Текст книги "Ветер с севера (СИ)"
Автор книги: Анна Аникина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)
Глава 35
35.
Братья Ветровы стояли на крыльце Дома офицеров. Виктор закурил.
– Вадь, скажи честно, ты с ума сошёл? Сколько ей лет? Тебя на малолеток вроде никогда не тянуло. Она школу то закончила? – Помнишь, Вить, я тебе звонил. Тогда. Давно. Перед выпуском. Про Татьяну? – Помню. Забудешь, блин, такое. – Ты мне что тогда сказал? Что твоё мнение меня не будет интересовать, когда всё будет по-настоящему. Катя школу закончила, если тебе так спокойнее. – Вадь, ты вообще понимаешь, что делаешь? Тебя Склодовский за внучку сейчас в такие далёкие дали спровадит! Видел, как он молнии глазами метал? А Людмила Викторовна! Она ж та ещё горгона! Английский у меня вела в школе. Одним взглядом к стене могла пригвоздить. – Видел. Там ещё и отец есть, и мать. Это ничего не меняет. Сошлет, значит поеду.
– Хорошо, а дальше что? Что ты ей можешь предложить? Общагу? Думаешь, ей всё это будет нужно? Год-два. Потом ты уйдёшь в кругосветку. А потом что? В лучшем случае она сбежит к маме в Москву. А в худшем…. – Вить, ты мне брат. Но Катя… Даже думать о ней плохо не смей!
Виктор докурил. Вздохнул глубоко. – Тогда хотя бы в нашу квартиру переезжай из общаги. Не шикарно, но не стыдно будет Катю твою привести. А то как она там… Кухня общая, душ на этаже и толпы озабоченных лейтенантов. Морды бить устанешь. – Спасибо, брат. Подумаем.
Виктор дождался жену. Вадим пошёл в другую сторону. Ноги несли к дому контр-адмирала Склодовского. Постоял под окнами недолго. В окнах четвёртого этажа горел свет.
Вадим ярко представил себе, как будут гореть окна его собственного дома. И там, за этими окнами, его будет ждать Катя. Голову бы самому себе открутить за такие фантазии.
А у Склодовских ждали своих с бала. Не ложились. Лёле всё было интересно. Много ли народу было? Кого из знакомых встретили?
Александр Евгеньевич сидел с ноутбуком. Что-то писал, быстро перебирая пальцами по клавиатуре. – Па, ну ты ж в отпуске! Опять работаешь? – Катя обняла отца. – Да вот, мысль одна пришла. Решил записать, пока не ускользнула. Ты как время провела? – Отлично. Дед поил шампанским. Пирожные вкусные. Все шесть видов не успела попробовать. Только два. Мам, у Тищенко сын родился. Четвёртый ребёнок. Вот прям сегодня, – Кате очень не хотелось сейчас говорить о себе. – Ну ничего себе! Мишка то отец-герой! – впечатлилась Лёля, – А откуда вести про Тищенко. Ты ж его вроде не знаешь. – Узнали, что я твоя дочь, а ты одноклассница героического отца, – отшутилась Катя.
Ей нужно было остаться одной. Она спешно заперлась в ванной. Из зеркала на неё смотрела очень взрослая девушка. Со счастливыми глазами. В голове мелькали одна за одной картинки этого дня.
На кухне была закрыта дверь. Но бас деда было всё равно слышно.
– Нет, ты посмотри на него! Взрослый мужик же! Должен понимать! Устроили, мать их за ногу! Цирк с конями! Катерину теперь в городе год будут обсуждать. И без этого. Она как зашла только, все попадали, – в голосе Владимира Максимовича сквозила гордость. – Вова, ты же знаешь, нашим только дай повод. Вон у Тищенко сын родился. На День ВМФ. Уже тоже весь город в курсе. И обсуждать будут тоже долго. А до этого обсуждали, что у него одни девки. Так стоило тёще уехать в Краснодар, они с Веркой сразу пацана сообразили.
