Текст книги "Могущество (ЛП)"
Автор книги: Анна Карвен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Я изумленно смотрю на него, качая головой.
– Пришло время. – Его улыбка одновременно благосклонна и коварна. В его обсидиановых глазах появляются сверкающие звезды, как будто в них упала капля ночного неба.
Его глаза начинают клубиться, искажаться, переливаясь в тени.
Лицо становится тусклым.
Достопочтенные в глубине зала начинают двигаться в мучительно медленном темпе.
Я смотрю на бога, пока он поднимается в воздух. Лок касается моего лица бледной рукой. – Когда все закончится, ты придешь в мою резиденцию в подземном мире. Я вернул тебе силу и дал тебе власть, которую ты еще не в силах постичь, но есть условия.
– Они всегда есть, – сухо говорю я. Почему-то больше не боюсь условий бога смерти. Ради Амали я готов на все, даже согласиться на самую страшную сделку с дьяволом.
– У меня есть планы на тебя, Каймениэль. Есть очень важная роль, которую ты должен сыграть в этом мире. Но пока что ты должен идти к ней. Найди ту, что придаст тебе силы, и сделай так, чтобы она была в безопасности. Если тебе интересно, я одобряю ее, очень даже одобряю…
Его голос смягчается.
И вот он исчезает, растворяясь во тьме.
Его больше нет.
Назойливый старик.
Удивленно моргаю. Неужели он только что использовал последнее драгоценное время в этом мире, чтобы выразить свое благословение по поводу моего выбора спутницы жизни?
Бог смерти одобряет мой союз с Амали.
Не то чтобы это имело какое-то значение, одобряет старик или нет. Она моя.
Боги, мне нужно выбраться отсюда.
Мне нужно идти к ней.
На мгновение я просто смотрю на темный свод пещеры в недоумении, лениво вращая время вокруг своих пальцев, размышляя о жизни, смерти и необратимых переменах.
Затем снова тянусь к своим железным оковам и на этот раз с легкостью их разрываю.
Сила струится по моему телу.
Яд дракона исчез. Он действительно исчез.
Касаюсь раны на щеке. Она полностью зажила.
Что, черт возьми, Лок сделал со мной?
«Я снимаю печать».
Что это за печать была?
Схватив руку Хелиона Рела, резко выкручиваю кинжал из его хватки. Тот с грохотом падает на пол. Уверен, что только что сломал ему несколько костей в руке.
Время возвращается к нормальной скорости, и Достопочтенные вокруг меня приходят в движение.
В моем поле зрения появляется изуродованное лицо Хелиона Рела. Потрясенный, растерянный, он воет от боли.
Я улыбаюсь жесткой, горькой улыбкой.
Пришло время выяснить, какую именно силу я унаследовал от своего отца.
Глава 23
Амали
Дверь в мою камеру открывается, и на этот раз это Триз, в сопровождении двух мидрианских солдат в черной форме.
– Вставай, Тигландер, – рявкает он. Один из солдат подходит ко мне и хватает за руку, грубо поднимая на ноги.
Бросаю взгляд на Триза. От его холодного, бесстрастного взгляда у меня по спине пробегает мелкая дрожь страха.
Этот мужчина смотрит на меня так, будто я не человек.
Он способен на все.
Что вы собираетесь со мной сделать?
Я не говорю ни слова, потому что не хочу показать им ни малейшего признака страха. Вместо этого высоко поднимаю голову и выпрямляю спину. Моя одежда грязная, волосы взъерошены, и от меня, наверное, воняет до самых небес, но мне все равно.
Они не могут меня убить.
Солдаты ведут меня по узкому проходу, мимо грузов, канатов, пушек и других странных морских предметов, которые я даже не знаю.
Меня выводят на продуваемую всеми ветрами палубу, где матросы стоят в ряд на корме корабля. По меньшей мере дюжина мидрианских солдат, одетых в кожаные и кольчужные доспехи, обходят их с двух сторон, угрожающе положив руки на эфесы мечей.
Солдаты не выглядят так, будто они солидарны со своими товарищами-моряками. Они словно угрожают им. С их превосходящим оружием и прочными доспехами, солдаты выглядят так, будто легко могут одолеть разношерстную команду моряков.
Что происходит?
