Текст книги "Болотная Империя (СИ)"

Автор книги: Анита Фрэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

   Старый жених нахохлился.

   – И теперь что? Оставаться нам здесь? Вечно оставаться?! И свадьбе нашей не бывать?!

   Владыка проявил гуманность.

   – Хорошо, пусть остаётся. Проверим её в действии. А далеко не уходите, если что – верну вас сюда.

   Старый жених возликовал.

   – Мы будем рядышком! Совсем недалеко! Помчались!

   Он схватил сумки с вязаными вещами и выбежал в дверь. Старая привратница шмыгнула за ним.

   10.

   – Чего уставилась? – спросил владыка у Адели. – Никогда не видела скромных правителей? Да, я одет не так шикарно, как некоторые князьки и графья верхнего мира, но могу я больше них.

   – Не сомневаюсь! Я была знакома с одним из ваших владык, буквально недавно общалась с ним, а он до этого общался с русским царём, у которого я служила кучером...

   – И об этом мне известно. И о пуговицах, с помощью которых он, глупец, хотел захватить единоличную власть. Он сразу понял, что твой камзол с царского плеча.

   – С помощью пуговиц?!

   – Ты общалась самым глупым из наших подземных владык, поэтому он утратил своё место, я теперь вместо него.

   – Он сказал, что я ему буду нужна. Где он?

   – Неважно! Кстати, не хотел говорить при старой привратнице...

   Он кивнул на дверь.

   – Ты мне будешь ещё больше нужна, ведь ты способна превращать бриллианты в дерьмо...

   – Я?!

   – Не пугайся, я не настолько скромен, чтобы бросаться бриллиантами. Я хочу использовать их на благое дело, и ты мне в этом поможешь.

   – Не понимаю...

   – Тебе и не понять без моего объяснения. Игру «назад-вперёд» ещё не забыла? С её помощью можно превращать не только людей, но и предметы – в их старую форму. Все бриллианты когда-то были углём, простым углём...

   – Понятно! С удовольствием для вас это исполню!

   – Благодарю. Но это будет ещё не скоро, так как у меня ещё нет достаточного количества бриллиантов. Мне нужна очень большая их куча!

   – Для каких целей?

   – Этого я не могу сказать, оставайся здесь, жди дополнительных указаний. Но чтобы остаться на этом месте, тебе нужно быстренько что-то оригинальное и весьма полезное изобрести. Иначе переведу в невесёлую камеру, где томятся горе-изобретатели, не способные ни на что другое, кроме как есть и пить.

   За дверью послышался кашель привратницы.

   Владыка усмехнулся и нарочито громко произнёс:

   – А сюда верну эту дряхлую пару! Которая только корчит из себя невинность. Неизвестно, чем они тут втихаря занимались, эти скромники. Эти лицемеры!

   За дверью послышался звук падающего тела. Затем прозвучали торопливые, удаляющиеся шажки.

   Владыка гордо, вместе с гнидами, удалился, более не взглянув на Адель. Та расстроилась.

   – Ну вот... Все меня бросили. И что же мне изобрести, если я в жизни ничего не изобретала?

   Она поймала себя на мысли, что вовсе не боится быть переведенной к другим изобретателям – хоть там будет с кем интересно пообщаться. Она почему-то разволновалась, подумав, какими несчастными будут чувствовать себя старые любовники, не имея возможности обвенчаться или хотя бы просто пожениться. Ей хотелось помочь этой паре, ведь только свадьба могла, по их мнению, сделать их счастливыми. Пусть они заблуждались, но какое приятное заблуждение!

   – Если мне никогда не суждено выйти замуж, так пусть хоть кто-то будет счастлив!

   Адель ощутила прилив гордости за себя . И... счастья!

   – Если не любимой, так полезной буду я отные! Да! Именно так!

   Дверь, как бы в ответ, приятно скрипнула.

   – Погоди, не торопись, может, и любимой ещё станешь...

   11.

   В дверь важной походкой снова вошёл Бехер-Стоцкий.

   – Кхе-кхе... Поздравляю с новой должностью!

   Адель снисходительно глянула на ворона.

   – Ты снова здесь? Уходи, не мешай работать.

   – Работать?

