Текст книги "Бывшие. Жена для чемпиона (СИ)"

Автор книги: Анна Ковалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Этот вечер я провела с родителями в их квартире. Возвращаться в бывшее супружеское гнездышко не очень хотелось.

По сути, все эти тяжелые недели я почти и не ночевала в нашей с Арсом квартире. Только переодеться заезжала, да за учебными материалами.

Основное же время проводила в универе, где приходилось отрабатывать недели пропусков, а ночевала то дома у сестры, то в квартире родителей.

Вернее, в общей семейной квартире. Родители купили ее Асе, когда она перебралась учиться в Питер.

Сестра жила в ней до замужества, а потом они обустроили с Володей свое гнездо. А в освободившуюся квартиру заехала уже я.

Правда, прожила в ней гораздо меньше, чем сестра. Уже через год после приезда в Питер я вышла замуж за Харламова, и он увез меня к себе.

А в квартире стали останавливаться родители с Максом, которые старались нас с Асей навещать хотя бы раз в месяц.

А теперь я на распутье.

Приехав утром в супружескую квартиру, которую я усиленно обустраивала, в которой всеми силами создавала уют, я поняла, что это жилище потеряло свою «душу».

Если так можно выразиться, конечно.

Квартира стала обезличенной, неживой.

Просто красивой картинкой из модного каталога недвижимости.

Я столько времени потратила, превращая ее из типичной мужской берлоги в семейное гнездышко, но наш развод превратил все мои усилия в прах.

Из этих стен исчезли разговоры и смех. Звуки поцелуев и сладкие стоны больше не нарушали тишины.

Осталась лишь пыль, медленно оседающая в тишине на все доступные поверхности.

И смутные отголоски былых эмоций. Призраки ушедшего счастья.

Битый час я бродила по опустевшим комнатам и чувствовала себя здесь чужой. Словно пришла сюда в первый раз.

Словно и не было двух лет жизни с любимым мужчиной.

Зря, наверное, Арс оставил мне жилье. Все равно я здесь не смогу жить.

Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, решила позвонить подругам. Они уже давно звали меня выбраться погулять, сходить в кино или в клуб, но я отказывалась.

Мне было не до развлечений. Слишком я погрязла в своих страданиях.

А сегодня захотелось стряхнуть тоску и печаль, которые неподъемным грузом легли мне на плечи.

Жизнь продолжается, а значит, нужно жить полноценно, а не существовать. Иначе легче точно не станет. Никогда.

Договорившись с девчонками о походе в клуб, остаток дня я посвятила себе.

Сходила в кино, погуляла по любимым улицам и бульварам, прошлась по набережным Мойки и Фонтанки.

А потом вернулась домой и начала создавать образ на вечер.

Надела серебристое платье с лямкой на одно плечо, любимую подвеску с бриллиантами и серьги к ней.

Этот комплект мне подарил отец на шестнадцатилетние, и я его безумно любила.

Арс тоже много чего подарить успел, но все его подарки я сложила в шкатулку и спрятала на антресолях.

Скорее всего, продам их потом, а деньги отдам на благотворительность. Сама вряд ли смогу их носить.

Пробовала уже надеть один комплект пару недель назад, так колье сжало шею как удавка, а уши начали безбожно болеть.

Психосоматика – сильная штука, ничего не поделаешь. Так что пусть украшения лежат в своем хранилище.

Время подскажет само, что с ними делать.

Получившийся образ дополнила вечерним макияжем и небрежно-легкой прической. Чуть подкрученные пряди были скреплены на затылке, лишь по бокам два локона остались свободными.

Повертевшись перед зеркалом, улыбнулась сама себе.

Впервые за последние пару месяцев меня порадовало собственное отражение в зеркале.

Что ж, возможно, развод – это и правда не приговор и не конец. А всего лишь начало пути в новую жизнь.

***

– О, Машунь! Да ты у нас просто Мисс Мира, – присвистнула Люся, когда я уселась на диванчик. – Так держать. Хватит уже слёзы лить, а то морщины раньше времени появятся. А этого нам не надо.

– Да, а твой Харламов – просто лох педальный, а не звезда хоккея. Раз развестись решил. – фыркнула Мила. – Где он еще такую, как ты, найдет? И красивую, и умную, и любящую по потери пульса?

