Текст книги "Бывшие. Жена для чемпиона (СИ)"

Автор книги: Анна Ковалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 28

Арсений.

Я нервно вздрагиваю, когда убеждаюсь в нормальности своего рассудка.

Машка… Господи, это действительно Машка!

Это не глюк, не плод моего больного воображения. Это действительно моя жена.

Такая теплая, живая и настоящая.

Стоит так близко. Сверлит меня своими прекрасными голубыми глазами. Смотрит как на призрака.

Словно поверить не может в то, что видит меня.

Да и я верю с трудом, если честно.

Машинально давлю рукой на ее поясницу, притягиваю Маруську к себе. Хочу прочувствовать, что всё происходящее реальность, а не сон.

– Арс, это ты? Живой? – смотрит на меня растерянно, даже шокировано. А я взглядом жадно скольжу по ее фигурке.

Впитываю в себя каждую черточку, оцениваю, смакую. Сравниваю ту женщину, что стоит передо мной, с совсем молоденькой девушкой, встреченной в клубе.

Красивая такая стала. Господи… Не думал, что это возможно, но за эти годы Машка расцвела как бутон розы.

Похудела, изменила стрижку, краситься стала чуть ярче. Подчеркнула макияжем и без того идеальные черты лица.

– Живой. – бормочу, не отрывая от бывшей жены взгляда. Боюсь, что моргну, и она испарится, как туманная дымка с первыми лучами солнца. – Потрепанный немного, но живой.

Маруська напрягается вся, дрожать начинает в моих руках, а я еще теснее прижимаю ее к себе.

Не выдержав, прикасаюсь ладонью к щеке. Провожу непослушными пальцами по горячей, нежной, гладкой как шелк, коже.

Еще раз убеждаюсь, что Маруська реальная.

Дышу с трудом. С натужным свистом воздух покидает легкие, а новая порция уже не поступает.

Не могу… Больно… Ощущение такое, будто в спину вонзили длинный клинок. Буквально чувствую торчащее из груди острое лезвие.

– Машка… – хриплю еле слышно и утыкаюсь лбом в ее. Втягиваю сладкий аромат фиалок и смородины и чувствую, как меня накрывает.

Буквально выносит из этой гребаной реальности. Размазывает по ней тонким слоем…

Стою не двигаясь. Дышу таким родным ароматом, наслаждаюсь им.

Маруся… Девочка моя… Как же я мог жить без тебя? Как смог отказаться от нас? Как исправить ту херню, что я натворил?

***

Я не знаю, сколько это длится.

Наверное, несколько секунд. Вряд ли больше минуты. Какие-то вшивые секунды, а мне бы хотелось стоять вот так целую вечность.

Сжимать в объятиях любимую женщину, чувствовать ее тепло, дышать ею.

Не думать о прошлом, не переживать о будущем. Просто остаться в этом моменте навечно. Вдвоём.

Только я и Машка. Вместе навсегда.

А весь остальной мир пусть катится к черту. Нет ничего важнее нас двоих.

Только вот у Маши совсем другое мнение на этот счет. Она позволяет мне себя трогать только потому, что слишком растерялась от внезапной встречи.

Но эффект неожиданности проходит слишком быстро. Маша приходит в себя и делает шаг назад.

Избавляется от моих рук на теле. Безжалостно отнимает себя у меня. Слегка встряхивает головой, словно пытается избавиться от морока.

А я… А я по инерции тяну к ней руку. Чтобы схватить, прижать к своей груди. И больше никогда не выпускать из своих рук.

На полпути, правда, приходится тормозить инстинкты. Не хочется, чтобы Машка от меня сбежала. А вид у нее сейчас такой, будто она только об этом и мечтает.

Поэтому я быстро засовываю руку в карман брюк и немного отступаю, чтобы дать ей иллюзию личного пространства.

И это вроде бы срабатывает. Маша немного успокаивается.

Лишь глубокий вздох и нервный жест, которым она погладила шею, выдают ее состояние.

Невольно слежу за пальцами бывшей и представляю, как оттягиваю ее голову назад и прикасаюсь губами к тонкой шее…

Там, где нервно бьется голубая жилка.

У жены там очень эрогенное место, я успел хорошо изучить.