– Ты тему то не переводи. Тищенко. Знаем мы Мишку. И Вадима. И родителей его. Вот с тех пор, как они с Тихого океана перевелись. Ему тридцатник, Мил! Он в походе семь месяцев в году! Я ему устрою службу! "Разящий" ему дал. Значит мало ему службы! А Катерине чего с Селивановым не танцевалось? Ветрова ей подавай! Он же кап три уже! Баб было… – Вова, выключи адмирала немедленно! – Да я не как адмирал, я как дед у него оторву все, что выступает за прочный корпус! Сопляк! Катьку нашу ему! С хрена ли? – Ты, дед, определись уже. Или он взрослый мужик, или сопляк. У него на мундире, знаешь ли, не барсиковы медали *. А Катерина, помни моё слово, чем больше ты орёшь, тем быстрее к нему побежит. И она упрямая. И он упрется. А то ты Ветрова не знаешь.
Катя мышью выскочила из ванной. Хорошо, что спальня далеко, и Лёля с папой пока не в курсе событий. В коридоре столкнулась нос к носу с бабушкой.
– Ба, я что-то не так сделала? Дед сердится. – Всё ты правильно сделала, девочка. Нравится Ветров? Катя обречённо кивнула. – Ба, а если дед его ушлет… Или накажет? – Не волнуйся, дед пошумит, конечно. Грозить будет всем, о чем вспомнит. – А если Вадим… – Если Ветрова испугает наличие деда-адмирала, то зачем он тебе нужен? Хотя, Кать, сильно я сомневаюсь, что Ветрова хоть кто-то может напугать. Не тот человек. – Спасибо, бабуль… Маме с папой.. – Пока ничего не говорим. Само в лучшем виде образуется. Вот увидишь. Иди. Отдыхай.
– Ба, я спросить ещё хотела. А ты случайно не знаешь, за что у Вадима орден Мужества?
– Подробности ты у него спросишь лучше. Знаю, что это ещё на "Адмирале Кузнецове" было. Горели они. Носовой отсек. Прямо в порту в Турции. Ветров спас матросов. Потом в госпитале лежал. И, знаешь, его отец когда-то тоже спас матросика зелёного. Только погиб.
Катя была уверена, что не уснёт. Слишком много новой информации было в голове. Слишком яркими ощущения. Но едва голова коснулась подушки, её утащило в крепкий сон без сновидений.
*барсиковы медали – юбилейные значки.
Глава 36
36.
Вадим сдал все документы. Теперь наконец у него будет четыре свободных дня. Вышел из штаба. На улице лило, как из ведра. Город спрятался за туман, как за занавес. Соседние дома с трудом видно. Ветер бушевал. Вот тебе и северное лето, карикатура южных зим.
Деваться некуда. Жаль, плащ-палатки нет. Ну да не сахарный. До общежития метров пятьсот. Когда закончится дождь, нужно будет цветов купить. Если не закончится в ближайший час, то всё равно пойти и купить. И явиться наконец к Склодовским. Просить разрешения за Катей ухаживать. Не убьют же его там. Максимум, спустят с лестницы.
Побежал, не глядя под ноги. В ботинках сразу захлюпало. Со стороны парка шёл патруль. Катю среди военных Вадим увидел сразу. Испугался. Аж изнутри похолодело.
– Что случилось, Екатерина Александровна? – не думая, снял с себя китель, накинул на насквозь промокшую девушку. – Вот, товарищ капитан третьего ранга, у парка девушка была. Туман. Она не местная. Знаете её? – доложил патрульный. – Знаю, забираю, – Вадим был зол, что патрульные никак не укрыли её от дождя. Но сейчас не до разборок, – Идти можете? Катя кивнула. – Тогда давайте. В темпе. Тут буквально квартал. Он забрал из её рук сумку с папкой для рисунков.
Вадим старательно называл её на "Вы". Чтобы не сорваться в ласкательные формы. Чтобы не схватить её сейчас на руки и не понести совсем в другом направлении. Позволил себе только взять её за руку.
Когда Катя утром выходила из дома, никакого намёка на дождь не было.
Оставаться в квартире было невозможно. Хмурый дед с самого утра ушёл на службу. В доме было душно и маетно. Мысли о том, что Вадим сказал "До встречи!", не давали покоя. Какой встречи? Когда? Или это только форма вежливости?
