Текст книги "Мечта для мага (СИ)"
Автор книги: Анна Агатова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
109. Эрих Зуртамский
Как только я назвал её имя, она открыла свои невероятные бирюзовые глаза. Я боялся, что она закричит, начнёт вырываться. Но нет.
Она продолжила двигаться, всё так же выдыхая тихий стон с каждым встречным движением. И сквозь распирающее чувство, на разрастающийся внутри ураган, я успел подумать, что правильно сделал, накинув полог тишины на комнату.
А потом её дыхание участилось, замерло, глаза закатились, и она выгнулась дугой сотрясаясь. Я тоже не выдержал. Наши стоны слились в один.
– Моя Лиззи... – смог прошептать я лишь спустя минуту. Она всё так же лежала, запрокинув голову и приоткрыв пересохшие губы, дыхание её постепенно выравнивалось.
Я не сдержался и стал сцеловывать мелкий бисер пота с её груди. М, это блаженство! Даже пот у неё пахнет нагретой солнцем малиной.
Слабым движением она подняла руку, посмотрела на кольцо, а потом за волосы оттянула мою голову так, чтобы наши взгляды встретились.
– Зуртамский, орясина ты дубовая, что это за кольцо?
– Кольцо моего рода, – сказал и потянулся к её губам. Она отпустила мои волосы, и я смог поцеловать её губы. А когда оторвался от этого умопомрачительного вкуса запёкшейся малины, напомнил: – Эрих. Меня зовут Эрих.
Она смотрела на меня из-под полуприкрытых век. Потом спросила:
– Так ты на самом деле приходил ко мне по ночам? Мне не снилось всё это?
– Не снилось, девочка моя, – признался и невесомо коснулся губами уголка её губ.
– И подстроил всё так, чтобы я согласилась надеть это кольцо?
Я легко прихватил зубами её нижнюю губу, лизнул, углубил поцелуй, но Лиззи не ответила. Я посмотрел ей в глаза.
– И да, и нет, – рукой гладил её плоский живот, спускаясь к волнующему треугольнику. – Я не могу без тебя, моя девочка. Меня переносит к тебе моя кровь. Так бывает с мужчинами нашего рода, если они находят свою женщину, которую сильно любят.
– То есть это кольцо... – она рассматривала его, подозрительно щуря глаза. – Мы женаты?!
Она приподнялась на одном локте, внимательно всматриваясь в моё лицо. От этого одна её острая грудь будто прицелилась в меня, и я не удержался, погладил её и, потеряв все ощущения, кроме ощущения нежного тёплого атласа на своих пальцах, прикрыл глаза.
Лиззи вскочила с кровати так резко, что я опрокинулся на спину.
– Значит, тебя переносит ко мне и ты женился на мне, чтобы... Что бы что? Отвечай, Зуртамский! Зачем ты на мне женился?! Я разве давала согласие?
Её обнажённая тоненькая фигурка с упёртыми в бока руками немного светилась в темноте, и если бы не слова, что требовали ответа, я бы любовался этой прекрасной разозлённой фурией хоть всю ночь.
– Я надел тебе кольцо рода, чтобы всегда быть твоим, и чтобы ты всегда была моей. И да, ты согласна. Этого достаточно для родового артефакта, он признал нас мужем и женой. Иди уже ко мне, Лиззи!
Я раскрыл объятья ей навстречу, но фурия стала ещё злее и сделала шаг назад, к самой двери, упёрлась в неё спиной. И всё только для того, чтобы я не мог до неё дотянуться! Подёргала дверь, неудобно заведя одну руку за спину. Спросила нервно:
– Почему заперто?
– Замок и полог тишины для того, чтобы никто не явился в неудобный момент.
– Твои родные будут возражать против нашего брака!
110. Эрих Зуртамский
Я улыбнулся – это уже была не злость, а судорожная попытка попавшего в ловушку существа.
– Это их проблемы, моя жемчужинка. Ты такая красивая! Я уже скучаю, иди же ко мне.
Но Лиззи, бурно дыша, пробормотала:
– Мой отец будет против! Он. он.
– Не будет. Для него важно твоё согласие. Вот послушай.
Я вытащил кристалл записи и в воздухе соткалась светящаяся фигура Власия Егорыча в тот момент, когда он сказал: « Господин Зуртамский, я могу утверждать только одно: если моя дочь вступит в брак, то исключительно по собственному желанию».
Лиззи почти зарычала. Она узнала особняк Делегардовых, где произошёл этот разговор. Совсем недавно, после суда над Мараей.
