Текст книги "Радужный змей"

Автор книги: Анна Гурова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Платон похлопал глазами. На секунду ему показалось, что за дверью он действительно видит кабину лифта. Он сделал шаг вперед.

– Профессор, побыстрее, – нетерпеливо воскликнул Хаями.

Платон до боли зажмурился, и видение лифта растаяло. Но ноги сами несли археолога в шахту.

– Только после вас, – с усилием ответил он, вцепившись в дверную ручку.

Лицо Хаями помрачнело. Платону показалось, что он был бы не прочь облегчить археологу муки внутренней борьбы, слегка подтолкнув его в спину. Однако на лестничной площадке было слишком много людей. Тяжелые шаги грохотали уже на лестнице. Обогнав солдат, на площадку выскочил Карел. На его лице не было и тени былой доброжелательности; Платон сказал бы, что шаранец разозлен и изрядно перепуган.

– Всем на пол! – хрипло рявкнул Карел и направил на Хаями лучевой пистолет. – Хаями, в первую очередь это относится к вам. Одно лишнее движение, и вы мертвы.

Хаями окинул взглядом лестницу, по которой поднималось не меньше двадцати солдат, криво улыбнулся Платону, что-то беззвучно пробормотал, и бросился в шахту лифта. Через долю секунды внизу загремели выстрелы. Из шахты полыхнуло огнем. «Отойти!» – крикнул Карел, заглянул в шахту, схватился за голову и побежал вниз по лестнице. Ошеломленные посетители библиотеки, обмениваясь непонимающими взглядами, начали подниматься с пола. Из шахты лифта повалил черный дым. Где-то сработала пожарная сигнализация. В дверях читального зала возник бледный библиотекарь, дрожащим голосом объявивший, что библиотека закрывается по техническим причинам. Платон, так и не успевший упасть на пол, перевел дух и смешался с толпой, идущей на выход.

Холл первого этажа был перегорожен пластиковыми щитами, так что для прохода посетителей оставался узкий коридор. Платон заглянул в щель между щитами и увидел, как солдаты в клубах черного дыма копаются в шахте лифта, очевидно, пытаясь вытащить оттуда тело Хаями. Возле выхода археолога перехватил Карел. Шаранец выглядел расстроенным, руки его слегка тряслись.

– Ну и заварушка, профессор, – устало произнес он. – Как-то внезапно все произошло, вы не находите?

– Неаккуратно работаете, – насмешливо ответил Платон. – Ради одного человека разнесли всю библиотеку. Кто теперь будет оплачивать ремонт – военная разведка?

– Оставьте ваши шуточки, – махнул рукой Карел. – На самом деле я должен вас поблагодарить. Если бы не ваша проницательность, этот Хаями и дальше занимался бы своей разрушительной деятельностью. Но вы сами не понимали, как рискуете. Как только я услышал ваш разговор у лифта, я сразу понял, что вам грозит смертельная опасность, и, как видите, успел вовремя, хотя операция действительно прошла грубовато. Ужасно жаль, что Хаями покончил с собой. Такая ниточка оборвалась! Я чувствую, мне за это еще устроят…

– Кстати, каким образом вы услышали разговор на лестнице? Там, вероятно, установлена камера?

Карел немного помолчал, потом произнес:

– Дайте мне вашу банковскую карту.

– А, вот в чем дело…

– Вы умный человек, профессор. Все равно рано или поздно вы бы нашли жучок, а я бы не хотел, чтобы вы думали о нас плохо. Между прочим, у меня для вас приятная новость. Сегодня утром было официально объявлено об окончании сезона магнитных бурь, и вы сможете покинуть Шаран. Если в ваши планы входит отправление на Сильвангу, мы даже сможем вам поспособствовать с наймом частного корабля.

– Ничего себе, – хмыкнул Платон. – Может, проще меня завербовать?

– Боюсь, на это у моего ведомства средств не хватит, – ответил Карел со своей прежней притворной доброжелательностью.

– В таком случае подготовьте для меня небольшой корабль к послезавтрашнему утру. А еще я хотел бы встретиться со своим другом Симо.

