Текст книги "Измена (СИ)"
Автор книги: Анель Авонадив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
Словно глоток воздуха этот проект, не говоря о возможностях, где я обязательно найду внутренние силы двигаться дальше.
Сейчас, как никогда знаю, что буду честной с самой собой и никогда не отодвину себя на второй план.
Буду просто жить.
Как умею.
В конце концов жизнь часто проверяла меня на прочность ранее, так что изменилось сейчас? Ничего. Я снова, оказавшись в тупиковой ситуации, без работы, иду вперед, потому что знаю, что смогу.
Глава 42
Андрей
Рабочая неделю только началась, а я уже думаю поскорее бы закончилась. С тех пор как Макс уехал, поиски новой юридической конторы затянулись. Из предложенных вариантов, мне ни один не подошел. Может ну его нахер и уволить еще и отдел кадров полностью? Прислушиваюсь к здравому смыслу, забиваю болт на юридические лица, начинаю искать штатного юриста, обозначаю требования, в идеале два специалиста на отдел, которые наберут команду. Хули, придется создавать новый отдел, может и прав Акулов.
Пока согласовывал с кадровиками кандидатуры ко мне в офис заявляется Марина Громова.
Последний год я неплохо проводил с ней время. И почти как полтора месяца тупо про нее забыл.
Секретарь докладывает о ее приходе, прошу проводить ее в переговорную, в кабинете «показательные выступления» мне не нужны. Много важных документов, прошлых раз все это "похерилось", но тогда хотя бы был "соплежуй", который быстро все восстановил.
Что мне всегда нравилось в Громовой это то, что она искренне любит секс, никогда не разыгрывает страсть, трахается как профессиональная проститутка получая от самого процесса не меньшее удовольствие, не шарахается от моих, нормальных для любого мужика, желаний.
Я еще не зашел, но уже заметил, что Марина появилась в темном плаще до пят, под которым вряд ли что-то имелось из одежды.
Войдя в переговорную, закрываю дверь, сразу понимаю с какой целью Марина тут. Она подтверждает мои намерения, ловко скидывая верхнюю одежду и предстает передо мной в чем мать родила.
Из одежды на ней только чулки.
Раньше я бы похвалил ее за сюрприз и совершенно точно разложил на столе, но день дерьмо, оттого перевожу взгляд в сторону, прошу:
– Марин, оденься, здесь офис, а не публичный дом, – то как моя любовница нервно берет плащ, накидывая на себя, завязывая узлом пояс на талии понимаю, злится.
– Раньше тебя ничего не смущало, – Марина подходит ближе, обнимая меня за шею, упираясь "силиконовыми шарами" мне в грудную клетку
Отцепляю ее руки, меня больше не интересует «силиконовая долина»
– Милый, что случилось, ты не в настроении? – я начинаю от нее уставать. Потому что мало того, что Дина мозг ебёт, так я не могу понять истинной цели визита Марины, не за сексом же, в самом деле, она пришла в самый разгар рабочего дня?!
– Марин у меня много работы, будет лучше, если ты уйдешь прямо сейчас, – отхожу к окну, ослабляя галстук, меня все заебало
– Андрей, ты что, меня прогоняешь? – оборачиваюсь и вижу перед собой истеричку, вместо сговорчивой Марины, которая всегда привлекала меня легкостью общения, отличным сексом в удобное для меня время. Я не готов был увидеть эту трансформацию. Походу от Ирки она вообще не отличается, а значит нахуй с лодки.
– Марин, – стараюсь сохранять спокойствие, потирая переносицу, чувствую, что если только откроет рот с целью устроить скандал, то пошлю ее нахуй прямо сейчас.
– Андрей, не понимаю, мы не виделись месяц, – перевожу свой взгляд на нее не понимаю претензий:
– И? – если честно мне похер, раз уж она заговорила, то я вполне пресытился ею и не планирую более встречаться с кем-то больше одного раза.
