Текст книги "Измена (СИ)"

Автор книги: Анель Авонадив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Ничего не отвечаю, началось то, чего я опасалась, легкость улетучивается со скоростью света, смотрю в сторону, я даже представлять не хочу его взгляд в этот самый момент

– Вино где, Дин? – делаю усилие над собой, отхожу к холодильнику, открываю дверцу, потом сразу же закрываю. Я не знаю зачем я это делаю, вино хранится в комнате в серванте в темном ящике.

У меня совершенно точно начинается паника. Андрей как паук затягивает меня. Я чувствую себя мухой, которая попалась в его сети.

– Что ты делаешь, женщина? – не оборачиваясь, стою перед закрытым холодильником, плевать что выгляжу как дура, я стараюсь собраться с мыслями, поворачиваюсь, говорю:

– Андрей, завтра мне рано вставать, я хочу сказать, что тебе пора домой, – уже знаю, что если сейчас он начнет приставать, дам отпор. Собираюсь с мыслями, поворачиваюсь, с твердым намерением оказывать сопротивление, если он приблизиться. Но ничего не происходит, Андрей стоит на том же самом месте уперевшись на столешницу обоими руками. Уходить не собирается

Наверное у меня вид разъяренной фурии, потому что я вижу, как он поднимает руки вверх, ведет себя как клоун, уточняя:

– Один бокал, Дин, сегодня день такой напряженный.

Вспоминаю свой день, тоже так себе по уровню эмоций. Вымотал клиент, который пришел делить участок земли при разводе, у них с межеванием были сложности. Не знаю, что оставило во мне больший отпечаток его здравое мышление по поводу раздела участка, или рассказ о том, что все его действия сейчас направлены, чтобы «защитить» бывшую жену, которая ушла от него к другому, а он все равно помогает ей, боится, чтобы ее не обманули.

Никогда не встречала таких сильных людей, когда человек пройдя все круги ада от ненависти до прощения, остался человеком. Чувствовала себя после встречи с ним как после сеанса психотерапии.

– Дин, ты меня слышишь? – поднимаю глаза, как не вовремя я стала вспоминать прошлое.

– Что прости?

– Я говорю можем заказать доставка двадцать минут, привезут быстро, – мотаю головой, иду в гостиную, достаю несколько вариантов алкоголя, который я всегда храню для особых случаев, показываю, Андрей выбирает первую попавшуюся бутылку. Открывает. Я достаю бокал, предполагая, что будет пить только он. Но Андрей берет второй, ставит его молча, наполняя оба фужера, передает мне в руки, со словами:

– Знаешь Дин, ты вообще первая женщина, которую мне с одинаковой силой хочется никогда не выпускать из своих объятий и одновременно с этим тупо послать нахуй вместе с табуном недрессированных тараканов, – хочу возмутиться, но он прикладывает палец к моим губам, говорит:

– За нашего сына надо до дна пить, Дин, пусть все у него получится, а мы всегда его поддержим, – чуть поднимает бокал, чтобы оценить цвет оттенка, делает первый глоток, уверенно произносит, разбавляя напряжение висящее громовой тучей в воздухе:

– Отличное вино, красные вина Дин, известны тем, что их цвет меняет плотность через какое-то время, – делаю небольшой глоток, напиток растекается по венам, Андрей оказывается знаток вин, не понимаю как, но настраиваюсь на его волну, внимательно слушаю что он рассказывает, присаживаюсь напротив:

– Я слышал что вина из винограда сорта "Мальбек" отличают по пурпурно-розовому цвету самой кромки, а у сорта "Неббиоло", например, такой больше оранжевый тон, как у молодого вина, – потом чуть наклоняет бокал, задумчиво произносит переводя взгляд на этикетку

– Я научился определять процент содержания алкоголя по «винным ножкам», то есть по тем подтекам которые, видишь, – демонстрирует мне бокал вращая в руке, чтобы я могла понять, – думал не такой крепкий, но попробовав, вижу, заявленному на этикетке градусу соответствует, вино плотное, на стекле остаются подтеки дольше обычного.

То, что вино крепкое я поняла по тому, как быстро стало хорошо в моей голове. Тело расслабилось, ушло напряжение. Понимаю итальянцев, наверное, надо после каждого напряженного трудового дня выпивать бокал вина, для хорошего самочувствия.