Я рассматриваю пейзаж за бортом. За береговой линией высятся высокие серые скалы, увенчанные густым лесом и плотным белым туманом. Тонкий водопад изящно падает с вершины скалы в бушующий внизу серый океан, рассекая призрачный туман.
Если бы передо мной не было дюжины угрюмых мидрианских солдат, я была бы поражена красотой этого места.
Но вдруг Триз оказывается рядом со мной, его мерзкая, мускусная вонь обдает меня, толстая рука ласкает мою шею, вызывая во мне дрожь отвращения.
Прижав руки к телу, неподвижно стою на ледяном холоде. Смотрю через борт корабля на серый океан. Одинокая черная птица парит над нами, рассекая туман своим внушительным размахом крыльев. Она издает резкий, скорбный крик; такого звука я никогда раньше не слышала.
А ведь даже не знаю, что это за птица, хотя большинство птиц мне знакомы.
Я далеко от дома.
Мозолистые пальцы Триза пробираются сквозь мои волосы и ласкают кожу головы. Вдруг он сжимает кулак и дергает, натягивая мои волосы у корней и откидывая голову назад.
Боль пронзает мой скальп. Сдерживаю вздох.
– Ты рассказывала моим морякам опасные вещи, – шипит он, его дыхание с привкусом табака омывает меня. – О проклятиях, богах и инакомыслии. Слова Отмеченной имеют власть над слабыми умами. Некоторые даже испытывают симпатию к убийце императора. Они приносят тебе дары по ночам. Осмелюсь сказать, что некоторые подумывают о мятеже, пока я говорю. – Ужас скручивается в животе, когда Триз проводит грубыми пальцами по моей челюсти. Я отшатываюсь от его прикосновения. Он тихонько фыркает от удовольствия. – Это нельзя допускать. Моряки могут думать, что ты принадлежишь богам, но мы оба знаем, что это ложь. – Он кивает своим солдатам, и двое из них медленно идут вдоль шеренги моряков.
Матросы явно напуганы. Они стоят совершенно неподвижно, спины прямые, глаза смотрят куда угодно, только не в мою сторону.
Люди Триза останавливаются в конце шеренги и тащат одного из матросов вперед.
Мое сердце останавливается.
Это Айен.
Молодой моряк неохотно выходит вперед, его голубой взгляд тверд и непокорен.
– Сейчас ты увидишь, что случается со слабоумными, Тигландер; с теми, кто позволил увлечь себя твоей чепухой.
– Что вы делаете? – шепчу я, когда солдаты хватают Айена под руки и тащат его по палубе.
– Дисциплина, – лениво говорит Триз. – Нельзя, чтобы простые матросы думали, что разбираются во всем лучше императора.
– На колени, – рявкает один из них, толкая Айена вниз. Айен сопротивляется какое-то мгновение, прежде чем двое солдат одолевают его и бросают на палубу. Один из них для пущей убедительности всаживает свой сапог в спину Айена.
Я ахаю.
Его товарищи-матросы отступают. Я вижу белые костяшки пальцев на рукоятках и стиснутые челюсти. Но никто из них не произносит ни слова.
Ни один не протестует.
Они в ужасе.
Лица солдат тверды, как камень.
Ужас и гнев разгораются в моей груди, когда понимаю, что они собираются сделать.
Это казнь.
За что? За то, что проявил ко мне немного доброты? За то, что дал мне пару лишних кусочков еды?
Ублюдки.
Застываю, когда во мне проносится чистая ненависть. Воспоминания о детском ужасе проносятся в моей голове.
Передо мной появляются лица матери и отца. На мгновение они становятся настолько реальными, что я почти могу протянуть руку и коснуться их.
– Не смей, – шепчу я.
Триз хихикает – низкий, устрашающий звук. – Это реальность, Тигландер. Уроки должны быть усвоены. Правила должны соблюдаться. Неужели ты думала, что я позволю тебе одурачить этих моряков и заставить их думать, что ты на самом деле благословлена богами? У тебя нет здесь никакой власти. Сейчас они узнают это на собственном опыте. – Он подхватывает пальцами мой подбородок, с силой поворачивая мое лицо так, чтобы я смотрела в его холодные серые глаза. – Эта буря обрушилась на нас не потому, что боги разгневались. Это был просто шторм. Просто совпадение. Хватит с меня этой суеверной чепухи. – Он повышает голос, поворачиваясь к морякам. – Она не имеет никакого отношения к этому шторму.