Машка всегда так сладко стонала, когда я там ее целовал. Буквально с ума сходила, извивалась змейкой и запускала ноготки мне в плечи…

Да блять! Стоило об этом вспомнить, как член в брюках тут же напрягся и болезненно дернулся, напомнив о своих нуждах.

Его, в принципе, можно понять. Три года на голодном пайке – это очень много. А уж когда любимая женщина рядом, то и подавно тяжело сдерживаться.

Хочется немедленно оказаться в ней.

Присвоить, пометить, снова сделать своей.

Только кто ж меня допустит-то до сладкого? Вон, Машка уже в руки себя взяла, эмоции подавила. Стены выстроила защитные вокруг себя.

Вся такая Снежная Королева с виду. Холодная и неприступная. Хотя я прекрасно знаю, какой вулкан страсти в ней горит на самом деле.

Но смогу ли я его разбудить после всего, что было – большой вопрос.

– Ты давно в Питере? – Маруська, наконец, прерывает затянувшееся молчание. Спрашивает осторожно, будто лавирует на тонком шесте над пропастью.

– Пару часов назад прилетел. Только в номер заселился. Буду жить тут, пока не подыщу подходящую квартиру.

– То есть ты насовсем возвращаешься?

– Скорее всего, да, – киваю. – Мне предложили работу в тренерском штабе СКА. В молодежке. Буду пробовать силы.

– Что ж, – Маша прокашливается и посылает мне ободряющую улыбку. – По-моему, это хорошее предложение. Надеюсь, у тебя все получится.

Дальше повисает долгая неловкая пауза, и в моем мозгу тут же мигает красный сигнал тревоги.

Я понимаю, что если ничего не предприму, то Машка просто уйдет. Она явно не в своей тарелке сейчас, и хочет побыстрее избавиться от моего общества.

Поэтому играю на опережение.

– Маш, слушай. Я голоден как волк. Собирался перекусить в ресторане. Составишь мне компанию?

– Я уже пообедала, – дергает плечиком. – У меня была тут встреча с клиентом. Обговаривали последние правки в проекте.

– Ну, – лихорадочно ищу любой предлог, чтобы ее задержать. Если судьба подкинула мне такой шанс, грех его упускать. А я еще раздумывал, стоит ли разыскивать Машку. А тут такая нежданная встреча. Что это, если не знак судьбы? – А как насчет кофе и десерта?

– Арс, я… – глаза у Маруськи начинают бегать по сторонам. Она явно намерена от меня отделаться. Только подходящий предлог для слива придумать не может.

А я отступиться был не готов.

Нет уж, милая. Раз уж ты сама попалась мне на пути, так просто я не уйду.

– Боже, Маш, – хмыкаю. – Я же не кусаюсь. Давай просто посидим, поговорим? Столько лет не виделись.

Маша колеблется, не зная, на что решиться, я это вижу. И это меня радует. Если бы ей было на меня насрать – сразу послала бы и ушла.

Но нет, моей девочке и хочется, и колется.

Ну давай же, хорошая моя. Решайся. – транслирую ей мысленный сигнал. Нам нужен этот разговор. Чтобы понять, куда двигаться дальше.

В этот момент, как назло, дает знать о себе больное колено. Врачи говорили, что со временем боль пройдет, но что-то она не торопилась исчезать.

При сильных нагрузках и на перепады погоды колено начинало жутко ныть.

Поморщившись, перевел вес на здоровую ногу. Обычно это помогало.

– Болит? – Маша заметила мой маневр. По ее лицу тут же пробежала тень сочувствия и беспокойства. Что бальзамом пролилось на мою душу.

– Ерунда, на погоду ноет. Завтра точно ливень с грозой будет.

– Ладно, – наконец решается моя упрямица. – У меня на сегодня встреч больше нет. Можем немного посидеть.

– Тогда пошли, – старательно скрывая ликование, распахиваю перед бывшей женой дверь ресторана: – Дамы вперед.

Глава 29

– Я видела репортаж с пресс-конференции – тихо сказала Маша, как только официант принял у нас заказ.

– М?

– Ну, – она бросила на меня изучающий взгляд. – Когда ты объявил о завершении карьеры.

