Текст книги "Смерть у алтаря (СИ)"

Автор книги: Анна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7

Я была готова услышать нечто мудреное, но Элизабет ответила просто:

– Кухонные штучки.

Постойте, она что же, запатентовала новый способ разбивать яйца и тому подобную ерунду?

Должно быть, выражение лица у меня сделалось достаточно скептичным, чтобы в Элизабет пояснила с легким холодком:

– Усовершенствованный консервный нож, полки на дверце холодильника, ножная педаль для мусорного ведра, посудомоечная машина и прочее в этом роде. Тебе это, наверное, кажется пустяками. Но ты даже не представляешь, сколько времени и сил тратят обычные домохозяйки на все эти мелочи!

Глаза у нее горели, так что я поспешила отыграть назад.

– Эй, полегче! Сдаюсь, – и руки подняла. – Разве я спорю? Ты в этом смыслишь куда больше меня.

Элизабет моргнула и слегка покраснела.

– Прости, – она опустила взгляд. – Я приписываю тебе чужие утверждения.

– Эдварда Фишера?

Это был выстрел наугад, однако угодил он в самое яблочко. Элизабет вздрогнула и воззрилась на меня с опасливым удивлением.

– Откуда ты?..

– Я как-никак помощник частного детектива, – напомнила я с усмешкой. В голове слегка шумело. – И выводы напрашивались.

– Если честно, не верится, – вставила Беверли.

Глаза у нее ярко блестели, и она тихо притоптывала в такт зажигательному фокстроту.

– Во что? – я глотком допила коньяк.

Беверли смерила меня оценивающим взглядом.

– Не в обиду будь сказано, но частный сыск? Не кажется ли тебе, что это... – она пошевелила пальцами, подыскивая, очевидно, не слишком унизительные для меня эпитеты.

– Женщине не под силу? – предположила я деланным спокойствием. – Моего скудного умишка не хватит?

Беверли поморщилась.

– Не передергивай.

Элизабет сжала мою руку.

– Просто на тебя это совсем не похоже.

О, разумеется! Они ведь помнили молоденькую неопытную девушку. И можно ли винить тетушек в этом? Ведь и сама я, как оказалось, знала о них нынешних прискорбно мало.

– Я изменилась, – ответила я просто. – Как и вы.

Теперь для меня были привычнее не проспекты, а закоулки. Не бальные залы, а игорные.

Я обвела взглядом полутемный зал, тонущий в клубах табачного дыма. Веселье набирало обороты: танцующих стало больше; за столиком в углу спорили на повышенных тонах, едва не переходя к рукоприкладству; в другой стороне ярко накрашенная девица, хохоча, бесстыдно уселась на колени к полному мужчине; справа от нас самозабвенно целовалась парочка... Обычный вечер в любом увеселительном заведении, ничего интересного.

Я уже хотела отвернуться, когда события приобрели непредсказуемый – или, напротив, предсказуемый? – поворот.

К целующейся парочке подскочил мужчина и грубо оттащил женщину от ее кавалера. Женщина побледнела так, что румяна выделялись на ее скулах кирпично-красными мазками. На грубияна она смотрела с ужасом.

– Том? – пролепетала она, поднеся руку к горлу. – Что ты...

– Шлюха! – выкрикнул он ей лицо, огляделся на привставшего вышибалу и сбавил тон. – Дома поговорим. Ступай!

Он толкнул поникшую женщину себе за спину, набычился и сжал кулаки.

– А вы, мистер как-вас-там...

– Эй, полегче, – попросил вышибала, опустив лапищу ему на плечо.

Задира побагровел и зыркнул на него исподлобья.

– Это вы полегче! Звать меня Том Мортон, а это, – он не глядя ткнул пальцем себе за спину, – моя миссис, чтобы ее. А этот... ее лапал!

Вышибала кивнул и вернулся на место. Семейные дрязги его не касались.

– На ее месте я бы сегодня же подала на развод, – прокомментировала Беверли негромко.

Я оглянулась и обнаружила, что у небольшой семейной сцены прибавилось зрителей. Элизабет смотрела с жалостью и некоторой опаской, Беверли с насмешкой... и, опять же, тщательно упрятанной жалостью.

– Вряд ли у нее бы это вышло, – заметила я спокойно. – Ведь это она ему изменила, а не наоборот.