Почему он говорит как человек, который пытается убедить себя в своих же словах?
Что мне однажды сказал Кайм? Что мидриане ужасно строги в своих убеждениях? Что они будут ждать утра, чтобы закончить дела, только чтобы получить благословение Элара?
Мое сердце заходится в бешеном ритме. Страх исчезает, сменяясь чистым гневом. Этот мудак думает, что может наказать меня, казнив Айена?
Нет. Мир не должен так существовать.
– Значит, ты не веришь в мифы об Отмеченных вроде меня, – шепчу я, когда один из мидрийских солдат достает свой широкий меч. – Ты не думаешь, что я избранница Лока.
– Ты просто дикарка со странным родимым пятном, – шипит Триз.
– Так… если я просто дикарка, почему ты всегда так боялся дотронуться до меня? Зачем привязывать меня к внешней стороне корабля? Почему ты вообще стараешься сохранить мне жизнь?
– Император Кроген владеет тобой, – шипит он. – Он скоро отомстит, и это будет выставлено на всеобщее обозрение. А теперь тихо. Пожинайте то, что посеяли своим вмешательством. – Он кивает своим солдатам. Один из них одаривает его холодной улыбкой, словно наслаждаясь тем, что собирается сделать.
Презренные ублюдки.
Что бы сделал Кайм, будь он сейчас здесь?
Он бы убил этих мидриан, вероятно. Палубы стали бы багровыми от их крови.
Я не обладаю силой Кайма, но, по крайней мере, у меня еще есть ум и язык, и, насколько знаю, им не позволено убить меня. Поэтому я должна что-то сделать. Нет никаких гарантий, что это сработает, но…
– Я думаю, ты боишься меня, Триз, – шиплю я, когда один из мидрийских солдат проводит пальцами по спутанным волосам Айена и откидывает его голову назад, обнажая шею. – Твои действия делают это совершенно очевидным.
– Тихо, – огрызается Триз.
Я игнорирую его. – Иначе вы бы наказали меня, а не мальчика. Это я обманула его. Это я вселила страх богов в моряков. Это было несложно. Вы, мидриане, легковерные глупцы.
– Тише, или я выпорю тебя до полусмерти.
– Вы боитесь меня, командир, – повторяю, повышая голос, чтобы слышали все матросы. – Если бы это было не так, вы бы наказали меня, а не его.
К моему удивлению, Айен поднимает голову и смотрит на Триза. По его лицу расползается злобная ухмылка. – Давай, покончи с этим, ты, несчастный, лишенный матери, жирный ублюдок. – Обнаружив внезапный прилив сил, Айен выпрямляется и бьет себя кулаком в грудь, глядя на мидрианских солдат. Выражение его лица дикое. Он совершенно не похож на того тихого, робкого юношу, с которым я столкнулась в камере. – Тогда убейте меня. Я не боюсь встретиться лицом к лицу с Локом, но вы должны бояться. Ты что, старик, совсем спятил? Этот ублюдок Анскелл глуп? Она его избранница, и мы все получим свое…
– Чего вы ждете? – рычит Триз. – Убейте ублюдка.
Мидрианские солдаты двигаются так быстро, что почти превращаются в пятно. Один тянет голову Айена назад. Другой заносит меч над шеей моряка.
Кровь брызжет на палубу.
Матросы наконец разражаются несогласием; они кричат, стонут и вопят от страха и гнева.
С моих губ срывается надтреснутый вой. – Нет! – кричу я, поднося локоть к лицу Триза. Я попадаю ему в челюсть. Мидрианец рычит и наносит жгучий удар по моей щеке, от которого у меня перед глазами вспыхивают звезды. Затем крепко обхватывает меня толстыми руками, а я отбиваюсь руками и ногами.
Что еще я могу сделать?
Они только что убили человека без всякой причины.
Как они всегда делают.
– Ты не должен был этого делать! – кричу я, когда холодный поток воздуха устремляется вниз с утесов.
Пинаюсь и бью, пытаясь попасть по Тризу, но он намного больше меня, и, несмотря на его обхват, обладает силой опытного бойца.
Я вижу стройное, безжизненное тело Айена, скорчившееся на деревянном настиле. Невидящие голубые глаза устремлены на туманные скалы.