– Ты же развелся из-за меня, чтобы мы были вместе, и сейчас говоришь ведешь себя как мудак?! – в голове уже мысленно посылаю ее в пешее романтическое путешествие, и с моего языка почти слетают эти фразы, только Марина садится на стул начинает плакать, причитая
– Андрей, я ведь не звонила дала тебе время понимала что развод это сложный период, – вот откуда не ожидал что прилетит так это от Громовой. Всегда была адекватная баба, которая искренне любит "потрахаться" не притворяясь и не строя из себя «святошу», что случилось за каких-то полтора месяца, блядь? Как подменили!
– Я же люблю тебя Андрей, наконец-то ты развелся, теперь мы можем быть вместе, я уже всем сказала, – поворачиваюсь и не верю своим глазам, она реально так думала?
– Марин, а кто тебе сказал, что причина моего развода ты? – пора прояснить ситуацию и поставить на место еще одну бабу
– Я …просто…, -моргает глазами в точности как кукла, перебиваю
– Просто уйди прямо сейчас! – стараюсь закончить наш разговор
– Я не хочу уходить, Андрей, я скучала!
– Тогда вдумайся в слово прощай, Марин, – мысленно посылаю ее нахуй разворачиваюсь и ухожу, остопиздили силиконовые куклы!
Возвращаюсь в кабинет, снова набираю Дине.
В коем-то веке я нашел благопристойную причину увидеть ее, когда сыну понадобилась доверенность на то чтобы мать и отец смогли его с собой взять за границу на Новогодних каникулах. Естественно продумал, что срочно надо.
Дозвон делал два раза и оба мимо – Дина не взяла трубку. На всякий случай позвонил сыну узнать где он и когда услышал, что они с Махой у меня в квартире, понял, что Дина скорее всего на работе, дома ее нет.
Дина
Когда вижу несколько пропущенный от Андрея, то сразу же как освобождаюсь звоню сыну, может что-то случилось, его отец так настойчиво может звонить только в одном случае!
Но дозвонившись до сына, понимаю, что все в порядке, он дома у Андрея с одноклассницей делают уроки.
Выдыхаю и сразу же по завершению разговора набираю отцу своего ребенка. Он отвечает сразу же.
– Андрей, я была на переговорах, только освободилась, – начинаю с оправданий, хотя обещала себе никому впредь ничего не объяснять. Но Москва не сразу строилась. Постепенно перестроюсь. Ровно неделя как я работаю на новом месте, но уже много планов, многое получается.
– Дина мы можем увидеться? – когда Андрей заводит речи о личных встречах, всегда напрягаюсь. За прошедшую неделю он звонил два раза и оба раза я отказывала ему, ссылаясь на занятость.
Просто посидеть в кафе я не хочу, у меня нет на это ни сил ни времени, а быть женщиной на одну ночь, старовата уже.
Тратить время впустую не планирую. Раз уже решила менять жизнь, то сначала надо меняться самой, не изменяя себе и своим принципам.
– Андрей, к сожалению не получится, я устаю, у меня не будет времени, отвечаю заученными фразами. Я не собираюсь с ним встречаться, я хочу начать жизнь заново. И Андрей не вписывается в мою парадигму успешной женщины, коей я собираюсь стать в ближайшее время. Уже машину себе присмотрела, записалась на курсы вождения. Унывать и заниматься самокопанием больше не намерена, у меня нет на это времени и внутренних ресурсов. Поплакала две недели, Егора отпустила, смирилась, что все. Уволилась, забрав трудовую книжку, все нормально, я справлюсь.
– Это касается Андрея, – начинаю волноваться, поправляю очки
– Что случилось? – на том конце провода ледяное спокойствие
– Нужно сделать нотариальную доверенность, родители хотят поехать с сыном в Альпы, мы обсуждали с тобой эту возможность, – выдыхаю, да Андрей говорил, что-то всплывает в голове. Решаю сделать сама доверенность, добавляю:
– Хорошо, я оформлю, скинь мне нужную вам форму, я на днях заеду сделаю, – на том конце провода пауза
– Я на сегодня договорился, – смотрю на время
– Почему такая срочность?
– Родители торопят, а ты вечером занята?