Из размышления меня вывел тонкий хрустальный звон, потому что Андрей коснулся края моего фужера:

– Пьем до дна, Дин, – мы смотрим друг на друга, я вижу его пронзающий насквозь взгляд, протягивая ладонь, трогает мою кожу, я чувствую кончики его пальцев на своей ладони, облизываю губы, оценивая мягкий шелковистый вкус вина.

– Только одно условие, Серов, руками меня не надо трогать, – убираю его руку, ставлю пустой фужер на стол.

Андрей, тут же освежает бокалы новой порцией, обещает:

– Разумеется, без рук, договорились!

Андрей

После того, как мы допили вторую бутылку, общение пошло намного проще, никаких «заморочек». Не только ее тараканы, но и мы сами опьянели, хотя внешне сохраняли самообладание.

Не заметил как расслабляюсь, рассказываю ей кучу всяких историй, которых женщинам в принципе никогда не рассказывал. Дина сидит слушает, сложив руки перед собой, как школьница за партой. Ни разу не перебивает, что приятно. Когда задает уточняющие вопросы не теряя нить повествования, начинаю верить, что ей в самом деле интересно чем я живу, что делаю.

Ирка в первые годы нашей супружеской жизни, даже не пыталась делать вид, что ее интересует то что я ей рассказываю, со временем забил и перестал это делать.

Наверное алкоголь развязал мне язык, но почему-то стал говорить о новом продукте, который мы вот-вот выпустим на рынок, на мой взгляд это новое IT приложение будет удобным и завоюет рынок в своей специфике. Дина хоть и не профи и в программном обеспечении не разбирается, но, по-своему, вникает, задает вопросы.

– Дай мне свой номер я скачаю тебе одну из наших разработок, – смотрит неуверенно

– Можно в твоем посмотреть, наверняка же установлено? – щурюсь не хочет давать телефон, ладно, хитростью его получить проще

– Боишься, что увижу интимные фото? – поднимаю бровь

– Нет у меня там таких фото, – отнекивается

– Тогда давай телефон

– В обмен на твой, посмотрю твои фото, – достаю из кармана и протягиваю ей. Вижу удивление, ведь я такой легкостью соглашаюсь. Она же не знает, что я вообще никогда не храню ничего в телефоне. Профессиональное, и потом Ирка тот еще сыщик, а я не дебил, чтобы оставлять ей какие – то зацепки.

Дина передает мне свой телефон. И почему я не удивлен, что у нее нет пароля? Устанавливаю приложение ей на смартфон, хочется конечно зайти в фотки, а вдруг что пикантное найдется, слышу:

– Пароль? – усмехаюсь, а пароль, что надо у меня

– Минет, – я поднимаю на нее свой взгляд, вижу, как в режиме он лайн ее лицо заливает краска, она хочет выхватить у меня свой телефон, но я крепко держу ее аппарат с нарисованным яблоком

– Серов ты обалдел?!!! – мне нравится, как она бесится словно разъяренная фурия, я не могу скрыть улыбки

– Тссс, Дин, "минет" это пароль, и по совместительство мое любимое слово, кто не любит хороший… – это ненормальная застывает на месте, перебивает, не давая завершить мысль о том, что каждый мужик любит женские губы на своем члене.

– И почему я не удивлена?! – я наслаждаюсь моментом, откидываюсь на спинку стула, сцепив руки на затылке, жду пока приложение загрузится, смотрю как Дина вводит пароль, поднимает взгляд на меня, потому что я не соврал ей. Я же смотрю на ее губы, представляя очень отчетливо их в деле:

– Даже не думай, – я ржу в голос, она явно читает мои мысли. Хотя не скрою, что ее губы на моем члене необходимая для потребность.

Я устанавливаю приложение, ставлю галочку определять месторасположение, ну так, на всякий случай, мало ли что, все-таки это мать моего ребенка, я всегда должен знать где она находится. Нет, все – таки хорошее приложение я сделал. Быстро ищу еще одно и нажимаю загрузить, могу "коннектиться" с ее телефоном теперь без проблем, Когда будет больше времени посмотрю на фото. Раз уж есть доступ к телефону надо использовать эту возможность по максимуму. А кто говорил, что я буду играть по правилам?