Бедный, бедный Айен.
Но, возможно, он не хочет, чтобы я его жалела.
Выражение его лица, даже в смерти, странно триумфальное.
Возможно, он действительно отправился в загробный мир.
Возможно, Лок вознаградит его.
Я могу только молиться.
Молиться о том, что есть жизнь после смерти и что справедливость существует.
Молиться о том, чтобы Кайм победил своих врагов.
Кайм, любовь моя. Где ты? Ты нужен мне.
«Будь терпеливой, любовь моя».
Я могу только цепляться за память о его словах и надеяться, что все, во что верю, – правда, а не ложь.
Триз крепко сжимает меня, почти раздавливая ребра. Я борюсь, пока не могу больше терпеть; пока боль не становится такой сильной, что почти теряю сознание.
Наконец, силы покидают меня. Я замираю в объятиях Триза. Но он не ослабляет своих проклятых рук. Боюсь, что он может сжать меня до смерти.
Если бы только я была нечеловечески сильной, как Кайм.
– Привяжите ее к столбу и бейте, пока не пойдет кровь, – рявкает Триз. – Крогену она нужна живой, но он ничего не говорил о том, чтобы не оставлять на ней следов.
Его слова едва слышны сквозь дымку боли и горя. Я смотрю вверх сквозь туман, на холодные, негостеприимные скалы. Внезапно все вокруг ощущается как нечто скованное. Я больше не могу видеть серое небо. Тошнотворный запах Триза подавляет меня. Туман и скалистые утесы надвигаются на меня, закрывают собой, заставляя мой мир казаться темным, холодным и маленьким.
Прямо здесь, прямо сейчас, в этом странном, незнакомом пейзаже, с врагами вокруг меня и кровью Айена у моих ног, мне было бы так легко просто закрыть глаза и сдаться.
На мгновение кажется, что это все, что я могу сделать.
Но потом я думаю о том, что Кайм сделает с Тризом, и мое отчаяние испаряется, как туман перед солнцем.
Громкий грохот разливается в воздухе, и вдруг земля за береговой линией начинает содрогаться.
Начинается сильное сотрясение. Грохот становится оглушительным. Часть серого утеса под водопадом отрывается и падает в океан, в кипящие, бурлящие воды внизу, оставляя на утесе свежую зазубренную каменную рану.
Водопад меняет русло, расходясь веером по разбитой скале, образуя дюжину крошечных ручейков, которые соединяются в единый поток, лениво падающий в океан внизу.
Что это было?
Словно мир немного сдвинулся.
Что-то изменилось.
Порыв ветра налетает с океана, подхватывая хвост водопада. Поток воды танцует в холодном свете, выбрасывая в воздух сверкающие капли.
На мгновение его захватывающая дух красота уносит мой страх, горе и гнев…
И тут моя уродливая реальность возвращается, и я вспоминаю, что меня удерживают жестокие руки Триза.
Оглядываю окровавленную палубу.
Все матросы смотрят на меня так, будто увидели тысячу призраков.
– Вставай, Тигландер, – ворчит Триз. – Ты требовала наказания? Я сам тебе его назначу.
Он тащит меня по палубе.
На этот раз я не останавливаю его.
Вместо этого смеюсь.
Безумный, леденящий душу звук, который вырывается из моего рта, совсем не похож на меня. – Ты уверен, что хочешь испытать терпение богов? Попробуй, Триз, и посмотри, что получится.
Когда встречаюсь взглядом с солдатом, его суровое выражение лица меняется, совсем чуть-чуть. Он борется, чтобы сдержаться, но я видела это только что.
Страх.
Сомнение.
Хорошо.
– Он придет за тобой, Триз. За тобой и твоим глупым императором. Власть, которую ты считаешь своей? Это ничто.
Челюсть Триза сжимается. – Привяжите ее к мачте, – рявкает он. Несколько солдат бросаются вперед, чтобы выхватить меня из рук Триза. – Я не знаю, откуда у тебя эта бредовая уверенность, Тигландер, но к тому времени, как доставлю тебя нашему славному императору, ты не будешь поклоняться никакому другому богу, кроме него.
Обнажаю зубы, удерживаясь от того, чтобы плюнуть ему в лицо. – Я очень сомневаюсь в этом.
– Хватит! – огрызается Триз, пока солдаты тащат меня прочь.