   – Ну, думать. Пока думать.

   – Могу помочь!

   – Чем ты можешь мне помочь? От тебя одни неприятности. Вспомни наши встречи: после каждой из них я попадала в опасную переделку.

   – Не только с моей подачи, но и с подачи своего отца. Не я дал тебе секрет игры, благодаря которой, кстати, ты знаешь столько языков.

   – Толку мне от этих языков, если благодаря им я оказалась здесь!

   – Неблагодарная, всё тебе не так. Ангела-хранителя своего постоянно гонишь, всё судишь по внешнему виду...

   – Если бывают ангелы с чёрными крыльями, то я самая великая изобретательница в мире!

   – А если ты узнаешь правду? Что твой ангел – девушка, одетая очень скромно?

   – Кого ты имеешь в виду?

   – Миранду!

   – Ты с ней знаком?

   – Конечно! Я её всё время вижу, в отличие от тебя. Она с тобой буквально нянчится, предупреждает каждый твой шаг.

   – Ага! Понятно! Это её усилиями я оказалась в аду.

   – Не кощунствуй! Тебе предопределено здесь оказаться высшими силами, этот вопрос ангелы-хранители регулировать не могут. Но в деталях – всегда помогают, если их подопечный не очень противный.

   – Это я-то не очень противная? До сих пор мне все внушали, что противнее меня не бывает.

   – Миранда так не думает. Ты ей нравишься! Иначе бы она тебя давно бросила.

   – Хорошо, я буду вежливо с ней разговаривать в следующий раз.

   – А пока поговори со мной! Мы могли бы принести большую пользу друг другу, если ты, конечно, умеешь держать язык за зубами.

   – Умею!

   – Тогда слушай! У меня в мозгу давно созрело одно весьма полезное изобретение, но денег мне за него не дадут, не по рангу мне делать изобретения, а тебе – дадут, если хорошенько надавишь на хозяев. Это же почти миллион «кхеков»! И ты потом поделишься со мной, лады? Мне срочно нужна эта сумма.

   – Зачем тебе полмиллиона «кхеков», да ещё и срочно?

   – Надоело со жмуриками якшаться, веришь? Да и живых доить некрасиво, совесть замучает. Тебе хорошо, ты при зеркале, а моё зеркало навсегда утрачено, не могу я так просто найти себе замену. Уж лучше пусть будет выкуп.

   – Ну, выкупишься ты, и что?

   – Хочу вернуться назад в человеческое состояние, да не бедняком, а богатеньким.

   – И каково же это полезное изобретение?

   – С некоторых пор один проходимец пытается превратить преисподнюю в богадельню...

   – Каким образом?

   – Вымогает сумасшедшие деньги за информацию, а потом переводит их в пользу бедных.

   – Какую информацию?

   – О душах, которые попадают в ад по ошибке, которых потом всё равно отдавать придётся.

   – Кому?

   – Архангелу Михаилу, он один имеет право забирать их!

   – И ты веришь в эти сказки? Хоть один раз ты его видел, Архангела Михаила?

   – Не видел, но приходится верить, раз Григорий Фига так успешен в своём шантаже...

   12.

   И Бехер поведал Адели умопомрачительную историю о том, как он, после долгой разлуки, нашёл Григория Фигу и как тот оказался уже не таким добрым как раньше.

   – Его испортило это чёртово болото! В Праге он был не таким прижимистым. А тут его высосали, он озверел, стал хулиганить и спекулировать. Но он не всё берёт себе, большой остаток, до копеечки, отдаёт бедным. Вот и получается, что он превращает преисподнюю в богадельню...

   Адель, разинув рот, слушала рассказ Бехера, бывшего Стоцкого. Не она одна решила помогать людям!

   – Есть ещё благородные люди! – воскликнула она.

   – Тебе сейчас не о благородстве надо думать, а о твоём неопределённом положении. Предлагаю выдать моё изобретение за своё, и останешься здесь, цела и невредима.

   – А дальше? Что, если с меня буду потом требовать всё новых и новых изобретений?

   – Не волнуйся, дам тебе ещё парочку идей на всякий случай. И потом не оставлю тебя. Я ведь теперь твой наставник, хоть тебе и не верится. Но помни: все изобретения, навеянные магмой, осуществимы только здесь. Наверху они теряют свою силу...

