Текст книги "Измена (СИ)"
Автор книги: Анель Авонадив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
Глава 38
Дина
Три недели спустя
– Ма, ну мы с Махой уходим, – сын заходит на кухню и обнимаю его крепко, отложив полотенце. Он снова отпросился к отцу с ночевкой, под предлогом, что хочет во время каникул хочет сделать новый проект, который Андрей ему дал хоть и для самостоятельного изучения.
Стала замечать, что сын постоянно советуется с отцом, начиная с раннего утра.
Называет Андрея его «папой».
Я откровенно пропустила когда это произошло, а спросить никак не получается, особенно в сфере последних событий, все навалилось.
– Напиши мне когда будешь у отца, чтобы я не волновалась, – слышу шуршание курток, застегивающиеся молнии, и бодрый голос сына:
– Конечно, мам, но мы еще хотели в кафе посидеть, не волнуйся, – дверь закрывается, улыбаюсь.
Все – таки, хорошо, что Андрей нашел для сына место в своей компании, все ему объясняет, «возится» с ним то и дело, подкидывая новые задачи, над которыми сын работает иногда до поздней ночи.
С особой гордостью замечаю, что накануне, работая за компьютером, с утра часто слышу, что мой ребенок, выдает решение своему отцу, советуется. Может что-то у него не получается, не знаю, но после разговора с отцом, водит пальцами по экрану телефона, думает о чем-то, ищет информацию.
Мой, такой уже, взрослый и не по годам и серьезный сын гордится, что зарабатывает деньги. Радуется, как ребенок, когда получается купить что-то из тех мелочей, о чем он давно мечтал.
Тихо плакала, закрыв рот ладонью, когда нашла под кроватью подарок в праздничном новогоднем пакете.
Сын не подумал, что я буду мыть полы и достану все что «плохо» лежит у него под кроватью. Сразу поняла, что мне: Мария шелковые шарфы носить не будет, а мне очень нравится ощущать нежность текстуры шелковой ткани, обволакивающий мою кожу. В моем гардеробе полно разных цветовых решений шелковых платков и я всегда на свободные денежные средства старалась ранее покупать новинки. Сейчас уже не так часто приобретаю, но раньше уделяла внимание этой части своего гардероба.
Делаю вывод, что сын наблюдательный. Знает, что мне может понравится, все подмечает. И что удивительно, очень внимательно относится к моему здоровью, переговорит с утра пораньше с отцом по телефону, второй вопрос: «Мам как ты?»
А как я? Всегда обнимаю его и говорю, что лучше всех, у меня же есть он.
Ловлю себя на мысли, что пока не думала о подарках, не выбирала, отчасти потому, что не чувствую праздничного настроения, у нас пока не наряжена даже елка.
Сын никак не выделит время чтобы мы ее поставили и собрали, а без него я этого делать не хочу. Пусть он не такой маленький, но это наша с ним традиция. Очень надеюсь, что новый год мы проведем все вместе и Егор присоединится. Все – тки мы почти семья.
Радость от предстоящих праздников смазывается, потому что Андрей высказывался, что хочет забрать сына на дачу к родителям.
Андрей…надо сказать, за все то время, которое прошло после того как он забрал меня из квартиры в плачевном состоянии, мы общаемся исключительно по телефону, обсуждая сына.
Сначала я замыкалась в себе, слушая его голос, часто молчала, пока он проговаривал варианты перевода Андрея в школу ближе к центру, где находится его квартира. А потом поняла, что все что он делает, это на благо моему ребенку.
По большей части соглашалась, не спорила, и если что-то действительно тревожило, то всегда пишу.
Хорошо, что его ответы меня успокаивают. Он не будет забирать сына, просто хочет как лучше, ищет варианты, не давит.
И ни слова о нас. Как будто не было. Это даже лучше, я ведь одно время хотела ему объяснить, а потом как-то прошло время, объяснения не понадобились. Забыли. Он все понимает и так.
