Текст книги "Цикл романов "Анжелика" Компиляция. Книги 1-13" (СИ)"

Автор книги: Анн Голон

– Нет, нет! Замужем! Вы! Замужем за этим пиратом! Это не в счет это колдовство! Возможно, вы его наложница, но никак не жена Зачем вы так обманываете? У вас просто потребность выдумывать, это невыносимо. Никоим образом он не может взять вас в жены. Он граф. Он носит одно из самых известных имен во Франции. А вы Кто вы? Служанка! Правда, Дегре мне сообщил, что у ваг хорошее происхождение. Вы получили приличное воспитание И вы сыграли на этом, чтобы заставить жениться на вас. Но я не могу этому поверить. Вы снова лжете Неважно я вас люблю Эта фатальная любовь приведет к тому, что вы будете принадлежать мне. Я добьюсь этого любой ценой. Я изнемогаю без вас, я страдаю из-за вашего отсутствия. Это глупо уступить вас человеку без морали. Его храбрости хватает на то чтобы навязать вам себя. Этот развратник Дегре! Этот безбожник Берне! Вы думаете, что вы перехитрили меня в Ла-Рошели. Мэтр и служанка! Вы живете под одной крышей. Он тащит вас в свою постель, этот Берне!

– Мсье, довольно! Хватит! – прервала его Анжелика. – Вы надоели мне с вашими историями. Вы меня оскорбляете и унижаете. Я ухожу.

– Извините меня, извините меня, – говорил он торопливо.

– Я отвратителен. Я это знаю, но вы меня так сокрушили… Вы постоянно заставляете меня страдать. Но я всегда благословляю ваше существование. Ни одно существо на земле не обладает такими чарами, как вы. Вы несете восторг, жизнь, грезы!

Он бросился к ней, обнял и приник к ее губам жадным поцелуем.

Прошло достаточно времени, прежде чем он мог воспринять происходящее. Он осознал, что это она рядом, она вызывает в его сердце тепло и радость, что он держит ее и что именно ее губы трепещут под его губами. Он начал наслаждаться их нежностью и ответным поцелуем.

– Хвала господу, – выдохнул он бесцветным голосом. – Как прелестны ваши губы… Будь благословен Господь!

– Вы в самом деле думаете, что нужно впутывать бога во все это? – спросила Анжелика, с трудом переводя дыхание.

– Да! Ибо я начинаю понимать, что он посылает мне награду. Я был унижен, я пострадал за справедливость и за любовь. Я чувствовал, что утратил все. Я был забыт богом и людьми.., как Иов, я жил без надежды. И вот вы мне возвращены. Разве это не знак Неба?

«Я никогда не замечала, как красивы эти глаза», – подумала Анжелика.

Они бросились в объятия друг друга. Этот глубокий поцелуй длился бесконечно. Они забыли обо всем на свете.

– Вы приводите меня в восторг, – пробормотал Бордагне.

– Ах, я только теперь понял, что вновь нашел вас.

– Я тоже… Я спрашиваю себя об этом, – сказала Анжелика, дрожа.

Она встала, пошатываясь. Он хотел поддержать ее, но она отказалась.

– Нет, прошу вас. Я снова увижу вас, милый. Но не в этот вечер. Прощайте!

Он увидел, как она удаляется, услышал шорох гравия под ее ногами. Повернувшись, он крикнул во тьму:

– Не забывайте.., относительно пирата. – И побежал.

Первой преградой на ее, пути оказался Он-С какого времени он здесь караулил? Что он видел, что слышал?

На опушке леса лежала глубокая мгла. Они не видели друг друга. Рука Жоффрея де Пейрака обняла ее. Анжелика тоже обвила его рукой, спрятав свое лицо в складках его камзола с почти детской паникой. Она была не в состоянии объяснить свои ощущения.

– Вы вся пылаете, – заметил он приглушенным голосом. – Вы взволнованы, расстроены! Что произошло?

– Ох! Ничего серьезного! Но ото долгая история. Речь идет о дворянине, который не принадлежит королевскому окружению.