– Да уж, – я невесело усмехнулся. – Это было тяжелое решение. Но авария не оставила мне шансов на продолжение карьеры. Думаю, про нее ты тоже знаешь?

– Да, – Маша рвано вздохнула. – После того ролика узнала. Пробила в поисковике. Тяжелые травмы были?

– Тяжелые. ЧМТ, удаленная селезенка, сломанные ребра, лучевые кости, лодыжки и бедро, порванные связки и собранное по запчастям колено. Кучу металла напихали в тело. Большую часть, правда, удалили уже, но часть сустава заменили на протез. Так что я теперь отчасти киборг.

Стараюсь шуткой смягчить список моих травм, но получается из рук вон плохо. Машка бледнеет и прикрывает губы ладонью

В распахнувшихся глазах плещется беспредельный ужас.

– Да ладно, Маш, – стараюсь успокоить ее, хотя самому внутри херово. – В конце концов, я живой. И даже не парализованный. А карьера… Рано или поздно она бы все равно закончилась. Просто придётся перестраивать жизнь на новые рельсы раньше времени.

– Мне жаль, что так вышло. Очень жаль, – конечно же, Маруська понимает гораздо больше, чем я выражаю словами.

Она всегда была очень чуткой и восприимчивой к чужим бедам девочкой. И прекрасно знала, что я, кусок идиота, дышал хоккеем.

Вот и переживает сейчас за меня гораздо больше, чем я заслуживаю.

В знак поддержки протягивает ладошку и осторожно накрывает ей мою…

А я не выдерживаю. Стискиваю ее тонкую ладошку в своих, поглаживаю пальцы. А потом резко подношу к губам и целую…

Черт, какой же кайф...

– Арс, ты чего? Пусти, – Машка так очаровательно краснеет. Нервно сглатывает и пытается вырвать руку, а я не отдаю. Это выше моих сил.

Я слишком жадный, да. И жутко голодный до моей девочки. Так бы и сожрал всю целиком.

Поэтому продолжаю ласкать губами тонкую ручку бывшей жены, параллельно отслеживая ее реакцию.

И то, что я вижу – мне нравится. Маруська моя смущается, нервничает, начинает сердиться.

Но это, мать вашу, не равнодушие! И не неприязнь!

Неплохое вроде бы начало, да? Может, у нас и правда не все потеряно?

– Арс! – в голубых глазах вспыхивают огоньки, делая любимую похожей на сердитую кошечку.

И я решаю, что сейчас надо отступить. Чтобы не спугнуть.

– Прости, увлекся. – покаянно улыбнулся, а дальше меня спас официант, принесший тарелки.

Машка если и хотела меня пропесочить, то явно растеряла свой запал. Лишь посмотрела предостерегающе так.

Мол, не надо так больше делать.

– А если не считать карьеры, – Маша прячет руки под стол и пытается замять неловкость разговором. – Как у тебя дела сейчас? Как здоровье?

– Лучше, чем могло быть, но хуже, чем мне бы хотелось, – отвечаю честно. – Но тут уж ничего не изменишь. Но есть и плюсы в моей аварии. Я помирился с матерью. По-настоящему помирился.

– Серьезно?

– Да, она была почти все время рядом со мной, вытаскивала меня из задницы. Ухаживала, как за младенцем. И мы, наконец, поговорили о прошлом. Которое не давало мне покоя все эти годы.

Слово за слово, и я все рассказал Машке. И о паскудстве отца, и его шантаже, вынудившем мать уехать из страны, и о том, как я подружился с братом и сестрой.

Маша слушала внимательно, лишь в самом конце не выдержала. Когда я рассказал ей о том, что папаша пожелал мне смерти.

– Знаешь, Арс, – теперь в голубых глазах плескался гнев, – твой отец – просто ублюдок. Он, по правде говоря, всегда казался мне странным, но это просто дно. Желать смерти своему ребенку может только полный урод.

– Тут не поспоришь. Мой папаша редкостная мразь. Жаль, что я не понял этого раньше.

– Ты был всего лишь ребенком, – Маша печально качает головой. – А любой ребенок в родителях хочет видеть лучшее. В том, что твой отец сволочь твоей вины точно нет. Господи, да я представить не могу, что у твоего папаши в голове. Не могу представить, чтобы в моей семье кто-то сделал нечто столь чудовищное.