На чем я, кхм, собаку съела, так это на тонкостях бракоразводных процессов. Не зря мы с Дэнни в основном промышляли сбором доказательств супружеской неверности. Адюльтеры случаются куда чаще громких убийств.

В этом момент муж грубо оттолкнул плачущую жену. Весь его вид говорил, что он из тех, кто не прочь подраться, а при случае и поучить семью кулаками: низкий лоб, глаза-буравчики, выпирающая нижняя челюсть. Зато жена рядом с ним казалась еще нежнее и беззащитнее. Блондинка с огромными голубыми глазами, хрупкая как былинка и невинная как... Впрочем, это я загнула. Невинностью там точно не пахло.

– Молчи! – рогатый муженек прикрикнул на изменницу, сжал кулаки и всем корпусом повернулся к сопернику. – Думаешь, я просто набью тебе морду, да? И буду дальше терпеть под боком эту тварь?

– Мистер, я вообще не знал, что леди замужем! – поднял руки побледневший соперник. Он заметно взопрел и в сравнении с массивным рогоносцем смотрелся бледно. Обычный клерк, который решил расслабиться в свой законный выходной и никак не ожидал, что необременительная интрижка перерастет в такие проблемы.

– Заливай! – муж дернул жену за руку, демонстрируя кольцо и ничуть не заботясь, что на ее нежной коже останутся синяки. – Так что я пойду в суд. И вызову тебя, мистер, – он ткнул толстым пальцем в грудь соперника, – как соответчика в деле о разводе!

Любовник побледнел еще сильней и часто заморгал. Так-так-так...

– Вызову полицию, – решительно сказала Беверли, привставая.

Я едва успела поймать ее за полу жакета.

– Не вздумай.

Элизабет тихо, но твердо поддержала:

– Он грубиян и жесток с ней! И...

– И присяжные будут на стороне обманутого мужа, – закончила я безжалостно. – Помнится, в округе Мэйфлауэр за связь с замужней женщиной все еще положен тюремный срок.

– Ты предлагаешь просто смотреть? – Беверли качнула головой в сторону, где муж выкручивал руку жене, не замечая (или не желая замечать) слез у нее на глазах. Душераздирающее зрелище.

– Я предлагаю думать головой! – огрызнулась я.

Тетушки смотрели с удивительно дружным неодобрением, и это заставило меня решиться. Будем считать, мне очень кстати выпала возможность утереть им нос.

– Эй, мистер! – окликнула я героя-любовника и поднялась с места.

Пол, хвала небу, из-под ног еще не уходил. Значит, не так уж я и пьяна. Справлюсь.

Пришлось дважды повторить, прежде чем несчастный любовник обернулся.

– Это вы мне, мисс?..

Одновременно бедняга косился на громилу, который очень кстати отвлекся на жену.

– Вам, – кивнула я и протянула руку. – Дайте мне монету. Доллара хватит.

Он вытаращил глаза, однако покорно вытащил горсть мелочи. Не глядя, высыпал в мою ладонь и криво усмехнулся.

– Выпейте за меня.

За кого он меня принял, хотела бы я знать? За попрошайку? Впрочем, что еще он мог подумать?

– Рановато пить за упокой, мистер, – хмыкнула я. – Теперь вы мой клиент.

– Что?.. – хлопнул глазами этот недотепа, а я шагнула вперед, вклиниваясь между ним и, кхм, обманутым мужем.

– Мистер Мортон, – позвала я. – Или как там вас зовут на самом деле?

– Да что ты!.. – побагровел он и глаза выпучил.

Я краем глаза увидела вышибалу, который снова решил вмешаться. Ситуация грозила перерасти из обычного семейного скандала в нечто большее.

Но приструнить он почему-то решил меня, пусть и со всем почтением.

– Мисс, – прогудел вышибала, – нам в "Блу Стар" скандалы ни к чему. Пусть муж с женой сами разбираются. Вернитесь, пожалуйста, за столик.

Я усмехнулась – надо же, вежливый какой! – и поинтересовалась едко:

– А мошенники вам в "Блу Стар" нужны? Если нет, то придется вам выставить эту парочку, – я кивнула на оторопевших "мужа с женой". Девица от удивления даже плакать перестала.

Соображал вышибала, несмотря на устрашающую внешность, неплохо.

– Мошенники? – повторил он медленно. – Думаете, они это специально?