– Андрей…, – я начинаю нервничать, после паузы выдавливаю из себя лживые фразы, – есть планы, которые я не хочу менять
– Так поменяй, сын у тебя один, или «адвокатишка» не разрешает встречаться со мной и предпочитает везде тебя сопровождать, ну так пусть с тобой приезжает, раз ты так боишься остаться со мной наедине, – слышу нотки негодования, выдыхаю, стараясь не нервничать и не отвечать агрессией на агрессию. Говорить о том, что с Егором мы расстались я не хочу. Я и сыну пока не сказала, хотя прошло достаточное количество времени.
Живу как могу, стараюсь вникнуть в новый объем работы, многое получается, много того, что нужно «подтянуть», фронт работы обширный.
– Хорошо, адрес скажи, я подъеду, – говорю спокойно
– Я сам заеду к шести нормально? – рабочий день у меня в это время заканчивается, клиентов нет, хотела задержаться, но решаю, что сделаю это завтра, срочного ничего нет
Соглашаюсь и Андрей первый отключается.
А я сажусь на край кресла, стараюсь унять дрожь пальцев на руках.
Нет, я не нервничаю, просто Андрей со своим напором меня пугает, ведь понятно, что я не собираюсь пополнять ряды любовниц, ожидающих аудиенции.
Я уже приняла решение двигаться дальше. Одна. Без мужчин.
Как бы я себя не настраивала, но оставшиеся полтора часа до появления Андрея, я не могу работать.
Ловлю себя на мысли, что думаю не только о встрече, а о самом Андрее. Не в том плане, что боюсь приставаний, намеков и прочих вещей, которые он может выкинуть, нет, не этого, просто почему-то стала в себе сомневаться. Как будто не смогу оттолкнуть.
Бред.
Мы взрослые люди!
Меня давно волнует то обстоятельство, когда я понимаю, что не могу найти покой в своей душе, меня тянет к нему будто магнитом.
И я не могу дать объяснение этой страсти.
Я знаю, что нет у меня к нему любви, я априори не могу ничего отдавать.
Я давно словно высохшее дерево, и потому не понимаю, какой смысл трясти пустой кувшин, злясь, что он не дает воды, если изначально в нем не было этой воды. С людьми также. Нет во мне любви к Андрею, умерла тогда еще в роддоме. Я не способна больше никого полюбить. Жизнь показала, что оказалась ни на что не способна.
Теперь точно знаю, что не надо быть удобной пытаясь угодить, насильно мил не будешь. Никто не обязан быть с друг другом по заказу, нужно учиться отпускать людей.
Больше не собираюсь идти на компромисс с совестью, предавая себя и близких людей.
Этому тоже, как оказалось, надо учиться.
Жаль, но я так поздно поняла, что сделала не правильный выбор, согласилась на что-то не настоящее, иное, это всегда проигрыш.
Я могу делать выводы, я больше не боюсь быть наедине с собой, ровно как не буду размениваться и унижаться, отныне буду уважать себя, буду независимой от стереотипов женщиной.
У меня все для этого есть: сын, работа, чтобы чувствовать себя нужной. Мне плевать на мнение общества, муж теперь мне во что бы то ни стало не нужен.
Самая достойная верность – это верность себе, которая бывает во время трудного периода в жизни.
А самое недостойное я уже я уже сделала – предала доверие человека, который мне верил. Во все времена были одни и те же правила – нужно быть порядочной, это ведь и не героизм вовсе, это всего лишь знание, что никогда не предавать, не участвовать в подлости, быть честной с самой собой.
Глава 43
Андрей
Забираю Дину с работы, она, как всегда, не подступиться. Знаем, проходили, цирковое представление ее товарищей в голове прогрессирует. Открываю дверь машины, мы здороваемся, я вижу зажата, волнуется. Пальто застегнуто плотно на все пуговицы, я не могу понять что на ней надето, хотя не важно, мне все это с нее в любом случае снимать. Хочу уже поскорее соблюсти формальности и приступить к тому, что меня действительно волнует. Спешки, которую я обозначил Дине, в реальности нет, только мне нужен весомый повод ее увидеть, а значит похер какие средства, если цель понятна.