Когда демонстрирую Дине все «плюшки» нашего изобретения, предусмотрительно скрыв приложения, которые не хотел бы, чтобы она видела, что они установлены. Она внимательно смотрит, вникает как работает, оценивает удобство и откладывает мой телефон в сторону. Никаких вопросов, а кто такая Маша, Света и Марина, это то, что Ирка не пропустила бы ни за что, открыв сразу входящие.

– Ну как, все фотки просмотрела?

– Серов у тебя вообще нет одной фотографий, теперь понимаю почему ты с такой легкостью передал мне свой телефон, – нахально ей подмигиваю, предлагаю:

– Давай сделаем, будут, – отмахивается, решаю ей напомнить, что я вообще то крайне полезный чувак.

– Видишь какой я молодец, Дин, полезную штуку тебе установил, так что я не только могу быть обременительным, кого надо кормить, но и полезным.

Улыбается, убирает телефон.

Никогда так хорошо и спокойно не было с женщиной в первые в жизни я ловлю себя на мысли что хочу поцеловать не для продолжения, а ради самого поцелуя. И это странно, потому что я хочу закончить этот вечер в совместной постели и получить то, что мне давно уже хочется почувствовать рядом с ней. И я не понимаю почему мы сидим обсуждаем всю эту муть, и я не делаю никаких шагов в этом направлении?! Хотя может потому и не делаю так как не знаю, хуй знает что в голове у этой бабы: вроде сидит нормальная, начнешь приставать, поменяется до неузнаваемости.

Минет ее смутил, блядь!

Когда пошли за третьей бутылкой, возвращаться на кухню не стали, так и остались в гостиной. Дина поняла, что ее узкая юбка не позволяет ей сидеть на полу нормально, пошла переодеваться.

Я открывая новую бутылку, представил, что идем на повышение градуса, думая параллельно только о том, что градус напряжения моего члена тоже идет на повышение, потому что совсем рядом, за стенкой, в другой комнате Дина снимает одежду.

Сажусь на пол я около дивана, вытягиваю ноги, расстегиваю пуговицы рубашки, снимаю ее нахер, мне жарко. Дина появляется в гостиной в какой-то странной пижаме, напоминающей мне растянутую футболку и тренировочные штаны. Представлял себе халат шелковый, не меньше, когда увидел шерстяные носки, не смог сдержать улыбки – Динка– мерзлячка. Я с ума схожу от жары, а она мерзнет.

Дина возвращается и садиться напротив, скрестив по – турецки ноги, сразу говорю, что такое расстояние не пойдет, зову ее ближе к себе, аргументируя:

– Садись рядом, так удобнее разливать и передавать, – пока думает, я продолжаю рассматривать то в чем она появилась: пиздец пижама, ни одного участка открытой кожи. По сравнению с ней я с голым торсом выгляжу как стриптизер, которого пригласили на девичник.

Пока рассматриваю ее ловлю себя на мысли, что это ведь даже не "охотнический инстинкт" у меня к ней, а вообще что-то вроде первобытного с очень давней историей. И почему меня не покидает ощущение, что мы с ней идеально подходим друг другу? Или я напился до такой степени, что мне все вокруг кажется привлекательным? Да ну, блядь!

По итогу протягиваю ей бокал с виски, она идет и садится рядом, я случайно касаюсь ее плеча, наливая в бокалы спиртное покрепче, чувствую отодвигается, виновато улыбаясь. Договорились без прикосновений, и все равно сижу как идиот, улыбаюсь, ее ведь также бьет током, как и меня.

Не сказать, что мы опьянели, но алкоголь чувствуется, немного раскрепощая и помогая общению.

– Дин хорошо тебе? – кивает, а я думаю, вроде взрослые люди, а я чувствую себя как в детском садике, сижу, как мудак, играю по ее правилам, без касаний, соблюдаю "ебучие" рамки приличия, боясь все испортить, вместо того, чтобы обнять ее. Не знаю как держусь, но совершенно точно из последних сил, смотря на ее растянутую футболку, из-под которой появляется оголенное плечо сползая ниже когда корпус ее тела наклоняется в сторону, забирая фужер с моих рук.

