-то несуществующие обиды. Тем более, выбрав в качестве объекта Соню.
– Может. Но тогда получается, что они работали вместе. Или хотя бы знакомы. Но это тоже вряд ли, она для него дороговата, – в голосе все же появилось сомнение. – В общем, расспроси, узнай, подкупи…
– Все понял, что ты меня учишь работать, как свекровь невестку – готовке? – несмотря на возмущение, вставать Димка не спешил, предпочитая с комфортом развалиться на мягком сиденье. У него в кабинете диван ничуть не хуже, но есть определенный кайф в том, чтобы делать это именно в кабинете гендиректора.
– Да тебя не пнешь, чесаться не будешь. Ты мой телефон не видел?
– Что, пропустил сеанс связи? Ничего тебя на это вечером ласково клюнут в макушку. А через полгода будешь удивляться, откуда плешь взялась…
– Тогда ты должен быть уже полностью лысым, – не обращая внимания на шипение со стороны уголка отдыха – который так и хотелось переименовать в живой уголок – Дан полез ворошить бумажки. – Ай, черт, зарядить забыл…
– Воооот, – Димка наставительно поднял вверх палец. – Скоро начнешь отзванивать каждые полчаса, и все равно останется недовольна.
– Ты с Таней поругался? – Младший только досадливо отмахнулся, подтверждая предположение. – Тогда все понятно. У нас все зашибись, так что рано злорадствуешь.
Последние слова он произнес, прислушиваясь к шуму, доносящемуся из прихожей. Там кто-то пытался прорваться в кабинет, но это ладно, а почему тогда так жалобно блеет Славка?
Димка тоже мгновенно насторожился и даже успел спустить одну ногу в подлокотника дивана, когда дверь распахнулась, а на пороге появилась Соня с таким выражением лица, что оба начали пытаться понять – за что? А то, что пришла она с крайне недружелюбными намерениями, понятно сразу.
– Наверное, "зашибись" было в прямом смысле слова? – под недобрым взглядом Димка не только опустил и вторую ногу, но и сел максимально прямо, сложив ладони на коленках.
– Ой, как удачно, что вы оба здесь, – девушка захлопнула дверь, оставив в приемной переминающегося секретаря и флегматичного Артема. Маета Славки была понятна – у начальства через несколько минут предстоят неотложные дела, а задерживать Софью Андреевну строжайше запрещено, вот и думай, кого отшить – посланника Малеева или её.
– Что-то случилось? – не заметить, что Золотце, мягко говоря, не в духе, было невозможно, но нужно же с чего-то начинать разговор.
– Кого-то по дороге загрызла?
– Пока нет, но прямо сейчас могу исправиться, – она даже не повернулась, чтобы посмотреть на автора комментария, прямой наводкой проходя к столу. – Дим, помолчи и, желательно, уши заткни.
– А ты сейчас будешь матом ругаться? – младший тут же сделал стойку. – Тогда смелее, если тебе не хватит диапазона познаний, выступлю суфлером.
– Утихни, – до Даниила уже дошло, что не станет Соня так себя вести без особой причины, значит, что-то произошло. И вину за это самое что-то она уже успела превентивно возложить на них с братом. – У тебя все хорошо?
К удивлению присутствующих, девушка не стала отвечать, но положила на хаотически разбросанные по столу бумаги свой мобильник. Добившись полного внимания, Соня все также безмолвно ткнула пальчиком в сенсорный экран и отступила к окну.
Саундтрек начался с какого-то шуршания и чьего-то надсадного дыхания. А потом пошло, собственно, то, ради чего она и разбавила их тесную мужскую компанию собственным появлением.
"– Повтори, пожалуйста, а то связь плохая, – это точно была Соня. А вот голос собеседницы был им незнаком.
– Говорю ещё раз – к нам приезжали, расспрашивали о тебе, – женщина на секунду замолчала, потом, откашлявшись, продолжила. – Двое мужчин, солидно выглядят, оба за тридцать. Один из них сказал, что вы вместе учились, были друзьями, хочет пригласить тебя на встречу выпускников.