   13.

   Минуло не так уж много времени, и вот уже получено разрешение на внедрение первого крупного изобретения Адели. Раньше его нельзя было получить, в преисподней своя бюрократия. Хотя время там, как уже сказано, понятие чисто символическое.

   Затем прошла ещё пара символических недель, и изобретение внедрили – изготовили специальную камеру, через которую должны были проходить все новички ада.

   Адель, деловито подбоченясь, как это делала старая привратница, наблюдала за процессом. Некоторые души, едва войдя, вылетали из камеры как пробки – таких уже в самом начале набралось пятеро.

   Главный холщовый владыка, «местный патриарх», как прозвала его Адель, с довольным видом тоже наблюдает за процессом.

   В подземном царстве, судя по всему, следовали земным традициям – в вопросе разделения чинов. Мелкие болотные владыки назывались младшими владыками. Правители средних болот – старшими. Ну, а эта могучая топь, которая, по уже распространившимся слухам, собиралась стать центром большой империи, имела владыку из владык – строптивого «патриарха». Говорят, неимоверно экономного. Но ходили также слухи, что это всё спектакль, что он неимоверно вороват и ещё себя покажет.

   Как бы там ни было, «Тот Кого Никто Не Видит», похоже был не против такого варианта, ему, похоже, разные варианты нравились, и было всё равно, кто из подчинённых у кого что украдёт. Лишь бы его земное хозяйство в целом оставалось цело и невредимо.

   – Ну вот, на этих пятерых, – пробормотал холщовый патриарх, – сильно тратиться не будем, сразу отдадим их приёмник для временных обитателей. Пусть Михаил их забирает поскорее, а то натерпятся. Мы ведь их баловать не собираемся.

   Это он говорил сам себе, вращая диким глазом, как бы подытоживая всё, о чём давно мечталось. Затем он обратил свой взор к Адели.

   – Молодец! Не ожидал от такой молодой такой прыти!

   А через какое-то время Адель уже поздравляла Бехера, который превратился в человека и собирается покинуть преисподнюю.

   – Мои наилучшие пожелания в новой жизни! Желаю стать богатым и знаменитым.

   – Богатство дело наживное, а знаменитость лишь плод фантазии. Буду стараться не расстроить сам себя и тебя! Ещё раз поздравляю с новой должностью, с закреплением в ней!

   Заметив грустный взгляд Адели, он спросил:

   – Что, скучать будешь без меня? Не печалься. Буду приходить к тебе во сне и наяву, как мой наставник приходит ко мне.

   – А почему этого не делает Миранда? Могла бы почаще меня навещать...

   – Ангелам не положено часто говорить с подопечными, каждое такое общение – большое исключение.

   – Так она и в аду будет меня нянчить?

   – Почему бы и нет!

   – А как она сюда проникла, если она ангел?

   – Архангел Михаил свободно проникает, где хочет, и для ангелов такая возможность есть...

   – Ладно, улетай и ты будь счастлив. И постарайся прославиться...

   – Благодарю!..

   И он улетел. И вскоре прославился.

   14.

   Но сначала Бехер, бывший Стоцкий, долго выпивал на радостях. Он выпивал с таким количеством «верхних» людей, что чуть не спился. Благо, его остановил вездесущий наставник.

   – Хватит балбесничать, начинай своё дело!

   – Какое?

   – Ты теперь вещун экстра-класса. У тебя открыт третий глаз, не заметил?

   Конечно, Бехер уже начал что-то замечать, но списывал это на своё пьяное состояние.

   Наконец, начал он своё дело, открыл контору по предсказаниям, наговорил массе людей массу всякой всячины. Люди были очень довольны, оставляли ему массу денег. Правда, тайно, ведь со времён инквизиции прошло не так много столетий, поэтому Бехер боялся наказаний и суда, и поэтому он просил всех никому о нём не рассказывать.

   Днём он работал, а ночью изобретал новые способы вещания.

   Один из способов оказался очень удачным: ему стали открываться... небеса! Ну, не совсем чтобы очень, но кто из людей в ангелы перешёл, на эту тему кое-что открылось.