– К сожалению, я должен вам сообщить, что господин Оппенгейм уже покинул Шаран с первым кораблем, – ответил Карел. – Всего хорошего, господин профессор. Рад был познакомиться.

– Взаимно, – буркнул Платон.

Новость насчет Симо не порадовала его. Браслет с Альчеры временно оказался вне досягаемости. Но, немного поразмыслив и обдумав дальнейшие планы, Платон решил, что оно и к лучшему.

Глава 4
ПЛАНТАЦИЯ КАКТУСОВ

С момента входа в атмосферу прошло около пятнадцати минут. Платон внезапно почувствовал, как пол уходит у него из-под ног, и вцепился в подлокотники кресла. Короткий толчок заставил его покачнуться. «Неужели уже прибыли?» – удивленно подумал Платон. Капитан скоростной межпланетной яхты потянулся и повернулся к пассажиру.

– Вот вы и на месте, – официальным тоном сообщил он Платону. – Остановка три минуты, так что быстро выгружайте свой багаж – и до новых встреч, ищите свои развалины. Через два часа семнадцать минут у меня группа туристов в заповедник Альчеры.

– Я без багажа. Все уже там, – соврал Рассольников.

– Тем не менее канистру питьевой воды я вам оставлю – так, чтобы совесть была спокойна. В пустыне всякое бывает. Между прочим, никаких развалин я не заметил, – ехидно сказал капитан. – Зато в полумиле к юго-западу отсюда валяется разбитый прогулочный корабль. Там при желании можно переждать дневную жару, да и переночевать. Ладно, вам виднее. Может, вы и понимаете, что делаете. Но я бы сказал, что это самоубийство. Заберите вашу карту, авось пригодится…

Простившись с капитаном, Платон с неизменным чемоданчиком в одной руке и тростью в другой вышел из корабля наружу. В первый момент его ослепил резкий луч солнца, выглянувшего из-за края невысокой скалистой гряды. Здесь не было той нестерпимой влажности и духоты, которая донимала Платона в Ирунгу, но горячий сухой воздух так обжигал горло, что было больно дышать.

Корабль приземлился в центре обширной плоской равнины, окаймленной с северо-востока горной цепью. Когда глаза Платона привыкли к ослепительно яркому субтропическому солнцу, он ахнул от восхищения. Равнина сплошь заросла кактусами – огромными, древовидными растениями с устрашающими колючками. И все эти кактусы цвели. Платон как зачарованный наблюдал за огромными багровыми бутонами, которые медленно закрывались по мере того, как солнце поднималось над горами. Это восхитительное предутреннее цветение продолжалось только миг; раскаленные лучи солнца затопили равнину, и багровые цветы попрятались под кожистой оболочкой. В спину Платону ударила воздушная волна. Археолог с трудом устоял на ногах, а когда повернул голову, корабль прекратился в точку на небе, которая на глазах исчезла. «Вот я и один», – подумал Платон. Чувства, которые он испытал при этой мысли, были весьма неопределенными. Да, ему удалось ускользнуть от Донаты и счастливо избавиться от Хаями, раздобыв при этом немало ценных сведений. Но что будет дальше?

«Где-то здесь поблизости есть поселок, – вспомнил Платон. – Надо будет обязательно разыскать его и поговорить с местными жителями по поводу «лунных демонов». Но это позднее. Главная моя задача сейчас – найти «Бетельгейзе». По сути говоря, если я ее не найду в течение часа-двух, к обеду меня можно будет подавать в сухарях с гарниром».

Платон огляделся в поисках какой-нибудь высокой точки. В паре сотен футов он заметил одинокий утес и через несколько минут уже стоял на его вершине, любуясь открывшимся видом. Равнина, которую он принял сначала за своеобразный кактусовый оазис, оказалась отнюдь не уголком дикой природы. Кактусы росли почти правильными рядами, а кое-где Платон заметил на стволах глубокие насечки. «Ага! – усмехнувшись, подумал он. – Вот кто снабжает Ирунгу кактусовым самогоном! Не остаться ли мне здесь и подождать хозяев этой дивной плантации?»