– Просто у тебя замечательная семья, Маш. Каждый из твоих родственников за свою семью порвет любого.

– Знаю. Но и у тебя теперь есть семья. Ты ведь продолжишь общаться с ними?

– Конечно. Я уже пригласил их в Петербург. Хочу показать брату и сестре город.

– Думаю, им здесь понравится. А что до отца, то плюнь на него. Пусть теперь живет без тебя. И знаешь, однажды он пожалеет о том, что так с тобой поступил. Я уверена.

Слова бывшей жены осколок, застрявший в груди, проворачивают. Наживую грудак расхерачивают, вытаскивая все потроха наружу.

И я не выдерживаю. Вскидываю голову, пристально смотрю в когда-то пленившие меня глаза и говорю то, о чем думаю уже давно.

– И я жалею, Маш. Очень сильно жалею.

– М?

– О том, что у нас все так закончилось. О разводе этом идиотском. Я так виноват перед тобой. Прости… Если бы только…

– Хватит, Арс! – Маша мгновенно бледнеет и сразу закрывается от меня. Выставляет вперед ладонь, как недвусмысленный знак заткнуться. – Не надо ворошить прошлое. В этом нет никакого смысла. Что произошло, то произошло. Ни к чему теперь это перетряхивать.

Да нет, милая. Ни хера это не прошлое. Ни для тебя, ни для меня. Ничего не забылось, не умерло. Иначе бы ты так не дергалась от моих слов и прикосновений.

Естественно, вслух я ничего из этого не говорю. Не совсем идиот же, понимаю, чем чревато.

Машка вон лыжи уже вовсю смазывает. Так и мечтает ускользнуть. Напряглась, как спринтер перед стартом.

А мне нужно как-то ее удержать. Поэтому и стараюсь переключить разговор на другую тему. Всё что угодно готов сделать, лишь бы бывшая подольше оставалась рядом.

– Ну ладно, Маш. Что мы всё обо мне да обо мне. О себе хоть расскажи. Как ты живешь, чем занимаешься?

– Тебе правда интересно? – немного иронично спрашивает она.

– Интересно. Иначе бы не спрашивал.

Не вру ни капли. Мне и правда хочется знать все о жизни бывшей жены. Как жила, что делала все эти годы без меня. Чего добилась, о чем мечтает.

Единственное, чего я боюсь, так это услышать: «А я замуж скоро выхожу. За самого лучшего мужчину на свете».

Поэтому и напрягся в ожидании ответа. Сжал под столом ладони в кулаки. Не представлял, что буду делать, если Машка сейчас мне о своем мужике рассказывать начнет. О том, как ей с ним хорошо…

Бля…

Лихорадочно бросаю взгляд на ее левую руку и облегченно выдыхаю. Никаких колец там нет и в помине.

Да и не выглядит Машка окольцованной. Скорее такой вольной голубкой, летающей где и с кем вздумается.

А мне до безумия хочется забрать эту голубку себе. С концами. Чтобы летала только под моим приглядом…

Чтобы только вместе со мной летала.

Внезапно просыпается черная ревность, дремавшая долгие годы…

Сука! Как я мог выпустить Маруську на волю? Это же чудо настоящее, что ее никто до сих пор не прибрал к рукам…

Глава 30

– Арс? – кажется, я немного впадаю в неадекват. Потому что Маша как-то странно на меня посматривает.

Подозрительно так.

Наверное, совсем дико выгляжу.

– Прости, задумался. – успокаиваю ее. – Так что ты там говорила?

К счастью, Машка говорит лишь о своей работе. О стажировке в Англии, Италии и о том, что уже больше года работает в одной из местных компаний.

В процессе она увлекается и уже не сдерживает себя. С энтузиазмом рассказывает о своих навыках и достижениях.

Например, о том, что недавно сделала дизайн-проект для большого особняка.

А я расслабляюсь и жадно ловлю каждое слово. Чтобы не пропустить ничего важного.

– Значит, тебе нравится твоя работа?