Я выбрала Егора.
И пусть я понимаю, что этот интеллигентный, воспитанный, сексуальный мужчина никогда не станет моим антибиотиком, не расцарапает душу до крови, когда после близости, хочешь сдохнуть и с наслаждением вспоминать минуты безумия. Только что это мой осознанный выбор..
После последних событий, я постепенно прихожу в себя. Самое сложное это было отказаться от таблеток, но Егор настоял. Мы стали ходить к психотерапевту, как оказалось, по рекомендации знакомых.
Ходим мы вдвоем. Не сказать, что это не решает наши внутренние проблемы на самой консультации, но из плюсов – мы стали открыто обсуждать наши отношения. Приходим в наше любимое кафе, наедине обсуждаем волнующие нас вопросы, которые были подняты в разговоре со специалистом.
В этот раз жду Егора на ужин, он еще не знает, что мы будем вдвоем, у сына изменились планы.
Звонок в дверь. Иду открывать, я знаю, что это Егор. Пока иду, делаю пометку в голове не забыть сделать ему ключи, столько лет вместе, а он все звонит.
– Как хорошо, ты пораньше освободился, – Егор обнимает меня, снимает верхнюю одежду, вешает на крючок.
Он давно и довольно быстро освоился у меня в квартире.
Уверенно идет мыть руки, знает, что персонально для него я всегда вешаю третье полотенце.
Накладываю еду, ставлю только две тарелки, Егор удивленно уточняет:
– Андрей не будет ужинать? – он, как обычно, равнодушен к деталям. Ведь понятно, что коридоре нет куртки и ботинок сына, я все понимаю, он после работы, я думаю ему не до нюансов, хочется просто отдохнуть от тяжелого трудового дня.
Стараюсь угодить Егору, быстро достаю посуду из шкафчиков, говорю:
– Уехал к отцу, – раскладываю еду по тарелкам, вижу взгляд Егора напрягается, спрашивая:
– Его отец за ним сюда приезжал в мое отсутствие? – мотаю головой
– Нет, конечно, он уже взрослый, поедет на метро, к нему еще его одноклассница приехала, ходят словно "неразлучники" вместе, думаю проводит до дома Марию и поедет тогда, – сажусь напротив, подбираю ноги под себя.
Мне нравятся наши беседы, когда Егор после работы делится впечатлениями, рассказывает про новые проекты, дела. У нас все налаживается.
– Так сына не будет? – Егор отодвигает тарелку, подходит и наклоняясь целует шею, – я могу остаться? – не думала об этом, но почему нет? У нас давно не было близости, мы планировали совместные выходные.
– Конечно можешь, – немного нервничаю, потому что вспоминаю, что мы обещали быть честными друг с другом, оттого отчаянно гоню от себя мысли о том, что я не смогу получить нужное мне расслабление и придется говорить об этом.
Жмурюсь, чушь все это. Буду трогать себя, смогу расслабиться.
Самое лучшее, это не программировать себя на неудачу, у меня получится, мы давно изучили друг друга. Иногда же получалось расслабляться, надо вспомнить.
Тем боле, что сейчас нет напряжения после рабочего дня, когда я заставляла себя через «не хочу», подстраивалась под желания Егора. Сейчас все иначе: я дома, хоть у меня все еще выписан больничный листок, который постоянно продляется, чувствую себя хорошо, на работу не хожу.
Все под контролем. Мы справимся.
После ужина, отправляемся вместе в душ. Я уверена, что он подействует расслабляюще.
Скидываем одежду.
Стоя под теплыми струями воды, плотно прижимаясь к друг другу, целуемся.
Егор выдавливает на ладонь гель для душа, медленно и неторопливо скользит пальцами по моему телу, задирает одну ногу выше, что для устойчивости упираюсь в стену из кафеля, пытаясь поймать сохранить равновесие. Руки мужчины мнут грудь, спускаясь ниже к животу, затем ниже, касаясь промежности.