– Да там много претенденток, – вздохнула я. – Всякие модели, чирлидерши, фанатки.

– Это вот эти, что ли, с губищами, как задница у бабуина? И с мозгами как у канарейки? – Мила хохотнула. – Таких ему надо? Или тех, кто жаждет через постель знаменитости дорваться до красивой и богатой жизни? Ну что ж, флаг ему в руки, а палочки от барабана в задницу. Посмотрим, как он запоет, когда его облапошит какая-нибудь ушлая самочка. Еще триста раз пожалеет, что тебя бросил.

– Да прям. – фыркнула. – Такие, как Арсений, ни о чем не жалеют. Ну, кроме провала спортивной карьеры, быть может. Нереализованные амбиции – очень больная тема для них.

– Это пока молодые. Когда на пике карьеры и в зените славы – то хвосты свои пушат, как павлины. – важно заметила. Люся. – По крайней мере, моя маман так говорит. Сначала бегают по доступным девкам, пар выпускают. Берут от жизни все. А потом уже, перед выходом в тираж, ищут семью, уют и любящую жену.

– Ну не все такие, – пожала я плечами. – Некоторые пары всю жизнь вместе. Невзирая на испытание славой, взлеты и падения, удачи и промахи. Всё делят вместе.

– А некоторые бросают жену после тридцати лет брака и рождения шестерых детей. – скривилась Мила. – Так что радуйся, что твой Харламов слинял налегке, не успев заделать тебе маленькую хоккейную команду. Судьба отвела вовремя, как говорится.

– А ведь я уже начала задумываться о малыше. – прикусила губу. – Думала родить после окончания последнего курса. Хотела с Арсом об этом поговорить, обсудить. А он мне сюрприз в виде развода подсунул.

– А, что с него взять, – Люська махнула рукой. – Хоккеист, одним словом. Походу клюшками ему все мозги на арене отбили. Зря только шлем надевал. Так что не вздумай по нему страдать. С твоей внешностью – мужика найти не проблема. Нормального мужика, а не это выпендрёжное чучело.

– Да, – поддакнула Мила. – А твой Харламов пусть потом локти кусает. Когда увидит тебя, гуляющую по набережной с мужем и двумя прелестными малышами. Хочу посмотреть, как этот мерзавец головой о свой обожаемый лёд будет биться. Извини за кровожадность, но мне очень хочется, чтобы у него все мозги при этом через уши вытекли.

– Ну вы у меня и фантазерки, – покачала я головой. – Но, дорогие мои, может хватит уже говорить об Арсе? Мы вроде оторваться сюда пришли, а не перемывать кости моему бывшему? Как насчет потанцевать?

– Только после парочки коктейлей. А то в горле пересохло.

В целом вечер удался на славу. Мы выпили любимых коктейлей, насмеялись от души и потанцевали.

Единственное, что меня напрягало – это навязчивое внимание мужчин. Теперь со мной рядом не было Арса, да и кольца на пальце уже не было, так что ухажеры активизировались.

Только вот мне это внимание ничуть не льстило.

Все комплименты казались пошлыми, а слова двусмысленными. Да и внешность вызывала отторжение.

Нет, с внешностью у парней все было в порядке, но у меня был внутренний протест. Мне были неприятны их прикосновения, слова и ужимки.

Всё это казалось неправильным, извращенным, грязным.

Кажется, какая-то часть меня отказалась признать себя «разведенной» и твердо была намерена хранить верность одному мужчине.

В принципе, это нормально. Я же только вчера свидетельство о разводе получила.

Нужно время, чтобы свыкнуться с новой ролью, окончательно похоронить свои чувства и снова научиться воспринимать мужчин.

И форсировать я это не собиралась.

Так что устав от этого липкого внимания, я упросила девочек поехать домой. На часах было уже два часа ночи, и повеселиться мы успели.

Подруги с моим предложением согласились, и мы все втроём отправились на квартиру к Миле. Где еще немного поболтали за чаем, а потом завалились спать…

Утро, впервые за последнее время, я встретила с улыбкой.

Кажется, жизнь и правда начинала налаживаться.

Мы с девочками весело провели время за разговорами и завтраком, а потом мы с Люськой отправились по домам.