Прикинув, Платон решил не рисковать, заслонился ладонью от солнца и вновь принялся изучать окрестности. Вскоре его внимание привлекла широкая просека из поломанных и обгоревших кактусов в полумиле к югу. Платон напряг глаза до боли, и ему показалось, что он разглядел между буро-зелеными стволами металлический блеск. «На проверку теорий времени не остается, – решил археолог, – надеюсь, что я не ошибся, и там лежит именно «Бетельгейзе», а не старый трактор».

Археолог спустился на потрескавшуюся землю и бодрым шагом направился в намеченном направлении. «Только бы не промахнуться, – тревожила его незваная мысль. – Чуть ошибся – и разве найдешь что-нибудь среди этих кактусов? Придется возвращаться к утесу, а на вторую попытку сил может не хватить…» В голове Платона начал возникать образ импровизированного шалаша из кактусовых стволов, который можно будет сложить у теневой стороны утеса. В тот момент, когда археолог живо представлял, как он голыми руками пытается отломать колючую кактусовую ветку, в зарослях впереди что-то ярко вспыхнуло, и солнечный зайчик ударил прямо в глаза Платону. «Ура! – пришел в восторг археолог, морщась от боли. – Слава всем богам: все-таки это не трактор, а «Бетельгейзе»».

Небольшой космический корабль лежал на боку, зарывшись носом и землю, что указывало на безобразно грубую посадку. Входной люк был приоткрыт, горячий ветер тихо покачивал дверь. В воздушный шлюз нанесло столько песка, что пола было не видать. «Конечно, не свое – так можно и не заботиться», – желчно подумал Платон и заглянул внутрь. – Эй, есть кто-нибудь? – на всякий случай крикнул он.

Оказалось, что не зря. Корабль наполнился шорохами и стуком лапок. Мимо Платона промчалось мохнатое многоногое животное и исчезло в кактусах. За ним из корабля вырвался целый выводок таких же уродцев, которые с писком и хрюканьем разбежались кто куда. «Так», – мрачно пробормотав Платон, отошел подальше, подобрал с земли камень и кинул и шлюз. В ответ на бросок через порог перетекла плоская черная змея длиной не меньше пяти футов, внимательно изучила пришельца тусклыми глазами, облизнулась и обвилась вокруг ближайшего кактуса. «Понятно – собирается вернуться, – прокомментировал ее действия археолог. – Ждет, чтобы я ушел. Не дождется!.. Если только там, внутри, нет еще с десятка ее родственников. Какая все-таки паразитка эта Доната! Неужели так сложно было закрыть за собой люк!»

Платон брезгливо сморщил нос и вступил в душную, неприятно пахнущую полутьму. Изнутри «Бетельгейзе» являла собой не менее удручающую картину, чем снаружи. В коридоре хрустел под ногами песок, попадались обглоданные кости мелких зверюшек. Из каюты тянуло пометом. Осветительные лампы находились при последнем издыхании – еще бы, последние три месяца свет не выключали. Кондиционеры не работали вообще. Проклиная все на свете и спотыкаясь о кости, Платон почти ощупью пробрался в рубку и включил резервный аккумулятор. Ярко вспыхнул свет; через мгновение послышалось тихое гудение, и воздух стал ощутимо прохладнее. «Фууу!» – выдохнул археолог и без сил упал в кресло пилота. Несколько минут он просидел с закрытыми глазами, прислушиваясь к неровному стуку своего сердца. Когда пульс археолога пришел в норму, он потянулся и сказал самому себе: «Отлично. Лучше просто невозможно. У меня есть крыша над головой, и я не поджарюсь. А теперь приступим к осмотру». Платон поднялся на ноги и отправился в машинный отсек.

Результаты осмотра его не порадовали. Двигатель оказался в приличном состоянии, но толку от этого было немного. «Бетельгейзе» лететь не могла: корпус корабля разгерметизировался в результате жесткой посадки. Кроме того, помимо множества насекомых и пресмыкающихся, здесь явно побывали и местные мародеры. Из корабля украли все, что можно было вытащить или отломать. Пищеблок просто вырвали из стены и унесли целиком. Платон с тоской подумал о запасе крепких напитков и горячих обедах. Взломанная дверь каюты живо напомнила ему события трехмесячной давности. «Никогда я не был так близок к смерти, – невольно вздрогнув, подумал он. – Просто чудо, что мне удалось ускользнуть». Археолог заглянул в каюту и увидел, что из предметов обстановки там остался только железный остов кровати, прикрученный к полу, под которым ютилась какая-то сильвангская многоногая тварь.