Окунаюсь в волны удовольствия, ловлю каждое его движение.
Егор отодвигает лейку, разворачивает спиной к себе, прижимая к телу вплотную, направляет острые струи воды ниже живота, создавая еще более приятно-ноющие ощущения.
– Дина, так нравится? – Егор много внимания уделяет предварительной подготовке, я его сама просила, когда мы обсуждали.
Он запомнил и все делает сейчас последовательно, никуда не торопится, водит пальцем по складкам промежности, чередуя со струями воды.
Волнительно, я полностью расслабляюсь, говорю:
– Очень, – подаюсь бедрами навстречу, стараюсь держать баланс, прислушиваясь к себе, своим ощущениям.
Егор возвращает душ на место, надавливает на плечи, просит:
– Дина встань на колени, – мы и эти моменты обговаривали, потому что Егору оказалось также как и мне было недостаточно предварительных ласк.
Опускаю глаза, убираю ногу с выступа, медленно опускаюсь до упора коленями в мокрый пол. Перед глазами вижу член, он упирался мне в губы. Пальцы Егора ложатся на подбородок, заставляя запрокинуть голову, большим пальцем надавливает на губу, проталкивая пальцы, я обхватываю их губами, сосу.
– Будь нежной и не забывай про язык, – он убирает пальцы от рта, а я не спеша скольжу губами вдоль основания, целую, облизываю, немного втягивая в себя
– Дина, не спеши, – исправляюсь, начинаю снова, Егор подсказывает, становится легче. Обвожу языком головку, медленно, осторожно, почти нежно.
Мы ранее не так заморачивались, почти исключали такие ласки, а теперь выяснили, что они нужны.
Мне не противно, присутствует легкое смущение. Скованности нет, скорее всего потому, потому что Егор не просил, чтобы я поднимала глаза и смотрела на него.
С закрытыми глазами проще, я подаюсь вперед, действую интуитивно, дразню языком углубление головки, облизываю по всей длине. По хриплым стонам знаю, что скорое приближение, потому что головка всегда увеличивается, сосать становилось сложнее.
Исходя из размера я так и не научилась втягивать его член полностью, всегда больше беру основание, потому что весь он не помещался у меня во рту больше чем наполовину. Оттого, наверное, часто помогаю себе рукой. Слыша каждый раз стоны одобрения, понимаю, что все делаю правильно.
Мы прерываемся. Егор хватает меня за волосы и оттягивая назад, заставляя открыть глаза и смотреть на него снизу вверх, говорит:
– Продолжим не здесь, – жадно втягивая воздух, поднимаюсь наблюдая как Егор выключает воду, обматывая полотенце вокруг бедер, протягивает руку, помогая выбраться, а затем берет полотенце и вытирает капли воды с тела.
Когда неожиданно Егор подхватывает меня на руки и несет на кровать, улыбаюсь, прижимаясь всем корпусом к его телу, чувствую как бьется его сердце.
Мне удается сохранить настрой, не позволяю себе отвлекаться, все мое внимание сосредоточено на этом мужчине, я отчаянно стараюсь гнать от себя чувство вины, которое иногда всплывает в самый не подходящий момент.
Он кладет мое тело на кровать, я вижу его взгляд: совершенно точно я нравлюсь ему, он хочет меня, а я в свою очередь, хочу чтобы этому мужчине было хорошо со мной.
Приподнимаюсь, сама тянусь к его губам, я ведь хочу его, мне ведь нравится, как мой язык скользит по губам.
Все получится.
Конечно, я сумею расслабляться.
Егор толкает меня обратно на кровать, и я откинувшись, приподнимаясь на локтях запрокидываю голову к потолку, упираюсь во что-то мягкое, скорее всего подушка.
Все хорошо.