Настроение было прекрасным, и я даже напевала веселенький мотивчик, пока ехала в лифте. И когда открывала дверь квартиры, тоже мурлыкала себе под нос знакомые слова.

Только вот раздавшийся за спиной недовольный голос заставил меня замолчать.

– Ну и где ты шлялась всю ночь?

Глава 4

– Харламов, а ты ничего не попутал часом? – резко развернувшись, посмотрела в лицо уже бывшего мужа.

На скуле и под левым глазом у него ярко цвел фингал, оставленный моим отцом. Нос еще выглядел опухшим.

Но если не считать этого, выглядел он неплохо. Хотя настроение у бывшего было явно ни к черту.

Арс подпирал собой стену и смотрел на меня крайне неприязненным взглядом. В серых глазах сверкали молнии, губы были сурово поджаты, а на скулах играли желваки.

В былые времена я бы решила, что он ревнует.

Но мы, блин, официально разведены. И для ревности у него нет ни прав, ни поводов. Об этом, собственно, я и решила ему напомнить:

– Мы, вообще-то, уже два дня как в разводе, и два месяца как не живем вместе. Не находишь, что твои вопросы неуместны? Где хочу, там и ошиваюсь по ночам. Тебя это больше никаким боком не касается.

– Не думал, что тебе хватит двух дней, чтобы начать скакать по членам… – прорычал он.

– Ну знаешь, – скинув туфли, с грохотом бросила сумочку и ключи на столик и подошла к вкрай охамевшему бывшему. Со всей дури ткнула ему пальцем в грудь. – Это не я развалила наш брак, потому что мне захотелось разнообразия в постели. И это мне надо тебя спрашивать, Арс: сколько их было, а? Со сколькими девками ты мне изменял? Ответь честно, будь мужиком, в конце концов!

От моего напора Харламов даже растерялся, а я, фыркнув, прошла мимо него в гостиную.

Внутри все клокотало от обиды и злости.

Он заявил, что хочет развод, он разрушил нашу семью и ушел из дома.

А меня обвиняет в том, что я скачу по членам?

Конченый мерзавец…

– Никого, Маш, – тихий голос Харламова раздался сзади. – У меня не было никого, пока мы были в браке. Только ты, клянусь.

– Даже когда вы с командой шатались по саунам? Многие из твоих товарищей не брезговали девочками легкого поведения. Эти снимки до сих пор ходят по сети.

– Маш, – Арс скривился, как от зубной боли. – Не трогал я тех шалав даже пальцем, правда. На хрена они мне, если меня дома ждала ты? Мы же уже не раз говорили об этом. И ты мне вроде верила.

– Наверное, была дурой, раз так тебе доверяла. – я скрестила руки на груди и гневно уставилась на бывшего. Если бы взглядом можно было убить, я бы его превратила в пепел. – Потому что всё, что ты мне говорил раньше, внезапно оказалось пустышкой. Ты клялся мне в любви, говорил, что я самая лучшая. А потом я резко перестала тебя устраивать.

– Твою мать, Маш, – Арс выругался, нервно взлохматил свою шевелюру, прошелся по комнате. – Я же тебе уже говорил, дело не в тебе, а во мне.

– Да ну?

– Маш, ты замечательная девушка, правда. И достойна лучшего. Но у нас с тобой слишком разные пути в жизни. Предложение от «Монреальских Быков» – это мечта всей моей жизни. Шанс добиться лучшего в карьере. Войти в историю мирового хоккея. Я не мог от него отказаться. А ты не хотела переезжать в Канаду.

– Я этого не говорила, – возмутилась я. – Просто оказалась неготовой к такому предложению. И не забывай у меня здесь семья и учеба. Мне ведь всего год остался доучиться. Да и родителей надо было подготовить к переезду. Плюс я и правда не представляла, что буду делать в Монреале. Одна, без друзей, без знания языка. Чем буду заниматься, где работать? Я растерялась, Арс. Всего лишь растерялась.

– Вот и я о чем говорю, – Арс развел руками. – Наши желания не совпадают.

– Харламов, ты себя слышишь? – в этот момент мне больше всего на свете хотелось схватить бывшего мужа за плечи и встряхнуть.

Хорошенько так потрясти. Как яблоню с уже полностью созревшими яблоками.

Чтобы хоть какие-то извилины в мозгу зашевелились.