– Спрашиваешь. Конечно, нравится. Сегодня встречалась с клиенткой, довольно интересный будет заказ. Надеюсь, Римма Алексеевна останется довольной.

– Даже не сомневаюсь. Ты всё сделаешь в лучшем виде, – стараюсь поддержать, а Машка снова слегка розовеет.

От работы постепенно переходим к более личному. Я не могу не поинтересоваться тем, как поживают теща с тестем.

– У них всё хорошо, спасибо.

– Думаю, привет им мне передавать не стоит? – чуть иронично вздергиваю бровь.

– Твой привет у папы вызовет лишь жуткое несварение, а у мамули мигрень. Так что да, не стоит.

Ах ты ж моя маленькая язвочка…

Маруська умеет кусаться, когда захочет. Только я от этого почему-то кайфую… Пусть постебется, если ей так хочется.

Главное, чтобы не бегала от меня на край света.

– А что с остальной твоей семьей? Как у них дела?

– Уже лучше, – Машка почему-то тяжко вздыхает. – Самое тяжелое позади. Жизнь налаживается потихоньку.

– Не понял, – вот тут я напрягаюсь по-настоящему. По загривку пробегает неприятный холодок. – Что у вас стряслось?

Маша мнется, отводит глаза в сторону. Отпивает несколько глотков кофе, а потом смотрит на меня до ужаса несчастными глазами.

– Лильку нашу изнасиловали в прошлом году.

– Чего, мля?

– Того самого, Арс. Того самого. Очень неудачно малышка в клуб сходила.

Дальше я слушал молча и медленно зверел. То, что рассказывала Машка, было по-настоящему чудовищным.

Особенно учитывая, что я запомнил Лильку совсем еще ребенком. Шебутной мелкой егозой с глазами как у олененка.

Как на нее у этих подонков рука поднялась? Твари, просто твари.

Жаль, что подохли быстро. Слишком легко отделались. Такие мрази заслуживают медленного поджаривания на вертеле. Каждый божий день. До конца жизни.

– Как она сейчас? – глухо спросил.

– Оживает потихоньку. Рисовать снова начала. Улыбается понемногу. Конечно, бывших жертв изнасилования не бывает, но мама говорит, что Лиля обязательно поправится. А когда встретит своего мужчину, то он поможет ей исцелить и тело, и душу.

– Надеюсь, твоя маман права, – нервно передернулся я. Даже от краткого изложения этой истории мне стало не по себе. Жаль, что Машину семью коснулся этот кошмар.

– И я надеюсь, Арс. Надеюсь, что наш цветок однажды снова расцветет.

Дальше мы поговорили о пустяках, а потом Машка начала собираться.

– Оставь, – морщусь, видя, что она собирается оплатить свой заказ. – Я оплачу сам. И погоди минутку, я тебя провожу.

– Не стоит, – пытается отвязаться, но я ей не даю и шанса. Иду за ней следом на стоянку, не зная, за что такое еще бы зацепиться.

Очень не хочется ее отпускать.

Невесело хмыкаю, когда мы подходим к машине. Потому что вижу, что тачка у Машуни другая. Видимо, мой подарок тоже продала.

И это отчего-то сильно задевает за живое.

– Маш, – понимая, что время на исходе, решаю спросить прямо в лоб. Терять всё равно уже нечего. – Оставишь мне свой номер?

– Арс. – Машка разворачивается и смотрит предельно серьезно. – Слушай, наверное, это хорошо, что мы встретились и поговорили. Я правда рада, что у тебя всё в порядке и желаю удачи в новых начинаниях. Но давай на этом закончим. Извини, номер не дам. Это лишнее. Больше нам говорить не о чем.

– Маш…

– Прощай, Арсений.

Машка пытается развернуться, но как-то неловко дергается и роняет на асфальт только что вытащенные из сумочки ключи.

– Вот черт, а, – ругается, а я, кляня на чем свет стоит покалеченное колено, опускаюсь на корточки за связкой.

И так и застываю. Смотрю на бывшую жену снизу вверх.

Машка тоже застывает и смотрит на меня неотрывно. Только дышать чаще начинает.

Грудь ее высоко поднимается в такт дыханию, и это меня просто гипнотизирует.