– Уверена, – кивнула я. – Более того, никакие они не муж с женой. Даже не любовники.

– Что ты несешь! – возмутился "муж", но под взглядом охранника заткнулся.

Вышибала явно колебался.

– Уверены, мисс?..

– Корбетт, – подсказала я. – Совершенно уверена. У меня, знаете ли, дар – чуять ауры. Поверьте мне, эти двое – не муж с женой.

И ведь ни словом не солгала!

То ли громкая фамилия, то ли родство с Беверли сделали свое дело.

– Пошли отсюда! – скомандовал он и ухватил за воротник "мужа". – И вы, дамочка!

Если в сравнении с героем-любовником тот смотрелся впечатляюще, то рядом со здоровяком-вышибалой как-то поник и сдулся.

– Эй, я буду жаловаться! Позови начальника, слышишь? Хозяина позови!

Разорялся "муж", а "жена" только фыркнула и отвернулась. Даже вырываться не стала, когда вышибала взял ее за локоть.

– Не скули, – охранник хорошенько встряхнул "мужа" и кивнул герою-любовнику. – Извините, мистер. Они вас больше не побеспокоят.

Он поволок мошенников к выходу, а их несостоявшаяся жертва наконец отмерла.

– Мисс Корбетт, как мне вас благодарить? – На меня он взирал с восторгом, и это, что скрывать, грело душу. – Если бы не вы!.. Кстати, я – Брайан Норрис.

– Бухгалтер? – уточнила я, разглядев его перепачканные чернилами пальцы.

Очевидно, жертвы парочка выбирала не наобум. Находила тех, кому скандал и суд стоили бы, как минимум, работы. С тем, чтобы позволить замять дело – в обмен на все сбережения, разумеется.

– Банковский клерк, – моргнул он. – А что?

– Да ничего, – отмахнулась я и подкинула на ладони мелочь. – Не берите в голову, мистер Норрис. Я частный детектив, а вы заплатили мне гонорар. Мы с вами в расчете. Хорошего вечера.

Хотелось изречь что-то вроде "идите и не грешите", но это уж точно было бы слишком.

– Мисс Корбетт! – окликнул он мне в спину. – Я не знаю, сколько стоят услуги частного детектива, но наверняка больше.

Я лишь отмахнулась.

Строго говоря, моя лицензия была действительна только в округе Аурелия, так что во Фриско я была лишь одной из многих "леди из хорошей семьи". Брр, от одной формулировки озноб по спине.

Тетушки встретили меня овациями.

– Лили, это было великолепно! – заявила Элизабет с чувством.

Ее чай остыл и подернулся неаппетитной пленкой. Очевидно, Элизабет совсем о нем позабыла, увлекшись небольшой... драмой это действо точно не назовешь, скорее уже интермедией.

– У тебя на редкость полезный дар, – Беверли щелкнула зажигалкой, прикуривая погасшую было сигарету. – Особенно для частного детектива.

Я только хмыкнула, плеснув себе еще глоток "чаю".

– Причем тут дар? Чуять, кхм, степень близости отношений я не умею.

Могу разве что "срисовать" ауру мужчины в женской спальне, но это совсем другое.

Беверли так удивилась, что вновь позабыла о своей сигарете.

– Откуда тогда?.. Ты их знаешь?

– Вот еще, – отмахнулась я. – Много чести для каких-то мелких мошенников, чтобы их знали на другом конце страны. Элементарная логика плюс наблюдательность.

И немного умения блефовать.

Понимания на лицах тетушек не прибавилось, пришлось объяснить:

– Они переигрывали. Сценка была рассчитана на невзыскательных зрителей, для которых бьющие напролом эмоции куда важнее достоверности.

Элизабет чуть покраснела, должно быть, вспомнив собственную реакцию. Она-то приняла этот небольшой этюд за чистую монету!

– И все? – переспросила Беверли недоверчиво.

Я пожала плечами.

– Держались они совсем не как супруги со стажем. Их выдавали жесты, позы, реакции... Кроме того, эпизод с кольцом выглядел слишком нарочитым. Кто же надевает обручальное кольцо, отправляясь на поиски интрижки?

Беверли склонила голову к плечу. Ее сигарета дотлевала в пепельнице.

– Позволь угадать. Это проделано ради убеждения зрителей, что роман с чужой женой этот недотепа закрутил осознанно?