– Тут работать и работать, – устало проговорил Платон, направляя на тварь парализующий луч. – Если к ночи мне не удастся очистить корабль, сюда нагрянет толпа желающих поужинать человечиной, и я не любитель сражаться на два фронта.

День Платон провел в трудах: обшаривал отсеки, выгонял мелкое зверье, проверял исправность различных корабельных систем и чинил, что мог. После полудня он выпил с полканистры воды и уснул прямо в рубке на кресле второго пилота. Проснулся он, когда солнце уже зашло за горы, с удовольствием оглядел плоды своей деятельности – чистый безопасный корабль – и вышел наружу прогуляться. Небо приобрело удивительно приятный розово-лиловый оттенок, порывы ветра уже не обжигали кожу. На кактусах опять распустились багровые цветы. «А ведь именно такой цветок утащила из моей петлицы Доната, – неожиданно подумал Платон. – Я-то все ломал голову – зачем она это сделала? А девчонка, может, просто вспомнила цветущее поле кактусов на утренней или вечерней заре».

Платон сорвал цветок с ближайшего кактуса, сунул его себе в петлицу и погрузился в раздумье. Что бы ни двигало Донатой – прилив ли сентиментальности, ностальгия по родине или другой мотив, из этого открытия следовало несколько выводов. Во-первых, подтвердилось, что Доната в этих краях не чужая. Во-вторых, ей, оказывается, свойственны человеческие чувства: по крайней мере, она любит цветы.

Небо быстро темнело, превращаясь из лилового в фиолетовое. Вдалеке над горным хребтом с пронзительными криками поднялась в воздух стая птиц. С десяток полетело в сторону «Бетельгейзе». «Что-то они крупноваты, – с неудовольствием отметил Платон, – да и крылья, похоже, перепончатые. Вообще, птицы ли это? Вернусь-ка я лучше на корабль. Надо еще решить, что делать дальше».

Платон закрыл за собой входной люк и прошел в рубку. Археолог чувствовал себя отдохнувшим – пожалуй, впервые с момента пробуждения на спасательном корабле он целый день провел в одиночестве. Вот только есть хотелось все сильнее и сильнее. «Ладно, не впервые. Завтра с утра пораньше пойду поохочусь, – рассеянно подумал он, – а после еды начну разведку местности». Он вытащил из своего чемоданчика компьютер, подключился к галактической сети и занялся поиском данных по системе Беты Ориона. «Я прибыл сюда непростительно неподготовленным, – думал он, нажимая на миниатюрные клавиши, – надо это немедленно исправить. На Шаране неплохие архивы, но объективной информации из них не извлечь».

Время бежало незаметно. Археолог, полностью поглощенный поиском информации, не сразу обратил внимание на то, что снаружи кто-то скребет стекло иллюминатора. Наконец царапающий звук стал особенно громким, и Платон поднял голову. Снаружи была непроглядная темень. Звук повторился. «Началось, – мрачно подумал Платон и положил рядом с собой трость. – Теперь эти твари учуяли меня и не дадут мне спать своим скрежетом». Вдруг он вздрогнул: из воздушного шлюза до него донесся отчетливый стук. «Зверь стучать не может. Значит…» Археолог сжал в руке тросточку и крадучись подошел к входному люку. Стук не прекращался.

– Кто там? – нервно крикнул Платон, но вспомнил, что дверь закрывается герметично. «Придется открыть, – подумал он. – Я затем и летел сюда, чтобы собрать сведения. А тому, кто ломится сейчас ко мне, наверняка есть что сказать».

Рука Платона потянулась к замку. «Лунные демоны», промелькнуло у него в голове. «Молчать, не рассуждать!» – приказал он сам себе, перехватил поудобнее тросточку и открыл дверь. В глаза ему ударил свет множества факелов, воздух сотряс торжествующий вопль. Смуглые руки схватили Платона и потащили наружу.