– Ты мне даже времени подумать не дал. Десяти дней даже не прошло, а ты уже потребовал развод. Пока я думала, искала варианты, приемлемые для нас, ты просто решил обрубить все на корню. Просто решил вычеркнуть меня из своей жизни, выкинуть за порог как ненужную вещь.

– Маша, – Харламов помрачнел. – Не утрируй, пожалуйста. Куда я тебя вышвыривал? Я все оставил тебе. И дом, и квартиру. И часть средств перевел на твой личный счет.

– Можешь забрать обратно. Я, знаешь ли, не девочка с помойки. Не из последней семьи в этой стране.

– Маша, блять, – Арс долбанул кулаком по стене. – Ну что ты начинаешь, а? Ничего я забирать не буду, не надо пытаться делать из меня последнего урода. Я разве тебя унижал, оскорблял?

– Ты сказал, что я тормоз, балласт. Мертвый груз, который похоронит твою карьеру… Сказал, что я удавка на твоей шее, – при воспоминании о том злополучном вечере на глазах снова выступили слезы.

Спешно отвернулась и украдкой смахнула соленую влагу с ресниц.

Арс не должен видеть моей слабости. Не дождется.

– Марусь…

– Руки от меня убери, – стоило ему ко мне прикоснуться, как я шарахнулась чуть ли не на другой конец комнаты.

Вот что он творит? Развелись же, так какого черта продолжает тянуть ко мне свои лапы?

Что ему неймется?

Зачем вообще сюда приперся с утра пораньше?

– Маш, всё, не трогаю, – Арс тяжко вздохнул, снова запустил руку в волосы. Он всегда так делал, когда нервничал. Я давно уже выучила эту его привычку. – Прости меня за те слова. Я был пьян, не соображал, что говорю. Ты никакой не балласт. Разве можно всерьез воспринимать слова пьяного человека?

– Знаешь, мне папа всегда говорил, что алкогольная зависимость – это отягчающее обстоятельство, а не смягчающее. И что у трезвого мужика на уме, то у пьяного на языке. И я считаю, что он прав.

– Ну да, твой батя, как всегда, едрить его в коромысло, – скривился Арс. – Любит сказануть какую-нибудь херню. Моралист хренов. Все выходцы из силовых структур мнят себя пупами Земли. Любят управлять чужими жизнями. Удовольствие от этого получают…

Бам!

Один шаг – один удар, в который я вложила всю силу.

Ладонь, правда, отбила, но сейчас на это было плевать. Негодование захлестнуло меня с головой.

Позволить Харламову оскорблять моего отца я просто не могла.

– Маш? – ошарашенно уставился на меня бывший, потирая щеку.

– Не смей! Не смей оскорблять моего папу, понял? Меня можешь называть шлюхой, мне начхать. Но отца не трогай. В отличие от тебя он настоящий мужчина. Ты даже мизинца на его ступне не стоишь!

– Когда это я называл тебя шлюхой? – кажется, из всей моей тирады Арс запомнил только это.

– А как я же твои слова про «пошла прыгать по членам»? – скривилась я.

– Мля, но это же не…

– Нет, именно так со стороны это и прозвучало. Всё, уходи, Арс. Если ты пришел посраться, то успешно выполнил свою задачу. Ты испоганил мне утро. Первое нормальное утро за последние два с половиной месяца. Браво, чемпион! Так держать. Аплодирую стоя. А теперь на выход. Думаю, ты помнишь, где он находится.

Глава 5

Круто развернувшись, я направилась в кухню.

После стычки с Харламовым мне отчаянно требовалось успокоить нервы, поэтому я включила чайник и достала из верхнего шкафчика упаковку с травяным чаем.

Ожидала услышать звук захлопывающейся двери, но вместо этого услышала приближающиеся шаги.

– Входная дверь в другой стороне, если ты забыл. – бросила не оборачиваясь.

– Маш, послушай, – голос Арса был непривычно тихим и каким-то уставшим. В нем не было ноток привычной самоуверенности и задиристости. – Я пришел не ругаться, правда. И меньше всего хотел портить тебе настроение.

– Да ну? – я не выдержала и все же обернулась…

Харламов с крайне унылым видом сидел на стуле и постукивал пальцем по столу. Похоже, ему и правда было не по себе.