– Арс, – выдыхает хрипло, и я начинаю медленно подниматься. При этом как-то так получается, что я почти прижимаю ее к борту машины.

– Отдай ключи, пожалуйста. Мне надо ехать, – невнятно бормочет, а я начинаю дуреть.

Нет, не просто дурею, а самым натуральным образом схожу с ума. Меня капитально ведет от близости бывшей жены, и я ничего с этим поделать не могу.

Да и не хочу, если честно.

– Арс, ключи, – требует Машка, и меня полностью накрывает.

Я посылаю к чертям все доводы рассудка, самоконтроль и выдержку. Засовываю брелок в карман и загоняю бывшую жену в ловушку своих рук.

Зарываюсь ладонями в шелковистые пряди волос и впиваюсь дерзким поцелуем в самые желанные на свете губы.

Эмоции захлёстывают. Удовольствие бьет в голову сильнее, чем абсент, смешанный с шампанским…

Твою ж мать!!!! Я в раю!!!

Машка от шока застывает на мгновение, чем я нагло пользуюсь. Пью вкус ее губ, их нежность, сладость и аромат.

Заставляю Маруську разомкнуть губки и ныряю языком в сладкий ротик. Отчаянно его вылизываю.

Смакую каждый миг удовольствия, как наркоман последнюю дозу.

Нахально забираю то, что мне давать не хотят. Ворую у судьбы эти мгновения.

Хочу забыть все, что было в моей жизни раньше. И не думать о том, что будет после.

Похоже, я действительно слетел с катушек. Полностью и безнадежно спятил.

Потому что остановиться уже не могу. Машка что-то мычит, колотит меня по плечам, явно требуя, чтобы я ее отпустил…

А я не могу… Просто не могу от нее оторваться.

Только смерть меня сейчас сможет остановить…

Глава 31

Маша

От гостиницы «Астория» я уезжала так быстро, будто в меня вселился дух Шумахера.

На чистом адреналине пронеслась через добрую треть города, пока не затормозила у небольшого сквера.

Небрежно припарковав машину у дороги, выскочила наружу и пошла вперед. Завернула на аллею, густо усаженную каштанами.

Я частенько приезжала в это место после возвращения в Питер. Причем в любую погоду: и в штиль, и в дождь, и в снегопад.

Прогуливалась, дышала воздухом, прочищала мозги и успокаивалась, если нервы были взвинчены.

Было что-то особенно неповторимое в атмосфере этих аллей. Что-то, что позволяло расслабиться, обрести умиротворение и перезагрузиться.

Но сегодня даже моя любимая аллея не смогла помочь остыть. Я намотала несколько кругов, а потом обессиленно плюхнулась на самую дальнюю лавочку.

Прикрыла глаза и нервно запустила пальцы в волосы.

Правда, от этого стало только хуже. Потому что эффект, вызванный поцелуями Харламова, только усилился.

Боже, стоило только вспомнить о наглости бывшего мужа, как тело тут же начало потряхивать. Дыхание резко участилось, а сердце начало биться на разрыв.

Не знаю, что нашло на Арса, но он будто с катушек слетел. Как дикарь набросился на меня у самой машины, начал целовать.

Да еще как целовать, Господи. Дико, жадно, голодно. Будто от этого поцелуя его жизнь зависела.

Он такое вытворял языком, что мои коленки никак не желали прекращать дрожать.

И ладно бы я повод дала, так нет же. Думала, поговорим быстро, а потом простимся и разойдемся как в море корабли…

А он, а он… Этим своим чертовым поцелуем он буквально взорвал мои личные границы.

Всё мое душевное равновесие, так тщательно выстраиваемое годами, просто по кирпичику разнес.

Одним поцелуем.

Как же так, а? Как такое может быть?

Я же уже пережила наше расставание. Отпустила бывшего мужа на все четыре стороны.

Думала, что всё отболело, вышло со слезами, превратилось в пепел.

Но, кажется, я ошибалась.

Иначе появление бывшего мужа не выбило бы меня из колеи и не оставило в полном раздрае…

С таким трудом налаженная жизнь внезапно пошла трещинами всего лишь от одной случайной встречи.

А ведь всё было так хорошо.