Егор, надрывает упаковку, натягивает средства контрацепции, входит осторожно, но постепенно наращивая темп одновременно с мощными толчками, нежно целует губы, это то что мне нужно. Я чувствую каждый миллиметр его плоти, который скользит во мне, и параллельно думаю, страх никуда не делся, я могу не успеть. В голове словно молитву повторяю: только бы не прекращал, только бы был во мне, еще и еще двигался.
Егор
Судя по тому, как Дина стонет, хватаясь руками за плечи, я знаю, что она близко, хочу помочь ей, помогаю пальцами, трогая и стимулируя область клитора. Себя сдерживаю, потому что понимаю я очень близко.
Мы должны пройти этот рубеж. Чувствую что мои действия нравятся Дине, я вижу как она старается, судя по влажной коже тела, потеет, слышу стоны. Но расслабления нет, мышцы внутри не пульсируют и сильно напрядены. Ее явно что-то сдерживает, и я не понимаю что именно.
Прекращаю ее трахать потому что знаю, что сам на грани, а у нее не получается, мы все обсуждали, я знаю как надо.
Сажусь между ее ног на колени, раскрываю ее пухлые губы и ввожу один палец, губами обхватываю клитор. Я абсолютно уверен, что любая женщина от такой ласки как минимум заведется до нужного уровня, а там дело техники. Смотрю не отрываясь на реакцию и ничего. Ее по какой-то причине постоянно отбрасывает назад. Я добавляю пальцы, мы как будто все начинаем по – новой. Член уже не стоит, я просто не понимаю, что еще делать, чтобы сработало.
Целую ее, лижу, глажу, не забывая про соски и клитор.
– Давай, Дина, скажи как нужно, – она сглатывает, открывает глаза, смотрит в потолок, тихо произносит
– Я сломанная, Егор, я не могу, мне нужно время, я не успеваю, – потом отстраняется, дрожащим голосом просит
– Просто сделай как тебе нравится, я подстроюсь, я потом….– смотрю на нее несколько долгих секунд, понимаю, что нет, мы попробуем снова.
Вожу рукой по члену, пытаясь восстановить эрекцию, и когда чувствую достаточное возбуждение, подтягиваю ее ноги к себе.
Погружаюсь в нее стремительным мощным толком. Трахаю ее с силой, как одержимый, стимулирую промежность, чувствую, что сам снова на пределе, капли пота стекают с виска, каждый вход через хрип.
А потом….будто сумасшествие, чувствую легкие, почти не ощутимые сокращения. И меня тут же уносит, наступает долгожданный взрыв в голове.
Переворачиваюсь на спину, чистый кайф, вот так до конца, вместе чувствовать наслаждение. Стягиваю контрацептивы и бросаю в сторону
Дина лежит неподвижно, я же через какое-то время поворачиваюсь на бок, и когда ловлю ее неподвижный взгляд, обращённый в потолок, тут же напрягаюсь снова.
– Дина…ты… – не могу подобрать слов, не верю, что снова притворялась, только не это
– Я снова симулировала, я не могла видеть как ты мучаешься, – твою ж мать!
Дина отводит взгляд, а у меня полнейший пиздец в голове.
Молча встаю и иду на кухню. Я понимаю, что мы договаривались о честности, но, черт, как же хотелось, чтобы она не симулировала и у нас получилось.
Не включая свет, встаю к подоконнику и тупо сморю вдаль ночного города, всматриваюсь в небо.
Почему то вспомнил, как однажды, еще участь в старших классах, спросил у отца, как узнать в женщине ту единственную, с которой готов прожить целую жизнь? Он тогда не воспринял мои слова всерьез, просто сказал, что если я когда – то захочу, чтобы женщина стала матерью моих детей, то тогда это та самая и на ней нужно жениться. Сам то он такому принципу выбирал маму, изменяя ей впоследствии на протяжении всей жизни?
