Текст книги "Наказание для продюсера (СИ)"

Автор книги: Анна Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Анна Леманн
Наказание для продюсера

Глава 1

Ксюша

– Нет! Я не хочу на экономический, мам! – в который раз спорю с этой до жути упрямой женщиной. – Мы живем в свободной стране! Мне уже восемнадцать, и я вольна сама выбирать свою судьбу! – гордо вскидываю подбородок, всем видом показывая, что я могу за себя постоять и в этот раз не сдамся.

Уже около месяца мы каждый день ссоримся с мамой из-за того куда я должна подать документы.

– Ксюша, не спорь со мной! Я так сказала – значит, так оно и будет! Могу предложить еще юридический, – заявляет мама, тоже вскидывая подбородок – этот жест я переняла от нее.

Как же меня это раздражает! Почему она считает, что лучше меня знает, что мне делать со своей жизнью?! Ничего она не знает! Целыми днями в своих ресторанах… Понятия не имеет, чем я живу, о чем мечтаю и как сильно этого хочу. Работа же превыше детей! И меня на экономический хочет сунуть, чтобы потом заключить в плен бесконечных столиков, накрахмаленных скатертей и просторных залов.

– Какой юридический, мам? – от бессилия падаю на стул и изображаю плач. – Я хочу стать певицей! Хочу выходить на сцену, петь и понимать, что это то, что выбрала я, а не кто-то другой.

Я помню каждое свое выступление. Когда выходишь на сцену, поешь – чувствуешь свободу. Ты летишь нотами и аккордами в сердце каждого слушателя. Видишь, как горят глаза зрителей, и мечтаешь увидеть еще больше таких глаз. Увидеть отдачу.

Многим может показаться, что я мечтаю о популярности, но это не так. Меня поймут лишь те, кто хоть раз был на сцене. Сцена, как наркотик. Она манит тем, что на ней ты можешь быть кем угодно. Лишь там, в свете софитов, ты забываешь обо всех проблемах, чтобы отдать себя другим, получая взамен тепло. Я мечтаю именно об этом – о тепле, которого мне так не хватает после того, как братья съехали от нас.

Им удалось сбежать от попыток мамы, лишив ее возможности решать за них. Теперь я – ее последняя надежда и…жертва. Последняя наследница ее ресторанной империи.

– Ксюша, ради бога, становись кем угодно! Мы с отцом и дальше продолжим оплачивать твои поездки, выступления и занятия с Риммой Андреевной, но поступишь ты на экономический или юридический.

Господи! Снова… Сколько же можно уже?!

Как же папа ее терпит?!

– Пап, – обращаюсь к отцу, который сидит на диване и листает новости на планшете. – Ну, хоть ты ей скажи! Она душит меня своими планами на мою жизнь! – слово «мою» выделяю, бросая в сторону мамы укоризненный взгляд.

– Твой отец со мной полностью согласен, – отвечает за него мама, на что папа горько усмехается.

– Ксюшенька, пойми… – начинает папа.

– Ясно все с вами, – делаю вывод, прервав его. – Почему ты не такая как дедушка? Ты хотела стрип-клуб, он тебе позволил! Так почему меня – ты душишь?

– Ксюша, твой вокал – это хобби, а профессию ты должна получить нужную, – отвечает мама. – Дедушка мне разрешил, потому что знал, что стрип-клуб для меня хобби. Понимал, что в конце я брошу клуб и займусь чем-нибудь важным.

Конечно, но он позволил жить, как она того хотела. Ей следовало взять пример с него, а не упираться, чем мама занималась все это время

– Ну, пойми же ты меня, я хочу петь! Мне скучно в твоих ресторанах! Я мечтаю о сцене, – простонала я со слезами.

– Ты можешь заниматься вокалом во вне учебного времени, – произносит мама тоном, не терпящим возражений

– А вот и нет! Я не собираюсь подавать документы туда, куда ты хочешь!

Шах и мат, мамочка!

– Я уже все сделала сама, – равнодушно заявляет она.

Шах и мат, доченька!

– Мам, ты этого не сделала! Это незаконно! – протестую.

– Незаконно ломать свою жизнь мечтами о сцене, – равнодушно продолжает она.