– А ещё я записал твоё «Да! Да!Да!» и могу предъявить кристалл памяти твоему отцу по первому требованию. – Согласна? Согласна стать моей на всю жизнь?
И тут совсем другая слабо подсвеченная картинка соткалась перед нами. И девушка, моя Лиззи, моя горячая, жадная, нетерпеливая Лиззи, тянулась ко мне и срывающимися голосом твердила «Да!» в ответ на моё предложение одеть ей кольцо.
Она смотрела на движущуюся картинку, и глаза её расширялись, а дыхание становилось чаще.
– К тому же кольцо признало наш брак. И это значит, что он заключён добровольно.
Лиззи медленно вытянула перед собой изящную кисть и посмотрела на кольцо, что едва заметно пульсировало тёплым светом, совсем непохожим на свет от погасшего кристалла памяти.
Когда она так дышала, я...
Мгновенно переместившись к ней, магией прижал к двери её руки, опустился перед ней на колени, провёл носом между её грудей, сжав оба соблазнительных полушария в ладонях и выдохнул от удовольствия – мне хотелось это сделать с того самого момента, когда впервые увидел её в бальном платье тогда, в портальном зале академии.
Это было восхитительно – солоноватая тёплая нежная кожа и запах!.. Умопомрачительный запах спелой, согретой солнцем малины.
Поднял на неё счастливый взгляд. Она смотрела на меня через упавшие волосы пристально, но уже не злилась, не была загнанной зверушкой. Что-то другое мелькало в её взгляде. Она прошипела:
– Я сделаю твою жизнь невыносимой!
Я приподнял вопросительно бровь и поцеловал нежную кожу.
– Я всегда буду называть тебя орясиной!
Её ноздри раздувались. Мои ладони чуть-чуть сжали нежное и тёплое , и Лиззи прикрыла глаза.
– Я не брошу учёбу! – повысила она голос.
Я лизнул тёмный, так влекущий меня кружок слева. Она выдохнула и зажмурилась.
– От меня всегда будет пахнуть кузней, дёгтем и машинным маслом! – она почти плакала, запрокинув голову к потолку.
Я повернулся и накрыл губами другой кружок, справа, и медленно-медленно выдохнул. Лиззи тихонько застонала и сжала пальцы, которые запустила мне в волосы.
– Я всегда, слышишь, всегда буду изобретать, возится с железками, не буду ездить на балы и заниматься хозяйством! – пробормотала она сквозь сцепленные зубы.
Не отпуская её, медленно поднялся, посмотрел в её глаза.
– Я всегда буду рядом с тобой и буду тебе помогать. Во всём, – выдохнул, чуть расслабил ладони и снова сжал, прижимаясь к ней всем телом.
– Я сама буду давать имена нашим детям, – прошептала она мне в губы, твёрдо глядя в глаза.
– Я согласен на все твои условия, мечта моя. Обещаю, нет, клянусь: всю жизнь положу на то, чтобы ты была счастлива!
И поцеловал её, упиваясь вкусом нагретой солнцем спелой малины.
Эпилог
Дом Делегардовых.
Вольдемар сидел, обняв себя руками и уставившись в окно невидящим взглядом.
– Сынок, всем сейчас тяжело.
Вольдемар едва заметно, медленно кивнул, не меняя позы.
– Сынок! Всё ещё будет! Представь, каково сейчас матери! А Марае?!
– Про Мараю только не говори мне, отец. Она заслужила что-нибудь похуже, чем замужество за герцогом дальней провинции. Она продолжит порхать по балам, вертеть мужчинами и строить свои каверзы, как и раньше. Разница будет только в месте, в географии...
Мужчина говорил тихо, беззлобно, но в каждом звуке сквозила усталость и какая-то обречённость. Его сиятельство вспылил:
– Она вышла замуж без любви, как ты не понимаешь! Для женщины это ужасная судьба!
– Отец, – чуть поморщился молодой князь, не отрывая взгляда от окна, – я тебя попрошу: не надо. Она чуть обвыкнется и будет из своего герцога верёвки вить лучше, чем из тебя и матери. Молодой муж от счастья на свадьбе помолодел лет на двадцать, глядя на Мараю. Он её на руках носить будет, вот увидишь. Все прихоти её исполнять, ещё умолять будет о такой чести. Хорошо бы не на коленях.
Последнюю фразу Вольдемар пробормотал едва слышно. Князь и не услышал её – он ходил по гостиной туда и сюда, судорожно сжимая и разжимая кулаки.