Я вздохнула, невольно унесясь в прошлое. Попыталась воскресить прошедшие годы в памяти, словно список собственных достижений мог помочь мне восстановить пошатнувшееся душевное равновесие.

Шесть лет…

С момента нашего с Харламовым развода прошло шесть лет. В три раза больше, чем мы были женаты.

И они прошли для меня не впустую.

Я действительно начала новую жизнь после развода.

Приняв предложение о стажировке, я переехала в Лондон, где прожила два года.

А после еще два года провела в Милане. Училась, занималась любимым делом. Нарабатывала навыки и совершенствовала умения.

В Россию возвращалась только на Новый год и семейные праздники.

Что до остального, то затворницей я не жила. Не для того я избавлялась от любых напоминаний о бывшем муже, чтобы потом сидеть в четырех стенах и лить слёзы в подушку.

Нет уж, страдать по Харламову всю жизнь в мои планы не входило. Я хотела жить полноценной жизнью, а не существовать бледной тенью, мучащейся призраками старой любви.

Я завела много хороших знакомых и в Англии, и в Италии. Мы ходили с девчонками на концерты, в кино и клубы.

С Люськой и Милкой я тоже отрывалась, как только удавалось встретиться.

От свиданий не отказывалась. Врать не буду, парни частенько на меня зарились.

Просили номерок, делали комплименты, приглашали на свидания и пробовали ухаживать.

Заваливали цветами так, что едва успевала опорожнять вазы.

Правда, ничего серьёзного так и не вышло ни с кем. Никто не заинтересовал настолько сильно, чтобы довести дело до интима.

Мне хотелось любви, большой, чистой и настоящей. А самое главное – взаимной.

А секс ради здоровья и выброса напряжения меня не интересовал. Прыгать по койкам ради удовлетворения либидо противно было.

Самоцелью поиск партнера я не ставила. Решила, что мама права. Любовь сама найдет меня, когда придет время.

Поэтому не отчаивалась. Жила, работала, веселилась от души. Получала удовольствие от жизни.

После окончания стажировок вернулась в Россию и решила все же осесть в Питере. Купила хорошенькую трешку в новом жилом комплексе. Обзавелась новым авто – серебристым ауди последней модели.

Устроилась на работу в компанию «Green City trade» и довольно успешно влилась в команду.

При выполнении одного из заказов я познакомилась с Ярославом Некрасовым. Он помогал своей матери с обустройством квартиры.

Так уж вышло, что с Яриком мы с первого взгляда нашли общий язык. Помимо мужской привлекательности, природа щедро наделила его отменным чувством юмора, харизмой и приятным характером.

Поэтому «коннект» между нами произошел быстро.

Работать с ним и его мамой было приятно, так что я не стала отказываться, когда Яр пригласил меня на ужин. После завершения проекта, само собой.

Почему бы не пообщаться с интересным и красивым мужчиной?

Некрасов был высоким, хорошо сложенным. Хоть и не спортсмен, но за фигурой явно следил. Часы занятий в качалке были налицо.

Каштановые волосы, зеленые глаза и волевое лицо дополняли образ эдакого мужчины-мечты.

Я видела, как женщины вслед ему сворачивают головы, чем не раз и подкалывала. Не понимала, как при всех своих достоинствах и таком сумасшедшем женском внимании, он все еще ходит холостым.

Таких мужчин обычно еще в младенчестве прибирают к рукам. А тут непорядок. Такой экземпляр ходит бесхозным.

– А ничего удивительного нет, – ответил он мне на прямо заданный вопрос. – Я считаю, что лучше быть одному, чем с кем попало. Слышала, я думаю, прекрасный стих Асадова?

Ярослав мне подмигнул и продекламировал великолепно поставленным голосом:

«Как много тех, с кем можно лечь в постель…

Как мало тех, с кем хочется проснуться…

И утром, расставаясь, обернуться,

И помахать рукой, и улыбнуться,

И целый день, волнуясь, ждать вестей.

Как мало тех, с кем можно помолчать.

Кто понимает с полуслова, с полувзгляда.

Кому не жалко год за годом отдавать.

И за кого ты сможешь, как награду

Любую боль, любую казнь принять…

Вот так и вьётся эта канитель.