Мысли все время возвращаются к одному и тому же: я хочу к "ебеням" снять с нее эту одежду и готов поклясться, что вижу в ее взгляде желание нечто подобного. Беру ее пальцы, переплетаю со своими, мы сидим на полу, смотря перед собой, слышу:

– Зачем я тебе, Андрей? – Дина выпивает порцию виски, я не пропускаю и следуя ее примеру, отвечаю вопросом на вопрос

– Ты всегда такая подозрительная и во всем ищешь подвох? – заполняю пустые бокалы

– У меня ощущение что ты меня спаиваешь, чтобы получить то, что ты хочешь, а сейчас уходишь от ответа, – берет из моих рук виски, освобождая пальцы от моих рук, залпом выпивает, морщится

– Знаешь в чем твоя проблема? – вижу вытягивает ноги, взгляд отстраненный, – я хочу тебя взять не в постель, а в свою жизнь, Дин, только твои «друзья» в голове думают иначе

– Какие друзья, Андрей? Ты пьян! – она тоже пьяна, потому что нихуя не понимает, что я ей только что сказал. А может понимает, но не верит. Я сам не понимаю, как я это вслух произнес это.

– Пьян, но говорю сейчас правду, – приподнимая бедра, стягиваю штаны, остаюсь в боксерах, вижу огромные глаза Дины, которая повернувшись смотрит не отрывая взгляда, поясняю для особо «пугливых», – Дин, в штанах, пиздец, как неудобно

– Напоминаю, ты хотел уехать сегодня на такси, потом это все придется надевать на себя обратно, а видя твое состояние я думаю это будет проблематично, – я кожей чувствую, как она внимательно рассматривает отдельные участки моего тела, когда встречаемся взглядами, я считываю это сумасшествие в омуте грустных глаз

– Уверен ты мне поможешь в этом нелегком деле, – складываю одежду, в то время как она за всем этим продолжает наблюдать, мне нравится ее взгляд

– Даже не рассчитывай, – уверен это ей ее друзья только что подсказали как надо ответить, улыбаюсь. Чертова лгунья!

Заполняем паузы, общаемся, я расспрашиваю как она свое развитие начала, не зря же ее Макс к себе переманил. По ходу рассказа понял, что работала она в местной администрации там, где ее родители жили, как раз по земельным вопросам, есть опыт, есть связи, есть какие-то написанные работы, оказывается Динка закончила аспирантуру и может преподавать. Неплохо. Никогда бы не подумал. Оказывается, я так много не знал про нее. Союз с соплежуем на фоне рассказанного мне вообще стал не ясен, встретились на работе, договорились пожениться, бред какой-то. Договорной союз «соплежуев», отлично, блядь!

– Мы понимали друг друга, знали, что оба разочаровались в любви, хотели стабильные и крепкие отношения, без эмоциональных качелей, – прерываю ее нудный монолог про Утенкова, я уже понял, что там все было странно.

– А любовь? – не знаю, но мне нравится смотреть на Дину, она мне приятна чисто с эстетической точки зрения, у нее обычная внешность, ногти аккуратно подпилены, она такая по домашнему уютная для меня

– Ее нет, Андрей, – усмехаюсь, качая головой добавляю

– Чтоб ты понимала, русские классики утверждают обратное, – она смотрит прямо перед собой, убирая волосы за ухо, задумчиво произносит

– Может и есть где-то…, -смотрит в одну точку перед собой

– Но не у тебя?

– Не у меня, – нервно крутит пустой бокал

– Как часто ты говорила «люблю» тому, кого не любила? – спрашиваю ее, а сам думаю, я вообще после Динки слов любви не произносил, Ирке говорил всегда, что хочу ее.

Молчит. Хуй знает, что у нее в голове. Она смотрит перед собой и на лице я не вижу ни одной эмоции. Наклоняюсь чтобы обнять ее плечи, реально «залипла», о чем-то думает. Вдыхаю запах ее волос. Рука сама тянется, трогая обнаженную кожу плеч, поднимаюсь выше к шее, хочу сжать сильнее и притянуть ее к себе, поближе, но вижу Дина закрывает глаза, делает вдох, тихо произносит:

– Серов убери руки, – убираю руки

– Ты не ответила на мой вопрос, – снова беру виски и делаю глоток, Дина протягивает пустой фужер, отвечает:

– Никому не говорила, – удивляюсь

– Разве, а мне универе?