– Нет, нет, – воскликнул археолог, отбиваясь от неизвестных навязчивых типов. – Лучше уж вы ко мне. Только не все, а двое-трое.

– Здравствуй, белокожий, – приветствовал его кто-то на интерлингве со странным акцентом. – Ты один?

– Да, – кивнул Платон, – а вы кто такие, позвольте узнать? Вы из деревни Кабуни?

Невидимый собеседник ответил утвердительно и вступил в шлюз. Платон наконец разглядел его. Это был сильвангец средних лет, напоминающий жреца, с темно-серой, почти черной кожей, одетый в длинный бесформенный балахон с откинутым капюшоном. Жрец был не чужд цивилизации: на поясе у него Платон заметил стандартную охотничью аптечку, а на руке часы-компас. В руке он держал первобытного вида дротик. За его спиной с факелами теснилось еще с десяток человек, одетых в том же стиле.

– Мы видели корабль перед рассветом, – объяснил сильванец. – Он приземлился и сразу улетел. А потом Амей заметил закрытую дверь и понял, что здесь кто-то остался. Здравствуй, чужестранец. Ты с Шарана?

– Нет. Я из другой галактики.

– Это хорошо, – проговорил сильвангец, – здесь не любят белокожих с Шарана и считают их колдунами. Что тебе здесь надо, чужеземец?

Платон заколебался, но решил сказать правду.

– Я ищу тех, кого в Ирунгу называют «лунные демоны». Вы о них слыхали?

Сильванец побледнел и отшатнулся.

– Зачем они тебе? – глухо спросил он.

– Я хочу выяснить, кто они такие, и, возможно, уничтожить их.

– И ты способен это сделать? – с сомнением спросил сильвангец. – Ты умеешь сражаться с демонами?

– Если вы поможете мне их найти, я смогу их убить, – уверенным голосом произнес Платон. – Я специализируюсь по демонам. Против их оружия у меня есть вот это.

Платон со значением повертел в воздухе тросточку. Сильванцы, толкая друг друга, мигом отступили на несколько шагов назад. Первый вошедший в шлюз вжался в стену, но вскоре овладел собой.

– Меня зовут Кири. Я деревенский староста и главный жрец Водяного змея. Как твое имя?

– Атлантида, – представился Платон старым университетским прозвищем. Он и сам не понял, что заставило его скрыть свое имя. «Начинаю проникаться местными предрассудками», – подумал он.

– Так ты, значит, охотишься за демонами? – почтительно переспросил Кири.

– Помимо всего прочего, – небрежно ответил Платон.

Жрец подумал, осторожно подхватил своего собеседника за локоть и повлек наружу.

– Я приглашаю тебя в деревню. Сегодня у нас праздник – мы провожаем в Ирунгу охотников с богатой добычей. Отдохни, поешь, повеселись. А завтра я поразмыслю, чем мы сможем тебе помочь.

– Можешь начинать думать уже сейчас, – буркнул Платон и вышел из корабля.

Кири потащил его за собой в заросли кактусов. Платон растерянно оглянулся:

– Там мои вещи…

– Не бойся за них, – торжественно сказал Кири. – Я оставлю здесь воинов, и они постерегут корабль до твоего возвращения.

«Да уж, хороши сторожа, – скептически подумал Платон, – а впрочем, какая разница…»

Они шли быстрым шагом по широкой тропе, петляющей среди кактусов. По небу, украшенному незнакомым звездным рисунком, то и дело бесшумно соскальзывали метеоры, в кактусовых зарослях на разные голоса вопили ночные животные.

Жрец между тем рассказывал:

…Нет, Кабуни – деревня охотников. Кактусами занимаются в Вамаре – это милях в трех отсюда. Там живут странные, опасные люди, которые общаются с духами. Иногда духи в них вселяются, и тогда вся деревня сходит с ума. Для них нет границы между мирами: они то здесь, то там. Они поклоняются кактусу и считают его проводником душ. Мы боимся ходить туда, а приходится. Они продают нам перебродивший сок задешево. Наши торговцы возят его в Ирунгу, где сок очищают, ароматизируют…

В Кабуни совсем мало жителей. Сейчас только-только закончился охотничий сезон, поэтому там людно, но через неделю уже никого не будет…

– Расскажи мне о «лунных демонах», – прервал его Платон.