Я встречала его не при Дворе… Однако здесь замешан Версаль.., и король. И это имеет отношение к вам.

Он слушал внимательно, склонившись над ней. Она угадывала его настороженность по лихорадочной дрожи его голоса. Она чувствовала, как пылает ее лицо и леденеют руки.

– Вы мерзнете!

– Это прошлое, – пробормотала она, – прошлое, понимаете?

– Конечно, я понимаю. Не волнуйтесь же так, любовь моя.

Спокойный и такой знакомый тембр голоса де Пейрака произвел умиротворяющее впечатление. Анжелике стало легче дышать. Она взяла себя в руки, в душе ругая себя, называя идиоткой. Приняв гордый вид, зашагала рядом с ним, объясняя кратко, кто такой Бордагне, и что она знает в отношении его миссии. Это как раз то, что они и предчувствовали. Дело дошло до короля, и король стоял на их пути.

– Меня интересует одна вещь, – заметил он. – Хотелось бы узнать, почему для миссии, касающейся меня, был выбран именно этот Бордагне, который знал вас в Ла-Рошели и даже не подозревает, что вы имели отношение ко Двору. Я хотел бы поверить в совпадения, но мне кажется, что здесь все подготовлено и организовано. Можно подумать, что какой-то шутливый черт дергает за веревочки за кулисами.

– Не поминайте черта! – взмолилась она.

Они приближались к поселку, где то там, то сям блестели огни, вокруг которых танцевали люди.

Анжелика удивилась этому. Ей казалось, что прошло бесконечно много времени с тех пор, как она отправилась на свидание. Она провела рукой по лбу. – Ох, я умираю от усталости! Я совершенно разбита. Ночь кончилась?

– Совсем нет, – сказал он смеясь. – Она только начинается. Разве вы забыли, что мы откупорили бочонок знаменитого бургундского, которое так соблазняло Виль д'Эвре? Вся компания ждет вас на борту «Голдсборо». Идемте, мадам! Стряхните свою усталость. Благодарение богу, заря еще далеко! А что если пригласить этого дворянина на нашу пирушку?

– Нет, нет, поспешно возразила она. – Он подумает, что это ловушка. Он предубежден против нас.

– Завтра же я представлюсь ему, чтобы успокоить его. А пока давайте повеселимся. Предзнаменования благоприятные. Мы сейчас выпьем за встречу с вашим старинным поклонником, за успех наших планов, за его успехи, чтобы мы не очень-то спорили друг с другом.

Он остановился, чтобы пылко обнять Анжелику. Она почувствовала силу его рук. Он передавал ей свою энергию. Только что умиравшая от усталости Анжелика почувствовала, что ее заряжает его динамизм и веселье.

Они подошли к пляжу и при свете факелов увидели ожидавшую их шлюпку.

– Почему вы говорите! Ла-Рошель! Там я ничего не значила. С Бордагне меня свел случай.

– Благословим случай, все случаи, и больше не будем об этом говорить.., до завтра.

Он поднял ее и на руках перенес к лодке.

– В этот вечер мы будем принцами в этом мире, – сказал он смеясь. Белые зубы сверкнули на его загорелом лице.

– Мы хозяева Тадуссака, Канады, королевства Франции. Мы будем вкушать божественный напиток – вино, которым наслаждаются пэры Франции. Не будем же терять времени понапрасну. Поднимем наш кубок во славу Бургундии.

Идемте же пить, моя красавица! Пить и кутить. За здоровье, нашу любовь, за наши победы, за наш триумф! За наших друзей и врагов! За здоровье короля Франции!

Он не давал ей передохнуть. В каюте «Голдсборо» она нашла наряд, приготовленный Иоландой и Дельфиной – платье, веер и манто. Он усадил ее в кресло и сам натянул ей чулки. У него было превосходное настроение. Он напевал.

– Подошло время.., время.., надеть эти прелестные чулки.., на божественные ноги.

Это были ярко-красные шелковые чулки с золотыми нитями. Сатиновые башмаки с золотой отделкой. Он обувал ее, стоя на коленях, как принц перед золушкой.

– Моя графиня-скиталица!