Пока едем к нотариусу, с которым я договорился по старой дружбе, чтобы принял нас в вечернее время, первые начинаю разговор:
– Как новая работа? – стараюсь разрядить обстановку, пока Дина сидит вжавшись с сиденье автомобиля неподвижная словно мумия
– Нормально, – отвечает односложно, – мы ведь не долго? – смотрит на часы, – нотариальные конторы работают еще? – сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться, зачем ей знать, что в ближайшую ночь мы с ней проведём вместе, она ещё будет подо мной кричать от удовольствия
– Там быстро, я договорился, нас ждут, – думаю это нормальный для нее ответ, про себя отмечаю, что совершенно точно придется действовать по обстоятельствам. Впрочем, как обычно. Сына уже предупредил что ночевать не приеду. Уточнять что планирую начать сближение с его мамашей прямо сегодня, не стал. Сопляк ранимый парень, за мать переживает, а потому пока крепость не пала, нечего мутить воду. Правила больше не работают. "Соплежуй" вообще изобрел свои собственные правила и ничего.
Пользуясь тем что Дина не пристегнулась, наклоняюсь, пристегиваю ремень сам, намеренно касаюсь пальцами коленки, накаляя напряжение, делая при этом вид, что случайно.
Сколько себя помню еще в универе Дина мозг мне трахала нормально так, всегда хотела к себе особого отношения, и несмотря на все ее "фокусы" мне с ней было комфортно, всегда привлекала меня именно своей сдержанностью, я до сих пор терпеть не могу истеричных баб. Дина – это моя женщина. У нас сын. Нам все равно придется общаться, а изображать долго неприступную крепость она вряд ли сможет. Даже если мне придется забрать ее с собственной свадьбы! Ровно как и до отделения ЗАГСа с "соплежуем" она вряд ли дойдет. Смысл постоянно изменять будущему мужу, а затем разводиться? Мне нихуя не понятно почему он до сих пор с ней, если понимает, что она уже была со мной, и совершенно точно ещё будет? Это такой вид мазохизма?
Паркуюсь, помогаю Дине выйти из машины, протягиваю руку. "Игнорит", поднимаясь с грацией кошки, не хочет никакой зависимости.
Нотариус встречает нас. Несмотря на то, что Николаю Петровичу не так много лет, но уже есть мелкие вкраплениями седых волос.
Мы здороваемся, Дине он кивает, поднимаемся оперативно на второй этаж. Вокруг тихо и пусто
– Присаживайтесь, – нам указывают на два кресла напротив огромного стола из массива беленого дуба, – сейчас все необходимое подготовлю, это не займет много времени
Нам оформляют доверенность по заранее подготовленному бланку: все данные я выслал накануне, быстро распечатали для проверки документ, который Дина тщательно проверила на соответствие и лишь затем поставила свою подпись.
В помещении жарко, вижу что Дина расстёгивает пальто, я же пользуясь ситуацией нагло рассматриваю ее новый образ– чёрный деловой костюм, пиджак, белая блузка, под тонкой тканью которой отчетливо вижу часть кружева бюста, перевожу взгляд ниже, оценивая узкую юбку до колен. Затем мой взгляд задерживается на коленях. И только когда вижу, что Дина запахивает пальто, понимаю она заметила что я ее внимательно рассматривал, взгляд на отвожу, продолжаю исследовать ее лицо.
Стараюсь не думать о предстоящих в моей голове планах, чревато для моего члена, который и так на месячном воздержаний.
Когда протягивают бланк нашего экземпляр доверенности, заверенный нотариусом, забираю один экземпляр себе
– Все сделали, – нотариус встает, подает руку, мы прощаемся.
