Текст книги "Смерть у алтаря (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава 13

И потянулся обратно в особняк печальный кортеж. Гнетущая тишина повисла над процессией.

Жених с невестой, так и не ставшие мужем и женой, покинули церковь последними. Обошли стороной украшенный цветами лимузин с гордой табличкой "молодожены", но разойтись каждый по своим авто не пожелали.Ихруки всё ещё были сплетены, словно это могло защитить от обрушившегося на них кошмара.

Прищур ледяных глаз Чарльза не сулил преступнику ничего хорошего, в глубине их таилась такая ярость, что даже закаленные полицейские обходили его стороной.

Элизабет будто оцепенела от шока и горя.Её лицо, ещё утром светившееся от счастья, теперь было бледным как мел, а в глазах читалась такая боль, что сжималось сердце.

– Найдите его! – не то попросил, не то потребовал (последнее куда вероятнее) он, прощаясь с инспектором Харди. Никакого пренебрежения к полиции он не выказывал, даже ладонь для рукопожатия протянул первым.

– Постараемся, – пообещал инспектор осторожно. – У вас есть версии?

Версия, пусть пока и весьма сырая, имелась у меня. Но меня никто не спрашивал, а вылезать с инициативой покуда преждевременно.

– Увы, – покачал головой Чарльз, – но со своей стороны готов оказать вам любое содействие.

Полицейский медленно кивнул.

– Благодарю вас, мистер Брентон.

Тот лишь отрывисто кивнул.

Судя по выражению лица Чарльза, он готов был удавить преступника собственными руками. Ладно бы тот просто со священником расправился.

Но мистеру Чарльзу Брентону испортили свадьбу, а такое не прощается...

***

Особняк семейства Корбетт напоминал осаждённую крепость. Высокие кованые ворота были заперты, но толпа репортёров и зевак не унималась. Они словно голодные стервятники кружили вокруг дома, выкрикивая вопросы и щёлкая фотоаппаратами.

Наш автомобиль, прорезая эту живую волну, остановился у парадного входа. Вспышки магния ослепляли, крики становились всё громче: «Миссис Корбетт, что вы можете сказать о случившемся?», «Мистер Брентон, правда ли, что помолвка расторгнута?», «Элизабет, вы в трауре?».

Элизабет побледнела ещё сильней, хотя, казалось, дальше уже некуда. Её лицо застыло маской, на которой жили лишь глаза – глубокие, полные невыплаканных слёз. Она вцепилась в ручку сиденья, словно боясь, что земля уйдёт из-под ног.

– Любимая, – тихо произнёс Чарльз, наклоняясь к ней. – Обещаю, скоро это всё закончится. И мы наконец поженимся!

Даже если ради этого придётся выкрасть нового священника и держать его под дулом револьвера? Уверена, Чарльз Брентон и не на такое способен. А я помогу.

Элизабет покачала головой, её пальцы нервно теребили кружевной платок.

– Пруденс сказала бы, что Господь против.

Глаза Чарльза сверкнули недобрым огнём, на виске затрепетала жилка. у

– Плевать на мнение Пруденс! И прочих тоже! Скажи, ты по-прежнему хочешь выйти за меня замуж?

Она нежно провела рукой по его щеке.

– Больше, чем когда-либо. Но, Чарльз, дорогой…

– Т-с-с, – он приложил палец к её губам. – Ничего сейчас не говори. Главное, что мы по-прежнему любим друг друга. И найдём выход, обещаю!

Элизабет прерывисто вздохнула и потянулась к своему почти мужу…

Пришлось кашлянуть, чтобы эта парочка не зашла слишком далеко. Хотя бы в автомобиле.

– Лилиан, – поджал губы Чарльз, неохотно отстранившись от Элизабет. Его голос звучал напряжённо. – Помнится, вы – частный детектив?

Я настороженно кивнула. Не собирается же он?..

Собирался.

– Я вас нанимаю! – отрезал Чарльз безапелляционно. – Ваша задача – найти преступника как можно скорей.