В их руках появляются толстые веревки.
Они начинают связывать меня.
Только не это. Подавляю стон. Действительно, это начинает надоедать. Когда Кайм придет за мной, он, вероятно, будет укорять меня за то, что я подстрекаю этих мидриан, но ничего не могу с собой поделать.
Они меня злят.
Они только что убили хорошего человека.
Мерзкие твари.
Матросы в ужасе смотрят на них.
Морщась от боли, я напрягаюсь, когда они крепко привязывают меня к центральной мачте корабля, обхватываю руками гладкое дерево.
Ледяной ветер треплет мои волосы.
По мрачному серому небу несутся облака.
Кто-то просовывает лезвие под мой жилет и разрезает его, обнажая спину под холодным воздухом.
Изогнув шею, смотрю на суровые, величественные скалы, наблюдаю за разбитым водопадом, который становится все меньше и меньше вдали.
Что это за место?
Здесь так красиво.
Позади меня раздаются тяжелые шаги. Триз.
– Дай мне кнут, – холодно говорит он.
Закрываю глаза.
Неожиданно по моей щеке скатывается слеза.
Это не страх, это горе.
Горе по парню, которого я едва знала; единственному на этом забытом корабле, у кого хватило мужества быть приличным человеком.
Надеюсь, владыка загробного мира хорошо к нему отнесется.
Глава 24
Кайм
Вокруг меня холод, тени и знакомые нити времени, я сливаюсь с темнотой, соскальзывая с каменного алтаря.
Благодаря слабому огню факелов, проникающего из открытого коридора, света достаточно, чтобы я мог разглядеть происходящее.
Ученики Достопочтенных обмениваются изумленными взглядами. Застывшие черты лица бледнеют. Они не могут скрыть свой страх.
Хелион Рел оборачивается, пытаясь найти меня в темноте. Его изуродованные глаза сужаются от гнева. – Где он? Где Лок?
Широко расплываюсь в холодной улыбке. – Ты уверен, что тебе все это не привиделось, Хелион?
– Он ушел? Что ты сделал, демон?
– Я не демон, – тихо отвечаю. – И Орден Достопочтенных больше не твой. Всё закончилось.
– Ты с ума сошел? – Он отступает, а я встаю во весь рост и преследую его. Смертоносные Достопочтенные, стоящие рядом со мной, ничего не предпринимают, пока я подхожу все ближе и ближе к их Великому магистру. – Здесь восемь настоящих Достопочтенных, а ты только один. У тебя даже нет ру…
Убийцы смотрят на мои руки.
Я тоже.
Приподнимаю их, изучая свои ладони в темноте. Перевернув их, рассматриваю тыльную сторону рук, твердые, сверкающие обсидиановые ногти.
На руках идеально черного цвета.
– Что за чертовщина? – бормочет кто-то.
– Он действительно демон.
Я не демон. Улыбаюсь в темноте, когда сквозь меня проходит холодная сила.
Хелион достает свои мечи-близнецы. Замедляю шаги, соблюдая осторожность. Может, он и стар, и полуслеп, но в расцвете сил был молниеносным фехтовальщиком. – Не трать время на эту ерунду. Мне все равно, кто он. Убей его любой ценой, слышишь меня?
– Теперь уже слишком поздно для этого, – мягко говорю я. – У тебя были шансы.
Хелион делает выпад, его смертоносные клинки сверкают в темноте.
Уклоняясь от его клинков, двигаюсь в прыжке назад, когда двое его учеников нападают на меня сзади с мечами: один целится в шею, другой – в колени.
Легкость, с которой уклоняюсь от них обоих, удивляет даже меня.
Чувствую себя намного свободнее.
Быстрее.
Отступая, обхватываю холодные вихри времени, с которыми играл, и стягиваю их, словно два конца веревки с узлом в центре.
Само время кажется более осязаемым, чем когда-либо. По сравнению с тем, что было раньше, все получается легко.
Хелион и нападающий Достопочтенный замедляются до почти полной остановки. Они все еще перемещаются, но очень медленно. Больше они меня не видят.
Стягиваю нити времени все туже и туже, пытаясь заморозить мир, как это делал мой отец, но как бы ни старался, не могу заставить его полностью остановиться.
Хм.
Итак, я могу замедлить время, но остановить его может только сама смерть.