   Небольшая справка:

   Кто хорошо ведёт себя в этой жизни, имеет шанс выбиваться в ангелы, становиться чьими-то ангелами-хранителями. Правда, ворон не совсем отчётливо понимал, зачем это нужно. Лично он сам не хотел бы идти в ангелы, так как пришлось бы круглосуточно следить за каким-нибудь субъектом. А вдруг тот окажется идиотом? А вдруг он будет неприлично себя вести? А вдруг он женится, и тогда придётся «коррелировать» с его полоумной супругой и с её многострадальным ангелом-хранителем, который потребует, чтобы ангел мужа плакался в одну жилетку с ангелом жены?!

   Как всё сложно у ангелов-хранителей, врагу не пожелаешь такой жизни...

   В общем, ворон начал активно сочувствовать ангелам. Досочувствовался до того, что стал пытаться с ними общаться. И утешать!

   Один из новеньких ангелов пожаловался ему, что ему дали в подопечные не ту девицу, которую он хотел.

   – А какую бы ты хотел?

   – Да ты её наверняка знаешь...

   Каково же было изумление Бехера, когда он узнал имя девицы, весьма желанной для того ангела.

   – Надо будет срочно сообщить Адели новость! У неё теперь ещё один ангел появится, пусть теперь скажет, что от меня один вред. Ещё какая польза от меня! Ха!

   В следующую же ночь приснился он Адели.

   – Привет! У меня для тебя новость! Радуйся!

   – Выкладывай.

   – Твой Эрик умер! И родители его умерли – их убили грабители по дороге в Москву. Но родителей не взяли в ангелы, а сына взяли – он исключительный человек. И он теперь хотел бы стать твоим ангелом хранителем! Ему дали другую девушку в подопечные, но он хотел бы общаться с тобой, только с тобой! Я уже говорил с Мирандой на эту тему, она не против взять его в ученики и сделать его уже сейчас твоим охранником...

   15.

   Адель была охвачена бурей чувств. Её мучили одновременно и радость и уныние. Она ощутила и страсть и вялость. Страшную вялость и слабость вдруг ощутила она. Отвечать ей почему-то совершенно не хотелось. Но ответить что-то, всё же, надо было.

   – А Миранда не будет ревновать?

   – Нет!

   – А как же... Я ведь теперь православная, а он...

   – Да какая тебе разница! Сама-то ты давно в православные записалась? Ты хоть вспомни, что ты родом из болота...

   – А что за девушку ему дали? Может быть, он потом передумает, может быть, она красивая, а мне потом будет неудобно перед Мирандой за моё предательство...

   И так далее. И тому подобное.

   Ворон был в шоке. Не ожидал он, что девица, которая всё время сетует, что её никто не любит, вдруг отказывается от любви. От любви ангела!

   Бехер ничего больше не ответил. Он снова обиделся. Впервые в жизни обиделся «навсегда и серьёзно». Потому что нельзя так разбрасываться любовью. Он бы так не поступил. Его никогда в жизни никто не любил, и он не жаловался. Он понимал, почему. А тут он ничего не понял. Потому и обиделся.

   Адель и не ждала ответа. Она корила себя за свою нерешительность. Фактически она совершила предательство!

   И она запила. И уснула.

   И проспала она сотню лет, которая в аду пролетает незаметно. Проспала и тот момент, когда Санкт-Петербург был провозглашён столицей. Проспала и войну с Наполеоном. И комические эпизоды подземного коронования пятерняшек проспала. И как они после войны дрались и спорили, кому быть той жирной бабой, которая издыхала на острове Святой Елены.

   16.

   А ещё раньше, ещё в самом начале своего долгого сна, она проспала собственные роды. Проснувшись, узнала, что у неё кто-то родился. Но даже не поинтересовалась, кто именно. Настолько ей теперь всё было безразлично. Ведь то было дитя смертного греха...

   Адель не один раз просыпалась, и даже не два. Однажды бодрствование затянулось – по вине внезапно нагрянувшего Бехера!..

   Но в тот раз, перед самой встречей с наставником, буквально за несколько дней, она, как и во все остальные разы, проснулась сама. Снова с унылой и отрешённой миной. Ей теперь всё было безразлично – после той ссоры с Эриком, о которой она помнила целое столетие.