– Тебя я любила,

– Такая странная у тебя любовь Дин, что ты вообще вкладываешь в это понятие? – паузы стали длиннее

– Любовь – это…, – мнется, напрягая мозг, водит пальцев по ножке бокала

– Простыми словами Дин, – беру виски смотрю пол бутылки мы выпили

– Не путай меня, – она вертит в руке фужер

– Тогда давай добавим градус, если это поможет сформулировать точнее, хотя я не уверен, что поможет, – мы делаем одновременно по глотку крепкого напитка, Дина морщится, потом закрывает губы тыльной стороной ладони, говорит:

– Этот алкоголь крепче

– Значительно крепче

– Мы выпили две бутылки уже?! – глаза огромные

– Не уходи от ответа,

– Любовь – это стабильность, уверенность в человеке, она выражается в поступках в заботе, – слушаю ее и думаю, что для меня любовь к ней выражается одержимом желании постоянного ее присутствия со мной.

– Опиши что ты чувствовала ко мне в универе, – сам говорю и вспоминаю как хотел ее всю целиком когда увидел, ее разум тело, душу

– Андрей, это давно было….

– А может нечего описывать? – поворачивает голову, смотрит так будто я ей сказал, что она дура.

– Сомневаешься, что я родила ребенка от человека, которого не любила?

– Я не знаю, Дин, расскажи мне, – она поднимается, я тяну за руку, не даю подняться, движения расслабленные, алкоголь действует.

Я тяну ее на себя, ощущая только рваное дыхание, нахожу упрямо сжатые губы, я хочу ее поцеловать, пиздец как хочу.

Это сильнее меня. Как будто какая-то голодная одержимость, которую я так часто представляю в своих грязных фантазиях.

Она просто не может отрицать что хочет того же!

Нависаю над ней, наклоняясь ниже, хочу поцеловать:

– Не надо этого делать, – все еще сомневается, вертит головой, да сколько же еще надо алкоголя чтобы разум отпустило и где та грань, когда нужно остановиться, чтобы не превратиться в «полено»

– Мы уже это делаем, – я знаю, что это не долгое сопротивление и просто жду, когда у нее снесет крышу также как у меня, глажу ее скулы, провожу пальцам по нижней губе, чуть надавливая, думая, что, если обхватит губами палец, я точно спущу в штаны.

– Андрей мы пожалеем об этом, – игнорирую ее слова, второй рукой дотрагиваюсь до бедра сжимаю, забираюсь ладонью под хлопковые штаны, веду ниже, пока пальцы не касаются теплой кожи под кружевом нижнего белья

– Уверен, что нет, – я чувствую между нами искрит. Так пусть рванет уже не только у меня.

Она сжимает губы, а я целую ее шею с напором, на которой мне хочется оставить следы, заклеймить собой, провести языком по всем чувствительным местам, которые я знаю наизусть, чтобы она плакала от наслаждения и просила еще. Я подыхаю от предвкушения ее вкуса у себя во рту. Сначала трогаю ее грудь через ткань футболки, поджимаю под себя, задеваю бокал, который катится по полу. Хочу поднять, но залипаю – передо мной, неожиданно, возникает чудовище с мехом у которого светятся глаза. В этот момент я думал, что ебнулся окончательно, моргнул даже, будто видение передо мной, но нет, это котенок. Блядь. Что здесь делает животное? Сердце стучит так я думаю у меня реально потек колпак. Выдыхаю. Закрываю глаза снова открываю. Ну мало ли, хуй знает, может от количества спиртного у меня реально видения. Картину смазывает и то, что это мелкое чудовище не издает громких звуков, вроде «мяукает», но еле слышно, немая кошка какая-то. Только рот открывает, и еще шипит выгнув спину дугой подпрыгивает около укатившегося стакана.

Дина пользуется тем, что я в шоке рассматриваю животное, ускользает от меня, а я сажусь и тупо смотрю на меховой комок. Присматриваюсь все еще не верю, что кто-то есть в этой квартире кроме нас. Никого не видел, когда пришел, обычно животные выходят как то дают о себе знать. А тут чуть инфаркт не заработал. Но момент упущен, Дина сбежала. Отчетливо слышу звук воды в ванной, Дина включила в воду, затем понимаю, что ее выворачивает наизнанку. Да, выпили мы прилично. Блядь ведь знал, что надо остановиться, но так по ней вообще не понятно, когда она в «дрова».