Кири помолчал и наконец неохотно ответил:

– Мы не любим о них говорить. А тем более ночью, здесь, в пустыне. Они равнодушны к людям, наша жизнь для них ничто. У нас есть поверье – тот, кто увидит демона, не проживет и года, а тот, кто говорил с ним, может сразу заказывать по себе поминальные жертвы. Я никогда не видел демонов и очень этому рад. Но кое-кто из жителей деревни с ними общался, и некоторые из них еще живы. Когда придем, поговорим с ними – им уже нечего терять, и они тебе помогут.

Глава 5
ОХОТНИЧИЙ ПРАЗДНИК

Кактусовые заросли плавно и незаметно сменил пальмовый лес. В кронах шумел ветер, резные листья задевали лицо Платона. Издалека доносилось нестройное хоровое пение. Вскоре Платон заметил среди деревьев мелькание огней.

– Праздник в разгаре, – указал на огни жрец. – Сейчас ты увидишь ритуальный танец. Его могут исполнять только молодые неженатые охотники, убившие своего первого ширру. Таких у нас всего трое. Был еще один, но ширра успел откусить ему ногу, так что плясать он сегодня не сможет…

Лес расступился, и Платон увидел деревню. Кабуни действительно оказалась крошечной: с десяток традиционных на Сильванге плетеных хижин на сваях, окруженных колючими изгородями. Возле каждого домишки археолог заметил высокие резные шесты с крючковатой перекладиной, напоминающей вешалку. На этих «вешалках» покачивались разнообразные звериные шкуры. Некоторые из них производили устрашающее впечатление.

С деревенской площади, где горел большой костер, доносилось пение, выкрики и мерный глухой стук. Вокруг костра, освободив небольшую полянку, приплясывали и покачивались в такт пению охотники – около пятидесяти могучих татуированных сильвангцев. Многие держали в руках факелы и размахивали ими в воздухе, испуская пронзительные крики. Другие время от времени стреляли в воздух из лучевых ружей, и тогда ночное небо с шипением прошивали тонкие белые и красные лучи. Все охотники были раздеты по пояс, чтобы продемонстрировать товарищам свежие боевые шрамы. Почти все держали в руках трофеи: шкуры, черепа, отрезанные когтистые лапы, а иногда и всего зверя целиком.

Возле костра метался и перекатывался молодой худощавый парень. В обеих руках он держал по огромной зубастой челюсти. После каждого броска он прищелкивал ими в воздухе и что-то выкрикивал. Охотники поддерживали ею дружным ревом. Им вторил другой подросток, пляшущий по другую сторону костра. Его движения были более неуклюжими, поскольку ему мешал привязанный к поясу длинный шипастый хвост.

– Почему эти парни так истошно вопят? – поинтересовался Платон у жреца.

– Это победная песнь, – строго ответил тот. – Лунга рассказывает, как он метнул отравленное копье и попал ширре прямо в пасть, а Ангоме восхваляет свой парализующий удар ножом в спинной хребет.

– Разве не проще было выдать беднягам по лучевому ружью? Зачем отправлять мальчишек на верную смерть?

– Лучевое ружье – привилегия старших, тех, у кого достаточно мудрости, но сила клонится к закату. Юноша с ружьем склонен считать себя непобедимым. Он ходит по джунглям как хозяин и не оглядывается. Такие гибнут в первую очередь.

Платон пожал плечами и снова начал наблюдать за танцем. Запыхавшиеся, но очень довольные юноши уселись на краю полянки. Им на смену вышел грузный пожилой охотник, сплошь покрытый старыми шрамами. Его талию обвивала гирлянда ручных гранат, а на плече висело какое-то невероятное ружье, которое Платон принял за древний огнемет. Подождав, пока восторженные вопли притихнут, охотник снял с другого плеча нечто вроде пожарного шланга и принялся раскатывать его по земле. Когда шланг дважды обернулся вокруг костра, Платон наконец догадался, что это шкура змеи. Пожилой охотник, подбоченился и нараспев начал рассказывать историю своего подвига.