   Глянув в зеркало, она с ужасом узрела в нём лицо старухи. Её не предупредили о том, что необходимо каждый раз просить адское начальство о несменяемости внешности. И платить за это. Теперь уж обратной дороги нет.

   – Ну, теперь Эрик и вовсе меня покинет.

   И стала она думать, что ей делать дальше. Как жить. Если из земной жизни попадаешь в рай или в ад, то из ада можно снова в жизнь. Зачем?

   Помогать приезжим деньгами? Не в коня корм, болотный город всё равно их высосет. Помогать чем-то другим?

   Вышла она на улицу, с высочайшего разрешения «патриарха», предложила в ювелирной лавке свою помощь: превратить горку бриллиантов в кучу дерьма. Раз владыке это было надо, почему кому-то другому не надо? Её тогда чуть не арестовали! Но сделали скидку на возраст. Преклонный возраст, что ни говори, имеет свои преимущества.

   Нет, определённо нужно было менять отношение к жизни, пусть даже к адской, другой у неё всё равно не было...

   Вот тут-то наставник проклюнулся. Он обижался на неё целых сто лет, но потом пожалел и вышел на связь:

   – Ты забыла про орднунг! Без тебя тут одна немка пыталась его наводить, но погрязла в разврате.

   – Я её знаю? Кто она?

   – Неважно, её уже похоронили. Никудышняя была царица. Сейчас правит русский царь Николай Первый...

   17.

   Йозеф Бехер, уже никакой не Стоцкий, а солидный аптекарь из Карловых Вар, за то время, что Адель спала, успел жениться. Не только жениться, но и много раз поссориться со своей половиной, которую обожал. Поэтому в любовных вопросах уже не был так категоричен и не слишком осуждал Адель. Ещё неизвестно как у неё сложилось бы с Эриком.

   Бехер даже прославиться успел, много всякой всячины наизобретал, вплоть до аналога современной пластиковой карточки (которая сейчас может и тогда могла служить накопителем всяческих благ, символически выраженных в денежной форме).

   Соавтром создателя знаменитой «бехеровки» тоже стал, хотя ему больше подошло бы имя «первооткрыватель», не будем забывать его подземные опыты во время Тридцатилетней войны.

   Йозеф Витус Бехер, изобретатель знаменитого напитка, тоже жил в Карловых Варах. Говорят, рядом с ним постоянно крутился кудрявый ворон, его полный тёзка. Крутился и морочил голову, грозно каркал и хлопал крыльями, короче, вёл себя пугающе – по совету своего наставника. Теперь пойди разбери, кто там главный.

   И, что самое интересное, «бехеровка» ведь первоначально получилась ярко-зелёного цвета! Она сама была зелёной, а не только её бутылочка. Ровно такой же зелёной как жидкость, с помощью которой некогда, давным-давно, во время войн и перемирий, высокие персоны попадали в ад (или в зазеркалье, или в болото, ах, не всё ли равно!) Это-то и дало ворону, хоть и не совсем моральное, но право давить на усталые мозги «жалкого торговца».

   – Ты торгаш, а не учёный! Если бы ты был настоящим изобретателем, то согласился бы на мой вариант! – каркал пернатый Бехер. – Ведь твои фокусы в зазеркалье никого не перемещают, а мои – с успехом перемещали, значит, мой рецепт – лучший!

   Утомлённый не так работой, как постоянными перепалками с наглой птицей, которую и в форточку-то было не вытолкнуть – она сразу же превращалась в смешного лысого человечка! – Йозеф-Витус, наконец, согласился на эксперимент. И таки пару раз попал в зазеркалье!... Правда, позднее не очень-то в это верил...

   – Эх, пить меньше надо! – говаривал он почти каждый день, почти до самого конца своей жизни.

   Больше ничем прославиться ворону пока не удалось, и у него внезапно возник вопрос: как там Адель? Стала ли она счастливой? И таки осчастливил её, многочисленными дельными советами, хотя и ненадолго.

   Бехер напомнил адской монахине о зеркальном шкафе, который она получила в наследство от старой привратницы. Его надо было срочно определить в Смольный институт! В институт благородных девиц! В хозяйственный флигель, в чулан.