Из здания выходим молча: я впереди, Дина на шаг отстает
– Дин, я не обедал, ты не против если мы заедем в ресторан? – не давлю, стараюсь не спугнуть настойчивостью, говорю как можно более небрежно, хотя внутри у меня ураган, я хочу послать все свои хорошие манеры нахуй и тупо начать трахать ее в машине. Но мы же в чертовом мире условностей, надо соблюдать «формальности», потому ищу нормальные варианты
– Андрей, не смогу составить тебе компанию, мне домой нужно, завтра мне рано вставать, – ну хорошо хоть не говорит что ее «соплежуй» встретит, уже лучше. Домой значит. Ну домой, так домой. Дина хмурится едва заметно, набирает какой – то номер, я подозреваю, что такси, быстро говорю:
– Я подвезу тебя, мне как раз нужно в ту сторону сегодня, – несу какую-то хуйню, быстро беру ее за локоть, разворачиваю в сторону машины. Пока работает эффект неожиданности, открываю переднюю дверь машины, поднимаю бровь, реагируя на ее растерянный взгляд, жду когда сядет. На этот раз Дина демонстративно сама пристегивается. Усмехаюсь, не хочет, чтобы это снова делал я. Правильно. Зачем создавать двойственные ситуации в машине, если это можно сделать в более удобном месте? А то так до ее квартиры не доедем, а в машине труднее будет ее успокаивать, когда ее тараканы проснуться и решат закатить мне истерику.
Обхожу спереди автомобиль, сажусь за руль, намеренно еду медленнее чем обычно, параллельно уточняя:
– Когда свадьба? – вижу напрягается, молчит, что даже интересно это что тайна за семью печатями?
Понимаю, что не отвечает, отворачивается к окну, не хочет обсуждать. Что ж с ней так сложно то! Со всеми бабами всегда все просто они хотят либо секса, либо денег. Все всегда называли свою «цену». А тут ничего из того что я готов ей предложить вообще не интересует. Дина точно никогда не примет привычные мне способы оплаты. А мне еще никого так не хотелось попросить остаться в моей жизни. Насовсем. Теперь понимаю, есть цены, которые не называются.
– Или «соплежуй» делает из этого тайну? – задаю вслух вопрос, который давно вертится у меня на языке, если тупо буду разговаривать сам с собой, все равно буду спрашивать.
– Андрей, а ты можешь вести себя нормально и не обзывать людей?
– Могу, – не имею сейчас желания ссориться с Диной, – блядь, да я ведь задал обычный вопрос, Дин, можно же ответить!
– Можно, только прекрати изображать шута и материться! – мне становится смешно, сказал бы я ей что мне приходится изображать шута с одной лишь целью – сбить эту "ебучую" смесь безразличия. Я же видел мурашки на теле, когда я касался ее кожи, если бы не этот факт, то поверил бы, что ей наплевать.
– Ты не ответила на вопрос, – стараюсь вернуться в безопасное русло
– Свадьбы не будет, – говорит не громко мне приходится вслушиваться. Первое что приходит на ум, что шутит.
– Почему?
– Потому что измена Андрей, это убийство отношений, – она по – прежнему смотрит в окно, задумчиво продолжая, – только убийство это не физическое, когда остановилась жизнь и сердечная мышца не качает кровь, а моральная, я бы от себя добавила что равносильно убийству внутреннего мира. Тут даже вторые и последующие шансы не спасут, потому что любые шансы это просто еще один патрон, который с первого раза не смог прикончить все живое. Исправить ошибку можно только расставшись
– Ты рассталась с Утенковым? – в голове звучат праздничные салюты, все еще проще чем я думал
– Он расстался со мной, Андрей, – мы подъезжаем к дому, я паркуюсь вдоль улицы. Глушу мотор, слушаю, точно исповедь, – мы не смогли, я не хочу больше фальшивых отношений, ровно как и сама не хочу быть фальшивкой. Родители всегда мне говорили, что есть семейные ценности, воспитывали меня в строгости. Я уже не говорю, что общество тогда осуждало измены, были сдерживающие факторы, которые не позволяли перейти черту. Сейчас жестких запретов нет, предателей поддерживают, оправдают любые связи, если изменивший поставит на алтарь своего действа «страсть», – чувствую Дину понесло, слушаю не перебивая:
– Я ничему не удивляюсь, телевидение гонится за рейтингами пропагандирует индустрию разврата, так удобно проблемы семьи решать на стороне, не вникая в проблематику семейных ценностей. Почти не осталось людей, которые шарахаются от двоеженства, и хватаются за сердце узнав, что у замужней женщины роман с другим мужчиной! Сколько раз я слышала, как женщины с удовольствием обсуждают подробности курортных приключений с гордостью делая акценты на интимной составляющей со всеми вытекающими подробностями, а мужчины напропалую хвастаются друг другу наличием любовниц. Мне противно жить в этом мире и противно, что я стала частью этого мира, – я так понял, что цирк тараканий начал представление? И его зритель я? Пиздец! Первое желание тупо заткнуть рот поцелуем и не слышать всю ту хуету что она несет. Все, блядь, смешала, в одну кучу. Там укрощать никого не получится, этих тараканов надо нахуй травить дихлофосом.