Впрочем, этого достаточно.
Этого более чем достаточно.
С отстраненным интересом прогуливаюсь среди одетых в черное Достопочтенных, изучая их решительные лица.
Мужчины, женщины, одни с многолетним опытом, другие новенькие, жаждущие проявить себя.
Когда-то я был одним из них.
Они хоть знают, что Хелион посылает их на смерть?
Возможно. Но они не боятся смерти. Достопочтенные верят в реинкарнацию. Героический поступок, совершенный в этой жизни, означает, что человек переродится в более высоком положении в следующей.
Верю ли я в реинкарнацию?
Не знаю.
Обязательно спрошу об этом у старика.
Шагаю вперед, бесшумно ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Вынуть мечи Хелиона из его мозолистых рук и бросить их на землю не составляет труда.
В замедленном времени тяжелые стальные клинки лениво опускаются вниз, не подчиняясь гравитации.
Обхватив шею Хелиона черной рукой, кладу предплечье ему на грудь. А потом с силой толкаю его назад, оторвав его ноги от земли. Черные одежды медленно развеваются в безжизненном пространстве. Несу его через огромную пещеру, прочь от алтаря смерти, прочь от защитного кольца учеников. Рукава его мантии медленно раздвигаются, открывая полный набор татуировок Достопочтенных.
Горький смех вырывается из меня, отдаваясь гулким эхом от холодных стен. – Ты не заслуживаешь носить полную Ораку, – шепчу я. По крайней мере, последний Великий магистр, Темекин, был справедлив, хотя и суров. При Хелионе древний орден сбился с пути.
Но, возможно, это произошло потому, что я вырвал твердую землю прямо из-под их проклятых безмолвных ног.
Подталкиваю Хелиона в спину, через изогнутый каменный вход, ведущий в эту пещеру, мимо сверкающих сталактитов и железных бра, в которых горят факелы.
Подальше от его маленькой армии Достопочтенных.
Прижимаю его к твердой каменной стене, упираясь предплечьем в трахею, и выхватываю кинжал из ножен на его талии.
А затем отпускаю время, и мир вокруг нас возвращается в реальность.
Хелион смотрит на меня, его поврежденные опухолью глаза расширились от страха. – Ч-что ты сделал?
Даже Великий магистр не застрахован от страха. Внезапно он становится обычным человеком, как и все остальные.
Поглощенный страхом, ненавистью к себе и ненасытным желанием власти, он совершил глупый, очень глупый поступок.
– Если я действительно сын всемогущего бога смерти, которому вы все поклоняетесь, то разве вы не должны пасть ниц перед моими ногами, Великий магистр? – Я смеюсь над его извращенной логикой. – Если кровь Лока – секрет бессмертия, то разве моя не обладает тем же эффектом?
– Твоя кровь так не работает. Магия не такая. Ты не бог! – Ярость искажает черты лица Хелиона. – Ты был просто хнычущим сопляком, когда я начал тебя обучать. Даже деревянный меч не мог нормально держать в своих слабых, жалких ручонках. Если бы не чертова настойчивость Темекина, я бы забил тебя до смерти, когда у меня была такая возможность.
– Ты, конечно, пытался, – соглашаюсь я, надавливая еще немного, лишая его возможности говорить.
Хелион задыхается и хрипит.
Теперь понимаю. Хелион не может видеть дальше мальчика, которым я был; презираемого ребенка женщины, которую он изнасиловал и убил без раздумий.
Когда-то он обладал абсолютной властью надо мной.
Он не может понять, что мальчики вырастают в мужчин, и все мы меняемся.
– Твои действия лишили меня того, что для меня важнее самой жизни, – шиплю я. Позади меня Достопочтенные начинают выходить из пещеры. Краем сознания ощущаю их крадущиеся шаги. – Ты причинил вред тем, кто очень важен для меня.
И сейчас, и до того, как я стал достаточно взрослым, чтобы осознавать это.
– Я не могу простить тебя за это, Хелион. Не знаю, какова загробная жизнь, но уверяю тебя, она не станет для тебя приятной.
Изуродованное лицо Великого магистра бледнеет. Он впивается ногтями в мою руку, пуская кровь, пытаясь разжать мою хватку.
Я так легко могу убить его прямо сейчас.
Слишком легко.