Легко встречаются, без боли расстаются.

Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.

Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.»

Я даже дыхание затаила, пока слушала.

Это стихотворение я знала прекрасно, но своим голосом Некрасов заставил меня буквально прочувствовать всё то, что вложил поэт в эти удивительно точные строки.

Пришлось даже украдкой смахнуть слезинки, выступившие в уголках глаз. Настолько сильно меня проняло.

– Я вот не сумел за прожитые годы встретить девушку, с которой мне захотелось бы проснуться рядом. – тем временем продолжил Ярик. При этом так посмотрел на меня, что по спине пробежала легкая дрожь. – Вернее, это было до тебя…

– Яр, – я невольно покраснела, поняв откровенный мужской намек.

Проблема ведь была в том, что я не готова была принять то, что слышалось в этих словах.

– Маш, – он улыбнулся и легким движением руки убрал с моего лба прядь волос. – Ты не готова, я понял. Давить не буду. Ответь только на один вопрос. Только честно.

– Спрашивай, – тут же расслабилась я.

– Кто тебя так сильно обидел?

– Неудачный брак наложил свой отпечаток, – призналась я. – Мы с мужем недолго были в браке, да и развелись довольно давно, но я пока не созрела для новых отношений. Не получается у меня, хоть тресни.

– Может, потому, что пробовала их строить не с теми? – снова подмигнул он мне, а я не удержалась от улыбки.

– Может быть, Яр. Может быть.

Не знаю, как Некрасову это удалось, но он вытянул из меня нашу с Арсом нехитрую историю.

– Маш, твой бывший – мудак. – припечатал в конце. – Не стоит по нему убиваться. Пусть строит свою карьеру. А ты живи своей жизнью.

– Я и живу. Ты не думай, что я ночами сижу и жду бывшего, сидя у окна, как Пенелопа своего Одиссея. Такой мазохизм не мой конек.

– Вот! – Некрасов расплылся в улыбке. – Такие рассуждения мне нравятся. Не стоит губить себя из-за одного придурка. Маш, прямо скажу. Без всяких намеков. Ты мне нравишься, причем очень сильно. С первого взгляда зацепила. И я хотел бы, чтобы между нами было нечто большее, чем приятельские встречи.

– Позволь в таком случае мне ответить тебе так же честно? – спустя минуту молчания ответила я.

– Именно этого я и жду. – кивнул он мне.

– Ты мне нравишься как собеседник. – выпалила, собравшись с мыслями. – Как человек ты мне импонируешь. Мне хотелось бы с тобой общаться и дальше, но в качестве друга. К большему я пока не готова, прости. Не хочу давать напрасных надежд. Да и знакомы мы слишком мало.

Я говорила начистоту. С Яром это было на удивление просто.

Мы с ним и правда слишком мало знакомы. А мне уже не девятнадцать, чтобы бросаться в омут с головой.

С Арсением у нас все закрутилось слишком быстро и в итоге закончилось крахом. Прав был бывший муж, когда говорил, что нам не стоило жениться.

Мы ведь горели страстью и ни о чем не думали. Вот и допустили фатальную ошибку.

А если бы я больше думала головой и подольше держала Харламова на расстоянии вытянутой руки, глядишь, до него раньше бы дошло, что я ему не нужна.

Слился бы и пошел дальше строить карьеру. А я бы не испытала боли и разочарования.

Вот поэтому я твердо решила, что теперь буду думать сначала головой, а уж потом давать волю сердцу.

Никаких спонтанных отношений и головокружительных романов. Никакого бурного секса, сводящего с ума.

Только осторожные, тщательно выверенные отношения.

Вот и хотелось мне с Ярославом просто пообщаться. Узнать друг друга получше, присмотреться к нему, прислушаться к себе.

И уж потом только решать, стоит ли эти отношения переводить в другую плоскость.

Я понимала, что такой вариант вряд ли придется по душе Некрасову, но решила, будь что будет.

Если не захочет быть со мной рядом на правах друга и терять время – будет в своем праве.

Я была готова к тому, что мы распрощаемся, но Яр меня удивил.

– Хорошо, Маш. – ответил с улыбкой. – Давай попробуем быть друзьями. И посмотрим, что из этого выгорит.