– Я просто пришел поговорить. Нормально поговорить. Оскорблять тебя я не хотел, поверь. За «прыгать по членам» прости. Сам не понимаю, как у меня это вырвалось. Наверное, потому, что какая-то часть меня все еще считает тебя своей. Вот ей и не понравилось, что ты возвращаешься утром в вечернем платье. Вся довольная, как после бурной ночи. А я ведь еще вчера вечером приехал. Ждал тебя, но ты так и не появилась.

– Если что, то я в последние недели тут все равно не ночую. Только переодеваться приезжаю. – усмехнулась я. – Так что не понимаю, почему ты рассчитывал меня здесь застать.

– Я знал, что ты ночуешь у сестры или у родителей. Но вчера соседка Аси сказала, что они уехали, да и твоя мама заявила, что тебя у них дома нет.

– Пф, и что еще тебе сказала мама?

– Чтобы я поимел совесть и оставил тебя в покое. Не травил душу. Просила больше не звонить, иначе твой отец точно мне башку оторвет. Если об этих звонках узнает. Вот я и поехал сюда, надеялся тебя дождаться.

– Всё правильно тебе мама сказала. Не нарывайся. Терпение у моего отца не железное. Вон, одна половина лица вся цветет уже. Как скрывать будешь это расписное полотно?

– Да пофиг. – дернул он плечом. – Синяк на роже всегда можно объяснить неудачным падением на тренировке или ударом клюшки. Ну а для презентации подрехтуют, думаю. Замажут чем-нибудь, если к тому времени не заживет. Но мне же нужно было узнать, где ты.

– Знаешь, тебя это никак не касается, вообще-то, – пробурчала я, устав от бессмысленного трёпа. – Но я с девчонками ходила вчера в клуб. Ночевали мы у Милы. Прекрасно провели время. Но ты всё испортил, спасибо.

– Ещё раз прости меня за дурной язык. Я не хотел тебя обидеть. – Арс вздохнул. – И отца твоего тоже оскорбить не хотел. Игоревич – хороший мужик, но временами он очень сильно перегибает палку. Слишком нетерпим бывает, словно ожидает от каждого человека идеала. Эти его принципы и убеждения… Они немного закоснелые и нелепые.

– Нет, Арс, – я залила заварку кипятком, накрыла заварник крышкой и обернулась к Харламову. – Папа просто живет согласно совести и чести. Всю жизнь. Тебе, видимо, эти понятия незнакомы от слова совсем, поэтому ты его не понимаешь. И не надо перекладывать с больной головы на здоровую. Просто у тебя другие ценности, ради которых ты готов пожертвовать всем. А папа человек совсем другого толка. И тебе до него не дорасти. Как говорится, рожденный ползать – летать не сможет никогда.

– Вот так ты обо мне думаешь, да? – невесело хмыкнул.

– А чего ты хотел, Арс? Восторженных писков? Уволь, мой дорогой. Слепых обожательниц у тебя и так толпа, а будет еще больше. Они искупают тебя в море лести, а я буду говорить правду. И если она колет глаза, это не моя проблема. – отставив кружку в сторону, я села напротив бывшего мужа. – И вообще, зачем ты пришел? Скажи прямо, а не тяни кота за хвост. Мне это надоело.

– Хотел убедиться, что ты в порядке. – Арс на пару минут замолк, словно подбирая нужные слова, а потом продолжил: – Маш, послушай. Я понимаю, что ты обижена на меня. Я не оправдал твоих надежд, не сдержал своих обещаний, но… Это не значит, что мне на тебя плевать. Ты мне очень дорога…

– Да ну? Может, хватит уже заводить старую шарманку?

– Это правда, Маш. Мне жаль, что так вышло, но… У нас правда слишком разные цели в этой жизни. Тебе нужна крепкая семья, муж, который каждый вечер будет приходить с работы и подарит тебе детей. Любовь и верность до гроба. А я вечно буду в разъездах. Тренировки, сборы, чемпионаты и олимпиады. Хоккей мое всё, понимаешь? Он моё будущее, моя жизнь. Я не смогу дать тебе то, чего ты так хочешь. Я, черт побери, даже не уверен, что хочу детей. И нормальным мужем стать тебе не смогу…

– Вот как… – честно говоря, не знала даже, что ответить на это заявление.