Он слегка коснулся губами ее пальцев, затем уступил место Дельфине, вошедшей с горячими щипцами для волос.

С помощью этой девушки Анжелика быстро оделась.

Стол был накрыт в комнате для игр. Анжелика поспешила туда с веером в руках. На берегу, в отдалении вспыхивали огни фейерверка.

– Да здравствует фестиваль! – сказала она маркизу, с которым столкнулась на пороге зала, фестиваль пришел в Тадуссак, будет ли он таким же в Квебеке?

– Это будет как в Версале, – ответил тот, – Моя дорогая, – сказал он, пропуская ее вперед, я ведь говорил вам, что на карнавале в Квебеке мы будем падать от усталости. Нам предстоит столько танцевать, есть, пить! Там будет столько процессий, развлечений; скачки, игры. К счастью, не будет столкновений с воинственными ирокезами… Ах, Квебек!

На столе и повсюду в зале были зажжены свечи в серебряных подсвечниках. Тепло и аромат горящего воска смешивался с аппетитным запахом яств, которые начали вносить слуги. На столе уже стояла серебряная супница.

– Мы только что спорили с вашим метрдотелем о рецепте приготовления пикантного бульона из дичи. Я утверждаю, что мясо фазана или бекаса следует провялить сначала в течение шести-семи дней, а он ограничивается только четырьмя днями.

– Речь идет об орлане, а его мясо более нежное, – защищался метрдотель, отстаивая четыре дня.

Компания разместилась. Это был ужин очень близких людей. Здесь были обычные члены флотилии Рескатора: старшие офицеры и привилегированные подчиненные. Общество сложилось еще в начале плавания. Вместе перенесенные невзгоды и приключения в короткий промежуток времени сплотили их в одну группу. Чтобы воздать должное бургундскому, стол накрыли, словно в торжественные дни. Перед каждым участником поставили кубок богемского стекла красно-золотистого цвета.

Наконец, принесли вино, но не в графине или кувшине, а по старинному обычаю в серебряном корабле. Сосуд этот из позолоченного серебра был шедевром редкого ювелира. Вино вытекало из открытой пасти дельфина. Каждая деталь корабля была четко выполнена. На палубе виднелись фигурки людей, а матросы застыли на веревочной лестнице. Молодой матрос, назначенный на этот вечер виночерпием, был очарован увиденным чудом: тремя дельфинами, вынырнувшими из волн. Их глаза были сделаны из маленьких алмазов. Маркиз де Виль д'Эвре замер с раскрытым ртом. Анжелика тоже впервые увидела эту вещь. Рескатор всегда поступает как принц. Он способен выносить самый строгий режим экономии, может вести самую скромную жизнь, скудно питаться, но тем не менее оставаться могущественным владельцем сокровищ. Он имел тайные хранилища по всему свету. Верные люди охраняли и берегли накопленные богатства. Анжелика не все знала о человеке, который был ее супругом.

– В наше время не чеканят таких прелестных вещей, – заметил со вздохом Виль д'Эвре. – Этому шедевру два века. Это произведение швейцарских ювелиров. Только в Швейцарии и Германии были такие мастера.

Сели за стол. Так как собравшиеся были близко знакомы друг с другом, можно было разговаривать, не кривя душой. Мало-помалу завязывалась дискуссия. Анжелика услышала, как Карлон сказал Пейраку, продолжая прерванный в ожидании ужина разговор:

– В общем-то я не сержусь, но меня злит легкомыслие Виль д'Эвре в этом деле. Разве он не знает, или притворяется незнающим, что в Квебеке вас считают врагами короля Франции? Более того, вы осуждены заочно.

– Но это уже избитый сюжет, – запротестовал Виль д'Эвре, разворачивая свою узорчатую салфетку и поглядывая поочередно на супницу, откуда исходил дразнящий запах, и на позолоченный бассейн со «своим» бургундским. – Мы все это знаем. Вы повторяетесь, мой дорогой.