Беру за шкирку котенка. Когти выставил, блядь, как хозяйка. Прижимаю к себе, это же просто котенок, глажу, ведь ласку любят все. Смотрю урчит. Блядь. Урчит. Так что с твоей хозяйкой – то не так, а?

Кладу котенка на пол. Пытаюсь встать, Дина затихла, вода льется, звуков не слышно. Стараюсь встать, качаюсь, нормально мы выпили. Иду к ванной, дверь не заперта, вхожу, не спрашивая разрешения, вижу Дина сидит, обхватив лицо руками, плачет. Хочу поднять ее, упирается, опускаюсь и сажусь рядом с ней.

– Серов, на выход, у меня в голове вертолеты, – вздыхаю, я блядь точно в театре ебаного абсурда

Стираю влагу в ее щеки, убираю ее ладони, смотрю на красный нос на фоне бледного оттенка кожи, веки чуть припухли. Рассматривая знакомые черты лица, хочу целовать каждую ее слезинку, как долбанный Ромео, до умопомрачения.

Не хочу видеть ее слез, только смех, а лучше хриплые стоны подо мной.

– Откуда тут котенок? – единственное что приходит мне в голову, какой смысл говорить, что я никуда не уеду

– Твой сын принес, – шмыгает носом

– Дин че ты плачешь я понять не могу?

– Думаешь тебе все можно, да? – хочу ей сказать, что не все мне можно, конечно, но позволяю я себе очень и очень многое, но видя ее состояние решаю не озвучивать это вслух, сейчас не тот момент, вероятно она чувствует себя неуютно, а у меня кажется сменились преставления о сексуальности, видя Дину в этой растянутой майке в которой отчетливо вижу выделяющиеся соски и этих штанах, которые я с такой легкостью отодвинул, все равно хочу ее. Даже глаза прикрываю, вспоминая, как мне приятно было трогать ее промежность.

– Тише, Дин, все не плач, пошли спать, – толкается в меня кулачками, не собираюсь отступать, мое физическое превосходство на лицо, мы оба знаем кто из нас сильнее

– Я не буду с тобой спать от случая к случаю когда тебе захочется, понял?! – ее грудь взымается, она тяжело дышит, бесится я это вижу, но силенок маловато, хоть и пытается отталкивать от себя. Детский сад, блядь!

– А как будешь? – уже знаю, что в этой больной голове какая-то хуета, я опять сделал все не так

– По любви! – а ну это нормально еще, ожидаемо

– Что в твоем понимании «по-любви»? – лучше сразу понять конкретно что надо делать, мы поднимаемся идем в комнату, она идет спереди я позади нее, бормочет под нос что-то не связное, я слышу только отдельные слова:

– Чтобы взаимно, чтобы свидания, чтобы цветы, чтобы, – шмыгает носом, … семья, дом уют, – обнимаю ее со спины, притормаживая, говорю:

– Дин можешь выслать на почту мне этот ебучий список завтра? – начинает штормить, виски были лишними точно, и если вначале я хотя бы что-то мог, то сейчас уже уверен, что не способен на что-то, в принципе

Хлопает глазами, не ожидая моей реакции

– Прости что? – берет на руки меховой комок шерсти, я ему пиздец как завидую, потому что хотел бы быть на месте этого животного и иметь доступ к телу.

– Говорю список вышли с инструкцией, что я должен сделать, – обнимаю ее со спины, целую макушку головы, уточняя:

– И последний вопрос, если я выполняю условия по списку, трахаться мы, когда будем? – отталкивает силой, я немного отступаю, равновесие не теряю, но понимаю, что с координацией уже есть проблемы

– С тобой никогда Серов, – подходит к кровати, убирает покрывало, показывая место моего ночлега:

– Спать будешь тут, – я внимательно смотрю как она расправляет кровать, откидывая покрывало, накидывает его на себя, кутаясь в нем, а я стою как мудак переваривая ее слова, рассматривая Дину, которая стоит словно кулек обернутый в покрывало, откуда виднеется меховая голова маленького котенка.

Дина уходит в другую комнату, нажимает выключатель, погружая комнату в мрак. Я бы очень хотел сейчас посмотреть на свое лицо со стороны.

Не буду я спать один. Конечно, ага, что еще мне делать?