– Да. И возвращаясь к твоему вопросу, повторю: я тебе не изменял.

– До того, как ушел из дома? Или до получения свидетельства о разводе? – не могла не уточнить я.

Это было сродни мазохизму, но мне хотелось знать правду. Как быстро Арс оказался в объятиях юной пышногрудой красотки?

Если разбивать иллюзии, то до конца.

– Второе, – твердо ответил он. – Мне не до женщин было, Маш. Борьба за кубок, конец чемпионата, переговоры с представителями монреальского клуба. Чемпионат мира, в конце концов. Мне передохнуть некогда было. Какие уж тут женщины?

– А, то есть тебе только плотный график помешал, да? Иначе бы пустился во все тяжкие?

– Нет, не только. Я не хотел позорить тебя своими изменами. – уголок губ бывшего мужа дернулся. – Поверь, Марусь, у меня и правда никого не было за все время наших отношений. Но я не смог бы дать гарантию, что лет через пять или десять…

– Что не закрутил бы роман с какой-нибудь сочной фанаткой, готовой подарить тебе ночь страсти? – усмехнулась я.

– Именно. Рано или поздно, но я бы сорвался. Перешел бы черту, сделал бы тебе больно. Поэтому я и решился на развод. Мне это решение тоже далось нелегко, уж поверь. Но расстаться сейчас будет менее болезненно.

– Ладно, – я потерла начавший ныть висок. Этот разговор порядком меня утомил. – Это я поняла, но сейчас-то ты чего от меня хочешь?

– Я не хочу расставаться врагами, Марусь. Да, у нас не срослось на личном фронте, но мы ведь можем остаться друзьями? Мне важна твоя поддержка, Маш. Очень важна. И я хотел бы поддерживать связь. Я с удовольствием приму тебя в Монреале, если ты решишь приехать. Или…

– Ты себя слышишь? – я пораженно уставилась на бывшего. От услышанного у меня не только глаза полезли на лоб, но и лицо вытянулось. – Ты хочешь, чтобы я приезжала на твои матчи? И смотрела на твои отношения с другими женщинами?

– Ну, – Харламов потер подбородок. Тон его стал уже не таким уверенным. – Не сразу, конечно. Как привыкнешь к новому положению вещей.

– Обалдеть, – протянула я. – Нет, ты как себе это представляешь? Я что, буду изображать из себя подругу детства перед твоими пассиями? А вечерами по телефону рассказывать тебе о том, как сходила на свидание и какой силы получила оргазм?

– Нет, Маш, – на этом моменте Харламов аж закашлялся, а я порадовалась, что хоть чем-то смогла его уязвить. – Это уже перебор.

– А для меня твое предложение – это перебор. Я согласна, что расставаться надо мирно. Без драк и скандалов с обоюдным поливанием помоями. Но дружба после брака – это бред, Арс. Лютый бред. Если ты боишься журналистов, то я ничего им рассказывать не буду. Мне меньше всего хочется, чтобы мое имя полоскали в блогах и на страницах газет. Если спросят о причинах развода, то скажу, что мы «не сошлись характерами». Это тебя устроит?

– Господи, Маш! – Арс вскочил. – Журналисты вообще ни при чем. Я и правда хочу сохранить дружеские отношения. Без всякой задней мысли.

– Уходя, уходи, Харламов. – ответила я, поджав губы. – Слышал такую фразу? Если решил уйти, то уходи с концами. Без всяких этих вывертов. В качестве друга я видеть тебя не хочу. Это слишком больно. Так что даже не пытайся усидеть на двух стульях.

После этого в комнате повисло молчание…

Я отошла к окну и уставилась на улицу. Скользила взглядом по пусть не родному, но очень любимому городу.

Смотрела на мельтешение людей на проспекте, на скопление автобусов и машин, на силуэты старинных зданий и шпилей и старалась найти в привычной картине успокоение.

Не получилось, увы.

Харламов маячил за спиной, как тень отца Гамлета, что очень нервировало. Он буквально дыру во мне взглядом прожигал.

И не спешил уходить почему-то. Словно надеялся, что я изменю решение.

Но я сдавать позиции не собиралась. Согласиться на такую дружбу – это опустить себя ниже плинтуса.