Мой гнев грозит выплеснуться и поглотить нас обоих.
Этот человек выдал положение Амали мидрианам.
Он использовал силу дракона, чтобы заманить меня в ловушку, и отдал мою любимую. И ради чего? Чтобы задобрить нового императора?
Воздух вокруг меня холодеет.
Пламя в настенных факелах меркнет.
Воины позади меня замирают на месте.
Странное чувство нарастает во мне, остужая мой гнев. Это осознание того, что я обладаю абсолютной властью над этими Достопочтенными. Прямо сейчас я могу замедлить время и убить их всех в одно мгновение.
Моя рука дрожит.
Поднимаю кинжал Хелиона и поворачиваю его к нему. – Ты убил мою мать, Хелион Рел.
Почему-то мой голос изменился, стал глубоким и звонким. Я едва узнаю себя.
Сильнее прижимаю руку к его шее, сдавливая горло.
Свет в его глазах начинает меркнуть…
И тут я чувствую присутствие в дальнем конце коридора, яростно бегущего к нам.
Босые ноги шлепают по холодному каменному полу.
– Нет, Каймениэль, остановись. Не убивай его! – раздается женский голос, только не совсем человеческий. Он глубокий, звонкий и слегка напоминающий звучание металла и похож на голос, который уже слышал раньше… в своей голове.
– Вайлорен. – Снова останавливаю время, прекрасно зная, что она невосприимчива к моей силе.
Когда Хелион застывает передо мной, я поворачиваюсь к ней лицом.
Мгновенно узнаю ее.
Дракон в человеческом обличье. Не понимаю, как это возможно, но я просто знаю, что это она.
Вайлорен изменилась. Это имеет смысл. Ее драконья форма не поместилась бы в этих узких коридорах.
Золотая кожа, длинные золотые волосы, золотые глаза… э, один глаз. Ее левый, тот, который я проткнул, – невидящая белая глазница.
Ее человеческая фигура – высокая и легкая, мускулистая, с золотом рептилии.
На первый взгляд она выглядит вполне по-человечески, но легкий металлический блеск ее кожи и золотой глаз рептилии ее выдают.
Она голая и босая.
Ее тело покрыто кровоточащими ранами. Даже в человеческой форме она истекает драконьей пурпурной кровью. Колотые раны, от стрел, даже рана от большого меча, проходящая через ее живот.
Неужели она пробилась через весь чертов Орден, только чтобы попасть сюда?
Позади нее появляется темноволосый мужчина с дикими и неистовыми глазами, бегущий быстро, но недостаточно, чтобы поспеть за Вайлорен. Его грудь обнажена, незаконченные татуировки Достопочтенных едва покрывают руки. На его левом плече намотана окровавленная повязка.
– Подожди, – умоляет он. – Вайлорен, подожди!
Ах. Это, должно быть, молодой драконий всадник.
У меня сейчас нет времени разбираться с его глупостями.
Потянувшись к холоду, замедляю время.
Это так легко по сравнению с тем, что было раньше.
Молодой воин замирает на середине пути, татуированная рука вытянута, тянется к Вайлорен.
Конечно, мой контроль над временем не распространяется на дракона.
– Что тебе нужно, Вайлорен? – требую я, и в моем голосе все еще звучит странный нечеловеческий звон. – Не вставай между мной и моей добычей.
– Пожалуйста, Каймениэль. – Она останавливается передо мной и падает на колени, сцепив руки. В ее глазах стоят слезы. – Остановись. Пожалуйста. Я сделаю все, что ты попросишь. Просто дай мне минутку…
От нее исходит чистое отчаяние.
Даже посреди моего гнева, спешки, отчаяния убить этих чертовых Достопочтенных и выбраться отсюда, чтобы найти свою пару…
Вайлорен полностью в моей власти, и хотя она причинила мне зло, не могу игнорировать такую мольбу.
– Какие у него есть рычаги влияния на тебя, Вайлорен? – мягко спрашиваю я.
– Я говорю тебе это только потому, что доверяю тебе, Каймениэль. – Дракон на мгновение опускает голову и делает глубокий вдох. А потом поднимает голову, и я встречаю ее мерцающий золотой взгляд. Он так напоминает человеческий. Ее нижняя губа дрожит. – У него мое яйцо. – Ее голос дрожит от гнева.