Катя буквально сбежала в парк, прихватил папку с рисунками, бумагой и карандашами. Ливень пошёл как-то вдруг. И если из парка ей ещё удалось выбраться, то определить, куда двигаться дальше, было нереально. Густой туман накрыл город. Промокшую Катю на счастье быстро нашёл патруль.
Фигуру в чёрной форме, вынырнувшую из тумана, как из морской пучины, Катя узнала сразу.
Китель, ещё тёплый от тела Вадима, лёг ей на мокрые плечи. Бежать с ним по лужам Катя могла бы вечность. Не устала бы. Горячая ладонь держала и грела одновременно. Путь до дома до обидного быстро закончился. Когда они вскочили в калитку двора, в окне мелькнул Лёлин силуэт. Значит волнуется уже. – Мама уже волнуется, – уже на пороге подъезда выдохнула Катя. – Значит поднимемся. Не будем волновать Ольгу Владимировну, – Вадим открыл дверь, пропустил Катю вперёд. Потом снова взял за руку и отбуксировал вверх по лестнице.
Дверь в квартиру распахнулась, едва они расцепили руки. Вадим встал за спиной у Катерины.
На пороге стояла Лёля. Окинула их взглядом. Катя с большим сожалением сняла китель. Отдала Вадиму. Позволила себе всего на одну секундочку задержать на нем взгляд. Вадим вернул сумку.
– Кать, греться бегом, – бросила Лёля. Катя кивнула, проскальзывая в квартиру.
Навстречу из кухни вышла бабушка. – Катюшка, скорее в ванную. Давай, снимай мокрое. Бегом! – Ба, папка намокла, – расстроилась Катерина и беспомощно оглянулась на входную дверь. Там Лёля разговаривала с Вадимом. – Не съедят твоего Ветрова. Иди переодевайся. Простудишься, будет не до свиданий. – Ба, он меня опять спас. Там туман, а он… А тогда машина. В Питере. Он из-под колёс меня…, – невнятно заговорила Катерина. – Яяясно. Герой, значит, – улыбнулась Людмила Викторовна, – Марш под горячую воду! Я пока папку разложу сушить.
Глава 37
37. Лёля обернулась к Вадиму. Вопросительно глянула. – Катя заблудилась. Возле парка. Растерялась. И дождь. Я не мог бросить её там одну. – Вадим, спасибо огромное! Но… – Ольга Владимировна, Вы напрасно. – Вадим… Ей восемнадцать. И она на Вас такими глазами смотрит, что… – Ольга Владимировна, – офицер смотрел твёрдо, – Катя – самое замечательное, что со мной случалось в жизни. И если надо будет ждать, я подожду. А если… В общем, я готов разговаривать с Вашим мужем. И с Владимиром Максимовичем тоже готов. Клянусь, Катю никогда не обижу ни словом, ни делом. И не потороплю.
– И о чём это ты, Вадим Андреевич, собрался с нами беседы беседовать? – снизу по лестнице поднимались мужчины. Впереди Владимир Максимович, следом Александр Евгеньевич с Игорьком. Мокрые. Но замёрзнуть не успели. Лёля подхватила сына. – Заходи, коли пришёл, – Склодовский сделал приглашающий жест. – Ну вот, Лёль, а ты спрашивала, зачем мне ружье, – бросил Александр Евгеньевич, заходя в квартиру. – Мила, накрой нам. И коньяк. – Вова, может… – Ты же слышала. Накрой. На троих.
Людмила Викторовна засуетилась на кухне, разогревая еду. Мужчины уселись вокруг стола. Все как один высокие и широкоплечие. – Катя, неси дедов коньяк! – крикнула вглубь квартиры. – Мам, не кричи, Соню разбудишь, – шикнула на неё Лёля. – Соня у нас спит, как пожарный. Не переживай. Давай Игорька в ванную.
Катя примчалась с огромной подарочной бутылкой янтарной жидкости. Споткнулась взглядом об Вадима. Замерла.
Склодовский увидел, как она кутается в свитер. И мокрые волосы заметил. Разглядел Ветрова. Тот тоже был явно мокрый до нитки. Этот потерпит. Не впервой. Налил в бокал на палец.