– Но ведь ты ведь сама знаешь, как сцена манит! Ты должна понять меня!

– Я тебя, Ксюша, прекрасно понимаю. А еще я понимаю, что все это глупые мечты, которые ты перерастешь!

– Да? А ты переросла? – решать бить по больному, потому что она меня понимает, но маскирует истинную причину под пледом отговорок.

Почему она так против?

В чем причина?

– Да, я не прочь вернуться на сцену, но мне некогда разменять свою жизнь на это. У меня семья и дети!

– Вот! – выхватив главное из ее фразы, восклицаю. – Тебе некогда! Потому что ты взрослая. А я еще нет! У меня самый рассвет молодости, и я хочу прожить ее так, как того хочу сама! Хочу наступать на свои грабли, набивать шишки сама! Я никогда не научусь жизни, делая так как того хочешь ты! Вы с папой расставляете вокруг меня подушки безопасности, боясь, что я могу упасть и начну плакать. А может стоит позволить мне раз упасть, чтобы я поняла насколько это больно?

– Ксюша, твоё падение может быть слишком болезненным, – тихо произносит папа, сжимая кулаки.

Боится, что я расстроюсь не добившись того, о чем мечтаю?

Так не надо! У меня все получится!

– Да? А вы не думали, что я могу упасть, когда вас не будет рядом? Сейчас я могу упасть и прийти к вам, зная, что вы меня пожалеете. А что будет потом?

– Ксю, – обращается мама ласково. – Пойми ты нас. В шоу-бизнес можно попасть либо с огромными деньгами, либо через постель. Ты хочешь стать очередной куколкой какого-нибудь продюсера?

– Не правда! Вон сколько девушек сами выбиваются в шоу-бизнес и без денег и постели!

Я знаю, что некоторые попадают на сцену через постель, но есть же действительно талантливые девушки, которые сами!

И я буду такой.

– Никто сам там не появляется, родная. Все это хорошо поставленный спектакль. Поверь, я знаю, – тихо произносит мама, взяв меня за руку. – Мы могли бы оплатить твоё появление на сцене, но даже потом все будет через постель. Ты готова спать со всеми ради выступления?

– Но ведь я могу попробовать всего добиться сама! – не унимаюсь.

– Не можешь! – строго произносит мама. – Ты моя дочь и я не могу позволить тебе стать игрушкой в чьих-нибудь руках. Лучше я буду медленно подводить тебя к верному решению, чем позволю сломать!

– Нет! Я стану певицей! Это моя мечта!

– Ты смотришь на это сквозь розовые очки!

– И я докажу тебе, что добьюсь всего сама!

– Да? И с продюсерами ничего общего кроме работы не будешь иметь? – спрашивает мама с вызовом.

– Да! – твердо заявляю ей.

– Хорошо! Твоя взяла, – сдается мама. – Я даю тебе времени до конца лета! Два месяца! Ты обеспечиваешь себя сама, пробиваешься наверх сама и твоя жизнь в твоих руках. Но если через два месяца ты не станешь певицей, то поступаешь на экономический и мы больше не поднимаем эту тему!

– Хорошо.

– И никаких связей с продюсерами и всяческими мужчинами! – вклинивается папа.

Ну конечно!

Папа… Вечно отгоняющий от меня парней папа.

Но это легко! Я не влюбчивый человек и за два месяца не влюблюсь ни в кого! А спать без любви не намерена!

– Да! Ни дай бог узнаю, что ты переспала с кем-то ради достижения этой цели! Тогда сделка аннулируется, и ты возвращаешься домой, в ресторан и поступаешь в выбранный мной университет.

– По рукам!

Глава 2

Ксюша

– Ксения Тимофеевна, к вам можно? – дверь открылась, и в комнату заглянул папа.

– Конечно, пап, – с улыбкой отвечаю ему и, оторвавшись от сбора чемодана, сажусь на край кровати.

В комнату с широкой улыбкой входит папа. Он держит в руках мои любимые эклеры, что аппетитной горой высятся на тарелке. Пройдя через спальню, отец садится рядом со мной, предлагая угощение. Обычное дело, после того, что произошло в нашей гостиной. Отцовская мягкость и лояльность всегда компенсировали мамину жесткость и неосторожно брошенные слова. Папин визит в компании кондитерского чуда после таких бесед предполагал разговор по душам – так было всегда.