Почему они не разошлись? Ведь я точно знаю мать знала, плакала, терпела. И я дал себе слово, что я никогда так как отец поступать не буду. И оказался не готов к тому, что там могут поступить со мной.
Дина для меня в моих мыслях всегда мне виделась, как та самая, наверное, поэтому я и не могу отпустить нас.
Хотя за что что я борюсь? У нас же не горит. Не искрит. Мы, будто поменялись в один момент, изнутри не чувствуя друг друга.
Я фоном слышу шаги Дины, которая появляется на кухне, кутается в халат, затем присаживается напротив, я поворачиваюсь, отводя взгляд:
– Прости, – она говорит почти шепотом, – я не знаю, не понимаю почему так.
Я же слушаю ее и думаю, я ведь простил, дал нам второй шанс, но смогу ли я с этим жить? Сегодня, когда услышал про Серова, думал сдохну от злости, потому что снова маленький червячок внутри меня грызет и спрашивает: «возникнет ли у нее желание повторить все вновь? Ведь он сказал, что знает много способов как забрать ее у меня».
Чувствую, что теряю себя и в физическом и моральном плане. Не хватало чтобы член перестал стоять на фоне стресса. Думаю, я близок как никогда к этому сейчас.
Дина всегда тонко чувствует мое состояние, а потому первая подходит обнимает, говоря:
– Мне всегда хорошо с тобой, приятно, правда, я просто не настроилась, переживала, – она говорит, а я думаю, что отдал бы душу кому угодно только бы вернуть нас «до» ее измены с Серовым. Я не могу заставить себя обнять ее в ответ.
– Нам нужно время, – мне начинает казаться что Дина сама себя в данный момент уговаривает, ведь у нас и так почти месяц ничего не было и, казалось бы, такой перерыв, мы должны были разорвать друг друга, а получилось что поджигали мокрыми спичками.
– Все нормально, Дин, забыли, – я говорю стандартный набор фраз, потому что в реальности не знаю, что сказать, я не готов к разговору, как будто пропала духовно-эмоциональная близость, я не хочу с ней говорить о проблемах, как будто не могу доверить то, что сейчас внутри меня.
Хотя до всей этой хрени, что произошла с нами, Дина была самым близким для меня человеком.
Делаю над собой усилие, обнимаю ее, касаясь спины, целую в голову, она прижимается ко мне всем телом, а я чувствую будто у меня протезы вместо рук, которые подменяют настоящее, приводя в мою жизнь что-то искусственное и не живое.
Почти спонтанно принимаю решение ехать домой. Плевать что поздно, насрать тупо на все. Я хочу побыть один.
– Я к себе поеду, Дин, устал, – я понимаю, что она сдерживает слезы, отстраняясь, снова утыкается в грудь, я чувствую ее влажные щеки.
– Не оставляй меня, Егор, давай я сделаю как ты хочешь, я смогу, просто на нервах, я виновата, прости, пожалуйста, прости, – я все время слышу в последнее время слово «виновата» и «прости», она часто на пустом месте извиняется, часто уступает там, где ранее уступал я.
И если раньше я не понимал, то сейчас знаю, когда настигает эмоциональная смерть. Я понимаю, что даже ее слезы не имеют на меня прежнего воздействия, потому что я не могу восполнить чашу своего удовольствия, находясь рядом. И это новое для меня открытие разрушает.
Мое молчание она воспринимает по-новому, опускается на колени, стягивая боксеры, но я ее поднимаю обратно за руки, тяну вверх, потому что знаю, морально восстановить себя я точно не смогу, а физическая близость пока не в приоритете.
– Пойдем спать Дин, – усилием воли заставляю себя остаться, думая, что нам просто надо успокоиться, в конце концов никто не говорил, что будет просто.
Дина заснула первая, а я не все еще с открытыми ранами, лежу и не понимаю, какого хрена это произошло с нами?!