– Бинго, – хмыкнула я.

Герой-любовник при виде кольца удивился так неподдельно, что мои догадки превратились в уверенность.

Официант, будто специально дожидавшийся момента, выставил на наш столик бутылку шампанского.

– От того самого джентльмена, мисс, – сообщил он почтительно.

Надо думать, наше маленькое представление официант не пропустил.

– Такой гонорар мне по вкусу, – одобрила я, приглядевшись к этикетке. Клерк не поскупился, а коньяк у нас как раз закончился.

– Ты становишься популярной, – заметила Беверли, когда нам передали еще одну бутылку шампанского и швейцарский шоколад "от благодарных зрителей" и корзину экзотических фруктов от "почитателей таланта".

Ответить я не успела: официант принес еще один презент.

– Из личных запасов мистера Янга, – он поставил на стол очередную корзинку, из которой выглядывали горлышки нескольких бутылок с кое-чем покрепче шампанского.

Беверли развернула приложенную записку, пробежала глазами и молча протянула мне.

"Примите в знак моего восхищения. Все мисс Корбетт равно умны и очаровательны. Р.Я."

– Передайте мистеру Янгу нашу признательность, – попросила я. Слова предательски растягивались и норовили уцепиться за язык. – Он очень любезен...

Меня прервало появление еще одного официанта, на сей раз с коробкой пирожных из лучшей городской кондитерской.

– Думается, – заметила Беверли глубокомысленно, обозревая заваленный подарками стол, – нам пора сбегать.

– Домой? – обрадовалась Элизабет, которая в силу определенных причин оставалась возмутительно трезвой.

– Вот еще! – махнула рукой Беверли, едва не угодив по физиономии официанту. Впрочем, он привык. – Еще совсем рано.

Элизабет взглянула на свои наручные часики, время на которых приближалось к полуночи.

– Но...

– И, – воздела Беверли указательный палец, – я хочу танцевать!

– В этой толпе? – усомнилась я, кивнув на переполненный танцпол.

– Ерунда, – Беверли было уже море по колено. – Пойдем на крышу. Оттуда такой чудесный вид!

Я не стала спрашивать, откуда ей это известно. Очевидно же.

– А музыка?

– Прихватим патефон. Джимми, поможете организовать?

– Конечно, мисс, – официант был само почтение. – Ни о чем не беспокойтесь.

Мы и не собирались...

– Как тут красиво! – ахнула Элизабет, осторожно подойдя к самому краю, благо, его предусмотрительно отгородили перилами.

– Вос-хи-ти-тель-но! – Беверли сделала несколько танцевальных па и широко улыбнулась. – Мое любимое место в Чарльстоне.

Вид и впрямь был дивный. Клуб занимал нижние этажи дома на холме, а на верхних, судя по обмолвкам Беверли, жил хозяин. Пожалуй, я тоже не отказалась бы здесь жить.

Перед нами лежал город: разноцветные огни рекламы, купола церквей, сияющие проспекты, мерцание воды в бухте... Такой знакомый – и такой чужой.

Патефон негромко и чуточку хрипло выводил что-то о любви. Горели фонарики. Удобные диванчики под навесом чуть поодаль, полускрытые пальмами в кадках, намекали, что здесь провели не вечер и не два. Впрочем, кто я такая, чтобы судить?

– Потанцуем? – предложила я, когда зазвучали первые такты новой песни. "Маленький цветок", лучший из всех чарльстонов.

Беверли широко улыбнулась, раскинула руки и закружилась...

На нас глазели снизу. Прохожие задирали головы, показывали пальцами, на крыше напротив возился с треногой фотограф (хотя едва ли снимок выйдет с такого расстояния и в полутьме).

Летняя ночь – и шампанское, конечно! – кружила голову, толкала на безумства. Что такого? Подумаешь, чарльстон на крыше...

Поначалу Элизабет пыталась нас урезонить, однако быстро сдалась. Мы с Беверли почти уговорили ее станцевать с нами – когда еще представится такой случай! – когда к нам заглянул официант.

– Записка от мистера Янга, – сообщил он равно подобострастно и непреклонно.

Беверли нетвердой рукой взяла с подноса листок бумаги, развернула...

– О-о-о! – протянула она и постучала пальцем по губам. – Как интересно.

– Что именно? – насторожилась я, Элизабет и вовсе побледнела.