– Катя, пей. Надо согреться. Катерина глянула на отца. Тот кивнул. Махнула коньяк разом. Закашлялась.
Вадим подскочил с табуретки к ней. Сунул ей кусок хлеба. На столе пока кроме него ничего и не было.
– Сядь, Вадик, стоя много места занимаешь, – усадила его на место Людмила Викторовна.
Начала быстро метать на стол. Закуску. Пюре. Котлеты. Лимон тонкими дольками. Расставила тарелки. И выскочила из кухни на помощь Лёле.
Катя стояла как вкопанная. – Катя, выйди. Нам нужно поговорить, – строго сказал Владимир Максимович. – Вы же про меня будете говорить. Вот при мне и разговаривайте. Я – одушевленное лицо, – отчаянно смело заявила Екатерина.
– Катюш, иди. Есть мужские разговоры. Никто за тебя про тебя ничего не решит. Там маме надо помочь, – смягчил формулировку Александр Евгеньевич. Катя мотнула головой и посмотрела на Вадима.
Ах, как же страшно ей было сейчас. Папа снова про ружье говорил. Дед явно сердит уже второй день. Вадим мокрый насквозь. Ветров поймал её полный тревоги взгляд.
"Иди, не бойся за меня," – сказал ей одними глазами. "Обещаешь?" – переспрашивал Катин взгляд.
"Всё хорошо будет", – отвечали ей глаза Ветрова. Катя кивнула. И вышла, прикрыв дверь.
– И что это было? – не понял Склодовский.
Александр Евгеньевич хмыкнул. Вадим мысленно улыбнулся.
В комнате Катя сидела с ногами на диване. Её обнимала бабушка Мила. Подошла Лёля.
С кухни были слышны голоса. Самый громкий – Склодовского. Мягкий и тихий баритон Кузьмина. И чуть хриплый и твёрдый – Ветрова.
На всех возможных поверхностях комнаты сохли Катины рисунки. Лёля опешила. – Катюша… Девочка, когда же ты столько успела? Лёля ходила от рисунка к рисунку. Разглядывала. – Это ещё два года назад начала. Эмоции девать было некуда. Лёля добралась до портрета Ветрова. Взяла в руки. Катя дернулась. – Вадим его видел? – Нет, мам. Я не успела показать. И не знаю, будет ли интересно. Он меня сегодня спас. Снова. Помнишь, мы в Питер ездили. Я тогда чуть под машину не попала. Вадим меня из-под колёс вынул. Я успела только испугаться. Я не говорила тебе. Ты Сонечку ждала тогда.
Лёля обняла Катерину с другой стороны. – Моя хорошая девочка, ты выбрала себе очень сложного мужчину. А как же Миша? Я так понимаю, он тебя совсем не интересует? Катя отрицательно помотала головой. – Как быстро у вас… – Нет, мам. Два года – разве это быстро? – Как? Два года? – Я увидела его первый раз два года назад. Ты не думай. Он только на вальс меня пригласил. И ничего такого никогда… И потом, у вас с папой тоже быстро было. – Ох, девочка, у нас с папой к этому времени такой багаж был, что не дай бог. Пусть у вас такого не будет.
Людмила Викторовна сначала сидела молча, только качала внучку в объятиях, как маленькую. – Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, – произнесла тихо слова апостола Павла, – Люби, девочка. Всем сердцем и душой. И увидишь, Господь управит. А за таким, как Вадим, можно на Северный полюс. Но только если он – твой космос. Твой смысл. И твой воздух. – Ба…, – Катя расплакалась, вцепившись в бабушкины плечи.
Глава 38
38.
Из кухни появились мужчины. Зашли в комнату. С дивана на них смотрело три пары женских глаз.
Все разглядывали лежащие повсюду Катины рисунки.
Владимир Максимович пристально. Удивляясь про себя таланту внучки. Гордость за Катю поступила комом к горлу. Не говорите ему, что Катя не родная. Сам не поверит. Склодовская-младшая. Не зря её все так в городе называют.