– Что ты им ответила?
– Как ты и просила – мы с тобой не поддерживаем отношения, последний раз я слышала, что ты живешь и работаешь в Нижнем Новгороде. Все правильно?
– Да, спасибо, все именно так. С чего ты решила, что они не мои бывшие одноклассники?
– Сонь, они оба старше тебя лет на пять.
– Я поняла. Ещё что-нибудь?
– Они спрашивали, не нужна ли нам помощь. А потом начали ненавязчиво интересоваться, на что мы живем. И взгляды у них какие-то… недобрые.
– Ты их фамилии спросила?
– Конечно. Гришин и Савельев.
– Оль, успокойся, я все решу. Если снова придут, просто не открывай дверь. Как она?"
Здесь запись обрывалась, а в кабинете повисла напряженная тишина.
– Я же просила перестать копаться в моем прошлом… – это прозвучало не обвиняющее, а обиженно и как-то устало. К ним она так и не повернулись.
Даниил едва заметно вопросительно кивнул Димке, который уже согнал с лица дурашливость, но серьезностью момента, похоже, ещё не проникся. Брат отрицательно покачал головой, но на выраженное жестом предложение покинуть кабинет тоже ответил невербально, но несколько нецензурно.
– С чего ты взяла, что ищет кто-то посторонний? – именно Димка подал голос первым, пока Дан обходил стол, чтобы обнять Соню.
– Потому что у меня не было одноклассников с такими фамилиями, более того, у меня тогда вообще не было друзей. И школу я закончила одиннадцать лет назад, какая нахрен встреча одноклассников?!
– Тшшшш… – Даниил осторожно обнял её за плечи, прижавшись к напряженной спине. – Ни я, ни Димка никого не посылали.
– Кому ещё ноги оттоптала? Вспоминай сейчас, пока ещё есть возможность подготовиться. Блин, как же все не ко времени…
– Уйди ты, наконец!
Соня даже повернулась, чтобы посмотреть, правда Дан психнул на замечание брата, или ослышалась на нервной почве. Судя по тому, что Димка тоже выглядел немного ошарашенным – не показалось.
– Да ну вас, разбирайтесь сами, – махнув рукой, младший оскорбленно покинул кабинет, не забыв громко хлопнуть дверью. Наверное, её такими темпами скоро придется менять…
– Иди сюда, – Даниил потянул Соню к своему креслу, но она уперлась, не собираясь двигаться с места.
– То есть, как это не вы?
– Вот так. Все, что связано с твоей приемной семьей, я узнал больше месяца назад. И методы у меня не такие топорные. Кто бы это ни был, он не просто пытался что-то найти, а делал это демонстративно.
– Думаешь, звонок Оли отследили? – стало и легче, и страшнее. Легче потому что это не Дан её подставил, а страшнее… Есть только один человек, который горит желанием её найти. Почти десять лет прошло, но есть обиды, которые не забываются, и вряд ли за это время Марат заимел склонность к всепрощению.
– Я пока ничего не думаю, жду, когда ты все расскажешь.
Все-таки утащив её к своему месту, Дан устроил Соню на колени, встревоженный каким-то странным выражением в глазах. Это было очень похоже на страх, но он ни разу не видел, чтобы Золотце так откровенно его демонстрировала.
– А теперь говори, кого ты боишься больше, чем меня.
– Тебя я совсем не боюсь, так что список будет длинным, – наверное, было бы намного правильнее сбросить его ладони со своей талии и, гордо вздернув подбородок, встать и устроиться напротив. Вместо этого она положила голову ему на плечо и вся как-то съежилась. – Я пока не уверена…
– Значит, расскажешь о подозрениях. Но кто-то под тебя копает, это точно, – пока Соня собиралась с мыслями, скорее всего, прикидывая, с какими купюрами озвучит свой рассказ, Даниил вызвал секретаря и поручил прибывшую делегацию от губернатора перебросить на Дмитрия Александровича. Ибо нечего расслабляться, пока у старшего брата вот-вот развернется семейная драма.