Это «как можно скорей» он выделил таким тоном, будто хотел сказать «ещё вчера». Его пальцы нервно барабанили по кожаной обивке сиденья.

Увы, отмотать время назад не в людских силах. Зато кое-что другое – вполне.

Я покачала головой, глядя ему прямо в глаза.

– Нет, Чарльз. – И добавила, прежде чем он успел вспылить: – Я возьмусь за расследование, но гонорара не нужно. Это дело семейное.

Чарльз медленно кивнул, его взгляд стал мягче.

– Любая помощь, – пообещал он. – Всё, что вам понадобится… Абсолютно всё! Будет предоставлено в кратчайшие возможные сроки. Понятно?

Я улыбнулась, чувствуя, как чуть разжимаются тиски на сердце. В этот момент толпа за окном снова зашумела, и кто-то выкрикнул: «Мисс Корбетт, правда ли, что ваш жених замешан в преступлении?».

Элизабет вздрогнула, но Чарльз лишь крепче сжал её руку.

– Никто не посмеет тронуть тебя, – прошептал он. – Ни они, ни кто-либо другой.

***

Семья собралась в гостиной.

Тяжёлый воздух гостиной казался наэлектризованным, словно перед грозой.Хрустальные подвески люстры бросали дрожащие блики на полированную поверхность стола и старинный чайный сервиз из тончайшего фарфора, украшенный золотой росписью.

При нашем появлении все разговоры смолкли. И было отчего! При взгляде на застывшее от ярости лицо Чарльза даже меня пробирала дрожь. Пруденс и вовсе, кажется, тайком перекрестилась.

Часы тикали особенно громко, их монотонный стук эхом отражался от стен, усиливая гнетущую атмосферу. Тяжелые портьеры приглушали свет, создавая полумрак, в котором лица казались бледнее обычного.

Элизабет, едва успевшая сменить подвенечное платье на скромные юбку с джемпером, стала белее мела.

– Уберите это! – проскрежетал Чарльз и дернул подбородком на воздушный торт, украшенный фигурками жениха и невесты, который красовался в центре стола.

В этот момент это и впрямь выглядело едкой насмешкой, которую Чарльз не собирался никому спускать. Его рука на плече Элизабет говорила больше любых слов.

Мэйбл с Мэри переглянулись.

– Не думаю, что... – начала Мэри сухо, разглаживая невидимые складки на белоснежной скатерти, расшитой вензелями.

Мэйбл теребила нитку жемчуга, доставшегося ей от матери.

Беверли вскочила.

– Да ради бога! Хоть сейчас перестаньте собачиться. Элизабет, дорогая, я сейчас все уберу.

И подхватила поднос.

– Я помогу, – поднялся с места Грегори Пэйнс. Его-то сюда каким ветром занесло? Впрочем... Судя по взглядам, которые он бросал на Беверли, вскорости ему предстоит тоже стать частью семьи.

– Не стоит, – ответила она сухо, не глядя на него.

Однако он не послушал, распахнул перед нею дверь. Беверли поблагодарила его кивком и вышла.

Кхм, голубки поссорились? Любопытно, из-за чего?

Впрочем, не до того сейчас. Есть проблемы посерьезнее пустячной размолвки влюбленных.

Рэддок придвинул мне стул и взял за руку. Сжал мои холодные – я лишь теперь поняла, насколько холодные – пальцы и спросил мягко:

– Вы замерзли? Может, чаю?

– Коньяку! – вырвалось у меня. – Кхм, простите. Я немного выбита из колеи.

Иначе не стала бы даже говорить столь кощунственных слов. Коньяк. Для леди. Еще и в первой половине дня!..

Мэри, Пруденс и Мэйбл дружно поджали губы. Сразу видно – сестры. Зато кузен Энтони покосился с интересом.

А Дариан – чудо из чудес! – молча вытащил из кармана серебряную фляжку и поставил передо мной. Не настолько он зануда, каким хочет казаться.