– Это никогда не лишнее, когда речь идет о том, чтобы подготовить батареи. Нужно обдумать, как найти выход из ситуации, которая кажется безвыходной. Ведь всем известно, что за мсье де Пейраком установилась репутация карибского пирата. К этому добавляют сегодня, что он является победителем, то есть завоевателем Акадии и что он завладел ископаемыми богатствами Кеннебека. Ведь корабли-разведчики курсировали здесь летом. Поэтому не надо удивляться тому, что в Квебеке разгорелись страсти и что нас встретят выстрелами.

Жоффрей де Пейрак подчеркнул это «мы», которое обронил интендант, и улыбнулся. Карлон продолжал:

– Мадам де Пейрак тоже должна защищаться от толков и сплетен. Ее влияние на дикарей вызывает подозрение: как его объяснить?

– А что говорят обо мне в Квебеке? – спросила Анжелика.

Он раздраженно покраснел:

– Что вы красивы, красивы, красивы! Она удивилась, услышав это:

– Между нами, мой дорогой, ведь вы не хотели бы, чтобы я из-за этого плакала.

– Вы должны были.

– Но какое безумие! С каких пор французы Стали такими пуританами?

– Это не пуританство. Это – страх.

– С каких это пор французы утратили смелость перед красотой?

Она вызывающе тряхнула своей золотистой шевелюрой, перевязанной двумя нитями жемчуга:

– Если они хотят увидеть меня красивой, я позабочусь о том, чтобы не разочаровать их Покончив с едой, он вытер рот салфеткой и повернулся к Пейраку – Мы ваши заложники?

– Это зависит от того какой прием ожидает нас там.

– Ха! Ха! Ха! Вот вы и сбросили маску, – мрачно рассмеялся Карлон.

Анжелика испытывала двойственные ощущения. Сейчас только она находилась в Ла-Рошели, а потом вдруг снова оказалась в Канаде. Снова нужно беспокоиться о прибытии в Квебек г этой разношерстной компанией. Это похоже на безумный сон. Ей вдруг захотелось, чтобы за стол пригласили Бордагне, как это предложил Пейрак, вот сюда, сейчас. Но это будет только в Квебеке», праздники, светские развлечения и, в темноте, заговоры. Будут стараться услужить, будут вести шутливые разговоры, но их смех будет прикрывать хитросплетения и коварные планы. Смерть, любовь, счастье – все будет доведено до крайности.

«Что можно сделать теперь посланцу короля? – спрашивала она себя. -А что могу я? Какое место отведено ему на шахматной доске в той партии, которая нас ждет?»

Желчный Карлон не знал еще об этом дополнительном осложнении. А может быть, смутно подозревал его. Он мог сговориться с ним раньше и научить, чем следует питать эти мрачные сомнения Его жене не приходится забавляться каждый день, прошептала Анжелика на ухо Виль д'Эвре, указывая подбородком на Карлона Однако она обворожительна – Он стукнул себя по лбу – Но нет! Что я за дурак? Он холостяк.

Тогда о ком же вы говорили?

О мадемуазель д'Урдан. Их связь настолько прочна, что он обходится с этой женщиной так, как будто имеет на пес права.

Она его любовница?

– Еще нет! У них платоническая любовь. Бедняжка д'Урдан редко появляется в светском обществе. Она соглашается выйти из дома только в том случае, если сопровождать ее буду я. Зато он ее объект. Она заботится о его душе, о его продвижении по службе, следит за его успехами, поддерживает его прожекты, поэтому все, в тайне от них, говорят, что дело кончится браком.

Д'Урвилль и Карлон обсуждали достоинства арсенала Квебека, сравнивая его с пушками «Голсборо». Анжелика мучительно напрягала свой ум, пытаясь отвлечь собеседников от опасной темы.

Решительно, праздник начался неудачно. Можно было подумать, что они едут к альбигойцам. Всем было страшно. Анжелика подала знак метрдотелю. Наступила пора разливать вино. Когда вино заискрилось в бокалах, не осталось ничего другого, как сравнивать его блеск со сверканием рубинов.

– Вот вино, удивительное во всех отношениях, – сказал Виль д'Эвре. – Оно радует и обоняние, и зрение, и вкус. Знаете ли вы точно, как делается это вино? Я могу рассказать вам, так как я долгое время жил в Бургундии и знаю весь процесс.