Ах. Внезапно все стало предельно ясно. Причина, по которой Вайлорен делала все, что требовал от нее Достопочтенный, заключалась в том, что Хелион держал в заложниках ее драгоценное яйцо.
– Это только усиливает мое желание убить его, но я дам тебе время. – Отпускаю руку и отступаю назад.
Хелион начинает падать сквозь приостановленное время.
– Спасибо, – задыхается Вайлорен, поднимаясь на ноги. Выражение ее лица становится свирепым. Она обнажает острые, сверкающие клыки. Когда подходит к Хелиону и обхватывает его шею руками, я понимаю, что у нее длинные черные когти.
На мгновение она бросает взгляд через плечо на своего молодого хозяина. Невероятно, но черты ее лица смягчаются. – Рэйки изо всех сил пытался образумить этого ублюдка, но тот беспощаден настолько, насколько это возможно. Но сейчас это не имеет значения. Я получу от него то, что мне нужно. Тогда ты сможешь убить его. Время освобождения, Каймениэль.
Склоняю голову. – Как пожелаешь, дракон. Но ты должна мне услугу.
– Все что угодно. Клянусь своим еще не родившимся детенышем.
– В этом нет необходимости. Но мне понадобятся твои крылья.
– Все что угодно.
Отпускаю.
Мир возвращается в привычное состояние. Хелион задыхается, когда Вайлорен появляется там, где был я. Молодой мастер по имени Рэйки бежит к ней. Часть его повязки распускается, развеваясь позади, как вымпел.
Вайлорен впивается когтями в шею Хелиона, пуская кровь. – Жалкий человек. Где ты его спрятал?
Хелион дрожит. – Освободи меня сейчас же, или ты никогда не найдешь свое яйцо, дракон.
Его небольшая кавалерия Достопочтенных прибывает, но на этот раз они не решаются достать свои мечи.
Джеру подходит ко мне. – Я скажу тебе, где яйцо, – тихо говорит он, его плечи опускаются в знак покорности. – Я знаю, кто ты, кем ты стал. Мы не можем бороться с такой магией. Я расскажу тебе, но обещай, что не убьешь всех нас. Ты знаешь, каково здесь, Кайм. Черная гора – это наш дом, другого у нас нет.
Судя по тому, как Вайлорен впивается когтями в плоть Хелиона, вероятно, он погибнет в любом случае.
Поворачиваюсь к Джеру. – Я подумаю об этом, но только когда яйцо будет в безопасности во владении Вайлорен.
– Оно в его башне, – отвечает Джеру без колебаний. – Он хранит его в шкатулке, запертой в комнате на самой высокой башне Шпиля Ночной Звезды.
Вайлорен не теряет времени. Она бросает Хелиона и бежит по каменному коридору, увлекая за собой Рэйки.
Он с трудом поспевает за ней, пока она мчится прочь. Даже в своей нынешней форме дракон бегает быстрее любого воина. Даже будучи раненой, она бежит быстрее любого человека, оставляя на холодном камне след из собственной пурпурной крови.
Хелион пытается подняться на ноги, но я уже рядом, подтягиваю его к себе, прижимая к шее собственный острый клинок.
– Почему вы все стоите здесь, как идиоты? – хрипит он. – Вы же Достопочтенные, черт возьми. Он в меньшинстве. Может, кто-нибудь просто убьет его, черт возьми?
На этот раз Достопочтенные пятятся.
Джеру качает головой. – Мы не можем сражаться с полубогом, Великий магистр. Ты видел, на что он способен. Мы были глупцами, даже попытавшись его остановить.
– Но он был слаб. Отравлен.
– Теперь это не так. Разве не очевидно? Лок был здесь. Кайм вылечился.
Хелион открывает рот, чтобы заговорить, но с меня достаточно. Надавливаю еще немного, пуская кровь, прибавляя ее к тем ранам, которые Вайлорен нанесла своими когтями. – Хватит, Великий магистр Хелион Рел. Твое правление здесь было обречено в тот момент, когда ты сбросил мою мать со скалы. Теперь хватит. – Мой голос становится глубже, приобретая отзвук голоса бога смерти. Черные руки леденеют. Я прижимаю руку к груди Хелиона, прямо над его сердцем. Я чувствую его быстрый, беспорядочный ритм. Чувствую жизнь внутри него.