   С того дня Адель стала наводить порядок в институте.

   – Николаша Первый – очень симпатичный царь, помоги ему с орднунгом, пожалуйста, – сказал ей Бехер на прощание.

   Он знал, что говорил. В последнее время он, как правило, знал, что делал и говорил. Он уже не был тем «пошлым коротышкой», каким считал себя когда-то.

   Помогла царю экономная Адель, очень сильно помогла, допомогалась до того, что даже в Смольном навели смертельную экономию. Один раз пришёл царь с проверкой, а в трёх чанах наваристой ухи обнаружили всего три рыбки!..

   18.

   Екатерина Вторая была рождена, в основном, для любви, но одновременно и в стране пыталась навести порядок, с помощью Смольного – через новый, прогрессивный семейный лад, где муж-офицер боготворит культурную и начитанную супругу. Но при чём здесь строгая экономия?

   Грустно было наблюдать за тощими девицами, особенно за младшенькими, за «кофейницами», носившими форму кофейного цвета.

   А один случай прямо-таки слезу вышибает...

   Слушайте же, что произошло как-то раз.

   В дортуаре стояло десять коек. Десятую занимала воспитательница. По-французски «бонна». Бонна храпела, из-за чего все были уверены, что она крепко спит.

   Яркий лунный свет проникал в помещение свободно, ибо занавеси были отданы в стирку. Пару месяцев назад. И до сих пор не возвратились.

   – Есть хочется, – прошептала в темноте «кофейница» Верочка, надеясь, что её никто не услышит.

   – Ага! – сказала её ближайшая подруга Шурочка. Она тоже не спала.

   Как выяснилось, бодрствовали все девять «кофейниц».

   – Ты тоже голодна? – спросила Верочка.

   – Ага! Ужас, как хочется есть! – ответила Шурочка, уже не шёпотом. И, конечно же, разбудила воспитательницу. Та заворочалась, вскочила, села на кровати.

   – Может, вам ещё кофе в постель подать? – зычно, по-крестьянски, буркнула немолодая, но ещё не очень старая дама. Не только голос её был крестьянским, но и повадки, и грубая кожа на пятках, на локтях – везде. К 1830 году благородный институт успел превратиться в казарму, почти в полном смысле этого слова. Благородных преподавательниц и воспитательниц уже не нанимали, брали тех, кто попроще и подешевле. Институт давно жил казарменной жизнью. Впрочем, как и вся страна.

   – Ага! – захихикала Шурочка. – Скорее дайте нам кофе в постель, мы ведь «кофейницы»!

   Воспитательница юмора не поняла.

   – Что за шутки? Вы, я полагаю, новенькая?

   – Ага...

   – Не «ага», а «уи, мадам»...

   – «Уи, мадам»...

   – Уже лучше! Впредь шутить никому не советую! Шутить в этом покое имею право только я, понятно?

   – Ага... То есть, «уи, мадам»...

   – Вот именно! Вам, милочка, будет особое задание...

   Шурочка почувствовала гордость.

   – Какое, мадам?

   – Вам будет дополнительное задание для тупиц: повторять каждый вечер перед сном «уи, мадам»... Минимум по десять раз, а лучше по двадцать!

   – «Уи, мадам»... «уи, мадам»... «уи, мадам»...

   Маленькая «кофейница» и в мыслях не имела дразниться, она просто выполняла то, что ей сказали. Но злая бонна вскочила с кровати, подбежала к Шурочке, сорвала с неё одеяло.

   – Вы издеваетесь надо мной? Я сказала «каждый вечер», а теперь уж ночь! Встать, живо!

   Шурочка вскочила с кровати. Дама продолжала неистовствовать.

   – Повторите три раза громко, с выражением: «Экскюзе муа, мадам»...

   – «Экскюзе муа, мадам»... «Экскюзе муа, мадам»... «Экскюзе муа, мадам»...

   – Довольно! Марш в постель! И не заставляйте меня больше возвращаться к вопросам дисциплины!

   Воспитательница «кофейниц» улеглась на своё место. «Кофейницы» последовали её примеру. Бормотание и шорох прекратились. Лишь Шурочка, пустив слезу, еле слышно прошептала:

   – А есть всё равно хочется...