Захожу следом за ней в комнату, у сына нормальная кровать, поместимся. Ложусь рядом, игнорируя брыкания и царапания, скидываю котенка на пол, нехер.

Дина зло дергает одеяло, я же ложусь рядом, обнимаю ее спину руками, сворачиваясь вокруг нее как ебаный змей, слышу всхлипы, все плачет блядь. Да что я делаю не так?!

– Дина… – тяну ее на себя

Чего она боится?

– Я ненавижу себя за то что не могу это остановить! – то как она начинает плакать навзрыд при мне лишает дара речи, я ничего не могу понять

– Андрей уходи, разве ты не понимаешь, я не могу так, – я не знаю что делать с ее истерикой, не придумываю ничего лучше, обнимаю ее спину, молчу, не хочу никуда уходить, для себя объясняю, что ей нужно выплакать это все, это в ней алкоголь говорит, мы явно перебрали.

Ее самобичевания является моим наказанием.

Сколько у меня было женщин, но ни с одной мне не было так сложно, и в то же время ни в одной я так не нуждался. Я не помню чтобы у кого-то был такой запах волос, кожи.

Может мне нравится ее правильная одержимость, потому что я одержим ею?

Ложимся на кровать, накрываю ее одеялом. Заснула Дина в моих объятиях, свернувшись в защитную позу эмбриона, она будто уменьшилась в размере вдвое, такая моя. Последнее, что я помню из внятных мыслей, прежде чем окунулся в царство морфея, что хочу закутать ее не в одеяло, а в себя.

И зачем она каждый раз меня отталкивает, запирая в себе эмоции, боится доверять, боится жить. Почему перестала верить в нас? Ведь всегда есть выбор. Я выбрал нас.

Утро

Дина

Просыпаюсь от того, что жутко хочу в туалет. А еще пить. Голова тяжелая. В комнате предрассветные сумерки.

Рука Андрея лежит на мне. Такая не привычная приятная тяжесть, есть в этом что-то успокаивающее, хотя мне не привычно делить с ним постель.

Вчера я явно отрубилась, а поскольку на мне мои целомудренные растянутые штаны и майка, ничего не было. И еще, думается, у меня вчера была истерика.

Осторожно поворачиваюсь чтобы не разбудить Андрея своим перемещением. На мгновенье застываю, рассматривая мужскую фигуру: в отличии от меня, упаковавшей себя в закрытую пижаму, Андрей полностью раздет, в боксерах, спит на животе, подмяв под себя подушку.

Едва касаясь волос пальцами испытываю приятные ощущения: непослушные и пахнут моим мужским гелем.

Смотрю на то как его тело: трогать его конечно не рискую, сжимаю пальцы в кулак, нельзя, он не слишком хорош, чтобы вручить свой член одной женщине, так было всегда. А я уже не наивная дурочка, чтобы верить в сказочные истории о том, что люди меняются. Не меняются. Или не меняются такие как Андрей.

Иду на кухню, наливаю воды, смотрю на то как валит крупными хлопьями снег, оседая на окнах, мгновенно тая. Похоже на мокрый дождь.

Новый год скоро, а снега нет. Во дворе полно машин, нет единого свободного места. В доме напротив в окнах почти нет света. Очень рано. Пять утра. Я не понимаю, сколько я проспала и во сколько мы дошли до кровати, мне было плохо, не помню с чего все началось, но закончилось плохо. Для меня.

Иду в душ, потому что очень болит голова, предварительно выпиваю шипучую таблетку.

Не сказать, что после водных процедур мне стало легче, но свежее точно. Готовлю завтрак, думая о том, что сегодня сложный день, понадобится много сил и энергии, а я не могу собрать свой организм после вчерашних посиделок.

Более или менее привожу себя в порядок, иду будить Андрея, все-таки мне на работу, да и ему тоже. Внутренне готова к тому что он не захочет так рано вставать

Смотрю на себя в зеркало: глаза еще припухшие, губы сухие, крылья носа красные. Усмехаюсь, во взгляде целая история моей жизни. Надо что-то делать со взглядом. Не может же Андрей увидеть во мне бледную моль. Хотя вчера кажется он уже видел какая я жалкая. Чуть ярче подвожу глаза, стараюсь нарисовать другой взгляд. Всматриваюсь, все та же я, уязвимая, но макияж все же придает уверенности, чуть растушевываю стрелки, хочется больше нежности. Еще взять где-нибудь зелья храбрости, чтобы проявить выдержку и не волноваться. А то, что я буду волноваться я знаю, не понимаю о чем нам говорить и зачем мы так много пили. Мы такие разные, встретившись спустя годы, между нами все равно нет понимания. Мы так много не сказали друг другу в университете, что встретившись сейчас поняли что и говорить больше не о чем. Или это очередной самообман, где я делаю вид, что являюсь счастливой женщиной, которая нашла в себе силы жить дальше ради любви к ребенку?