Он выпил, провел по небу языком. Его глаза уже слипались, но маркиз еще долго описывал процесс приготовления бургундского вина.

– Но почему все время говорю я один. Скажите же что-нибудь вы. Пусть поговорят другие!

– Это потому, что вы нас очаровали, маркиз, – любезно сказал Пейрак, поднимая ему навстречу свой бокал.

– Пить доброе вино, слушая вас, что может быть приятнее!

– Вы мне льстите. Но этот факт: куда бы я ни попал, я всем нравлюсь. При Дворе никого так не слушали, как меня. А что я могу? Я люблю жизнь и ее удовольствие. Это меня и успокаивает, и огорчает. При Дворе меня ужасно ревновали. В Канаде спокойнее…

Это ловушка, западня.., это вино! Ведь это преступление – хранить его в тайне от всех. А кому оно предназначалось? Невеждам, вандалам.

– Епископу и губернатору Новой Франции, – заявила Анжелика. -Я имела удовольствие узнать, что вы изъяли его не у Мартена Дюга, маркиз. Вы отобрали его у представителя короля Франции, который вез вино в подарок здешним высокопоставленным лицам.

– У представителя короля Франции?! – удивился Виль д'Эвре, и бокал застыл в его поднятой руке. – И вы его видели? Вы с ним встречались? Вы с ним знакомы? Он вас любит? Ха! Ха! Значит, это правда, что он находится на борту «Сен-Жан-Баптиста»?

Его игривый взгляд переходил с Анжелики на Пейрака в поисках ответа на эти вопросы.

– Какая увлекательная история! Вы мне ее расскажите.

– Он подал знак слугам налить ему еще вина и стал с наслаждением пить его. – Божественно!

– Вы смеетесь, маркиз, – возразила со смехом Анжелика, – но знайте, что ваш неучтивый жест обвиняет и моего супруга.

– Ax, очень забавно!

– Совсем не забавно. Это специальный посланник короля. Он выполняет определенную миссию. Что везет он? Письма? Приказы? А вы отобрали у него вино и испортили настроение.

– Тем хуже для него! – сказал Виль д'Эвре. – Он мог показаться и защищаться. Мне отказались даже назвать его имя. А вы знаете его? – обратился маркиз к ней.

Она покачала головой, не говоря ни да, ни нет.

– Вы знаете все! – воскликнул он. – И вы скажите мне все, все. Договорились. Во всяком случае, эта история с вином не имеет никакого значения В сравнении с тем, что мы имеем на своей совести и что могло бы привести нас на виселицу или на костер, несколько бочонков вина – этот пустяк.

Что вы хотите этим сказать? – растерянно спросил Карлон.

Виль д'Эвре лукаво взглянув па него.

– Всего лишь о смерти герцогини де Бодрикур.

– Замолчите! – сказал Карлон, поглядев в сторону слуг Но маркиз махнул рукой.

– Они г нами, они все видели. Что вы хотите от них Скрыть? А правда, мы все на этом корабле – банда разбойников, связанных одной ужасной тайной.

И прибодрившись, он залпом выпил.

– Я обожаю это. Я чувствую, что живу. Вина, мой друг-протянул он бокал виночерпию, который остановился позади маркиза, не решаясь отойти подальше. Наступило ощущение полной экзальтации. – Оказаться, наконец, на стороне отверженных, проклятых, тех, кто выступил против закона… Ха! Вы думаете, что убийство герцогини так и сойдет с рук? Вы подумайте только, что все высшее духовенство предупреждено об ее прибытии. Благодетельница с несметными богатствами… Отец д'Оржеваль в первую очередь поинтересуется, что с ней стало. Говорят, они родственники.

– Ах! Это ужасно, – простонал Карлон. – Вы снова бредите мою рану.

– Ну, уж нет! Вы драматизируете.

– Как это я драматизирую? Смерть молодой, красивой пленительной женщины, дамы, которой покровительствовал Двор.. И отец д'Оржеваль… И при ужасных обстоятельствах.