– Читай, – разрешила Беверли и вручила записку отчего-то мне.

Разобрать написанное удалось с некоторым трудом, и не только из-за тусклого света. Пожалуй, шампанского на сегодня хватит.

– Эй, а танцев что, больше не будет? – крикнул кто-то снизу.

– Тю! Я думал, они разденутся... – нетрезвым голосом поддержал его другой.

– Вы что, – рыкнула Беверли, опасно перегнувшись через перила, – купили билеты на представление?

– Не-а. А надо? – простодушно удивился пьянчуга.

– Да мы заплатим, – вальяжно пообещал его приятель и монетами в кармане побренчал. – Только того... поближе к нам спуститесь.

– И чтобы звездочки! – потребовал пьянчуга и покачнулся. – Ну, на сиськах.

– Не обижайтесь, мисс. Мы того, поклонники ваши!

Лицо Беверли озарилось нехорошей такой задумчивостью, словно она уже прикидывала, не обеспечить ли "поклонникам" звездочки куда более банальным методом. Скажем, при помощи во-о-он того цветочного горшка.

Пожалуй, с такими развлечениями пора завязывать, иначе эти два идиота все-таки нарвутся. Если не на Беверли, то на мистера Янга, который отнюдь не показался мне добрым и всепрощающим. Стоит ему услышать эти вопли... Только смертоубийства нам накануне свадьбы недоставало!

Я внутренне содрогнулась и попыталась оттеснить Беверли от перил.

– Эй, вы что, уходите? – донесся снизу вопль первого идиота, а второй пронзительно засвистел.

Да что же они все никак не уймутся?!

Элизабет вдруг шагнула к ограждению.

– Лучший бурлеск в "Бешеных кобылках", это в двух кварталах отсюда.

– Э-э-э... – озадаченно пробормотал "поклонник" и почесал в затылке. – Того, спасибо, мисс!

Ткнул товарища локтем в бок и они, чуть пошатываясь на ходу, пошли куда послали.

– Что? – Элизабет несколько стушевалась под нашими взглядами.

– Откуда, – поинтересовалась я, кашлянув, – ты знаешь о "Бешеных кобылках"?

Еще вчера я поклялась бы, что она и слова-то "бурлеск" не знает!

– Наша горничная раньше там работала, – пояснила Элизабет хладнокровно. – Прежде, чем попасть в "Приют Святой Магдалины", а оттуда к нам.

– Не думала, – пробормотала Беверли, от потрясения даже несколько протрезвев, – что ты интересуешься спасением заблудших душ.

Судя по ее задумчиво-опасливой мине, Беверли уже прикидывала, не придется ли ей поутру выслушать нотацию о вреде пьянства, прелюбодеяния и прочих, не менее приятных грехов.

– Нисколько, – заверила ее Элизабет, для которой, судя по мелькнувшей улыбке, опасения сестры тайной не стали. – Просто наем прислуги в приюте обходится дешевле.

Ах да, им ведь приходилось экономить!

Беверли громко прочистила горло, почти упала на диван и принялась обмахиваться ладонью.

– Так на чем мы остановились?

– На записке мистера Янга, – припомнила Элизабет как самая трезвая.

Беверли щелкнула пальцами и потянулась к кувшину на столике.

– Точно! Читай.

Она налила себе лимонада и сделала жадный глоток.

Элизабет подобрала бумажку с пола, помедлила несколько мгновений – леди неприлично совать нос в чужую переписку – и все-таки пробежала ее глазами.

Побледнела. Стиснула листок.

– Чарльз здесь!

Глава 8

Можно подумать, у нас тут в разгаре оргия с опиумом и десятком любовников.

– Здесь, – усмехнулась я, поскольку сомневаться в словах мистера Янга оснований не было. – И что с того?

Оргии, увы, не наблюдалось. Даже официант исчез, сочтя свою миссию исполненной, и сомнительные "поклонники" растворились в ночи.

Элизабет потерла висок.

– Не делай вид, будто не понимаешь. Все это – побег из дома, бар, танцы на крыше – было очень весело, но...

Беверли щелкнула зажигалкой, поудобнее вытянула ноги и закончила безжалостно:

– Но ты опасаешься, что твой зануда-жених поймет все превратно.

Если что и могло быстро привести Элизабет в чувство, так это выпад в сторону ее драгоценного Чарльза.