– Да, вот именно! На двадцать помолодел! Да он немногим моложе меня! Он трижды вдовец! Какая репутация у него, представляешь?
– Вполне, – со вздохом ответил Вольдемар. – И четвёртый раз, поверь, вдовцом он не станет.
Князь застыл, остро посмотрел на сына и спросил отрывисто:
– Почему?
– Потому это Марая вгонит его в гроб и станет вдовой. Сведёт его в могилу, вот увидишь.
– Воль-де-мар! – прорычал князь багровея.
Тот глянул на отца, как глядят старые псы, что видели уже всё: и пьяные оргии своих хозяев, и их ласку. И их слёзы. И спросил обессиленно:
– Ты мне скажи, что с моим предсказанием делать?
И князь моментально сник, успокоился. Даже будто постарел.
Вздохнул.
Подошёл к сыну, присел рядом. Посмотрел в его опустошённое лицо. Обнял за плечи.
– Сынок, она найдётся, – проговорил негромко, стараясь казаться уверенным, хотя вовсе не был уверен. Ни в чём. – Найдётся. Как там говорилось? «Она придёт, откуда не ждёшь, когда не ждёшь, для того, чего не ожидаешь. И ты не сможешь ошибиться».
– Да, спасибо, отец, я помню, – Вольдемар похлопал князя по ладони.
Князь пересел в кресло напротив, заговорил горячо, вдохновенно:
– Сын! Тебе надо отвлечься, перестать об этом думать, перестать ждать. Ты слишком напряжён.
Вольдемар с шумом выдохнул.
– Наверное, – и он позволил напряжённой спине занять более удобное положение, облокотясь на спинку дивана. Задумчиво произнёс:
– Знаешь, отец. Я благодарен Лиззи.
Князь молчал, но было видно, что он сильно удивлён – глаза округлились, брови взлетели на лоб.
– Да, – задумчиво проговорил Вольдемар. – До знакомства с ней я не был готов увидеть женщину, свою пару, в простолюдинке. Хоть и сказано – откуда не ждёшь. Мне и сейчас это трудно. Но Лиззи показала мне, что я слишком... – он хмыкнул иронично, – слишком уж князь.
Его сиятельство скуксился, сложил руки на груди. Это было и выпадом в его сторону – он тоже был слишком уж князь.
– Мне Зуртамские прислали письмо, – проговорил недовольно его сиятельство.
Молодой князь криво улыбнулся.
– Да? И что там?
– Ставят мне условия, – недовольно свернул гранд-мэтр взглядом на сына и вновь отвернулся. – Требуют оставить Лиззи в Академии.
– А если нет? – в голосе младшего послышалась улыбка.
– Это возмутительно! – князь вскочил со своего места и снова заходил по мягкому ковру, сжимая и разжимая кулаки. – Я уже согласился с благоразумным решением купца Арчинского забрать дочь из Академии. Да и не нужно бабе это! А Зуртамские требуют, чтобы Лиззи училась, чтобы осталась в Академии! Потому что уйдёт она, уйдёт и Эрих!
Его сиятельство покрылся красными пятнами и сверкал гневно глазами, жестикулировал, подтверждая каждое своё слово встряхиванием кулака. Но вот голос стал тише, потерял эмоциональный накал, и князь обессилено опустился на диван, напротив сына.
– Но ты же понимаешь... Зуртамский – сильный маг, а техномагия... техномагия без него проживёт. Он мне для другого в Академии нужен!. Его отец – лидер мнений. И если хоть один Зуртамский учится в нашей Академии, то это престижно, это модно, и значит, работает на нашу цель.
Вольдемар чуть наклонил голову набок и с толикой интереса спросил:
– А какая наша цель, отец?
– Наша цель – процветание техномагии! – пафосно и гордо изрёк старший и орлом глянул на младшего.
– Ну так и оставь и одного, и другую. Они вместе горы своротят. Разве нет?
Князь рывком набрал в грудь воздуха, чтобы резко возразить, а потом так же резко выдохнул и безвольно растёкся по креслу.
– После того, что было?
– А что было? – уточнил Вольдемар, глядя на отца с грустной полуулыбкой.
– После того, как Лиззи оскорбила нас!
Вольдемар чуть сильнее склонил голову набок, глядя на отца в молчании. Тот недовольно пожевал губами, выпрямился в кресле, сдвинул грозно брови.
– А как это назвать по-другому?
– Отец, Марая пыталась её убить. Так кто кого оскорбил?