Время шло, один выступающий сменял другого. Около полуночи Платон понял, что устал, и ему все надоело. Он отошел в сторону и уселся на ворох шкур возле одной из хижин. Кто-то сунул ему в руки глиняную кружку с пахнущей спиртом жидкостью, в которой археолог признал неочищенный кактусовый самогон. Пляскам у костра не было видно конца. Платон оглянулся по сторонам и заметил, что из-за колючих заборов на охотников любуются немногочисленные сильвангки. «Эй, девушки!» – вяло окликнул он их. В ответ сильвангки быстро и беззвучно, как летучие мыши, попрятались но домам.

«Все, хватит с меня!» Платон отставил в сторону кружку, поднялся на ноги и отправился разыскивать жреца. «Нечего зря время терять, – подумал он. – Надо заставить старика рассказать про демонов сегодня, чтобы завтра утром я смог начать поиски. Не очень-то он разговорчив, когда речь находит о демонах. Уж не в сговоре ли он с ними? Нет, скорее, просто боится их до смерти…»

Жреца не было видно ни у костра, ни возле хижин. Платон трижды обошел кругом два десятка домов, провалился в сточную канаву, но жрец словно испарился. Платон начал злиться. «Раз так, придется обыскивать все хижины подряд, – сердито подумал он. – Надеюсь, меня не распялят за это на тех вешалках для шкур». Археолог без промедления подошел к ближайшей хижине, поднялся на несколько ступенек по хлипкой лестнице и негромко крикнул:

– Есть тут кто?

На призыв никто не отозвался. Платон приоткрыл полог, висевший вместо двери, – действительно, хижина была пуста. То же повторилось и в следующей. В третьей хижине в ответ на вежливое: «Можно войти?» кто-то сдавленно взвизгнул женским голосом, и Платон получил по голове мокрой тряпкой. «Где же жрец? – встревожился он, обыскав половину домов. – Не вернулся ли он на «Бетельгейзе»? А что, вполне возможно! Там же мои вещи, компьютер! Ну, старый вор!»

Платон бегом вернулся к костру и выхватил факел у какого-то охотника, едва стоящего на ногах. Празднество наконец пошло на убыль. Сильвангцы группами расселись на поляне и принялись за угощение и кактусовый самогон. Периодически один из охотников падал на землю и засыпал. На упавших, равно как и на Платона, никто не обращал внимания. Археолог без труда нашел широкую утоптанную дорогу через пальмовый лес и быстрым шагом направился к «Бетельгейзе». «Пусть только прикоснутся к моему чемоданчику! – шипел он сквозь зубы. – Я им устрою Великую Охоту! Трижды раскатаю каждого вокруг корабля…»

Вскоре Платон вышел на кактусовое поле. Еще издалека он увидел яркий свет. Дверь корабля была раскрыта нараспашку, а изнутри доносились сердитые возгласы. Платон подкрался поближе, лег за толстый ствол ближайшего кактуса и стал подслушивать.

Разговор на повышенных тонах шел по-сильвангски. Один голос принадлежал жрецу; другой, как ни странно, был женский, визгливый и дребезжащий. Им хором отвечали голоса охранников. Платон в сотый раз вспомнил свой замечательный карманный универсальный переводчик, которого по глупости лишился в одну из своих прежних экспедиций. – «Первым делом, как вернусь в метрополию, куплю себе новый, на любые деньги! Без него как без рук», – с сожалением подумал он.

Из корабля донеслась громкая ругань, и наружу вывалились охранники – двое здоровенных парней в местных балахонах. Один из них нес полупустую канистру с водой, другой волок сиденье от кресла пилота. Из проема люка высунулся жрец и что-то прокричал им вслед, сопровождая напутствие выразительным движением ноги. «Значит, чемоданчик остался на корабле! – пробормотал Платон. – Что же, подожду, пока эти громилы уберутся подальше, а потом поговорю по-свойски со жрецом и его старухой».

Жрец проводил охранников долгим взглядом и вернулся в корабль. Однако дверь он закрывать не стал. Через минуту Платон с изумлением услышал его голос, говорящий на чистом новоанглийском:

– Нельзя поручиться, что эти свиньи не подслушивают. Присядьте здесь, Махони, а я встану так, чтобы видеть дверь. На всякий случай я оставил ее открытой.