– Он вовсе не такой. Чарльз внимательный и понимающий...

Я только хмыкнула, вспомнив этого "внимательного и понимающего". Питон в костюме с галстуком.

Элизабет отвернулась и закончила устало:

– Просто вынужден соблюдать приличия.

Беверли прищурилась.

– Что же он, такой приличный, до свадьбы не утерпел?

– Беверли!

– Что – Беверли? Знала бы ты, как мне надоели эти постные рожи! "Порядочной женщине нельзя то, порядочной женщине недопустимо это...", а сами сбегают от жен к... – она запнулась и с явным трудом проглотила соленое словцо. – Не настолько порядочным. Лицемеры!

– Стоп-стоп! – попросила я, вклиниваясь между ними. – Вы обе по-своему правы, ни к чему ссориться.

Элизабет сдалась первой.

– Извини, Беверли. Я была резка и сожалею об этом.

– Я тоже была резка, – признала Беверли и дернула плечом. – Но нисколько не сожалею. Бет, ты ведь собираешься за него замуж! Я всего лишь хочу, чтобы ты сделала этот шаг с открытыми глазами.

Элизабет мягко улыбнулась.

– Поверь, это так. Я знаю недостатки Чарльза и... готова с ними мириться.

– Ой ли? – прищурилась Беверли недоверчиво и встряхнула скандально короткими волосами, которые доставали ей лишь до подбородка. – Собственно, я вот что хотела предложить... Давайте их послушаем?

Кого "их", можно было не уточнять. Жениха с друзьями, разумеется!

Идея, конечно, этически сомнительная. Зато очень, очень соблазнительная.

– Как? – подняла брови я. – Надеюсь, ты не предложишь переодеться в официанток?

Беверли издала смешок.

– Тогда уж в танцовщиц. Мальчишник как-никак.

Элизабет нахмурилась, явно не оценив такой поворот. "Какие еще танцовщицы?!" – без труда читалось на ее лице.

– Долго, – вздохнула я, с трудом подавив улыбку. – Чтобы нас сразу не узнали, потребуются маски, экзотические костюмы, веера с перьями...

По мере перечисления лицо Элизабет все сильнее замыкалось.

– И может быть накладка, – подхватила Беверли с ленцой, – если к тому моменту, как мы будем готовы, там уже окажутся... другие девицы.

Пауза была настолько выразительной, что подействовала на Элизабет не хуже булавочного укола.

– Мы с Чарльзом любим друг друга, – отрезала она, скрестив руки на груди. – И никаких девиц он не приведет.

– Проверим? – поинтересовалась Беверли, и я едва удержалась от аплодисментов. Провокация – высший класс!

Элизабет отрывисто кивнула.

– Только учти, ни в кого переодеваться я не буду.

– И не надо, – пожала плечами Беверли, подошла к перилам и щелчком отправила окурок вниз. – Надеюсь, по лестницам тебе лазать никакие принципы не воспрещают?

– По лестницам? – невольно заинтересовалась я.

Я-то рассчитывала на тайные ходы, спрятанные в стенах слуховые окошки и тому подобные замысловатые шпионские штуки.

– Взгляни, – предложила Беверли, опасно перегнувшись через край. – Можешь спуститься? Они в "Круглом кабинете", это на втором этаже.

Я оценила на глазок пожарную лестницу, которая тянулась от крыши вниз, вдоль изящных балконов. Довольно крутая – и это после двух бутылок шампанского! – однако вполне мне по силам.

– Легко, – пообещала я, несколько рисуясь.

– Я тоже пойду, – тихо, но решительно заявила Элизабет, уже примериваясь к перилам.

Беверли шикнула на нее и нога об ногу стащила туфли.

– Надо разуться, иначе нас будет слышно за квартал.

Элизабет подумала немного и сняла заодно ожерелье.

– Позвякивает.

Я одобрительно кивнула и подняла большой палец, а Беверли похвалила:

– Схватываешь на лету!

На лестнице оказалось темно и зябко. Металл холодил ладони и босые ступни, а ветер бесился и рвался, как цепной пес при виде домушников.

Оставалось надеяться, что больше никто не примет нас за воров и не вызовет полицию. Задняя часть клуба выходила на тихую безлюдную улочку, однако свидетели – как тараканы, всегда и везде лезут без спросу. Мистер Янг, конечно, не станет предъявлять обвинения, но нам и громкого ареста хватит с лихвой. Особенно Элизабет, ей это точно в новинку.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, вспомнив свое знакомство с Рэддоком. Забавно вышло, как говорится, будет что внукам рассказать... Если они у нас будут, что весьма сомнительно.