– Не удивительно, – покачал головой Рэддок и принялся осторожно растирать мои пальцы.

Забота тронула, и я слабо ему улыбнулась.

Отец Джонс был мне не посторонним, и эта нелепая история – даже в мыслях не хочу говорить "смерть"! – потрясла меня до глубины души.

Кому только это в голову пришло?..

– Нам следует решить, что делать дальше, – произнесла Мэри, разливая всем чай. Я отметила, как дрожат у нее пальцы. – Элизабет, тебе следует уехать, пока все не уляжется.

– Рано или поздно скандал утихнет, – поддакнула Мэйбл, отламывая кусочек тминного кекса. Серебряная чайная ложечка выбивала нервную дробь по фарфоровой кромке тарелки. – И мы сможем жить обычной жизнью.

В которой Элизабет вместо экономки?

Я почувствовала щемящую жалость. У меня получилось уехать, вырваться отсюда. Элизабет повезло меньше. И даже теперь, когда у нее есть Чарльз...

Кхм, а что, если никто не собирался покушаться на отца Джонса? Вдруг удар должен был прийтись на кого бог пошлет? Главное, что это наверняка сорвало бы свадьбу!

Пожалуй, это стоит обдумать.

– Но, мама... – подала вдруг голос Рэйчел, которая обыкновенно держалась тише воды, ниже травы. – Тетя Элизабет не может...

Она запнулась и опустила взгляд.

Кхм. Неужели догадалась?

– Мы не станем прятаться, – отрезал Чарльз, обнимая Элизабет за плечи. – Ясно?

Родня вразнобой закивала, и в этот самый момент затрезвонил телефон.

– Вы не отключили линию? – поразилась я.

Тетка Мэри дернула плечом.

– Вдруг будет важный звонок?

Однако к телефону не подошла. Вместо этого на выручку бросился мистер Пэйнс.

– Резиденция семьи Корбетт. Дворецкий Уизерпул у аппарата, – прогудел он в трубку тоном образцового дворецкого. – Да, сэр... Простите, сэр... Не велено. До свидания, сэр!

И нажал на рычаг.

– Опять репортеры? – спросила тетка Мэри, потирая висок.

– Они самые, – развел руками Пэйнс.

– Жаль, что у нас нет дворецкого, – прокомментировала Мэйбл со вздохом, явно сожалея о старых добрых временах. – С тех пор, как умер старик Спот.

– Мы вам очень благодарны, мистер Пэйнс, – сказала Элизабет, найдя в себе силы улыбнуться. Кажется, понемногу отходит от шока.

– Мне нетрудно, – пожал плечами Грегори. – Я рад помочь хоть чем-то.

– Как только ты уедешь, – влезла Пруденс, потрясая обоими подбородками, – это прекратится.

Я поднялась, чувствуя, что еще немного – и желание перестрелять драгоценных родственников станет непреодолимым – и сказала:

– Спасибо за чай. Прошу прощения, у меня дела.

Мэри подняла брови.

– Лилиан, ты не можешь просто взять и уйти!

– Почему же? – хмыкнула я. – Ноги у меня на месте, ходить я не разучилась...

– Перестань! – вспыхнула Мэйбл. – Ты прекрасно поняла Пруденс. Она имела в виду, что ты не можешь оставить семью в такой момент.

– И какие, хотелось бы знать, – визгливо поддержала Пруденс, – у тебя могут быть дела в Чарльстоне?

Рэддок отвернулся, притворившись, что закашлялся.

– Расследование, – проронила я сухо. – Убийства.

Кузина Агнесс подавилась чаем.

Глава 14

– Не могу поверить... – пробормотала миссис Джонс, глядя перед собой остановившимся взглядом. Ее руки бессильно лежали на коленях. – Как господь допустил такое?! За что? Боже, что я говорю...

Она сгорбилась, словно невидимая тяжесть придавила ее к стулу, и выглядела такой потерянной, что от жалости щемило сердце.