– С банановым кремом, как ты любишь, – отмечает папа. – И куда ты? – спрашивает, указав глазами на чемодан.

– Не знаю, но я должна все сделать сама, – грустно произношу и откусываю эклер.

– Вот, – отец протягивает ключи. – Ключи от городской квартиры, что я купил для Никиты, но он в командировке. Еще перевел тебе на карту денег, на первое время. Будет что-то нужно еще – звони.

– Пап, ну это… – начинаю я, умилившись от этого жеста. – Мама узнает, и я проиграю.

– Мы ей не скажем! Квартиру ты у меня снимаешь, – повеселев, расписывает все папа. – Месяц будешь мою машину мыть! Как представлю, что мою радость будет популярная певица мыть, даже гордость за свою ласточку берет.

– Пап, – хохотнув, возвращаю эклер на тарелку, чтобы забрать ее полностью из папиных рук и обнять его. – Ты у меня самый лучший. Ты ведь это знаешь?

– Правда? А ну повтори это еще раз! – театрально нахмурившись, просит он.

– Не повторю, а то зазнаешься! – я обняла отца еще крепче, чувствуя, как нежность буквально переполняет меня. – Пап, а что если у меня не получится? Я не хочу на экономический. Это вы с мамой технари, а я гуманитарий. Мне лучше языком чесать, чем считать что-нибудь.

– Все у тебя получится, Ксюш. Я в тебя верю, и мама верит, просто она не хочет отпускать тебя во взрослую жизнь. Ты для нее все та же вредная малышка.

– А для тебя? – поднимаю на него улыбающийся взгляд, так и не выпуская из объятий.

Мы часто так проводим время. Я его обнимаю, а он говорит, как сильно любит меня, маму, Никиту и Гришу. Именно такого мужа я хочу себе, но таких больше нет.

Завод по выпуску нормальных мужчин сломался! Прекратил выпуск качественной продукции.

– Для меня ты, Ксения Тимофеевна, навсегда останешься моей маленькой умной врединой.

Несколько часов мы с папой валяемся на кровати и хохочем, вспоминая наши с братьями детские проделки. С отцом у меня особенная связь – пусть он не заступается за меня при маме, потакая ей, но потом тихо придет и разрулит все. Мама даже не догадывается о том, что он делает ради нее. Всякий раз, после наших ссор, отец находит нужные слова, чтобы донести до меня, что мама не со зла диктует мне свое мнение. Лишь после этого я понимаю, что никто не пытается подавить меня или навязать чужую жизнь. Папа словно личный переводчик матери, которая часто говорит на незнакомом языке власти и материнского диктата. Лишь ему удается увидеть истинную цель ее поступков.

Ну, а как иначе? Кто, если не любящий муж?

– Даже не верится, что я сейчас собираю вещи и ухожу от вас, – говорю ему тихо, когда мы уже второй час лежим в темноте и смотрим на ночь за моим окном.

– Но ты же ведь вернешься?

– Конечно, вернусь. Когда это случится, я буду звездой! Меня будет сопровождать охрана, вокруг папарацци, вспышки камер…

– А мы с мамой должны будем постелить для тебя красную дорожку?

– Неплохо-неплохо, Тимофей Альбертович! Вы сечете фишку! – хохотнула я в ответ.

– Я потом всем буду рассказывать, как будущая звезда любила в детстве прыгать в лужи и кричать, что она принимает грязевые ванны, как мама! – подразнил отец.

– Пап, ты не посмеешь!

– Еще как посмею! А еще расскажу про ваши кулинарные изыски, которыми вы накормили своих братьев насильно.

– А я что виновата, что они всеядны и песок тоже едят?

– Песок в сливках, – поправляет меня папа, и мы вновь начинаем хохотать до боли в животе.

– И долго вы тут хохотать будете? – недовольно спрашивает мама, войдя в комнату без стука.

– Долго, – отвечает папа. – Нельзя?

– Можно, – отвечает она и глазами выискивает причину, чтобы тоже остаться в этой комнате с нами. – А чего вы окно не закрыли? Продует! – и направляется, чтобы закрыть его, после чего оборачивается и натыкается взглядом на чемодан. – Ты куда-то собралась?