Я знаю, что мужчины не плачут, но сейчас в оглушающей тишине квартиры смотрю в потолок и чувствую что с моими слезами вытекает разочарование от потерянного времени, от того что я что-то сделал не так. Но в то же время верю, что со слезами тоска исчезнет и я смогу смириться с предательством.
Или не смогу?
Убивает даже не сама измена как совершившийся факт, а мои собственные внутренние ощущения после нее, как будто чувство брезгливости появилось. Также как в предыдущих отношениях, все повторяется. Только когда я что-то сделал не так, когда не сумел понять ошибки прошлого, что они настигают меня снова и снова?
Даже слова психолога уже кажутся не правдоподобными, когда на совместных сеансах нас убеждают, что постепенная работа поможет нам стать ближе и восстановить утерянное доверие.
Какое доверие, когда моя жизнь последний месяц напоминает мне поле боя с самим собой, где вокруг мины, а я стараюсь осторожно ступать по поверхности, чтобы не дай Бог не разорвало на куски?!
И ведь мы с Диной не случайно выбрали друг друга, долго присматривались, прежде чем довериться, стать единым целым, проверяли друг друга. А по факту уже существовали в неких установках подсознания, которые и привели нас в тупик.
Черт как же больно, во мне борется два начала.
И одно из них говорит, просто пропади вместе с ней от всех, сотри внутренние голоса сомнений, уничтожь последние звуки, и никакого мира не нужно за пределами ее рук, где мы будем честны и верны, чтобы на чаше ее внутренних весов она всегда выбирала меня, всегда, снова и снова. Есть ли у меня гарантии что он не заберет ее снова? И точно знаю, что нет.
Ведь меня сейчас именно ломает рядом с Диной, я чувствую себя слабым, соглашаясь на меньшее, на второстепенные роли. Это ли не предательство самого себя?
Наваливается просто дикая усталость. Встаю, стараюсь не разбудить Дину. Не понимаю, как нахожу одежду, действую на голых инстинктах, потому что обнулен и больше ни на что не способен…потому что больше не хочу анализировать, понимать, слышать, потому что боюсь понять, что оказался между другими жизнями, где мне нет места.
Самое страшное это ощущение пустоты. Теперь я знаю, что я один в своих руинах опускаюсь на самое дно своей души, где понимаю, что все живое во мне умерло, что мне никто по настоящему не был нужен, и меня никто по настоящему не любил.
Глава 39
Андрей
– Матери позвонил? – пока сын еще сонный умывается в ванной, иду следом, сразу напоминая, чтобы позвонил Дине уточнил, что не будет на связи пол дня точно, потому что мы собираемся поехать на базу отдыха покататься на квадроциклах в ближайшее Подмосковье.
Связи не будет долго, мало ли, пусть напомнит.
А то у меня складывается впечатление что у его мамаши в последнее время что-то с мозгами, вроде что-то осуждаем, потом переспрашивает в конце и голос будто на тот свет собралась. Приходится часто напрягать слух, чтобы услышать, что Дина шепчет. Гормоны наверное, идет перестройка организма.
– Пап, позвоню, еще рано, – собирается сын, конечно, долго. Я его понимаю, он не выспался. Мы «рубились» в приставку до двух ночи. Я выиграл, потому что, наконец-то, понял там все фишки.
Почти привык, что пацан делает все не спешно. Точно в мать, я всегда более мобильный. Как вспомню, как меня отец гонял с утра, надо было кросс бежать, что называется, сдохни, но беги. С утра бежал первые пятнадцать минут с закрытыми глазами, так спать хотелось после гулянок, а батек считал, что спорт всему голова. Ему ж не объяснишь, что у меня колокол после вечеринки. Я ненавидел эти пробежки с ним, а потом спустя время был благодарен, втянулся.
– Сейчас звони, потом забудешь, – включаю кофе машину, завтрак приготовить мы не можем, не на чем. Нам пока не привезли новую плиту.