В доме – впервые на моей памяти – пахло подгорелым тестом. Не припомню случая, чтобы выпечка у Летиции Джонс не удалась. Ее пироги славились на всю округу!

– Миссис Джонс, – я подалась вперед и взяла ее за руку, холодную, как у утопленницы. – Мы сделаем все возможное, чтобы найти преступника. Обещаю.

Губы у миссис Джонс задрожали, и она благодарно сжала мои пальцы.

– Спасибо... Сейчас я должна сказать что-то вроде "Мне отмщение, и аз воздам"... – Она судорожно вздохнула и наконец распрямила ссутуленные плечи. – Пол всегда так говорит. Только я, наверное, плохая христианка. Я хочу, чтобы того человека вздернули на рее!

Сидящий рядом со мною Рэддок кашлянул. Он вызвался меня сопровождать, и я, разумеется, согласилась. В такого рода делах его помощь точно не будет лишней.

– Боюсь, – заметил он, – в округе Мэйфлауэр не вешают.

Я бросила на него выразительный взгляд. Такого рода подробности сейчас определенно излишни.

Миссис Джонс, против всяких ожиданий, вдруг улыбнулась. Только в этой улыбке не было ни следа привычного тепла и доброты.

– Знаете, – выговорила она неожиданно твердо, – меня вполне устроит, если его поджарят на электрическом стуле!

– По рукам, – пообещала я серьезно. – Миссис Джонс, я знаю, что вам сейчас непросто, но попробуйте сосредоточиться. Только вы можете нам помочь.

Уверена, отец Джонс ничего от нее не скрывал... За вычетом пары-тройки штрафов за превышение скорости, разумеется.

Летиция Джонс помедлила, затем высвободила пальцы и поднялась. Скособоченный фартук болтался у нее на шее, тесемки на талии были развязаны. К тому же седой пучок, всегда аккуратный, теперь больше напоминал клубок ниток после игры с котенком.

– Нам нужно выпить чаю! – заявила она, не замечая беспорядка в собственном облике. – Минуту...

Слабо улыбнулась – скорее машинально растянула губы – и, шаркая ногами, вышла.

Тишина легла на плечи могильной плитой. Я откашлялась, просто чтобы нарушить ее, и шепотом набросилась на Рэддока:

– Эндрю, вы могли бы проявить немного сочувствия! Понимаю, что на вашей памяти сотни вдов, но...

– Лили, – перебил он укоризненно, и в теплых карих глазах зажглись колючие огоньки. – Неужели вы полагаете, что мне не жаль эту бедную женщину? Однако сейчас, поверьте, ей нужна не жалость. В противном случае она совершенно расклеится.

Пару мгновений я буравила его сердитым взглядом. Потом вздохнула и растерла лицо ладонями.

– Простите меня, – выдавила сквозь ком в горле. – Из-за этого всего я совершенно не в себе.

– Я понимаю, – заверил он мягко. – Лили, всегда нелегко, когда пострадал кто-то, чья судьба вам не безразлична. Но мы должны сохранять трезвый рассудок.

– Золотые слова, – оценила миссис Джонс, которая успела вернуться в гостиную с подносом в руках. Посуда на нем мелко позвякивала, но мы с Рэддоком дружно притворились, что этого не замечаем. – Вам обычного чаю, старший инспектор, или моего фирменного?

Я кашлянула, пытаясь его предупредить, но Рэддок мои попытки проигнорировал. Забрал из рук хозяйки тяжелый поднос и улыбнулся ей.

– Фирменного, разумеется. И, прошу вас, не называйте меня старшим инспектором. В этом округе с меня достаточно обычного "мистер".

Уголки губ Летиции Джонс слабо дрогнули.

– Вы хороший человек, мистер Рэддок. Спасибо, что вызвались помочь найти... убийцу.

Она прикусила губу и отвернулась. Слово это было ей как нож в живот.

– Вы не должны чувствовать себя обязанной, – заметил он мягко. – Просто вы дороги Лили...