– Ну, это может быть и не тот, о ком думаю… – она поерзала, устраиваясь удобнее. – Но, скорее всего, он.
– Уже хорошо. А теперь рассказывай с самого начала. Кто такой, где его найти, в чем претензии к тебе?
Соня глубоко вдохнула, словно не говорить собиралась, а нырять на глубину. Выдохнув, она чуть отстранилась и, не открывая глаз, почти зашептала:
– Когда я окончила школу, особого выбора, куда идти учиться, не было, – подумав, Софья хмыкнула. – Да какой там выбор, когда у меня не было денег не то, что на оплату обучения, а даже на поступление. На бюджет я не прошла – срезали на устном по истории, с письменными это сложнее. Про коммерческое отделение и речи идти не могло. И тогда я поняла, что, если хочу получить образование, мне нужно найти, как заработать.
– Сколько тебе было?
– Семнадцать.
– То есть – пятнадцать?
– Семнадцать, – произнесла это Соня с некоторым нажимом. – Давай забудем про мой биологический возраст. Той девочки уже давно нет в живых, а я привыкла и к имени, и к дате рождения. Ты дальше слушать будешь?
– Конечно. История длинная?
– Умеренно. А что?
– Тогда идем, – он помог ей встать и подтолкнул к тому дивану, который до этого облюбовал Димка. – Ложись, – подождав, пока она устроится, он сел в самом углу, положив Сонину голову себе на бедро. – Теперь рассказывай дальше.
– Легально заработать мне было нереально – кто меня возьмет, если на лице написано, что несовершеннолетняя. Идти на панель не хотела. Да и не факт, что я пользовалась бы спросом, – девушка невесело улыбнулась и пояснила нахмурившемуся Даниилу. – Представь меня минус пять сантиметров роста, легче килограмм на семь и младше на десять лет. Мечта педофила.
Он представил. Но смешно не стало, наоборот, появился какой-то горьковатый привкус. Она же ни в чем не была виновата, ни в том, что настоящие родители не забрали, ни в собственной ссылке в тот интернат.
– И тогда я вспомнила, в чем была лучшей во всем своем выпуске. Математика. Честно говоря, я терпеть её не могла, но моя… биологическая мать была учителем математики и физики. И мне хотелось как-то доказать, что я ничуть не хуже, поэтому зубрила её, как проклятая, – туфелька, которую Соня покачивала на кончиках пальцев, с тихим стуком свалилась на пол. – И я стала профессиональным игроком.
– Во что? – как-то не вязался образ хрупкой глазастой девочки с такой профессией.
– В покер. Это же не кости, где нет возможности просчитать ход, разве что используя элементарную теорию вероятности. В покере все намного сложнее и, одновременно, проще, – она приподнялась и вытащила шпильки, удерживающие волосы. Повертела их в пальцах, прежде, чем положить на подставленную ладонь Дана и легла обратно. – Если заниматься им профессионально, со временем начинаешь выстраивать собственную модель игры. И у меня получалось. Чтобы собрать стартовую сумму, мыла подъезды и туалеты, а параллельно прорабатывала комбинации. Проблем с местом не было – в начале двухтысячных казино и игровые клубы были на каждом углу. А менять приходилось часто – владельцам же невыгодно, если посетители выигрывают.
– Я так понимаю, что потом ты начала работать на кого-то?
– Угу. Я посчитала себя самой умной и не сообразила, что за особо удачливыми игроками наблюдают. Однажды ко мне подошел охранник клуба и предложил пройти в кабинет руководства. Так я познакомилась с Маратом, который был "смотрящим" за игорным бизнесом.
– Вот блин…
– Совершенно верно. У него была целая команда таких, как я, которые играли с обычными посетителями. Естественно, бОльшая часть выигрыша шла к нему, мне – процент. Если делала план.
Дан покачал головой. У него, конечно, были предположения, что Золотце делала что-то, не очень приветствуемое законодательством, но что она может заниматься профессиональной игрой, как-то не догадывался.