Князь встал и с задеревеневшей спиной отошёл к окну, замер там, скрестив руки на груди. Молчал долго. А потом спросил глухим, тихим голосом:
– Думаешь, стоит оставить её в Академии?
– Оставить их с Зуртамским, отец.
Мастерская в Академии техномагии
– Не так, дубинушка! Другой рукой перехватывай! А этой вливай! Вливай, что б тебя! Ну!
– голос Лиззи звенел так, будто усилие прикладывала она. И усилие, казалось, было немалое.
Удары молота стихли, зато послышался грохот тяжёлого металлического предмета.
– Лиззи! – прорычал Зуртамский. – Ты помнишь, с кем ты сейчас разговариваешь?!
– Да, я помню! С подмастерьем своим разговариваю! С неумехой-подмастерьем, который не может влить магии в поковку хоть немного, чтобы не уронить её! – она стала против Эриха, уперев руки в бока и даже наклонилась вперёд, хищно и зло прищурив глаза.
– Ты с мужем разговариваешь! С мужем! А с мужьями так не говорят! – Эрих нависал над маленькой фигуркой в серой робе, закрывающей её от подбородка и почти до носков ботинок.
Лиззи прошипела:
– Эрих! Это с мужем так не разговаривают. А ты, повторюсь, мой подручный сейчас, а не муж! И теперь придётся начинать всё сначала, а печь уже погасла и придётся её заново раздувать, тратить уголь!
– Лиззи, – с угрозой в голосе проговорил Эрих, склоняясь к самому её лицу. – Ты вчера уснула на полуслове... Я вправе потребовать своё прямо сейчас. Тем более тебя нужно проучить за всё, что ты мне только что наговорила.
– Ой! – Лиззи округлила глаза и с вызовом бросила: – Как страшно! Я вся дрожу!
Большие ладони легли на тонкую талию, надёжно обхватив тонкий стан, спрятанный под балахоном, а вкрадчивый мужской голос тихо промурлыкал:
– Значит, боишься? Значит, дрожишь?
– Эрих, ты не так понял, – с угасающей злостью проговорила Лиззи.
– Скажи ещё что-нибудь про дубинушку, – проводя носом от уголка её губ к виску, шепнул он. – Скажи, м? Воинственная ты моя, девочка ты моя, мечта моя!
На последних словах и его, и её дыхание участилось.
– Я люблю тебя, Эрих ты мой стоеросовый! – шепнула ему в ответ Лизии и поцеловала его.
Домик на окраине столицы
Дверной молоток звонко ударил в металлическую пластину двери. Мужчина, что держал его в руке, дёрнулся – он не ожидал, что звук получится таким громким, он был слишком погружен в свои мысли.
Из глубины дома послышался приглушённый женский голос:
– Иду, иду! Пара мгновений!
Мужчина вздрогнул ещё раз – знакомые интонации ударили по лицу будто плетью. Он сделал было шаг назад, чтобы уйти, он уже разрешил себе это, но дверь распахнулась и знакомые глаза на постаревшем лице глянули на него. Женщина узнала своего гостя. Её лицо осветилось улыбкой и мгновенно помолодело.
– Курт? – спросила утвердительно.
Мужчина откашлялся, справляясь с замешательством. Сказал:
– Сударыня, вам натурщик не нужен? Я знаю, вы рисуете.
Глаза Софи сначала, наполнились удивлением, потом пониманием, а брови скорбно сошлись на переносице, прорезая лоб глубокой складкой, губы сжались.
– Курт? – спросила она требовательно, всё так же стоя в дверях. – Это ты покупал мои акварели все эти годы?
Мужчина кивнул, а женщина всё же не удержала слезу.
– Проходи, – она посторонилась. – Мой дом всегда открыт для тебя.
Господин Зуртамский шагнул через порог, снимая шляпу.
– Хотя... – задумчиво произнесла Софи.
– Что? – он обернулся и стало заметно, что глаза у него покраснели. То ли от табачного дыма, то ли от недосыпа. А, может, ещё отчего.
– Я надеялась, что ты придёшь раньше.
– Прости меня, – Курт протянул к ней слегка подрагивающую руку.
– За что? – тихо спросила Софи, сморгнула слёзы и вложила свои пальцы в его ладонь.
– За всё. Можно тебя обнять?
Она только кивнула, не в силах справиться с чувствами, и господин Зуртамский сделал полшага, что их разделяли, и бережно прижал её к себе. И застыл так, не двигаясь, с закрытыми глазами и почти не дыша.