– А вы – друг нашей Лили, – закончила она, и на щеках ее появились лукавые ямочки. – Близкий друг, верно?

– Не оставляю надежду им стать, – заверил Эндрю серьезно.

А я вдруг поняла, что щекам стало тепло. Я – и покраснела?! Страшно подумать, что со мною делает старый добрый Чарльстон!

Миссис Джонс улыбнулась, и на этот раз это была почти настоящая ее улыбка, теплая и обаятельная.

– Я рада, – сказала она просто. – Пол... уверена, он тоже порадовался бы.

– Несомненно, – заверила я с чувством. – Отец Джонс – добрый человек.

Я намеренно опустила слово "был". Шансы ведь еще остались, верно? Казалось, любое неосторожное слово, любая мысль могли лишить нас всех надежды. Оборвать хрупкую нить, на которой держалась вера в чудо.

– Пол всегда мечтал, – выговорила она, часто-часто моргая, – обвенчать и тебя, девочка. Говорил, что однажды ты все-таки встретишь кого-то... кого-то настоящего. Он такой романтик...

И, всхлипнув, прикрыла рот ладонью.

Рэддок глотнул чаю – и тут же закашлялся. Я одарила его выразительным взглядом – мол, предупреждала ведь! – и он виновато пожал плечами.

Из своей чашки я отпила совсем немного. В "фирменном" чае миссис Джонс было больше бренди, чем собственно чая, так что на неподготовленных гостей действие он оказывал сокрушительное. Впрочем, на подготовленных тоже, а мне нужна была трезвость суждений.

Должно быть, Эндрю рассуждал так же, поскольку к своей чашке больше не притронулся.

– Миссис Джонс, – сказал он мягко, но вместе с тем настойчиво. – Скажите, у вашего мужа были враги?

Слух резануло это "были", и я передернула плечами.

Она судорожно вздохнула и решительно покачала головой.

– Нет, откуда? Пола все любят...

Ожидаемо. Однако Рэддок этим не удовлетворился.

– Я вполне могу поверить, что отец Джонс – почти святой, – заметил он, на сей раз удержавшись от предательского "был". – Но люди-то вокруг отнюдь не святые! Быть такого не может, чтобы у него не нашлось, скажем, завистников или нескольких обиженных прихожан.

– Речь не о том, что отец Джонс их обидел, – подхватила я его мысль. – Однако людям свойственно...

– Придумывать поводы для обид самостоятельно, – закончила миссис Джонс серьезно. – Я понимаю. Но действительно не припомню ничего такого.

– Хорошо, – сдался Рэддок и поднялся. – Если вы вспомните что-то... скажем, странное, прошу вас, дайте нам знать. Это может быть что угодно: разговор, письма с угрозами, странные происшествия.

– Погодите! – встрепенулась она. – Я кое-что припомнила. Примерно неделю назад украли церковную книгу.

Рэддок мигом сделался похож на гончую, почуявшую след. Впрочем, сравнение и впрямь не в бровь, а в глаз. С его-то талантами!

– Отец Джонс обращался в полицию? – спросил он, кажется, не сомневаясь в ответе.

Я тоже не сомневалась, а потому не удивилась, когда миссис Джонс покачала головой.

– Пол сказал, – вздохнула она, – что полиция тут ничем не поможет, разве что наведет шороху. Собор только закрыли до венчания, это я настояла. Пол собирался обратиться к пастве, хотел попросить вернуть украденное и обещать, что для вора не будет последствий. То есть он сказал не "вора", а "оступившегося". Вы ведь знаете Пола!

Она улыбнулась, мягко и чуть печально, как мать, прощающая шалости любимого ребенка. В некотором смысле отец Джонс и был ребенком. Искренним, верящим в людей и благородным до невозможности.

– Это не сработало, – я не спрашивала, а утверждала.

Она развела пухлыми руками.

– Пол не успел. Он хотел сделать это во время воскресной проповеди, но...

Миссис Джонс отвернулась, плечи ее задрожали.

Рэддок откашлялся.