Беверли спускалась первой, и так ловко у нее выходило, словно она лазала вверх-вниз по стенам каждое утро, вместо гимнастики. Поневоле задумаешься, откуда у серьезного преподавателя столь подозрительные навыки?

Зато добродетельность Элизабет не вызывала сомнений. Судя по ее бледному лицу, капелькам пота на лбу, прикушенной губе и тому, как судорожно она цеплялась за перила, Элизабет карабкалась по пожарной лестнице впервые в жизни. Знал бы жених, на какие жертвы она идет ради него!

Я же, смею надеяться, одолевала препятствия с мало-мальским изяществом, хотя до непринужденной легкости Беверли мне было далеко. Хотя помощнику частного детектива эдакие кунштюки должны быть куда привычнее.

– Проклятье, – шепотом выругалась я, отцепив подол от очередного кованого выступа.

Брюки бы, брюки... Полкоролевства за брюки!

– Т-с-с, – обернувшись, шикнула на меня Беверли.

Я покаянно опустила голову – каюсь, забылась – и продолжила спускаться. Элизабет шла неуверенно, цепляясь за перила и тяжело дыша. Когда она оступилась в очередной раз, я чуть было не предложила вернуться, но взглянула на ее решительно сжатые губы и передумала. Элизабет очевидно боялась высоты, но готова была заплатить эту цену за разрешение своих сомнений. Что тут скажешь? Уважаю.

– Тут, – наконец шепнула Беверли, кивнув на ярко освещенное окно.

На наше счастье, жених с друзьями заняли отдельный кабинет. Представляю, как бы мы подслушивали их в общем зале!

Беверли перебралась на несколько ступенек выше, а мы с Элизабет притаились на узкой лестничной площадке. Судя по тому, что ни оркестр, ни шум голосов сюда не доносились, владелец бара расщедрился на неплохую звукоизоляцию. Повезло, что из-за жары оконные рамы были распахнуты, иначе наша шпионская миссия увенчалась бы оглушительным провалом.

– Джон, зачем ты нас сюда притащил? – голос Чарльза звучал устало и сухо, как будто он пришел в клуб не развлекаться, а в сотый раз обсудить скучный контракт.

– Веселиться, конечно, – возразил ему незнакомый тип, очевидно, шафер. – Брось, Чарли! К чему такой кислый вид? У тебя завтра свадьба, а не похороны.

Элизабет стиснула руки. Только мелкая дрожь выдавала, как нелегко ей приходилось.

– Поверь, я знаю разницу, – ответил Чарльз едко.

– Правда? – восхитился шафер и лениво похлопал в ладоши. – Браво, браво! Тогда почему ведешь себя, как покойник?

– Джонни, отстань, – попросил Чарльз, судя по звукам, наливая себе выпить. – Нормально я себя веду.

– Нормально? – возмутился Джонни. – Да я привел тебя в лучший клуб! Шоу в "Бешеных кобылках" – просто класс! Такие девочки танцевали... А что ты?

Хороший вопрос. Судя по бледному лицу Элизабет, она ждала ответа, как приговора в деле об убийстве. Виновен? Не виновен?

Главное, чтобы она не вздумала вершить самосуд. Убийство неверного жениха накануне свадьбы – это слишком мелодраматично. К тому же куда девать свидетелей?

– Лучший клуб? – усомнился третий голос, услышав который, я едва не сверзилась с лестницы. Рэддок-то что тут делает? Он мой гость, а не жениха! – Я не из полиции нравов, но мучают меня насчет этого шоу некоторые сомнения.

– Зануды, – вздохнул шафер. – Вы ведете себя как деды, из которых песок сыплется. Разве что Дариан с Грегори еще на что-то годны.

– Благодарю, – судя по тону, благодарности Дариан не испытывал ни на гран. И он тут?

– Позволь напомнить, – сухо парировал Чарльз, – что я женюсь на любимой женщине. Так что твои певички мне неинтересны.

Я скосила глаза на Элизабет, которая улыбалась дрожащими губами, и прихлопнула комара на щеке.