– Дин тебя послушать, так в советское время святые люди жили, а сейчас просто Садом сплошной? Жалеешь о том что изменила ему со мной?
– Я не просто жалею, Андрей, я хочу сказать, что забыла что есть такое слово «нельзя», понимаешь?!Нельзя предать того с кем ты живешь, нельзя быть счастливой семьей, когда знаешь, что это не ценят! Нельзя! И да, я чувствую себя виноватой в разрыве отношений которые были для меня дороги. Всегда виноват тот кто изменил Андрей, до измены можно говорить все что угодно, но после виноват тот кто переступил эту черту, также как в воровстве виноват тот кто украл, в обмане тот кто обманул и нет виновных только тогда когда никто нечего не делал, не предавал. Тут нужна сила воли, которой у меня не было тогда в гостинице, мы можем с тобой хоть каждый день повторять на бис постельные сцены, пока ты не наиграешься, только мне такие ценности чужды! – останавливаю словесный поток, уточняю:
– Что значит наиграюсь? – хочу воззвать к ее разуму, пока тараканы не наводнили собой ее сознание
– Андрей, не усложняй, – старается не переходить на крик, но у неё не получается, – я не знаю простит нас Бог за то что мы сотворили?!
– Блядь, да что такого ужасного мы сотворили, я не пойму, чтобы так заморачиваться? Нам было плохо? Ты вообще хоть раз вспоминала как кричала от удовольствия в той гостинице?! – думаю что если бы сейчас меня долбануло током мне было бы легче
– Ни разу не вспомнила! – знаю, что врет, потому что вижу румянец на ее щеках. Хочу просто схватить ее и хорошенько встряхнуть, чтобы вся эта "хуета" ушла на второй план, не знаю как сдерживаюсь, говорю
– Врешь же! – хочу взять ее руку, дергает, пытается выйти из машины, но я предусмотрительно блокирую двери.
– Андрей спасибо что подвез, я хочу уйти, – не так я представлял себе этот вечер, не так.
Вижу сумку схватила, глаза воинственно полыхают, старается отстегнуть ремень, дёргает за ручку автомобиля. Не теряюсь, притягивая к себе ближе, утыкаюсь параллельно носом в шею, сдерживая себя, чтобы не начать целовать ее прямо в машине.
Дина
Андрей не дает мне уйти тянет к себе, помогает отстегнуть ремень безопасности, наклоняясь ближе, ударяя по нервным окончаниям древесно-цитрусовым ароматом. Слишком близко.
Мысли путаются, сердце стучит словно ненормальное. Андрей берет мое лицо в ладони, мы не отрываясь смотрим друг на друга: его взгляд перемещается на губы и я знаю, что за этим следует, потому сразу упираюсь ладонями ему в грудь, я не хочу этого.
– Тс-с-с Динка не бесись, – я жмурюсь, мысленно смирюсь, что поцелуя не избежать, но Андрей, вдруг, неожиданно, не продолжает, вместо этого, касается губами лба, делая глубокий вдох, отстраняется, говорит:
– Пригласи меня к себе, накорми хоть, я с утра на одном кофе, – открываю глаза, еще не понимаю что ответить ему, думая какая еда есть у меня в холодильнике. Всегда что-то есть, я готовлю для сына в любом случае, вне зависимости ночует он у отца или нет.