– Вы были там и, насколько я знаю, ничего не сделали Единственный человек, который сделал гуманный жест, эк она, – указал Виль д'Эвре на Анжелику.

Два канадских сеньора, Грандбуа и Бовенар, давно уж» пытались вступить в разговор, но только сейчас они смогли вставить слово.

– Ну, о чем вы тут распелись? Преступление… Ее не убили. Бог милостив. Мы там были. Помните? Она убежала в лес, где ее растерзали волки. Но мадам де Пейрак пыталась спасти ее на пляже.

– Кстати, почему вы ее спасли? – спросил Бовенар повернувшись к Анжелике.

– Я этого никак не мог понять.

– А я – тем более, – сказала Анжелика.

Ей показалось, что она и теперь слышит душераздирающий крик Амбруазины. Она выпила большой бокал вина, чтобы прийти в себя.

– … Я не знаю, почему я это сделала. Может быть, потому что на пляже мы были единственными женщинами. Будьте милосердны, перемените тему.

– Ах, женщины! – воскликнул Виль д'Эвре. – Что представлял бы собой мир без вас? Он был бы лишен нежности, благодушия, очарования, капризов, неожиданных алогичных поворотов, в которых заключается секрет их обаяния.

– Этьен! Я обожаю вас, – сказала Анжелика, обнимав его.

– Это вино пьянит, – комментировал Карлон, рассматривая свой бокал на свет. – Я полагаю, что мы захмелели.

– И это в тот момент, когда истина должна была появиться на дне вашего бокала! – сказал Виль д'Эвре.

– Да… – Карлон хранил мрачный вил, – по правде говоря, герцогиню убили мы, поэтому нас и мучает совесть. Вы правы Виль д'Эвре. Вопреки своему желанию, я признаю себя соучастником преступления.

– Двух! – отрезал маркиз.

– Двух?! – подскочил интендант.

– Да. Одно – то, в котором упрекает вас совесть – убийство герцогини де Бодрикур. Второе, вы пьете вместе с нами весь вечер вино, предназначенное губернатору и епископу.

Я не знал его происхождения, когда садился за стол. Это не помешало вам пить и хвалить его.

Несколько мгновений интендант Карлон оставался удрученным. Видно было, что он пытается разобраться, как выйти из такой деликатной ситуации.

– Ах, зачем я пустился в это путешествие в Акадию? – простонал он.

– Да, почему? – спросил насмешливо Виль д'Эвре. – Это могу сказать вам я. Вы хотели сунуть нос в мои дела, помешать мне получить мои дивиденды. Вы представляли, что совершите турне в Акадию, как вы совершали турне в провинцию, чтобы поприжать бедняков. А Акадия – это совсем другое дело. Там не то обращение. Акадия вас потрепала, вы просто жалкий человек.

– Но не забывайте о границах дозволенного, – запротестовала Анжелика, приходя на помощь несчастному. – Этьен, вы очень злы. Не слушайте его, интендант. Мы выпили лишнее. Завтра вы протрезвеете и снова наберетесь смелости.

– Но вы не забудете, что здесь было сказано, настаивал Виль д'Эвре

–Забыть? Забыть Акадию! Если вы забудете, то я напомню вам я!

– Вы слишком строги с ним, Этьен.

– Э-э. Он строг тоже. Если бы вы могли знать его в Квебеке. Ведь он действует только по чьей-нибудь указке. Я не упущу случая взять реванш. Вы не знаете меня. Я, я могу быть очень, очень злым.

Мысли Анжелики блуждали. Ла-Рошель. Сон, грезы. Но сегодня жизнь начинается вновь. Она теперь в безопасности. Она под защитой человека, которого ничто не пугает. И он оградил ее своей любовью от всех бед. Почувствовав магическое притяжение, она поискала его глазами на том конце стола и, обнаружив Жоффрея, успокоилась. Колесо судьбы повернулось. Ей выпало счастье.