– У вас мания преследования, Грейвз, – ответил на том же языке женский голос. – Какое серым дело до наших разговоров? Успокойтесь. В конце концов, теперь у нас есть право расслабиться! Хотите бутылочку «Гиннеса»? Это настоящее, не местная бурда.

Из корабля донеслось громкое фырканье.

– Видеть его не могу! Когда меня отзовут отсюда, я никогда в жизни…

– Ну-ну, Грейвз, нервишки-то у вас пошаливают. Впрочем, я вас понимаю. Эта Кабуни – самое гнусное место в галактике. Но теперь можете радоваться – все идет к концу. Перспективы у нас блестящие. Орден… повышение…перевод в метрополию…

Жрец довольно хмыкнул.

– Чистое везение, дорогая.

– Я попрошу вас, майор, без фамильярности.

– Прошу прощения. Итак, что мы имеем на данный момент?

– Я зашифровала и отослала ваш текст. Ответа жду с минуты на минуту. Заодно, пока вы возились с ним на празднике, я скопировала базу данных его компьютера и отправила на наш сервер, только без зашифровки, иначе бы я до утра провозилась.

– Нехорошо, – раздался недовольный голос жреца. – А если перехватят?

– Там не было ничего особенного, – обиженно возразил женский голос.

– Так-то оно так, – наставительно произнес Грейвз. – Факты говорят, что этот пришлый якобы археолог ведет собственное расследование, причем опережая нас на несколько шагов. Он явно располагает какой-то информацией. Надо будет обязательно допросить его, прежде чем убивать.

– Все бы вам убивать, – укорил его женский голос, – а как мы будем отчитываться перед шефом? Не сам же сюда явился этот скользкий тип – за ним наверняка кто-то стоит..

– Не смешите меня, мадам. Честное слово, вас как будто только что прислали. Боже мой, да змея укусила! В пустыне заблудился! В болото забрел!

– А где он сейчас? – встревоженно поинтересовалась женщина.

– Спит возле костра, – равнодушно ответил Грейвз – Я приказал дать ему дозу снотворного с брагой. До утра уж точно не проснется.

– А если шеф прикажет оставить его в живых?

– Тогда и подумаем.

Разговор затих. Платон лежал за кактусом, не в силах пошевелиться. «Ничего себе жрец! – лихорадочно думал он. – Кто же он такой, дьявол его побери? И что ему надо от меня?» Археолог напряг слух, и ему почудилось тихое стрекотание клавиш. Вскоре женский голос громко воскликнул:

– Получаю шифровку! От самого Галливела!

– Да что ты говоришь? Покажи! Некоторое время до Платона доносилось только невнятное бормотание. Затем мужской голос с расстановкой произнес:

– Вот как! И что мне теперь делать?

Женщина не ответила.

Платон бесшумно приподнялся и начал подкрадываться к двери. Игра в загадки заканчивалась. Археолог был твердо намерен получить от липового жреца и его приспешницы ответы на все свои вопросы. Он встал за дверью люка, держа парализатор наготове. Прямо у него за спиной раздался голос мужчины:

– Сохраните расшифрованное сообщение, и пойдем в деревню. Значит, так: завтра утром загримируетесь и разбудите его. Представитесь древней полусумасшедшей шаманкой и скажете, что знаете место обитания демонов. Я срочно договорюсь с Минтой, чтобы довел археолога до Лунного каньона. Если будет упираться, пообещаю наложить на него порчу, хе-хе. Будем следить за ним по очереди, и как только он найдет вход, я его застрелю. В центр его все равно тайком не переправить.

– Почему вы уверены, что он найдет вход? – спросила женщина.

– Шеф предполагают, что археолог знает, где его искать. Вот и пусть выведет нас. Эх, накрылся мой отпуск. Шеф – мастер своего дела, но уж больно он любит выжимать из сотрудников все до последней капли. Чемодан и компьютер спрячьте у себя в хижине и отправьте с охотниками в Ирунгу. Отдайте его тому одноглазому – вы знаете, о ком я…