– Хотел про сына с тобой поговорить, – пока я перевариваю его слова, он ослабляет объятия, глушит мотор, открывает дверь:
– Подожди, я не сказала «да», – он спокойно выходит из машины, уверенно обходя ее спереди, открывает передо мной дверь, говорит:
– Главное, что я не услышал категоричное «нет», – подмигивает, а меня трясет, я выхожу из машины, и сразу решаю прояснить ситуацию:
– Андрей я не хочу показаться не гостеприимной, – он не дает мне продолжить
– Поздно, уже показалась такой, пора исправлять ситуацию, – я стою в замешательстве, слушаю что он говорит, нервничаю, он продолжает:
– О сыне поговорим, обсудим обучение, я планирую отправить его на лето поучить язык на Мальту, как ты на это смотришь? – часто моргаю, осмысливая времяпровождение сына на предстоящих летних каникулах
Мысли переключаются, тревожность уходит, спрашиваю:
– А сам Андрей что думает? – отец моего ребенка ставит машину на сигнализацию, разворачивается, начинает идти в сторону дома, предлагая взять его под руку.
Игнорирую этот посыл, кутаюсь в шарф, иду следом, слышу:
– Пока ничего, мне надо это с тобой согласовать для начала, – я вспоминаю, что он всегда со мной обсуждает каждую деталь, согласовывает, что касается сына, ни разу еще не сделал по своему усмотрению не поставив меня в известность.
Расслабляюсь, что я в самом деле? Он общается, хочет говорить о нашем ребенке, в машине вполне мог поцеловать, но не сделал этого. Как бы мне не было тяжело с ним общаться, я переступлю, потому что для сына это важно, пройдет время, я не буду реагировать так остро на его близость.
В подъезде Андрей нажимает кнопку лифта, когда двери перед нами открываются, заходим внутрь, Андрей чуть притормаживает, пропуская вперед, нажимаю нужный этаж. В замкнутом пространстве с ним как будто не хватает воздуха, я чувствую его запах, стараюсь смотреть в потолок, борясь с воспоминаниями, которые память подкидывает с завидной регулярностью, дорисовывая картинки лифтового пространства в гостинице.
Вздрагиваю, когда двери лифта открываются, и перед нами возникает Серафима Андреевна. Мы выходим, пропуская соседку, следуем на лестничную площадку. Пока ищу ключи, старушка решает прокомментировать появление Андрея.
– Надо же, как родственники стали часто приезжать, никого не видела за все эти годы, а тут зачастили, – достаю ключи, быстро отвечаю:
– И вам доброго вечера, Серафима Андреевна, да, вы знаете родственники они такие, – стараюсь чтобы не тряслись руки быстро вставить ключ, чтобы открыть квартиру и завершить общение, но старушка не сдается:
– А Андрейка где? Не вижу его, раньше каждый день со школы придет, поможет сумку донести, лекарства, когда давление у меня, пойдет купит, – я понимаю, что бабушке все интересно, отвечаю, стараясь не быть грубой:
– Уроки делает, Серафима Андреевна, все хорошо, – Андрей проходит в квартиру следом, вполне уверенно снимая верхнюю одежду и обувь, а я закрываю дверь, делаю выдох, будто оправдываясь говорю:
– Вот поэтому я не люблю незваных гостей, – снимаю пальто, вешаю в шкаф.
Андрей комментирует мои слова в известной манере:
– Забей Дин, утихомирь свой цирк, – проходит на кухню сразу включает воду, моет руки, ведет себя, будто он у себя дома
– Какой цирк? – встаю напротив зеркала в прихожей, всматриваюсь в свое отражение
– Тараканий, – почему-то не удивлена, что Андрей ведет себя как клоун, хотя просила не начинать.
– Дурак! – говорю почти шепотом, я не хочу чтобы он услышал, вступать с ним в перепалку нет никакого желания.
На кухне Андрей поставил чайник, я же открываю холодильник, достаю еду, ставлю разогревать на плиту борщ.
Все это время Андрей сидит напротив, расстегивает пуговицу пиджака, ослабляет галстук. Выглядит уставшим.
– Есть борщ, котлеты, рис, салат, – решаю огласить весь список, но он не дает закончить:
– Давай все, я всеядный, – ловлю себя на мысли, что он говорит в точности как наш сын, – уверен что все вкусно, завтрак я оценил ранее.