– За это и выпьем, – предложил кто-то смутно знакомый. Голос у него был очень приятный, ласкающий слух. – За любимых женщин!

Беверли дернулась, словно ее тоже кто-то укусил, пошатнулась, охнула... Дьявол! Этаж всего лишь второй, но снизу булыжная мостовая.

Обошлось. Почти. Беверли вцепилась в перила. Лицо ее было бледно, глаза блестели, а грудь часто вздымалась.

Вот только ночная тишь – фактор обоюдоострый.

– Там кто-то есть! – донеслось из комнаты.

Тревогу поднял – о, разумеется! – мой личный полицейский. Хоть в отпуске он мог бы быть не настолько въедливым и проницательным? Хотя что это я. Тогда это был бы не Эндрю Рэддок.

– Я ничего не слышал, – шафер был уже навеселе и вовсе не рвался искать шпионов.

– Надо проверить, – решил Чарльз.

Элизабет тихо охнула и зажала рот ладонью, а мы с Беверли быстро переглянулись. Бежать? Бесполезно. Наверх вскарабкаться не успеем, тем более с Элизабет на прицепе. Прыгать вниз? Высоко, да и далеко ли мы уйдем в одних чулках? Оставалось принять неизбежное.

В ночной тишине шорох раздвигаемых штор показался оглушительным.

Немая сцена.

Пятеро мужчин бок о бок в тесной раме окна. Поджатые губы Дариана, как всегда застегнутого на все пуговицы. Приподнятая бровь и подрагивающие уголки губ Рэддока. Чарльз с пустой бутылкой в руках, очевидно, прихваченной в качестве оружия. И двое незнакомцев, хотя с киношной ипостасью одного из них я встречалась не раз. Тот самый Грегори Пэйнс, знаменитый киноактер, который прославился ролями лихих шерифов, сейчас выглядел далеко не столь героически. Ни кольта, ни широкополой шляпы, ни лихого мустанга... Но хорош, этого у него не отнять. Эти синие глаза, черные кудри, легкая небритость и квадратный подбородок сводили с ума тысячи женщин. Второму незнакомцу, рыжему и зеленоглазому, больше подошла бы не звезда шерифа, а колода карт. Крапленая. Уж больно хитрая у него улыбка.

И три леди на пожарной лестнице: Элизабет выпрямила спину и пыталась улыбаться, только пылающие уши ее выдавали; Беверли небрежно облокотилась о перила; я же вытащила портсигар и зажигалку. В конце концов, последняя сигарета полагается даже приговоренным, чем я хуже?

Первым не выдержал Дариан.

– Позвольте узнать, что вы здесь делаете? – осведомился он таким тоном, что немедленно захотелось плюнуть ему в лицо.

Он бы нас еще отчитал и в угол поставил!

На языке вертелось: "Серенады хотели спеть, разве непонятно?", но Элизабет, не меняя выражения лица, ткнула меня локтем в бок.

Я украдкой поморщилась. Она права, разумеется, – усугублять не стоило. Но больно же!

– Воздухом дышим, – ответила Беверли невозмутимо, отвернулась и попросила: – Лили, угостишь сигаретой?

Лицо Дариана налилось кровью. Нечасто его игнорировали столь откровенно. Хотя какого еще ответа он ожидал?

Рэддок закашлялся, кажется, таким нехитрым способом маскируя смех. Джонни скорчил серьезную мину, но по глазам видно, что тоже потешался от души. Грегори Пэйнс – ну и ну – не сводил глаз с Беверли.

– Конечно, – я протянула ей портсигар и объяснила: – У нас тут девичник.

– Полагаю, девичник был в особняке и, – Дариан взглянул на часы на нахмурился, – он давно закончился.

Я только дернула плечом и жадно затянулась сигаретой. Не ждет же он, что мы будем оправдываться?

Судя по требовательному взгляду, как раз ждал. Но это уж точно его проблемы.

Наконец отмер Чарльз. Растолкал дружков, шагнул на балкончик и сказал укоризненно:

– Дорогая, ты же простудишься!

Я вытаращила глаза, чуть не подавившись сигаретой. Ни вопросов, ни укоров, одна только забота? Пожалуй, он достоин титула "мужчина года".

Чарльз поднял Элизабет за талию, легко перенес через ограду и уволок в комнату, как дракон в свою пещеру. А что? Быть может, она и не девственница, зато точно сокровище.