Та, что стояла здесь всех устраивала, пока Ирка, на этой неделе, воспользовавшись моим отсутствием приехала и все к херам сожгла, запудрив сыну мозг, что она со мной договорилась приготовить нам ужин. "Херужин", блядь.
Пришлось, Ирку силком заталкивать в такси, потому что она упиралась и не хотела уезжать. Блядь, вот что за баба?! Развелись. Нет, пошла на какие – то ебучие курсы по готовке, где единственное чему ее научили, это как к хуям сжечь все к чему она прикоснется!
И почему она, вдруг, решила, что мне нужно обязательно знать какая она стала классная хозяйка и не оценил какую женщину потерял по итогу?
Понял уже, хули!
Хорошо, что садясь в машину, она сообщила, что я мудак и скотина, а то я стал забывать. Ну так хоть стало понятно, для чего было это шоу.
Слышу, как сын звонит Дине, вслушиваюсь в разговор, говорит, походу, только он.
Когда появляется на кухне, уточняю:
– Как мама?
– Нормально, – ставит чашку и выбирает напиток
– Когда там у "соплежуев" свадьба, на девятом месяце беременности никто свадьбу не устраивает, – усмехаюсь про себя думая, что не удивлюсь, если Утенков только после рождения ребенка сделать свадьбу захочет, наверное, сейчас другие приоритеты в их семье.
Сын садится напротив, ставит чашку с кофе, добавляет сахар, смотрит в глаза, говорит, как будто, это и не новость:
– Нет у них ребенка, – делает глоток, а у меня рука застывает с чашкой в воздухе, в голове словно отбойным молотком стучит фраза, которую по итогу и произношу:
– Как нет? – чувствую, что разваливаюсь на куски
– Еще в больнице сказали, что не надо оставлять, – сын мне это говорит, а у меня миллион вопросов, которые я не задаю, потому что в этот самый момент у меня тупо немеет язык
Стараюсь взять себя в руки и держать "фейс", а у самого в башке каша. Не придумываю ничего лучше, встаю и молча иду на балкон. Ищу сигареты, хуй знает, должны быть. Пока ищу в голове ответы на вопросы, злюсь, как назло, когда надо, сигарет я найти не могу.
Мне всего-то надо пару затяжек, чтобы не "ёбнуться" окончательно
Интересно, «соплежуй» уже знал тогда не сказал?
И второй вопрос следом, не сказал, потому что любил и боролся за свое? Или все – таки любил сильнее чем я?
Сигарет нет. Стою на балконе уперевшись ладонями на подоконник, набираю в легкие воздух. Надо было раньше у "сопляка" спросить
Блядь, теперь я знаю, как болит ревность. Теперь ни с чем не перепутаю это состояние, когда что-то черное пожирает все светлое и доброе внутри, оставляя после себя боль.
Хули, сам виноват.
Отпустил.
Я просто завидую выдержке Утенкова, ведь он получил мою женщину, не важно как, по-честному или нет, главное, что я точно осознаю, он совершенно точно отдавал себе отчет тогда в больнице, когда я спустил всю эту ситуацию на тормозах
Уверен был, что против ребенка не смогу ее перетянуть. И, ведь, не попробовал, как мудак сдулся, а может просто испугался что не смогу полюбить их совместного ребенка с Утенковым, как своего. Это вообще должен был быть мой ребенок!
И самое хуевое, что Дина, зная, что ребенка нет, выбрала все равно не меня.
Отлично, блядь! Походу я ей реально не нужен.
– Пап, ну мы едем, говорил опаздываем? – часто моргаю, стою и смотрю прямо перед собой в панорамные окна балкона, отвечаю вопросом на вопрос:
– Сигареты искал тут, ты не видел? – брови сына ползут вверх
– Ты куришь?