– Ну да, – я нахмурилась, приподнимаясь.

– Куда? Где ты будешь жить? Зачем так радикально? – мамин голос звенит от возмущения, но даже это не скрывает испуга, что проглядывает в обеспокоенном взгляде.

– Ты сама сказала, что эти два месяца я самостоятельна и вольна делать все так, как мне вздумается. Съезжаю от вас на два месяца.

– Но я не имела в виду съезжать от нас, Ксюша!

– Я дал ей ключи от квартиры Никиты, – вмешивается папа. – Поживет там одна и поймет, насколько ты незаменима для нее.

Вот папа, вот жук! Мне одно напевает, ей – другое… И как понять, когда он говорит правду.

– Ладно, – соглашается мать с отцом после минутного размышления. – Не забудь взять пару свитеров. Я понимаю, что лето, но погода непредсказуема, – мама пытается сделать голос максимально строгим и холодным, словно говорит это исключительно из вежливости, но я-то знаю истинный подтекст этих слов – забота и беспокойство.

– Уже взяла, – отвечаю ей.

– Платья тоже возьми! Те, что дизайнеры тебе подарили, – советует мама. – Выступать в них можно! – а вот это вдвойне приятно. Все же, она верит, что я буду на сцене. – И курточку, не забудь!

– Какая куртка, мам? Лето? Я сама выберу, что взять, – как можно спокойней говорю я.

В глазах мамы мелькает обида и злость на меня, но она ее сдерживает, пытаясь показать нам, что совершенно спокойно относиться к моему переезду.

– Ах, вы негодяи! Эклеры без меня лопаете! – обиженно надувает губы мама, увидев тарелку с эклерами, а затем забирает ее и, не проронив ни слова, просто уходит.

Конечно, так я и поверю, что ее волнуют пирожные, которые она не особо-то и любит. Сладость с кремом всегда покупалась ею исключительно для меня и Никиты. Нужно ли говорить, зачем они в доме сейчас, когда брат в командировке?

– Обиделась, – заключаю я.

– Ревнует, – добавляет папа. – Пойду я, Ксюш, к маме. Ты-то уедешь, а мне с ней оставаться и воевать.

– Ой, очень вы будете воевать! – хихикаю издевательски.

Знаем мы эти войны…

Помню, как однажды мы с братьями приехали сюрпризом на дачу и застали их за поцелуями. Краснели и смущались потом, как подростки, словно их застукали за чем-то постыдным. Никита сразу же закрыл мне глаза рукой, но именно тогда я поняла, насколько сильно мои родители любят друг друга. Они даже ссориться не умеют. Мама, как и любая другая женщина, создает острые углы, а папа их сглаживает. Так и живут – в любви, но с утюгом!

Так и должно быть. Женщины – они, как дети – капризны и непостоянны, а мужчинам положено быть выше этого. Выстояв в буре истерик и криков, они получают любовь, тепло, вкусный ужин, в конце концов. Тепло и любовь в обмен на терпение – равносильный обмен, как мне кажется.

– Ну, надо же кому-то успокаивать ее, пока ты будешь карьеру делать, – тихо шепчет папа уже на пороге. – И останавливать ее, когда она будет порываться забрать тебя домой.

– Это она может, – грустно усмехнувшись, соглашаюсь я.

– Спокойной ночи, Ксения Тимофеевна, – уже обычным голосом говорит папа.

– И вам, сладких снов, Тимофей Альбертович! Поцелуйте за меня вашу жену! – манерно отвечаю ему, не сдержав смешка.

– Непременно, – говорит папа и, подмигнув, выходит из комнаты.

Обожаю его за это – умение вовремя исчезнуть. Отец всегда лучше остальных знал, когда я хочу побыть одна, а когда нуждаюсь в участии и компании.

Глава 3

Ксюша

Зайдя в квартиру, я облегченно вздохнула.

Ну, здравствуй, самостоятельная жизнь!

Пройдя через прихожую, оглянулась по сторонам. Квартирка небольшая, но мне больше и не надо. Спальня, гостиная, кухня и совмещенная с туалетом ванная. Мебели по минимуму, как любит Никита.