– Значит, церковные записи утеряны? И вы не знаете, что в них могло представлять особый интерес?

– Знаю, – неожиданно возразила она. Вытерла лицо уголком передника и вновь повернулась к нам. – Видите ли, Пол вел дубликат. Однажды в юности он столкнулся с женщиной, которая потеряла все, поскольку церковные записи сгорели во время пожара, и она не смогла доказать, что родилась в законном браке. Пола это так поразило, что он тайком ото всех копировал все записи в отдельную книгу. И еще вел архив с выписками по всем делам, которые казались ему сложными или важными.

– Так вот почему он не слишком встревожился из-за кражи, – хмыкнул Рэддок, пока я пыталась оправиться от удивления. Мягко сказано, удивления. По правде говоря, я была потрясена.

– Нет-нет! – поправила миссис Джонс живо. – Пол очень переживал. Но вместе с тем радовался...

– ... своей предусмотрительности, – закончил Рэддок понимающе.

– Именно так, – слабо улыбнулась она. – Хотите взглянуть на его записи?

– Разумеется! – заверил Рэддок. – Только, боюсь, после их нужно будет передать инспектору Харди.

– Как считаете нужным, – ответила миссис Джонс, кажется, проникшись к нему безграничным доверием. – Пойдемте.

***

В доме Джонсов имелась отдельная библиотека. Роскошь по нынешним временам, тем более для небогатого священника. Однако в противном случае книги отца Джонса попросту заняли бы все свободное пространство в доме.

Притом здесь не было книг, которые держали для коллекции. Лишь то, что читали и перечитывали – сам отец Джонс или кто-нибудь из его подопечных. Но книги он всегда выбирал и приносил сам, в библиотеку не допускал даже старых друзей. Это было его логово, его святая святых.

– Пол любит здесь работать, – миссис Джонс обвела рукой стеллажи, заставленные бесчисленными томами. Среди них, насколько мне было известно, имелись и очень ценные, полученные старым священником в дар или купленные по случаю. – Говорит, так ему лучше думается.

Голос ее дрогнул, и я сжала ее плечо.

– Все будет хорошо.

Миссис Джонс держалась молодцом, насколько это возможно в таких обстоятельствах, но страх и горе лежали на ее плечах каменной плитой, угрожая раздавить окончательно.

Она попыталась улыбнуться.

– Знаете, я посмеивалась над Полом, – призналась она тихо. – Говорила, что прятать секреты в книгах – это так банально... А он отвечал, что несведущему понадобится целая вечность, чтобы перебрать все эти тома.

– Разумно, – оценил Рэддок, осторожно проводя пальцами по корешку книги, судя по виду, очень старой. – Надеюсь, вы знаете, где тайник? Не хотелось бы остаться тут до старости.

Миссис Джонс попыталась улыбнуться в ответ на шутку, но вышло так себе.

– Конечно, – заверила она, остановившись у шкафа с любовными романами. – Пол попросил меня говорить, что это я их читаю. Он стесняется увлечения такой несерьезной литературой...

– Кхм, – только и сказала я. Признаюсь, мне такого рода романы и впрямь казались довольно глупыми, но кто я такая, чтобы критиковать?

Миссис Джонс протянула руку и вытащила один из томов, на поверку оказавшийся полым. В самом деле, старая хитрость. Но ведь работает!

– Здесь выписки. А это копии церковных книг.

На стол легли еще несколько томов, где под яркими супер-обложками прятались исписанные бисерным почерком страницы.

Рэддок бегло просматривал выписки, и я заглянула ему через плечо. Несколько десятков листков, все с личной подписью отца Джонса.

– Потрясающе, – оценил Рэддок, бережно собрав архив старого священника. – Это очень нам поможет.

Громкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть.

– Прошу прощения, – сказала миссис Джонс и направилась к двери.

Я пошла следом. Не хотелось оставлять ее одну. Мало ли, кто это мог быть? Газетчики, любопытные или вообще убийца...

На крыльце обнаружился инспектор Харди.