– И долго ты так работала? – распущенные волосы под его пальцами искрились и переливались, стоило провести по ним.
– Немногим больше года. А потом Марат начал требовать все больше. И угрожать.
– Он тебя принуждал? – рука сжалась в кулак, сжав прохладные пряди, но Даниил сумел вовремя остановить себя, чтобы не дернуть её за волосы.
– Ты о сексе? Нет, ничего такого. Когда мы первый раз встретились, он начал расспрашивать, кто я и откуда. Пришлось сочинить сказку про злую мачеху и побег из дома. По легенде документов у меня не было, остались у родителей, поэтому моего настоящего имени он не знал. Хотя, как раз он и знал, как меня звали на самом деле. Фамилию я взяла наиболее близкую – Маркова. А имя – Полина, – Соня вздохнула и слегка поморщилась. – Когда он начал не просто забирать все, но ещё и настаивать, что я оставалась должна, поняла, что пора бежать. Документы я держала в камере хранения на вокзале, так что тут проблем никаких. Месяца через полтора после того, как составила план, подвернулся случай, и я ушла.
– Если я правильно догадываюсь, ушла ты не с пустыми руками? – теперь, когда ситуация более-менее прояснилась, нужно придумать, как помириться с этим Маратом и предложить ему забыть о существовании Золотца. Будет трудно, но сделать это необходимо, иначе её старые враги не дадут им нормально жить. Вот только одна проблема – не то, чтобы Астахов так хорошо был знаком с хабаровскими бандюками, но и не помнил среди них ни одного с таким именем.
– Да. Он не то, чтобы доверял мне, наверное, думал, что сумел окончательно запугать, поэтому не особо следил.
– Зато теперь понятно, с какой стати кому-то искать тебя через столько лет… Это было в Хабаровске?
– Конечно, нет. Я бы ни за что не осталась в городе, где меня хорошо знают и помнят. Поэтому уехала подальше, чтобы случайно не пересечься. Тюмень.
– Далековато ты забралась…
– Зато надежно, – Соня попыталась встать, но против придавившей плечо ладони особо не попрешь. – Что?
– Если есть ещё что-то, рассказывай, мне нужно знать сейчас. Так будет проще все предотвратить, – не то, чтобы Дан ей не верил, но в том, что Золотце хранит немало секретов, был убежден.
– В прошлую пятницу неправильно припарковалась возле торгового центра, мне выписали штраф. Это считается?
– Не паясничай, – подняться он ей все-таки позволил, но встать с дивана – нет. – Ладно, давай примем, как данность, что это именно он. Если не знал твоего настоящего имени, как смог выйти сейчас? И почему через столько лет до сих пор хочет встретиться?
– Я же у него не просто деньги увела – получается, что девушка-школьница кинула всесильного мужика. Вот скажи, если бы аферу, из-за которой мы познакомились, спланировал не ты, что бы со мной сделал, когда нашел?
Дан вздохнул и с досадой кивнул, признавая ей правоту:
– Утопил бы в море.
– "И каждый сам себе Герасим, и топит сам свою Муму"… – чтобы скрыть холодок, змейкой скользнувший вдоль позвоночника, Соня попыталась отвлечься, но не особо получилось. – В Тюмени залива нет, но труп тоже есть, где припрятать.
– Ладно, с этим разобрались, почему сейчас? – а ведь испугалась, когда он признал, что может идти на крайние меры. Надо было промолчать… Или соврать.
– У Марата были очень тесные связи с милицией. Сомневаюсь, что за это время они сильно ухудшились…
– Мельников.
Вот теперь картинка начала складываться – и тишина со стороны этого козла, и резкая активность давних врагов Золотца выглядели естественно.
– У меня другого предположения нет, – Соня прислушалась к шуму за дверью, но вставать не хотелось, хотя и понимала, что у Дана много дел.
– Точно?
– Дань, в остальном моя жизнь скучна и обыденна. Ну, кроме связи с тобой.