Пока занимаюсь пищей, слышу:
– Переоденься, не удобно же в офисной одежде, – про себя думаю переоденусь, когда он уйдет, стараюсь не выдать волнения:
– У меня фартук, – быстро оборачиваю вокруг туловища кусок ткани, он всегда спасает одежду от пятен во время готовки
– А вот я бы снял одежду, за день достал «официоз», – поворачиваюсь и вижу, что он избавляется от пиджака, снимает галстук, закатывает рукава рубашки, расстегивая верхние пуговицы рубашки. Все лишнее вешает на спинку стула, а я не отрываясь смотрю на его руки.
– Что опять тараканы позвали на совещание? – я хоть и задумалась, но быстро переключаюсь обратно, достаю тарелки, ставя их аккуратно на стол. Игнорирую неудобные вопросы, потому что не хочу ввязываться в словесную полемику, перевожу тему на сына
– Андрей, с сыном сейчас сложно? Как он справляется по работе? – мне интересно услышать его мнение, сын говорил, отец его редко хвалит
– Почему с ним должно быть сложно? – усмехается, добавляя, – обычный парень, по работе справляется, это точно лучшая версия меня, быстрее соображает, оперативно делает разовые задания, чему-то меня учит, показывает «фишки» в телефонных настройках, хотя я был уверен, что знаю все «примочки», оказалось, не все, – мы ужинаем с Андреем, я внимательно слушаю его рассказы, говорит почти всегда он, я задаю уточняющие вопросы.
Все спокойно и нет причин для волнения. Насколько удалось выяснить, что наш сын в его отсутствие всегда под присмотром бабушки и дедушки.
– Батя достал, Дин, тебе надо с родителями моими знакомится, хватит как сломанный телефон общаться, пусть звонят напрямую тебе, договариваются, – киваю, про себя думаю, конечно надо, когда – нибудь.
Андрей увидев согласие, продолжает рассказывая подробности о том, что на даче у родителей есть пруд, что его отец любит рыбачить. Оказывается сын с дедушкой часть ловит рыбу на речке, постоянно с ним обсуждает улов. Улыбаюсь, хорошо, что Андрей все это говорит, хоть узнаю, что там у него получается, мне же сын поверхностно рассказывает, фото присылает в основном, с рыбалки а Андрей с присущими ему комментариями, с элементами юмора, не скрывает, что отец его уже не тот рыбак что раньше, может и с лодки упасть, хорошо, описывает события подробнее. Мои родители рано ушли из жизни, сын всегда скучал по ним, сейчас для него новый этап в жизни, чему я рада. Почему-то представляю бабушку и дедушку сына обычными людьми советского уклада, не пафосных, как сам Андрей, судя по его повествованию.
Я не знаю, сколько прошло времени и более или менее сориентировалась когда убирая посуду со стола, загружая все посудомойку, увидев время на электронных часах. Как же быстро пролетело время за разговорами. Чувствую неловкость, спрашиваю:
– Ты будешь чай? – стараюсь быть вежливой, думаю, что Андрей сам понимает что поздно надо ехать домой. Но он неожиданно спрашивает:
– А вино есть? – поворачиваясь с удивлением смотрю на него
– Какое вино, Андрей, ты за рулем? – смеется
– Есть такси, – честно сказать его ответ неожиданный, на ночлег не напрашивается, и конечно, вино у меня есть, но я вижу проблему именно в распитии спиртных напитков в квартире, где кроме нас никого нет, плюс завтра рано вставать, работу никто не отменял
– Поздно уже, Андрей…., – так хорошо общались, спиртное это точное лишнее
– Если вина нет, то можно заказать
– Вино есть, просто….
– Просто ты не пьешь вино? – Андрей удивленно смотрит на меня. А что он хотел? Я не буду пить с ним вино!
– Андрей, – начинаю злиться
– Все-все, я понял, Дин, ты вино не пьешь, предпочитая, вероятно, людскую кровь, угадал? – мы смотрим друг на друга, я не выдерживаю первая отвожу взгляд отворачиваюсь. Людскую кровь, значит!?
– Хватит, Андрей, просто не думаю, что алкоголь сейчас уместен, ты время видел?
– Уместен, один бокал отметим успехи нашего общего ребенка, – он встает, подходит ближе