Александр Евгеньевич боролся с собой. Когда успела его дочь-подросток превратиться в Царевену-Лебедя? Значит для Сонькиных кавалеров сейчас самое время купить ружье. А то поздно будет. Как теперь пережить, что она с полувзгляда понимает этого парня в форме? То, что у них любовь, видно за километр. Рисунки её кричали о любви. Ведь не показывала их раньше. И насколько Кузьмин разбирался в людях, Вадим за Катю пойдёт хоть за тридевять земель.
Вадим широко открыл глаза. Его корабль в мельчайших подробностях. Просто в море и в парадном строю. И он сам на портрете. Не знай он, что это рисунок, решил бы, что фото. Дыхание перехватило. Значит, столько времени Катя думала о нем. Два года? Эта удивительная девочка вложила в свои работы столько эмоций, что от рисунков аж фонило. Хрен Селиванову с маслом! Его Катя! Надо было сразу руки просить, а не права ухаживать. Он собрал в кулак остатки воли.
– Людмила Викторовна, Ольга Владимировна, Екатерина Александровна! Я получил разрешение ухаживать за Вами… Екатерина Александровна. Если позволите, мы увидимся вечером. Я зайду в пять. Сейчас прошу меня извинить. Мне нужно попасть домой и привести себя в должный вид.
Катя не могла понять, о чем он говорит. Что значат его слова? Они могут встречаться? Открыто? И её семья принимает это факт?
Вадим пожал руки её деду и отцу и скрылся в коридоре. Хлопнула дверь. Катя сорвалась с дивана. Её никто не держал. Выскочила на лестницу.
Ветров успел спуститься на один пролёт. Катя буквально скатилась с лестницы ему в руки. – Что случилось? Я Вас напугал? Я что-то не то сказал? – до Ветрова дошло, что Катю то он не спросил, можно ли ему за ней ухаживать. А она "лицо одушевленное" и сначала следовало бы задать этот вопрос именно ей.
– Екатерина Александровна, мне надо было спросить у Вас… Могу ли я рассчитывать… Могу ли я…, – способность внятно говорить и ясно мыслить, кажется, покинули его.
– Вадим Андреевич, поцелуйте меня, пожалуйста, – прошептала Катя. Вадим вгляделся в ее глаза. Она этого правда хочет? Столько решимости во взгляде! И мысли не было отказать.
Бережно взял девичье лицо в ладони. Сначала едва коснулся мягких теплых Катиных губ. Застонал от их вкуса. Его штормило. Качало так, как ни при одной даже самой высокой волне. Все мысли о неправильности или порочности их с Катей отношений выветрились, как ураганным ветром сдуло. Катя прильнула к нему всем телом, обвила руками, притянула к себе. Ответила на поцелуй со всем пылом, на который только была способна. Если бог хотел сделать Ветрову подарок, этот был лучшим.
Едва они оторвались друг от друга, спрятала лицо у него на груди. Потом подняла глаза. – Я повела себя глупо и недостойно? Приличные девушки не предлагают их поцеловать? И снова спрятала лицо, пунцовое от неловкости. – Катюша, посмотри на меня, пожалуйста, – Ветров едва мог говорить, да и на ногах то еле стоял, – Ты оказалась честнее и храбрее меня. Если только это возможно, я хотел бы компенсировать свою трусость. И попросить тебя… – О чём? – серые глаза снова смотрели в упор. Катя не уловила в словах Вадима ни одной насмешливой нотки. Наоборот. Он был абсолютно серьёзен. – Екатерина Александровна, поцелуйте меня, пожалуйста.
Катя распахнула глаза, чуть поднялась на носочки. Дотянулась губами до губ Вадима. Поцеловала сначала в уголок рта. Дальше инициативу у нее отобрали. Вадим положил ладонь ей на затылок, прижал к себе и целовал так упоительно и нежно, что подкашивались ноги и бухало в висках сердце.
Глава 39
39.
Катя смотрела на часы. Гипнотизировала стрелку. Она, как назло, никак не хотела ползти к цифре пять. Сердце колотилось в ушах. К ней подошёл отец. Обнял.
– Пап, он хороший. Не надо ружьё. Ты думаешь, у нас очень большая разница в возрасте? – У моих родителей такая же. Поэтому нет. Не думаю. А то, что хороший… Катюш, ты знаешь, за тебя я кого хочешь на британский флаг порву. Плохого или хорошего. Обещай не торопиться. Пожалуйста. Тебе учиться. Подумай.