– Что-то похожее ты говорила, когда мы летели из Хабаровска. Почему ты морщишься?
– Да нормально все, просто живот болит, – ещё одна сторона совместного проживания, которая Соню вроде и не смущала, но заставляла чувствовать себя неуверенно – тут не скроешь, что к тебе пришла "красная армия", которая, как известно, всех сильней.
– Может, таблетку выпьешь? – в особенностях женского организма он был не силен, но бледноватое лицо Сони отчетливо намекало, что ей сейчас не очень хорошо. И как тут помочь, он не знал. Проще с этим Маратом разобраться…
– Не хочу, само пройдет. Что ещё ты нашел про меня? – следом за первой туфелькой на пол отправилась и вторая.
– Все, что можно было, не привлекая особого внимания, – раз уж зашел об этом разговор, то можно спросить кое-что, не совсем укладывающееся в его представление о Соне. – Если я правильно понимаю, приемные родители просто выкинули тебя из семьи, как ненужную вещь. Но ты уже несколько лет содержишь больную мать и сестру, которая за ней присматривает. Почему?
Не став обуваться, девушка сбросила его руку со своего плеча и прошла к столу, чтобы забрать мобильник.
– С чего тебя так заинтересовал этот вопрос? – её голос был глухим, словно и говорила через силу.
– Хочу понять, почему ты их простила, – хотя сейчас от Золотца почти ощутимо веяло холодом, да и по степени открытости она могла поспорить с захлопнувшейся ракушкой, ему хотелось услышать ответ. Понять, настолько ли она ему доверяет, чтобы рассказать что-то совсем личное. – Ты же из тех, кто очень редко дает второй шанс.
– Я его никогда не даю, – прозвучало это с некоторым предупреждением, но Даниила не остановило.
– Пусть для них ты была неродной дочерью, но вы же прожили вместе сколько? Почти пять лет? А потом они тебя отправляют в интернат, и после выпуска вообще не помогают. Я хочу понять, почему ты чувствуешь себя обязанной их содержать.
– Потому что они могли отдать меня в детский дом почти сразу, – Соня резко повернулась, глядя с горечью и отчуждением. Или он это видел из-за того, что хорошо успел её изучить? – Приемные родители оказались намного умнее меня, они уже через пару месяцев поняли, что за мной никто не придет. И пытались объяснить это, а я их за такие слова ненавидела. Всей душой. Как думаешь, легко полюбить ребенка, который терпеть тебя не может и всячески подчеркивает, что это не его семья? Вот и они не смогли… Я не виню их в этом, просто так карта легла.
– Бред! – Дан так быстро подошел к Соне, что она, не особо задумываясь, села на стол, пытаясь отодвинуться. – Тебя было пять лет. Пять! Ребенка передали совершенно незнакомым людям, естественно, что сначала было тяжело, но у них есть свои дети, должны были понимать, что с тобой происходит. Значит, так хотели, чтобы стала их дочерью.
– Дань. Извини, но это не твое дело, – даже то, что он явно зол, не особо настораживало, хотя инстинкт самосохранения попытался что-то тихонько вякнуть, но остался не услышанным. Настолько явная попытка влезть ей в душу и переворошить там все, заставляя заново вспоминать и переживать, оказалась неожиданно болезненной.
– Даже так… – он наклонился, заставляя Золотце откинуться назад, почти ложась на бумаги. – Ну, давай, обрисуй, где эти границы, за которые мне – ни-ни.
– Ты прекрасно понял, о чем я говорю.
– Естественно. Моё дело – помочь разобраться с тем, кто, при возможности, такую жизнь устроит, что у тебя фантазии не хватит её представить.
– У меня все в порядке с фантазией. И что он делает с теми, кто не оправдал его доверие, я не просто знаю – видела. И сейчас ты меня пугаешь.
Ещё сантиметров пятнадцать, и она коснется лопатками поверхности стола. А ведь Дан и не заметил, что настолько навалился на неё.