– Иногда, но тебе этого делать не советую, – наблюдая за подростком, стоит смотрит в сторону, потом пауза, признается:
– Тут были, мы с Махой взяли, – усмехаюсь, тоже «тырил» у отца сигареты в его возрасте, только никогда не призвался, потому что батя реально мог убить одним ударом. Я его боялся. А вот сопляк меня не боится. Наверное поколение другое, уже знают свои права. Я уже почти признал, что это лучшая копия меня. Батя так вообще с самого начала заявил мне об этом. Кто бы сомневался!
Подхожу, даю ему подзатыльник, следом притягивая к себе, зажимая локтем шею, не давая опомниться:
– Увижу что куришь, проект новый не получишь, – потирая макушку в месте шлепка, сын улыбаясь, отвечает
– Да я так, балуюсь
– Я тебе побалуюсь! – выходим, закрывая балкон, не знаю зачем спрашиваю, – мать твоя на работу вышла? – задаю вопросы на автомате, моя реальность растекается вокруг меня, сползая бессмысленными каплями и растворяясь в моем сознании
– А тебе какое дело? Если интересно, то позвони сам спроси, – начинается, блядь, «сопляк» не любит, когда про мать выясняю, не могу же я ему сказать ему, что его мамаша вместе со своим табуном тараканов решила, что я ей нахуй не нужен.
– Не хочу беспокоить маму, – смотрю улыбается, думаю понимает, что мать его меня отшила.
– Ага, и когда про визу мою выяснял тоже не хотел беспокоить? – сто процентов подслушивал.
– Я думал подслушивать взрослые разговоры плохо, нет?
– Мы едем? – по лицу вижу, начинает злится, отвечаю:
– Едем, – бросаю взгляд на часы, как будто меня беспокоит время
В машине звонит Макс, пока обсуждаем текущие дела, мельком сообщает, что уезжает, что в столице хорошо, а Нева его заждалась, параллельно отчитываясь по нашим делам. Я настолько взвинчен, что собираю себя по кускам в буквальном смысле, стараюсь вникнуть в детали, которые Макс рассказывают в данный момент.
– Быстро ты тут со всем управился, – говорю набор слов на автомате, для меня Макс – это человек машина: ставит цели, достигает их, идет к новым.
– Почти, – на том конце провода легкое разочарование
– Ну то, что ты не посетил парочку клубов, куда планировал, еще не говорит о том что главная миссия провалилась, будет повод вернуться, – тональность Макса не меняется, моя шутка, видимо не сработала
– Мать твоего ребенка все равно отказалась, даже от разового проекта, – слышу вздох, спрашиваю
– А ты ей в Питер предлагал ехать?
– Ну не на Камчатку же!?
– А в чем проблема открыть в столице филиал?
– Заморочено, это аренду надо искать, а там у меня готовое помещение в собственности, – понимаю, что Макс старается завершить разговор, предлагаю другой вариант, который возник спонтанно:
– У меня есть помещение в центре, там ремонт надо сделать, но это херня, все быстро сделают
– А тебе какая выгода, не на тебя же она работать будет, я открываю новое направление земельного кадастра, с IT вообще близко не стояло? – Макс как всегда ищет двойное дно. Можно сколько угодно прикидываться, что моего интереса нет, но он есть. В любви по-честному играют только такие идиоты, как я. Утенков совершенно точно отдавал себе отчет в том, что говорил в больнице. Так почему я должен быть «благородным» рыцарем?
– Вообще – то у меня от нее ребенок, вдруг еще передумает свалит в твой Питер, я что к сыну буду каждые пять минут ездить?! – Макс смеется, а я всерьез думаю, было б неплохо, если Дина взялась за этот разовый проект, вникла, потом, может понравится, будет на постоянной основе работать с Максом.
Смотрю на заднее сиденье пацан сидит играет в телефоне в ушах наушники. Про себя думаю, что мне плевать на мораль, на общественное мнение, в виде «правильных поступков», я, кажется давно разучился играть по правилам.