Никита – мой старший. Он военный. Профессия требует частых командировок, серьезности и самоотдачи, поэтому брат месяцами пропадает в горячих точках или где-то еще. Естественно, это не нравится маме, но у Никиты есть серьезная поддержка в лице дедушки. Дед у нас человек жесткий и бескомпромиссный, поэтому возражать ему – себе дороже. Мама смирилась, что сын «служит и защищает Родину», если выражаться словами дедушки. Именно с его подачи, бывшего военного, который позже стал криминальной личностью, брат поступил в кадетский корпус. Позже, не без помощи влиятельного деда, который организовал Никите зеленый свет в необходимых коридорах, брат сделал неплохую карьеру.

У меня два брата, но Никиту я люблю больше. Это не правильно, но – правда. Чего таить-то? Мне приятно, что он балует меня подарками, возвращаясь из поездок. В силу возраста и военной выправки, старший из братьев, никогда не доносит на меня матери, если я вытворю что-то этакое. Никита не просто не создает мне лишних проблем – он помогает решать те, которые создаю я! Ну, и самое главное, он не забывает обо мне, когда у него появляется очередная девушка, как делает это Гришка.

Григорий у нас – бабник. Мама говорит, что он перерастет. Она всегда так говорит – про себя, про него, про меня и мои мечты.

– Добро пожаловать во взрослую жизнь, Ксюша, – произнесла сама себе печально, опустив чемодан и сделав несколько шагов по квартире.

Может быть зря я ушла? Дома все-таки все родное, любимое. Папа всегда рядом, всегда поддержит и мама… А тут что? Тут я одна! Тишина – главный собеседник и спутник на ближайшие два месяца.

– Эй! Есть кто? – крикнула зачем-то. – Ну, хоть мышка или таракан? Нет? Никого?

Ни-кого-го. Даже в холодильнике вопреки расхожему мнению мышь не вешалась. Прихватив с собой кошелек, я спустилась в небольшой супермаркет, что располагался на первом этаже теперь уже моего дома.

Набрав, по-моему, мнению все самое необходимое на первое время, вернулась домой, где наконец осознала, что не знаю, что делать дальше. Вначале я спокойно раскладывала продукты из пакета, напевая мотив одной из любимых зарубежных песен. Закончив с этим, включила чайник и села ждать веселого свиста, что оповестит о том, что можно попробовать вкусняшки из магазина. За этим делом меня и настигли мысли.

Собственно, а как люди становятся артистами? Нужно предложение продюсера, которого у меня нет. На крайний случай, надо иметь знакомства в мире музыки. К моему несчастью, в крупных конкурсах я не участвовала, поэтому продюсеры не могли меня заметить, что усложняло дело в несколько раз.

И почему я в школе больше делала упор на учебу, а не на выступления? Был же ведь шанс поехать в восьмом классе на Петербургский фестиваль молодых дарований, куда меня отправляли от Москвы вместе с еще тремя девочками. Но тогда я посчитала, что контрольный диктант по русскому важнее этого. Дура! Что еще сказать? А ведь одну из девчонок заметил какой-то мужчина и теперь она поет в известной группе «СэйБлэк». Да, чего уж… Почти все девочки с того фестиваля теперь либо певички, либо на бэк-вокалистки, либо ведущие каких-нибудь шоу. У них есть известность, возможности, сбывшаяся мечта, а у меня – у меня пятерка по русскому языку!

У меня, конечно, имеются парочка знакомых в музыкальной сфере, но они мне не помогут, так как сами грызут землю за какого-нибудь продюсера и меня, скорее, пошлют, чем помогут. И что делать? К кому идти? Я даже не представляла, что это будет трудно! Хотя… Римма Андреевна! Она непременно должна знать кого-нибудь из продюсеров. Пожалуй, есть смысл начать хотя бы со звонка ей.

Не успела я взять в руки телефон, как он ожил зажигательным треком. На дисплее высветилось имя моего педагога по вокалу. Надо же, прямо Ванга!

– Алло? – отвечаю на звонок.

– Ксюшенька, лапулечка, – мурлычет учительница в своей привычной манере. – Мне звонила твоя мама и сказала, что прекращает оплачивать наши занятия. Ты решила прекратить заниматься вокалом?