Кате не хотелось думать. Тем более об учёбе. Вот только не сейчас. Она металась от окна к зеркалу. И всё-таки пропустила момент, когда Вадим пробежал через двор. Резкий звонок в дверь. Катя замерла.
– Считай до десяти, – велела ей Лёля. Но кто-то оказался быстрее, щёлкнул замок.
– Привет! – зазвучал в коридоре бодрый голос Игорька, – Это ты с моей сестрой целоваться будешь?
Катя пошла пятнами. Александр Евгеньевич хрюкнул от смеха. Но через секунду побагровел. Потому что Игорь этим вопросом не ограничился, а выдал с чувством: "Verdammte Scheisse!"* абсолютно без акцента.
Происхождение этих познаний немецкого языка было очевидным. Лучший друг Игорька Алекс Ратт снабжал младшего Кузьмина звучными фразами на немецком, английском и финском языках.
Катя выскочила в коридор первой, намереваясь оторвать засранцу уши и вымыть язык с мылом. Следом Лёля и Александр Евгеньевич.
На корточках перед Игорем сидел Ветров. И они вдвоём разглядывал и модель противолодочного военного корабля. – Ещё раз здравствуйте! – поднялся во весь рост Вадим. И Игорек присвистнул. – Игорь, не свисти в доме! – сделала сыну замечание Лёля.
Кате было неловко. Хорошо, что Вадим не растерялся. Сгреб её одной рукой ближе к себе и поцеловал в висок.
– Это тебе, – вручил букет из белых кустовых розочек. – Спасибо. Они чудесные.
Вадим Ветров уже почти двадцать лет каждый день носил форменную одежду. Экипировка "по-гражданке" да ещё и на свидание – это была задача не из простых. Да и времени в обрез. Джинсы, футболка, кроссовки. Небогато. Ну да, как есть.
Из общаги Ветров выскакивал так стремительно, что чуть не сбил на лестнице какого-то лейтенанта. – Эй, куда прешь! – не признал Ветрова молодой офицер. Вадим даже не притормозил.
Правда, "Извините, товарищ капитан третьего ранга" вдогонку всё же донеслось.
Теперь цветы. Пытаться вспомнить, когда он последний раз покупал букет, Вадим даже не старался. Давно. И это сейчас совсем не важно.
За прилавком цветочного оказалась Галина Ивановна – жена мичмана с "Ветлуги" и член местного женсовета. Она оглядела Ветрова с ног до головы.
Он пытался сообразить, какие цветы будут уместны на первом свидании. Явиться с охапкой ярких алых роз он успеет. Сейчас этим только Катю смущать. И лишний раз испытывать терпение её отца.
Александр Евгеньевич и так встал на сторону Вадима, правда взяв с него обещание не мешать Катиной учёбе и не торопиться с кардинальными шагами. Первое Вадим обещал с лёгкой душой. Что Катин отец подразумевал под вторым условием, было понятно. Хотя схватить Катю на руки и унести к себе хотелось сразу. Выпустить из рук свое сокровище после первого поцелуя – вот пытка.
– Значит это правда, – вырвала его из раздумий продавщица, – Норд и младшая Склодовская, – она вопросительно смотрела на Ветрова, будто ждала объяснений.
Отчитываться перед женсоветом он уж точно не собирался. – Галина Ивановна, как будет что рассказать, обещаю – Вам первой, – улыбнулся Вадим, – Розы. Вот те – белые. Маленькие. И вот эти шарики к ним. – Гипсофилы? – Да. И гипсофилы. Лента тоже белая. Нет, не надо в блестящую бумагу.
Эти розочки были так похожи на его Катю. Невероятно нежные. То, что Катя его, грело сердце. Ноги несли к дому Склодовских.
Попался на глаза ларёк "Печать". И модельки кораблей в витрине. Копии "Разящего" не было. Вадим купил модель противолодочного корабля. Налаживать отношения с младшим мужчиной у Кузьминых. Со старшими, слава богу, вроде договорился.
*непечатное ругательство