   Потерпев минут десять, она украдкой встала с кровати и на цыпочках пробралась к двери. Бонна перестала храпеть.

   – Куда вы, мадмуазель?

   – Я... По нужде!

   – Надо говорить «в туалет»!

   – Я... В туалет, мадам...

   19.

   Пробегая по коридору, Шурочка столкнулась с ещё более свирепой дамой, чем бонна – с чопорной дежурной дамой.

   – Стоп! Куда вы так быстро направляетесь?

   – В туалет, мадам...

   – Вы ошиблись, милочка, он в другом конце коридора!

   – Экскюзе муа, мадам...

   Шурочка, конечно, побежала в указанном направлении, но ей нужен был совсем не туалет. Подождав, пока дежурная дама исчезнет в одном из дортуаров, она опять сменила направление, помчалась в сторону лестницы, спустилась вниз.

   Вскоре хитрая «кофейница» уже мчалась по коридору первого этажа.

   Этот коридор был самым торжественным. Пожалуй, только в нём барышни могли ощущать себя благородными ученицами. Более-менее. Обе стены были густо увешаны портретами императоров и императриц, среди которых выделялась огромная картина, на которой матушка-основательница вручала первым выпускницам дипломы.

   У этой главной картины Шурочка остановилась. Ей на секунду показалось, что царица ей подмигивает. «Кофейница» подмигнула в ответ.

   Наверное, напрасно это сделала.

   Брови основательницы вдруг зашевелились, чуть-чуть подвинулись к переносице. Ах, да, подумалось малявке, не по рангу младшим ученицам фамильярничать с царями. Да и старшим не по рангу, с чего она взяла, что может, вот так запросто, ответить на монаршее подмигивание?

   Она снова глянула на Екатерину. Великая императрица продолжала хмуриться.

   «Скорей отсюда, – решила про себя преступница, – а то царица догадается, за чем я шла. Никому не скажет, но неудобно будет...»

   До цели оставалось всего несколько шагов. Притормозив у двери с надписью «Кухня», малявка юркнула в неё.

   Раньше Шурочке удавалось лишь краем глаза заглядывать на кухню, видеть длиннющие столы с объёмистыми кастрюлями. Но ей вся эта роскошь была ни к чему, ведь ночью кастрюли пусты. Они и днём-то бывают пусты, а ночью особенно.

   Не мечтая о деликатесах, «кофейница» хотела... Нет, не кофе. Ей элементарно хотелось хлебушка, даже слюни текли при мысли о горбушке. И вот... К своему восторгу кроха обнаружила целую буханку!

   Буханок было очень много, и все они умопомрачительно пахли. Видно, с вечера свежий хлеб завезли.

   – Утром хлеб уже не таким вкусным будет! Желательно есть свежий, так мама говорила...

   Буханки были огромными, ни одна не помещалась за пазуху ночнушки. Нож тоже был огромным. Шурочка взяла буханку, попыталась отрезать горбушку.

   Неожиданно за дверью раздались шаги и кашель. Малышка вздрогнула и... О, ужас!.. Пальчик был в крови. Пальчик маленький, а кровищи целый ручей... Что делать?! Чем перевязать?

   Шурочка пошарила в ящиках буфета, нашла полотенце, приложила его к ранке. Что дальше?

   За дверью снова послышался кашель, в замочной скважине повернулся ключ. Поняв, что её заперли, «кофейница» расплакалась.

   – Как я выберусь отсюда?

   Погоревала-погоревала кроха и... Задремала. Сидя на корточках у буфета...

   20.

   Когда Шурочка проснулась, в двери снова поворачивался ключ.

   – Кто-то идёт сюда! Что теперь будет?!

   Она шмыгнула под ближайший стол, попыталась проползти под столами к выходу, но её схватила за волосы рука дежурной дамы.

   – Я ни в чём не виновата! – только и смогла придумать в своё оправдание Шурочка.

   Она снова зарыдала, но дежурная дама и не думала выпускать из рук её косичку.

   – Не виноваты? Вы? А кто виноват?

   – Экскюзе муа, мадам...

   Дежурная дама была определённо злее бонны.