Ох, мама! Решила перекрыть мне все краны. Ну, ничего! Я сильная! Вся в тебя, если верить отцу. Справлюсь! В лепешку расшибусь, но докажу, что я не из тех, кто останавливается перед первой мелкой преградой.

– Нет! Наоборот, решила идти дальше. Мама разрешила мне попробовать себя в музыкальной сфере, но я должна всего добиться сама. Не думаю, что смогу позволить себе занятия с вами так часто, как раньше, – отвечаю ей погрустневшим голосом.

Денег на карте достаточно, но неизвестно на какие жертвы мне придется пойти, чтобы найти продюсера. Что, если придется поменять имидж? Прикупить, например, новую вещичку, чтобы где-либо встретится с тем, кто сможет мне помочь в достижении моей цели. А вокал… Его придется урезать. Буду сама дома заниматься. Мама любит говорить, что если женщина хочет чего-нибудь добиться, то должна выглядит опрятно и мило улыбаться, даже когда не согласна с собеседником.

– Лапулечка, думаю, тебе и не нужны больше занятия так часто. Давай, оставим только воскресное занятие. Я буду проводить для тебя его бесплатно, пока ты не встанешь на ноги, – великодушно предлагает Римма Андреевна.

– Правда? Вы готовы заниматься со мной бесплатно? – я знала, насколько она нуждается в деньгах, поэтому слова учительницы растрогали меня, высекая слезы на глазах.

Я могу позволить себе одно занятие в неделю. Сэкономлю на чем-нибудь другом. Ведь, Римма Андреевна не виновата в наших с мамой разногласиях и спорах. Надо бы еще подработку найти какую-нибудь, потому что денег у папы я просить не намереваюсь. Это не честно по отношению к маме и нашему спору, а также это неловко.

– Ксюшенька, я знаю тебя очень давно и твой талант мы с тобой развивали вместе. Конечно же, я не брошу тебя, когда у тебя трудности!

– Спасибо, Римма Андреевна! – искреннее благодарю ее.

– Не за что, лапуля! Помощь еще нужна? – заботливо интересуется она, а я чувствую, как глаза начинают щипать.

– Да, – с сожалением, признаюсь. – Мне нужно найти продюсера или как-нибудь пробиться к сцене.

Никогда прежде не чувствовала себя так неловко. Пусть учительница и сама спросила об этом, но я никогда ничего не выпрашивала, кроме как в шутку у родителей и Кира, но у последнего методом невинного шантажа.

Кир, мой дядя и десять лет назад он женился на прекрасной девушке Еве. У них очень тяжелая и эмоциональная история любви, но это совсем другая история, которую я не могу рассказать без слез счастья и некой грусти.

Ева сейчас пытается отучить дядю курить, а он скрывает от нее, что продолжает покупать сигареты. Ну, собственно, этим я и шантажирую дядю, выпрашивая у него оказаться первой обладательницей новых духов. Это случилось бы и так, но шантаж добавляет особенных нот этому аромату. Дело в том, что дядя – владелец сети парфюмерных магазинов, а также недавно открыл свое собственное производство, попробовав себя в роли парфюмера. Надеюсь, он не пойдет по стопам известного персонажа не менее знаменитого фильма. Иначе, Еве не сдобровать, как и мне.

– Даже не знаю, что ответить, – задумчиво произносит учительница. – Сейчас мало кто берет таланты с низов. Ховрин или Колошев – твой единственный вариант.

– Вы их знаете? – спрашиваю ее с надеждой.

– Знакомы, но не так близко, чтобы рекомендовать тебя, – с сожалением произносит она.

– И как мне быть?

– Даже не знаю, лапуль! Обратись к кому-нибудь из родственников. Думаю, у них связей побольше, чем у меня сейчас, – произносит она, намекая на связи моего дедушки.

– К дяде, – с энтузиазмом, отзываюсь я. – Он должен мне помочь.

Думаю, что дядя согласится пойти мне навстречу и без шантажа. Признаюсь, мне нравилось играть у него на нервах, но не в этот раз. Кир – хороший человек. Он не станет мешать мне. Надеюсь…