Андрей отказывается вставать, накрывая лицо подушкой, просит:

– Дина, на тон ниже, у меня раскалывается голова, – я и так почти шепотом его бужу. Иду за шипучей таблеткой, растворяю в воде, сажусь на край кровати:

– Андрей, я знаю, что тебе плохо, возьми выпей это, – он отодвигая подушку, смотрит что я принесла:

– Дин я встать не могу, мы вчера пили яд? – улыбаюсь, значит ему не так плохо, раз старается хохмить

– Нет, две бутылки вина плюс половина виски, – затем нехотя встает, садится, спуская ноги на пол, берет стакан, выпивает. Я смотрю на утренний стояк, который часто бывает у мужчин, видимо не успеваю отвести взгляд. Андрей, тянет меня на на себя так, что я свалилась к нему на колени, упирается в меня своим шлангом, задавая вопрос:

– Дин, какого хуя, а? – не понимаю, о чем он, сразу говорю:

– Вставай, завтрак готов, надо немного прийти в себя, ванна свободна., – выбираюсь из его объятий, не хватало мне утреннего безумия. Хорошо, что вчера с этой истерикой я остановила свое падение в преисподнию, я бы себя ненавидела, поддавшись этой слабости. Не надо было с ним пить. Сама виновата.

Иду на кухню, варю кофе.

Когда вижу что в чем Андрей выходит из душа, понимаю что в нем все идеально, лицо это лишь малая часть того чем его наградила природа. Он стоит в проеме, а я не понимаю почему смотрю на небольшую поросль волос на груди, затем опускаю взгляд на упруги рельеф живота, …а потом, когда он проходит на кухню в полотенце поверх бедер, без какой-либо другой одежды, я просто отвожу взгляд в сторону потому что знаю, что там ниже пупка.

Уверена, что он привык, когда его так разглядывают женщины. Хочется выставить его за дверь, не может мужчина так выглядеть. Такое странное ощущение когда хочется, чтобы он ушел, но в тоже время хочу чтобы остался. Мне страшно остаться одной, в этих стенах квартиры, я будто снова боюсь одиночества. Андрей всегда был в моей голове, мне достаточно было смотреть на нашего сына

Вспоминаю прошлый вечер и то как я залипла на руки Андрея, когда он сидел без пиджака, с подвернутыми рукавами рубашки до локтя. Идеальные руки. У него всегда были идеальные, красивые руки, крепкие, жилистые, с длинными пальцами. Редкая поросль волосков доставляет мне персональное эротическое удовольствие. Я боялась, что он заметит что я хочу остановить мгновение, подойти и провести пальцем по кисти чуть выше, вдоль предплечья. И только одно меня останавливает во всем этом. Нас больше нет.

Когда-то участь в университете у меня было много претензий к этому городу, я думала я не вернусь в него никогда, потому что расплескала в этом сумасшедшем ритме внутреннюю веру в счастье. А когда осталась без родительской поддержки, вернулась, преодолевая бессилие от предвкушения чего-то нового, когда ради сына я нашла в себе силы не зачахнуть в сплетенной за годы паутине сожаления, преодолеть слабость. Я смогла порвать на мелкие кусочки прошлое, оставив в сердце пустоту с морозными сквозняками. И чтобы пустота не поглотила меня я нашла свое исцеление в Егоре. Эта пустота теперь остается и после него, преобразуюсь в обманчивое исцеление. Я больше не буду отравлять никого, выстраивая ощущение жизни, которую я подгоняла под шаблоны. Я слишком много думала о ком угодно кроме себя, я хочу новую заявку на жизнь, где путь может оказаться тернистым, только моя решительность беспощадна даже по отношению к себе, и я не расцениваю это как побег из прошлого.