– Может, тебя и надо пугать, чтобы окончательно дошло, что не всех нужно прощать? – он чуть отодвинулся, помогая Соне нормально сесть. Сброшенный со столешницы лист спланировал на пол, где уже белел слой из его собратьев.
– Например, тебя? Ведь именно из-за твоих интриг я во все это попала.
– Например, меня, – Даниил не только оттолкнулся от края стола, но и отошел обратно к дивану, устраиваясь на ещё теплом сиденье. – А теперь скажи другое – ты знала, что есть тот, кто будет искать. Но когда позвонила сестра, сразу решила, что виноват я. Ни сомнений, ни колебаний. Тебе со мной так плохо, что готова поверить во что угодно, только бы причиной всего дерьма оказался я?
Соня, немного подумав, спрыгнула и подошла к нему. Сесть рядом было намного проще, чем ответить. Да, она сразу подумала, что Даниил причастен. Ну, или Димка, в этом аспекте разница невелика. А почему…
Может, потому что думала о нем постоянно, вот сразу и выстроилась логическая цепочка, но только, когда он это сказал, поняла, что он тоже прав. Из-за Дана у неё в жизни поменялось очень многое, но ведь далеко не все перемены со знаком "минус". Никто не говорит, что его нужно теперь воспринимать только с положительной стороны. Более того, Соня прекрасно понимала, что в глазах многих Астахов – страшный человек. И не так они и ошибаются. Но её он всегда защищал, пусть и не говорил правды, так тоже грешна в том же самом… Даже странно – приехала на разборки, а сейчас сидит и думает, настолько ли права сама.
– Если бы мне было плохо, я не жила бы с тобой, – она наклонилась, подбирая туфли, и темные волосы отгородили её, не давая ему увидеть выражение лица.
На столе коротко звякнул интерком, напоминая, что у нормальных людей вообще-то рабочий день в самом разгаре. Но Даниил не шевельнулся, продолжая расслабленно сидеть на диване. Тепло его бедра, почти касающегося её ноги, почему-то только усиливало Сонину растерянность. Наверное, прав был психолог, к которому она как-то пришла на прием. Он сказал, что одна из защитных реакций сознания при формировании привязанности, которая кажется неправильной – убеждение себя в наличии отрицательных качеств у объекта. Ведь намного труднее полюбить того, кто в чем-то серьезно провинился. После первого ознакомительного сеанса Маркевич к нему больше не ходила, но эту фразу запомнила. Может, не так он был и не прав…
Но говорить об этом сейчас она не стала, предпочитая взять паузу и все ещё раз обдумать. Пусть отход будет выглядеть, как бегство, но и продолжать разговор нельзя – они обижены друг на друга, есть вероятность, что только ещё сильнее разругаются.
– Тебе нужно работать, – Соня потянулась за отброшенной сумочкой. – Давай договорим вечером.
Если в смешке Дана и была издевка, то самую малость.
– Ты сейчас домой?
– Мне тоже нужно вернуться в офис.
Какого черта она будет там делать, Соня не знала, но ехать к нему не хотелось, к себе – только усугубить ситуацию, так что нужна нейтральная территория.
– Надолго?
Неопределенное пожатие плечами.
– Я освобожусь часов через пять, заберу тебя, – вопроса в этой фразе не было. Тепла – тоже. Просто констатация факта. – Надеюсь, ты никуда оттуда не убежишь.
А вот это уже обидно.
– Не думаю, что в данной ситуации нужно ещё и оскорблять. Я не трусиха, и дождусь тебя, – демонстративно подниматься и уходить она не стала. Вместо этого коснулась аккуратным и безликим поцелуем его скулы, после чего пошла к двери.
– Кроме Артема, с тобой будет ещё кто-нибудь из охраны.
Похоже, что это тоже не обсуждается.
– Я поняла. До вечера.
– Пока.
– Ты не голодна? – Даниил кивнул на тарелку с форелью, которой уже несколько минут старательно давилась Соня.
– Просто здесь немного… душно.