А он, воздавая ей должное, медленно поднял свой бокал в ее сторону и, казалось, повторял издали: «Давайте выпьем, выпьем! За здоровье короля Франции!» Она выпила и почувствовала, как по всему телу вместе с этим божественным нектаром расстекается радость и уверенность в триумфе Анжелика пила медленно. Она испытывала жажду, а вино было восхитительным. Его теплые волны ощущались в горле как бесконечный поцелуй. Она утоляла жажду и не могла утолить.

«Почему этот поцелуй?» – спрашивала она себя. Это казалось ей ненормальным, но она не жалела об этом. Она испытывала бесконечное удовольствие. Видение Ла-Рошели. Боли и радости, которые принадлежали только ей.

Рядом с ней Виль д'Эвре продолжал разговаривать сам с собой.

– ..Еще опаснее Карлона военный губернатор. Один из ваших злейших врагов.

– Однако он гасконец, как Фронтенак, как мои муж.

– Да, но он тип мрачный, скрытый. Он примкнул к партии отца д'Оржеваля, как когда-то его предки, во время Реформы.

– Разве он мог быть протестантом? Ведь он занимал такой высокий пост!

– Нет. Но он был сыном обращенного. А это хуже. Вот Сабина де Кастель-Морга – это другое дело. Она царила в городе, так как держала в руках массу дел. В меру благочестивая, она занималась благотворительностью, бывала в светском обществе. Милосердие и интрига были одинаково свойственны ее натуре. Находились и такие, кто считал ее злой и некрасивой. Я же-нет-так не считаю. Я люблю ее, как свою сестру.

Но мы поспорили, даже поссорились из-за ее сына Анн-Франсуа. Д'Оржеваль отсылал его на охоту с капканами на нагорье. Я возражал. Но она полностью подчинялась Себастьяну д'Оржевалю. Поговаривали, что она была его любовницей.

– Но ведь он иезуит! – возмутилась Анжелика.

– О! Знаете ли, эти иезуиты…

– Молчите, вы слишком много выпили. Вы злословите Она выпила еще. Вино было приятным и полностью утоляло жаж.ду, не опьяняя человека. Оно постепенно растекалось по языку, изо рта проникало во внутренности и возбуждало аппетит.

Анжелика почувствовала, как тепло расходится по телу и пожаром воспламеняет все ее существо.

Она должна была выйти. Свежий воздух охватил ее, успокаивая и опьяняя больше, чем вино. Во тьме покачивание корабля на волнах вызывало головокружение. Угли жаровни горели в ночи красными и золотыми огоньками, как отблеск вина. От жаровни поднимался запах жареного мяса.

Около батареи слышался смех. Там Кантор и Ванно развлекали девушек Короля. Пели матросы. Каждый понимал, что и часовые могут рассчитывать на лоток бургундского. Она сделала несколько шагов среди света и тени. Она была здесь, в чудесной компании г собственной тенью. Этого двойника подарило опьянение «Кто может одержать верх над тобой? – спрашивала Анжелика ее тень.

– Что рассказывает этот Карлон? Будущее принадлежит тебе! Ты обладаешь Любовью, ты обладаешь Красотой… Молодость еще продолжается. Бодрость, вкус к жизни, умение наслаждаться красивыми вещами, защита и покровительство мужчины, который тебя обожает… Стоит тебе только появиться в Квебеке, и ты его покоришь»

Какая-то рука окружила се железным обручем, привлекла, запрокинула ее лицо – Они все совершенно пьяны, – сказал голос де Пейрака. – Любовь моя! Любовь моя!

В этом тумане головокружения его руки, лаская, ее опьяняли еще больше.

– Любовь моя! Любовь моя! – Он обнял ее еще крепче, а его губы произнесли:

– Шайтан! Шайтан!

И это ей напомнило персидского принца. Он тоже говорил: «Шайтан! Дьяволица!»

– Пойдемте, душечка, метрдотель несет фазана, украшенного перьями.., и пирог… Он повел ее.

– Вы отведаете лакомые закуски. Это поможет вам справиться с головокружением. Вы будете чаровать нас своим присутствием. Когда вы удаляетесь, меркнет свет. Мы всего лишь грубые бедолаги, заброшенные на окраину света.