Это как сознательно вставить расширитель в рану, вместо того, чтобы надежно эту самую рваную рану зашить.

Нет уж. Спасибо, мне такого счастья не надо.

– Я тебя понял, Маш…

– Рада это слышать.

– А я буду рад, если ты изменишь свое решение. Моя личка и мой номер для тебя открыты.

– Прощай, Арс. – решила его поторопить. Мои нервы были уже на пределе. Не хотелось совсем расклеиться перед ним.

– Я улетаю в субботу, Маш. – тяжкий вздох. – Буду рад, если ты решишь проводить. Твое присутствие в аэропорту всегда приносило мне удачу. Вот не проводила ты меня на ЧМ, и сборная осталась лишь с бронзой.

– На этот раз без меня, Харламов, – последним усилием воли добавила холода в голос. Крепко зажмурилась, не давая слезам пролиться. – На этот раз без меня. Ищи себе новый талисман.

– Но я всё равно буду ждать, – упрямо ответил он. – Вылет в десять пятьдесят. Рейс 3629.

После этого он, наконец, направился к выходу, а я поспешила следом. Хотелось побыстрее закрыть дверь и остаться в одиночестве.

– Держи ключи. – он положил комплект на полочку. – Это последний. Забыл вернуть.

– Хорошо…

– Что ж, – бывший муж повернулся ко мне и замер. Уставился каким-то странным, почти диким взглядом. – Давай на прощание…

– Выпьем на брудершафт? – фыркнула я… – Нет уж, спасибо. Не хочется…

Дальнейшего финта от Харламова я не ожидала.

Даже пискнуть не успела, как оказалась в его объятиях.

Одной рукой он обвил мою талию, а второй обхватил затылок, впившись в губы жарким, дерзким поцелуем…

От этого поцелуя я на миг забыла обо всем. О его предательстве, о разводе, о переезде в Канаду.

Тело моментально откликнулось на ласку, вернув в меня в те счастливые месяцы, когда мы с Арсом не вылезали из постели, без устали занимаясь любовью.

И я поплыла. Потеряла себя от его ласки. Позволила ему делать то, что хочется, потому что сердце, вопреки всему, любило.

Любило и жаждало быть любимой. Любимой именно этим мужчиной.

Оно готово было в этот момент простить всё, если бы Арс сказал.

«К черту всё, Машка. Хоккей, Канаду, кубки… Славу и титулы. Хочу быть с тобой. Я просто хочу быть с тобой. Прости идиота… Я люблю тебя!!!»

Арс же целовал меня как безумный. Как оголодавший человек, впервые за долгие недели добравшийся до еды.

Сминал, терзал мои губы как одержимый.

Стояк не заставил себя ждать, но это меня не отрезвило… Я лишь крепче прижалась к любимому мужчине. Пыталась раствориться в нем…

А потом всё закончилось так же быстро, как и началось.

Арс отстранился от меня, и мы оба застыли, смотря друг на друга абсолютно дикими глазами.

Пытались отдышаться, наполнить легкие кислородом, и поедали друг друга взглядами.

В какой-то момент мне даже показалось, что Арс сейчас действительно скажет мне волшебные слова, а после подхватит на руки и отнесет в спальню, где будет любить долго и жарко…

Отыгрываясь за мучительные недели воздержания.

Но вместо этого он лишь слабо улыбнулся и сделал шаг назад.

– Прощай, Маш. Я рад, что встретил тебя, и мы прожили эти годы вместе.

И прежде чем я успела опомниться, он просто вышел и захлопнул за собой дверь.

Оставив меня одну. Растерянную, возбуждённую и ничего не понимающую.

Когда пришло осознание, я лишь глухо всхлипнула и сползла по стенке на пол…

Застыла, уставившись в одну точку. А спустя еще несколько минут разразилась горькими рыданиями.

Этот мерзавец не мог тихо улететь.

Ему надо было на прощание раскромсать те швы, которыми я успела заштопать свою сердечную рану.

Не знаю, чего Харламов хотел добиться, но добился только того, что мое душевное равновесие полетело ко всем чертям.

Меня снова скрутило невыносимой душевной болью. Как тогда, два месяца назад. Когда он сказал, что между нами всё кончено…

Кое-как склеенное сердце разбилось на такие мелкие осколки, что вряд ли их получится собрать снова…