   – Вы не ответили на мой вопрос! Кто виноват в том, что вы здесь оказались, а? Может быть, я? Или наш дворник, месье Архип?

   Она кивнула на стоящего рядом дворника. Тот растерянно пожал плечами, зевнул. Шурочка всхлипнула.

   – Никто не виноват... И я не виновата... Мне просто очень хотелось...

   – Я вам, кажется, ясно сказала, в какой стороне туалет!

   – Экскюзе муа, мадам... Я заблудилась...

   Архип молчал, переминаясь с ноги на ногу и сочувственно глядя на Шурочку, в результате чего та всхлипывала громче и громче.

   Наконец дворник не выдержал:

   – С голодухи сюда притащилась малявка, известное дело, да не одна она, скольких я отсюда ночью выгонял!..

   Мадам окрысилась.

   – А вас никто не спрашивает, милейший! Отперли дверь – и можете быть свободны... Пока... До моих особых распоряжений... Ступайте вон!

   Архип, виновато кланяясь и пятясь, удалился. Шурочка сделала последнюю попытку разжалобить дежурную даму:

   – Экскюзе муа, мадам... Простите... Я заблудилась... Это больше никогда не повторится! Простите, умоляю!

   – Я-то вас прощаю! – громогласно заявила мадам, да так, что даже кастрюли отозвались металлическим воем. – Это мой христианский долг – прощать ближнего! Но простят ли вас остальные?

   – Кто, мадам?

   – Остальные ученицы! Ваши коллеги! Вы своим дерзким поступком ставите под сомнение их честь и достоинство!

   В предрассветной тиши такие речи звучат особенно поучительно, мадам собиралась сказать ещё кое-что в этом духе, но внезапно узрела брошенный на самом дальнем столе нож, надрезанную буханку и окровавленное полотенце.

   – А это что такое?!

   Она метнулась к объекту, схватила нож, хорошенько рассмотрела его. Затем схватила окровавленное полотенце, ткнула им Шурочке в лицо.

   – Кого вы тут зарезали, моя милая? Мышку или крысу? Или, может быть, слона, судя по количеству пролитой крови? Вы тут, может быть, по ночам, тайком от всех, научные опыты проводите?!

   – Ничего я не провожу... Резала хлеб, поранила палец...

   21.

   Дежурная дама упивалась собственным остроумием, в то время как сердце «кофейницы» обливалось... Нет, не кофе. Кровью! И трепетало от страха. Она стояла, понурив голову, а мадам продолжала издеваться.

   – Отвечайте, кто надоумил вас прийти сюда ночью?

   – Экскюзе муа, мадам...

   – Вы не ответили на мой вопрос! Кто виноват в том, что вы здесь оказались, а? Может быть, вашей вины нет здесь, может быть, старшие девицы, которым вечно всего мало, попросили вас принести им хлеба, чтобы потом мякиши в шарики скатывать и на уроках в учителей бросать?

   – Не было этого, мадам...Экскюзе муа, мадам... Я сама во всём виновата...

   – Что ж, тем хуже для вас...

   Она схватила Шурочку за ухо, потащила к выходу из кухни.

   – Оставлю-ка я вас, милочка, до восьми утра в хозяйственном флигеле, в чулане, а там высшее начальство решит, что с вами делать...

   От испуга кроха даже плакать перестала.

   – Не надо! Не поступайте так со мной, мадам, прошу вас!..

   – Ты не оставляешь мне другого выхода!..

   – Говорят, в чуланах мыши водятся!

   – На кухнях, милочка, тоже мышей достаточно, однако же, вам не было страшно сюда пробираться, тайком от всех, да ещё и глубокой ночью!

   – Я раскаиваюсь, мадам...

   – Ни минуты в этом не сомневаюсь!..

   Оказавшись, наконец, в чулане, в полной темноте, Шурочка начала молиться. И... О, чудо! В углу помещения появилось неяркое свечение. Оно шло из старинного шкафа...

   22.

   Итак, Адель взяла Шурочку к себе, но потом пришлось её сразу отдать. Виной этому явилось её же «собственное» изобретение, втихую перенятое у Бехера.

   В аду всегда много завистников. Позавидовал кто-то Адели, что она, в кои-то веки счастлива. И где! В аду!